Мне тогда было где-то лет 7-8 и я знала, что папа работает на какой-то секретной и ответственной работе, связанной с космосом (так это формулировалось для меня в нашей семье). Вообще, про его работу у нас не говорилось много, и я плохо себе представляла, чем он занимался, знала только, что он инженер и сидит за чертежной доской. И вот мама мне по секрету сказала, что папа едет в командировку за границу. Это объяснило мне, почему родители вели себя как-то необычно последнее время, а мама была так обеспокоена папиным гардеробом. Вообще, мама одевалась очень хорошо и следила, чтобы и папа не отставал от моды, но это другой рассказ. В общем, мне было сказано, что папа едет в Англию, но я никому не должна об этом говорить.
Это, конечно, было огромное событие. Это был повод для гордости, тем более, что папа уже несколько лет учил английский язык (вызывая неудовольствие мамы из-за того, что «на семью времени нет»), а тут оказалось, что именно это (относительное знание языка) и было решающим фактором при выборе кандидатуры на поездку, как я поняла. В общем, семья приняла данную новость с восторгом.
Заграница была тогда, практически, недоступна. Моя подруга Анютка Данилова в детстве жила с родителями в ГДР – это было круто. На анюткины фотографии, где они с сестрой в клетчатых пальтишках стояли перед какой-то красивой кирхой, во дворе смотрели с завистью. Понятное дело, что жвачка или шариковая ручка (они тогда только появились) были настоящим чудом. Про одежду импортного производства я и не говорю. Понятно, что в нашей семье был небольшой ажиотаж. В основном, лично меня, беспокоил вопрос, что попросить папу мне привезти из Англии. Отъезд все приближался, вот папа уже принес и показал нам свой заграничный паспорт, билеты и, наконец, самой главное – фунты стерлингов!!! Я первый раз в жизни увидела иностранную валюту. Помню, что фунтов было немного – несколько банкнот всего, но тем не менее… Все это было упаковано в красивый конверт и папа его бережно прятал где-то в недрах своего пиджака от парадного костюма, висевшего в глубине Хельги.
А потом вдруг наступило какое-то затишье. Т.е. я почувствовала, что как-то вдруг изменилась аура «подготовки к командировке». И на мои вопросы, когда же папа уезжает в Англию, мне стали отвечать, сначала «скоро», потом «в ближайшее время», потом «пока не известно»…
В общем, папа никуда не поехал. Это был удар. Сейчас я уже плохо помню, но вроде бы я все-таки проболталась тогда Анютке Даниловой, что мой папа тоже скоро поедет за границу, как бы намекая, что не одна их семья такая крутая, и меня мучили подозрения, что папу не пустили из-за того, что это я проболталась.
А потом это все забылось. А потом рухнул СССР, и вопрос заграницы перестал быть жгучим. И мама ездила со мной в Италию (а до этого еще в советское время ездила от издательства в командировку в Финляндию и привезла оттуда годовалой Машке крохотные детские джинсы), а папа за границей так ни разу и не был.