Мы не сможем решить поставленные задачи
по ускорению научно-технического прогресса,
если не найдём рычагов, которые обеспечат приоритеты
только тем коллективам, которые активно внедряют
всё новое и передовое…
(Из материалов XXVII съезда КПСС)
Начальником службы режима и безопасности в нашем гвардейском полку был капитан Ярченко. Этакая “верста Коломенская”, с грустным гоголевским носом, грустными опущенными вниз усами, грустным голосом и грустными-прегрустными глазами. Когда ему приходилось смотреть на предмет, который находился не совсем прямо по курсу, Ярченко, из-за специфического носа, приходилось слегка поворачивать голову и смотреть одним боком, как попугаю. Видимо из-за этого его и прозвали “Зоркий Сокол”. А лично мне, своим внешним видом, он, кроме того, напоминал слегка согнутую сгоревшую спичку. Служба ему была сильно в тягость, и оживлялся он только тогда, когда приходило время очередного отпуска.
Как-то, в погожий летний денёк, перед вечерним построением, я зашёл к нему в кабинет обменяться взглядами на последние полковые события, так как по службе мы должны были плотно взаимодействовать. Ярченко находился в каком-то совсем уже никаком настроении, скорбный вид его давал понять, что случилось что-то очень-очень плохое. Стараясь со всеми поддерживать ровные, товарищеские отношения и по возможности помогать людям, я стал выяснять, что же произошло. Голосом ослика Иа-Иа мой товарищ поведал, что сегодня Командир полка с Начальником штаба, в его личном присутствии обошли внешний периметр части. Территория нашего особо режимного объекта была огромная и колючая проволока во многих местах оказалась порванной, за что товарищ капитан получил очередную взбучку, “строгача с занесением” и указание на устранение в трёхдневный срок. И что ему легче застрелиться, чем восстановить колючку, ведь её опять тут же порежут.
Бетонная дорога из полка, в сторону жилого городка, шла через лес по улите. И те, кто ухитрялись “слинять” со службы, сильно сокращали путь, преодолев заграждение в дальнем углу части, в районе хоз.двора. До места пересечения тропы с дорогой, по последней надо было идти километра четыре - пять, с риском попасться, а по тропе через болото - метров восемьсот и никакого риска… Там, где ближе к трассе болото становилось совершенно непроходимым, тропа была заботливо приподнята какими-то старыми покрышками, кирпичами, ящиками, досками и т.п.
Само собой, что именно место выхода на тропу из полка был самым проблемным участком периметра, и городить там чего-то никакого смысла не имело. Понятно, что данной ситуации было ровно столько лет, сколько нашей части и ещё никому не удавалось разрешить её. Над Ярченко нависла угроза самых непредсказуемых последствий…
Я тоже стал соображать, что бы такое предпринять. Придумать чего-то было ну совершенно невозможно. Нет такого забора, который бы мог остановить нашего человека, когда он “от дела лытает”.
На другой день, по дороге в часть, моё внимание привлекла машина “фекалка” (в простонародье, пардон, “говновозка”), которые тут почему-то часто бегали. И меня осенило…
В тот же день, за две бутылки водки, мы остановили две такие машины, подогнали их к самому краю тропы со стороны дороги и вылили содержимое так, что полностью перегородили выход из болота. Надо ли говорить, что водку с энтузиазмом покупал мой утомлённый грустью коллега.
Весть о коварстве и подлости “фекальщиков” мгновенно разлетелась по полку. Все, кто до этого регулярно линял со службы, по большей части наши прапорщики, ходили злые-презлые. Подозрения у них, конечно, были, на всякий случай Зоркий Сокол оказался в обструкции, но доподлинно никто ничего не знал, а я как бы вообще “ни при делах” оказался. Колючку за хоз.двором восстановили, и больше практически не резали, так как с появлением обходных троп режимщик бежал в магазин за бутылкой, чем, кстати, и проявил своё участие в этом “гнусном” действе.
А начальство было им так довольно, что даже выговор сняли с формулировкой “За творческий подход в решении служебных задач по сохранению военной и государственной тайны”.
M.V.
Иллюстрация из Интернета