"Женщина без ребёнка, что дерево без плода".
(Турецкая пословица)
Меня ввели в большую предродовую палату, подвели к койке у стены. Я легла на кровать и посмотрела в окно, которое находилось в моих ногах. В окно виднелось голубое небо, белёсые, лёгкие облака. Я отвернулась к стене, закрыла глаза. Мне было хорошо лежать беззаботно. Можно было помечтать о чём-нибудь или просто поспать. Потрогала свой большой живот, ребёночек водил ножкой из стороны в сторону. Погладила, бугарком проступающую, ножку. Пошептала ему ласковые слова.
Резкий, оглушающий крик прервал мои мечты. Я тяжело села на пружинистую кровать, свесив ноги. В предродовой находилась впервые и ещё не знала здешних правил, не знала, как мучаются роженицы. Перед моими глазами возникла неприличная картина. Мне стало неловко и я, тяжело опустившись, снова легла на кровать и стала смотреть в окно, уже не обращая внимания на мучениц. Я поняла, что попала в самый настоящий ад, где всех женщин "жарили" живыми на раскалённой сковороде, "резали" на куски, мучили и пытали.
Пришлось отвернуться к стене. Мне стало обидно за себя. Вокруг кричали, стонали, вопили, а я лежала спокойно, да ещё о чём-то мечтала. Тогда я решила, что для приличия мне нужно хотя бы поплакать. Я не собиралась вопить так, как все эти с ума шедшие женщины, но лежать спокойно в таком аду просто стыдно. Стала вспоминать все обиды, которые мне были нанесены за 20 лет моего существования, но в голову лезли почему-то смешные воспоминания и хотелось хохотать.
Душераздирающие крики опять нарушили мой покой, но я не оглянулась, боясь снова увидеть ту же, неприличную, картину. Предродовая палата была очень большая: восемнадцать кроватей и женщины менялись одна за другой. Потому крики и стоны практически не прекращались. Надо было к этому привыкать.
Понемногу грустные воспоминания овладели мною, слёзы заволокли глаза и покатились по щекам, я стала ещё больше расстраивать себя, представив, что в момент, когда я так мучаюсь, мой муж обнимает другую красивую, стройненькую девушку, скалит с ней зубы. Я так расстроилась, что расплакалась и стала всхлипывать.
Вдруг меня тронули за плечо.
- Вы Таня Сёмочкина?
- Я -а-а
- А что вы плачете?
- Я, кажется, сейчас буду рожать...
- Ха-ха-ха, - рассмеялась женщина в белом халате.
Я села на кровати, босые ноги коснулись холодного пола. Слёзы застыли в моих
глазах: "Почему она смеётся надо мной?"- подумала я.
- Деточка, когда ты вздумаешь рожать, ты не плакать будешь со слезами, а без слёз вопить и орать, как вот эти женщины. А сейчас утри глаза и пока врачи не видят, прими гостинцы от мужа. Да спрячь их или съешь скорее.
Я обрадовалась. Значит, муж здесь, рядом. Страдает вместе со мной. Принёс гостинцы.
- Как он там? - спросила я нянечку.
- Бледный. Напуганный. Рвёт волосы на себе,- нянечка засмеялась. - Он слышит
женские вопли и думает, что это ты так мучаешься. Но я его сейчас успокою и отправлю домой. Ты, наверно, ещё не скоро родишь.
- Спасибо вам.
- Ешь, ешь скорее, да смотри, записка там для тебя. Что ему передать?
- Передайте... передайте..."Ах, что же передать?" - Передайте, пусть едет домой. Я его люблю. Пусть помнит обо мне и звонит в роддом, передайте,пожалуйста, пусть звонит.
- Ну, ладно. Мне нельзя здесь долго быть. Счастливо тебе, детка, разродиться и не плачь преждевременно. Береги силы. Уж поверь мне, я троих родила.
Нянечка ушла. Я заглянула в пакеты. Мне так захотелось есть, аж под ложечкой
засосало. Я развернула большую плитку шоколада, отщипнула мягкую булочку и откусила яблоко. Было так вкусно, как никогда. С полным ртом смотрела на мучениц и думала,что им не везёт. Бедненькие, наверно, голодные и... несчастные.
Я поела. Вздохнула. Моя авантюра со слезами не прошла. Значит, я ещё не рожаю, раз мне совсем-совсем не больно и кричать не хочется.
Опять легла, отвернувшись к стене. Немного поспала. Разбудил меня стон, раздавшийся совсем рядом. Я повернулась и увидела на противоположной кровати новенькую роженицу. Мы встретились с ней взглядом. Она в недоумении смотрела на меня.
- Вы так хорошо спали,- сказала женщина. - Вы ещё не рожаете?
- Наверное, нет. А вам очень больно?
- Я перенесу любую боль, только бы роды прошли нормально и родить здорового
ребёнка. Ведь мне 37 лет. И это первая моя беременность. Первые роды. А ко всему у меня порок сердца.
Я слушала эту женщину и проникалась к ней симпатией. Она больше не могла со мной разговаривать, опять застонала.
Ко мне подошла акушерка.
- А ты, милочка, будешь сегодня рожать? - спросила она у меня.
- Не знаю, - ответила я.
- Давай-ка я тебя посмотрю.
Она обследовала меня и сказала:
- Воды отошли,а родовая деятельность отсутствует. Придётся тебе помочь. Будем стимулировать.
Мне стало страшно.
- А как вы будете стимулировать? - спросила я.
- Будем делать уколы.
Доктор ушла. Моя соседка снова заговорила со мной.
- Уколы - это не страшно. Самое главное - не разрешать подтаскивать ребёнка
вакуумом или щипцами за головку. Из-за этого ребёнок может родиться неполноценным, с ДЦП. Слышали такое?
Я не успела ответить. Ко мне подошла медсестра.
- Давайте руку,- попросила она и сделала мне укол в предплечье. Стало больно.
Я снова легла лицом к стене. Боль в руке постепенно проходила. Я залезла под
подушку, нащупала шоколад и стала таскать его, пока весь не съела. Скушала булочки, яблоки.
Женщина напротив стонала и шептала:
- Миленький, родненький, давай толкайся, пробивай себе дорогу в жизнь. Помоги мне, родной, дитя ты моё драгоценное. Ах-а-а... Ещё, ещё, бей! Рвись на свободу! Давай! Молодец!
Я не могла лежать. Снова села. Вскоре за этой женщиной пришла акушерка.
- Ну, что? Как дела? Дай-ка я взгляну...- акушерка посмотрела и сказала: - Чуть-чуть не хватает. Будем тащить. А, может, немного подрежем промежность?
- Я согласна подрезать, но только не тащить...
- Ну, хорошо...тогда пошли.
Женщину увели. Я в страхе сжалась и немного приуныла. Наступил вечер. Из всей предродовой, мне одной принесли ужин, ведь я так и не собиралась рожать. Поела с аппетитом, хотя по-прежнему вокруг меня стонали и кричали женщины. Мне их было очень жалко, но, ради сочувствия к ним, я не могла отказаться от ужина.
В палату вошла высокая, молодая женщина. Она поразила меня своим необычным видом. Подумала: "Какая она молодец. Пришла в роддом как на праздник". У женщины была красивая, высокая причёска светлых волос. Глаза обведены чёрным карандашом, на веках голубые тени, накрашенные ресницы, ярко-красные от помады губы. Войдя в предродовую, она обвела всех мучениц презрительным взглядом, села на кровать и обратилась ко мне:
- Вот дуры. Я так орать ни за что не буду. Просто позор... Надо уметь держать себя в руках.
Я смотрела на неё молча и восхищалась ею. Какая эта женщина стойкая,
волевая, решительная. Я, наверное, не смогу держать себя в руках, как она. Вздохнув, улеглась на кровать и стала думать о предстоящих родах.