Давно я не видел настоящей беспечности. Когда идёшь, и не озираешься по сторонам, не бросаешь в чёрные глазницы окон перепуганные взгляды, осознавая, что из одного из таких окон может прилететь твоя смерть. И даже слегка разочаровуешься, когда этого не происходит. Даже в Секторах Убежища люди беспечны на только первый взгляд. Только на первый взгляд тот парень, что играет на гитаре песню, которую почти никто не помнит, выглядит беспечным. Но если присмотреться, из под кожанки выглядывает рукоять пистолета, а цепкий взгляд впивается в каждого прохожего. Даже дети, бегающие меж торговых рядов и домиков, далеко не беспечны. Они прекрасно знают об опасности, которая может таиться в переулках. И, прежде забежать в них, они заглядывают туда. Это всего лишь секунда, многие этого действия не замечают, но только я не. Именно по этому вы не встретите одного ребёнка. Даже двух. Тот минимум, который можно увидеть: группа детей по три человека. И только на первый взгляд кажется, что они увлечены своей игрой. Они также цепляются взглядом в каждого прохожего. И у них у каждого есть самодельная заточка за пазухой.
Но этот ребёнок выглядит совершенно беспечным. Вот уж он точно полностью увлечён своей игрой, ничего не замечая вокруг. Сейчас он перепрыгивает с ноги на ногу. Теперь он старается идти только по чудом сохранившимся островкам асфальта, из которого когда – то состояла дорога, проходящая через весь сквер. Но это не просто. Островки безопасности расположены далековато друг от друга, и ему приходится постараться, что бы допрыгнуть с одного на другой. Когда же у него не получается, он не расстраивается. Только со свойственной детям беспечность, снова забегает на островок асфальта и продолжает свою игру.
Вот чего меня лишила эта война. Сына.
Но что ещё режет глаза, так это его одежда. Оптика на моём СВУ позволяла рассмотреть её в деталях: кроссовки «Geox», джинсовый комбинезон и жёлтая, красивая жёлтая кофта. Как давно я не видел ярких цветов. А этот цвет, которым когда – то светило Солнце, так резко выделялся на фоне мёртвого сквера. Но малыш не боялся, что это яркое пятно привлечёт мутантов. Не боялся он также стать мишенью для снайперов. Таких, к примеру, как я. Он продолжал свои игры.
И всё было – бы хорошо, если бы не одно «но»: сейчас постапокалипсис.
Сейчас время, когда смерть за каждым углом, в буквальном смысле. Время, когда взрослые, матёрые сталкеры пропадают без следа, как, например, в этой церкви. Ребёнку не выжить на поверхности.
Я чуток отодвинулся от оптики, и глянул на бесёнка, которая с энтузиазмом настраивала мой бинокль.
Но ведь она выжила. И это, надо сказать, у неё не плохо получалось. Если бы не Случай, она бы и дальше так выживала. Хотя, боюсь, она бы не дожила до этого дня.
Мы встретились пять лет назад, как я и сказал, случайно. Тогда была ночь и лил кислотный дождь. То красные, то зелёные, то даже синие молнии озаряли небосвод. А в перерывах между вспышками наступала кромешная тьма. Надо сказать, что нет ничего ужасней разрушенного города в красной подцветке. Тогда сходство с Преисподней уже не кажется тебе забавным, и волей не волей в голове промелькнет мысль: а жив ли я ещё?
Ледяной ветер практически сбивал с ног. Если бы не мой полный рюкзак, я бы падал с каждым порывом. Ледяной дождь насквозь промочил пыльник, и всю одежду, что под ним. Пришлось даже нарушить своё табу на алкоголь, и выжрать двести грамм. Иначе воспаление лёгких было – бы обеспеченно. Хотя, если честно, алкоголь не греет. Он просто убирает чувство холода. Но иной раз самовнушение – лучшее лекарство.
И, как назло, впереди начали мелькать зловещие тени. Тогда мне даже показалось, что я слышу рык, хотя при таком завывании ветра это было решительно невозможно. Четырхнувшись, я щелкнул предохранителем своего, тогда ещё почти нового, СВУ. И уж тем более сухой щелчок предохранителя я тоже не смог бы услышать, так что, скорее всего, он прозвучал только в моей голове.
Толку от снайперской винтовки в такую погоду было как от тепловой батареи в пустыне, но что поделать. Рефлекс. Осознал тщетность ситуации я только спустя пару секунд, и принял решение прятаться в ближайший дом. И хотя я шёл по правой стороне улицы, и дома с правой стороны были ближе, побежал прятаться я почему – то на левую.
Забросив рюкзак в окно первого этажа, я с трудом пролез за ним. И скользко, и силы были на исходе. Теперь предстояло найти сухую комнату, желательно с дверью. Забежал я в пятиэтажку, так что, следуя какой – то своей логике, я забежал на верхний этаж. Почему то тогда мне показалось, что там будет безопасней всего. Конечно, я не забыл о правилах безопасности: выглядывать за угол, прежде чем выйти из – за него. Наугад выбрав квартиру, я сразу же приметил целую дверь. Которая, судя по всему, вела в ванную.
Ледяные капли и ветер беспорядочно летали даже в центре квартиры, от чего даже здесь всё было мокрым и скользким. Подбежав к ней, я опустил ручку и ввалился туда, захлопывая дверь за собой.
Внутри оказалось темно. И сухо. Ветер почти не проникал из – за двери, я наклон пола, судя по всему, был от двери. Поэтому вода не затекала под неё.
Положив рюкзак, я достал зажигалку и уселся под раковиной, об которую благополучно долбанулся локтем. Четырхнувшись, я чиркнул колёсиком… и увидел дуло пистолета, направленное на меня. Прямо мне в лицо. Затем я поднял глаза и увидел её. Девчушку лет шестнадцати, с огненными волосами. И со злыми, но удивленными глазами. Даже не знаю, кто из нас больше удивился: я, который обнаружил, что ванная не пустая, или она, к которой в убежище ввалился какой – то мужик, причём так бесцеремонно.
Осознав всю комичность ситуации, и представив, какое удивление испытала эта девочка, я невольно захихикал. Ситуация была забавней некуда.
- Чего ржёшь, козёл,- сурово сказала она, пытаясь перекричать завывания ветра за дверью.
Наверное, она хотела напугать меня. Но только больше развеселила.
Через пару секунд я уже зашёл в неистовом хохоте, в котором изливал всё напряжение за день, все негативные эмоции. А она, в каких – то дранных лохмотьях, стояла, направив ствол на меня. И в глазах её всё более явственно читался испуг.
- Ладно, ладно,- я попытался смахнуть слезу, но рука упёрлась в стекло маски,- опусти пистолет, я тебя не обижу.
- Все вы, суки, так говорите,- прошипела она.
- Эй, юная леди, по – аккуратней с выражениями,- я поставил зажигалку на пол,- такая красивая, и такая колючая, да?
- Да пошёл ты!- она замахнулась, чтобы ударить меня рукояткой, как я теперь сумел разглядеть, ПМа.
Но через секунду её кисть оказалась вывихнутой под лопаткой, а пистолет в моей правой руке.
Я давил на кисть не сильно, но ей всё равно было настолько больно, что она скривилась.
- Ну давай, скотина,- сквозь зубы прошипела она.
- Я не собираюсь тебя убивать, девочка,- тогда я подумал, что она именно это имеет ввиду.
- Трахай меня и уходи!- завопила она, дернувшись вперёд.
От неожиданности я ослабил хватку, и она вырвалась. Отбежав к противоположной стене, она опёрлась на неё руками. И нет, я ожидал попытки сопротивления. Не ожидал я этих слов.
- Давай, начинай,- потухшим голосом сказала она, стоя ко мне спиной.
А я, матёрый сталкерюга, так и стоял на месте, застыв как истукан, с широко открытыми глазами и ртом.
Вот тогда я впервые почувствовал тот укол, который потом не раз будет беспокоить мою грудь.
Бедная, бедная девочка… ей же ещё и двадцати нет, а она уже… её уже… эх…
Если честно, тогда я растерялся не из – за её поведения. Чего я только не повидал на своём веку, уж поверьте мне. Я растерялся из – за своей реакции. Из – за того чувства, которое тогда испытал. Хотя думал, что не смогу испытать его уже никогда.
Это была жалость. Жалость и сострадание. Желание помочь. Этих чувств я уже, за долгие годы скитания по разрушенному городу и катакомбам, не испытывал.
Я подошёл к рюкзаку, вывалил из него кучу вещей, которых насобирал, в поисках банки тушёнки. Ага, вот она…
Взяв её в руки, я достал из внутреннего кармана швейцарский нож, красненький такой, с белым крестом, и ловко вскрыл её. За годы я отточил это движение, как и большинство выживших, до идеала. Затем выдвинул из ножа вилку, подошёл к девушке, которая так и стояла, облокотившись на стену и выгнув спину.
- Эй…- я положил ей руку на плечё. Она дёрнулась, но тут же замерла. Грудь укололо второй раз. Я, стараясь быть как можно более нежным, повернул её к себе лицом.
Я надеялся, вернее, ожидал увидеть плачущее лицо молодой девушки с тяжёлой судьбой, но увидел пустые глаза и отрешённое лицо. Этого я испугался больше, чем паука, готовящегося к прыжку.
- На, поёшь,- я протянул ей тушёнку и вилку.
Она опустила голову, поглядела на еду. И спустя пару секунд она начала таять. Отрешённость прошла с её лица, в глазах загорелось удивление и голод.
- Ты… ты что, не будешь меня…?- она подняла на меня взгляд.
- Не буду,- оборвал я её,- держи, говорю, еду, поешь.
Она с опаской приняла консервы, уселась на край ванной и принялась жевать, глядя на меня. Таким взглядом… со смесью презрения, удивления и благодарности.
Вы можете удивляться, как я вот так читаю глаза человека. Ничего сверхъестественного в этом нет. Просто, после армагеддона, люди становятся настоящими. Вся фальшивая мишура слетает с них, её сбивает ударная волна от взрыва. Не даром «армагеддон» с латыни переводится как «откровение». Это время откровений. Откровений, прежде всего, с самим собой. Готов ли ты пожертвовать банкой тушёнки, ради того, что бы оставить совесть чистой, или же ты лучше убьёшь ради ещё одной, что бы наполнить желудок?
В такие времена всё переворачивается. То, что было вверху, становится внизу. И наоборот: что было внутри, становится снаружи. Теперь уже не скроешься за ярлычками. Они сгорели в огне. Есть только ты настоящий, которого видно, как бы ты не скрывался.
Я достал из кармана разгрузки галеты с беконом. Стащив респиратор на шею, а очки и вовсе сняв, я присоединился к трапезе.
А она всё также смотрела на меня, смотрела на меня и жевала. И с каждой секундой в её взгляде проступало всё больше доверия.
- Чего смотришь?
- Тебе помочь, Бесёнок?- я взглядом указал на бинокль.
- Обойдусь без твоей помощи,- она продолжила крутить колесико зума. Но через пару секунд она пришла к выводу, что помощь её не помешает. Отведя взгляд в сторону, она протянула мне бинокль.
Я настроил соотношение линз и вернул его ей, сам же снова припал к оптике.
- Офигеть,- выдохнула она спустя минуту.
- Забавно, да?
- Жутко,- честно призналась она.
- Чего это?- я повернулся к ней.
Мы расположились на крыше бывшей мед академии. Она находится прямо на границе скверика и довольно высокая, так что обзор от сюда почти идеальный. Тут даже ветер был другой. Хотя, казалось бы, мы всего – то на двадцать метров поднялись. Но всё же здесь он был какой – то более… свежий, свободный.
- Эти чёрные силуэты… а вон тот, маленький, видишь? Это, наверное, типа ребёнок,- она ткнула пальцем на малыша.
- Это и есть ребёнок,- настороженно ответил я,- ты что, не видишь его?
- В смысле?- она повернула голову ко мне.
- Жёлтая кофточка, джинсовый комбинезон, кроссовки?- я кивнул в сторону мальчугана,- не, не видишь?
- Только чёрный силуэт. Никит,- растерянно ответила она,- а ты что, видишь его… мм… в деталях?
- Я вижу ребёнка, мальчика, который прыгает по асфальтам кочкам, стараясь не попасть в лаву,- задумчиво ответил я,- вижу выражение его лица и глаз. Также вижу, что они у него зелёные. Вижу его как обычного человека, живого.
- Боже…- выдохнула Бесёнок,- так это что, получается, призрак ребёнка?
- Возможно.
- А сколько ему лет, примерно?- дрожащим голосом спросила она.
- Годиков пять – шесть,- я снова повернулся к ней,- а что?
- Боже…- снова проронила она и уткнулась в бинокль.
- Эй, ты чего?
- Ничего,- снова по стервозному ответила она, не отрываясь от бинокля.
- Вот и хорошо,- я последовал её примеру и, прекратив следить за пацаном, принялся изучать остальной сквер. Интересное задание, однако…
По итогам наблюдения, я обнаружил ещё троих: женщину, лет тридцати. Судя по всему, она мать этого пацанёнка. Она сидела на совершенно новой лавочке, читая книгу и иногда поглядывая на своё чадо. Спросив Бесёнка, что она видит, она ответила, что видит чёрный вертикальный силуэт, сидящий на чёрном горизонтальном силуэте. Понятненько… Ещё я увидел гаишника, который пытался убежать от церкви. Но как только он отходил от неё примерно на пятьдесят метров, то пропадал, а потом появлялся у входа.
Значит, далеко от церкви они отойти не могу. Привязаны к ней, что ли?
Третий призрак, теперь я не сомневался, что это именно они, всё себя совсем по странному: крутился колесом. При этом у его лица был крайне озабоченный вид. Вид мыслителя, я бы сказал. Как бут – то бы он формулу какую – то доказывал, ей богу.
Ещё я видел призраков в церкви, но их толком разглядеть не удалось. Хотя сама церковь тоже заслуживает внимания.
Дело в том, что она сама, как и прочие здания, тоже пострадала от взрывов. Где – то кусок стены отвалился, где – то дыра сквозная зияет. Только золотые купала остались яркими, чистыми и блестящими. Не единого пятнышка или вмятины. Интересно…
- Бесёнок.
- А?
- На ствол, я хочу пойти поговорить с ними,- я встал, размял спину,- прикроешь меня.
- Ты сума сошёл?- возмущённо ответила она,- там отряды пропадают, а ты «поговорить» решил?
- А что ещё остаётся, Бесёнок?- я вытащил из разгрузки ещё три полных магазина. Весь свой боезапас,- сидеть здесь и глазеть на них?
- А почему бы и нет?- она приняла магазины без энтузиазма,- а вдруг они опасные?
- Тут всё опасно,- я достал из кобуры Стечкина,- ладно, я пошёл. Прикрывай давай!- я кивнул на СВУ, оставшееся лежать на парапете, и Бесёнок проворно продела ремень через голову и направила ствол в сквер. Но когда я повернулся к выходу, проводила меня взглядом. Думает, я этого не чувствую.
Стараясь не шуметь, я вышел на улицу со Стечкиным на изготовке. Ещё из здания осмотрев пространство, и никого не обнаружив, я смело двинулся к мамаше, читающей книжку.
Ещё я отметил, что здесь ужасно сухая земля. Как бут – то дождей уже год не было, и всё это время светило Солнце. Ступая по этой мёртвой земле, я подымал облачка земляной пыли. А ведь льёт раз в месяц, стабильно. А то и два.
Когда до женщины оставалось метров тридцать, она вдруг подняла голову, оторвавшись от чтения книги, и уставилась на меня с опаской и удивлением. Она покрутила головой, в поисках сына, и, увидев его за собой, возле забора, она снова переключилась на меня.
Я же тем временем прикинул, что сейчас нахожусь примерно в пятидесяти метрах от входа в церковь. Или, если точнее, собор. Хотя я никогда не видел разницы. Значит, я уже переступил невидимую границу… границу чего – то. Энергетического кокона какого – то, не знаю. Я прислушался к своим ощущениям. Знаете, когда берёшь два магнита, ставишь их одинаковыми полюсами друг к другу и приближая, они начинают отталкиваться? Вот примерно тоже самое чувствовал я, только мой мозг в роли одного магнита, а всё это пространство в роли другого. Я, конечно, не эксперт, но походу здесь какие – то или магнитные, или энергетические возмущения.
Тем не менее, я подошёл к женщине.
- Вечер добрый, сударыня,- я сделал вид, что снимаю шляпу.
- Так какой же это вечер?- удивлённо переспросила она,- сейчас же только часа два дня…
- А есть разница?- улыбаясь, спросил я.
Она широко распахнула глаза, чуток дёрнула головой, соображая.
- Постой,- не уверенно начала она,- ты меня видишь? И слышишь?
- Ну да,- я указал на лавочку,- можно присесть?
- Попробуй,- пожала плечами она.
Только сейчас я вспомнил, что эта лавочка – тоже призрак. Получается, тоже некий энергетический сгусток. Такой же, как и эти души. Ну, попытка не пытка…
Аккуратно положив на лавочку свою задницу, я обнаружил, что медленно проваливаюсь в неё. Как бут – то сквозь желе. Встав, я резонно заметил:
- Ладно, я пока постою.
Женщина удивлённо смотрела на меня. Наверное, я первый экстрасенс, которого она встречает в качестве призрака.
- Я Надя,- она протянула руку для рукопожатия.
- Никита,- с её рукой был тот же эффект. Как будто плотное желе сжимаю,- позволите?
- Да, конечно, - она встала передо мной.
Я положил руку ей на талию, и начал проходить сквозь неё. Это требовало огромных усилий: тут плотность была намного больше. В итоге, я решил не доходить до конца и выдернул ладонь на себя.
- Ты что – то почувствовала?
- Ничего,- мотнула головой Надя,- я же призрак, чего мне чувствовать. Это удел плотских существ.
- Ага,- задумчиво ответил я, осматривая окрестности. К своему удивлению, я обнаружил, что все призраки, которые есть в этой церкви, смотрят на нас с Надей. В основном они столпились у главного входа. Сынок Нади не обращал на нас никакого внимания. Так и продолжал прыгать в сторонке. Улыбнувшись, я поднял руку с раскрытой ладонью, приветствуя тех, кто столпился у входа,- ладно,- я повернулся к мед. академии, где засела Бесёнок, и призывно махнул ей рукой.
На крыше встал силуэт и пошёл к выходу.
Через пять минут она уже была здесь.
- Ты как?- первое, что спросила она, когда подошла.
- Нормально. А ты как?
- Тоже норм,- она слегка испуганно уставилась на Надю, потом на тех, кто столпился у входа. Для неё они были просто чёрными силуэтами.
- Что это за девушка?- спросила Надя, разглядывая Бесёнка,- у неё на коконе шрамы…
Когда Надя говорила, Бесёнок скривилась от боли и зажала уши.
- Это Бесёнок,- я поглядел на неё, но она уже не кривилась. Видимо, духи разговаривают на какой – то частоте, которую различают не многие. А для остальных же этот звук болезненный,- моя… моя девушка.
Бесёнок подняла на меня глаза и едва заметно улыбнулась краешками глаз.
- Держи винтовку, дорогой,- хотя она старалась сказать это насмешливо, всё равно получилось нежно. И как – то по домашнему.
- Благодарю,- я повесил СВУ за спину,- так что там говорила про шрамы на коконе?
- Её аура… она исковеркана. Такое впечатление, бут – то её…- Надя прищурилась, словно разглядывала,- боги…
- Да, у неё… эм…
Бесёнок опять зажала уши.
- Боги…- повторила Надя,- да ты просто спас её! Если бы не ты, она бы давно умерла!
- Я знаю,- мрачно ответил я. Не люблю я даже думать на эту тему, не то что говорить. Тем более с духом, которого вижу первый раз.
- Если бы не ты…- снова начала Надя, но, поймала мой взгляд и осеклась,- ладно, проехали. Зачем вы пришли?
- Тут сталкеры пропадают,- начал я,- и бесовщина, как многие говорят, творится. Это для меня вы вполне обычные люди, а для остальных чёрные силуэты. И мне велено разобраться, что тут не так. В частности, куда сталкеры пропали?
- Они внутри…- Надя помрачнела,- мертвые. Но мы их не убивали! Вернее, не специально…
- Я, кажется, понял,- кивнул я,- вот ты сейчас говоришь, а у Бесёнка уши болят. А те сталкеры вошли в церковь, вы их облепили и начали без умолку говорить. Просить о помощи, или пытались объяснить ситуацию. Вот у них мозги и вытекли.
- Да… приблизительно так,- мрачно кивнула головой Надя,- а ты что, типа экстрасенс?
- Типа того, - кивнул я,- в детстве «паранормальное явление» часто пересматривал. Ладно. Бесёнок,- я повернулся к девушке,- останься здесь, снаружи. Или возвращайся на крышу. Я внутрь зайду, на переговоры.
- Никуда я тебя одного не отпущу,- нахмурилась она.
- Зайдешь внутрь – умрёшь,- прямо сказал я,- ты что, не слышала, что я говорил?
- Слышала…- она опустила взгляд.
Я обнял её за талию и стукнул костяшкой указательного пальца в стекло маски, от чего она дёрнулась и зло посмотрела на меня.
- Не ссы, Бесёнок,- я улыбнулся краешками глаз,- я вернусь.
- Дурак,- зло сказала она,- я тут посижу, под забором.
- Тут безопасно,- встряла Надя,- по крайне мере, в радиусе Круга. Ни один мутант сюда не заходит. Они даже близко боятся подходить.
- Круг – это та зона, в которой вы можете существовать?- спросил я, всё также обнимая Бесёнка.
- Вроде того,- кивнула Надя,- ладно, идёмте.
Я проводил бесёнка под забор, опять приказал не ссать, за что снова удостоился её испепеляющего взгляда, и пошёл вслед за Надей в церковь.
Внутри уже было настоящее столпотворение. Люди, точнее, духи, переговаривались между собой, обсуждая что – то, то и дело покашиваясь на меня.
- Граждане, минуточку внимания!- Надя захлопала в ладоши, призывая к тише,- это Никита, ясновидящий. Он поможет нам освободиться!
Я оглядел присутствующих, и только сейчас понял абсурдность ситуации. Как бут – то это собрание сотрудников с целью повышения работоспособности, или что – то типа того.
- Отрок, так ли это?- вышел вперёд священник с длинной бородой, но без креста на груди,- ты слышишь и видишь нас?
- Как день,- я кивнул,- но сначала я хочу проверить тела сталкеров, которые тут пропали. А потом вы расскажете мне, как вы тут очутились.
- Что, Никита, по – мародерствовать захотел? – раздался знакомый голос.
Я повернул голову и увидел сталкеров, которые здесь сгинули. Половину из них я знал, половину видел мельком.
- Тошка. И ты тут?
- А куда без меня?- оскалился он в хищной ухмылке.
- Ладно, пропустите меня к телам,- я помахал руками, призывая их разойтись.
То, что души сталкеров остались здесь, это плохо. Они не ушли в тонкие миры, а остались здесь. Что – то не пускает души тех, кто здесь умер, уйти. Вопрос только, что?
Тела сталкеров лежали сразу перед кучей скелетов, почерневших от времени. На одном красовался золотой крест. Не трудно было догадаться, кому этот скелет принадлежит.
- Это ваши скелеты?- спросил я, указывая на них.
- Наши, отрок,- кивнул батюшка,- во время того, как тревога поднялась, я повёл людей сюда, в надежде спасти их души. Дабы они последние секунды с богом провели.
- И как?- я обернулся и глянул на священника,- помогло?
- Ничуть,- изменившимся голосом ответил он,- теперь здесь застряли, как видишь. И то, это ты ещё в хорошее время пришёл. Мы так выглядеть и общаться между собой стали только недавно, может, с неделю назад. До этого витали где – то в междумирье, в каком – то бреду.
- Вот она, польза религии,- пробубнил я себе под нос, приседая над первым трупом. Перевернул его. Его я знал, но не могу вспомнить его имени. Осмотрев голову, я пришёл к выводу, что умерли они он кровоизлияния в мозг, или инсульта. У них из ушей крови натекло с пол литра. Мда… мучительная смерть.
Обернувшись к выходу, я посмотрел на Бесёнка, которую было видно сквозь прорехи в толпе. Она, вопреки обещанию, стояла на входе и внимательно следила за мной. Перевёл взгляд на чёрные скелеты, лежащие в центре помещения друг на друге. Видимо, они столпились в кучу, когда прогремел взрыв.
Но почему скелеты целые? Твари не растащили их, чтобы объесть мясо. Оно высохло и истлело на костях, из – за агрессивной среды. Давно я не видел не обглоданные, а тем более, целые, скелеты. Интересно… Значит, мутанты сюда не захаживают с самого начала, а не только последнее время.
Дальше. Некоторые иконы, подвешенные на стенах, ещё висят. И святые, искорёженные временем и кислотными дождями, теперь стали походи скорее не демонов. Серая кожа и ужасно злой, голодный взгляд. Также всё деревянное, что здесь было, сгнило. Его не растащили на костры, оно именно сгнило. Значит, и люди сюда не заходят. Я сам редко захаживаю в этот район, всё больше в промышленных ошиваюсь. Значит, центральные, сталкеры, что шарят по центру, тоже сюда не захаживают. Странно, ведь здесь столько позолоты осталось. Можно было не плохо нажиться. Неужели остались набожные люди, которые не хотят мародёрствовать в церкви?
Дыра в потолке, под основанием купала. Тоже символично смотрится.
Духи, тем временем, терпеливо ждали.
- У вас какие – то мысли, как вас освободить?
- Есть, отрок,- снова заговорил священник. Я так понимаю, он тут главный,- тела всех, что остались тут не погребёнными, захоронить нужно.
Я присел на постамент, на котором когда – то располагалось та штука, куда верующие свечки вставляют. За что был удостоен гневного взгляда священника.
- Не согласен,- я просунул СВУ между ног, облокотился на него руками,- как по мне, так тела нужно сжечь.
- Что за богохульство!- басом закричал священник,- что за языческие обряды! Тела похоронить нужно по христианскому обычаю! Токмо так!
- Твои христианские обычаи вас здесь замуровали,- сухо сказал я, и священник поник.
- Так пошто ты спрашивал, что делать, коли сам всё давно решил?- с укоризной в голосе спросил он.
- Вы ж духи,- по – простецки ответил я,- думал, вам ведомо что – то, что не ведомо мне. В любом случае, тела нужно сжечь. Вернее, и тела, и кости,- я огляделся,- а у вас тут часом бензинчик не завалялся?
- Откуда в церкви бензин, дыбилоид?- подал голос Тошка.
- Ясно,- я в стал,- а канистры какие ни будь, ёмкости?
- Есть кадилы, вон они, валяются,- указал священник,- но маленькие они, много горючего не перенесёшь,- видно было, что ему затея с кремацией не нравится. Но, по всей видимости, он смирился с неизбежностью деяния сего. Или осознал, что время христианства давно ушло, и его бог больше не властвует на этой земле. «Пришло время Старых Богов!», - как любил подначивать людей один мой знакомый.
- Понятно,- я перевесил СВУ на плечё,- значит, план таков. Возле больницы Мечникова есть заправка служебная, может, там чего осталось. Мы сходим, глянем. Ждите.
Духи расступились, пропуская меня. Никто не обронил не слово. Действительно, к чему лишние слова? Ждали десять лет, и ещё часик подождут, ничего с ними не случиться.
На улице Бесёнок уже затосковала одна.
- Ну, разобрался, эзотерик?- с ехидцей спросила она.
- Типа того,- я кивнул на её складной АКМ,- расчехляй пушку, мы идём за бензином.
- Так ты серьёзно?- удивилась она,- ты серьёзно решил идти в больницу Мечникова?
- На самый её краешек, Бесёнок,- я глянул на её. В глазах был испуг. Это плохо.
- Ты что, легенды про это место не слышал?
- Слышал, - кивнул я, высматривая вдали мутантов. Чисто,- и про то, как там тетраэдроголовый бродит, как из «Сайлент Хилла» тоже слышал. Ничего страшного, коленки ему перестреляем и всё, не доползёт.
- Да не об этом, дурак,- обиделась она,- там же было отделение, в котором практиковалось лечение пиявками.
Я замедлил ход. Да, а об этом я и забыл. Теперь, говорят, эти пиявки выросли размером с легковушку. И двигаются они с такой же скоростью. Только вот, подумав, я решил, что большой опасности они не представляют. Такую махину заметишь издалека. Успеешь либо подстрелить, либо слинять. Кто на что горазд.
- Не страшно,- я восстановил прежнюю скорость,- я после того, как через «Минору» перебегал, где пауки себе логово облюбовали, ничего не боюсь.
- Так это что, правда?- удивлённо глянула на меня Бесёнок,- ты что, действительно через логово пауков проходил?
- Проходил,- кивнул я,- не по своей воле, конечно, но пришлось. Жутко и мерзко там, конечно, но в целом, если не задевать их сигнальные нити и не шуметь, пройти можно.
- Фу,- поёжилась Бесёнок,- ты псих.
Я хмыкнул.
Возле больницы Мечникова, которая даже одним своим видом так давила на психику, что хотелось удавиться, околачивалась только стая волков. Но Бесёнок спугнула их очередью.
- Отлично,- похвалил я её.
- Что «отлично»? – недовольно глянула на меня она,- я ж никого не убила.
- А мы их и не убивать хотели. А спугнуть.
Теперь хмыкнула она.
Раньше на этой заправке заправляли кареты скорой помощи, которая ни черта ни скорая. Будка кассира заправки, конечно, была развалена. А вот колонки с бензином выглядели, на удивление, вполне сносно. Правда, толку от них никакого. Без электричества – то.
Достав Стечкин и щёлкнув предохранителем, я кивнул Бесёнку, мол, прикрывай, и отправился в обход, в поисках бака с топливом. К нашему счастью, баки оказались не вкопанными в землю, как на всех современных заправках, а поставленные на обыкновенные держатели. Вот наши строили, как люди и для людей. Не то что эти заправки на западный манер. По вкапывали, дыбилы, эти баки и рады. А нам, жителям постапокалипсиса, потом корячится, пытаясь выкачать этот бензин. А тут шланг, который из – под днища выходит, надрезал, и горючие течёт. Для людей от людей, как я и сказал.
Удача!
Под баком с дизелем валяется пустая бочка, которую, если постараться, можно наполнить горючим. Надеюсь, в этих, бывших некогда красными, баках, топливо осталось.
- Никит…- позвала сзади Бесёнок.
Что – то не понравилось мне, как она позвала меня.
Когда я обернулся, мне не понравилось ещё больше.
К нам, по больничной алее, шёл самый настоящий… тетраэдроголовый. Твою мать! Что за хренатень?!
- Никит,- снова позвала меня Бесёнок,- что делать?
Если б я знал.
Да… вид этого мутанта, шагающего сквозь дымку по заросшей алее, внушал ужас. Но как это порождение Голливуда могла появиться на свет? Хотя, как я его тогда не боялся, так и сейчас не боюсь. Тупой он какой – то.
- Стрельнем в него, и посмотрим, что будет,- с снял СВУ с плеча, предварительно засунув Стечкина в кобуру на поясе, и, прицелившись в коленку ожившему ужастику, плавно спустил курок.
Я никогда не был профессиональным стрелком. Научился стрелять я, по настоящему, по ходу моей жизни в постапокалиптическом мире. И, надо сказать, научился стрелять получше многих. И промахнуться по такой мишени я никак не мог!
- Бесёнок, пальни-ка ему в грудь,- догадка в моём мозгу зашевелилась, словно червяк, раздвигавший извилины.
Но она не стреляла.
- Бесёнок!- рявкнул я на застывшую девушку. Но она не услышала. Буквально оцепенев от ужаса, девушка стояла позади бензоколонки, широко открыв глаза и рот.
Твою бога душу мать!
Кинувшись к ней и грубо постучав ей по маске, что не возымело почти никакого эффекта, я выхватил из её рук АКМ, и, прицелившись, выпустил очередь в грудь мутанта.
Ничего.
Ни фонтанчиков крови, ни звука отскакивающих пуль. Они просто… прошли сквозь него.
Одно из двух: либо нам конец, потому что эта тварь умеет становиться бесплотной, когда ей вздумается, либо это иллюзия. Галлюцинация, вызванная общим энергетическим смрадом этой больницы. Жуткое место, да. И Бесёнок… она никогда так не цепенела. Я же вообще не испугался. Мда… не ладное это место, не ладное…
- Бесёнок, Бесёнок!- я сильно потрусил её за плечи,- Бесёнок, мать твою! Ты слышишь меня?!- я развернул её спиной к чудищу, но она по прежнему была в оцепенении,- это всё иллюзия!! Слышишь меня?! ИЛЮЗИЯ! ГАЛЮЦИНАЦИЯ!!- как можно громче кричал я ей практически в самое ухо. Ноль эффекта.
Чёрт, как бы сердечко её не остановилось, не выдержав нагрузки…
Идея пришла в голову из ни откуда. Как обычно и бывает с гениальными идеями. Сорвав с неё респиратор, я стащил свой и поцеловал её, сильно обняв.
Поначалу она не отвечала на поцелуй. Но через пару секунд она ответила. А ещё через пару секунд грубо отпихнула меня:
- Ты что, с ума сошёл!- она удивлённо таращилась на меня,- нашёл, блин, время!
Я надел респиратор, бросив взгляд ей за спину.
Тетраэдроголового не было.
Как я ожидал – иллюзия. Обман.
- Извини, просто…- я сделал неопределённый жест рукой, подбирая слово.
Но тут она, по всей видимости, вспомнила о том, кто шагал к нам на встречу. Резко обернувшись, да так, что респиратор чуть не слетел с её красивого лица, она уставилась в серый туман аллеи. Но там никого не было.
- Куда?- чуть ли не завопила она,- куда он делся? Был же здесь! Где мой автомат?!
- На, не вопи,- я отдал ей её АКМ,- обиделся, что ты мне милее, чем он, и убежал.
Она глянула на меня. Глянула, и я понял, что она вспомнила, как застыла от ужаса в оцепенении.
Открыла было рот, чтобы поблагодарить, но тут же закрыла его. Я ухмыльнулся – в этом вся она.
- Что произошло?- серьёзно спросила, защёлкивая в магазин выстрелянные патроны.
- У меня есть теория на этот счёт, но, не уверен, что она верна,- издалека начал я, пристраивая бочку к шлангу.
- Твои теории зачастую верны, умник,- ласково – грозно ответила она.
- Ну тогда слушай,- я уселся на бочку,- эта больница – аккумулятор для негативной энергии. Как психдиспансер на Запорожском шоссе. Только, судя по всему, гораздо мощнее. Поскольку в том диспансере на тебя сначала давит около двух – трёх часов, и только потом такие глюки начинаются. А тут уже спустя десять минут. Хотя меня, в связи с моей природной отмороженностью, взяло только на визуальный эффект. Но думаю, минут через десять – двадцать и я бы оцепенел от ужаса. А что касается Тетраэдроголового… так тут тоже всё просто. Помнишь фильм «Сайлент Хилл»?- она неуверенно кивнула головой,- ну, в общем, твой мозг его помнит до последнего кадра и слова. А поскольку это место похоже на Сайлент Хилл, мы и видим этого чудика. Обычная ассоциация, не более.
- А откуда ты знаешь про время, которое нужно для того, что бы тебя взяло? И почему нас отпустило?
- Клин клином вышибают, Бесёнок,- я ухмыльнулся,- та энергия, которая вспыхнула у нас в момент поцелуя, вышибла энергию ужаса, которую эта больница стягивала со всего города. Поцелуй, тобишь, послужил своеобразным рычагом, который её выпустил. И пока в нас эта энергия, у нас своеобразный иммунитет.
- И сколько у нас будет этот… иммунитет?- задала она новый вопрос.
- Не знаю,- честно признался,- накроет, опять поцелуемся.
- Да ну тебя,- Бесёнок повернулась в сторону аллеи, затянутой серым туманом,- давай, бочку наполняй, волшебник.
С горем пополам набрав чуть меньше четверти бочки бензина, мы заткнули её какой – то плотной тряпкой, и понесли в собор. Вернее, нёс бочку я, что было крайне не удобно, а Бесёнок несла мою винтовку и грозно всматривалась в даль с автоматом наперевес, высматривая врагов.
Нести эту бочку было не то чтобы тяжело: были бы на ней ручки, или ещё какое – то крепление, было бы намного удобней. Очень неудобно её нести, да.
Наши приключения в больнице Мечникова заняли около часа. Бесёнок до сих пор не отошла от увиденного, всё так же была мрачна. Я же, наоборот, был в отличном расположении духа. Даже перспектива групповой кремации меня не смущала.
Вот и собор.
Оставив Бесёнка возле входа, я внёс бочку в собор, и поставил её ближе к центру, вылив чуть бензина на пол.
- Зачем?- спросил кто – то из духов.
- Чтобы под низом тоже горело,- пояснил я.
- Так он же выветрится,- возразила Надя.
- Выветрится? Это ж не спирт, чтобы за десять минут выветриться.
Я нагнулся над телом Тошки. Нет, не то чтобы мы были при жизни хорошими друзьями, и теперь мне больно с ним расставаться. Просто на телах сталкеров осталась экипировка: стволы, патроны, еда, вода, фильтры и сами респираторы. Покончив с мародёрством под неопределённые взгляды духов сталкеров, и стащив семь стволов и три доверху набитых рюкзака к выходу, и, под странный взгляд Бесёнка вернулся в зал.
Стащив сначала тела сталкеров, потом чернявые скелеты в одну кучу, я щедро полил всё это бензином. При этом я чувствовал себя ужасно весело. Как будто нарушал какой – то запрет, за который потом будет втык. Но это же так весело! Как ребёнок, ей богу.
Покончив с этим, я зажёг свою зажигалку. Ту самую, которая впервые осветила мне моего Бесёнка.
- Ну, надеюсь, сработает,- то ли им, то ли сам себе, проговорил я. И поджёг останки.
Пламя вспыхнуло почти сразу же. И жар от него пошёл такой, что мне пришлось отойти на добрый пяток метров. И всё равно было тепло. Хорошо, что мы с Бесёнком в респираторах. А то смрад от горящей плоти, наверное, шёл не хилый.
Я обернулся на духов. Они глядели на огонь, который отражался в их зрачках, не обращая на меня никакого внимания. Когда через пол часа куча тел обвалилась под собственным весом, почти превратившись в пепел, духи всё ещё были здесь. Разве что… стали прозрачными! Да, они действительно стали терять почти материальную плотность.
Ещё через пол часа огонь полностью погас, оставив после себя кучу пепла. Духи, правда, так и остались в нашем мире. Правда, они стали практически полностью прозрачными, и стало почти невозможно различать цвета, а лица их и глаза сделались отрешёнными.
- Ну что ж,- нарушил молчание я,- получилось на половину.
- И что теперь?- и голос у них стал… более тихий, глухой. Но он всё равно прекрасно слышался. Как будто звучит в голове. Замогильный голос стал, вот.
- Что – то всё ещё удерживает ваши тонкие оболочки в нашем мире,- задумчиво начал я,- но что? Не высказанные слова? Не сделанные дела? Обиды? Давай те, думайте, кто что не успел сделать. А я пока осмотрю местность, может, чего и найду.
Духи загомонили. А потом замолчали, задумались. Я же принялся обходить собор в поисках… в поисках чего – то. Может, символа какого. Не знаю.
Выйдя на центр пепелища, меня вдруг током ударило. Я резко запрокинул голову, устремил взгляд наверх.
Купала. Позолоченные купала.
Где – то я читал, что золото не пропускает тонкие энергии. То ли на каком – то сайте для шизиков, то ли в каком - то научном журнале. И ведь почти как новенькие они, заразы. Ни кислотность, ни радиация, ни взрывная волна им не почём. Блестят себе и души в рай не пускают. Или в ад. Кому куда.
Получается, теперь нужно было как – то их обрушить. Но как? Взрывчатку наши, в Убежище, не делают. У меня есть одна граната, но вряд ли она сможет обрушить стену. Хотя…
Я повернул голову к рюкзаку, в который стащил все патроны с тел сталкеров. Да… теперь осталось высыпать весь порох из трофейных патронов в сердцевину моей РГД – 5, и взрыв получится убойный. У меня ведь есть девять рожков 5,45, и двенадцать обойм 9мм калибра. Взрыв должен получиться не хилый.
Вытащив из того рюкзака все патроны, я уселся под заранее выбранной трещинной в несущей колонне. Высыпав все патроны перед собой, которые при этом радостно зазвенели, я снял с разгрузки РГД – 5. Нахмурил лоб, вспоминая всё, что знаю об этих гранатах.
Вытащить сердцевину, или зарядник, просто. Нужно только вытащить вот эту железную палочку – держатель, и он сам вывалится в твои руки. А как отделить взрыватель от цилиндра с порохом? Что, неужели он на резьбе?! Ай да наши, ай да молодцы! Делали от людей для людей! Открутив взрыватель, я аккуратно положил его слева от себя. Цилиндр оказался полупустой. Интересно, не для таких ли случаев производители сделали его полупустым? Не важно.
Ножом поддевая патроны, я по одному засыпал из в цилиндр, утрамбовывая, когда надо, железной палочкой, что валялась неподалёку. Потратив на это дело добрые двадцать минут, я с трудом утрамбовывал порох под конец. Но в этом деле, я считаю, лучше перебздеть, чем недобздеть. Аккуратно ввинтить взрыватель… готово! Закончив последние приготовления, я как можно дальше запихнул гранату в трещину. Подёргал, проверяя, как сидит. Хреново. В таком креплении чеку не вырвешь, только вместе с гранатой. Пришлось потратить метры драгоценной лески, чтобы примотать её к колоне. Теперь не оторвёшь. Привязав леску за чеку, я, разматывая катушку, пошёл к выходу. Духи внимательно следили за всеми моими действиями.
Помог Бесёнку перетащить два с половинной рюкзака и стволы за стену, я выглянул. Духи смотрят на меня с надеждой. С мольбой. Эх, надеюсь получится…
Я кивнул им. Они ответили тем же.
- Увидимся на той стороне,- то ли в шутку, то ли в серьёз сказал я.
Вдохнув, я дернул леску, и чека со звоном упала на пол, понеслась ко мне. Тут время словно замедлилось. Я бросил нить, развернулся за угол, прямо в объятья Бесёнка. Она зажала мне уши с такой силой, что, казалось, сейчас моя черепушка лопнет. Я сделал то же самое с её ушами.
Раз…
Взрыв превзошёл все мои ожидания. До последнего у меня были сомнения в том, разрушит ли взрыв колонну или нет. В последний момент я даже подумал: а не лучше бы было так и взрывать, без рубашки? Но мои сомнения унеслись вместе со взрывом, который не просто вынес эту колонну, и распотрошил пол несущей стены. Нас с Бесёнком тут же обволокло бетонной пылью. Затем раздался страшный грохот: как окажется позже, вместе с куполом рухнула вся задняя часть здания. Устоял только вход.
Мда… никогда не думал, что буду взрывать церкви.