Колыбельная полярному медведю.
В конце туннеля – свет. Пушистый, глубокий, отдающий синевой.
А в этом свете, как уснувшее созвездие, спит полярный медведь.
Спит он как-то по-ватному. Такой большой, грозный и… очень трепетный.
Он похож на белую звездную туманность или на маленькое снежное облачко и кажется прозрачным в этот ночной час.
Туннель большой, но не длинный, проложен для оттока сточных вод под слегка пружинящим махровом полотном асфальта. Здесь пахнет тухлой рыбой и соляркой, с дождями сюда приносит пластиковые бутылки и консервные банки.
Здесь часто ночуют бездомные и наркоманы-малолетки.
Здесь тихо и неподвижно лежит лужей вода. О ней и не догадаться, если не наступить. Тогда она заволнуется, заропщет и возмутится. Настоящая сварливая баба.
Но плесени она нравится. Со здешней плесенью здешняя же вода очень дружна. У них – почти семья. Немного больная (старая хромота), незажиточная, зато дружная и гостеприимная.
Так уж повелось, здешние плесень и вода приютили у себя табор мусора из внешнего мира.
А теперь здесь спит медведь.
Он лежит прямо в воде, не обращая внимания на запах, а та, в свою очередь, тихо шуршит от его дыхания. Плесень молчит, надежно прибрав к себе мусор, чтобы тот не скатился в неподходящий момент, тревожа сон гостя.
Глубоким, тяжелым сном спит пришелец из дальних стран.
И снится ему укрытая снегом земля; льдины, синеющие под низким арктическим солнцем и маленький медвежонок.
Он мечется на отколовшейся льдине: то подбежит к одному неровному и острому краю, коснется холодной воды лапой и отбежит на середину, боясь, как бы не перевернулась проклятая льдина. А та отплывает все дальше и дальше, и уже не слышно испуганного плача снежного медвежонка, да и сам он – не больше точки. Маленькой серой точки на огромной льдине.
На тысячи километров кругом – вечная мерзлота. Она жадна и нема. Он съедает детский плач. И пусть это плач медведя, но разве медведь не ребенок? Разве не бывает ему радостно, весело, спокойно и… совсем иногда (он же медведь!) страшно?
На миг медвежонок замрет. И покажется, будто на своем медвежьем языке он удивленно и горестно спросил: «Мама?»
И навсегда исчез в белоснежной вселенной Севера.
Маленькое звездное облачко.