ФИЛЯ И ИДОЛИЩЕ ПОГАНОЕ .
Три дня и три ночи гостеванили у Славной воительницы Поли-Полянушки Филя с Соловьем да Забава Путятична с Кащемиром Бодуновичем – отдыхали да веселились , новости да байки всякие друг дружке сказывали , ели-пили да свирельку Соловьеву слушали . А Кащей , как оказалось , тож музицировать горазд был – на гуслях да на лютне заморской такие рулады выводил – заслушаешься ! Конечно , с Соловьевой игрой ему не равняться , а всеж-таки не худо играл Бессмертный .
Ну а уж каково под Кащеевы гусли Соловей с Забавой Путятичной да Полей-Полянушкой песни на три голоса выводили – так оно никакими словами обсказать невозможно .
Однако делу время , а потехе час – настала пора сызнова в путь-дорожку собираться и на четвертый день с утра пораньше перед пологом шатерным прощанье началось .
Первыми Забава Путятична с Кащеем в дорогу наладились – погостили они у дочки с зятюшкой , повидались-попроведали – пора , как говорится , и честь знать , да к своему хозяйству вертаться . Забава Путятична с Полей-Полянушкой обнялись на прощанье , да как то по женскому обычаю водится слезу прощальную друг дружке на сарафаны сронили , а Кащей – тот дочку по голове погладил , Илейку по плечу хлопнул , а потом к Соловью с Филей оборотился :
-- А ты все-ж приезжай как-нибудь ! – подмигнул он Филе , руку при том пожимая – Коль жениться на ком из моих девок не хошь , так просто в поле на мечах переведаемся , посидим-попируем малость , а то и ишо чего-нибудь выдумаем . И ты , дударь чудной , тож понаведывайся . – молвил он дале , Соловья приобнимая , -- Песен с тобой поиграем , потешимся , а коль охота да везенье случатся – так и тебе невесту подберем – много их у меня , невест-то … Ну а покудова прощевайте и лихом не поминайте .
С тем и отбыли Кащей с Забавой Путятичной восвояси .
Опосля этого и Поля-Полянушка С Филей да Соловьем распростилась и в шатер к себе ушла , а Илейка подзадержался малость и , по богатырскому обычаю с Соловьем и Филей обнявшись троекратно , таково молвил :
-- Ну , прощевайте други мои , да коль суждено вам раньше меня в Булдыжье вернуться , то передавайте там всем от меня поклоны с приветами сердешными . Сам-то я , видать , не так уж чтоб скоро домой возвернусь . – и добавил тихо , голос до шепота понижая : -- Мы тут с Полей прибавленья в семействе ждем , так что , сами понимаете , не след мне ее одну в таком деле оставлять да далеко от нее отлучаться . – а потом уж и вовсе едва слышно заговорил : -- А ты , Филька , слышь , чего скажу-то : Тут , недалече , Идолище Поганое по Степи где-то кочует . Так ты уж , коли набредешь на него нечаянно, -- так не тронь . Мне оставь . Когда придет мне пора в Пиев возвертаться , так я его уж сам словлю и с собой прихвачу . А то не пристало мне как-то с пустыми руками из Степи домой приходить . Привыкли там , в Пиеве , что я завсегда Идолищ на потеху доставляю – оно теперь вроде как и деваться некуда . Коль не привезу никого – так вроде и не Илейка я … Так что не тронь ты его , коль встретить доведется , ладно ?!
-- Ладно уж . – кивнул Филя – Коль встречу – так не трону… это , конечно , ежели само Идолище Поганое нас тоже трогать не будет . А то ведь сам знаешь как оно иной раз бывает-то …
-- Не-е , Идолище – оно не тронет . – ухмыльнулся Илейка – Смирные они да послушные , Идолищи-то . На рожу только страшны да корявы…
С тем и расстались .
* * *
И снова катилась Степь под копыта коня богатырского .
И снова поперед коня бежал-перекатывался клубочек шерстяной – путь на полуночь указывал .
И снова слышал Филя за спиной своей тоскливый скрип тележный да песни заунывные , которыми Соловей дорожку коротал да грусть свою избывал .
И в который уж раз за дорогу вждыхал Филя тяжко , да бурчал себе под нос украдкой – так , чтоб Соловей не слышал :
-- Эх-хе , скукотища-то какая ! То ли дело в Булдыжье родном разьезжать – от седа да к деревеньке , от ручья да к реченьке – оно и не заметил , как дорогу скоротал . А тут от зари до зари землю без продыху мнешь и все будто на месте стоишь – кругом только трава да курганы и глазу зацепиться не за что . Одно слово – «Скукотища степная» ! И как же это только степняки умудряются весь век в этаком месте прожить и с тоски не удавиться ?.. А хотя здесь и не удавишься , даже если сильно захочешь . Не на чем . Вон ведь – во всей округе ни единого деревца нет…
Сетовал так Филя не кому-то посторонь , и не Соловью даже , а так просто – под нос себе бубнил . Да и бубнил-то потому только , что заняться больше вроде как нечем было – песни петь он не особо горазд был и потому перед Соловьем стеснялся , а уж совсем-то молча ехать – так уж точно с тоски свихнешься . Это уж каждый , кто по Степи путешествовал , знает . Недаром же , наверное , и напевы степняцкие таково длинны , протяжны да замысловаты , что одну и ту же песню чуть ли не целый день тянуть можно . Оно ведь и понятно – сел с утречка на конь , песню затянул , а как до конца допел – так уж , гляди , и день скоротал – пора с седла слезать да на ночлег обустраиваться .
На четвертый день опосля того , как с Илейкой распрощались – где-то к полудню поближе – почуял вдруг Филя запах , от прочих степных ароматов отличный .
Дымком откуда-то потянуло .
Остановил богатырь коня да принюхался .
Соловей в телеге тож носом заводил да заоглядывался : – откуда это жилым духом тянет ?
-- На огонек завернуть , что ли ? – раздумчиво и вроде как только для одного себя сказал Филя – Время-то вона – к обеду как раз .
-- Ага – к обеду . – кивнул Разбойник – Вот только как бы замест хлебушка с солью тумаками бы нас не приветили с приворотами этими .
-- А ниче ! – приосанился в седле Филя – Коль что не так пойдет – так хоть подеремся маленько – косточки разомнем , плечи расправим , да молодецкой забавой позабавимся .
-- Ну-ну ! – хмыкнул Соловей – Оно ить ишо как выйдет – то ли мы косточки разомнем , то ли нам их кто разомнет… я ить ишо не забыл , как Калин-то с нами обошелся .
Однако по всему было видать , что отговаривается Соловей так только – по привычке да для порядку , а самому тоже страсть как хочется хоть как-то время скрасить да от тоски степной душу отряхнуть . А потому Филя Соловью подмигнул только , еще раз принюхался , а потом и супротив ветерка , с которым запах прилетал , коня оборотил.
Недалече совсем – за курганом ближним – халупа войлочная обнаружилась .
Была та халупа таково хитро содеяна , таким колером выкрашена и таково ловко к кургану сбоку притулена , что кабы не дымок из дыры на макушке – так и в десяти шагах мимо пройти можно и не заметить . А еще тихо было окрест – ни у халупы , ни около нее не шумел и не двигался никто , да и из самой халупы ничего не слыхать было .
Постоял малость Филя около чуда этого войлочного , поприслушивался , да и гаркнул :
-- Эй ! Есть ли тут кто живой-то ?! Отзовись !
Хорошо так гаркнул-то .
Громко да раскатисто .
Да вот только в ответ ничего окромя тишины не дождался .
-- А может того… Свистнуть ? – подал голос Соловей .
-- Да ты чего ?! – оборотился к нему Филя – С твоего свисту-то невесть что приключиться может ! Развалишь еще напрочь халабуду эту , разоришь ее , а как потом хозяевам ее в глаза смотреть будем ? Мы ведь , вроде , на огонек приворачивали , а не разбойничать да мазурничать собирались .
-- Да я ить того… Так только . – пожал плечами Соловей – Коль оно не надобно – так могу и не свистеть .
Помолчали еще маленько , поприслушивались .
И халупа войлочная тож вместе с ними за компанию помолчала .
-- Эх ! – вздохнул Филя – Придется , видать , непрошеными заявиться , коль никто и в гости не зовет , и повороту от ворот не дает .
С теми словами спешился добрый молодец , полог войлочный откинул и в халупу взошел.
Темновато было в халупе – почти что и не видать ничего окромя кизяка , что в очаге тлел , да котелка , что над кизяком висел . Однако , к темноте попривыкнув малость , разглядел Филя , что помимо очага с кизяком да котелком имелись в халупе еще и кошмы-подстилки войлочные , там и сям разостланные , а у дальней от входа стенки сумки дорожные переметные кучей свалены да сундук здоровенный стоит .
А из хозяев так и не видать никого , хоть и заметно было , что далеко уйти они никуда не могли – котелок над очагом побулькивал слегка и пар от него подымался .
-- Вот те на ! – подивился Филя – Котел на огне , гость в доме , а хозяев и след простыл ! И не поймешь – то ли они сквозь землю провалились , то ли попрятались !
Сказал таково , да и прислушался : а вдруг кто отзовется-скажется .
Однако тихо было в халупе по-прежнему .
-- Н-нда-а ! – озадаченно протянул Филя , вздохнул , подальше в халупу прошел и на сундук присел .
Присел да задумался – что и делать-то ? То ли хозяев ждать-дожидаться , то ли самим , без всяких хозяев гостеванить , то ли ехать отсель подальше…
-- Эх , ма-а ! – вздохнул Филя в раздумьи , да и почуял вдруг , что под ним , в сундуке-то , вроде как ворохнулся кто-то тихонько . Встал тогда Филюшка с сундука , за крышку подергал , ан нет – заперт сундук .
Тогда постучал Филя по крышке легонько , да и сказал тихонечко :
-- Эй , хозяин , тамотки ты , что ли ? В сундуке притырился ?
Не ответил никто добру молодцу , а только в сундуке вроде как снова ворохнулся кто-то тихонечко .
И решил тут Филя на хитрость пуститься – встал он , плечи расправил , да и сказал громко – так , чтоб и в сундуке хорошо слыхать было :
-- Ну , коли так , коли хозяина у всего этого имусчества нетути , то можно считать, что и халупа эта , и то , что в ней есть – все это брошено да потеряно . Ну а коли все это брошено да потеряно , то , стад быть , кто все это первым нашел – тот всему этому и хозяин . Ну а коли я самолично все это нашел , то я и володеть буду ! Ну а коли я всем этим володеть буду , то все это сейчас соберу , в телегу положу , да и увезу ! И сундучек этот тож с собой прихвачу ! Сундук – это вещь в хозяйстве нужная , полезная и завсегда на что-нибудь сгодится…
-- Ишо чего ! – глухо прогундело из сундука – Шустер ты больно – чужое хапать ! Не ты поклал – не тебе и прибирать ! Поди своей дорогой куды шел , а чужие сундуки не замай !
-- Эка ! – всплеснул руками Филя – Вот , никак , и хозяин обьявился !
-- А вот и обьявился ! – ответил сундук – Тебе-то што ?!
-- А чего это ты , хозяин , в сундук-то залез ?!
-- А того и залез , что мой это сундук ! А раз мой , то хочу – на ем сижу , а хочу – в ем лежу ! Хозяин я тута – понял ?! А вот ты бы валил бы отсюдова своею дорогой !
-- Что-то , хозяин , не по-людски ты как-то гостей привечаешь ! Не по обычаю ! – молвил Филя с укоризной – И сам вот не назвался да не показался , и меня ни о чем не спросил , а уж готово дело – прочь гонишь ! Я то ведь к тебе не абы как , а с добром да с приветом хотел…
-- А ты кто таков будешь-то ? – перебил сундук речи Филины .
-- Я-то ?! А я буду Филя Капуста – богатырь будлдыжский да дружинник князев…
-- Знаем мы ваши приветы будлыжские да доброты богатырские ! – сызнова не дослушал сундук – Вам только на глаза покажись – так вы сразу и начнете ловить , по шеям давать да к седлу приторачивать !
-- Это с чего ты и взял-то ?! – подивился Филя .
-- А вот с того !
Помолчали маленько .
-- Ты ты это , хозяин… Ты бы вылез бы всеж-таки из сундука-то да показался бы . А то ить страсть как неловко этак с тобой разговаривать-то .
-- А вот и не вылезу !
-- Так и будешь сидеть тамотки ?!
-- Так и буду !
-- Эх-хе ! – вздохнуд Филюшка за в затылке почесал раздумчиво , прикидывая , не уйти ли и впрямь ему из халупы , коль хозяин столь неприветлив оказался . Ну а сам хозяин , что в сундуке хоронился , повозился там малость , пошабаркался чем-то , да вдруг и спросил :
-- Слышь , богатырь , а брага у тебя есть ли ?!
-- Не-е , браги у нас нетути . – с сожаленьем вздохнул Филя .
-- Эт хорошо ! – облегченно вздохнул сундук – А ты это… а ты и впрямь драться не будешь , ежели я вылезу ?
-- Не буду . – удивленно ответил Филя – С чего бы это мне и драться-то , коль ты мне ничего плохого не сделал ?!
-- И ловить меня да к седлу приторачивать тож не будешь ?!
-- Не буду .
-- И в Пиев свой меня силком не повезешь ?!
-- Не повезу . Да и с чего это ты взял-то , что я такие дела делать должон ?!
-- А слово в том дашь , что не будешь ?! – прогундел сундук , будто и не слыхал спросу Филиного .
-- Дам .
-- Богатырское ?!
-- Богатырское .
Помолчал сундук малость , а потом вздох тяжкий испустил :
-- Йэ-э-эх ! Ну и ладно ! Ну и вылезу ! Кудыть от тебя и денешься , коль так пристал ?!
Откинулась тут крышка сундушная и показалась оттудова , из сундука-то , голова большущая как пивной котел с глазами что плошки да с носом как огурец перезрелый .
За головой плечи необьятной ширины показались , за плечами брюхо неохватное , за брюхом все остальное , что положено и не успел Филя глазом моргнуть , как глядь – стоит перед ним Идолище Поганое на ножках своих кривых да коротких .
Хорошее такое Идолище .
Здоровенное .
И невесть как оно только и влезло в сундук-то этот , как оно и уместилось-то там?
И все-то у Идолища было так , как Идолищу положено – и головушка лысая тыковкой , и усищи вислые по грудь , и уши врастопыр…
Нагнулось Идолище , рукой на дне в сундуке пошарило , малахай здоровенный оттудова вытянуло и на башку свою нахлобучило . А опосля того носом-огурцом шмыгнуло , да на Филю с опаской глянувши , молвило :
-- Жрать , понимаешь ли , страсть как хочется . Я тут только , было дело , пообедать собрался , а тут и вы припожаловали… Не успел я… А коли сыт бы был – так фигушки бы я тебе тут из сундука-то вылез ! Дождался бы ты !.. – и со словами этими принялось Идолище около котелка своего хлопотать , помешивать в нем , да приговаривать : -- Вот хорошо . Вот как уварилось-то мое хлебово да упарилось . Вот ведь как есть в самый раз уварилось , а раз уварилось – так , значит , и обедать пора… А коль ты , богатырь , тож обедать будешь , так жратву-то свою волоки . Мое-то хлебово не по нраву тебе придется, да и для здоровья твоего оно того… не совсем… Скособочит тебя с него , а то и вовсе завернет .
-- Да уж…-- молвил Филя , издаля к котелку Идолищеву принюхавшись . А потом кликнул Соловью , что снаружи околачивался : -- Эй , друг-Соловушко , подь-ка, давай , сюда , да харчишек с собой прихвати ! Хозяин здешний , понимашь , честь нам оказал – к столу допустил !
* * *
Ели запросто , по степняцки – на подстилках войлочных сидючи .
Идолище , головы не подымая , ложицей в котелке шкрябал , причмокивал , да сопел от удовольствия , а Соловей не столь хлебушек жевал , сколь на Идолищу косился . Несвычен он был к Идолищам-то – впервой видел . А Филя-то вроде как и пообвык к ним , потому что видал их раньше – Илейка Сидень , бывало , приволакивал таких в Пиев . Да и не след богатырю достоинство терять и удивленье чрезмерное выказывать – потому и ел богатырь как обычно , с охотой великой , и только лишь к концу трапезы вздохнул с сожаленьем :
-- Эх , жалко , что и впрямь у нас бражки-то нетути ! Оно бы и хорошо было-то – хлебушек запить да хозяина нашего попотчевать !
При этих словах Филиных Идолище ажно ложку из рук выронил и хлебовом своим едва не подавился .
-- Ты чего это ?! -- вопросил Филя , едва только тот прокашлялся .
-- Да ну вас с брагой-то ! С зельем этим вашим проклятущим ! И не поминайте ее при мне даже !
Филя этаким словесам подивился немало , потому как те Идолищи , коих Илейка в Пиев привозил , бражку хлестать куда как горазды были – успевай наливать только . Потому и впросил он у Идолищи :
-- А ты чего это – нутром аль головушкой болен , что ли , что от хмельного чураешься ? Так ить хмельное в умеренном количестве и от болезней помогат . А окромя того и те соплеменники твои , те Идолищи , коих я раньше видывал , бражку нашу зело как почитали .
-- И многих ты видывал-то ? -- грустно вздохнуло Идолище .
-- Ну , многих там аль не многих , а кое-кого повидал . – хмыкнул Филя – А вот из тех , кого видывал , ни одного трезвенника не заприметил чегой-то... У нас ведь в Булдыжье ежели , скажем , мужик какой запьет без меры , так женка его иначе как идолом или идолищем и не называет . В поговорку , понимашь , вошло...
-- То-то и оно , что у вас в Булдыжье ! -- вздохнуло Идолище – И никто в вашем Булдыжье и не подумает даже о том , что нам , Идолищам , хмельного не то что пить , а и нюхать нельзя даже ! Ежели хоть раз попробует кто из нашего племени браги там , меду , вина какого или даже кумысу степняцкого – все ! Пиши пропало ! Пить после того начинает так , что и не остановить его никакими средствами ! За уши уж больше того от хмельного не оттащить , потому что никаких силов на оттаскивание не хватит!.. Вот таково и живем – хмельного боимся... А тут еще этот ваш богатырь , который ногами ходить не горазд , моду такую завел – нас , Идолищ , ловить , да в Пиев на потеху возить . Нас ведь , Идолищ , и завсегда-то мало было – не особо горазды мы плодиться да размножаться – а через эти ловли да забавы и вовсе конец нашему племени прийти может !
-- А чего тут такого-то ?! -- решил вступиться за Илейку Филя – Подумаешь – горе какое – до Пиева в мешке прокатиться ! Эка и беда ! Мы ведь , в Пиеве-то , не барберени какие-нибудь , не злодеи – полонянников никогда особо не обижаем . Не в обычае такое у нас... Ну а коли дворню княжую вами , Идолищами , попугаем , да силушкой с вами в борьбе шутейной померимся – так оно и не горе . Ведь в острог вас не сажаем , никаким позором не позорим , в еде-питье не отказываем , а опосля все равно на волю отпущаем – иди на все четыре стороны , коль охота есть – еще и припасу с деньгами на дорогу дадим...
-- Отпущаете... – вздохнуло Идолище – Уж лучше бы и не отпущали , а в порубы свои сажали на хлеб да на воду – оно бы пользы больше было ! Я же ведь говорил тебе , что хмельного нам даже и нюхать нельзя , а вы в Пиеве своем , говорят , и сами брагу хлещете почем зря и другим наливаете . А на того , кто пить с вами не хочет – обижаетесь обидой великой . Вот и выходить , что отпущать-то вы нас , Идолищ , отпущаете , да только вот к пенатам родным , в Степь обратно , не возвертается из них никто . Одни в Пиеве вашем так и остаются – по кабакам шляться да побираться – выпивку выпрашивать да народ смешить непотребством пьяным , а большей частью так и вовсе куда ни попадя по белу свету разбредаются и в Степь обратно их калачом не заманишь – тоска их здеся , вишь ли , заедает смертная... Вот так же и дядька мой двоюродный опосля того , как в Пиеве вашем побывал тож убрел спервоначалу невесть куда , а потом ажно в стороне храпцузской обьявился . Мне тут купчина один проезжвчий сказывал , что сидит дядюшка мой у храпцузов в зверинце . И не пойман он ими а так – сам себя показывать нанялся . И подпись тама около него имеется : «Гаврилоид степной забулдыжский антроповидный» . Так-то . Даже и прозванья своего лищился через хмель этот проклятый – не Идолищем , а гаврилоидом каким-то стал . А ты говоришь: «домой обратно отпущаем» ! А вот чем отпущать потом – так лучше бы спервоначалу с места не трогали да брагой своей не калечили бы !..
Приумолк тут Идолище , вздохнул , да пригорюнился опечаленно .
И Филя тож вместе с ним вздохнул невесело да призадумался крепко . А призадумался потому , что всегдашние да привычные забавы богатырские начали вдруг таким боком к нему поворачиваться , что и вспоминать о них не хотелось – стыд брал . А вспоминать , однако , приходилось , потому что мыслишка – она ведь не варежка , которую с руки стряхнул – да и делу конец . Мыслишку-то из головы вот так вот запросто не выбросишь...
Ну а Идолище , помолчавши маленько , дальше заговорило :
Я ведь от того и в сундук-то от вас схоронился , что спужался очень того , что вы меня споймаете да в Пиев свой отвезете... а даже ежели и имать не будете и не повезете никуда , то прямо тут , на месте брагой своей споите . А для нас , для Идолищ , что брага , что Пиев – все едино пропадать... Врасплох вы меня застали-то . Не успел я собраться да убечь подале... Хотя ведь от судьбы не убегешь и не схоронишься нигде... Мы ведь , Идолищи , пробовали уже судьбу обманывать и чего только не делали – и по Степи бегали , и в землю жилье свое зарывали для неприметности и даже , слышь-ка , на курганах в недвижности как истуканы стояли – думали , что все нас за изваянья каменные принимать начнут и оттого в покое оставят... Зря , однако , думали-то . Все равно ведь находят нас и кого в полон не берут , того прямо на месте спаивают... И особливо этот... из ваших... которого я поминал уж – Сидень по прозванью . От него уж и влвсе спасу никакого нет – ну будто бы нюх у него какой особый на нас , на Идолищ имеется... А ведь и вся-то вина наша в том состоит , что на прочих людей мы не больно схожи и по вашим меркам видом страшны да рожей не вышли...
***************
-- ... Невеселый у нас какой-то приворот получился . – вздохнул Филя – Вроде бы и плохого нам ничего не сказали , вроде бы и не обидели нас ничем , а на душе так , будто бы прилюдно рожей в навоз ткнули . – и еще раз вздохнул .
От самой халупы Идолищевой грустил Филюшка .
Таково грустил , что при отьезде даже и на коня богатырского садиться не стал , а в телеге рядом с Соловьем на козлах пристроился . Вестимо ведь – коль душа живая с тобой рядышком сидит да сопереживает , то и тоска-кручинушка вроде как легче становится .
А Филя тосковал .
Тосковал и сильно виноватым себя чувствовал , хоть и не ведал за собой никакой вины перед родом идолищевым . Наоборот даже – перед отьездом самым шепнул он на ухо Идолищу о том , что Илейка-Сидень про укрывище идолищево знает . И бежать присоветовал добрый молодец Идолищу из этих мест куда подале , пока Илейка его и впрямь не изловил .
Вот вроде бы и доброе дело для Идолища сотворил , а тоска с виноватостью все едино за сердце держат и не отпускают никак...
-- А все потому , что правду молвило Идолище-то Погание . – сказал вдруг Соловей так , будто бы мысли Филины прочитал – Как есть правду правдивую . У вас , у богатырей , так уж , видать , от веку заведено , чтоб без ума все дела делать . Ты припомни-ка хоть вот то , как со мной-то обошелся в свое время – ведь не спросясь , не сказавши ничего сразу за ногу хвать , с дуба дерг , по роже кулаком хрясь , зубы изо рта бздынь , да и головой в мешок ! Думашь – оно и хорошо это было-то ?! Думашь – правильно ?!
-- Дак ить это... дак ить ты-ж разбойничал тогда – сам признался... а окромя того я и не по злобе вовсе тебя , а так – хмелен был... И повинился ведь я потом перед тобой. Да и зубы мы тебе тож ить новы вправили...
-- Дак ведь и с Идолищами этими так же . – не унимался Соловей – Их ведь тоже всего и делов-то , что только ловят супротив их воли , а опосля уж и обижать не обижают , и бражки вволю наливают , и на волю потом отпущают , да только что же с того выходит-то ?!.. А пакость одна выходит ... Ты , Филя , молод ишо , а от молодости и глуповат малость . Мнится тебе так , что жизнь – она как веревка простая – коль за один конец тянешь , так и другой конец следом волокется . И невдомек тебе пока , что жизнь – она не веревочка , а клубок перепутанный и коли уж один ее конец у тебя в куке лежит , то перед тем , как за него дергать крепко-накрепко подумать надобно – а стоит ли за него тянуть-то ? Ведь ты потянешь , а сам того не знаешь какая петелька в клубке от этого затянется , какая соскочит , а какая и вовсе в такой узел замысловатый совьется , что уж никакими силами его не распутаешь... А ишо я скажу , что в жизни не каждое дело исправить возможно и не всякую вину покаяньем избыть . И так сотвориться может , что по своим-то думкам ты вроде как и доброе дело делаешь , а на самом-то деле зло злющее творишь... Так-то вот , друг мой Филюшко .
-- Йэ-э-эх ! -- с протягом вздохнул Филюшка – Оно и так-то на душе муторно , а тут ты ишо с разговорами такими... Будто соли на рану кинул...
-- А оно и хорошо , Филюшка , что душа у тебя болит . Раз болит – так значит есть она у тебя , душа-то . А уж коли она есть , то и болеть иногда должна . Положено ей так. Она ведь только у дураков сущеглупых , у злодеев злодейских да у каменюг бесчувственных никогда не болит и не колышется . Вот ведь даже и звери дикие иной раз тоскуют да печалуются , а уж человек-то...
-- Да уж... – невесело хмыкнул Филюшка и , помолчавши чуток , попросил тихонько : -- Слышь , Соловей , а ты бы сыграл бы мне веселого чего-нибудь ? Веселого да разухабистого . Оно , глядишь , и полегчало бы мне хоть маленько .
-- Вот я и говорю , что глуповат ты маленько по молодости-то . – улыбнулся Разбойник – Даже и того вот не знаешь , что коли душа всерьез загрустила , то веселья в не силком не впихнешь – только хуже будет . Недаром ведь к нас в народе поговорка такая есть , что клин клином вышибают , а народ он умный и зазря в поговорку слово не вложит .
С теми словами вытянул Соловей из-за голенища свирельку , да и песню завел . Тихую такую песню да протяжную , похождую на дальний прощальный крик птицы ночной .
И от песни этой на душе у Фили и впрямьполегчало маленько . И не то чтоб весело стало добру молодцу , а все-ж таки просветлело маленько там , на душе-то , да тот камень , что на сердце навалился да давил нестерпимо вроде как помаленьку легчать да таять начал...