Пролог.
Посвящается детям, насильно разлученным с родителями, угнанным далеко от родных мест, упрятанным за колючую проволоку, они тысячами гибли от голода и болезней, от нечеловеческих медицинских экспериментов и принудительного донорства.
Только в Саласпилсе у детей выкачано 3500 литров крови. За каждой каплей крови -детская трагедия,только одному из десяти детей удалось выжить в этом аду.
Уважаемые читатели я написал этот рассказ под впечатлением прочитанного в Википедии ссылка http://ru.wikipedia.org/wiki/к 11 апреля. Международному дню освобождения узников фашистских концлагерей. Когда я читал про этот детский лагерь смерти, у меня от ужаса шевелились волосы на голове.
Прожив почти пятьдесят лет я не знал, что фашисты дошли во вторую мировую войну до такого скотства.
И как после всего этого в Риге могут проходить парады их пособников, так называемых освободителей Латвии.
Добровольно проходивших службу Латышском легионе Waffen-SS, часть из которых стала лагерными охранниками. Эти старики, марширующие по узким улицам Риги вскидывая руку в фашистском приветствии, на груди у которых поблёскивают кресты, часть из которых дана, за убийство невинных детей, стариков и женщин.
*****
Было промозглое осеннее холодное утро, когда в бараке скрипнула дверь, и на пороге возник здоровый бугай-эсэсовец. В руках у него был небольшой комок тряпок, в котором находилась маленькая на вид не больше трех лет девочка.
<Вот живучая тварь, -сказал он по-немецки, -все после первой сдачи крови окочуриваются, а эта еще в барак обратно у доктора Майзнера попросилась>.
И он с брезгливостью бросил ребенка прямо на земляной пол.
У малышки не было сил не только плакать, но даже пошевелится.
Прошло немного времени и ребенок начал приходить в себя. Рядом с ним лежали совершенно обессиленные дети постарше, которым было по семь и больше лет.
У них уже по несколько раз брали кровь с небольшими перерывами, многие после этого уже не возвращались в барак смерти. Их тельца, иногда ещё` живыми выбрасывали в яму, мимо которой недавно её пронес эсэсовец, и в которую девочка должна была попасть. И только живучий организм ребёнка, понравившийся доктору Майзнеру, спас ее от неминуемой гибели. В этом бараке смерти, среди изможденных детей был и её старший восьмилетний брат, у которого уже трижды брали кровь и от этого мальчик, больше не мог ходить.
-Брат, братик, -позвала его девочка, почти не слышно еле шевеля запекшими от жажды губами.
-Я не умерла, слышишь, братик, -опять позвала она его.
-Да, сестренка, слышу, -мальчик, потихоньку собравшись с последними силами, подполз к ней и попытался передвинуть сестру ближе к нарам, которая уже тоже немного оправилась и стала ему помогать.
Так совместными усилиями, они оказались рядом, на деревянных сколоченных из досок нарах, что было намного лучше, чем лежать на сырой земле.
-Что, моя маленькая, больно было, когда у тебя брали кровь? -спросил брат у сестренки?
-Совсем не больно, -ответила малышка, -только я чуть не уснула, и в голове у меня стало темно, а потом я вспомнила нашу Маму и проснулась!
Они ещё некоторое время лежали, обнявшись, вместе, согревая друг друга своими обескровленными телами. А над ними летала невидимая душа их матери, которой уже не было на этом свете. Но она пыталась, как могла, защитить своих кровиночек. Но, что могла сделать безмолвная душа матери? Только отчаянно биться, в беззвучном крике над ещё живыми телами своих детей. (Иван Рассказов)