Владимиру Григорьевичу Шухову посвящается
Владимир Григорьевич Шухов знаменитый русский инженер, архитектор, изобретатель, учёный. Он изобрёл нефтепровод ещё в 1878 году! Потребовалось много лет, прежде чем люди поняли значение этого великого изобретения, а именно, когда для машин понадобился бензин. И в 1931 году Шуховым был построен нефтеперерабатывающий завод. А ещё он впервые в мире изобрёл сетчатые светопрозрачные перекрытия. До наших дней сохранились арочные перекрытия в Московских магазинах ГУМе и Петровском пассаже, в Музее изящных искусств (ГМИИ имени А.С.Пушкина, Московского Главного почтампа, в цехе на металлургическом заводе в Выксе с изогнутыми сетчатыми парусообразными перекрытиями. А ещё он спроектировал 200 гиперболоидных башен. «Гиперболоидные» - это математическое понятие определённой формы, когда башня построена путём сетчатых перекрытий, скреплённых определённым образом. Это очень прочная постройка, и для неё нужно очень мало материала.
Таким же образом спроектирована самая знаменитая постройка Шухова – радиобашня на Шаболовке, построенная в 1919-1922 годах. 19 марта начались радиотрансляции! А 10 марта 1939 года начались и телепередачи! И этим событиям посвящена наша сегодняшняя встреча, дорогие друзья…
Тиша и Андрейка смотрели телевизор. Вернее, Андрейка смотрел. А Тише было…
- Да-а! Вот это гол! Красиво забил! Ты видел, Тиш?.. Ой, смотри-смотри, машина как врезалась. Сколько же они её чинить будут?!.. О! Клоуны! А ну-ка, я послушаю. Нет, не смешно… А тут что у нас? Мультики! Тиш, давай мультики посмотрим!
А Тише было не до мультиков.
- Как ты можешь смотреть всё подряд?!
Но Андрейка, как заворожённый, с наслаждением щёлкал пультом, переключая каналы, и совершенно не обращал внимания на Тишино негодование.
- Андрейка! Да послушай ты! Так нельзя смотреть телевизор! Он не для этого предназначен.
Андрейка посмотрел на Тишу, как профессор на несмышлёного младенца.
- Интересно, для чего же он предназначен? Чтобы его слушать что ли или с ним разговаривать? А, может быть, с ним гулять ходить надо, как с собакой?
- Можешь издеваться надо мной сколько хочешь, - Тиша махнул на Андрейку рукой, - только я всё равно буду тебе говорить, что нельзя так долго смотреть телевизор, да ещё всё подряд.
- А как же можно, по-твоему, его смотреть? По часам, что ли?
- Конечно, по часам, а лучше по дням!
-Тиша, какой же ты скучный! Хуже мамы меня воспитываешь, воспитываешь!
- Да ты пойми, телевизор нужен, но с ним надо уметь обращаться.
- Знаю я, тряпочкой сухой от пыли протирать, выключать аккуратно, пульт не ронять…
- Это всё правильно, конечно. Но…
Тиша не успел договорить, как вдруг экран телевизора погас, а в центре осталась светящаяся серебристая точка. Она начала увеличиваться, пока не стала серебристым пятном величиною с ладонь.
- Тиша! Смотри, что это?!
- Я, кажется, знаю… - Тиша кинулся к телевизору, и не успел Андрейка предупредить друга об опасности, как Тиша уже оказался около экрана и протягивал кому-то свою руку.
- Добро пожаловать к нам… Проходите пожалуйста…
- Тиша, ты кому… ты с кем… - И тут Андрейка увидел, как серебристое пятно развернулось, и…
- Здравствуйте, господин Сверчок! – Тиша уже взял Сверчка за лапку и помогал спуститься с тумбочки, на которой стоял телевизор.
Сверчок из «Приключений Буратино…»?! Андрейка так оторопел, что не мог пошевелиться. Закрученные усики, тонкие лапки и огромные умные глаза. Да-да, тот самый… сказочный… в сияющем серебряном плаще!
- Сверчок, – представился Сверчок и элегантно поклонился.
- А-а… Андрейка, – представился Андрейка, - Присаживайтесь, пожалуйста. Тиша, твой сюрприз?
- Вот вы и познакомились! – Тиша радостно засмеялся. – О чём вы нам сегодня расскажете, господин Сверчок?
- Не о чём, а о ком! - Сверчок взмахнул своим плащом и… телевизор исчез, компьютер исчез, даже музыкальный центр исчез. Андрейка хотел уже кричать «Караул!», но Сверчок приставил лапку к губам…
«Тш-ш-ш… Тш-ш-ш… Тш-ш-ш…» - услышал Андрейка, где-то далеко, словно во сне, он даже глаза закрыл, но оглушающий бой старинных часов заставил его встряхнуться. Он резко открыл глаза и увидел… незнакомого дедушку. Он сидел за его письменным столом. «А это кто ещё? Тиша уже замучил со своими сюрпризами!» Андрейка протёр глаза. Дедушка вдруг повернулся к Андрейке и, ничуть не удивившись, протянул ему руку, словно, давно ждал этой встречи.
- Ну, здравствуй, дружок Андрейка! – дедушка улыбнулся так по-доброму, что Андрейка смело пожал эту большую, сухую старческую руку, оказавшейся очень тёплой и… очень надёжной! Да, надёжность… Андрейка очень явно ощутил как тепло от руки прошло внутрь, согрело и успокоило его. Андрейка тоже улыбнулся и, несмотря на смущение, взглянул в лицо незнакомца. «О-о-о!» - внутри у Андрейки словно что-то оборвалось… Глаза у дедушки оказались очень усталые, очень грустные, вокруг морщинки, много-много морщинок, и тёмные пятна вокруг. Андрейка помрачнел. Он не знал, что сказать…
- Как Вы оказались в моей комнате за моим столом? – тихо пролепетал он.
- Так это ты у меня в гостях! – Дедушка радушно засмеялся.
- Я?! – Андрейка оглянулся. И, правда! Стол старенький, потёртый, и чернильное пятно на столешнице, и этот стол гораздо больше его, новенького школьного столика, который они с мамой купили, как только Андрейка засобирался в первый класс. И часы напольные, огромные, тикают так громко, что Андрейке хотелось уши заткнуть, и шкаф… шкафище!.. полностью набит книгами, бумагами, чертежами какими-то…
- Действительно… как странно всё это… А где Тиша и господин Сверчок?
- Помогают мне. Видишь, сколько работы. Я радиобашню проектирую по специальному государственному заказу. Иди сюда.
И дедушка развернул перед Андрейкой огромный чертёж. Это была необычайно красивая конструкция – горизонтальные кольца, вертикально скреплённые между собой тонкими балками. Андрейка был поражен. Вот это да! Первая радиобашня…
- Это та, что на Шаболовке?
- Да, там и будут устанавливать, - улыбнулся дедушка, - если бы не твои друзья, не успеть бы мне в срок.
- Так Вы – Шухов! – воскликнул Андрейка и так подскочил, что со стола свалилась кипа чертежей и разлетелась по комнате, - Ой, извините, пожалуйста…
- Это ничего, всё соберём, а вот твоя радость мне очень дорога!
- Надо же! Шухов! Владимир Григорьевич! Как же я сразу не догадался! Я знаю-знаю, Ваша башня была сначала радиобашней, а потом с её помощью начали передавать и телевизионные передачи! Это же начало телевидения! И сколько в ней метров?
- Сто шестьдесят.
- Ого! И как же это так получается, что такая тонкая, такая высокая башня и не падает?
- За счёт своего сетчатого построения и точных расчётов. Ей не страшны никакие ветра. Знаешь, сколько времени провожу вот за этим письменным столом? Весь день, порой и ночь.
- Так вот как башни строят!.. – Андрейка задумчиво разглядывал чертёж, - И как раньше люди жили без телевизора?! Не представляю. Скукотища..
- Читали больше, общались. Любое изобретение можно превратить в прекрасное искусство, которое будет помогать людям жить по-доброму, по совести.
- Вот и я говорю, телевидение - это искусство, без которого я жить не могу, оно мне… как вы сказали, жить помогает… по совести, я много узнаю всякого интересного там, прекрасного, а Тиша всё ворчит: «Выключи да выключи…». Где справедливость?!
- На Тишу зря жалуешься. Я своей башне огромную часть жизни посвятил, сколько сил потратил, сколько любви в неё вложил не для того, чтобы люди целые дни у телевизора проводили и смотрели всё подряд. Я хотел, чтобы новости быстро в каждый дом проникали, чтобы люди семьёй у экрана собирались и все вместе фильм хороший смотрели, а потом обсуждали за ужином. Спорили, ругались даже, но хороший фильм того стоит! А потом мирились и опять смотрели, отдыхали, думали, переживали, сочувствовали. Ведь башня моя в небо смотрит. Видишь, Андрейка, я очень хотел, чтобы она была тонкая, легкая, изящная… словно ввысь стремится, понимаешь, к облакам… А сегодня, что мне Тиша рассказывает! Небось, и не говорит всего, чтобы меня не расстраивать. Ведь любое дело, Андрейка, можно так испоганить... – Владимир Григорьевич тяжко вздохнул, что у Андрейки опять внутри что-то оборвалось.
- Нет, Владимир Григорьевич, я ведь тоже не всё подряд…
- Да пойми, Андрейка, и радио, и телевидение – это Слово. А Слово, оно живое, понимаешь? И не только за каждое сказанное слово отвечать надо, но и за услышанное. Когда хочешь посмотреть что-то, подумай - может быть, есть и поважнее дела…
Андрейка вдруг вспомнил недавнюю передачу про Владимира Григорьевича. Когда устанавливали четвёртую секцию радиобашни, произошла авария, и Владимира Григорьевича приговорили к расстрелу за намеренное вредительство. Вот времена были. Ошибиться равносильно смерти! Но Владимир Григорьевич не ошибся. Это металл подкачал, «дефицит металла» говорят, а расчёты уникального учёного были абсолютно верны. Но для острастки его всё-таки приговорили к расстрелу, правда, условно. Потому что башню достроили, и она заработала… Его надо предупредить! Андрейка мучительно стал соображать, как бы так сказать…
- Ты хочешь мне что-то рассказать, мой друг?
- Да, Вы должны знать… Когда будут устанавливать четвёртую секцию, она рухнет и Вас… - Андрейка почувствовал, что дальше не может выговорить ни слова. Слёзы сковали горло, ещё чуть-чуть и он просто разрыдается, как самая плаксивая девчонка. Андрейка уже не мог рассмотреть ничего. Всё затягивалось влажной пеленой, очертания комнаты расплывались, словно на акварельной картинке… Вдруг Андрейка почувствовал на своей голове большую тёплую надёжную руку и услышал где-то далеко голос, который не забудет никогда:
- Я всё знаю, Андрейка… Спасибо тебе, ты очень хороший человек…
Андрейка сидел на диване, по телевизору показывали футбол. Но Андрейке почему-то не хотелось смотреть, он потянулся за пультом, хотел было переключить, но вдруг решительно выключил. «Хорошенького понемножку» - твёрдо сказал он сам себе и удивился.
- Андрейка! Почему меня не встречаешь? - Мама заглянула в комнату, - Опять телевизор смотришь? У нас новый номер вышел, удивительному учёному посвящён. На, почитай лучше.
Андрейка взглянул на протянутую мамой газету и обомлел… с портрета на него смотрели очень усталые, очень грустные глаза, те самые… вокруг морщинки, много-много морщинок, и тёмные пятна вокруг. А в маминой сумке мелькнули торжествующая Тишина улыбка и серебряный плащик…