Глава 29
Ночью Егор спал плохо – сказывалось возбуждение от находки пол лестницей, и утром встал разбитый и невыспавшийся.
Старик уже гремел на кухне чашками и, умывшись, Егор прошел в кухню, где уже был накрыт стол к завтраку. Екатерины не было, и Егор понял, что женщина уехала в Москву на работу.
- Егор, надеюсь, вы поможете мне составить реестр книг из тайника? Думаю, вам тоже будет это интересно.
- Конечно, помогу! – ответил Егор. – Для меня счастье подержать в руках эти бесценные фолианты!
- Вот и славно! – старик добродушно улыбнулся. – Не скрою, ваше отношение к книгам мне импонирует. Я не ошибся когда-то, разглядев в вас истинного почитателя книги.
После легкого завтрака они отправились в библиотеку и занялись переписью томов. Старик брал в руки книгу и диктовал Егору выходные данные, а Егор записывал.
- Вот это да! – вдруг воскликнул Анатолий Игнатьевич. – Я думал, что чекисты вымели все до последнего экземпляра!
Старик держал в руках небольшую книжицу в сером бумажном переплете с кожаным корешком.
- Что это? – спросил Егор.
- Одна из книг деда - Арсения Булатникова, за которые его объявили реакционным писателем. Это «Дибич»! Вы, вероятно, даже не слышали о такой исторической личности!
- Ну почему же? Один из героев войны с Наполеоном. Сожалею, но это все, что я знаю об этом человеке…
- А о нем вообще мало кто знает! – старик сердито шевельнул бровями. – А, между тем, Иван Иванович Дибич был выдающимся военачальником своего времени. В годы его жизни в России было только три героя, награжденных всеми четырьмя степенями ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Это Кутузов, Барклай-де-Толли и сам Дибич. Позже, уже во времена Кавказской войны к ним добавился четвертый – Паскевич.
- Почему же его имя было предано забвению? – удивился Егор.
- Всего лишь потому, что он с честью исполнил свой долг и остался верен однажды принесенной присяге!
- Не понял! Поясните, пожалуйста!
- Дед в своей книге о Дибиче пошел вопреки устоявшемуся тогда восторженно-благостному мнению о событиях осени-зимы 1825 года и о декабристах, в частности, как о людях, желавщих блага России, мучениках, овеянных ореолом таинственности и революционного романтизма. Дед стоял на тех позициях, что восстание декабристов, суть не что иное, как антигосударственный заговор и попытка военного мятежа, в чем я с ним совершенно согласен. Дибич на тот момент исполнял должность начальника Главного штаба Российской армии и принял самое непосредственное участие в подавлении мятежа. Он в корне пресек антимонархические брожения в войсках и руководил арестами деятелей дворянской оппозиции. А через пять лет, жестоко подавив Польское восстание, Дибич снискал себе славу царского сатрапа, о нем заговорили как о реакционном генерале, чьи консервативные взгляды и антидемократические действия напрочь перечеркнули все его заслуги на полях сражений и, якобы, не дают ему права встать в один ряд в великими полководцами своего времени. Забывая о том, что Дибич не вернулся с польской войны – он скончался в полевом лагере от холеры, которая безжалостно косила и ряды российских войск, и ряды польских повстанцев. Генералу было всего 46 лет…
- Славная история, - задумчиво произнес Егор. – Человек верой и правдой служил России и умер на боевом посту…
- Это еще не все! – перебил его Анатолий Игнатьевич, с благоговейным трепетом переворачивая хрупкие от времени страницы. – До восстания в Польше, в 1829 году Дибич одержал ряд блистательных побед в русско-турецкой войне. Вам, стало быть, не известно, что именно Иван Иванович Дибич покрыл славой русское оружие в сражениях на Балканах?
- Я знаю из курса школьной истории, что там были кровопролитные сражения с турецкими войсками, но не помню, чтобы в связи с этим упоминалось имя Дибича, - ответил Егор.
- Так вот, после того как корпус Дибича разбил турецкую армию на Балканах, произошло то, чего еще не бывало за всю историю русско-турецких войн: боевые действия с дунайских границ Оттоманской империи и севера Болгарии переместились во внутренние провинции Турции. За двадцать дней похода, с 18 июля по 7 августа Дибич взял четыре города-крепости и подошел к Адрианополю, а казачьи разъезды уже маячили в виду турецкой столицы. Гарнизон города, состоявший из десяти тысяч янычар и двух тысяч ополченцев был настолько шокирован победами русской армии, что сдался без боя, и Адрианополь был взят в течение получаса! При этом не пролилось ни одной капли крови – ни русской, ни турецкой. Султан Махмуд II срочно прислал в штаб Дибича парламентеров, чтобы оговорить условия капитуляции и не допустить полного разгрома турецкой армии. В результате этих переговоров родился Адрианопольский мирный договор. По нему Россия оставляла за собой Ахалцыхи, Анапу и Поти. Болгария, Сербия, Валахия и Молдавия получили долгожданную автономию. А Греция на русских штыках приобрела независимость! За эти победы государь вручил Дибичу орден Св.Георгия 1 –ой степени, а его фамилия получила достойную приставку, и отныне Иван Иванович звался Дибич-Забалканский.
- Как же можно было вычеркнуть из российской истории такого выдающегося полководца?! – воскликнул Егор. – Ведь в учебниках истории о нем написано буквально две-три строчки!
- В нашей истории, молодой человек, столько белых пятен, что не хватит жизни, чтобы закрыть их… Мой дед попытался приоткрыть завесу тайны над некоторыми из них, бывшими в то время на слуху, и тут же попал в списки реакционных писателей. Мракобесов! Его книги уничтожались тогда – в годы его жизни, за ними пришли в мой дом чекисты и в наше время… И нашли несколько изданий, за которые пришлось отвечать мне – его внуку, хотя я только хранил книги, написанные дедом, как память о нем. Но все же главное обвинение в отношении меня строилось на «очернении» гения нашей литературы – Александра Сергеевича Пушкина…
Егор даже рот открыл от изумления…
- Да-да, не удивляйтесь, Егор! Дед мой несколько лет работал над истоками трагедии, лишившей Россию величайшего поэта. Он перелопатил горы воспоминаний, дневников современников Пушкина, пытаясь докопаться до истины. Дед никогда не верил в слепой случай, вызванный ревностью Пушкина, и повлекший за собой роковую дуэль. Чекисты нашли книгу деда, которую я тогда изучал, а потому в книге было множество закладок с пометками, сделанными моей рукой. Из-за этого, собственно, я и загремел на пять лет лагерей.
- Помилуйте, Анатолий Игнатьевич! Как же, каким образом можно было «очернить» Пушкина?!
- Эх, молодой человек! – сокрушенно покачал головой старый букинист. – То, что вам преподавали в школе, - лишь крошечный кусочек реальной истории. А согласно ей, Дантес как бы появился ниоткуда. Так? Ну, приемный сын голландского посланника в Петербурге барона Геккерена… И все? А ведь ко времени дуэли он уже два с половиной года служил в императорском Кавалергардском полку и из корнета был произведен в чин поручика. Более того, Дантесу было оказано в Петербурге особое внимание. Император Николай I лично представил Дантеса офицерам полка. Взяв его за руку, он сказал: «Вот вам товарищ. Примите его в свою семью, любите... Этот юноша считает за большую честь для себя служить в Кавалергардском полку; он постарается заслужить вашу любовь и, я уверен, оправдает вашу дружбу». Кстати, к моменту катастрофы он звался уже не Дантес, а барон Жорж де Геккерен. Или Геккерн – в разных источниках его фамилия пишется по-разному…
- Как бы мне хотелось прочесть эту книгу! - сказал Егор, мечтательно растягивая слова.
- К сожалению, Егор, эту книгу, она также, как и книга о Дибиче, называлась просто – «Пушкин», постигла печальная участь: все экземпляры ее уничтожены. Уж это точно... Но я ведь сказал, что очень внимательно изучал ее, а поэтому помню почти наизусть. Во всяком случае, все ключевые моменты…
- И вы можете рассказать мне, как погиб великий поэт?
- Если вы готовы слушать…
- Конечно, готов!
Продолжение следует -