Рок после смерти. Глава 14. Полуфинал

Саша Мурр
ЕСТЬ ЛИ РОК ПОСЛЕ СМЕРТИ?
Глава 14. Полуфинал


     — Наверно, это было глупо, но мне не хотелось отворачиваться от Макса. Я всегда не выносил его, он бесил меня. Но теперь…
     — Вы пожалели его?
     — Наверно. Может быть, и пожалел. А может, я просто понял, что он такой же человек, как и все мы, несчастный человек, со своими слабостями. Он нуждался в нас, а мы отвернулись, когда мы были нужны ему больше всего. Макс не мог признать этого…
     — Но все факты были на лицо…
     — Я лишь жалею, что сразу не понял этого. Ведь был ещё шанс! Мы могли спасти его. Но в итоге мы сами подтолкнули его к краю. Мы были той рукой, что толкнула его в спину. Мы сделали его тем, кем он стал. Не Макс.

                Попытка примирения Джоника.

     Я притащил его в номер Ли. И Сэм был тут. Ли сразу же ахнул. Сэм же молча помог мне уложить тело Макса на кровать. Одеяло, наволочки, все простони почти сразу же окрасились кроваво-красным. Макс истекал кровью, и он был в шаге от неминуемой гибели.
     — Кто?— кричал Ли,— Кто?
     — Не знаю,— врал я.
     Макс бредил, у него был жар. Ли как мамочка-наседка носился над ним. Он послал Сэма за врачом. И мы сидели и ждали. Ли сидел у кровати, прислонив руку Макса к лицу, как руку собственного сына.
     — Сынок,— шептал Ли,— держись, сынок!— Ли достал чётки и поцеловал крест, и Ли не молился богу, Ли молился уже Максу,— Не покидай нас, держись, держись сынок!

     И врач пришёл. Врач носился как колдун над ним, склянки, банки, кругом выстроились вокруг Макса. Макс стонал, он уже не отдавал себе отчёта, он никого уже не узнавал. А врач большой чёрной тенью навис над ним. Он махал руками как коршун крыльями, он кричал. А мы давились собственными словами. Врач достал свои пилюли, бинты, он делал свою работу, но нам казалось это недостаточным. Плохой врач, плохой!
     — Жить будет!— сделал своё заключение врач.
     Мы смотрели на Макса, на всё что осталось от него, безмолвное тело. Макс не показывал никаких признаков жизни. Но врач сказал, что будет жить. И мы вздохнули. Плохой врач, бездушный врач.
     Я всю ночь просидел с ним. Ли уже не смог терпеть, он пытался, но заснул на диване. А я призрак, я всё равно не мог спать. И я сидел с ним. Слушал его дыхание, я боялся, что он вдруг замолчит. Но Макс размеренно дышал.
     — Я узнала,— через стену вошла Лилит, она прошла к кровати и призрачной рукой коснулась щеки Макса,— бедный мальчик…
     — Это всё Лео,— шёпотом выдавил из себя я, оглядываясь на спящего Ли,— думаю он заслужил.
     — И чем же?— уставилась на меня Лилит,— Он пришёл к вам, к вам!  У него больше никого здесь не осталось. Прав или нет, но вы были единственными его друзьями. А вы прогнали его.
     — Лео бы просто так…
     — Конечно, всё не просто так,— опустилась на кровать Лилит,— завтра он проснётся другим. И вам теперь с этим мириться. Торжествуйте.
     — Я не хотел…
     — Но ты не остановил. Ты мог поддержать, но не стал.
     — Я не знал что делать…
     — А Макс знает что делать. Готовьтесь, — она нежно водила рукой по его лицу, будто по спящему ребёнку,— Нет никого страшнее отвергнутого, тому, кому уже нечего терять…

     Лилит ушла под утро. Она тенью скользнула за стену. А я остался. Я остался наедине с собой. И это было невыносимо.
     Когда Ли проснулся, он потянулся и сказал что сходит в столовую, на всякий случай прихватит что-нибудь для Макса. А я остался. Я продолжал смотреть на Макса. И Ли уже долго не было. Я начинал беспокоиться.
     — Воды,— простонал Макс.
     Я принялся искать стаканы, но на глаза мне попалась только ваза. Я сбегал в ванную и наполнил её водой и подал Максу.
     — Какого хрена я здесь делаю?— поднялся Макс и тут же обратно упал на подушки,— Ты тут что забыл?
     — Тебе было плохо,— сказал я,— тебя избили.
     — Не делай вид, что не знаешь что произошло,— Макс присосался к вазе,— Придурок ты, Джони,— и он отхлебнул ещё раз,— Строишь из себя… Молодец, Ли это оценит. Но, я то знаю,— он показал пальцами вначале на свои глаза, потом на мои,— я всё вижу.
     — Я был здесь всю ночь…
     — А кто тебя просил?
     — Ты умирал…
     — Умирал?— усмехнулся Макс и ещё раз отхлебнул воды,— Давно ты сам умирал? Ты хоть знаешь за что Лео меня так?
     — Не совсем.
     — Я трахнул его тёлку, просто потому что он мне не нравится, просто потому что я могу. Я бы и Лилит трахнул, не будь она мертва.
     — Я знаю, ты это не всерьёз.
     — А ты теперь у нас ещё и мысли читаешь?— усмехался Макс,— Идиоты вы все. Лучше бы ты меня там оставил.
     — Не лучше.
     — Уж поверь мне,— поднял вазу Макс, будто поднимая бокал.

     И Ли быстро сообразил что к чему. На то он и Ли. Он не знал кто, но всё понимал. И я удивлялся, почему Макс ему всё не рассказал. Ли собрал нас, и он пытался примерить нас.
     — Что бы не было между вами парни,-в конце сказал Ли,— вам придётся это забыть. Я не знаю кто, но видимо это и к лучшему. Делайте что хотите, но  только после победы. А сейчас,— вышел в центр комнаты Ли, он как вождь поднял в верх руку с бокалом,— Будьте добры победить, сейчас не время распрям.
     — Ли, я хочу уйти,— вышел вперёд Лео.
     — И я хочу,— вышел Ник.
     — Ребята,— улыбнулся Ли,— вы же знаете что выхода нет? Мужайтесь, крепитесь, осталось совсем чуть-чуть. А после вы свободны. Заработайте свою своду.
     — Ты действительно думаешь,— усмехнулся Макс,— что твои речи кого-то трогают?
     — Знай с кем разговариваешь,— помрачнел Ли.
     — А то что? Ну же, напугай меня контрактом,— улыбался он,— Мы это всё уже проходили. Встретимся на репе,— махнул рукой Макс и вышел из комнаты.

     И Макс действительно изменился. Это была версия 3.0. И эта версия была даже хуже той, что была до Ру. В этой версии осталось только всё самое худшее. Хорошее же исчезло вместе с Ру. Именно тогда, именно в стенах замка у Макса появились эти приставки к имени. Крутой Макс, опасный Макс, бешеный Макс. Это был новый Макс, и никто не знал, что от него ждать.
     Помню, как мы сидели в общем зале, обедали. Жаклин мчалась к нам на всех порах. Она размахивала блокнотом.
     — Поговори со мной!— умоляла Жаклин,— Ну же, — она подняла бокал,— Поговори со мной!
     — Это же твоя шлюха?— уставился Макс на Лео.
     — Стой!— слёзно кричала она, но Макс уже встал, Жаклин вылила на него содержимое бокала,— Стой! Я всё знаю! Всё знаю о вас!
     — Угомони свою сучку,— повернулся мокрый Макс, а Лео продолжал сидеть, отводя взгляд от Жаклин.
     — Не смей!— кричала, захлёбываясь слезами, она,— Не смей уходить!
     — Жаклин,— еле выдавил из себя Лео и поднял глаза.
     — Отстань от меня! Катитесь вы все! Все катитесь к чёрту! Горите вы в аду!

     И Лео побежал за Максом. И Макс больше не стал уступать. Он увернулся от Лео и скрутил ему руки. Я смотрел на это издалека, я не слышал, что он говорил, но мог представить. Макс хотел сделать больно каждому, будто это могло заглушить его собственную боль. И да, тогда я ещё оправдывал его.
     И Лилит всё реже и реже приходила ко мне. Она стала настоящим призраком, тенью, что появляется внезапно, и так же внезапно исчезает.
     — Началось?— опустилась на перила нашего любимого балкона Лилит.
     — Я не знаю, как это исправить. Где я допустил ошибку?
     — Ты милый мой,— она провела рукой по моей щеке,— не сказал самого главного.
     — Я сказал, что был с ним… Я сказал, что мне жаль, наверно… блин, не помню.
     — Ты не сказал «прости».
     — Прости? Он же сам всё это сотворил? Думаешь это всё что ему нужно?
     — Теперь? Нет,— тенью уплывала Лилит,— Теперь уже поздно.
     -Какая разница?
     — Действительно,— улыбнулась Лилит,— Ты мог мне всё сказать сразу, но не сказал, ты заставил меня страдать. Какая разница, когда вы все думаете только о себе,— исчезала она.
     — Лилит?— разводил я руками,— Лилит!
     — Анна,— услышал я шёпот у своих висков.

     И мне хотелось провалиться сквозь землю от этого чувства беспомощности. Я никогда ещё не чувствовал себя настолько разбитым. Лилит потихоньку сносило крышу, она избегала меня, вокруг все гибли и это было как показывать каждый день алкоголику бутылку, да и мне бухать хотелось, хотелось курить, и меня выводила из себя эта ситуация с группой. Если Ник ещё худо-бедно мог терпеть Макса, то Лео делал вид, будто его вообще не видит. А на репетициях они вовсе меня изводили, используя как передатчик.
     — Джонни,— говорил Лео,— Найди главного уебана в этой комнате и скажи ему, что я буду играть то, что считаю нужным.
     — Джонни,—  в ответ говорил Макс,— передай ему что я и его трахну, если он не начнёт делать то, что я сказал.
     — Джонни,— не сдавался Лео,— мне показалось или я только что что-то слышал? Тут больше нет призраков? Хотя, скорее всего это какая-нибудь подвальная крыса пищит…

     И так продолжалось всю репетицию. Я думал, всё закончится дракой, но к моему удивлению всё обошлось. Мы просто молча разошлись каждый в свои стороны.
     И я хотел вправить мозги Максу. Я направился к его номеру. Но у дверей я встретил Жаклин.
     — Он не открывает,— тряслись её руки,— он игнорирует меня.
     — Может зря ты так?— я косился на дверь,— Я имею в виду, что Макс не достоин тебя.
     — Да срать я хотела на вашего Макса!— она стукнула со всей силы ногой по двери,— Мне стыдно,— она спустилась по двери и снова заплакала,— Я бы сказала всё Лео, но мне стыдно смотреть ему в глаза…
     — Так поговори со мной, — я сел с ней рядом,— мне самому есть чего стыдиться.
     — Вы в жопе парни! Вы в такой жопе,— ревела она,— Я всё знаю о вас! И я всё расскажу, я обязательно напишу об этом. Я хотела дать шанс, хотела, но Максу всё равно. У меня нет другого выбора, все должны знать о том, что вы куча ублюдков,— поднялась она полная решимости,— Все теперь узнают.
     — Что узнают?— в удивлении застыл я.
     — Что все эти смерти, ваших рук дело. Вот она моя сенсация, я не малую цену за неё заплатила, но думаю, это будет стоить того. Вы никогда не выиграете этот фестиваль, я просто вам не позволю! Я лучше сдохну…
     — Не говори так,— я бежал за ней, а она даже не повернулась,— Никогда так не говори, слова материальны! Жаклин…

     Но Жаклин не хотела меня слушать. И я вернулся и зашёл в номер Макса. Макс лежал на кровати в наушниках. И я стал напротив.
     — Ну что ещё?— Макс лениво снял наушники.
     — Там сидела Жаклин…
     — Эта ненормальная ушла уже?— он начал оглядываться, будто мог смотреть сквозь дверь.
     — Ушла. Поговорил бы ты с ней…
     — Делать мне нечего. Я ей уже всё объяснил, это её проблемы, если она такая тупая, что не может понять.
     — Она сейчас говорила не о тебе. Что-то о нашей группе, о том, что она напишет о нас статью, мне показалось, она думает, это мы всех убиваем…
     — Тебе показалось. Она просто хочет меня запугать, ниже эта шалава уже не может упасть в моих глазах. Это все, зачем ты приходил?
     — Хотел попросить тебя подержать кота,— соврал я, сознав, что Макс не настроен на серьёзный разговор.
     — Ну что у тебя опять случилось?
     — Я могу отдать Лео,— развернулся я, готовясь уйти.
     — Нет, тащи свою животину.

     И приближался следующий тур. Я бы сказал, что мы готовились днём и ночью, но это было не так. Мы с трудом собирались на репетиции, только потому что нас заставлял Ли. В свободное время мы и вовсе не думали о музыке, мы даже старались не думать друг о друге, не видеться.
     В первом полуфинале играли теперь только три группы, в том числе мы. После концерта две группы должны были пройти в финал. И у нас были велики шансы, точнее они были бы велики, будь мы командой, а не стадом баранов. И наш пастух Ли, то и дело напоминал нам о том что мы должны собраться, примериться. Но мы не слушали его. Никто уже всерьёз не воспринимал Ли. Зря, это всё что я могу теперь сказать.
     Быть идиотом, быть подонком, быть дураком, намного проще. Им живётся легче. И мы хотели лёгкой жизни. Никто не хотел слушать Ли. И Ли этот вопрос решил по своему.
     Незадолго до концерта прошёл ещё один слух. Что во втором полуфинале тоже будут играть только три группы, ибо Escadrille откинулись в связи с несчастным случаем. Как не крути, наши шансы были велики.
     И вот полуфинал. И вот мы стоим на сцене, красавцы все как один. И это всё, что было хорошего в нашем выступлении. С самой первой песни никто из нас не мог попасть в барабаны, да чего уж говорить, сам Лео сбивался. И эти индюки, я говорю про Макса и Лео, по-прежнему так и не решили свой спор. В нашей главной песне, финальной песне, Лео начал играть свой переход, забив на все доводы Макса, а Макс не хотел сдаваться, несмотря на Лео, он продолжал петь свою тему. Лео начал ещё насыщенней играть, а Макс рвал гланды, рвал жопу,  чтобы всё было по его задумке. И получился провал. Главный наш провал, феерически крах под фанфары, кромешный трындец, закат творчества группы SHADOWS, назовите это как хотите. И единственное что меня утешало, в нём виноват был не я.
     И мы вылетели с фестиваля. Мы проиграли. Нам дали сутки на сборы. Мы проиграли. Мы проиграли, в это даже не верилось, хотя все этого ожидали.
     — North, Boulder,— кричал зал, и это было унизительно для нас,— North!— взревела, будто сумасшедшая толпа.

     Мы шли, будто под конвоем, мы спускались с этой лестницы, как и миллионы раз, только раньше мы были победителями, а теперь поверженными.
     Ли ждал нас внизу. Я думал, он затянет очередную тираду. Но он лишь многозначительно посмотрел на нас. Он подошёл к Максу, я думал, он его хочет обнять, утешить, но он просто плюнул ему в лицо. Макс смахнул слюну с лица, но так же ничего не сказал. И Ли ничего не говорил. Ли махнул на нас рукой и удалился.
     И мы разошлись каждый в свои стороны, так же безмолвно, собирать свои вещи.
Но мне не спалось, как и последних дней сто. Я принялся блуждать по замку. Я хотел запомнить каждый его закоулок, ведь именно там я встретил свою любовь, там я обрёл семью, там я нашёл свою надежду и там же её потерял.
     Лилит догнала меня в одном из холлов. И она выглядела довольной.
     — Я видела ваше выступление,— улыбалась она,— оно было унизительным.
     — Унизительным. Ты радуешься?
     — А что мне остаётся?
     — Я ведь не со зла, я люблю тебя.
     — А я нет.
     — Ты же врёшь?
     — Ты тоже мне врал. Просто я хочу, чтобы это всё закончилось…
     — Я тоже хочу,— я потянул к ней руки и прижал её к своей груди,— Ты так мне нужна!
     — Ты эгоист, Джонни. Ты ведь не спросил что нужно мне? А я хочу освободиться, я хочу уйти. А ты тянешь меня назад.
     — Я больше не буду, обещаю.
     — Ты пообещаешь ко мне не приближаться?— ухмылялась она,— То-то же, тебе даже нечего мне пообещать. Кто-то умирает,— она вдруг начала, будто ребёнок хлопать радостно в ладоши,— сейчас, прямо сейчас кто-то умирает,— смеялась она.
     — Как ты… Откуда ты…
     — Умирает,— кружилась по холлу она,— наверху, умирают!

     И я ринулся наверх. Лилит в последнее время вела себя странно, она говорила странные вещи, и они почему-то исполнялись. Я сомневался в её словах, но я всё-таки пошёл. Я поднялся по лестнице. И на лестнице я встретил Сэма. У него на плече лежал свёрнутый ковёр. И это был странный ковёр, у этого ковра были ботинки вокалиста группы North.
     — О, Джони,— улыбнулся Сэм,— А ты не спишь?
     — Я вообще не сплю,— застыл я, смотря на ботинки,— что это, Сэм?
     — Иди спать!— спустился на пролёт Ли,— Мы просто убираемся.
     — Убираетесь?— я не мог отвести глаз от ковра.
     — Да,— улыбнулся Ли,— мы убираем ваше дерьмо.
     Я пошатнулся на месте. Я хотел уже бежать, но Сэм положил мне ладонь на плечо.
     — Ты же умный мальчик?— лыбился Сэм,— Ты же знаешь, что будет, если ты кому-нибудь проговоришься?

     И я кивнул. И я бросился бежать. Моя голова разрывалась. Я уже стоял в центре холла и не знал куда податься. Я хотел уже стучать во все комнаты, будить людей и кричать «караул», но мой взгляд упал на дверь с надписью на табличке «лидер». И я ворвался в комнату Макса. Макс лидер, он придумает, он всё решит, думал я.
     — Какого, мать твою, хрена?— подорвался с кровати Макс.
     — Ли!— рычал я,— Ли и Сэм всех убивают! — я схватился за голову,— Что же делать? Боже, что же делать, Макс?— я носился по всей комнате как молекула водорода,— Мы должны всем рассказать? Или нет? Что делать?
     — Идти спать,— сухо сказал Макс.
     — Они всех убивают, ты, что меня не слышал?— я принялся трясти его за плечи, но Макс отмахнулся,— Они убивают! Я видел, вокалист North, в ковре… Что это, по-твоему?— не сдавался я,— Они убили его, убили!
     — Я знаю,— сказал Макс,— Просто забей! Иди в номер! И дай мне, наконец, выспаться.
     — Выспаться?— застыл я,— Но они убили его…
     — А ты бы сам хотел его убивать?
     — Макс… Откуда?
     — Радуйся, Джонни!— подскочил с кровати Макс,— Радуйся же! Сбудется твоя мечта, ты отыграешь свой концерт и, наконец, подохнешь! И все будут жить долго и счастливо,— размахивал руками Макс,— И все мы сдохнем в один день, если не повезёт!
     — Не таким способом,— я смотрел на Макса и не узнавал его.
     — А что делать?— засмеялся Макс.
     — Рассказать, всё нужно рассказать!
     — И что? А?— он пихнул меня ладонью в лоб,— Подумай ты, наконец, своей прокуренной башкой! Кто поверит, что мы ни о чём не знали? И даже если поверят… Ты действительно думаешь, что Ли позволит нам просто так пойти и сдаться?
     — Я могу пойти…
     — И далеко ты уйдёшь? Ты недооцениваешь Ли. Он такое провернул…— стал пуще прежнего смеяться Макс,— Да он гений! Гений!
     — Макс, да что с тобой?— я толкнул его в грудь,— Что с тобой?
     — Со мной? Я трезво мыслю, вот что со мной! А ты подумал о ребятах? Что станет с ними?
     — Будто тебя это волнует?
     — А если волнует? А ты, Джони, готов поставить их жизни на карту? Ты готов поставить на карту своё освобождение? Освобождение Лилит? Ты готов поставить на карту всё?
     — Я не смогу с этим жить.
     — И не будешь, если доведёшь дело до конца.— почти шопотом добавил он.
     — Кто ещё об этом знает?
     — По всей видимости, только мы. Не говори парням, ни к чему им это.
     — Мы скажем, потом, когда все будут в безопасности.
     — Конечно, Джонни,— открыл дверь Макс,— а теперь я хотел бы немного вздремнуть.

***

     — Я первый узнал,— опустил голову Макс,— И я не мог понять, ради чего они это делали? Ради победы? Глупо. Для этого надо было слишком отчаяться. Нет, тут что-то было другое, сразу понял я. Но я не хотел разбираться. Так было безопаснее. Я всего лишь хотел хоть раз в своей жизни победить.

                Реакция Макса.

     Вот уж не думал, что правду на всё мне откроет кот Джоника, что хоть на что-то сгодится эта скотина.
     Тем утром я лежал долго в постели. Кот мяукал, прося жрать. Но я не обращал внимания, я кинул в него тапком, и он ненадолго умолк. А я валялся.
     — Проснись,— вдруг услышал я,— солнце встало.
     — Ты моё солнце,— на автомате сказал я.

     И тут я проснулся. Я вскочил с кровати. Я оглядывался по сторонам, но Ру не было. Конечно, я подумал, что это сон. Если бы крыша могла у меня поехать, она бы поехала раньше. И я направился в ванну и по дороге, стал в кучу дерьма. Эта пушистая задница решила мне отомстить, за то, что я его не накормил.
     И снова рутинные сборы. Я сходил в душ, залил в себя стакан вискаря, оделся, всё как обычно. И я прихватил с собой переноску, перед этим запихнув туда кота. А этот мешок с ушами ещё и сопротивлялся! Я еле засунул его, прищемив ему молнией хвост. И всю дорогу это жалкое создание жалобно мяукало в сумке. Но я решил быть твёрдым, я решил найти Джонни.
     И вот так всегда! Когда тебе не нужен Джонни, когда ты меньше всего его ждёшь, он врывается без стука в твою комнату, носится за тобой как хвост повсюду, прилипает к тебе. Но, как только, в коем-то веке, тебе он нужен, его не найти. И я не мог его никак найти.
     И я спустился на кой-то хрен уже к репетиционным комнатам.  И я ходил уже на бум, открывая двери. И я зашёл в комнату Gauche. И здесь была полнейшая тоска. Я знал, что парни откинулись. И толи это какая-та ностальгия меня сломила, но я зачем-то прошёл дальше. Я вошёл в зал. Комбарь стоял на положенном ему месте. Ковролин ещё не заменили, на нём красовалось огромное пятно от крови. И я зашёл в звукорежиссерскую. Я расстегнул переноску и выпустил кота. Он тут же принялся катать что-то по полу. А я сел на стул и смотрел в окно. И я думал, почему не мы? Почему нам так везло до сих пор? Почему мне не могло повезти с Ру, вместо этого всего? А кот катал всё что-то по полу.
     И я понял что ни к чему мне все эти мысли. Я встал и попытался снова запихнуть кота в переноску. Но этот паршивец не хотел так легко сдаваться, он полоснул меня когтями по руке. И я отпрыгнул назад, ударившись головой о стол. А кот водил теперь лапой под тумбой. И тут я понял, что он так катал. Это была деревянная бусина. Я засунул руку под тумбу и вытащил чётки, точь в точь такие же как были у Ли.
     И я просто сгорал от интереса, что же чётки Ли забыли в репетиционной комнате наших противников. И я подумал, к чёрту Джоника. И я поплёлся к Ли.
     И я поднялся на этаж Ли. У его комнаты стоял, скрестив руки Сэм.
     — Ли у себя?— я хотел обойти Сэма.
     — У себя,— смотрел на меня сверху вниз Сэм,— А ты, по какому вопросу?
     — А я теперь не могу зайти просто так в гости?
     — Не можешь. Он занят. Что у тебя там с этой журналисткой?— уставился на меня Сэм.
     — Пристала как банный лист. Шантажирует,— я растянул свою коронную вымученную улыбку,— Типа мы такие плохие, убиваем людей и она напишет гневную статейку. Так ты ушёл от моего вопроса, чем занят Ли?
     — Не твоё дело.
     — Чем же? Мы его единственное занятие!— не сдавался я,— Впусти же меня, чёртов абориген,— я навалился на него всем телом, но Сэм даже не пошатнулся.
     — Вечером встретишься,— улыбнулся довольный собой Сэм.
     — Хорошо,— опустил я руки,— Тогда я это оставлю на ресепшене,— и я достал чётки,— Они, правда, спросят, где я их нашёл, и я скажу, что в репетиционной погибшей группы.
— А ну отдай,— вырвал из рук чётки Сэм и пулей влетел в комнату.

     И Сэм не блистал никогда умом. Он вошёл в комнату и не закрыл за собой на щеколду дверь. А я сгорал от нетерпения, меня можно было понять. И я зашёл следом.
     И перед моим лицом предстала весьма интересная картина. Котей сразу же выпал из моих рук. В центре комнаты стояла доска с названиями групп, какие-то каракули, какие-то группы были перечёркнуты. Но даже это можно было понять. Но я никак не мог понять на кой чёрту Ли целый арсенал ножей, склянок что были расставлены по комнате. В центре комнаты, в склянках и колбах что-то варилось, кипело.
     — Ты варишь метамфетамин?— уставился на него в непонятках я,— тогда зачем ножи? Верёвки,— обводил комнату взглядом я,— что здесь происходит?
     — Реквизит,— замялся Ли,— для конкурса, то есть для фотосессии. Вы сыграете плохих парней.
     — Представим, что я повёлся,— я нагнулся к колбе, в которой что-то кипело,— но объясни же мне что делали твои чётки в звукорежиссерской Gauche?
     — Поймал,— сел на кровать Ли,— я алкоголик.
     — Тоже мне новость.
     — Мы пили с их продюсером накануне. А потом подрались по пьяни, видимо,— развёл руками Ли,— в момент драки он их с меня сорвал. Спасибо, что нашёл,— похлопал меня по спине он и начал выталкивать к выходу.
     — Не пудри мне мозги, Ли,— я толкнул его в грудь, Сэм подорвался на подмогу, но Ли ему дал знак рукой чтобы не вмешивался,— Может кто и купится на это, Джоник или Лео. Их ты можешь запугать. Но не меня! Выкладывай.
     — Ну что ты хочешь услышать?— взялся за голову Ли,— Я тебе и так всё рассказал. Хочешь, позвони ему. Он всё подтвердит.
     — Тогда, зачем тебе эта…— застыл я, смотря на колбы,— лаборатория?
     — Готовлюсь вызвать сатану, вы же не можете сыграть ровно?— усмехнулся Ли,— ладно,— выталкивал меня из комнаты Ли,— это уже действительно не твоё дело!

     И он захлопнул перед моим носом дверь. А я взял в охапку кота и потащился обратно. И я уже почти дошёл до столовой, но тут эта шерстяная подушка начала кряхтеть в рвотных позывах. Я выпустил его на пол, дожидаясь, когда же он выблюет очередной клок шерсти. Но вместо этого он выплюнул клочок бумаги. Переборов собственные рвотные позывы я всё-таки нагнулся и развернул его. Я пробежался быстро глазами, и, судя по уйме призывов к владыке зла и убедительных просьб стать в центре пиктограммы, я понял, что Ли не шутил, он действительно решил вызвать его. И я подумал, ну и хрен с ним, Ли хороший продюсер, он знает что делает, а с кем он общается, кому продаёт душу, не моё собачье дело. Да мне вообще нет дела до его души, особенно если это поможет нам победить.
     И я смог вздохнуть спокойно.
     И я нашёл, кому пристроить кота. Поскольку с ребятами я не горел желанием общаться, то я вручил его Трэшу. Нравился мне этот парень. Простой, свой в доску и не лез никогда со своими нравоучениями. Трэш пригласил меня войти. Он уже знал, что произошло между мной и Ру, между мной и Жаклин, и он не пытался лезть ко мне в голову, он просто предложил мне выпить и спросил как я. И я понял, что мне на секунду стало легче. И я рассказал ему, как утром слышал Ру. Трэш ничего мне не сказал в ответ, он просто дружески похлопал меня по плечу. И я был ему за это благодарен.
     Я бы сказал, что день прошёл незаметно. Но это было не так, он тянулся как старая магнитофонная лента, зажёванная касетником. Я слонялся один, да я от суки уже готов был на стену полезть, да я готов был даже забрать кота, лишь бы не оставаться в одиночестве. И я решил надраться до беспамятства. Это было моим любимым средством от скуки и депрессии. И я закрылся в номере. И я приговорил остатки провизии. И меня накрыло. Я лёг на кровать, а потом снова услышал голос Ру. И я был, судя по всему, в хламину, раз мне пришла эта мысль, что Ру вернулась.
     И я пустился, перескакивая ступени кривой лестницы. Вот уж говорят, пьяных бог бережёт. Но он не берёг меня, он просто издевался надо мной. И я ломился в дверь Ру, я стучал, потом бил ногой, но мне никто не открывал. Я подумал, должно быть, она в обиде, и я начал умолять, просить прощения, я слёзно просил её выйти, дать мне шанс.
     Но вместо этого ко мне вышла Лилит.
     — Нет её там,— она провела рукой по моей щеке,— бедный мальчик.
     — Она там,— не сдавался я.
     — Я бы знала,— погрустнела она,— я теперь часто там бываю, когда хочу спрятаться от Джоника.
     — Я бы всё отдал.
     — А душу?
     — Душу?— застыл я, еле соображая,— Блин,— медленно до меня доходило.
     — Мальчики снова шалят?— улыбнулась Лилит и уплыла за дверь,— Камерный зал не место для игр,— доносилось из-за двери,— Их накажут… Накажут…

     И тут я вспомнил клочок бумаги. Я медленно шевелил мозгами, но вскоре допёр что Ли, наверняка, не сможет продать душу без этого заклинания. А значит, плакала наша победа. И я отправился в камерный зал.
     Двери в эту часть замка были уже закрыты. Но бог бережёт таких как я, никчёмных, он дарит им долгою жизнь. Я зашёл в соседний зал и вылез через окно. Я прошёлся по карнизам и вышел на балкон соседней залы. И я почти без проблем добрался до камерного зала. В темноте идти вначале было трудно, но сработал, выработанный годами автопилот. А после я увидел тёплый свет в конце тоннеля, он далёким огоньком манил меня сквозь витраж старых дверей. И я распахнул двери.
     И картина была не совсем не такой, как я себе представлял.
     В зале была уйма свечей, и пиктограмма, и котёл в её центре, и Ли с Сэмом. Но помимо всей атрибутики на полу валялись пять участников группы  Escadrille, что должна была играть в предстоящую субботу во втором полуфинале. А я застыл с клочком бумаги в руках и даже не мог пошевелиться.
     — О! Как мило, что ты его захватил,— подошёл ко мне Сэм и достал бумажку,— А то мы спорим с Ли чего не хватает.
     — Это вы,— до сих пор не мог пошевелиться я,— Я думал, вы хотели продать души…
     — Кому нужны наши души?— усмехнулся Ли,— Более того, никому даже не нужны души этих парней. Ни один демон не разменивается на музыкантов.
     — Они мертвы?— я изо всех сил боролся с тошнотой.
     — Будут,— взглянул на часы Ли,— минут через пять, десять.
     — Зачем? Ли!— я подошёл к парням, а они пустыми глазами смотрели в потолок.
     — Меньше знаешь, крепче спишь,— вздохнул он.
     — Мы бы и так…
     — Я знаю, знаю,— похлопал меня по плечу он,— Ну, сынок, ну-ну,— он прижал меня к груди,— Что я могу сказать, так бывает. Что я вам говорил?
     — Цель оправдывает средства,— промямлил я.
     — Вот! Умный мальчик,— улыбнулся он,— Вы не хотели слушать меня, — по-отечески нежно шептал он,— делать, как я сказал, вы считали себя умнее меня. А ведь мне приходится за вами разгрябать всё дерьмо!
     — Ты же убил их!— я оттолкнул его и принялся кричать,— Ты убил! Ли, ты убил людей!
     — Не я их убил, Макс, а ты,— он нежно ткнул меня пальцем в грудь,— Это же твоя команда, ты её лидер! Из-за тебя они погибли.
     — Не правда!— крикнул я.
     — Правда-правда, из-за твоего тщеславия.
     — Нет!— я согнулся над телом одного из парней,— Я спасу их, мы ещё можем всё исправить…
     — В глубине души, ты же знаешь, что не хочешь этого. Ты не возникал раньше, когда кто-то умирал, тебя устраивал такой ход вещей. Признайся, если не мне, то хотя бы себе, ты радовался смертям. Ну?— он ухмылялся, смотря на меня,— А говоришь, что ты не убийца. Вы все убийцы, сынок, потому что вам всё равно. Только вы настолько самовлюблённые, честолюбивые, что не хотите этого признать.
     — Нет.
     — К чему я собственно и вёл,— сел рядом со мной Ли,— А о них можешь не волноваться, они действительно хотели призвать демона,— вздохнул он,— Мы только изменили слегка состав снадобья. Это всего лишь трагическая случайность… Бедные мальчики,— Ли достал чётки и поцеловал крест.
     — Давай на выход,— поднял меня Сэм,— А вздумаешь кому сказать,— он выудил из под пиджака одну из склянок, что я лапал в номере Ли,— попробуй догадаться кому она попадёт?

     И я почти уже встал, и я почти сделал шаг. И за мою ногу уцепилась рука одного из парней.
     — Макс,— прохрипел их гитарист,— Помоги,— он сжал мою штанину.
     — Выбор за тобой,— подошёл ко мне Ли,— Вечная слава, победа, или гнить в тюрьме, лишиться всего. И более того, я сильно сомневаюсь, что кто-нибудь из парней будет тебя навещать.
     — Зато все будут живы…— еле выдавил себя я.
     — Это ты так думаешь,— ухмыльнулся Сэм.
     И я согнулся. Я взял его за руку. И я крепко её держал.
     — Не будь ублюдком! Хоть раз будь ты человеком!— умолял он меня.
     Ублюдком? Но я и есть ублюдок, подумал я. «В этом весь наш Макс» всплыли слова Ника в моей голове. И я разжал его пальцы. И я выдернул ногу. И я ушёл.


     — Я вижу, что вы думаете,— сказал Макс.
     — И что же?
     — Вы пытаетесь не подавать виду, но я знаю. Вы осуждаете меня.
     — Может быть и так.
     — Я ведь пытался сопротивляться. И тот концерт был моей жалкой попыткой.


     Я пытался сопротивляться. Я пытался показать Ли, что он не властен надо мной, не властен над нами. И я решил, во что бы то ни стало, провалить концерт. Я вновь хотел уехать. Я хотел… сбежать от этого, куда угодно, лишь бы забыть.
     И я подначивал Лео. И я согласился в итоге на его партию. Но прямо на концерте я всё поменял, я знал, что это взбесит Лео, что он тоже начнёт лажать, а следовательно и все остальные. Я нагло путал карты. Я нарочно сбивался, ещё никогда я не выглядел таким жалким, а в нашей финальной песне, я нарочно всё перепутал, я влез в момент барабанного соло Лео, я сбивал Ника и я сделал вид, что забыл слова во втором куплете и махнул рукой на зал. Я повернулся спиной залу.
     И мы с треском провалились. Я думал что победил ублюдка Ли. Парни были в упадке, я видел как они, молча, меня ненавидят, но они не знали, от чего я их спасаю, их неблагодарных. И я шёл довольный собой. И Ли плюнул мне в лицо, но я не обиделся, ведь я думал что я победил, что я сделал, наконец, Ли.
     Я был доволен собой. Мои чемоданы всё ещё стояли наполовину не распакованные в шкафу. И я решил вздремнуть, чтобы, наконец, приблизить конец этого дня, и начало моей новой жизни. И ворвался Джоник, долбанный Джоник! И он мне рассказал о North.
     И я выпроводил Джоника. Все его вопли и истерики мешали мне думать. А я хотел всё хорошенько обдумать. Мне нужно было придумать новый план. Я начал вспоминать всё что говорил Ли, Сэму. И я вспомнил. На кого я только не жаловался, я срамил всегда и всех. Я сам половину наводок дал если не Ли, то Сэму. А последней я заложил Жаклин.
     И хоть мне безумно не хотелось идти к ней, но я пошёл.  Я оделся, не торопясь, мне просто до усрачки не хотелось к ней идти. Я знал, что она ещё не могла уехать. Совсем недавно она сидела под моей дверью. Но её не было на концерте… И Жаклин была предсказуема, я знал, что она пойдёт в бар заливать своё горе и искать новое утешение.
     — Жаклин не видел?— я опрокинулся на барную стойку.
     — Была только что,— бармен натирал до блеска стаканы,— Сидела, выпивала. Та ещё штучка,— подмигнул он мне.
     — Что ты имеешь в виду?
     — Знаю я о вашем приключении в кладовке,— нахально продолжал улыбаться он,— Побили мне тарелки. Будешь должен!— Указал на меня он пальцем,— но она ушла уже с другим, качок, рыжий такой, в зелёной футболке.
     — Сэм…

     Дура! Вот дура! Про себя повторял я. Я даже сам не знал куда иду. Куда Жаклин могла потащить его? Куда Сэм мог потащить её? С Сэмом, конечно, было всё проще, в малолюдное место. Я прикинул. В замке учитывая полуфинал, народу было ещё полно, никто не хотел расходиться. Единственным местом  без людей мог быть только лес. И я вышел на улицу. И я пошёл по дороге к вратам. Однажды этот путь я уже проделал, но ради другой, думал я.
     Шлюха Жаклин? И в душе я желал ей сдохнуть. Но у меня была надежда, что Жаклин мне поможет, что напишет статейку, что, как и любая журналистка вывернет историю наизнанку.
И я дошёл до ворот. Пусто. И я пошёл обратно. И я шлялся по лесу, я кричал её имя, но безуспешно. Я надеялся, что она неистово трахается под какой-нибудь сосной, что все мои опасения напрасны, что Жаклин теперь переключит внимание на Сэма. Что она, как и прежде будет трахать всем мозги, но ничего более. Я утопал в грязи, пожухшие листья липли к моей коже. Но я продолжал кричать. А потом я получил в челюсть.
     — Хватит орать!— стоял надо мной Сэм.
     — Где она?— я пытался сквозь тьму разглядеть Жаклин, довольную и поправляющую платье.
     — С ней всё улажено,— он подал мне руку, но я отмахнулся.
     Мы шли по лесу, мокрые листья хлюпали под нашими ногами.
     — Осень скоро,— вдохнул запах леса Сэм,— Зря ты так с Ли. Если хочешь выместить на ком-то злость, то лучше надо мной. С Ли шутки плохи. Уж поверь мне.
     — Где она?— я ёжился от холода.
     — Мы идём как раз к ней. Только не обижайся, это была идея Ли…
     — Ты о чём?

     И Сэм сразу же зажал мне рот рукой. Иначе бы я кричал, неистово кричал.
Жаклин лежала в грязи, проткнутая в груди насквозь веткой упавшего дерева. Она лежала под деревом и захлёбывалась в крови. Я подорвался к ней и опустился на колени.
     — Жаклин,— я взял её руку.
     — Сдохни!— с бульканьем говорила она.
     Жаклин пыталась плюнуть в меня, но вместо этого из неё выплеснулась только очередная порция крови.
     — Ли любит шуточно давать описания смертям. Про Жаклин он сказал, она должна дать дубу,— совсем не улыбался он,— Ли сказал мне не доводить дело до конца. Он знал что ты придёшь… Иногда, мне кажется, что он ясновидящий.
     — Жаклин,— я целовал её руку,— Жаклин,— но вместо слов я слышал от неё лишь бульканье.
     — Она будет долго умчаться,— присел рядом Сэм,— она задыхается, её лёгкие наполняются кровью…
     — Я могу ей помочь?— я уставился на него, я готов был уже упасть на землю, целовать его ноги, лишь бы он сказал, как помочь.
     — Можешь,— опустил голову Сэм,— Ты можешь окончить её муки. Она всё равно умрёт. Я же говорил, лучше не злить Ли…
     — Я не могу…
     — Это не сложно. Только не души, останутся синяки, просто заткни ей нос.
     — Макс,— простонала она, и я нагнулся к ней, а она шептала мне на ухо с бульканьем крови в лёгких,— Ты будешь гореть в аду, все вы…
     — Надеюсь, ты меня дождёшься,— и я опустил ей руку на нос.

     Я рыдал, я не мог даже как следует сделать этого. Я почувствовал, как хрустнул её нос, но она продолжала бить ногами по земле, я чувствовал эту дрожь под собой. Я давил. А она тянула ко мне руки. Я думал, она будет сопротивляться, она подняла руку, я хотел отмахнуться, но она коснулась моей щеки. И она гладила мою щёку, она смотрела на меня так… Я никогда не забуду эти глаза… Она не винила меня, нет, она насмехалась надо мной! Она гладила меня рукой, а потом её руки обмякли, а ноги успокоились, а я рухнул ничком на землю.