Даже семидневное чудо не может длиться дольше семи дней.
День первый: Вначале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро.
День первый.
Диагноз был неумолим... И хотя все уже было абсолютно ясно, разум не принимал объявленный приговор, отказываясь смириться с тем, что для жизни остались считанные месяцы.
В оцепенении, с застывшей душой, Она приехала на набережную Невы, самое любимое свое место. Для слез и драматических сцен не было ни сил, ни желания, просто ей нужно было куда-то поехать. Но разве то, что случилось с ней, не было величайшей в мире драмой?
Несмотря на хмурое питерское небо, на набережной было многолюдно. Люди гуляли, смеялись, фотографировались. Было и несколько новобрачных пар. Здесь, среди веселых, жизнерадостных и здоровых людей, Она была чужой. В нехитрой игре счастья и радости, удовольствия и чувственности, предвкушений и надежд, ей надеяться было уже не на что.
Мысль о том, почему это произошло именно с ней, уже не тревожила. Обостренное чудовищной новостью сознание решало один вопрос: как прожить оставшиеся драгоценные дни?
Мужчина средних лет уже несколько раз присматривался к ней, проходя мимо и вновь возвращаясь, словно маятник, постепенно сокращающий амплитуду движения. Наконец, Он остановился. Вопрос прозвучал как выстрел, вернув ее к действительности - на набережную, к воде и к жизни:
- Простите за банальность, мы могли видеться раньше?
Она вскинула глаза, хотела резко ответить, но осеклась. В незнакомце было что-то, позволившее почувствовать расположение к этому человеку. Так в военных самолетах срабатывает прибор-опознаватель «свой-чужой». Он был своим.
- Возможно, - вымолвила Она, почувствовав, что ему можно доверять, и это было странно. Она никогда не была слишком доверчивой и сентиментальной. Болезнь только усугубила эти особенности, и Она полностью закрылась в своей беде, спряталась в ней, как в раковине, и не думала вылезать наружу.
Когда-то в детстве она прочитала, что все больные животные всегда забиваются в нору или уединяются перед тем, как умереть, как будто хотят без свидетелей искупить свои грехи или принести какой-то таинственный обет смерти. Она тоже хотела так спрятаться, только не знала куда. Желала побыстрей все закончить, но пока была слишком сильна для этого. Ждала завершения и всем естеством восставала против него. Я буду ДО КОНЦА, - сказала Она себе, - и точка!
-Послушайте, мы можем просто погулять по набережной, я обещаю Вам, что не буду задавать дурацких вопросов.
Она снова вернулась на набережную, к незнакомцу, прошелестела еле слышно,
-Да, хорошо
Они сидели на чуть нагретом солнечными лучами карельском граните, и молча любовались городом и небом. Солнце, словно понимая, как ей тяжело, упрямо раздвигало тяжелые грозовые тучи, и нежно раскрашивало небо в спокойные, пастельные тона. Слабое тепло зарождалось в ее груди, как маленький, щупленький фитилек. Постепенно оно набирало силу, крепло и начинало согревать все тело.
-Только ничего не загадывай, - прошептала Она себе.
-Мне так мало осталось, пусть все будет так, как будет.
И в то же время мыслями обратилась к небу:
«Может, подаришь мне немного счастья? Самую малую толику, гран, карат, золотник…
Пусть обнимет и согреет истерзанную горем и болью душу. Пожалуйста. Видишь, я еще помню это волшебное слово».
Губы незнакомца шевелились, видимо, Он что-то говорил. Не слыша слов, Она чувствовала их тепло, принимала, впитывала, наполняла ими себя все больше и больше. Засидевшись рядом, они не заметили, как небо потемнело, а вычурные литые фонари залили все набережные теплым золотистым светом. Тихонько начали постукивать первые майские дождевые капли, выбивая нежную дробь, словно маленькие серебряные молоточки. К ним присоединились литавры, и дождь вовсю принялся поливать Неву и ее каменные одежды.
-У меня же здесь машина, - словно удивившись, вспомнил Он. Они добежали до автомобиля и забрались внутрь. В салоне было тепло, сухо и по-домашнему уютно.
-Ну как Вы? Согрелись? - новые нотки прозвучали в его голосе. Она подняла голову и внимательно посмотрела на мужчину. В его глазах она прочитала такую заботу и участие, что даже испугалась. Это было неожиданно и странно, ее словно ударило током.
-Хотите посмотреть на тюльпаны? Я знаю место недалеко отсюда. Пока доедем, дождик, наверняка, закончится. Да и мосты к тому времени начнут разводить.
Тюльпаны, мосты, - как же давно я этого не видела! Я и забыла, что живу в прекрасном городе, где мосты каждую ночь раскрывают свои объятия судам, идущим по Неве.
Цветы были великолепны. Их окраска менялась от снежно-белой до почти черной. Гладкие тугие бутоны смешивались с пышными растрепанными головками. Ночь наполнялась удивительными звуками, запахами, ощущениями. Тепло, полумрак, слабый аромат цветущих тюльпанов и свежий запах невской воды, присутствие человека, с которым было хорошо и спокойно.
На фоне темного майского неба торжественно, как в замедленной киносъемке, разошлись створки мостов. Сияющая река отразила луну, бесстыдно выставившую напоказ свою наготу.
Она забыла о болезни, о раскаленной, пронзительной боли, о безумном чувстве одиночества, о том, что жить осталось совсем немного!
Она просто наслаждалась великолепием волшебной ночи и обществом человека, неожиданно ставшего близким, почему-то ощущая себя и его как одно целое.
-Вы не замерзли? – снова спросил Он. От его слов она очнулась, но хрупкая красота ночи не исчезла. Это ночь согрела ее? Или голос незнакомца?
Появились первые признаки приближающегося рассвета, и Она вспомнила, что сегодня ей опять нужно в больницу. С трудом вытащила себя из волшебного круговорота и попросила отвезти ее домой.
Он распахнул дверцу машины, помог ей сесть и они поехали. Просыпающийся город приветствовал их порядком и чистотой, искренне и радостно принимая желанных гостей. Он довел ее до дверей квартиры.
-Дайте мне свой телефон, я позвоню, если вы не против.
Если она не против!!! Да Она отдала бы половину оставшихся ей дней за то, чтобы Он остался. Но сегодня ей обязательно нужно попасть в больницу.
-Вот мой телефон. Завтра можем созвониться.
Уходя, Он снова посмотрел на нее с теплотой, искренностью и надеждой, и этот взгляд опять очень сильно взволновал ее.
Стоя под душем, Она чувствовала, как горячие струи поддерживают и сохраняют тепло, начавшее зарождаться в ней. Вода словно подпитывала, наполняла силой и энергией и тело, и душу.
Так, свернувшись в теплый мягкий клубочек, Она засыпала только в детстве. Проваливаясь в волшебный, цветной сон, Она вспоминала чудесный стишок, который часто слушала ребенком:
Есть волшебная страна, лишь с луны она видна.
В той стране, среди лесов, живет эльф - хранитель снов.
Эльф на дудочке играет, сны как бабочки летают,
Вспомни самый лучший сон, и тебе приснится он.
День второй.
Все здесь было уже знакомо. Коридоры, палаты, процедурная, ординаторская, несмотря на ранний час, заполнены звуками и людьми. Лечащий врач, стройный и худощавый мужчина лет шестидесяти, уже ждал.
Он хорошо знал ее родителей, дружил с ее отцом, и от этого ему было еще тяжелее, потому что цена ошибки возрастала стократ. Здоровый цинизм врача не мешал искренне восхищаться пациенткой, стойко переносившей болезнь, и мужеством, с которым Она приняла страшное известие.
Ему приходилось видеть сильных мужчин, катавшихся по полу и издававших животные стоны после оглашения диагноза. Он вытаскивал с того света людей, пытавшихся самостоятельно поставить точку в своей жизни, узнав, как мало от нее осталось.
Она вынесла все. Эта молодая, красивая, сильная и смертельно больная женщина вынесла болезнь, лечение, волны надежд на выздоровление, бездонные пропасти отчаяния, и, наконец, приговор. Они сразу договорились, что раньше времени никто ни о чем не узнает. Это Она предложила. Ведь ничего уже не изменить, а ее родителям лучше ничего не знать до самого конца.
Врач встретил ее с улыбкой: воскликнув: «Привет, умница моя, ты чудесна!». Не смотря ни на что, он всегда так ее встречал. Сорок лет он лечил людей, видел множество смертей и волшебных выздоровлений, и точно знал, что моральная поддержка, вера в себя и жизнеутверждающий взгляд на вещи иногда творят чудеса. Только жаль, что очень редко.
-Я посмотрел анализы, все довольно-таки неплохо.
Он с прищуром посмотрел на нее и подумал: «Что-то изменилось».
В ее прелестных глазах вместо уже виденного им страдания, боли, отчаянья, мудрости, пришедшей раньше времени, и ожидания, хуже которого, как известно, ничего нет, появились искорки жизни. Она преобразилась, и, светясь, источала такую радость, что врач и обрадовался, и растерялся.
А ведь он знал, что счет идет уже на дни….
Однако говорить с ней об этом было выше его сил.
-Ты сегодня совсем другая, что с тобой?
-Да, вы правы, я другая. Даже не знаю почему. Мне вдруг стало хорошо, и я еще хочу получить что-то от жизни!
-Девочка моя, я очень рад за тебя… Голос врача дрогнул, он закашлялся и поспешил в свой кабинет.
–Пойду, принесу твои анализы...
Очутившись в кабинете, он подошел к шкафу, и среди батареи бутылок с дорогим алкоголем отыскал фляжку с медицинским спиртом. Плеснул, проглотил залпом, запил водой. Жидкость обожгла горло.
-Господи, помоги ей, умоляю тебя! – прошептал он. Навернулись слезы, хотя он не помнил, когда плакал в последний раз. Осознание того, что молодая, прекрасная, жаждущая жизни женщина обречена, сломало его. Утерев глаза, он вышел из кабинета.
-Вот, посмотри, результаты неплохие. Повоюем еще, девочка моя.
Пришла медсестра и увела ее на процедуры.
Выйдя из больницы, Она загляделась в синюю бездонную глубину неба и облака, которые плыли кильватерным строем, гордо, как на параде, выпятив белоснежные манишки парусов.
Тихонько запел телефон. Она чуть не выронила его от радости, увидев незнакомый номер. И не ошиблась.
-Привет! Вы не заняты? Можем поговорить?
- Привет! Конечно, не занята. (Скоро буду совсем свободна, на века…).
-Как прошел день, что делали? Простите, столько вопросов. Утром я смог удержаться, чтобы не надоедать, а сейчас… Каюсь… Можем встретиться?
-Да, конечно.
-Я буду через 15 минут. Найдете чем себя занять?
-Приезжайте…
Снова появилось странное ощущение тепла и дрожи внутри, пугающее и приятное одновременно.
-Эй, подруга, ты, часом, не влюбилась ли? - спросила Она саму себя. Это затаенное и счастливо-томительное ожидание чего-то волшебного, хорошего и светлого, Она не испытывала со времен школьного выпускного бала.
Она присела на скамейку в тихом, залитом майским солнышком скверике. Цветущие кусты сирени наливались жизнью и заявляли об этом своим благоуханием. В лиловом пламени кувыркались синички. Маленькие и славные, они внимательно и с одобрением посматривали на нее, поворачивая крохотные головки. Щебеча, деловито прыгали по веткам, и казалось, что птицы, искренне восхищаясь, обсуждают ее красоту. Нежность их трелей усиливала это впечатление. Она включилась в игру, даря им свои взгляды, и умиротворение окутало ее.
Он подошел, неслышно сел рядом, поздоровался одними глазами и, ничего не говоря, протянул букет тюльпанов с голубыми и серебряными каплями на нежных лепестках. Мгновенно подключившись к ее настроению и приняв его, Он понял, что нельзя нарушать идиллию.
Они смотрели друг на друга, и теплые струи желания нежно и бережно сжимали их в объятиях, поднимали в воздух, тихонько кружили в весеннем танце любви. Ее нежные губы слегка приоткрылись, еле уловимым вздохом выдавая те удивительные ощущения, которые Она испытывала. Он осторожно обнял ее, и водопад желания укрыл их с головы до ног…
Дома, в полумраке Он не мог насмотреться на ее прекрасное, совершенное тело. Лунный свет мягко обволакивал его тончайшим шелком своих лучей. Ее прелестная нагота светилась и рассеивала наступавшую темноту. Нежная кожа согревала руки, обжигала их и словно подсказывала новые ласки. Нерастраченная нежность и радость обретения любви обрушились и затопили обоих.
Как странно… Они оба были взрослыми, много повидавшими людьми, но сегодня открывали новые, особенные, удивительные ощущения, поднимавшие их на вершину чувственности. Оба словно заглядывали в неизведанное, такое нежное и прекрасное.
В последнее время из-за болезни Она будто закрылась в раковине, пряча в этом прочном домике свою боль, страдание и страх. Он сумел совершить невозможное: вытеснить жгучую боль, безысходную тоску и глубокое отчаяние.
Мягкими и ласковыми движениями Он нежно размыкал перламутровые створки, и Она, словно маленький ребенок, снова видела прекрасный и солнечный мир, где Ей, пусть и ненадолго, но нашлось место.
Они продолжали наслаждаться друг другом, вкушая божественный нектар желания, любви, и безграничной нежности, которая полностью поглотила их, накрыла и привела на вершину блаженства.
День третий.
Даже унылое шарканье дворницкой метлы во дворе не могло испортить очарование пробуждения. Он смотрел, как заблудившийся солнечный зайчик медленно подбирается к ее милому лицу, забирается на плечо, щекочет мочку уха, мимоходом приглаживает ресницы, тихонечко перебегает щеку, и уже вовсю ласкает своим теплом нежные губы. Он не удержался и отобрал поцелуй у солнечного пятна. Он не мог допустить, чтобы кто то, кроме него, мог ее касаться. Возможно, кто-то назвал бы это инстинктом самца-единоличника. Но это было совсем другое, что- то очень нежное и трогательное. Он и дышать-то на нее боялся!
Этой ночью Он услышал фразу: «Знаешь, я никогда не была так счастлива! И так любима!». Цена этих слов была огромна, казалось, вся вселенная уместилась в них. Они были вдвоем в этом мире, и весь мир принадлежал только им двоим.
Как будто неведомая машина времени перенесла их в начало мироздания, семь дней сотворения мира, когда Бог создал свет, землю, Мужчину и Женщину. А затем Бог подарил им Любовь - величайшее чувство на земле, в котором люди находят радость и счастье, познание и смысл жизни. В любви рождается новая жизнь, и потому она бесконечна. Так пожелал Создатель.
Она открыла глаза и улыбнулась, увидев его рядом. Мягко, почти неслышно прошептала: «Доброе утро». А Он, увидев ее чудесные и ласковые глаза, даже не смог ответить… Комок подобрался к горлу. Как она прекрасна! Он не очень разбирался в женщинах, но сейчас был уверен: так смотрит та, которая любит единственный раз в жизни, самозабвенно и неистово.
-Ты не исчезнешь? - спросил Он, - не растаешь?
- Я так счастлива, что даже боюсь говорить об этом. Кто-то сказал, что даже семидневное чудо не может длиться дольше семи дней. И я очень боюсь…
Она задумалась… Счастье - не кошелек, набитый деньгами, лежащий на дороге. Его нельзя найти, выиграть или купить. Его нужно заработать, воспитать, вырастить, осознать и, наверное, выстрадать. Это не материальная субстанция, это тонкое и хрупкое нечто, улетающее даже от легкого дуновения жизненного ветерка. Оно должно быть в человеке, в его сознании, в его душе. Без него душа человеческая чувствует себя обделенной.
- Не бойся... Пусть Бог подарит нам хотя бы эти семь дней. Знаешь, с тобой вся моя жизнь перевернулась. Я как будто проснулся, у меня столько сил, идей, желания, нежности и любви. Хотя я не хочу уменьшать значения слова «любовь» частым упоминанием. Давай не будем его произносить так часто, а в письмах ставить многоточие?
Он хотел говорить скупо, как и подобает мужчине, но не получалось. Слова внимания и нежности рождались радостно и легко. Никогда еще Он не был так красноречив.
Она встала с кровати, и поплыла по залитой солнцем комнате. Солнце приняло ее, окутало с головы до ног золотистым светом, и все вокруг заискрилось. Она напоминала богиню, сошедшую к людям с небес, чтобы подарить счастье, любовь и вечность.
-Неужели это не сон? - подумал Он. Эта женщина рядом со мной! Она моя!
Пока Она плескалась в ванной, Он готовил завтрак. Омлет с ветчиной, тосты с джемом и, конечно, обжигающий, крепчайший черный кофе. Не в модной кофемашине с тридцатью режимами, а в старинной бронзовой турке, как и положено, выдерживая напиток на огне до первого вкусового взрыва.
Запахи еды и кофе наполнили всю квартиру. Вроде бы ничего необычного не происходило, но нужно было видеть ее глаза, когда Она появилась на пороге кухни. Принцессы, царицы, владычицы мира никогда не получали такого счастья от простых блюд, приготовленных заботливыми руками и согретых пылающим сердцем.
- Такой восхитительный день, - сказала Она, - давай погуляем?
-Недалеко есть чудный парк с березками, сиренью, речушкой...
Старый университетский парк встретил их запахом цветущей сирени. Он был разлит повсюду. Казалось, даже березы и сосны источают его. Они купались в нем, бродя по дорожкам, внимательно рассматривая каждый куст, любуясь ясным днем и наслаждаясь друг другом.
-Смотри, белка! - воскликнул Он. И, правда, рыжая бестия, перепрыгивая с ветки на ветку, приближалась к ним. В надежде найти хоть что-нибудь съедобное, они захлопали ладонями по карманам. Но увы… Белка, словно поняв, что угощения не будет, ласково взглянула на них, и продолжила свой путь. Вскоре она оказалась на берегу ручья, недолго думая, разбежалась и прыгнула. Не рассчитав силы, шлепнулась в воду, и нимало не смущаясь, без страха и суеты, спокойно поплыла к берегу. Выбралась, деловито отряхнулась, и поскакала дальше по своим делам.
Они засмотрелись на отважного зверька. В парке было необычно тихо и спокойно. Слышалось только пение птиц. Изредка доносилось мелодичное журчание маленьких ручейков, пробивавших себе дорогу среди корней и прошлогодней листвы.
-Смотри, как природа хочет жить, - заметила Она. - Знаешь, я, наверное, только сейчас поняла, какая сила есть у весны. Сколько энергии она высвобождает, сколько радости приносит ….
-И сколько надежд подает, - грустно добавила Она про себя. Она решила прожить эти подаренные ей Всевышним мгновения радостной, счастливой и наполненной смыслом жизнью, ни словом не обмолвившись о своей болезни. Так поступить могла только Она. Отважная белка только укрепила ее мысль и придала сил для этого решения.
Упрямое солнце не пускало облака на безмятежную синюю гладь неба, чтобы дать людям свет, тепло и радость. Они это чувствовали и заряжались солнечной энергией, наслаждаясь и созерцая пробуждение великой силы природы!
Они приехали домой, когда уже начинало смеркаться. Волшебный полумрак квартиры, их таинственный и верный союзник, ласково принял их в свою компанию.
Уже стемнело, когда они смогли хоть на миг оторваться друг от друга.
-Знаешь, я никак не могу насладиться тобой. У меня постоянная жажда тебя. Я как будто все время пью и не могу напиться...
Так рядом, ощущая каждую клеточку другого, в каком то чудном, фантастическом состоянии, они заснули.
День четвертый.
По дороге на работу Он угодил в автомобильную пробку и даже обрадовался возможности неторопливо перебрать в мыслях все события, начиная с момента неслучайной встречи, вновь погрузиться в атмосферу обоюдной нежности, обволакивающего тепла и абсолютного понимания друг друга. Он чувствовал, как теплеют руки, держащие руль, а на лобовом стекле, отуманенном утренней сыростью, появляется любимое лицо, и Он отчетливо его видит.
Он был счастлив и радовался окружающему миру, который тоже казался ему веселым и благополучным. С детской, простодушной и чуть глуповатой улыбкой он уступал дорогу всем автомобилям, и водители приветливо и благодарно улыбались ему в ответ. Грациозным кивком он пропустил стайку мам с детьми, торопящихся в детский сад, и в спешке кидающихся чуть ли не наперерез машинам.
Он ворвался в кабинет, и сразу, не раздеваясь, включил компьютер. С трудом дождался момента загрузки и открыл почту. Вот оно, счастье… Среди множества писем он увидел одно, которого ждал всю ночь.
Дрожа от нетерпения, с детским предвкушением радости и совсем недетским волнением он открыл содержимое. Жадно пробежал текст глазами, проглатывая целые предложения, пробуя на вкус первую радость от прочитанных слов. И опять, уже не спеша, принялся внимательно смаковать каждую строчку, наполнявшую его счастьем, блаженством и нежностью. Та, что писала ему, удивительным образом умела подбирать самые точные, нужные и желанные слова.
Он подумал, что хорошо было бы подольше побыть в одиночестве, так, чтобы никто не заходил в кабинет поздороваться или поболтать. Все постороннее, не имеющее отношения к ней, теперь казалось мелким и ничтожным, и не стоило даже одного слова, произнесенного самыми нежными на свете губами или одного взгляда любимых глаз. Приоритеты изменились в один миг: акции, биржевые котировки, индекс Доу-Джонса исчезли и больше ничего не значили.
Существовала лишь Она - его возлюбленная, его совершенство, философия и смысл жизни. Он вспомнил, как проснулся ночью и принялся набирать смс-сообщение для нее. На крохотном экранчике мобильного телефона он рассказывал о ее ласковых губах, совершенных чертах лица, о теплой, шелковистой коже, нежных руках, от прикосновений которых его бросало в дрожь. Он дописался до того, что с другого конца призрачной нити, связывающей их, прилетел сладостный, взрывной стон, доказывающий, что его слова приняты и прочитаны. Он изнемогал, теряя силы от погружения в волшебное облако грез и фантазий.
Он ясно вспомнил детское ощущение сладостного ожидания чудес во время вечернего укладывания в постель, когда пытаешься заснуть, чтобы быстрее наступил завтрашний день. Завтра случится чудо, - думал он, - я увижу любимого человека, замру от радости, волнения, трепета, огромной, нерастраченной нежности. Завтра случится чудо...
Офис постепенно заполнялся людьми. Зашумели лифты, загудели компьютеры и факсы, выплевывая документы, загрохотали кофемашины, с жадностью набрасываясь на кофейные зерна.
«Доброе утро. Привет. Здравствуйте…» - на все лады обращались к нему сотрудники. Он любил их и коллектив у него был хороший. Но сейчас думал только о том, как бы еще немного побыть одному.
Звонок офисного телефона разорвал нить раздумий. Менеджер - организатор напомнил об утреннем совещании.
Слушая бесконечные доклады, Он задумчиво чертил на бумаге линии и фигуры. Постепенно стала вырисовываться набережная, мосты. За ними, слегка заретушированное, появилось ее лицо, вернее, его набросок, выполненный любящей рукой и дорисованный воображением.
Он снова рвался к компьютеру. Сегодня ей нездоровилось, и она осталась дома, заранее договорившись переписываться с ним весь день. Бесконечный диалог в он-лайне, вопросы, ответы, рассказы – захватывал его и волновал не меньше живого общения. Слова буквально выскакивали из-под летающих по клавиатуре пальцев. Отправляя электронное письмо, он слушал метроном собственного сердца, громко отсчитывающий мгновения в ожидании ответа. Взгляд караулил появление нового сообщения, а душа торопила скорее открыть и прочесть его залпом.
Тепло исходило от слов, пропитанных нежностью. Строчки, мерцающие на мониторе, грели его, как уютное пламя домашнего камина или костра в белой ночи.
-Я очень хочу тебя видеть! – в этой простой фразе было столько страсти, спрессованной в пять слов, что она не могла не ощутить ее. – Что тебе привезти?
-Себя!- цифровая паутина со скоростью света доставила ее ответ.
Влетев в полутемную прихожую, Он в который раз поразился красоте своей Женщины. Полумрак всегда подчеркивал ее совершенство, и как умелый фотограф, превращал красивый снимок в шедевр.
-Милая….
Он обнял ее и не смог вымолвить больше ни слова, лавина желаний обрушилась и накрыла их окончательно.
День пятый.
Она захотела побродить по набережной Невы, где они познакомились. Он заехал за ней, нашел ее отдохнувшей, но грустной и молчаливой, почувствовал ее печаль, хотя не знал и даже не мог представить то, что творилось в ее душе.
Все-таки, мужчины и женщины - разные создания. Он, любя ее, не мог даже догадываться о той безумной боли и опустошенности, отчаянии и безнадежности, с которыми Она жила. А Она находила в себе силы улыбаться, и временами даже выглядела счастливой. Что ей помогало? Вера? Любовь? Скорбные знания, которые Она обрела в своих страданиях?
«Ибо от многой мудрости много скорби, и умножающий знанье умножает печаль» - говорил Экклезиаст.
А может быть, верно и обратное? Много скорбящий - многое познает? Только тот, кто долго испытывал сильную душевную боль, может ответить на этот вопрос.
Ей было трудно идти, и, как никогда раньше, хотелось жить, не задумываясь о цене каждого мгновения, позволяя себе самым примитивным способом транжирить время.
В мире есть одна, общая для всех, валюта — время, бесстрастно отмеряющее жизнь каждого. Жуткая особенность этой валюты состоит в том, что ее можно только тратить и невозможно заработать или приобрести. Ее нельзя положить в банк под проценты, чтобы беспечно жить на ренту. Цена этой валюты безмерно высока.
Есть люди, живущие и не понимающие размера своего богатства, бесцельно кидающие свое время на рулетку жизни, даже не надеясь выиграть, а просто наблюдая, как еще один день или месяц их жизни закончился. Они не знают, что такое время своей жизни, своей любви и своей радости. Им неведомы слова: «Всему свой час, и время всякому делу под небесами: Время родиться и время умирать. Время хранить и время тратить».
Им незнакомо состояние, при котором одна лишь мысль о жизни проникает до мозга костей, возводит в квадрат бытие, становится всепоглощающей… и недосягаемой.
Они живут так, как будто будут жить вечно, и умирают, как будто никогда не жили. Они не ценят настоящего и ведут себя, как беспечные транзитные пассажиры, не знающие конечного пункта своего путешествия.
-Помнишь фильм «Ирония судьбы»?- вдруг спросил он.
-Конечно
-Там есть замечательное стихотворение: « С любимыми не расставайтесь»
-Помню, очень трогательные стихи.
-А знаешь, историю создания? На самом деле стихотворение называется «Баллада о прокуренном вагоне». Поэт должен был уехать и взял билет на поезд, но никак не мог расстаться с любимой. Тогда он сдал билет и отправился в путь через несколько дней, которые они вдвоем заполнили любовью и нежностью, не отпуская друг друга ни на минуту. А пропущенный поезд попал в катастрофу и очень много людей пострадало. Друзья считали поэта погибшим, а он, уже в пути, узнав о страшной катастрофе, написал эти потрясающие строки:
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!
- Я ни на минуту не хочу расставаться с тобой, - воскликнула Она.
- А мы почти и не расстаемся. И это тоже чудо, - улыбнулся Он в ответ.
- Создатель подарил мне тебя, он же скоро меня и отнимет, – продолжила Она про себя, - Милый мой, сможешь ли ты пережить это, когда будешь без меня? Она задумалась…
Только беззаветно любящая женщина, находясь на грани жизни и смерти, может думать не о себе, а о любимом, и искренне переживать за него. Она понимала, какую боль причинит ему ее смерть. Выдержит ли Он это? В нем, во взрослом человеке, столько юношеского, почти мальчишеского: нежность, чувственность, искренность, спрятанная за внешним спокойствием. Она разбудила в нем бурлящий поток, взломала застывшую и могучую реку любви.
Нева, словно поняв ее мысли, легкими касаниями поглаживала набережную, на которой они стояли. Биение речного пульса ощущалось, успокаивало и отвлекало от нерадостных размышлений.
-Я немного замерзла, - сказала Она.
-Я знаю неподалеку бар с видом на Неву и городские крыши, там отлично готовят глинтвейн. Мне кажется, это то, что тебе нужно.
Он внимательно посмотрел на нее. Никогда не видел Он женщины красивее и желаннее, а сейчас своими чудными и выразительными глазами, в которых угадывались страх и боль, Она напомнила ему прелестную лань, столь же грациозную, сколь и беззащитную.
-Милый, ты очень нужен мне, да я уже и не могу без тебя! — ее слова вырвались наружу и долго звучали счастливым эхом в его сердце. И снова Он не уловил в ее голосе ни ноты отчаяния. Разве можно было винить его в этом, ведь Она дала обет молчания и прикладывала все силы, чтобы Он ничего не почувствовал, не понял и не узнал?
В баре было пусто, приглушенно звучала музыка. Официантка зажгла свечу на их столике, принесла глинтвейн и тихо удалилась, оставив их вдвоем.
Маленький слабый огонек отражался в окне, перемешивался с невской водой и терялся среди серых крыш, которые смачно пожирали его, оставляя видимым только тоненький стебелек свечи.
Ей было хорошо и уютно. Она наслаждалась присутствием своего мужчины и исходящим от него теплом, вновь согревшим ее, как и несколько дней назад, когда они только встретились.
Она была благодарна Создателю за эту встречу, за чувства, которых она никогда до этого не испытывала, и уже точно не испытает снова, за нежность, близкую к самопожертвованию, жаркие ласки, граничащие с безумием, волшебные сны, теплые слова и нежные письма, которыми Он осыпал ее.
«Ты всегда в моих мыслях! Моя нежность к тебе беспредельна, она побеждает время и расстояние, для нее не существует преград, она всегда готова согреть тебя и вознести на вершину блаженства. Я ОЧЕНЬ ТЕБЯ ……!». Он написал ей это перед самой встречей, и в ее глазах вскипали слезы, когда Она снова и снова перечитывая эти строчки.
Он ставил многоточие вместо слова «люблю», страшась измельчить, убить его смысл частым употреблением.
Незаметно наступил вечер. Серые крыши домов потемнели, тучи опустились на город, и он, словно декорация фантастического фильма, застыл в ожидании…
Умиротворение долго не покидало их. Даже поднимаясь в лифте к дверям ее квартиры, они продолжали слышать музыку, звучавшую в баре.
Он почувствовал, что Она очень устала и ей нужно поспать. И хрупкая нежность переборола желание. Он уложил ее в постель, укрыл, принес ароматный свежезаваренный чай, напоил им ее и долго-долго рассказывал какие то детские истории, легкие и забавные, специально приглушая голос, чтобы Она уснула. Он снова поразился ее сходству с ребенком. Ее чуть заметное дыхание становилось более ритмичным и спокойным.
Она уснула, тесно прижавшись к нему. Каждой клеточкой тела Он ощущал исходившее от нее тепло. К нежности вдруг примешалась необъяснимая, неведомо откуда взявшаяся тревога. Он явственно чувствовал ее. Так звери чувствуют наступающее стихийное бедствие. Он напрягал слух, сдерживая дыхание, но ничего не услышал. Было тихо, только стрелка будильника постукивала, отмеряя бесконечность. Тишина не успокоила, наоборот, стала давить, наступать на него.
Он встал и подошел к окну. По ночной улице, словно на экране немого кино, сновали машины и двигались редкие прохожие. Он медленно и тихо приоткрыл оконную створку, и впустил внутрь звуки, оживившие тишину комнаты. Где-то вдали загремел запоздавший трамвай, автомобиль просигналил зазевавшемуся пешеходу, город за окном словно вздохнул.
Он оглянулся. В рассеивающихся сумерках наступающего дня подошел к кровати и присел на краешек. Она спала крепко, но что-то было не так. Длинные ресницы тихонько подрагивали, в уголках ее чудных глаз притаились слезинки, выбившаяся прядь волос наполовину закрыла щеку. Опять комок подкатил к горлу, захлестнули и заспорили друг с другом чувства: нежность и тревога, умиление и страх.
Он снова прилег рядом, тихонько обнял ее, пытаясь своим телом прогнать тревогу.
Невесомое покрывало нежности окутало его и Он заснул. Сон был коротким и продлился не более получаса, но проснувшись, Он уже не испытывал тревоги. Осталась только нежность, тихая, легкая, никем невидимая. Он решил, что нужно уйти, вот так, тихо и незаметно, пока Она спит. На кухне Он отыскал бумагу для записей и вывел крупно на листочке:
« Доброго утра и светлого дня! Я очень тебя …!»
День шестой
Она снова в больнице, но веселость врача не могла ее обмануть. Было заметно, что он озабочен.
-Нужно срочно сдать вот эти анализы. Пройди, пожалуйста, в процедурную, скажи, чтобы взяли кровь, потом – к рентгенологам за снимком. Я буду ждать тебя в кабинете.
Обычно Она не чувствовала уколов медицинской иглы, так много их было в последнее время. Но сегодня стальное жало непривычно больно впивалось в нее.
Что-то пошло не так, как всегда… Она чувствовала это так же, как животные чувствуют приближение охотника — шерстью, кожей, мышцами.
Врач был категоричен.
-Тебе нужно остаться в клинике. Сделаем еще процедуры и капельницы. Это один-два дня.
-Два дня!!! В ее положении этот срок равнозначен годам! Ее словно оглушили, и до палаты Она добиралась в забытьи. Придя, набрала уже ставший знакомым номер телефона.
-Да, все хорошо, правда. Просто очень хочу тебя видеть, милый. Но я такая страшная сегодня.
-Глупая, милая моя девочка. Неужели ты до сих пор не поняла, что для меня ты самая красивая, желанная и любимая? Я заболею, если не увижу тебя! Я засыпаю, произнося твое имя, а просыпаясь, вижу тебя. Что это? Не знаю. Я не хочу об этом думать. Мне просто очень хорошо с тобой! Что тебе привезти? Апельсины и кефир актуальны? Что тебе можно?
Не прошло и получаса, как Он стоял на пороге палаты, держа в руках настоящие лесные ландыши, благоухавшие так, что все оборачивались. В миниатюрных, тончайшего фарфора чашечках трогательно застыли крохотные капли воды.
Она долго смотрела на него, прижав цветы к губам. Ей удалось не расплакаться, лишь слезинка беззвучно скользнула с ресницы, промчалась по щеке и упала в прелестные цветы, тихо замерев рядом с другими каплями. Она ничем не отличалась от них, но сколько в ней было горечи и боли!!! В ней, в этой капельке, как в сверхновой звезде, сконцентрировалась чудовищное количество страдания. И только Она знала об этом.
-Милый, пойдем в парк. Мы там уже были.
-Да, я помню. Сирень, синички, небо, облака...
Не прошло и четверти часа, как ее снова позвали в палату. Он проводил ее и вернулся.
Без нее парк казался неуютным и молчаливым. Как по команде, все стихло разом, осталось лишь тяжелое дыхание старых деревьев. Он курил сигарету за сигаретой, снова и снова перебирая самые счастливые дни своей жизни. События, чувства и эмоции словно нанизывались на нитку, собираясь в мудреное ожерелье жизни.
Зазвонил телефон. Она сказала, что ждет его внутри.
Даже в больничной палате Она была прекрасна. Ни блеклая краска стен, ни казенные простыни со штампами не смогли испортить ее трогательную красоту.
-Я останусь здесь. До завтра. А завтра утром ты меня заберешь. Если можно - пораньше. Всего один день - и мы уедем за город.
Бесцеремонная уборщица, гремя длинной шваброй, лениво размазывала воду по полу. Но и она поняла, что лишняя здесь, и быстро удалилась, оставив их одних.
-Можно я посижу рядом? А ты немного поспи.
Он сел рядом, взял ее враз ослабевшую руку, и попытался прикосновениями успокоить ее. Похоже, ему это удалось. Она расслабилась, и потихоньку заснула.
Они снова вместе. Он смотрел на нее, и волны тепла и нежности захлестывали его изнутри, переполняя и неистово вырываясь наружу, исходя, как лучи солнечного света, проливаясь живительным теплом на Его женщину. Ему хотелось удерживать в ладонях сразу все клеточки ее тела, хотя его рук для этого было недостаточно. То, что Она крепко спала, не мешало их удивительному единению. Два дыхания слились в унисон, две души стали одним целым.
Вдруг Она вздрогнула, застонала, открыла глаза, еще не поняв, где находится, заметалась взглядом по больничному потолку. Увидев его, попыталась улыбнуться, но болезненная судорога свела лицо гримасой.
Он обнял ее, и, покрывая поцелуями, увидел страх в любимых глазах. Выбежал в коридор за помощью, наткнулся на медсестру, схватил за руку, потащил ее в палату. Сделали укол, чуть позже появился дежурный врач, посчитал пульс, посмотрел историю болезни, что-то спросил у медсестры, и, уходя, сказал: «Молодой человек, все хорошо. Она снова уснула. Приезжайте завтра».
Вслед за ним вышла медсестра и еще раз напомнила, чтобы Он долго не задерживался.
Он продолжал сидеть у ее кровати, смотря, как ночь затемняет ее лицо. Слабый свет молодого месяца поддерживал равновесие, и не давал ночи полностью поглотить двух людей, ставших такими близкими друг другу. Его рассеянный свет блуждал по ее прелестному лицу, каждый раз озаряя нервными всполохами ее тонкие черты. Она заснула… Она дышала глубоко и спокойно, и только тени от редких облаков быстро перебегали по палате.
Он встал, склонился к своей единственной Женщине, тихонько поцеловал, повторяя про себя удивительный стишок про эльфов, который узнал от нее.
Близилось утро следующего дня…
День седьмой.
Он мчался по кольцевой автомобильной дороге, еще не зная, что этой ночью его любимой не стало. Она умирала тяжело, постоянно теряя сознание от боли, то проваливаясь в бездонный колодец смерти, то вновь выбираясь на поверхность бытия.
Она верила, что жила полной жизнью эти семь недолгих дней! В любви и счастье Она дарила и получала, приносила и отдавала радость любимому человеку. Она была одной из немногих, получивших ответ на вечный вопрос о том, что такое счастье. Только вот плата за разгадку была слишком высока.
Чуть-чуть Она не дожила до рассвета, того момента, когда темноту сменяет сияние солнца, ночь уходит в небытие и полностью растворяется в грядущем дне, свет побеждает тьму, добро побеждает зло, и только эти истины кажутся единственно верными.
Он засмотрелся на кучевые облака, те самые, которые они так любили разглядывать вместе. Подсвеченные розовым золотом начинающегося дня, они по-прежнему плыли навстречу очередному майскому дню, гордо неся свои призрачные паруса.
Засмотревшись на это чудо, Он не заметил вывернувшую сбоку фуру, водитель которой вторые сутки крутил руль и уже не понимал, где находится.
Легковушка, задетая левым бортом грузовика, взлетела, проделала в воздухе невероятный кульбит, и рухнула за дорожным ограждением. Медленно поднимаясь в покореженной страшным ударом машине, Он парил над землей, и там, в бездонной вышине неба видел свою возлюбленную, уже ждавшую его, чтобы соединиться навеки.
Семидневное чудо закончилось...
Они снова были вместе. Уже навсегда…