И. Рассказов
Друг семьи хуже татарина.
Как-то случай забросил меня на городское кладбище. Тишь и благодать: птички, цветочки, холмики с крестиками, мраморные плиты и изваяния с рост человека и посреди всего этого я. Хожу присматриваюсь и вдруг читаю на одной гранитной плите такое: «Он хотел дожить до ста лет. Затея не удалась...» и подпись: «Жена, друг семьи Родион».
Ну, скажите мне мои дорогие: как удержаться от соблазна и не написать что-то весёленькое по поводу этого?
Представьте себе трёхкомнатную квартиру «тольятинку»: с такими длинными широкими коридорами, с малюсенькими комнатёнками и санузлом, смотрящим своими створками в прихожую, а если быть более точным, прямо на входную дверь . Так вот, в этой квартире, этаж упоминать не будем, поскольку по сюжету никто прыгать с балкона на сей раз не будет, проживала семья из двух человек. Он и она. Он, эдакий серьёзный мужчина и имя у него соответствующее: Аркадий. Нет, вы только прислушайтесь, какое раскатистое созвучие: Ар-ка-дий! Не имя, а боевой клич для всех малых народов, борющихся за свой суверенитет. Надо заметить, как правило у таких серьёзных личностей, жёны в спектакле под названием «Семья» играют только на вторых ролях. Почему? На этот вопрос ответа никто не знает.
Итак, он - Аркадий, а она, соответственно своей второй роли - Люська. Ну, что можно ещё к этому прибавить? Любительница детективных романов, в которых обязательно следователь женщина. Замечу, что в жизни - это нонсенс чистой воды. Нет, начальники женщины ещё в милиции встречаются, а вот чтобы она сидела и что-то там думала, тут явный перебор. Что ещё было в её арсенале? Внешность? Тут и без слов понятно: красивые и симпатичные всегда липнут к серьёзным мужчинам. Это уж потом они начинают понимать, что серьёзность - прямая дорога к импотенции. Здесь стоит пояснить: мозг много энергии отбирает на всякие мыслительные процессы и почти ничего не оставляет на продление рода человеческого. Конечно, исключения были и сегодня наблюдаются, и в будущем будут, но надо признать, что они никогда не маршируют во главе человеческих колон, устремлённых в своё завтра. Возвращаясь к её симпатичности, надо отметить, что данный тип представительниц женского пола, весьма охотно расхватывается любви обильными мужчинами. Поскольку и те, и другие присутствуют в нашей жизни, то всяких там треугольников не избежать. И мы не будем этого делать, а просто проследим на примере отдельно взятой семьи, как эти треугольники «помогают» решать кое-какие щепетильные проблемы.
Жили-были Аркадий с Люськой, и вдруг что-то стало у них расклеиваться. Когда ты серьёзный, а жене некуда себя деть, что-то подобное происходит в двух случаях из трёх. И стала Люська грезить. Сначала так только - слегка, а потом достала школьные фотографии и давай соплями умываться. Я так думаю, проснулись подзабытые чувства. Наплакалась, а когда отдышалась, взяла и позвонила своей старой подруге и выложила одинокой бабе про свою беду. Та женщина, хоть и брошенная, но смекалистая, каких ещё поискать. Быстренько подняла свои связи, а у одиноких, непонятно только откуда, их по самую макушку и уже через пару дней у Люськи в записной книжке красовался телефон её школьной симпатии: Роди, а по-взрослому - Родиона.
Вы чувствуете, куда я вас тащу? Наберитесь терпения - сейчас будет и смешно, и грустно.
У нас, как у людей? Сначала вздохи, ахи, случайные взгляды, а потом... Вот с Люськой всё было поперёк «классики»: сама позвонила, сама пришла, сама... всё сама. Откуда только у неё такая самостоятельность появилась? Наверное, благодаря этому и только этому Родион кинулся в её объятия, забыв о своём статусе женатого мужчины. Ну, постельные сцены пропустим. Это избитый материал, хотя человечество до сих пор пытается жить по «камасутре». Пытаются многие - получается не у всех. Одним словом, закрутило этих двоих основательно, да так, что Люську стало подташнивать. Вот как развернуло-то! До этого с Аркадием сколько не пытались, ну не прёт и всё: живут себе и живут по одному разу в квартал, а детей как не было, так и нет, а тут каких-то пару недель и вот он токсикоз. Чудеса!
Стали думать, да гадать. Ну, правильно, дитё - это не безмолвная игрушка: то писать, то какать, то есть подавай, а то упадёт на землю и пятками молотит, и орёт вдобавок ко всему: «Купи!» Как всё это сохранить в тайне? Никак. Вот поэтому и решили полюбовники: Аркадия того... Люська сразу согласилась. Она же дура и ей всё представлялось в радужных тонах: этого похоронит и жизнь по-новому зажурчит. Ага, зажурчит - держи карман шире! Родя он же, хоть и кобель, но с мозгами и ему менять свою супругу на точно такую же податливую и глупую не было резона, да и двое детей уже значились в его паспорте. Их куда деть? Сплошные неудобства. Какой мужик будет всё подобное усугублять? Никакой. Вот жить на два фронта - это по молодецки. Этим можно даже прихвастнуть в мужской компании под пивко и водочку. А что? Это же в порядке вещей. Всё так, но Люська умела уговаривать и Родион после очередного рандеву с ней, мотнул головой, мол, согласен.
Ну, так вот решили эти двое - Аркадия проводить на небеса. Встал вопрос: «Как?» Люська всю свою замужнюю жизнь была на вторых ролях, а тут её попёрло:
- Башкой о стену и концы в воду.
- Не хорошо как-то. Не по-человечески, - Родион укоризненно посмотрел на Люську.
- Ну, тогда можно сразу в воду.
- Сейчас не сезон. Зима...
- А мы его в прорубь, - не унималась Люська.
- А до проруби его на себе будем тащить? Что люди подумают?
- А им какое дело?
- Не скажи... Сейчас народ любопытен до чёртиков. Как бы не пришлось, потом в бега подаваться.
- Ради тебя я готова и бега, и в это, как его... вплавь.
- Остынь. Дай подумать.
- А чего тут думать? У меня деньги есть. Давай киллера наймём.
- Как и где?
- А у нас в соседнем подъезде старичок один проживает. Так вот он, как выйдет на лавочку к подъезду, как начнёт про свою жизнь вспоминать... Я раз шла мимо, присела, послушала и зауважала его.
- Ну?
- Он этим был, ну который расстреливал приговорённых?
- Он нам не подходит, - сказал, как отрезал Родион.
- Почему?
- Менталитет не той закваски.
- А на кой он нам этот менталитет? Мы ему деньги сунем и всё.
- А если сдаст нас с тобой с потрохами?
- Так мы его попросим этого не делать, - не унималась Люська.
Родион посмотрел очень при очень внимательно на неё. Обычно так смотрят тогда, когда в голове начинается вошкаться мысль: «А не послать ли всё к...?» Я бы на его месте так и сделал бы, но тем и прекрасна жизнь, что все мы разные.
На этот раз беседа закончилась у них ничем.
Люська пришла домой вся не своя. Ей хотелось развязки прямо сейчас. На Аркадия даже не взглянула. Тот ещё подумал про неё, что, наверное, рубль нашла где-нибудь на дороге. «Ну, нашла и Бог с ней - не отнимать же? Пусть считает, что она его заработала». А Люська фырчит, вещи швыряет, сама с собой разговаривает. Аркадий думает: «Нет, видно не рубль, а сотенную подобрала. Везёт же... Интересно похвалится или промолчит?»
Время идёт, а жена будто и не замечает супруга. Аркадий решил подать голос, мол, я ещё здесь и надо бы поболтать. Даже листочек не шелохнулся на дереве напротив их окон. Тишина такая стояла, будто в стране объявили мораторий на человеческую речь. Аркадий проявил настойчивость и произнёс:
- Между прочим, пора ужинать.
- Что? - Люська на него посмотрела, как Ленин на буржуазию, мол, ты хоть понял, что сейчас сказал?
Аркадий повторил:
- Ужинать пора.
Люська фыркнула и пошла на кухню, громко хлопая домашними тапочками по полу. Долго гремела посудой, то и дело открывала и закрывала холодильник, а потом крикнула мужу из кухни:
- Жрать подано!
Аркадий решил пропустить эту интонацию мимо ушей. Молча вошёл, сел за стол и... Да, да, стол был пуст. Он удивлённо посмотрел на жену и произнёс:
- Люся, а где...?
Ну, та сорвалась и ответила ему в рифму, но с таким фривольным оборотом, что у Аркадия зрачки почернели. Хотел отблагодарить тем же, но сдержался, ибо серьёзные мужчины умеют себя хватать за горло. А Люське только этого и надо было: глаза сузила, губы поджала, голову в плечи втянула и... Вот с этого момента можно смело набирать 02, но Аркадий не из робкого десятка... Он вообще не из десятка, а из сотни, а когда такое ранжирование, то зачем же людей смешить и набирать 02? Вот он и позвонил сразу в службу спасения и те приехали. Я так думаю, что им делать было нечего в этот чудный вечерочек, и они решили так сказать размяться. Ничего себе времена пришли: аварийные службы без дела сидят и выезжают на вызов только тогда, когда надо им размяться.
Продолжаю: приехали, ввалились в квартиру, наследили, перевернули журнальный столик, зачем-то выходили на балкон. Наверное, покурить, после чего поинтересовались, что случилось, и ничего не поняв, так же быстренько уехали. Люська вся покрылась испариной, а у супруга настроение такое, хоть сейчас ёлку наряжай и празднуй Новый год: сидит на кухне перед пустым столом и лыбится, мол, видала, как я могу. Люська проглотила обиду, крутанулась на своих шлёпанцах, чуть не растянулась и вышла из кухни вон, бросив через плечо:
- Сам себе готовь, изверг.
- Это бунт, дорогая? - Аркадий замер с улыбкой на губах.
Супруга ничего ему не ответила. Да, не умеем мы предугадывать. В этом вся наша беда. Вот и Аркадий поужинал крошкой хлеба, которую отыскал под солонкой чисто случайно, а когда это случилось и он понял, что добавки не будет, нахмурившись, ушёл в зал, где залёг на диван, вперившись в экран телевизора. Люська устроилась в прихожей на тумбочке в обнимку с телефоном. В таком состоянии необходимо кому-то рассказать о пережитом, и она стала обзванивать всех подряд. Желающих дослушать эту душещипательную историю набралось эдак человека два: старая подруга, которая ей нарыла телефон Родиона, ну и сам Родя. Подруга сразу же стала учить Люську, как жить дальше. Та слушала, но голова отказывалась запоминать. Вот Родион - это совсем другое дело: он выслушал, обругал дурындой и бросил трубку. Всё - проблема перестала существовать. Люська повеселела и даже приготовила чай. Аркадий с удовольствием попил, обсосал пакетик с заваркой и с чистой совестью главы семейства лёг спать.
Проснулся он ночью, часа в два, а может и в три. Голос жены, а это была именно она Люська, пробивался сквозь не плотно закрытые двери спальни. «С кем это она там?» - подумал Аркадий и снял осторожно трубку с параллельного телефона. Сразу же узнал голос Родиона, который в последние месяцы так часто к ним захаживал, что хотелось уже ему морду набить. Наверное, так оно и получилось бы, но Аркадий мог с собой договориться, чтобы не трогать этого вертуна с напомаженными волосами. Ещё Люська всё время под руку ныла, что это всё, что осталось у неё от школы. Ну, как тут руки распустишь? Ведь не поймут, а не поймут, заявят, а заявят, то тут и до тюрьмы рукой подать. Сам собой возникает вопрос: «Зачем столько лет просиживал в институте, чтобы жизнь закончить на нарах в компании педофилов и насильников?» Вот поэтому Родион и был негласно зачислен в друзья, а чтобы соседи не шушукались, сам глава семейства при встрече ему крепко пожимал на людях руку. Тот терпеливо переносил болевые ощущения, ибо ладонь имел хиленькую с такими синенькими прожилками, и вообще хватка была у Роди, как у школьника.
Ну, так вот, узнав голос друга семьи, Аркадий замер. Люська вся была в соплях и говорила с паузами, проглатывая слёзы:
- Я, кажется, его убила. Не думала, что это будет так страшно. У меня подкашиваются ноги. Я вся дрожу.
Родя был в голосе:
- Возьми себя в руки. Я же говорил, что убить - это не родить. Так ты, какая у нас?
Люська повысила интонацию:
- Какая?
- Всё сама, сама… Вот к чему приводит необдуманная самостоятельность. Помнишь, как ещё в школе ты решила на классном собрании показать в честь двадцать третьего февраля для всех нас стриптиз?
- Ну?
- И что после этого было?
- Так получилось же? Всем понравилось…
- Всем, кроме директора школы и нашей классной. Забыла, как твоих стариков таскали на всякие комиссии, мол, вырастили не личность, а, не зная что?
Люська слега успокоилась и произнесла:
- Это уже в прошлом…
Родя, помолчав, вернулся к прерванной теме:
- А ты уверенна, что он того…?
У Люськи опять полились слёзы из глаз, и голос завибрировал:
- Так, не шевелится. Лежит, как младенец. Мне его даже стало жалко.
- Ночь на дворе. Может, он спит? Пойди и проверь
- Я уже проверяла. Не дышит. И лоб щупала, и зеркальце в лицо совала, и ухо к груди прикладывала.
- И ничего?
- Никаких признаков.
- Это уже серьёзно. Что ты ему подсыпала?
- А я помню? Схватила баночку, там ещё мужик с костями изображён. Ну, ему в чай и сыпанула.
Родя передразнил её:
- Сыпанула… Ты инструкцию читала?
- Не читала, - призналась Люська.
- Ну, вот она женская беспечность. Хоть догадалась избавиться от улик?
- От чего?
В голосе Родиона появилась раздражительность:
- От улик. Баночку с ядом выбросила?
- Ещё нет.
- Иди и выбрось, но только не в мусорное ведро.
- А куда, если не в мусорное …?
- У тебя точно «крышу» снесло.
- Наверное, снесло. Я это сама чувствую. Что мне делать? Может позвонить в милицию?
- Не дури. Я сейчас подъеду. Ты меня поняла? Сиди и жди и ничего руками не трогай, а то наследишь сверх меры. Придётся среди ночи субботник устраивать.
- Чего?
- Я говорю, что сейчас подъеду.
- Я боюсь. Нас не должны видеть вместе.
Родя стал её успокаивать:
- Чудачка - все спят. Им не до нас.
- А если кто-то всё же бодрствует? У нас знаешь, какие соседи? Особенно те, что живут над нами… Это такие, что всё и про всех знают. У меня такое подозрение, что они работают на иностранную разведку.
- Соседи везде одинаковые: пока тихо - они дремлют, а как у кого-то, где-то что-то громыхнуло за стеной, они уже на страже у своих розеток, да дверей. Уж мне-то об этом не рассказывай. Я надеюсь, что у вас там с Аркадием всё обошлось без шума?
- Вроде.
- Так, вроде или всё-таки шум был?
- Я не помню, - Люська зарыдала в голос, прижимая ладонь к губам.
- Это шок. Успокойся. Я приеду и всё улажу.
- Может всё же позвонить в милицию?
- Я сказал: сиди и жди. Я еду.
- А что подумает твоя…?
- Она спит и видит сны. Надеюсь, что далека от наших с тобой реальностей… и, слава Богу.
- Может всё же тебе в это дело не впутываться? Я скажу, что ничего не знаю, мол, он сам… Ведь так бывает. Правда? Вон в кино это обычная ситуация и все остаются на свободе. А? Как ты думаешь?
- У тебя точно снесло «крышу». Ты нашу милицию не знаешь. Они же тебя замордуют вопросами. Ты и не заметишь, как сама им всё и расскажешь. Тебе это надо? Я тебе кто? Товарищ… ещё со школьной скамьи. Мы своих - не бросаем в беде.
- А ты меня не обманываешь?
- Когда любишь, некогда этим заниматься.
Люська улыбается и произносит:
- Приезжай.
В этот момент в дверях прихожей появился Аркадий. Заспанный вид, волосы на голове дыбом, глаза, как у бегемота, у которого отобрали жратву. Люська, как только его увидела, тут же потеряла сознание, выронив телефонную трубку из рук. Аркадий хмыкнул, мол, попалась рыбонька. Подошёл, взял телефонную трубку, где рассекал голос Родиона:
- Я не расслышал, что ты мне сказала?
Аркадий произнёс загадочным голосом:
- Приезжай...
Родион в лёгком замешательстве. Ему хочется ясности и он спрашивает:
- Кто это?
Аркадий злорадствуя, произносит:
- Твоя смерть, милый…
Родион начинает заикаться на том конце провода. Ему всё кажется, что это дурной сон. Ага, самый настоящий дурной сон и что характерно с ожившим покойником, а я бы даже сказал так, что хорошо отдохнувшим. Тут бы и восторжествовать добру, но видно в той баночке, где был изображён мужик с костями, действительно что-то находилось из отравляющих веществ. Аркадий пошатнулся. Пытаясь поймать опору в воздухе. Ну, и где она тут эта опора, когда яд замедленного действия и в горле что-то кисленькое, а потом перед глазами всё поплыло и аминь.
Всё дальнейшее, как в плохом фильме. Приехала милиция, капитан с облезлой шевелюрой всех опросил, покосился на Люськины коленки и всё... А что вы хотели? Кого сажать, если одна в обмороке провалялась, а другой от отчаянья принял дозу яда. Вот такая версия нарисовалась: и волки сыты, и овцы целы. Ну, с этим понятно... А что же Родион? Что, что... В штаны наложил, стервец. Он даже на похоронах стоял весь какой-то обделанный. Его, кстати, даже поминать не позвали. Собственно, он и не собирался, да и дела семейные требовали его присутствия дома. Жена в тот вечер никак не могла его разговорить. Родя отмахивался от неё, как от назойливой мухи, думая про себя в сердцах, что надо было и её за компанию с Аркашей травануть.
Люська сама заказала памятник и надгробие. Родя подсказал только надпись: «Он хотел дожить до ста лет. Затея не удалась...» и подпись: «Жена, друг семьи Родион».
Август 2010 г.