Последняя женщина. Прошло два месяца

   
              Туман   рассеялся.  Лишь  кое-где,  цепляясь  за  колючие  кустарники,  тянулся  его  дымчатый  шлейф.    Муравей  на  тонком   стебельке   дополз   до  середины,   оста-новился  в  раздумье,  -   подняться   дальше  или   спуститься  на  землю,  засуетился,  двигаясь  то   вверх,  то  вниз,  не  удержавшись,  упал, а  может  -  спрыгнул.  Уже   на   земле,   зацепив   сухую  травинку, присоединился   к    своим   собратьям,   идущим    к    муравейнику.

  Всё    настойчивее   солнечные   лучи   пробиваются   через  листву,  оставляя  на   земле   причудливые   узоры,  лёгкие  линии  из  которых  они  сплетены,  вздрагивают  вслед  за  шелестящей   листвой.   Маленькие   зелённые  островки,  а  между  ними,  огромные  ка-менные  глыбы,  ещё  не  обтёсанные  ветром,  не  проросшие  травой.   Дальше,  где  у  горизонта  простиралась   цепь   пологих   тёмных  гор,  не  было   даже   намека  на  какую - то  растительность,  сплошные  каменные  нагромождения.

      Второй   месяц  как   на    обновлённой    стихией   земле,   вдали   от  всех,    живут   два   человека,    чудом  уцелевших  во  время  землетрясения.  Вместе   с  ними    Аргут,  удивительный   пёс,    неожиданные   способности   которого  раскрылись,   после  того,  как,   отыскав  Мариулу,   он  остался  с  ними  жить   на  этой  горе.
 
У   людей   всегда  было  особое  отношение  к  собакам,  ещё  с  древних  пор   они  наде-ляли  это   животное   такими  качествами  как  верность,   умение   понимать,   порой    без  каких  либо    слов,  по  одному  только  взгляду,  что   хочет  от  него   хозяин,   способность  к  самопожертвованию   ради  того,  кого  он  считает   своим  другом.

  Все   эти  качества  были  присущи  Аргуту    и  раньше,   но  теперь,   когда  на  его  глазах   изменился  облик  земли,  когда   он  отчётливо  слышал,     как  умеют  грозно  рычать  горы  и,  вонзаясь   каменными   зубами  в  землю,  рвать  её  на  части.   Когда   он  не  побоялся  бросить  вызов    огромному  чудовищу   и  видел,    как  оно  трусливо  от  него  убегало,  что-то,  изменилось    и   в   его   собачьей  душе.

       Всё  чаще  стал  замечать   Казбек,   что   не  просто   вдаль   устремлён      взгляд  Ар-гута,  он  словно   пытался,   кого-то    там  увидеть.   Если,  в  эту  минуту,   его  звала    Мариула,  он,    мысленно    продолжая   оставаться     далеко   отсюда,   медленно  возвращался    в  мир  людей.    Осознавая    этот   мир,   как  часть   своей   жизни,  начинал  вилять  хвостом   и  преданно  смотреть  в  глаза.

Мариула   рассказала,  что  однажды   застала   Аргута   за  довольно  странным   занятием,   он  собирал  цветы.   -  Представляешь,  я   сама   это  видела,   он   шёл  по  берегу  реки  и,  что-то  там  разглядывал,  я  сначала  подумала,   уж  не  хочет  ли  он  рыбной   ловлей   заняться,  от  него  чего  хочешь  можно  ждать.

 Притаилась   за  кустом,  наблюдаю.  И  вдруг  Аргут,   резко   опустил  голову   в  траву,  а  когда   поднял  её,   в  зубах  у  него   был   цветок,  сиреневый   такой,  на  длинном  стебельке.  Вот  за  этот   стебелёк   он  ак-куратно   цветок  и  держал,  потом   поднялся   к   дереву,  которое  придавил   большой   камень,   и  -  веришь  ли,  положил  возле  него    цветок,  лёг  рядом   и  долго  так  оставался,   неподвижно   лежать.

        -  Может,  он  тоже,  своего  рода  поэт,  только  в  своём   собачьем  мире, -  пошутил  Казбек,  однако  тому,  что  рассказала   Мариула,   поверил,  подумав  при  этом:  -  как   ничтожно  мало,  мы  знаем  обо  всём,  что  окружает    нас.

           Казбек   уже  полностью  встал  на  ноги  и  несколько  раз,    вместе  с    Мариулой,   совершил   вылазки   к  окрестным   горам  в  поисках,   хоть   какой-то       осознанной   жизни,  или,    хоть    что-то,   что    могло   бы    говорить   о  её   существовании.

Всё   было  безрезультатно.   Когда,   в   очередной   раз,  сильно      уставшие,     вернулись   они   в   свою  пещеру,   Казбек     спросил  у  Мариулы:  -  Ты  заметила,  что    только   несколько   гор  во  всей    округе,  да   ещё   берег  реки,   покрыты  травой.  А  там,  -  он  махнул  рукой  в  сторону, -  сплошь  гладкие   и  какие – то,   неестественно   огромные,   совершенно    неземные    камни.

Мариула,    устала  настолько,   что  могла,   только  молча  кивнуть   головой.    Она    лежала,   широко  раскинув  руки   и  глядя   на   каменную   глыбу,   что    нависла   сейчас  над  ней.  Она  лежала,   глядя  на  этот  камень  так  удачно  упавший,  что  в  результате   образовалось   пространство,  вполне  пригодное,   чтобы   спрятать   от  непогоды   не  только   двух   людей,  человек  десять  здесь  могли  бы   разместиться  с  относительным  комфортом. Она  лежала,  и  вдруг,   страшная  догадка,  которая   заключалась   в  вопросе  Казбека,   пронзила   её   сознание.   И,   уже   не  от  усталости,  не  от  жажды,  мгновенно  пересохло  у  неё  во  рту.  Мариула   приподнялась: -  Ты  хочешь   сказать…

Не   закончив  фразу,  она  пристально    посмотрела   в    глаза     Казбека,   надеясь,   что   он   не   скажет  сейчас,   тех  слов,  которые   сама   она   боялась   произнести. 

      -  Ты  хочешь  сказать, -  снова  повторила  она,   не   отводя  от  него  глаз…
      -  Да,  именно   это  я  и  хочу  сказать,  о  чём  ты  сейчас  подумала.    Склон   этой   горы,  эта  полоска  берега,  эта  река,  которая   течёт  только   здесь,  а  дальше,  ты  видела,  большие  камни  перекрыли  её,  но  вода  там  не  накапливается,  она  стекает,   куда-то  вниз.  И    всё    это,  что  рядом  с  нами,   кажется   мне   единственным  местом,  оставшимся  нетронутым,  несколько  свалившихся   камней  не  в  счёт.   Здесь   земля  не  разверзлась  так,  чтобы  в  одно  мгновение  всё  поглотить,  а  на  смену   старым   горам,  появились   эти,      наполовину  обугленные   камни.

       -  Значит,  все  люди,   все  их  дома,   все  села,   всё,  что  было  вокруг,   всё,    в  один   миг  исчезло?   Всё,  провалилось  куда - то   и  погибло?  -  спрашивала  она,   теперь    уже   прямо.  Спрашивала,  осознавая   всю  безрассудность  вопроса,  и  заранее   зная,  что  и  ответ   на   этот  вопрос   может   быть,  таким  же  безрассудным.   Но,  это   могло бы   быть    безрассудным,   если  бы   их   разговор   состоялся,  пусть  неделю,  пусть  даже  месяц  назад,  после  того  как  произошла  авария  с вертолётом,  но,  прошло  уже   столько  времени   и   ни  разу   они   не  слышали   в  небе   гул   самолёта,  не  видели   серебристой   полоски,  которую   оставляют   за  собою   лайнеры,     пересекая   воздушные   пространства.

     -  А  о  чём    можно  ещё  подумать,  глядя  на   эти  горы?  -   обречённо   спросил  её   Казбек.   Переводя   взгляд   на  лицо  Мариулы,   он   смотрел   так   внимательно,  словно   пытался    проникнуть    в  самую  глубину  её  глаз.  -   Помнишь,   когда   ты    рассказывала    о  том,  что  довелось  тебе   увидеть  в  момент   землетрясения,  ты    сказала,   что   земля,   так    развёрзлась,   словно   под   ней    ничего   и  не  было.  Казбек,   напрягая   память,     пытался    вспомнить   дословно,  сказанное  тогда  Мариулой.  -    Теперь,   заново   осмысливая   сказанное   тогда    тобой,  мне    становится  понятен   масштаб  трагедии  разыгравшейся  здесь.

     - Вот именно,  что  здесь -  ухватилась   за  это   слово  Мариула,  -  но,  не  везде  же?
     - Чтобы   везде   такое  произошло, - покачал  головой   Казбек, -  нет,  этого   не  может  быть.  Допустим,   ещё,    где-то    прошлась   разрушительная     волна,  могу   представить,  что  под  землю  ушли   целые  города,  что  изменились   русла   рек,  лежат  в  раз-валинах    континенты,  но  чтобы   исчезла  жизнь   на  всей  земле?  Нет,  этого   не  может  быть.

     -  Но,  почему   тогда,    за  всё  это  время   в  небе  не  появился,  ни  один  самолёт? - хотела    снова   спросить    Мариула,   но  промолчала,  чтобы  не  лишать,  ни  себя,   ни  Казбека  последней   надежды.