Весною грубой жизнь припорошила,
слепого сердца маленькую дверь,
за ней остался тот, кого любила,
меня не принимавший дикий зверь.
Была ли то печаль, или же страсть бушует,
я не пойму, хотя, возможно, не должна.
Меня вот только мысль одна волнует,
что окатила мозг, как шумная волна.
Я так хочу, чтоб жизнь моя открылась,
чтоб изверг больше не ревел в ночи,
но помечтав, на этом я запнулась, -
дурное сердце, хоть сегодня промолчи.
Я знаю, что в бреду ты помнишь,
о той весне, когда все было та;к светло,
но сказкою пустотою не заполнишь,
ты то, что, не родившись, умерло;.
Давай всплакнем и отопрем все двери,
дадим былому разорвать себя.
Ведь мы с тобою тоже раненые звери,
хоть и живем, чужого не любя.
Но все пройдет, и солнце в небе светит,
и скоро станет легче все забыть.
Но в это не могу я больше верить,
ведь зверя невозможно не любить.