На пороге тёмной комнаты. 14. По воздуху, пескам..

Ирина Дыгас
                ГЛАВА 14.
                ПО ВОЗДУХУ, ПЕСКАМ И КРОВИ…

      «Началась жизнь, которую никто даже в бреднях не представлял: ни я, ни московские кураторы из могущественного ГБ, ни Стрельников, когда “зарядил” на передачу записки для меня своего сына Мишу в марте 85-го, ни ребята из моей последней шестой разведгруппы, – задумалась, смотря на шёлковые шторы каюты, колышущиеся на ветру. – Хотя, нет… Олег Н-дов мог предполагать что-то похожее, когда “вышел” на эту разведку – “Моссад”. Только вот, как? Не могло у них быть общих дел! Всегда враждовали и соревновались с нами. Кто мог их свести? Где? Да… та ещё загадка. Не было у ребят возможности праздно шататься и как-то столкнуться с их резидентами. Алеф ведь честно сказал, что Н-дов сам “вышел” на них, по собственной инициативе. Стоп! Думать, Маринка, крепко думать. Вспоминать мелочи, – уставилась взглядом на потолок каюты, собралась мыслями. – Итак: Алеф. Давно живёт в Голландии, похоже, с войны остался. Так-так… погоди-ка! Он же в курсе всего был, всегда! И наблюдал и за мной, и за моим домиком, и за тем, где я работаю и бываю, это уж точно. Боже… как я сразу об этом не подумала? А ведь ответ был совсем рядом, всегда! – стукнула негодующе кулачками по покрывалу. – Рядом со мной. Буквально под рукой. Бася. Ну, конечно! Она способна была за вознаграждение и дальнейшее проживание там попросту свести их: и Олега, и Алефа! – закрыла покрасневшие глаза, застонала, казнясь и кроя себя, на чём свет стоит. – Боже, я непроходимая тупица! Олег ведь так всегда бесился, когда у меня в кабинете были парни! И отыгрывался на Барбаре, а той всё это вскоре надоело. Так… погоди-ка. Она могла лично знать или самого Мунта, или его сотрудника. Случай. Просто клиент. Напившись, могла проболтаться случайному человеку… – рыкнула в нетерпении и раздражении. – Не важно, как всё получилось! В результате, свела двух заинтересованных людей, только и всего. Они и нашли те самые нужные точки соприкосновения – мои экстрасенсорные способности. Мунх поклялся, что дело не в предательстве, – замерла, привстала, села, свернув ноги калачиком, поднесла тонкие руки к губам, нахмурилась. – Интересно, об этой стороне моей жизни они давно знали, или только Олежка “сдал” с потрохами, в последней надежде хотя бы этим заинтересовать израильтян? Скорее всего, я у них давно “под колпаком”, знали всё прекрасно. Не зря же меня ещё в пустыне не отпускало ощущение их постоянного присутствия за моей спиной! Там же и случилась та моя оговорка по Фрейду, что и “Моссад” не найдёт…»

      Мысли всё кружились и толкались, пока в темноте опущенных жалюзи и полном покое отдыхала.

      В приоткрытые иллюминаторы вливалась морская свежесть, качка не ощущалась. Только голоса извне тревожили.

      «Так раздражает, что никак не могу освоить их замысловатый мудрёный язык, а переводчика держать возле себя круглые сутки неловко и опасно – “поплыл”. Но он нужен именно влюблённым, способным к непослушанию и бунту против своих же начальников, когда этого потребует ситуация. Понимаю, что бесчеловечно с ним поступаю, но мою душу это уже не трогает – умерла на причале яхт-клуба в Делфте. Теперь в голове царит лишь холодный расчёт: сумею ли всё подготовить и провернуть дело в свою пользу, вернуться домой, чтобы расквитаться с генералом. Как он тогда спросил, умею ли я мстить? – тяжело выдохнула, закрывая глаза. – Да, умею – жизнь научила, и Вы, господин Е-мов, скоро в этом убедитесь лично. Клянусь».


      – …Как ты себя чувствуешь, моё дитя? – мама неслышно просочилась в каюту, приподняла жалюзи, подошла к кровати. – Ох, и напугала ты нас опять! Не пора ли заняться-таки моей девочке своим здоровьем за счёт государства? Ты им уже немало помогла – пусть возвращают затраты! – гладила пылающий лоб Сони, с любовью смотря в зелёные глаза с красными белками – опять лопнули сосуды. – Плохо выглядишь, милая. Соньхен, может поедем-таки к знахарю? Он вершит настоящие чудеса!

      – Хана, у меня есть ещё несколько дел с ними, – слабо шептала, улыбаясь в полное милое лицо. – Не знаю, смогу ли помочь? Но ты же понимаешь – уговор дороже денег. Мне придётся летать с места на место и выслеживать этих бешеных псов. Не представляю даже, как там всё вывернет? – вздохнула, едва справившись со слезами. – Нервы совсем не держат. А ведь там будет только кровь и боль… Память смерти и ужас…

      – Откажись! Скажи, что не «видишь» ничего! – обезумела от страха потерять дочь. – Я понимаю, что сейчас становлюсь последней сволочью и предателем, но ты того стоишь, моё дорогое дитя! – рухнула рядом, целовала лоб, страстно шепча еле слышно крамольные слова! – Не смотри на меня так, Соньхен! Они поимели немало с наших с Иланом жизней – я имею право на ересь! – обезумевшая женщина уже перешла границы. – Готова продать и продаться!

      – Мама, остановись! Опомнись.

      Привстав с дивана, Соня села и взяла её голову в смуглые руки.

      – Я человек чести, хоть никогда не состояла на службе официально, и мне больно слышать такие речи. Долг и данное слово – не пустые понятия. Я исполню свою миссию. Так им и скажи. Пусть во мне не сомневаются. Но понимаю и тебя. Пока ничего не обещаю, – улыбнувшись, поцеловала её полные руки в ладони. – Дай нам всем время, Хана! Чуть-чуть.

      Она долго смотрела на тощую русскую девочку, так похожую на покойную дочь, борясь с неистовым желанием просто выкрасть Соню-2 и увезти в дом на побережье и, наконец, окунуться в простые материнские заботы, которых была лишена столько лет! Но часть её сущности всё ещё оставалась в военной форме и под присягой – погоны «приросли» не только к плечам, но и к сердцу настоящей еврейки. Тяжело вздохнув, поражённо опустила крупную черноволосую кудрявую голову с сединой.

      – Я просто боюсь опоздать, Соньхен! Ты можешь не выдержать… Я могу внезапно умереть… Илана мучает сердце… – терзалась и страдала. – Мы только нашли друг друга! Чудом… Бог нас услышал, наконец… И тебя спас… Такое не случается напрасно… Это судьба наша… Всех троих… – вспыхнула-загорелась идеей, смутилась, но высказала мысль. – Если умру, Илан женится на тебе и обеспечит до конца жизни средствами! Станешь настоящей гражданкой Израиля и состоятельной женщиной! Мы не оставим тебя на произвол судьбы никогда… Ни за какие посулы и угрозы…

      Заплакала вновь, но внезапный резкий стук в дверь каюты заставил её быстро вытереть слёзы и выпрямиться.

      Мари украдкой улыбнулась, любуясь и восхищаясь: «Профессионализм не пропьёшь: вмиг подобралась, спину выпрямила, грудь навыкат, вздёрнула воинственно подбородок – готова к труду и обороне! Нет, мама. Прикажут, не устоите, продадите меня. Долг тебе – второй Яхве».

      Хана резко гаркнула поставленным начальственным голосом, вставая с кровати, разрешила войти посетителю, сделав несколько шагов навстречу – грудью охраняла дочь.

      – …Соня, прибыл специалист со свежими данными, – Илан стремительно вошёл и, не глядя на возмущённую жену, нарочито игнорируя её, обратился к девушке. – Ты в состоянии работать? Кажется, им удалось сесть на хвост!

      Глаза сияли от возбуждения, был так горд удачной операцией своих сотрудников и служб! Запоздало опомнился, сбавил обороты, честно покраснел в раскаянии.

      – Как ты, милая?

      – Дай мне десять минут, – лишь обречённо прошептала и… поплелась в ванную, шатаясь.

      Пока приводила себя в порядок, за стеной шёл бой.

      Хана неистовствовала и возмущалась на идише, ругалась и сварилась, как на базаре Привоза, и даже чем-то стала кидаться в Илана!

      – Я готова. Идём, папа! – крикнула Соня, войдя в гостиную.

      Супруги замерли с открытыми ртами – увлеклись.

      – Спасибо, мама, за заботу, но здесь я справлюсь сама.

      С любовью улыбнулась пунцовой женщине, послала воздушный поцелуй, приласкала тёплым изумрудом. Обратилась строго к папе:

      – За работу, г-н Шпиллер! На выход! Шагом марш!

      Илан рассмеялся, чмокнул в багровую щёку супругу и, галантно подхватив юную подопечную под руку, вышел из каюты, послав за плечо широчайшую голливудскую белозубую улыбку.

      – Мы ушли, моя Хана! Бай!

      Идя с ним, Мари безмолвно хихикала, вспоминая семейную свару на еврейский лад: «Да… Двое дерутся – третий не лезет. Разберутся».


      …Через три часа была в самолёте. Первый вылет на место.

      С палубы круизного лайнера их забрал вертолёт, приземлившись на специальную площадку.

      Потом – маленький аэродром и небольшой самолётик. Вокруг из знакомых лиц – врач Иоахим Гонт. Мальчика-переводчика не позволили взять – строгая тайна. Обещали на месте предоставить специалиста.

      Пока летели, думала: «Что ж, вот и для такого испытания настало время, Марыля. Да-да, ты прекрасно понимаешь, что там увидишь. И почувствуешь. Держись, Мыринка…»


      …Песок резал глаза выгоревшей белизной и сушил кожу нестерпимым жаром.

      Благо, арабская одежда была ей знакома – шла свободно, не привлекая внимания неуклюжестью.

      Встречные мужчины тайком  оборачивались, оглядывая маленькую тоненькую фигурку в никабе и чадре, восхищались: «Грациозна, как лань!» Но, заметив негодующий взгляд троих сопровождающих женщину суровых бородатых мужчин, быстро удалялись, больше не оглядываясь.

      Со стороны их группа выглядела в этой арабской стране вполне обычно: три араба-мужчины и маленькая женщина в национальном одеянии. Только не арабы они вовсе: три «спеца»-военных из разведструктуры маленькой, но гордой страны, и Риманс, советская гражданка между ними. Да знали бы это местные – порвали б на куски!

      У группы здесь было дело государственной важности по программе «Гнев Божий».

      Мари вели на место, где накануне уничтожили давно выслеживаемого участника того кровавого теракта в Мюнхене.


      …Кровь была повсюду, как и предполагала: не только на полу и стенах, а даже на потолке!

      «Скольких же здесь расстреляли? Но, не время об этом думать: пора работать и выдать результат».

      Шагнула в остатки дома, сделав всем знак «не мешать». Медленно пройдя по всем комнатам, остановилась на середине самой маленькой. Закрыла глаза, замерла, прислушалась.

       – Отголоски разговоров на арабском, смех детей, пение женщин. Но вот что-то произошло: крики, испуг, плач детей. … Боже… в дом ворвались люди в чёрном, и вся семья стала живым щитом им, скрывающимся от преследования! … Вот и всё. За пять минут всё было кончено. Кровь и мёртвая тишина. Дети даже не успели испугаться – хорошо. Их страх всегда бывает самой сильной помехой в считывании следа. … След. Следы… – тихо говоря, медленно ходила по разрушенному дому.

      Незнакомый невысокий полный мужчина-военный старательно переводил слова медиума.

      Двое сопровождающих недовольно хмурились.

      – Не моя вина, что всё было напрасно – вы убили не тех людей, а вместе с ними, ни в чём неповинную семью. Осечка. … Да, те в чёрном тоже были террористами, но к «Сентябрю» они не имели отношения никакого. Ложный след.

      «Спецы» в бешенстве! Старшой уже открыто орёт и грозит оружием.

      Оставалась спокойной и отстранённой. Лишь пожимала плечиками и сильнее бледнела.

      – Со мной это не пройдёт, господа – не из пугливых. … Это не та информация! … Угрожать бессмысленно и глупо! … Дар – не телевизор, его не переключишь на другой канал. … Как вам угодно – действуйте. … Нет, Бог един и меня примет, не сомневайтесь. … Хотите проверить? Уверена – вас растерзают, меня припасут для обмена: ссориться с русскими – себе дороже.

      Переводчик не выдержал и начал ругаться с ними, хоть из их же системы – отважно защищает юную смелую девушку.

      Усмехнулась грустно: «Аукнется ему. Выгонят. И хорошо. На гражданке прославится, как талантливый гомеопат-натуропат… Всё будет к лучшему…»

      – Соня, – стараясь деликатнее перевести свару, покраснел круглым добрым лицом. – Им нужна информация, куда ведёт дальнейший след?

      – Я лишь могу сказать, откуда он пришёл.

      Вздохнув, перевёл и покраснел ещё больше.

      – Они это и сами знают!

      – Мне нужна вещь из того места, – тихо предложила выход из тупика.

      Постояв и почесав головы, решили везти туда. Благо, недалеко.

      На новом месте осталось ещё меньше от дома, но в стороне, под небольшим навесом, нетронутым остался лежак. Обойдя вокруг, вдруг вздрогнула, застыла в ледяном поту: «Есть! След! Того, кто им нужен! Он здесь ночевал. Хозяева не посмели отказать в крове». Опустившись на колени, положила руки на покрывало, глухо заговорила…


      Через пять часов на джипе везли сквозь пески, а девушка, смотря вдаль, говорила, куда ехать. След считывался чётко и ясно.

      Военные напали-таки на их логово, только совсем не там, где искали. Даже не в той стране. Сомнамбула с зелёными глазами их увела абсолютно в другую сторону. А вот это уже удача! Теперь они выполнят приказ.


      …Через три дня вернули на лайнер – самолётом доставили в крупный город, куда зашёл корабль на длительную стоянку.

      Пропав на некоторое время, вновь там появилась.

      Ненароком озвучили версию для всех пассажиров: «Приболела, потому не показывалась несколько дней. Бедное дитя!»

      В тот же вечер вывели в ресторан, чтобы пассажиры и обслуга увидели Соню своими глазами.

      Мама не отходила ни на шаг, шепча, что больше не отпустит от себя никуда, но её ждало разочарование.

      Оказавшись на свободе, Мари поняла, что дальше делать.

      «Я хочу домой, во что бы то ни стало! Представится возможность – сбегу, как и обещала Алефу Мунху на катере. Всегда была искренна – не люблю напрасно обманывать, даже врагов, – виновато вздыхала, но отступать была не намерена. – Простите, “родители”, но у меня есть на Родине дела. И могилы. И живые, которым ещё нужна».


      Последняя удачная операция так окрылила израильских военных, что они ослабили надзор за русской. Стало проще.

      Гуляла по лайнеру, таская следом мальчика-переводчика, спрашивая обо всём вокруг, ввязываясь в разговоры, подсаживаясь к отдыхающим на палубах, а бедный Симха Блат, которого иначе и не звала, как Симка, везде следовал за ней и уже замучился переводить с нескольких языков сразу! Хмыкала лишь: «Что ж, сам попросился там, на побережье океана».


      Их в домик на побережье привели троих: всем примерно лет по двадцать-двадцать два.

      Симха Блат сразу так впился глазами, что выбор ею был сделан мгновенно.

      Только для вида спросила у офицера в гражданской одежде, сколько языков, кроме русского, этот статный парень-красавец знает, а оказалось, что пять! Удовлетворённо вздохнув, кивнула, утверждая выбор:

      – Умница мне подходит.

      Узнав значение имени и фамилии, вообще поверила в мистические совпадения: «Радость, счастье – имя Симха; листок, лист, страница – фамилия Блат. Счастливый листочек? Или того хлеще: счастливый билетик? – радостно улыбнулась, словно предвидя или предчувствуя удачу. – Что ж, билетик, выручай!»

      Так Сима стал её переводчиком и… наказанием.


      Теперь, чтобы выбить из его головы лишние «нижние» мысли, водила везде за собой, но это было не развлечение, а разведка боем.

      «На что способен? Насколько его выдержки хватит? Чтобы осуществить план побега, что сложился в голове, мне понадобятся немало физических и моральных сил в дальнейшем, а я сейчас слаба, как никогда! Слабею с каждым днём всё сильнее: не климат мне тут! Влажность и нулевой уровень моря медленно убивают – родилась в предгорье и сухости. Ждать дальше просто физически опасно. Срочно нужен родной засушливый климат и горы. Пора решать проблему. Для этого нужен тот, кто пойдёт со мной до самого конца, не задумываясь: Симка подходит по всем параметрам. Осталось обдумать и подготовить детали побега. Берег Африки маячит на горизонте не первый день, скоро должны прибыть туда, куда мечтает доставить Хана – к колдуну. Как и в большинстве случаев, нет чёткого плана дальнейших действий, но так уж устроена моя голова – решение приходит спонтанно в самый критический момент. Видимо, опасность – катализатор для мозга, такая особенность, но именно она всегда спасала. Спасёт и теперь. Симха поможет в этом, хотя даже не подозревает ещё ни о чём, бедняга. Как не стыдно? Увы. Душа пуста, а с ней опустела и совесть. Испарились и сочувствие с милосердием, что всегда присутствовали во мне, но не теперь. Голландия духовно убила полностью. Гибель пацанов резанула, как серпом по я… Вот и истекаю теперь кровью, горем и жизнью, словно последний гаремный кастрат…»


      – …Они спрашивают о Вашей маме, Соня, – Сима тронул нежно за руку, заставив очнуться от тяжёлых мыслей. – Сколько ей лет было, когда решилась Вас родить? – краснел до предела, трепетал телом, но держался.

      Хмыкнула тайком: «Стойкий еврейский солдатик».

      – Удивляются, мол, разница такая…

      Включилась в светскую беседу, мягко поглядывая на парнишку, который горел в чувственном аду не первый день. Опасливо вздохнула: «Не сорвался бы до срока: молод и горяч. Как остудить, не оттолкнув? Подумаю позже».


      – …Вот вы где! – папа выдохнул счастливо, наконец, обнаружив их на соседнем уровне палуб. – Мама тебя потеряла, Соньхен…

      Рухнул на кресло, устало выдохнул, промакивая взмокший лоб носовым платком.

      Дочь сделала знак стюарду, подзывая с подносом лимонада и соков. Подала всем напитки, не спрашивая о желаниях – просто рассовала холодные запотевшие стаканы в мужские руки.

      – Нет, родная, томатный твой! – смеясь, Илан поменял напитки, забавляясь замешательством Симхи. – А тебе что досталось? Поменяемся? – рассмеялся ещё громче, когда тот скромно кивнул, залившись краской смущения. – Вот такая у нас Соньхен: обеспечивает, а разбираться мы вынуждены сами!

      Стюард всё ещё стоял рядом в полупоклоне, задержавшись возле женского кресла.

      Оглянувшись, Соня метнула сияющим изумрудом в молодого мужчину, зыркнула в упор в арабскую ночь, внеся дикое смятение и беду в неё, закусила губу и… ещё три сока взяла с подноса, пока не уронил из задрожавших крепких рук любитель качалок.

      – Свободен, парень! Беги отсюда, пока цел! – хохотал отец, говоря на английском.

      Стюард опомнился и ушёл неверным шагом, не оглядываясь за мощные накачанные плечи, молясь и беззвучно стеная: «О, Аллах! Огради! Это ведьма! Сахир! Посланница самого Иблиса!..»

      – Ох, Соньхен, и долго же они будут помнить этот круиз! Сколько сердец у тебя на поясе?

      Счастливыми глазами горделиво смотрел на тонкую талию Дюймовочки, зардевшись, недвусмысленно задержавшись на фигурных выпуклостях фигурки, лаская их грешным взором и млея.

      – Ещё местечко имеется?

      – Сколько хочешь! Я их не держу – бросаю в океан на корм рыбам, – смеясь, строго брызнула взором в Илана: «Маме расскажу!», коварно покосилась на переводчика. – Только одно себе оставлю на память. Ещё не решила, но без трофея не сойду на берег точно.

      Закусив губу, посмотрела за спину побледневшего бедняги, что заставило того обернуться и посмотреть, чьё сердце коварная хозяйка собирается забрать?

      За соседним двойным столиком сидели с каменными лицами их «спецы» и о чём-то глубокомысленно разговаривали. Выбор был весьма богат: все семеро мужчин были колоритны и серьёзны, к тому же красавцы! Да и возраст приемлем: самому старшему около сорока.

      – Всё никак не могу выбрать… Совесть и мораль разрешают одного, глаза берут двоих, а тело требует троих! – посмеиваясь, обратилась к отцу. – Кого посоветуешь, родной?

      – Даже не надейся – мама не позволит! – улыбаясь, Илан понял и поддержал девичью игру. – Надоела ей форма – выбери штатского: породистого, перспективного, умного и красивого.

      Бледный Симка облегчённо вздохнул и успокоился: «Хана в этом вопросе главная, надо понравиться ей. Я подхожу по всем параметрам и требованиям. Может, повезёт, и эта красавица с волшебными глазами снизойдёт и выберет меня?»

      «Слыша» его мысли, украдкой усмехнулась, затаив печаль в глазах: «Не волнуйся, парниша, выберу тебя, когда придёт время. Только не “взвесься” потом, не наделай глупостей. Не вижу твоей судьбы вообще».


      Работа не оставляла слишком много свободного времени, но предоставляла выгоды: медицина и информация, всякая и разная, какую бы ни потребовала. И получала! Пока не коснулась болезненной темы: парней из группы. Тогда натолкнулась на глухую стену молчания. Даже психометрия ничем не помогла – ни один член команды никогда не знал и не был в курсе.

      Догадалась, в чём хитрость: «Всё предусмотрели и специально так сформировали команду, чтобы не отвлекалась на посторонние мысли».

      Желание хоть что-то узнать стало навязчивой идеей! Пришлось идти на поклон к Илану и… рассказать часть правды.

      Вызвался помочь.

      Вскоре на палубу лайнера поднялся новый пассажир.

                Март 2013 г.                Продолжение следует.

                http://www.proza.ru/2013/03/29/291