Глава первая.
Эта история очень давняя. Около пятидесяти лет минуло с тех пор. Она связана с жестоким, двойным убийством. Хочу рассказать о ней потому, что раскрыл преступление мой дядя, Абрам Ефимович Саксонов, бывший в те годы следователем Московской Областной Прокуратуры. В процессе принимал участие известный адвокат Семён Львович Ария. А советский писатель Анатолий Георгиевич Алексин проявил к делу творческий интерес в ходе следствия и судебного разбирательства. Рад сообщить читателю, что названные мной, всеми уважаемые, личности, несмотря на свой преклонный возраст, находятся по ныне среди нас. Дяде моему недавно исполнилось 99 лет. Все годы войны провёл на фронте, а в мирное время раскрывал особые, запутанные преступления. Вот об одном из них и хочу я рассказать.
Я ничего не придумал сам, даже имена не вымышлены. Но некоторые детали могут не совпадать с материалами уголовного дела, ведь в архивах я не работал и кто меня туда пустит. Публикации Анатолия Алексина так и не нашёл, единственный опубликованный источник, которым я воспользовался, это речь на суде, уже названного мной, адвоката.
Многое запомнил из рассказов дяди. Расспросить бы его поподробнее сейчас...Но сами понимаете, что в его возрасте сохранить в голове информацию о столь далёких событиях не реально, тем более он теперь живёт далеко от меня. Бывший следователь по особым делам и прокурор, позже работавший в Прокуратуре РСФСР, продлевает нынче свою большую жизнь в пансионате для престарелых при Вашингтонской еврейской общине.( Если вы что-либо слыхали о «Вашингтонском обкоме», который строит козни всему прогрессивному человечеству, то это, именно, и есть это учреждение. Надеюсь, что с юмором у вас всё в порядке, хотя содержание рассказа трагическое и к шуткам не располагает).
* * *
Летней, короткой ночью, в далёком 1965 году, в тихом, дачном посёлке Загорянка, жители одной из улиц проснулись от чьих-то криков, стонов и рыданий. Они доносились со стороны соседнего участка. Вставать никому не хотелось, то ли из-за страха, то ли из-за лени. А может быть, кто-то и встал бы, побежал на помощь, если бы шум не стих. Но крики очень быстро прекратились и наступила опять тишина, да такая, что только соловья и было слышно. А раз соловьи поют в роще, какая может быть тревога. Одно наслаждение. Потом кто-то завёл мотор мотоцикла, дал полный газ и умчался, подняв стаи ворон на
деревьях и, долго не затихающий собачий лай.
В воскресенье на работу спешить не надо, дачники спали долго, пока ни пробудились от знакомого всем зова – " МОЛОКО ! МО – ЛО – КО ..." . Это молошница Нюра, из соседней деревни, звала своих постоянных покупателей. Она , как обычно, по воскресеньям привозила молоко, творог,сметану, снабжала москвичей натуральным продуктом от собственной коровы. Её привозил муж, Степан, на мотоцикле с коляской. Целая фляга молока помещалась в коляску, а сама Нюра ехала на сидении сзади. Ехали они всегда медленно, чтобы не расплескать молоко по разбитым поселковым дорогам.
Всех своих клиентов Нюра знала не только по имени, отчеству и фамилии, но и по социальному статусу. Могла поговорить с ними о детях, внуках, сыгранных ролях в кино или просто "за жисть", а то и попросить совета, к кому обратиться за помощью. Ведь обитатели Загорянки не простые дачники, а солидные, уважаемые люди: адвокаты, музыканты, артисты. Михаил Жаров, Юрий Никулин и другие, известные клиенты попивали её жирное молочко и ели сметанку, в которой ложка могла стоять.
Торговля шла уже к концу, осталось совсем мало чего: пару баночек сметаны и чуток молока. Нюра завела беседы с дачниками о том, о сём и посетовала, что её постоянная покупательница, Елена Ивановна, задерживается, не забрала своё, заказанное. Видно спит сладким сном, забыв про молоко. Послала Степана на дачу к Раскиным, попросить хозяйку придти, получить свои продукты, а то им ехать пора.
Стёпа закурил папироску и пошёл медленным шагом вдоль заборов. Идти не далече – второй участок за углом. Не долго пришлось ждать его. Через несколько минут прибежал, запыхавшись, сообщил, как громом ошарашил:
- Нюрка, кидай бидон в кювет на х.. Мне срочно в Щёлково ехать надо,
в милицию. Убийство тута! Раскиных зарезали!
- Ты что несёшь, Стёпа? Как так зарезали? Кто? А ну пойдём, все вместе
глянем.
Собрались вокруг молошницы соседи, вспомнили, что ночью, кто-то орал, как резанный, вот только выбежать на помощь не решились, головы подушками закрыли и одеялами.
- Нельзя туда, мать вашу... Никого не пущу, пока милиция не приедет!
Сказал, как отрезал Степан. Все согласились и стали ждать милицию. Телефонов в то время на дачах не водилось, за исключением больших начальников. Степан помчался на мотоцикле в райцентр.
Продолжение следует.http://www.proza.ru/2013/03/30/2174