Глава 1. Солнечный.
Котлета была жесткая и безвкусная. Том уже несколько минут ковырял ее вилкой, безуспешно пытаясь убедить себя, что сыт. Но живот, несогласно урчал, и котлету пришлось съесть. В столовой подавали такие каждый день, кроме пятницы, тогда в меню была рыба, переваренная, костлявая, но вкусная. Странно, но только сегодня Том понял, насколько они отвратительны. Он со вздохом оправил в рот последний кусок и надел респираторную маску. Дышать было тяжело, фильтр был старый и засорившийся. "Надо бы поменять его после смены" - подумал Том и вышел на улицу. Резина плотно облегала его лицо, фильтрующее устройство исправно пыхтело, задействуемое дыханием. "Дыши. И дыши чисто" - гласил слоган Маскома, единственной корпорации по производству респираторов и очистителей воздуха. Том запахнул плащ, посмотрел на часы и зашагал по направлению к заводу. Улицы, мощенные щебнем, медленно заполнялись людьми.
Наверху, едва угадываемый сквозь дым, виднелся купол. Его толстое стекло настолько закоптилось, что стало насквозь черным и непрозрачным. Поэтому город освещался уличными фонарями и прожекторами, установленными на высоких трубах заводов. Наверное, они создавали бы яркий день, но все тонуло в дымном тумане, обволакивающем город серой паутиной. Прозвучал протяжный гудок, и люди на улице ускорили шаг. Начиналась утренняя смена. Какой-то мужчина вдруг начал кашлять и упал на землю, царапая свою маску, пока не сумел ее снять. "Бедняга, он только что вдвое сократил себе жизнь,- посочувствовал ему Том. - Новый респиратор не достать быстрее, чем за полтора часа, а за это время газ бесповоротно разъест легкие. Надо не забыть сменить фильтр".
Круглые ворота завода распахнулись, и из них полился медленный поток рабочих. Уставшие после одиннадцатичасовой смены, они расползались по домам, наполняя воздух шуршанием своих масок. Сейчас они вернутся в свои узкие комнаты, встанут под едва теплый душ и, смыв с себя копоть грязноватой водой, отправятся спать до вечернего Пира. Войдя в раздевалку, Том расписался в журнале о получении смены и отправился в раздевалку. Подойдя к раздатчику, он дернул тяжелый рычаг и машина, заскрипев и обдав его струей пара, выплюнула холщевый мешок с рабочей формой. Том облачился в парусиновый комбинезон уже наполовину, когда кто-то дернул его за плечо. Это оказался охранник. Он достал из кармана перфокарточку и вставил в свое разговорное устройство. Шестеренки завертелись, и механизм проскрипел:
- Венчер? Это ты Венчер?
Том кивнул. В городе, где чистый воздух на вес золота, люди поневоле становятся неразговорчивыми, довольствуясь всем понятными жестами и взглядами. Даже учатся понимать слова, сказанные сквозь маски или произнесенные металлической коробочкой на груди. Новая перфокарточка исчезла в щели:
- Директор вызывает. Пойдем. - Охранник, как бы невзначай коснулся кожаной кобуры револьвера на поясе и, повернувшись в направлении лифта, сделал Тому знак следовать за ним. Вызов к Директору никогда не означал ничего хорошего. После него обычно увольняли, лишь изредка повышали и еще реже поздравляли с выходом на пенсию, хотя мало кто получал ее, не так уж просто дожить до тридцати пяти. Тому было девятнадцать, и никаких норм он не перевыполнял, скорее наоборот. "Надо было поменять фильтр за счет завода, пока была возможность". - Грустно подумал он. Когда они подошли к лифту, охранник махнул рабочему, и тот начал крутить вентиль, одновременно качая ногой меха, чтобы нагнести давление в баллон. Клапан механизма засвистел, и сверху, трясясь и громыхая, спустился лифт. Они зашли в кабину, задвинули решетчатые дверцы. Рабочий вновь закрутил вентиль, и лифт поднял их к кабинету Директора завода. Замки герметичной двери завертелись и она, свистя вырывающимся из-за нее воздухом, открылась. Том вошел внутрь, охранник же, задвинув за собой засов, остался у входа.
Кабинет Директора был просторным и светлым. У стены стоял стенд управления с телеграфом, трубками связи и обзорными зеркалами. На панели дергали стрелками циферблаты барометров и других приборов. На противоположной стене красовался огромный портрет мэра Готфирда, уже десяток лет обещавшего городу повысить фильтрацию воздуха на восемь процентов, неслыханная роскошь. Его круглое лицо с пухлыми щеками и рыжими бакенбардами многообещающе улыбалось практически с каждой стены на улицах, но на этом портрете выглядело задумчивым и даже немного грустным.
-Вы можете снять свою маску, Том. Воздух здесь достаточно чист, по крайней мере, для вас. – Голос директора доносился из-за гигантского, занимавшего весь дальний конец комнаты письменного стола. А ведь и правда, воздух здесь очищен более чем на девяносто процентов, Том только сейчас услышал, как жужжат, напрягаясь, очистители в потолке. Он стянул респиратор на шею, и поднял защитные очки на лоб. Как хорошо было вдохнуть полной грудью, не боясь закашляться или повредить бронхи. Последний раз он дышал так на еженедельном воскресном Пиру, в Общем Зале города, где каждый желающий мог ровно на десять минут насладиться бесплатной едой и глотком хорошо очищенного воздуха.
-Скажите, Том, вы любите наш город? – вновь обратился к нему Директор, едва видимый из-за своего необъятного стола.
-Я… - Том повертел языком, разминая его после многонедельного молчания. – Солнечный самый лучший и красивый город! – В конце концов, выпалил он заученную им из бесчисленных предвыборных слоганов мэра фразу.
-Да-да. И какой идиот дал городу это дурацкое название, – поморщился Директор. – Ты хоть знаешь, что такое Солнце, мальчик?
-Нет, господин директор. Моя мать когда-то сказала, что это огромная газовая лампа. Но газ очень дорогой, зачем кому-то тратить его на освещение, когда есть электрические прожекторы?
-Да-да. Конечно, это было бы глупо. Но перейдем к делу! – Директор, выбрался из-за стола, потер руки и подошел к круглому окну. – Хотите сигару, Том? Ах да, все время забываю, что в этом треклятом городе никто не курит! И как вы живете без табака? Не смотрите на меня так удивленно, мистер Венчер, у всех свои маленькие слабости. – Он откусил кончик сигары и закурил. - Так вот, мы просмотрели ваши показатели производства и пришли к выводу, что вы не совсем, кхм, подходите для этой работы.
-Вы меня увольняете? – обреченно спросил Том. Он уже заранее думал, как проведет свои последние пару месяцев, что ему остались. Без работы долго не живут.
-Нет-нет-нет! Что вы! – замахал руками Директор. – Как же я могу уволить такого молодого и сильного юношу? Нет-нет, я предлагаю вам другую, кхм, должность. – Он стряхнул пепел на пол. – Что вы знаете об угле?
- Уголь используют для топки печей. Это самый важный источник энергии, без него мы не сможем плавить металл, топить паровые котлы и получать электричество для освещения. А если не плавить металл, город остановится, очистители перестанут работать и люди задохнутся газами.
-Да-да. Это мы все знаем. Но откуда берется уголь? – Директор хитро прищурился. Только сейчас Том понял, что он стар. Даже дряхл. Ему не могло быть меньше шестидесяти. Волосы его были седыми, и он уже давно начал лысеть. Морщины покрывали его худое лицо причудливым узором. Но глаза по-прежнему яркие и чистые, выжидательно смотрели на подчиненного. Том никогда еще не встречал таких стариков в городе. И такого ясного взгляда, глаза у всех жителей были мутные, как и у него самого, словно легкий дым клубился в них. А ведь и правда, откуда берется уголь? Никто никогда не задумывался об этом, но вроде бы его добывали из угольной шахты. Это была горная порода, ломкая и отлично горящая. Им топили печи по всему городу, и в каждой котельной ежедневно наполняли им огромные ящики.
-Да-да. Как это просто! Уголь из угольной шахты. Вам простым рабочим и знать больше ничего не надо, – отмахнулся Директор и щелчком отправил окурок в печь. Он сцепил руки за спиной и вновь повернулся к окну, выходящему на плавильный цех. – А ведь вы даже не знаете, что такое Солнце, которые мы больше никогда не увидим. А ведь мы задыхаемся здесь ради того, чтобы оно светило! – Старик перешел на крик. – Мы спасаем мир, парень! Мы плавим металл! Запомни это! – Он подошел к стенду управления и прокричал в трубку связи – В угольную шахту его! Немедленно! И выпить.
Портрет мэра на стене вдруг задергался и отъехал в сторону. Из открывшегося проема выскочили два охранника с ружьями наперевес. Они бросились к опешившему Тому. Один из них ударил его прикладом в висок, а второй накинул холщовый мешок на голову. Последнее, что Том заметил краем глаза – был запотевший стакан виски, медленно поднимавшийся прямо из стола на странном механизме, и печальный взгляд Директора. А потом его накрыла тьма, и он перестал дышать.
Глава 2. Угольная шахта.
Разбудил Тома длинный громкий гудок, его пихнули в бок. Вокруг раздавались голоса, кто-то отрывисто кричал, слышался стук и шипение машин. Он не решался открыть глаза, но смачный подзатыльник вернул его к действительности. Сев, и ощупывая здоровенную шишку на голове, Том открыл глаза. В них ударил яркий свет, ослепив и пронзив мозг вспышкой боли. Едва вновь не потеряв сознание, Венчер прижал ладони к вискам и, наконец, осмотрелся. Он находился в огромном круглом зале, уходящем ввысь насколько хватало глаз. Стены, как и все в городе, были металлическими, повсюду на них висели электрические лампы, тянулись провода и трубы. А по всему залу, пыхтя и шипя, ползли конвейерные ленты, полные углем, канистрами и жестяными ящиками.
-Добро пожаловать в Угольную Шахту, малой! – прогремел высокий бородатый мужчина в серых парусиновых штанах с лямками и голым торсом. Через его широкие, волосатые плечи была перекинута тяжелая холщёвая сумка, из которой торчали всевозможные гаечные ключи и другие инструменты – Как звать-то тебя?
-Том Венчер. – промямлил Том, и тут же получил такой сильный хлопок по спине, что чуть не прикусил себе язык, а в позвоночнике что-то ощутимо хрустнуло.
-Значит Том, мы тут не носим фамилий. А я Сул! Будем знакомы! – Он почесал свою пышную черную бороду, выхватил оттуда вошь и раздавил ногтем. – Я тутошний механик, а ты вродь как, мой новый помощник. Прошлого-то уже неделю как на шестерню большого конвейера намотало. А я говорил, что нельзя рубашки с рукавами на нашей работе носить. Так что ты свою тоже сними, целее будешь. – Сул тыкнул в него пальцем и зашагал к ближайшей движущейся ленте. – Ну, пойдем, работа не ждет, сейчас опять какой-нибудь котел взорвется. Чего стоишь? – Обернулся он.
Опешивший Том только сейчас понял, что на нем нет респираторной маски, и с ужасом схватился за лицо.
«Мне конец! Неизвестно сколько я дышал без нее, наверное мои легкие уже превратились в кисель. Почему он смеется? И на нем тоже нет маски».
Сул хохотал, согнувшись пополам.
-Вот так всегда! – вытерев глаза чумазым кулаком, сказал он. – И как мы там раньше жили в этих респираторах? Здесь они не нужны, - он указал вверх, - весь дым уходит туда.
-Куда?
-Наверх. Тут его не так много, чтобы фильтровать. Ладно, снимай рубашку, и пойдем.
Том, помявшись, все же скинул рубашку и остался в грязной пропотевшей майке, рукава комбинезона он завязал на поясе. Защитные очки все еще оставались на нем, и он на всякий случай опустил их на глаза, свет все еще был слишком ярок для них. Сул только покачал головой.
Они подошли к самому широкому конвейеру, ползущему посередине зала, с одной стороны на него сыпался из гигантской трубы, спускавшейся сверху, уголь, другая уходила в квадратное отверстие в стене. По более узким лентам перемещались к темным проемам ящики и бочки. Несколько мужчин сгружали их с широкой платформы, спускавшейся сверху на толстых и крепких цепях, другие же загружали ее, вещами, приезжавшими с других конвейеров, начало которых скрывалось где-то в стенах. Над некоторыми машинами, ругаясь и пыхтя, горбились, судя по одежде, механики. Все это сливалось в необычную, разноцветную и шумную картину. Она одновременно пугала и радовала Тома. Для него, всю жизнь проведшем в тусклом задымленном городе и пылающем цеху плавильного завода, это место казалось воплощение великолепия и красоты. И главное, здесь можно было свободно дышать! Воздух, хоть и отдавал немного гарью, был чист и безвреден. Смотря по сторонам широко открытыми глазами, Том дышал так часто и глубоко, что у него закружилась голова, и он чуть не упал.
Сул подвел его к одной из машин, движущих конвейеры, из-под нее торчали две тощие ноги в коричневых штанах и тяжелых кожаных ботинках. Он бесцеремонно пнул один из них, и к ним выехал, лежа спиной на доске с колесиками, растрепанный парень с гаечным ключом.
-Знакомься, это наша главная беда – Трикс. После него всегда приходится все чинить заново, пока это не взорвалось. Но когда доходит до тонкой работы ему нет равных, он может часы с закрытыми глазами разобрать и собрать заново. А еще он много болтает и все тебе тут объяснит. А у меня еще работы полно, надо проверить погрузку. – Сказал Сул и зашагал прочь.
Трикс еще несколько мгновений пролежал на спине, моргая, и видимо стараясь осознать свое положение. Потом перевел взгляд на Тома, вскочил, схватил его за руку, и начал ее трясти.
-Привет! Я Трикс! А ты Том? Тебя сегодня привели? Ты новенький? Ну конечно! Все утро только о тебе болтают, к нам редко кого забрасывают. – Он рассеянно растрепал свободной рукой в перчатках без пальцев свои и без того непослушные серые волосы. – Хочешь есть? – Не дожидаясь ответа, паренек потащил Тома вдоль ленты, болтая без умолку. – Пойдем, познакомлю тебя с остальными!
Они шли по залу, мимо конвейеров, пыхтящих паровых котлов и работающих людей. Трикс тыкал в каждого пальцем, называл имя, здороваясь с теми, кто отрывался от своих занятий, чтобы поглазеть на новичка и сказать ему пару приветственных слов. Тут были и грузчики, что складывали ящики на ленты и платформу, кочегары, вспотевшие и чумазые у своих топок, механики, скрючившиеся над машинами. Все были чем-то заняты, выглядели уставшими, но на их лицах играли улыбки, а работали они с явным удовольствием. Такого никогда не происходило в Городе. Том вспомнил, сколько раз он раньше думал покончить со всем, с тяжелым, рабским трудом на заводе, безвкусной едой и алкоголем, бессмысленной и серой жизнью. У него никогда не было друзей или близких. Отец умер из-за бракованного фильтра за пару месяцев до его рождения, мать скончалась от старости в свои 37, когда ему было шесть. Жизнь была суровой и тянучей как горячая резина. Но у этих людей она, кажется, совсем другая. Он невольно задумался почему, и вдруг понял, что так точно и не знает, где находится. Собравшись с духом, Том остановился и спросил озадаченного Трикса:
- Где мы? Что это за место? Я тут уже полчаса, но все еще не понял!
-О, друг, ты тут уже два дня, но все время был в отключке. Мы в Угольной шахте. Это переправа между подземным городом Солнечный и столицей Небесная. Ты ведь знал, что живешь под землей? Или нет? Конечно нет! Вы ведь не знаете! Это нам можно рассказать правду, ведь отсюда никто не уходит. Оглянись вокруг! Это яма, где мы все сгнием, зная, что над нами целый мир, полный света и радости, неизведанный и прекрасный, а под ногами задыхающийся и умирающий город, откуда мы сбежали. – Трикс театрально склонился и пустил слезу, но тут же вскочил снова. – Но мы живы! И живее тех, кто внизу! О, мы заботимся о них. Ты когда-нибудь задумывался, откуда к тебе на стол попадает еда, вода, откуда твоя одежда, чем топятся печи? Нет? Так вот смотри! Мы получаем все продукты, материалы и уголь из Столицы по трубам и лифтам, а потом отправляем их в Солнечный по конвейерам. Там уже все доставляют охранники. Кстати ты знаешь, почему они не разговаривают? Пойдем, спросим Уну!
Тома снова куда-то потащили, пока он переваривал полученную информацию. Весь его мир был разрушен до основания, а эти странные люди возводили его заново. Надо сказать, что у них это получалось лучше, чем у него за всю жизнь. Привыкнув жить в страхе и безысходности, не так просто научиться верить во что-то хорошее, а уж тем более в солнце над головой, которого ты никогда не видел. Том вспомнил Директора и поблагодарил его за отправление сюда. Выход из шахты терялся в высоте и был черен, но полон надежд.
Они пробежали мимо Сула, уже копавшегося во внутренностях какого-то агрегата, толкнули кочегара, уронившего лопату с углем и чертыхнувшемуся им вслед. У стены зала стояло множество верстаков, на одном из них сидела девушка лет семнадцати, в широких грязно-бежевых штанах, казавшихся состоящими из набитых карманов, и черной, изящно облегающей небольшую грудь, майке. Она болтала ногой, и ковыряла отверткой в круглой жестяной коробочке. Ее рыжие волосы были забраны в хвост на затылке, а за ухом торчал огрызок карандаша, вся шея была увешана цепочками разных размеров и цветов. Левая рука от запястья до локтя была замотана кожаным ремнем, а на поясе было пристегнуто разговорное устройство. Она сердито стрельнула глазами Триксу, секунду разглядывала Тома, после чего вновь заработала отверткой.
- Вот это Уна. Наша ремонтница и мастер на все руки. – Трикс прыгнул на нее с объятьями и чмокнул в щеку, на что в ответ получил коленом в бок, свалился под стол и продолжил оттуда. – Уночка, это Том, он только что попал к нам снизу, будь с ним милой и дай мне рассказать о тебе.
Она пожала плечами и тяжело вздохнула, но потом хлопнула парней по голове и улыбнулась.
- Уна была охранником в Солнечном, видишь, на ее запястье татуировка, которую она прячет, и еще она нема. Когда ты поступаешь в стражу, тебе перерезают голосовые связки. Поэтому охранники молчат о том, что знают, и разговаривают только с помощью перфокарточек, которые им выдает начальство специально для каждого дела. Но наша красавица особенная, она в тайне научилась писать и подделывать карточки, а потом сломала разговорное устройство и собрала его заново, так что теперь оно говорит почти как человек. Естественно он нее решили избавиться, отправив к нам в шахту. И мы благодарны им за это! – Трикс на коленях выполз из под стола и, схватившись за ботинок Уны, задрал штанину, попытавшись поцеловать ее лодыжку, за что получил пяткой в нос и вновь упал на пол.
Девушка беззвучно засмеялась, потом захлопнула крышку коробочки, державшую в руках, и приложила ее к уху Тома. Странная мелодия полилась в него, кажется это была песня, но он не понимал ни слова, музыка казалось смутно знакомой, но он в жизни никогда не слышал музыки, кроме гудков на работу. Тело казалось стало легким, как стружка, а ноги начали притопывать. Потом что-то щелкнуло, и коробочка затихла.
-Что это было? – Восхищенно спросил Том.
Уна вытащила из кармана перфокарточку и дырокол. Быстро пробив на картонке отверстия в только ей понятной последовательности, она опустила ее в устройство на поясе. То задергалось, и металлическим голосом произнесло:
-Я назвала это радио. Оно поет.
Перфокарточка выскочила из щели обратно. Девушка, опершись на плечо Тома, спрыгнула с верстака, пнула поднимавшегося Трикса, и убежала в тёмный коридор, звеня полными железяк карманами. Это было странно и непривычно, Том никогда не видел таких красивых девушек, да в принципе и на женщин в городе он не обращал никакого внимания, видя их либо в столовой, либо у стен публичного дома, который он проходил по дороге на завод. Но сейчас новое и непонятное чувство шевельнулось в его груди и затихло, словно перевернувшись во сне на другой бок. Трикс уже поднялся на ноги, одной рукой держась за нос, а второй отряхивая штанины, когда конвейеры стали замедляться, пока совсем не остановились.
-Обед! – Закричал он и помчался к большой железной двери, которая как раз открывалась, скрипя засовами и скрежеща по полу. Тому ничего не оставалось, как последовать за ним. Угольная шахта оказалась местом одновременно и невероятно отличающимся от города, но также и похожим на него. Так что он уже практически перестал теряться и пугаться, только отсутствие респиратора его все еще беспокоило, а в груди и голове ощущалась пьянящая легкость.
«Наверное, теперь я на своем месте» - подумал Том, и довольный зашагал вслед за Триксом, своим новым другом.
Глава 3. Побег.
Прошло несколько месяцев с тех пор, как Том попал в Угольную шахту. Ночи сменялись днями, и он наконец-то увидел Солнце! В полдень оно висело как раз над ним, яркое и чистое, словно огромная лампа. Его лучи нагревали металл, и в зале шахты становилось жарко и душно, а о рычаги и трубы можно было запросто обжечься. Но это длилось около получаса, потом солнце скрывалось за краями ямы, и прохлада вновь возвращалась в шахту. Тому нравилось это время. Он даже нанес на свои защитные очки специальную краску, и теперь мог смотреть через них в небо, не щурясь и не моргая. Он многому научился за эти месяцы и многое узнал. Сул показал, как чинить конвейеры и паровые котлы, как не получить ожоги от вырвавшейся из сломанной трубы струи пара и вовремя отдернуть палец от зубцов шестеренок. Работа никогда не была такой интересной. Весь день Том, как и полагается младшему механику, ковырялся в машинах с утра до ночи. Паровая техника надежна, но требует постоянного присмотра и ремонта, тем более, когда функционирует постоянно. Если взорвется один цилиндр – не страшно, пар и воду можно перекрыть, и они пойдут по другому пути, но если вовремя не заменить поломку, вся машина взлетит на воздух. А тогда… Лучше не знать, что будет тогда. Сул был хорошим учителем, а Том все схватывал на лету. Раньше, на заводе, он только подбрасывал уголь в топки или заливал в расплавленный металл в формы. Но теперь все стало намного сложнее. Нужно было следить за уровнем масла в лубрикаторе, вовремя менять стершиеся шестерни и предохранительные клапаны, смазывать механизмы и заваривать пробоины в котлах. Том изменился. Волосы отросли так, что закрывали уши, и на лбу их держали старые, неизменные круглые защитные очки. Он стал носить тяжелые черные ботинки, кожаные брюки, подпоясанные широким рабочим ремнем с инструментами и хлопчатую серую жилетку с карманами поверх черной майки. Одежду ему подобрала и сшила Уна – мастер во всем, за что бы ни бралась. Откопав в куче сваленных ящиков и коробок, которые так и не отправились по назначению и теперь валялись в одной из многочисленный комнат шахты, куски материи и обрывки кожи, она сотворила из них прекрасный костюм. Тому было легко с ней, он никогда не любил болтать, и поэтому они понимали друг друга с полувзгляда. Иногда она доставала свой блокнот и рисовала чертежи или схемы своих изобретений, а когда он что-то не понимал или критиковал, давала ему подзатыльник и вставляла в разговорное устройство уже порядком потрепанную перфокарточку со словом «дурак». Но чаще они вместе корпели над какими-нибудь часами или выпиливали на станке новые детали для приборов. Частенько к ним прибегал Трикс и, что-то тараторя, тащил на вылазку в кухню за едой, искать разные штуки на свалке, где старый сторож устроил нечто вроде склада всякой всячины. А потом приходил сердитый Сул, хватал их за воротники и уволакивал от опрокинутого котелка супа или беснующегося складовщика. Новая жизнь нравилась Тому, он был счастлив как никогда, особенно рядом с Уной. У него наконец-то появился друг, готовый помочь и повеселиться. Ведь кто лучше чем Трикс мог соорудить заводную крысу и запустить к женщинам в прачечную, а потом когда ловили Тома, принять на себя вину и разделить трехчасовую чистку картошки в качестве наказания.
Так могло продолжаться очень долго. Но солнце неизменно манило к себе. Что там наверху? Как выглядит Столица и сможет ли он когда-нибудь попасть туда? Так думал Том, запрокинув голову, подставляя лицо теплым солнечным лучам. Иногда он замечал, что Уна тоже смотрит вверх из-за своего верстака, и что-то быстро пишет в блокноте. Жаль, что он не умел читать. Но разобравшись немного в черчении, Том понял из ее рисунков, что она задумала что-то грандиозное. Однако спрашивать не стал, девушка не любила, когда ее донимали вопросами о ней. Что-то назревало и легким невидимым туманом стелилось в шахте.
Все началось с того, что Трикс соорудил механического заводного жучка. У него были крошечные медные лапки, забавные проволочные усики, и блестящий полированный корпус. Трикс сам выпилил все детальки и собрал металлическое насекомое. Оно ползало, жужжало и изредка подпрыгивало. Уне жук так понравился, что она отобрала его, сажала на головы грузчиков, и веселилась, когда они в панике махали руками, пытаясь от него избавиться. На Томе жук оказывался чаще всего, так что он уже одним движением хватал его в кулак и протягивал обратно девушке. Но однажды, когда жучок лежал на разжатой ладони, а Уна тянулась к нему рукой, крошечный панцирь насекомого раскрылся, из-под него показались тонкие резные крылышки. Они быстро-быстро задвигались, жучок вспорхнул, на секунду завис в воздухе, и улетел ввысь, навстречу небу и яркому солнцу, блестящему на его золотом панцире. Том и Уна восхищенно смотрели ему вслед, восторгаясь полетом и жалею, что и них нет таких прекрасных крыльев. Из-за переплетения труб выскочил Трикс, крича «А вы знали, что он так может? Это я придумал!», но остановился и тоже, словно завороженный стал следить за жучком. Уна, протянула руку к меркнувшей на фоне неба, удаляющейся точке, словно пытаясь дотянуться до нее и схватить. Потом хлопнула себя по лбу и умчалась куда-то в лабиринт тоннелей. Парни все еще стояли, задрав голову, когда Сул, схватил их за шиворот своими огромными ручищами, поднял словно котят, и поставил перед механизмом движущим конвейер, за которым они должны были следить. Тот дергался и скрежетал, неожиданно он плюнул шестеренкой, звякнувшей и покатившейся по полу, пустил облако пара, стрельнул струей масла в лицо Сула и затих. Механик, нахмурился, прорычал какое-то ругательство, и удалился, оставив подмастерьев исправлять поломки. Том вздохнул, достал разводной ключ, дал Триксу пинка и приступил к работе.
Прошло несколько месяцев, жизнь шла обычным чередом – работа в шахте, отдых, дежурства на кухне, уборка, ремонт, немного свободного времени, сон, снова работа. Только Уна ходила задумчивая, все чаще где-то пропадала, и иногда не появлялась целыми днями.
Как-то раз Том спросил Сула, что случается с человеком, который перестает работать. Тот сказал, что такого обычно не случается, поскольку если шахта прекратит справляться со своими обязанностями, в нее запустят ядовитый газ, а потом заменят весь персонал.
- Так что в наших же интересах, чтобы все работало. А если кто-то пойдет в загул, не страшно. Скоро вернется. А нет, всегда можно позвать стражу, они знают, что делать с лентяями.
Но Уну это, кажется, совсем не волновало. Она все так же исчезала, иногда даже на несколько дней. А потом оказывалась в своей кровати, усталая, в синяках и царапинах. Трикс предполагал, что она нашла в глубине лабиринта парового голема и сделала его своим любовником. Но Том волновался, он с беспокойством наблюдал за Уной, когда она была рядом, и пару раз даже пытался проследить за ней, но она всегда ускользала от него.
Пока однажды ночью не разбудила его. Что-то тяжелое и теплое придавило его к кровати, зажав рукой рот. Открыв глаза, Том увидел сидящую на нем Уну, та приложила палец к губам, убрала ладонь с его лица и, схватив за запястье, повлекла за собой. Он еле успел подхватить с пола штаны и на ходу впрыгнуть в них.
Они прокрались мимо комнат спящих жителей шахты, обогнули главный зал, где как раз кипела ночная смена, полная шума и огней. Но звук терялся в длинных коридорах, и блуждал где-то по темным углам. Металлические туннели простирались далеко вокруг шахты, они служили жилыми помещениями, складами, вентиляцией и еще много чем. Раньше. Но сейчас они были заброшены и даже не под наблюдением вездесущих перископов стражи. Кое-где их разбитые корпуса еще торчали из стен. Из труб, тянущихся под потолком, бил сквозь пробоины горячий пар, так что иногда приходилось едва ли не проползать в узкие щели, чтобы не обвариться. Том следовал за девушкой, которая быстро вела его все глубже и глубже в недра шахты, один раз он не успел увернуться и ошпарил локоть о горячую струю, но даже не обратил на это внимания, так боялся потерять Уну из виду. Неожиданно они оказались в тупике. Дорогу преграждал завал из камней и искореженного металла. Видимо потолок обвалился, перегородив коридор непроходимой стеной, металлическая пластина на потолке была отодрана, и под ней виднелся слой земли. Слева в стене имелась пробоина, из которой доносился какой-то шум. Уна скользнула туда, и Том последовал за ней. Они оказались в большой комнате, наполовину заваленной разным хламом. На свободном пространстве стояла огромный странный механизм. В нем сидел Трикс и что-то сверлил. Увидев друзей, он выбрался из кабины и подбежал к ним, размахивая руками.
-Это невероятно! – затараторил он. – Ты знаешь, что это такое? Это восхитительно! Наша Уночка просто гений, смотри что она построила! Это ведь машина вертикального бурения! Мы сможем сбежать на поверхность!!
Том не сразу осознал последнее предложение. «Мы сможем сбежать на поверхность»! Он еще раз оглядел механизм, собранный Уной. Он состоял из коробки кабины, к которой снизу был прикреплен паровой котел, люк топки похоже располагался в полу. Трубы и поршни тянулись по бокам машины к верху, где находился вращательный механизм, увенчанный чудовищных размеров буром. Кажется его спаяли вручную из множества мелких железяк, девушка проделала воистину титаническую работу. Неужели этот агрегат вытащит их отсюда. Но куда? Что там наверху? Какой мир их ждет? Там много света и чистый воздух, там солнце и луна на небе. Но что кроме этого? Внезапно его охватил страх перед неизведанным, но взглянув в сверкающие от радости и гордости глаза Уны, он отбросил всякие сомнения.
-Как она работает, и когда мы бежим? – спросил Том.
-О, она уже почти на ходу! Уночка мне вчера все показала и объяснила. Основной двигатель вращает бур, который прорывает нам путь наверх, а вот эти три лапы удерживают машину в проделанном туннеле и толкают вверх, но ими надо управлять вручную. Так что нам не хватает еще одного человека. И топлива! Нам нужен уголь, причем много, чтобы завести эту крошку. Но как нам его достать незаметно и притащить сюда?
-Давайте попросим Сула? Если он утащит пару ящиков угля к себе, никто не удивится. Его комната и так похожа на котельную.
-Это может сработать. Но тогда нам придется взять его с собой. И захочет ли он нам помогать, а не вызовет стражу, чтоб нас тут всех самих на уголь пустили?
-Нет, старик нас не предаст. Он знает, каков город внизу, и что мы там пережили. Он даст нам шанс.
-Ты, наверное, прав. Но нам все равно нужно быть скрытными. Если нас кто-то заподозрит, или стража заметит что-то в свои перископы, нам крышка. Тогда завтра же расскажем все Сулу, и смотрите, чтоб он не кричал на всю шахту «идиоты»!
Сул все-таки кричал «идиоты», но люди уже привыкли к этому и не обращали внимания.
-Вам что, мелюзга, жить надоело? У вас только один шанс! Если ваш горемобиль взорвется – вы покойники. Если вас поймает стража – вы покойники! Если вас поймают наверху – вы дважды покойники! И во всех случаях - я тоже покойник. Потому что я с вами не поеду. Мое место тут, должен же кто-то вас прикрыть, идиоты. Вот ключ, идите ко мне, заберите угля сколько надо, у меня его полно, и катитесь отсюда к своему солнцу! Чтоб глаза мои вас больше не видели!
Обрадованные друзья не могли дождаться конца смены, чтобы начать приготовления к побегу. Три дня они таскали в небольших сумках уголь к машине. Заканчивали механизмы, проверяли трубы на герметичность, и всю систему на работоспособность, так как возможности протестировать ее у них не было. Они отодрали с потолка металлический пласт, открыв слой земли, через который они задумали бурить, почва была твердой и не обваливалась, так что пробиваться через нее будет не просто. В конце концов все было готово. Все механизмы собраны и смазаны, вода залита в котел, трубы надежно изолированы, вентили закручены, а углем была забита все кабина.
Наконец настал решающий миг. Том, Уна и Трикс втиснулись в машину, заняв свои места. Парни встали за управление механических лап, открыв топку в полу так, чтобы можно было, не отрываясь от рычагов, сбрасывать в нее ногой уголь. Девушка взяла на себя управление подачей пара и третьей лапой. Топка уже полыхала, и бур начинал медленно вращаться. Уна достала из кармана и поставила на панель коробочку радио, оно играло странную мелодию.
-Вот это здорово! Бежать, так с музыкой! Молодец, Уночка!
Девушка улыбнулась, и до предела вывернула вентиль. Машина задрожала, из клапанов вырвался пар, и бур начал вращаться. Том переместил рычаги, и механическая лапа подняла кабину к потолку. Сверху начали падать комья земли, вокруг свистел пар, а из радио тихо играла музыка. Побег начался! Они поднимались все выше и выше, вгрызаясь в сухую черную землю, иногда по металлу скрежетали камни, а вся конструкция предательски дрожала. Управлять лапами было довольно сложно, поэтому продвигались они медленно и три раза чуть не срывались вниз, но в последний момент успевали зацепиться когтистыми щупами за почву. Туннель вокруг них все удлинялся и они уже не видели дна. Уголь начал кончаться, а механизмы разболтались и покорежились. Машина поднималась, словно раненый паук из своей норы. Почва вокруг них изменилась, это уже была не твердая порода, а влажная мягкая земля. Похоже солнце уже близко! Музыка из радио становилась бодрей, а движение все быстрее. Вдруг одна из труб ведущих к паучьей лапе лопнула, из нее выстрелил пар, а вся конструкция покачнулась и начала сползать вниз. Том и Трикс налегли на оставшиеся конечности и успели зафиксировать машину, уперев их в стены. Уна быстро перекрыла давление, закрутив вентиль, а Том, свесившись через край кабины, начал заделывать пробоину. Это заняло у него примерно час. За это время уголь почти кончился, и Трикс волновался, что им не хватит топлива на подъем, а путь назад уже был отрезан. Они уже все были облеплены грязью с ног до головы, когда бросили в топку последний уголек. Это значило, что времени оставалось около минуты, потом они или застрянут тут, или упадут.
Огонь угас, и бур делал свои последние обороты. Уперев лапы в стены, машину удалось зафиксировать, так что она застыла, в центре прорытого ей хода, в километрах над входом, и неизвестно в скольких километрах под выходом. Однако Уна не растерялась, она схватила лопату для угля, и, забравшись по трубам на бур, начала рыть землю. Ей на лицо сыпались песок и камни, но она не сдавалась, это была ее битва, ее цель добраться наверх. Она прорыла уже почти метр, когда сверху обрушился поток грязи. И свет! Луч света ударил в щель и прорвался в шахту! Он манил к себе. Уна неистово орудовала лопатой, расширяя проход. Они достигли верха! Они выбрались! Девушка подтянулась к краю отверстия и скрылась из виду. Том и Трикс, испуганные и возбужденные, последовали за ней.
Солнце ослепило их, когда они оказались на земле. Впервые в своей жизни. Трое людей стояли в новом для них мире, пионеры и беглецы. Их легкие, наслаждаясь чистым воздухом, дышали глубоко и часто. Их головы кружились от пьянящего кислорода и счастья. Их ноги мягко пружинили на податливой почве, а не твердом металле или камне. А их сердца бились чаще и в такт.
Они вылезли из-под земли прямо посреди лужайки за небольшим, уютным кирпичным домиком. Одним из многих на улице. Вот она – Столица. Город, ради которого они жили и работали. Что он приготовил им. Новую жизнь или погоню и смерть?
Тут дверь домика открылась, в проходе показалась толстая женщина в чепце, она махала им рукой и кричала:
-Быстрее сюда! Внутрь! Вам что жить надоело? Вы что не видите, он падает! Цеппелин падает!
Солнце закрыла тень, зловещая и пылающая, она приближалась, медленно спускаясь ниже и ниже. Люди на улицах кричали. А потом прогремел взрыв. И все потонуло в бушующем реве и пламени.