Война… Я выглянул и увидел его, я сразу понял, вот он мой враг, вот он тот, от кого я должен избавить родную землю. Не знаю, почему я выбрал именно его, бывает, в чем либо, увидел человека и понимаешь, что вот он, это именно он тебе и нужен. Сейчас произошло тоже самое. А он даже не подозревал о моём существовании, о таком-то и жившем там-то, он даже меня не видел, а я его сразу невзлюбил, ненависть отравляла мою кровь, она забила пробками мои уши, закрыла глаза пеленой, через которую я мог видеть только его- цель. Ярость… её крики я слышал в скрипе своих зубов, в хрусте пальцев сжимающихся в худощавый кулак. Злость… а вот её не было, а цель была.
Я вылез из окопа, что был моей крепостью, и пошел просто прямо, не смотря на маленькие яростные куски железа, что пролетали в любом направлении, я шел по лежащим охладелым сослуживцам, мне было плевать на них. В голове было лишь одно: вот он еще немного, еще чуть-чуть… А кто он, моя цель, может у него есть семья, может-дети, родители… а я… я, что не такой? У меня есть надежда вернуться туда, к ним где тихо и безмятежно.
Вот мы и встретились… мы… если можно считать его пулю частью его самого. Она подкосила меня, но моя идея придавала мне сил, и силы появлялись не от самой идеи, а от того, что о ней мало кто знал, она была моей и только моей. Пули сильней великих умов, а я выжил, значит не такой уж я и великий, да и рост мой небольшой. Это была последняя его надежда покончить со мной на расстоянии, и она застряла во мне где-то в районе левого плеча. Всё потускнело, меня бросило в сторону, всё, что я видел, стало распадаться на подобие волн. Я начал слышать удары в голове, с четким ритмом… это меня позабавило. Упал снаряд и меня оглушило, и его оглушило, и всех в радиусе метров двадцати оглушило. Встал. Осмотрелся. Руки были грязные, да и понятно почему. Я провел ими по лицу, даже не знаю почему. Почувствовал, что растираю жидкость по щекам… хоть смою грязь с себя, подумал я. Мои грубые ладони пропитались этой жидкостью и стали мягкими, мне было приятно водить ими по лицу, это была вершина наслаждения. Я убрал руки от лица, мои ресницы слегка слиплись. Глянул на руки… Кровь… Эта была кровь… Я облизнул губы и почувствовал хруст песка на зубах, он пронзил всё моё тело отвратительно-неприятной иглой, но вот оно, то, что я хотел найти… солёный привкус крови в хрустяще-раздирающем песке. Мой взгляд устремился ровно в одну точку на небе, тяжело-сером небе. И если бы меня спросила, чего я хочу, я бы без колебаний ответил просто встать и идти… не мира во всём мире, его никогда всё равно не будет, не того, что бы все были здоровы, врачи бы потеряли источник заработока… что бы никто не умирал? Пусть люди умирают, а нето нас станет через чур уж много.
Я поднялся, преодолев боль и сопутствующие ей симптомы. Рванул к нему, я шел быстрее чем до того, быстрее чем, тогда когда был, почти цел и невредим. Он видел меня и стал понимать, что мне нужен только он, что я иду за ним. Мы были на расстоянии метра, он смотрел мне в глаза, а я… я был отрешен, мои глаза смотрели в никуда, не было одной точки концентрации, но я видел всё, что происходит вокруг. Он вытянул нож… и в тот же момент из его груди полился красный сок, багровая жидкость, текла теперь и из продольного углубления в его шее. Я бил необычайно быстро и резко и из-за этого кровь попала и на меня. Мои зрачки расширились, так , что глаза казались черного цвета, а их обрамила тоненькая серая нитка. Сердце стало стучать еще сильнее чем прежде. Он вроде бы хотел что-то сказать но я его не слушал, а лишь нанёс последний удар, что бы избавить его от мучений.
Я сделал то, что считал нужным… и чувствовал, что определёная часть моей жизни подошла к концу… А что? Ведь это война…