Глава 2 БОЧАРОВЫ
на фото Бочаровы Мария и Иван
В просторной придонской степи с морщинами балок и зеркалами прудов в начале позапрошлого века у буерака Караичев был постоялый двор. Ночевали в нем проезжавшие по шляху с Волги путники купцы. Позже несколько казаков из Малодельской перебрались сюда и место стали называть хутор Куркин. Летом выживали в безводной, знойной степи лишь поджарые, жилистые деревья карагачи (караичи) с мелкими, шершавыми листочками. Несколько карагачей гнездились в изголовье буерака, а к ним жались 7 беленых мазанок хутора, входившего в юрт станицы Малодельской к середине 19 века. За ним голая ковыльная степь, перерезанная дугой речушки Арчеды, бегущей к Медведице. Вольно кочевали тут с древности стада сайгаков, садились к прудам тяжелые в полете дудаки, пересвистывались суслики, тушканчики. Правительство разрешило заселять пустующие казачьи земли переселенцам с России, Украины, Германии взяв их в аренду с 1867 года, а с 1870 года полностью выкупать.
Как полая вода, заполняющая сначала низкие места, ложбинки потекли переселенцы на вольные земли. Казаки свободные люди, а не крепостные. У казака свой земельный пай. Как только казак получал первый офицерский чин, он получал и личное дворянство. Если казак дослуживался до полковника, получал потомственное дворянство. Особо отличившемся казакам Платову, Денисову были пожалованы поместья, графские титулы и они стали титулованными дворянами. Поэтому и стремились на Дон в казаки лучшие, сильные, храбрые люди. Не всем удавалось стать казаками, но приживались под крылом Войска Донского.
За несколько лет выросло рядом с Малодельским юртом более тридцати хуторов, зимовников, выселок, заселенных немцами, украинцами, русскими. К станице их присоединять не стали, а назвали 26 – ой отдел войсковых земель и хуторов. Ближними к хутору Куркин оказались хутора Русская Осиновка и Фриковский. И хутора, и дети в них, росли как грибы. Дружили, игрались, перенимали игры, привычки.
Из соседней Саратовской губернии, Балашовского уезда, Дурновской волости переселился и Бочаров Пахом в Русскую Осиновку.
Бочаровы Мишка со Степкой, сыновья Пахома с хутора Русская Осиновка, научились у соседей порядку, аккуратности, даже говор был с небольшим акцентом. Как заждавшаяся, нетронутая невеста, затравевшая земля отдаривала людей полным колосом. Решил и Пахом смолоть новину, запряг пару лошадей, уложил в телегу мешки с зерном, посадил Мишку со Степкой. Выехал пораньше по холодку к Малодельской, все же 20 верст ехать. Степная дорога не шибко торная, утыкана усохшими следами конских копыт.
Ребятишкам все интересно:
- Батя! А, как вон та трава высокая называется? А, что за птичка красивая?
Замучили вопросами. Дорога длинная, почему и не поговорить. Пахом как мог объяснял: Трава высокая это - конский щавель по нашему.
Птичка Синьжаворонок.
Чем ближе подъезжали к Малодели, тем пышнее и красивее зеленела степь, деревца, а с горы уже синела вдали полоса пойменного леса у Медведицы, и туманные холмы за ней. Вот бы туда! Но Пахом даже в Малодельскую заезжать не стал, объехал по горе, и видели они только издали разбросанные в садах хаты станичников. Вскоре показалась и обросшая вербами, кустами калины по берегам река Березовка. Подъехали в хуторе Атаманском к ветряной мельнице и глаз не могли оторвать от размахивающего, как невиданная, сказочная птица крыльями ветряка. Эта мощная, машущая махина насмерть поразила Мишку. Он представил, что заходит в неё, и несет она его через моря и окияны, как в бабуниных сказках. Уже стаскал отец мешки на весы и смолол знакомый мельник муку, а Миша как сел поодаль, обхватив руками прижатые к животу колена, так и сидел, смотрел, пока голова не закружилась. Заболел Мишка ветряком. Рос, крепчал, помогал отцу по хозяйству, а тот ветряк так в глазах и стоял. После первых урожайных лет, когда вовремя перепадали в мае дожди, пошли засушливые годы.
Помещик Жеребцов, живший рядом в Дудачном на «Михайловской даче», надумал выкопать пруды для мелиорации. Ведь сколько талой воды уходит весной с бескрайних полей по руслам Арчеды, Березовки, Безымянки в Медведицу, из неё в Дон, а из Дона в море! Пригласил инженеров из Германии. Объездили, обследовали округу на сотни верст. Составили план, как загнать воду в пруды, как пускать её на поля. Первый пруд решили обустроить тут же в балке Осиновской. Михаил к тому времени стал рослым восемнадцатилетним парнем. Упросил папаню дать ему лошадь с телегой, нанялся вывозить землю из прудового котлована. Лошадь быстрее уставала, чем он. Нагрузит телегу, отвезет, вывалит – управляющий отмечает «ездку». За день «Пахомыч» делал больше всех ездок. Въелся в работу. Ночевал тут же у пруда, чтобы с утра начать раньше всех возить. Мечтал скопить деньжат и построить свою ветряную мельницу. В 1879 году этот пруд водой залили, он на другой пруд переехал. Несколько лет, как батрак, ни сна, ни отдыху работал Михаил.
Скопил денег, пригласил мастеров немцев с хутора Фриковского. Поставили ветряк на бугре хутора Куркин. Тут же в хуторе на окраине срубили ему хату, рядом с казаком Романовым Антон Артемьичем.
Антон Артемьич из Малодельской, но как женился на сироте Христинье Николаевне, отделился от отца. Приехал с одной дочкой Лукерьей, а здесь пошли одна за другой Мария, Меланья и долгожданный Егор. Паи земельные казакам ведь только на сынов давали.
Михаил Пахомович взял замуж молоденькую Марину с этого же хутора. Первой родилась дочка Наташа. Ещё через 6 лет сынок Миша. Сын подрос, пошел в школу, успел окончить два класса. Мало поработал Михаил Пахомович на своей мельнице. Свалил его туберкулез и в 45 лет перестал топтать землю. Мише всего-то двенадцать стукнуло. Пришлось Марине Алексеевне нанимать на ветряк управляющим немца. Тот приехал с женой. Вырыл землянку неподалеку. Бес попутал или тело молодое, но сошелся немец с Мариной Алексеевной. А жену немца вскоре нашли в землянке с отрубленной головой. Спали на полу головой к двери. Дело страшное и темное. Приезжал следователь, да только ничего не нашел или не хотел найти. На другой год Марина подарила немцу сына. А тот стал переглядываться с падчерицей. Кто один раз нарушил супружескую верность, не скоро остановится. Сманил он и Наталью. Выкрали сына, да ударились в бега, в Сибирь.
Сколько ударов судьбы свалилось на мать с Мишей! Сказал пробивающимся баском:
Будя, маманя! Нет нужды в управляющем. Сами справимся.
С 14 лет таскал Миша мешки на мельнице. Ещё нескладный, белобрысый, голубоглазый с белесыми бровками. Передалась ему силушка отца. Ветряк стоял на взгорке, а перед ним расстилался зеленый лужок. Каждый день сюда гоняла пасти гусей соседка. Черноглазая, смешливая пятнадцатилетняя казачка Меланья. Мише семнадцать было, а он все стеснялся. Отойдет от дверей ветряка внутрь, в тень и смотрит, как Меланья воюет со своим стадом. Бегает с прутиком за своевольным гусаком, поворачивает к мельнице. Поглядывает на распахнутую дверь ветряка. До смерти хочется зайти посмотреть, как там? На улице они конечно встречались. Смущались. Отводили взгляды. Помог случай. Неожиданно в обед собрались тучи, и хлынул проливной дождь. Гуси закагакали, сбились в кучу, ища защиты у ветряка. Мелания, промокшая до нитки, тоже прижалась к стене. Миша решился. Выглянул из двери, крикнул:
-Заходи! А то простынешь!
Меланья бросила испуганный взгляд на него, потом на небо. Сверкнула молния, раскатом ударил гром. Она ойкнула и вбежала. Тут было тепло, свежо пахло мукой. Нечаянно коснулась плечом плеча Михаила, и отпрянула, как-то беззащитно сверкнув черными зрачками. Вмиг из них вылетела молния ему в глаза и пролетела прямо в сердце. Оно сладко вздрогнуло, тряская волна прошла судорогой по всему телу. Миша стоял, как оглушенный, ничего не понимая. Чувствовал только, что без неё ему теперь и дыхнуть нельзя. Она тоже притихла. Смотрела, как в луже у порога всплывают пузыри от падающих сверху капель. На всю жизнь запомнил он искрящиеся капельки на её приподнятых вразлет бровях. Дождь кончился, и она босиком погнала гусей по лужам. Миша смотрел ей вслед, не мог оторваться. Теперь каждый день только о ней и думал. Мать стала замечать его задумчивость, быстро догадалась, в чем дело. Видела, как Миша глаз не сводит с хохотушки Меланьи, да и Меланье видно мил её сынок. Скоро и сам признался:
- Хочу взять Меланью замуж.
Пошли сватать. Отец Меланьи Антон Артемьич опешил:
- Нет. Рано ещё ей замуж. Мы казаки и отдам её за казака. Да и фамилия у нас царская – Романовы.
Отказал наотрез. Миша ушел, но не смирился. Решил действовать через старшую сестру Лукерью. Выбрал время, когда осталась дома одна, зашел, и с порога бухнулся на колени:
- Помоги. Люблю твою сестру, и она меня любит. Буду её на руках носить, за тебя буду всю жизнь бога молить. Ты же хочешь ей счастья!
Лукерье было лестно, что парень стоит перед ней на коленях. Да и богатый , свою мельницу имеет. Пообещала упросить отца. И убедила, что Меланья будет за Мишей, как за каменной стеной. В 17 лет просватали.
Первым родился Миша, потом Федя. Радовались, наследники растут! А тут напасть. Заболели один за другим «глотошной». Задыхаются. Кричат. Они мучаются, а Миша с Меланьей вдвойне. Сердце разрывается, а чем помочь не знают. Нет ни на хуторе, ни в станице лекаря. Да и не умели тогда лечить от скарлатины. Одна надежда на бога. Миша день и ночь стоял в углу на коленях перед иконами. Молил бога сохранить жизнь невинным душам. Меланья с рук детей не спускала, надеялась материнской любовью помочь. Так на руках один задохнулся от гнойных пробок и другой. Не выдержало Мишино сердце. Сбросил в ярости иконы с божницы:
- Нет бога, раз допустил такое! Не спас невинных деток!
Когда немного отошел от горя поклялся, что если будут ещё дети, то когда вырастут, станут лечить и учить детей. Ранние беды, испытания заставили его ,быстро повзрослеть, быть не по годам собранным, серьезным, ответственным. И от жены требовал того же.
В 1914 году к началу первой мировой войны забрали Мишу служить, и осталась Меланья на мельнице со свекровью. Когда было завозно, просила отца с братом помочь, а если привозили хуторяне мешок, другой молоть, то и сами управлялись. Весной правда уже мешки не тягала, была на сносях. В мае Ванечку родила. Кое-как с Мариной Алексеевной три года перебивались, а к весне 1918 го пришел с фронта Михаил. Возмужал, с усиками, с лычками на погонах, не узнать. Понянчил немного сына и ушел к красным счастливую жизнь завоевывать. Уж очень он поверил посулам, что раз царя спихнули, так будет власть народная. Революция освободит от гнета рабочих и крестьян.
В мае с 18 земляками записался в 23 дивизию Миронова, дравшуюся с белыми в наших краях. Полтора года колесила с боями по верхнему Дону знаменитая красная 23 Мироновская дивизия. То они гнали белых, то белые гнались за ними. Малодельская за июль несколько раз переходила из рук в руки.
Август и сентябрь 1918 дивизия вела бои чуть выше Малодельской от Березовской до Островской с заходами в Саратовскую губернию и, спускаясь по правому берегу Медведицы, до слободы Михайловки. Много земляков потеряли. Несколько раз заезжал проведать своих Михаил. В середине февраля 1919 года родила Меланья дочь Марию. В конце октября этого же года шли бои на Хопре. Бочаров Михаил со своей ротой занимал позицию у станицы Тишанской. Утром послал в секретный дозор за станицу своего земляка Тапилина Михаила из Малодельской. Весь день сеял мелкий, противный дождик, а к вечеру ударил мороз. Тут и белые с другого конца ударили так, что началась паника. Рота побежала к Хопру, в степи порубят их белые в капусту. Бочаров вспомнил про Тапилина. Добежал до него, кричит:
- Прохорыч! Отступаем! Вставай! Бежим скорей!
А тот встать не может. Ноги окоченели. Михаил присел, посадил тезку на закорки. Велел держаться руками за шею и побежал. Больше километра пронес рысью до переправы. Там помогли сесть в лодку и скрыться от белых.
После гражданской дали ему удостоверение «Красного Командира». Вернулся в родной хутор к семье на свою мельницу.
Сельсоветчики несколько раз пытались отобрать у него ветряк, но каждый раз он показывал удостоверение «Красного командира» и выгонял их. Как-то его не было дома, и приехали раскулачивать. Посадили Меланью с детьми, узлами на телегу. Повезли в Малодельскую. Вернулся Михаил из поездки, а соседи уже голосят:
-Увезли комиссары твоих в станицу.
Михаил в седло и наметом в погоню. Догнал в степи. Заорал:
- Ети, Вашу мать! На фронте Вас не было! А с ребятишками и бабами горазды воевать!
- Щас посрубаю Ваши бестолковые башки к чертовой матери!
Конвой, зная его неистовость и силу, порядком перетрусил.
-Да, мы чо! Нам приказали, мы их и арестовали.
-А я Вам приказываю уматывать отсуда к чертовой матери. Кто ещё раз суда свой нос сунет, отрублю вместе с головой. Так и передайте!
Завернул телегу, привязал сзади коня. Отдал вожжи Меланье. Взял на руки перепуганных Ваню с Машей.
-Поехали домой. Ничего не бойтеся.
Был он не только храбрым, но и неимоверно сильным. Как-то ехал на быках с возом сена. В балке воз накренился, и слетело колесо. Михаил за ось приподнял и держал этот страшный вес, пока сын не поставил колесо на место. Перед коллективизацией Михаил сдал ветряк государству. Отдает в колхоз и дом с конюшней на хуторе Куркин, а взамен получает в Малодельской дом кулака Пронского. Аккуратный, с жестяной крышей дом Пронского стоял в Кочерге второй от угла. Мимо дома дорога в лес через Леменек к Гуменскому озеру. В Малодельской Михаил стал с размахом обустраиваться. Рядом с домом затеял строить новую летнюю кухню. Все тяжелые дубовые столбы, стояки для неё таскал на плече несколько километров из леса ночью. Хоть у дома был огород, решил прихватить ещё земли в километре у Гуменского озера. В лесу рубил жерди для ограды, а сын Ваня таскал их к новому огороду. Обходить озеро далеко, вот он и приловчился переплывать с жердями через него напрямую. Весной, вода ещё стылая, прихватил простуду. Пошли чирьи по телу, а потом и вовсе заболел полиомиелитом. Увезли в больницу. Вылечили, но правая нога закостенела в колене, усохла, и стал инвалидом. Ходить мог только с костылем, но и это полбеды. Теперь детей у него не могло быть. Кого винить? Уж такая порода. Работящие, да рисковые.
Работал Михаил первое время кладовщиком на строительстве вала железной дороги около Малодельской и Березовской. Строительство отменили и остались только земляные валы, да бетонные надолбы. Мелания в голодный 1932 год рожает дочь. Грудняшка голод не пережила. Похоронил Михаил дочку и уехал с прорабом на строительство железной дороги в Кардаил Воронежской области. Спас семью от голода, отсылая свой рабочий паек (посылки с мукой), в Малодельскую.
Предлагали вступить в партию, как заслуженному перед советской властью и грамотному человеку, но он отвечал:
- В партию Ленина я бы вступил, а в партию Сталина вступать не буду.
Удивительно для тех лет, никто об этой фразе не донес. Такой авторитет был, что с ним боялись связываться.
С 1934 году работает бухгалтером в сапожной мастерской, потом в сельпо.
Сын Иван окончил в 1937 году в Михайловке Себряковский педагогический техникум с отличием. Вернулся работать учителем. Мария в 1938 году окончила в Сталинграде Фельдшерскую школу. Как и хотел отец стали его взрослые дети учить и лечить детей. Вернулась Маша летом в станицу. Мать дала ей стирать белье. Маруся постирала белье, сходила на речку прополоскала и развесила сушить. Когда мать стала белье снимать, то заметила, что её фартука нет. Крикнула дочке:
- «Ты его не потеряла, когда ходила на речку полоскать?»
В этот момент как раз пришел отец и по разговору сразу понял, в чем дело и с негодованием сказал:
- « Зачем было заставлять это делать? А если поручила что делать, то нужно проверять. Ты же видишь, что они на все смотрят, как на чужое!»
Эти слова, как лезвие ножа врезались в её сердце. Отец ведь неистовый, с бойцовским характером. Добивался своим трудом и терпением, упорством, но был требователен до жесткости к себе и своим близким. Мария тогда дала себе зарок, никогда так не кричать на своих детей, не обижать их, даже если они в чем-то провинились. И поняла, что с требовательным, жестоким мужем она не уживется.
Осенью взяли её на работу в Березовскую райбольницу, дали комнату. Нравился ей Малодельский паренек Миша. Как-то Миша решился и пришел вечером к Бочаровым сватать Марию. Она в Березовской ни сном, ни духом. Родители дали ему от ворот поворот. Выгнали сватов. Михаил Михайлович был отменный ходок, и ночью пошел в Березовскую, думая, что жених прямиком направился туда. В полночь постучал в окно к дочери. Та его впустила:
- Папа, ты чего?
Он замялся:
- Да, вот корова у нас заблудилась. Думал, может суда к Березовской ушла.
Дочь в недоумении посмотрела на него:
-Папаня, разве может корова уйти за 10 километров от дома?
А отец быстро попрощался:
-Ну, раз тут её нет, пойду где-нибудь ещё поищу.
После узнала про сватовство, плакала, да поздно было. Уехал из Малодельской её Миша в Сталинград учиться. А в Березовской начал за ней ухаживать местный парень Овсов Володя. В домашних делах и на работе Мария была в Бочаровскую породу серьезной и ответственной. А в любви неистовой, упрямой, как батя. Не стала ждать, когда родители подберут ей мужа. Вышла за Володю. Дали молодым комнату при больнице. В июне 1940 года родилась дочь Таисия. Через год война. Володя ушел на фронт добровольцем.
Больницу оборудовали под госпиталь. Работали, не считаясь со временем. В больших котлах при больнице день и ночь кипятили солдатское белье. Выглаживали большими утюгами с углем. Ухаживали за ранеными. Работала Мария чуть не круглые сутки.
Отец Бочаров М.М. в ноябре 1941 года со своим конем и оружием ушел на Отечественную войну с Малодельскими казаками в ополчение эскадрона полного георгиевского кавалера К.И. Недорубова из ст. Березовской. Это были добровольцы по возрасту не подлежащие призыву, но горевшие желанием бить врага. Летом 1942 года эскадрон принял боевое крещение на Азовском направлении и понес первые потери. В голых степях на лошадях невозможно укрыться. От самолета далеко не ускачешь. Отступали вместе с армией до реки Кагальник в направлении ст. Кущевской. Ночевали на поле подсолнечника, хоть немного укрывающем сотню. Несколько суток вели бои за Кущевскую. Бои были настолько ожесточенными, что дело доходило до рукопашной. 2 августа сошлись с немцами в рукопашной бойцы эскадрона. Михаил срубил переднего, затем рубанул того, что справа, и краем глаза заметил, что слева бьет его в голову саперной лопатой третий фриц. Он успел вскинуть левую руку и инстинктивно прикрыть голову. Лопата ударила в кость чуть выше локтя. Михаил зарубил и третьего. В горячке боя дрался, пока немцы не дрогнули, и не побежали от казаков. С тяжелым ранением отправили Михаила в госпиталь Цхалтубо. Там отняли руку до плеча.
В 1942 году приходил в кратковременный отпуск Володя Овсов. Мария, как всегда, помогала оперировать в госпитале. С дочкой играли во дворе поправляющиеся раненые бойцы. Володя вспылил, приревновав жену к этим солдатам. Поскандалил и ушел.
В декабре 1943 года принесли извещение о гибели Володи. Марию свалил сердечный приступ. Две недели лежала в больнице. Делали уколы камфары. Поднялась и опять за работу.
Весной 1943 года пришел с войны Михаил Михайлович.
С 1945 года его приняли на работу бухгалтером в МТС (Машино - Тракторная Станция), обслуживающую 3 колхоза. В январе 1946 приехал в гости его родной брат (рожденный матерью от немца). Хорошо погуляли, тот просил взять себе фамилию Бочаров, но Михаил отказал.
Дед был компанейский, веселый. Хорошо понимал, любил животных и разговаривал с ними как с людьми. Был любимым другом. Если вечером кот подходил к двери, мяукал, просясь на улицу, то бабушка шла накрывать стол. Выпускала кота. Подняв хвост трубой, тот летел мимо домов в конец улицы, и прыгал деду на руки. Так и приходил дед с мурлыкой на руке. У скотины в катухах была идеальная чистота. Бабушка ехидно говорила:
- Как - же! Он с совковой лопатой, так за Зорькой и ходит, чтобы поймать все блины из-под хвоста!
Зорька вытягивала голову и клала ему на плечо шею. Он почесывал холку, ласково говорил:
-Ну, пришла! Рассказывай, где была? Что без меня делала?
Корова блаженно прищуривала глаза, и стояли они, как влюбленные в завороженной полудреме.
В ноябре 1945 года Марию послали работать в хутор Ловягин ст. Березовской фельдшером.
Тая зимой жила у Малодельских дедов, летом у Березовских. С раннего утра и до позднего вечера ходили с бабушкой Овсихой за Медведицу полоть картошку, собирать целебные травы. Везде бегала босиком. Не боялась ни колючек, ни стеклышек. Кушали скудно. Картошку да молоко. Как-то Тая с дедом была в Атамановке, и кто-то сказал, что мама приехала в Березовскую. Пятилетняя Тая так соскучилась по маме, что пошла пешком. Сообразила, чтобы не заблудиться идти вдоль телеграфных столбов. Так и прошагала 12 км по степи.
В мае 1946 года Мария перевелась на работу в Малодельский Детский дом и стала жить с родителями в станице.
Семья Бочаровых Михаила Михайловича и Мелании Антоновны уважаемая в станице. Он бухгалтер. Она домохозяйка. Воспитали хороших детей. Сын учитель, дочь фельдшер. Михаил Михайлович прошел 3 войны. Был командиром. Смелый. Сильный. Грамотный. Всегда старательные, сосредоточенные, скрупулезные.
Жили богато, но экономно. Очень хозяйственные, предусмотрительные и запасливые. В доме, в погребе, в кладовых было все. Всегда запас муки, соли, спичек, сухарей, керосина. Хороший инструмент.
Как пример насколько семья была работящая, привожу страницу из дневника дяди Вани:
«16 июня 1946 года. Воскресение. Утром с 6 до 8 часов мне нужно было просмотреть билеты по физике, решить некоторые задачи, чтобы провести консультации с учащимися 10 класса. Отец попросил меня настроить косы. Одну косу я отбил, и наточил с некоторой выдержанностью, затратив на это около часа времени. Вторую отбивать не хотел, возразив, что нужно готовиться к консультации. Отец отнесся к этому недоверчиво. Выходной день, и какая может быть учебная работа? Мне пришлось до 8 часов заниматься второй косой. Потом до 10 часов просматривал билеты, решал сложные задачи. В 10 часов ушел в школу и до 4 часов проводил консультацию. В 7 часов вечера выехал в лес на быках за сеном. Отец с матерью уже были там. С сеном приехали в 10 часов вечера. Пока сложили воз, поужинали, было уже около 12 часов ночи. Тотчас стали разваливать навозную кучу, чтобы утром замесить круг кизяков, пока быки на руках, которых Маруся накануне взяла в детдоме. Легли спать в 2 часа ночи.
17 июня. В 4 утра встали и начали месить круг кизяков. Мне впервые пришлось водить быков по кругу. Около часа я терпел беспрерывное дерганье рук, а затем вынужден был бросить их. Поехал на «Пожарку» взять лошадей за любой магарыч. Но там свободных лошадей не оказалось. Вернулся и обратно залез в кучу. На этот раз быков перепрягли, и их стал водить по кругу отец. Пока смесили круг кизяков, несколько раз переругались. В 7 утра я должен был выехать в ст. Березовскую на экзамен но, рассердившись, решил пойти на новую неприятность и не поехал. Закончили работу в 9 часов. Позавтракали, и я даже не пошел в школу. Лег спать. Встал в 2 часа дня и пошел в школу.
18 июня. Семейные ссоры усугубляются и принимают более резкую форму. Вчера со скандалом смесили, а сегодня я встал в 5 часов утра и начал рубить их. Отец сделал мне замечание, остается много крошек, оттого, что топор тупой. Мать с Марусей собирали нарубленные кизяки, а отец ходил за ними и собирал все крошки, брал даже чуть поврежденные кизяки, чтобы перемесить и станком их переделать. Сначала мать, а потом и я выразили недовольство, что он так тщательно подбирает крошки и навоз не стоит такого внимания. Отец воспринял такое высказывание за оскорбление, и выразил свое заключение, что он давно чувствует к себе ненависть всей семьи, и даже считает себя лишним в семье, а этот навоз явился предлогом высказать наше мнение о нем. Больше того он считает, что мы загубили ему весь круг кизяков, и то он молчит, а мы на него бурчим из–за крошек. Тут меня взорвало и дрожащим голосом, чуть ли не сквозь слезы выразил свое накипевшее. Я тоже чувствую себя презренным со стороны родителей за свое безразличие к хозяйству. Обо мне сказывается мнение, как о нерадивом хозяине и безучастном члене семьи.
Все это имеет свою основу. Дело в том, что отец с матерью уже третий день косят сено. Отец даже приспосабливается косить одной рукой, привязывая косу. Мне становиться стыдно, что ничем не могу помочь ввиду занятости в школе. Получается, что мы в составе своей вроде бы аккуратной семьи - отец, мать и брат с сестрой оказались взаимно оскорбленными.
В конце июня, когда брат косил сено в лесу с Киреевым Иосифом, прибегала помогать грести сено, заодно и влюбилась в Иосифа.
С августа 1946 года Марию Михайловну назначили заведующей Фельдшерско - акушерским пунктом в станице Малодельской. С Иосифом, как будто всю жизнь была знакома. Простой, бесхитростный, по мальчишески порывистый, обаятельный мгновенно покорил её сердце. Был полной противоположностью её отцу и брату, смотревших на все серьезно, сосредоточенно. Все взвешивающих, контролирующих. Поняла, что с Иосифом ей будет весело и хорошо. Иосиф колебался, одновременно встречаясь с другой женщиной. Поняла Мария, что надо брать быка за рога, иначе мотнет, оторвет веревочку и уйдет совсем налево.
Подошла к женщине, с которой он встречался. Спросила:
-Ты собираешься жить с Киреевым Иосифом Акимовичем?
Та ответила:
-На черта он мне нужен, пьяница.
Мария решилась жить с пьяницей. Молодые фронтовики были рады, что победили, выжили. Пять лет в станице не рождались дети. Война закончилась, и будто благодатный дождь прошел над выжженными полями. Наверстывали семейные пары упущенное, и урожайными на детей были эти годы. В 1949 году расписались Иосиф с Марией. Теснились у его матери Устиньи Панферовны. Жили бедно. На двоих одна добрая фуфайка. Иосиф зиму ходил в шинели на работу. 10 марта 1950 года родился я. Отец записал в ЗАГСе день рождения на праздник 2 мая. В августе этого же года перешел работать в швейную артель бухгалтером. Мария разрывалась на две семьи. Десятилетнюю Таю деды оставили у себя. После работы Мария бежала из Больницы к Бочаровым на часок к Тае. Потом к мужу и грудному сынку. Ютились в маленьком домике матери Иосифа Устиньи Панферовны. В одной комнатушке Устинья и Павлина с шестнадцатилетним сыном Иваном, в другой Иосиф с Марией и маленьким Валюшкой в зыбке.
И так 5 лет, пока не выделили ей две комнаты при больнице. Забрала Таю и стала жить полной семьей с Иосифом и двумя детьми. Несколько первых лет семейной жизни были самыми счастливыми в их жизни. Мария безумно любила веселого, красивого Иосифа. Гуляли в компании с лучшими людьми Малодели председателем Недорубовым, семьями главного бухгалтера Горина, учителей Дронова, Цыканова, Руднева, На всех фотографиях от мамы излучается счастье.