Наконец-то мы купили породистую собаку - самку русского спаниеля! Кинолог объяснил по каким законам полагается выбирать имя и мы, глянув в собачкину родословную дали ей имя Вега. Мы никакие не охотники, такая породистая собака у нас была впервые. И нам было любопытно – чем же она отличается от беспородной собаки? Было известно, что папа ее отличный загонщик кабанов, а мама – известная утятница. Сама же Вега поражала красотой окраски и голубизной глаз. Голубоватые глаза с возрастом превратились в карие, но сохранившееся вполне человеческое выражение их удивляло многих. Привычка косить во все стороны так, что были видны белки глаз еще больше добавляла ее взглядам человеческого. Абсолютно черная голова резко переходила в шубку наподобие боярской - серебристый мех с регулярными черными удлиненными пятнышками. И, для индивидуальности- пара несимметричных пятен по бокам.
Вега оказалась чрезвычайно подвижной и невероятно любознательной собачкой. Ее девичье любопытство касалось всего абсолютно – поглазеть, потрогать, попробовать на зуб…
В автобусе она, сидя на руках, успевала разглядеть все встречные машины и, всех пассажиров автобуса, с восторгом реагировала на открывание и закрывание дверей.
Довольно быстро Вега вообразила себя человеком и стала подражать человеческой речи. На вопрос пойдет ли она гулять, Вега отвечала длинным монологом и киванием головой. Если не прислушиваться, можно было бы подумать, что она объясняет куда и зачем надо идти. А уж что-нибудь носить в зубах было для нее вершиной самоутверждения. Могла принести новую швабру из магазина, что метрах в пятистах от дома, газету или купленную для нее колбасу. Прохожие, увидев Вегу, говорили: «Смотри, какая хозяйственная!». На что Вега гордо косила глазами и выше задирала свою довольную мордашку. Идучи по лестнице вверх или вниз и встретив соседку, Вега всегда пыталась что-нибудь сказать – раздавалось вполне дружелюбное бормотание, сопровождаемое киванием головой. Спать на коврике в коридоре она наотрез отказалась и установила, что ее место - перед кроватью хозяина, пусть даже на голом полу. А вечернее смотрение телевизора, особенно, если в передаче участвуют животные, вызывало в ней неподдельный интерес и бурю эмоций.
Если Вегу угощали чем-то, что ей не очень нравилось, она все равно брала и тут же бежала прятать. Зато вечером, перед сном, доставала свою заначку и могла похрустеть в свое удовольствие, никого не спрашивая.
Понаблюдав, как мы собираем в лесу землянику и чернику, она быстро научилась хватать ртом ягоды и получала от этого занятия очевидное удовольствие. А после того, как я у нее на глазах выдернул с грядки морковку, грызть которую Вега очень любила, угощать ее морковью пропала всякая необходимость. Она безошибочно находила и легко добывала теперь лакомство сама, хоть на нашем садовом участке, хоть по приезду в деревню, к бабушке.
Глядя на ее поведение, младший сын заключил: «Папа, Вега - человекообразная собака!»
Веста или Весточка, как ее звали, вовсе уж не была самой умной. Ее тетя Вега была намного умнее и практичнее. Зато Весточка была непосредственна и мила. Так что, с легкой руки Иоланты, соседки по этажу, ее еще называли «собачьей дамочкой».
Весту взяли в дом двухнедельным щенком, еще сосунком. Ее выкормила Вега, у которой в этот момент были и свои щенки. Вегиных черно-беленьких щенков продали, а Веста осталась с ней в качестве приемной дочки. Потому Вегу со временем стали звать «Тетя Вега», а очаровашку Весту Весточкой. У Весточки была красивая окраска – коричневая с серебряными пятнами шерстка и серебряное брюшко. Глазки у Весточки были большие и карие. Если ее шлепали по попе или проявляли какую-либо несправедливость, глаза Весты темнели и на них наворачивались слезы. В трудную минуту Веста пряталась за широкую спину тети. И той приходилось расхлебывать кашу. Например, разбираться с другими собаками. Вега всегда пыталась, для начала, кончить дело миром -приветливо помахивала хвостом и всем своим видом показывала "Не стоит на глупость обращать внимания". Но, если дипломатия не помогала, она проявляла полнейшее бесстрашие и не было собаки, включая жившего в соседнем доме бульдога, которая бы не дрогнула и не побежала. На даче от нее панически убегали сразу три овчарки, принадлежащие одной хозяйке. Потому, что они однажды принялись пугать Весточку. Самой Веге этот спектакль иногда давался нелегко и она не сразу приходила в себя. Однако, потомственное бесстрашие, унаследованное от отца - загонщика кабанов Марса не позволяло ей отступать ни перед кем. Что непременно повергало противников в панику и понуждало к позорному бегству. А она, ведь, и укусить толком не смогла бы своими неострыми зубами! Дети, глядя на ее боевые качества, стали в шутку называть ее "Вега Марсовна". На Весту Вега никогда не сердилась, хоть та и заваривала почти всегда кашу со своим дамским желанием высказаться в адрес посторонней собаки, то есть вякнуть на нее. По всему было видно, что Вега считала себя матерью Весточки и матерью она была идеальной.
Ближе к старости собаки прониклись друг к другу глубокой нескрываемой нежностью, как две старушки сестры, от которых давно разъехались повзрослевшие дети-внуки, и у которых под одной крышой,да и во всём белом свете никого кроме них самих друг для друга не осталось. Выражалось это необыкновенное тепло в отношениях, например, в том, что тётя Вега, во внезапном порыве, начинала усердно вычёсывать Вестульке шерсть на спине, проявляя необыкновенное усердие и вместе с тем любовь, словно мать расчёсывающая утром дочку перед школой. Та же через какое-то время, будучи натурой несоизмеримо более чувствительной и нежной, более не в силах сдержать себя, начинала лизать тётушке нос и глаза. Тётка Вега, дама весьма строгих нравов, при этом начинала недовольно ворчать, но... без малейшой капли злобы! Так. Для порядку.