Evigilatio (от лат.) – пробуждение.
Это повесть в жанре эскапизма. Многие могут поспорить со мной, сказав, что данное произведение повестью как таковой являться не будет.
Так как ещё раз, перечитывая жанровые особенности прозаических произведений, сам убеждаюсь, что это больше похоже на один большой рассказ. Но на правах современного автора, и исходя из многих черт жанра повести, я могу утверждать, что данное произведение будет являться именно ей. Но состоящей из 6 небольших очерков (глав), общей связки записанной под «_________________», и эпилога. Приятного чтения!!!
глава IV «профессор»
-Молодой человек, вы так громко разговаривали ночью, что я с трудом уснул. Наверное, вы вспоминали свою девушку, к которой едите?
- Наверное, да. – Отвечал я, – Хотя мне снилось не это…
- Бывает так называемая непроизвольная проекция пережитого. Но всё это очень сложно, поэтому можем поговорить чуть позже, а сейчас мне нужно пересмотреть рефераты моих студентов. Я может вам не говорил, что я профессор медицинских наук. Но последнее время мне приходиться работать только со студентами, но слава судьбе, я дополнительно устроился и в психиатрическую больницу, и помогаю привести людей в эмоциональную стабильность. А сейчас извините, я должен немного поработать.
Я начал припоминать, что же мне снилось этой, третьей по счёту, поездатой ночью. И поймал себя на мысли, что на протяжении последнего месяца мне снится лишь белая пустота. Я всё время оглядываюсь, лёжа на чём-то мягком, видимо кровати. Оглядываюсь и ничего не вижу, кроме режущей глаза белизны. Так я оглядывался буквально секунду, после чего сразу просыпался. Это было уже на протяжении месяца, а точнее после того как мы с Никой стали реже видеться из-за командировок которые ей предоставляла работа и затем обучение в Краснодаре.
Я прислонился к стеклу головой, попивая из пластиковой, дорожной кружки кофе, и мысли снова унесли меня в наше счастье и дни разлуки.
Я стал жить у неё, а мою однокомнатную квартиру мы сдавали в аренду молодым студенткам. Веронику взяли на работу в хорошую фирму, а я продолжил заниматься тем, что обычный человек назовёт бездельничеством, хотя, не зная, сколько интересных работ, статей и книг у меня за плечами. Я отношусь к работе как к хобби, которое приносит мне деньги. Я не напрягаюсь, мне нравиться то, что я делаю, но все кто меня знает, говорят лишь, что я никчёмный лентяй и неудачник, так думают почти все, и Соня так думала. Понимает меня в этом вопросе только моя любимая девушка. Просто мы привыкли относиться к работе как к житейской надобности или неизбежной каре за детские счастливые годы. Мы делаем из себя запрограммированных роботов. Мы встаём утром с чувством жалости к себе, что снова идти на нелюбимую работу, опять эти просиженные часы или ящики которые нужно принести на склад. Мы работаем, потом приходим домой, включаем телевизор и как зомби смотрим в одну точку мелькающего экрана, чувствуя в душе лишь неудовлетворённость и страх, что так мы проживём оставшиеся годы. Я не так отношусь к работе, работа для меня это то, что помимо радости приносит ещё и прибыль.
Так шли дни за днями, Ника рано уходила и строила свою карьеру, а я ходил по городу с блокнотом в руках и писал новое эссе. Когда было холодно, я ходил в недорогие ресторанчики, заказывал чай с жасмином или чёрный кофе, продолжая писать то, что должен был предоставить в строгий график и срок. Когда приходил домой, то включив радио или классику на побитом годами проигрывателе, я садился за свою печатную машинку и набирал текст, написанный за сегодня, на пока ещё не очень чирканом блокноте. Когда я заканчивал свою работу, то на следующий день, рано утром нёс написанное в редакцию или другие публицистические инстанции, забирал вторую половину своей зарплаты и если есть, принимал новый заказ, а если его нет, то приходилось ходить по другим организациям и предлагать свои услуги. Вот таким образам я торгую своим мозгом, но все думают, что я ничего не делаю.
С Вероникой мы виделись только поздними вечерами, но это были настолько хорошие вечера, что мы часто упоминаем их в письмах.
Командировки были всё чаще и нас связывали только вечерние звонки, но зато поздней ночью, когда я сделал все дела, а Ника решила все командировочные вопросы, мы лежали на кроватях, и держа в руках огромный телефонный только появившийся кнопочный аппарат, разговаривали о прожитом дне, о нашей любви, и в целом о планах на будущие, и так было многие ночи, мы очень долго разговаривали, пока один из нас мирно не засыпал.
Она умная и перспективная. Работа в фирме, для неё была лишь первая ступень. Главная её цель в жизни это бизнес, и я никогда не пытался её остановить, даже когда бросила всё и уехала учиться, но так надо, для того, чтобы получить желаемую работу, и для этого нужно образование. Ника бросила фирму и уехала в Краснодар. Это единственный большой город, где у неё есть близкие.
Я ездил с ней при поступлении, чем мог, поддерживал, посмотрел снимаемую квартиру, познакомился с её дядей и тётей. Когда она поступила, и всё было уже чётко решено, то я уехал обратно. Для этого было очень много причин и ещё не решённых дел, самая главная из них это контракт на книгу, который мне дали на два с половиной месяца.
Мы договорились, что она будет приезжать когда сможет. А через год, мы продадим квартиры в этом городишке, и я перееду к ней в Краснодар, и там вместо того чтобы снимать квартиру постараемся пробрести какую-нибудь жилплощадь. Теперь только письма, звонки слишком дороги по межгороду.
Она уехала, а я серьёзно занялся своей пусть не большой, но как мне говорили подающей надежды книгой. Я как ребёнок радовался, её письму и тут же бросая все дела, писал ответ.
И вот, я закончил своё научно-публицистическое творение. Столько вложено труда, перерыто документов, слухов и т.д., что прогадать было просто невозможно. Книгу приняли на ура, все были в восторге и я на две недели раньше получил свой гонорар. Но выпуска её я не дождался, да и зачем? И поэтому, собрав собой всё необходимое, я, без предупреждение купил билет и поехал к своей любимой девушке.
_________________
- Ну, вот и все! – послышался голос попутчика, который снова меня вытащил из воспоминаний. – Не получилось мне с вами поговорить, слишком увлёкся своими делами, и мне теперь нужно выходить на этой станции.
- Молодой человек, скажите: вам никогда не казалась, что вся эта реальность лишь иллюзия? Что нет того, что вы бубнили себе под нос о любви, что нет, ни меня, ни вас, ни кого? Просто чем больше я проживаю свои годы, тем чаще ловлю себя на мысли, что я лишь образ чего либо больного воображения… и порой, я не помню от куда взялся, и давно забываю как последний склерозник своё детство и юношество. Странно как-то! Ну ладно, до встречи, желаю вам встретиться со своей девушкой. И отныне, относитесь посерьёзнее к работе, пусть даже она и умственная. Вольность не всегда идёт во благо в обыденной жизни. А теперь прощайте, и будьте осторожны на пути еvigilatio. – С этими словами с сумкой наперевес, из-за которой казался ещё толще, мой собеседник протискивался через узкий проход вагона.
Я долго ещё сидел и осмыслял его слова, мне было непонятно последнее слово, сказанное им, но я отчётливо чувствовал в голове его мысли, и сам понимал, что действительно, некоторые моменты жизни я плохо помню. Я вспоминаю своё детство, но буквально с четырнадцати лет, после того как я гулял на стройке и передо мной упала с грохотом огромная груда бетонных плит (потом ещё удивлялся, как я смог избежать заикания), я будто потерялся во времени. Я смог вспомнить лишь свои семнадцать лет, когда у меня появился лучший друг, но эти воспоминания были тоже неустойчивы и чёрно-белы. И ещё раз, до придела напрягая свой мозг, я пытался собрать отрывки своих воспоминаний в строгую хронологию.