Мужская красота — понятие спорное. Слишком правильные черты лица многим кажутся не очень привлекательными. Слишком неправильные — отталкивают. Кто-то вообще считает, что мужчину шрамы украшают.
… Батадзе был красив бесспорно. Высок и строен, широкие плечи, черные брови. И человеком он был приятным. Никогда ни с кем не ссорился. Нормально учился. Общались мы с ним на занятиях по физкультуре. Он был освобожден он общих занятий, поскольку играл в университетской команде, однако часто приходил поиграть и с нами, обычными студентами. Играл достойно, но было не совсем понятно, почему он был в сборной университета, в то время как некоторые наши ребята играли не хуже его. Так мне казалось. Но однажды я подумал, что с нами, скорее всего, он играл без «напряга», чтобы не выделяться. Впрочем, это только мои догадки. Лет с тех прошло много. Мало ли что мне тогда казалось.
После окончания МГУ многие разъехались по своим городам. Уехал и Батадзе. Но прошло несколько лет, и он снова появился в Москве. Не знаю деталей, но видели его среди бомжей где-то на Юго-Западе. Мне захотелось найти его, и я начал спрашивать у бомжей около метро. И скоро нашел.
- Привет.
- Привет, Серега.
- Узнал?
- Узнал конечно. Вот только фамилию твою не помню. Мы в одной футбольной группе играли.
- А я наоборот фамилию твою помню, а имя — нет.
Так меня же все по фамилии звали, вот ты фамилию и запомнил.
Мне хотелось узнать, как Батадзе попал в бомжи, но спросить было неудобно.
- Может, зайдем куда-нибудь поедим.
- Да кто ж меня в таком виде пустит в доброе заведение? Ты мне лучше вон в киоске купи чего-нибудь поесть.
- А чего?
- Можно пирожок с мясом, можно чебурек.
- Я купил пирожков и чебуреков. За кампанию я тоже стал жевать пирожок, который, признаться, мне понравился.
- Думаешь, наверное, как я до такой жизни дошел?- Прожевав кусок и совершенно «чисто» спросил он. - Я промолчал, но он сам продолжил. - Как Союз распался, все в бизнес подались. Вот и меня угораздило. Решил торговлей заняться. Взял денег в долг, закупил товар в Москве, хотел продать в Тбилиси. А там меня «кинули». Пришлось квартиру продать, иначе грозились детей и жену убить.
- А теперь где они?
- Жена к своим родителям уехала. Детей, разумеется, с собой взяла.
- А ты?
- А что, я тоже ребенком с ней пойду? Поехал сюда, думал, тут что-нибудь делать буду. Но не получилось.
- А спорт? Ты же мастер спорта.
- Заслуженный.
- И что, никому не нужен такой тренер?
- Да какой я теперь тренер? Ты что не видишь, во что я превратился? Я иногда тут Колю Скокова вижу, так он старается подальше проходить, чтобы меня не видеть. Так и остальные.
- И что, ничего нельзя сделать?
- А что сделаешь?
- Ну, работу какую-то найти, потом остальное наладится.
- Мне, Серег, себя надо прежде найти. Я ведь дня без водки не могу прожить. В общем, замкнутый круг. Не вписался я в новую жизнь... А ты, вижу, в порядке?
- Да, слава Богу, все нормально. Жена, дети, внуки... Неужели ничего нельзя поделать?
Я не сразу заметил, что уже спрашивал об этом.
- А что поделаешь? - Тоже второй раз сказал Батадзе. - Ты можешь мне денег дать?
- Могу. Сколько тебе дать?
- Сколько не жалко.
Я достал портмоне и вынул пару купюр.
- Не показывай-не показывай, - зашептал Батадзе.
- А что, отберут?
- Да нет, начнут клянчить все подряд. А у нас тут не принято раздавать направо и налево.
Говорить было больше не о чем, и мы попрощались.
Потом я уехал в отпуск, потом на рыбалку, потом... Про Батадзе я вспомнил только через три месяца. Вспомнил и пошел к метро. Его «друзья» были там.
- Батадзе не видели, ребята?
Ребята переглянулись.
- А что? Если денег передать, то можешь нам дать.
- Да нет, мне надо было у него спросить кое-что.
- Батадзе уже ничего не скажет.
- Почему? Уехал?
- Да, уехал. Навсегда.
- Как это?
- Да умер он. Нога заболела. Заражение. И умер. Месяц назад.
- А где тело? Кто его хоронил?
- Как кто? Милиция забрала и отвезла.
Мне стало горько. Я вдруг вспомнил, что так и не спросил, как его зовут.
- А как его звали, - спросил я потерянно.
- Батадзе.
- Это фамилия. А имя как?
- А мы думали, что это имя. Тогда не знаем.
Надо бы у Коли Скокова спросить. Он, наверное, знает, как звали нашего Батадзе. Впрочем, какое теперь это имеет значение?
23 января 2011 года.