Мне тут вот что приснилось:
Часть первая.
Египет или другая арабская страна Азии-ближней-Африки. Мы с условным Ромой едем в отель на автобусе. Рядом сидящая женщина говорит, узнавая нас, что мы такие-то. Добавляет «Ваша бабушка…», но пугливо озирается. «Да, мы в курсе», - отвечаю я, оглядываясь на бабушку, которая сидит через сиденье. Мы-то знаем, что она хулиганит везде, куда попадает. Слава Богу, у нас разные номера, и она тут уже некоторое время, а мы только приехали.
Отель очень необычный. Абсолютно безлюдный. Много одинаковых коридоров. Т.е. он весь лежит в одной плоскости – этаж на земле. Представьте, что есть крыша и арки сквозь все здание. Т.е. каждый коридор – это сквозная арка. Все они выводят на разные улицы. Все они пересекаются. Возможно, все они расходятся от внутреннего двора. Я так и не разобралась. По обе стороны каждого коридора одинаковые двери - номера. Один коридор упирается во внутренний двор с бассейном, рестораном и т.д., другой коридор-арка уводит на улицу, к набережной и магазинам, третий (и, наверное, не последний) – в «китайский квартал», т.е. в бедный район ремесленников и просто местных жителей. Когда идешь по коридору, никогда не знаешь, куда выйдешь, если идешь один. Если идешь с кем-то постоянно попадаешь туда, куда надо, потому что все кроме тебя там прекрасно ориентируются. Сама я никогда не могу найти свой номер с первой попытки.
Из-за «условных» детей мы никак не можем толком насладиться отдыхом. Даже в бассейне поплавать не можем. Тут какая-то тетя, кажется, та самая, что узнала нас в автобусе, предлагает присмотреть за детьми, чтобы мы покупались. Мы радостно идем и начинаем плавать. Картина предстает перед моими глазами: тетя сидит напротив двух "условных" детей, вжавшихся в перила, в 3 метрах примерно, и строго-жутко смотрит на них. У них не возникает никакого желания шевелиться под этим «дулом». Я выхожу из бассейна, чтобы прекратить это.
Долго ищу наш номер. Вижу полоску света под дверью. Открыто. Тут сидит бабуля. Как обычно, хочется ее задушить. Ору на нее, что она делает в нашем номере? - Смотрела телик. В ее номере нет. Смахивает на вранье, но мне неловко. Отправляю ее спать. Темнота…
Часть вторая.
Мы тут уже давно. Мне хочется приключений. Брожу по коридорам и забредаю в «китайский квартал». Все тихо. Женщины стирают на улицах, мужчины курят и тихо разговаривают. Всего вижу человек пять. И вдруг, на небольшую площадь-внутренний-дворик вбегает революционер. Вся его внешность говорит о том, что он революционер. Сумка через плечо, потрепанный вид, лохматые сальные волосы, горящие фанатизмом глаза, кстати, азиатского разреза, то ли кожанка, то ли рубаха без воротника, штаны. Не помню. Он бежит и кричит что-то. Я сразу начинаю ему сочувствовать. Слов не слышу или не понимаю, но я на его стороне. Откуда ни возьмись – кругом мужики с ружьями в длинных одеждах с черными бородами – мусульмане. Они целятся. Он достает наган на бегу – стреляет. Стены пропадают. Мы на брусчатке у нашего дома в Климовске. Впереди еще нет построенного моста –поле, за ним подлесок, железная дорога и лес. Он бежит на поле (свой среди чужих). Отстреливаясь, умудряется всех уложить. Я бегу за ним, видя, что он теряет силы и уменьшается. Чувствую рядом дыхание союзника. Кто-то тоже бежит к революционеру. Вдалеке топот новых преследователей. Я добегаю до китайца. Он совсем обессилел, наверное, ранен, тает на глазах. Я подхватываю его – он уместился у меня в ладонях. Союзник не успел опередить меня на долю секунды. Мы вместе бежим сквозь подлесок к железной дороге, в лес.
Часть третья.
Я живу тут уже некоторое время. Может, месяц, может, год. Местность похожая на «китайский квартал». Кто я – не знаю. Может, турист, решивший не вернуться. Самое главное - я не знаю, какого я пола. Наверное, во сне он и был, но вспомнить не могу.
У меня есть «условная» дочь лет двух. Она все время спит. Я изредка поправляю ей матрас в коляске. Она спит на улице. Жарко же. Я, кажется, из мира музыки. Наверное, пою и играю на гитаре, но не знаменитость мирового масштаба. Скорее, интересный иммигрант. Однажды в мою деревянную хибару заезжает звезда-блондинка. «Чтобы вместе спеть». Журналисты и т.п. После сессии, которую я не помню (а была ли она, или мы ее перенесли потому что я((((без еды уже который день)))) просто валюсь от усталости) она вдруг решает всё бросить и остаться жить у меня.
Вообще, в этой части сна я почти всегда молчу. Люди вокруг много говорят и делают, всё решают за меня. Но меня это даже не задевает. Я как будто под валерьянкой. Я как тибетский монах.
Вот и сейчас она решила запросто так остаться жить со мной, не спрося у меня, что я вообще по этому поводу думаю. Она щебечет, а я смотрю на нее, и мне ее жаль. Из нее мог бы выйти хороший музыкант, если бы она не продалась в попсу. И она это видит через меня. Все эти машины, фанаты, лоск и кошелек у личного водителя – ей стыдно за это рядом со мной. Но это уже у нее в крови. Чтобы измениться, мало остаться у меня, надо остаться всей душой. И я радуюсь. С тех пор, как мы с дочкой одни, мне не хватает кого-то близкого по духу. Теперь мы не одни. Она уезжает и через полчаса возвращается с ребенком. Кажется, тоже девочка лет 8. Условная, конечно.
Начинается какая-то приятная жизнь. Нам всем вместе тепло, как котятам.
Утро. К дому подъезжают эдакие гелентвагены. Из них вываливается туча бритых мордоворотов в черном и в очках. Моя звезда с вызовом кидается выяснять отношения. Я стою на пороге. На меня никто не обращает внимания. Я для них просто доска моего убогого дома, куда ушла погулять строптивая певица. Её муж, может, и бандит, но у него какое-то нестрашное лицо, искаженное страданием. Явно он никогда не держал ее в рамках. Наверное, она крутит им всю жизнь. Он что-то говорит о ребенке, просит ее еще раз подумать. Мужики садятся в машины, уезжают. Блондинка возвращается в дом, не замечая меня, садится на кушетку, обхватывает голову руками, думает.
- Дай мне денег на такси. (Ах, ну да. Она же не возит с собой деньги. Кошелек за ней носит водитель. Судорожно бросаюсь перерывать все свои сумки).
- Тебе сколько надо? Туда и обратно?..
- Только туда. Я решила вернуться. (Вот так вот жестко. Без сантиментов.)
Взяла какую-то сумку и начала что-то собирать. Я нервничаю, не находя хоть каких-то денег. Мне ужасно стыдно, не хочется признаваться, что…
- Прости, я не могу найти деньги.
Наверное, голос дрогнул, потому что она вдруг замерла и поняла.
- У тебя нет денег? Совсем? А как же ты будешь жить дальше?... - простое удивление.
Этого мне и не хотелось. Она приезжала ко мне на равных, а уедет как от ничтожества…
Feb 27, 2011 at 6:17 am