После столь неожиданного роспуска Мирового Совета в 227-м и до своей странной смерти, Комов только и успел распорядиться о метаморфозе всех файлов КОМКОНА-2 в БВИ. Об информации хранящейся на кристаллах и на прочих, совсем уж архаичных носителях, пришлось озаботиться мне самому.
Я помню весь ужас тех дней. Обстановка менялась ежечасно. Всех находящихся в Свердловске сотрудников Отдела я посадил за мониторы Информатория для сбора и первичного анализа происходящего. Кое о чем я уже начал догадываться, и меня охватило ожесточенное отчаяние. Или отчаянное ожесточение.
"Псы раскаяния кусали мои лодыжки" - почему мы опять вынуждены плыть по течению событий, а не направлять сам поток?
Как там, у Верблибена: "Ты мёртв, я - жив. И в чем между нами принципиальная разница? "
Это ж надо, прозевать такую интерпретацию!
Было мне тогда всего девяносто лет. Помнится, я подумал, что вряд ли теперь мне удастся написать мемуар, а если и удастся, то читать его возможно будет некому.
Рассчитывать на помощь со стороны Люденов нам не приходилось. Судя по всему, им тогда было не до остального Человечества.
Как такое могло произойти и какими сверхвозможностями надо обладать, чтобы заблокировать их в непостижимых пространствах других измерений? Ответов на эти вопросы я тогда ещё не знал.
Острая тоска резала сердце. К чему-то вспомнил я странную судьбу Лёвы Абалкина, и не менее странную его кончину. Да и покойный Экселенц, что-то скрыл от меня, недосказал, навсегда уйдя вслед за Лёвой.
Так, перебарывая тоску, я начал опустошать индивидуальные ячейки хранилищ на рабочих местах сотрудников. Проблемы большой не было - у меня, как у начальника был универсальный ключ от всех ячеек.
Рабочие материалы моих инспекторов - кристаллы, диски, гораздо реже - заккурапии... тьфу-ты, папки в твердых пластмассовых обложках со старинными магнитными зажимами для пластиковых и бумажных носителей, потоком летели в объемистый сетчатый кузов кибер-тележки.
Последним я вскрыл свой собственный сейф, название которого вспомнил сначала на хонтийском - кинко. Этот сейф мне достался по наследству от Экселенца.
Внешне сейф ничем не отличался от старой доброй работы арканарских кузнецов, но сделан был из силикета. Экселенц рассказывал, что первым хозяином сейфа был тот самый печально известный дон Румата Эсторский.
После Арканарской резни и смерти дона Рэбы, ликвидаторы Института Экспериментальной Истории вывезли для утилизации на Планету этот сейф, вкупе с прочим земным оборудованием. А молодой и энергичный Рудольф Сикорски, будучи в те времена аспирантом кафедры Базисной теории капитализма ИЭИ, в качестве тренировки, без спроса, позаимствовал этот сейф у зазевавшихся ликвидаторов.
Я быстро выгреб из ячеек сейфа все носители, заодно со всякой прочей ерундой, имеющей свойство скапливаться на рабочем месте.
Это были, как-то:
две необычайно красивые раковины с Яйлы;
бронзовый ируканский метательный нож;
цветная стереофотография древней жидкотопливной ракеты, похожей на гигантский винтовочный патрон;
кусочек янтарина, похожий на раздавленную пуговицу от пальто;
банка "газированной глины";
Большая Круглая Печать;
кусок жевательной коры Белого дерева;
обоймы к пистолету "Херцог", да и сам пистолет в придачу;
невзрачный серенький тубус "слега";
умклайдет в вязаном шерстяном чехольчике с лямкой;
горсть неразменных пятаков;
скальпель из нержавейки, найденный во время моей последней заброски в Лес;
портрет Странника, грызущего яблоко...
Да, чего там только не было... Всё, всё, безжалостно полетело в корзину.
Сгоряча я хотел закатить доверху груженую кибер-тележку в списанный "Призрак-Пингвин", да загнать его в Подпространство до скончания веков... Да вовремя опомнился. Это был бы необратимый поступок.
А незабвенный Горбовский учил нас не совершать необратимых поступков, а лишь выбирать из всех возможных поступков самый добрый...
Потому я просто выкатил тележку в дальний конец коридора и вывалил всё её содержимое в приемный лоток Линии Антидоставки (в просторечии - в мусоропровод).
Потом я повернул лоток на горизонтальной оси и содержимое лотка с шумом и бряканием посыпалось в титановую трубу Линии Антидоставки. Я уже вознамерился отойти от мусоропровода, да обратил внимание на то, что закрытию лотка что-то мешает.
Это оказалась заккурапия с потертым, ставшим от старости ярко-желтым, пластмассовым переплетом. Вытащив заккурапию и закрыв поплотнее лоток, я с любопытством прочитал на этикетке полустертые печатные буквы ТЕМА 009: "Визит старой дамы". Том LXXIII.
Незабвенный Экселенц учил меня, что в жизни нет места случайностям, надо обращать внимание на любые мелочи. К тому же, прочитанные много лет назад отрывки из монографии доктора Айзека Бромберга о Монокосме, обязывали меня соответствовать обстоятельствам.
А потому, я забрал заккурапию с собой в кабинет, переключил все каналы связи на Кикина, сделавшись как бы недоступным, и забравшись с ногами в стоявшее около окна гигантское кожаное мемориальное кресло Экселенца, с любопытством открыл папку.
Под магнитным зажимом имелась пачка бумажных листов разного формата и разной степени сохранности. Хотелось мне засунуть эту пачку в транслятор, да остановило меня ощущение дежа вю...
Будто было уже что-то такое со мною... Пачка бумаги под зажимом... Приемный карман транслятора...
Я тряхнул головой, освобождаясь от морока. Пусть будет бумага и буквы на ней, печатные и рукописные.
На первом листе, немного измятом, и почему-то ощутимо радиоактивном, было напечатано:
РАПОРТ-ДОКЛАД
№017/58
КОМКОН-2
"Урал-Север"
Дата: 26 декабря 58 года.
Автор: М. Вайс, инспектор.
Тема 009: "Визит старой дамы".
Содержание: экспедиция за Голубую Змею.
Я не сразу вспомнил кто такой этот инспектор М. Вайс, а потом, вдруг дошло!
В 58-м Экселенц поручил мне сопровождать и прикрывать Комова, Раулингсона, Абалкина и Вайс, которых под видом экспедиции Департамента науки надо было доставить в Крепость.
Так вот кем была на самом деле Марта Вайс... А я-то думал, что ее кроме выжившей кибертехники ничего не интересует. Помнится я даже за ней немного начал ухаживать...
Впрочем был я тогда совсем молод и юношеская грусть-тоска по нелепо погибшей Раде была так мучительна, что хотелось хоть немного отвлечься...
Кто из нас не терял близких людей? А тут почти сразу ушли на закат и Гай, а вслед за ним и Рада...
Массаракш! Тридцать три раза массаракш!
Я полистал рапорт-доклад Марты, почитал ее творение, перескакивая с пятое на десятое. Рапорт был написан в манере "артист" и читать его было бы одно удовольствие, если бы не мои собственные воспоминания той поры.
Помню, было мне тогда совсем не до этой группы и не до этого задания.
В ту пору на повестке дня стояло восстание в Пандее и первый массовый десант Островной Империи. Вы то должны понимать, что такое десант группы флотов "Ц"!
Я, буквально разрывался между попытками организовать оборонную работу на национализированных предприятиях; попытками привести хоть в какое-то соответствие реальные потребности и фактические возможности с объемами военных перевозок железнодорожной сетью страны, и распределением медицинской гуманитарной помощи, прибывающей с Земли.
Но Экселенцу было виднее, и я отправился за Голубую Змею.
У Комова имелся собственный план экспедиции. Он хотел сначала обследовать побережье в районе Курорта на предмет определения демографического давления со стороны Островной Империи. Но мне, не без помощи Экселенца, удалось отговорить Комова от этой затеи.
Я сразу заявил, что не смогу гарантировать безопасность группы на побережьи. Слишком велика была вероятность столкнуться с десантными партиями с какой-нибудь Белой Субмарины. Хоть побережье и прикрывалось танковыми патрулями Боевого Легиона, хоть и бороздили прибрежные воды катера Береговой Охраны, но факты вещь упрямая.
Уж я-то не по-наслышке знал, кто выходил победителем из большинства приморских инцидентов еще в те времена, когда с нашей стороны использовались передвижные излучатели... А уж теперь, после того как я взорвал Центр и переубедил Экселенца в отношении использования башен ПБЗ...
А потому отправились мы на Юг на двух армейских транспортёрах по переправе через Голубую Змею. Естественно, что все члены группы были переодеты в военные комбинезоны без знаков различия и имели соответствующие документы Департамента Науки.
На подъезде к мосту на контрольном пункте нас остановили легионеры. У нас проверили документы и досмотрели багаж. Из предмостного блиндажа выглянул офицер, в котором я еще издали узнал ротмистра Чачу.
В последний год мы с ним довольно часто сталкивались по делам службы, и между нами установилось вооруженное перемирие.
Я, с моими теперешними документами, был ротмистру, как говорится, не "по-зубам". Но ротмистр был старым служакой и знал Устав караульной и постовой службы, а потому самолично поприсутствовал при досмотре.
Нет, вездеходы и вещи осматривали солдаты-легионеры под руководством капрала, а вот наши документы проверял лично ротмистр Чачу.
Внимательно просмотрев три раза все документы, ротмистр вернул мне всю пачку сразу, козырнул изувеченной рукой, длинно сплюнул в сторону и насвистывая "Уймись мамаша" (*), прихрамывая направился к блиндажу.
Я длинно сплюнув в другую сторону и напевая "День — ночь — день — ночь — мы идём по Арихаде, День — ночь — день — ночь — всё по той же Арихаде. (Пыль — пыль — пыль — пыль — от шагающих сапог.)" в моем переводе с алайского, полез в головной вездеход.
Полосатый шлагбаум пополз вверх, транспортёры взревели двигателями и покатили по разводному мосту через Голубую Змею.
Через четыре дня езды по старой раздолбанной бетонке Шестой Трассы на Юг, миновав две армейских заставы, мы углубились в Страну Мутантов. Еще через сутки я встретился с принцем-герцогом.
Передав ему несколько тюков с медикаментами, три переносных дезактиватора и ящик с пищевыми концентратами, мы оставили наши вездеходы на бывшей городской площади, рядом с каким-то оплавленным памятником и направились в Лес.
Собственно это был не лес в нашем земном понимании, а старый укрепрайон. Я шел первым, выполняя роль проводника и с благодарностью вспоминая своего первого местного учителя, старину Рыжего Зефа.
За два перехода мы добрались до того входа в Крепость, о котором мне когда-то рассказывали следопыты-мутанты. За время пути, вопросов у меня ни к кому из землян не возникло.
Все же люди были все подготовленные, даже стажер Абалкин был выше всех похвал. Мне было трудно услышать и увидеть его, когда он двигался по лесной чащобе.
А вот понервничать из-за лесных обитателей пришлось. Весь путь от поселка мутантов до входа в Крепость нас сопровождало несколько Голованов. Причем видел я их не глазами, а лишь чувствовал их невидимое присутствие. Эти цзеху действовали мне на нервы.
Впрочем Комов и Абалкин были от них в восторге. Еще бы - Комов, знаменитый Атос, член Комиссии по контактам, открыватель биологической цивилизации на Леониде! И Абалкин, неофит-прогрессор, кинолог-профессионал... Они оба мечтали об установлении первого контакта с разумными киноидами - Голованами.
Раулингсона и Марту интересовали кибернетические устройства Крепости, с перспективой перехватить управление у Боевой информационно-управляющей системы и замкнуть сие управление на себя. Великое дело, между нами, кибернетиками!
Я же, как проводник, свое дело уже выполнил, так что мне осталось выполнять обязанности охранника. То есть следить, чтобы остальные живыми и здоровыми вернулись на Землю.
Мы разбили походный лагерь на мирной лужайке у небольшого холмика, в котором имелась пещера, она же - вход в Крепость.
И начались наши экскурсы в подземные казематы и коридоры, тянущиеся глубоко под землей на десятки километров.
Собственно Марта об этом подробнейшим образом сообщила в своем рапорте-докладе... Я еще раз просмотрел страницы рапорта. Что-то было не так в ее рассказе.
И тут на меня накатило воспоминание.
В тот день Раулингсон и Марта отправились в Центральный Пункт Управления, прихватив с собой переносные блоки и мониторы. Судя по их энтузиазму, БИУС Крепости была почти готова к капитуляции.
Я же сопровождал Комова и Абалкина в их вылазке в Пещеру Сомнения.
Так они назвали дальнюю часть подземелья, где совсем недавно обнаружили десяток неподвижных Голованов. Нет, они не были мертвы, но и живыми их назвать было нельзя. Казалось они находились в кататоническом оцепенении.
Я пытался с несколькими из них установить психологический контакт, удалось мне это лишь настолько, чтобы понять - все гораздо сложнее, нежели мы думаем.
Мы долго передвигались по тёмным подземным коридорам Крепости. Фонарей, понятное дело мы не включали, так как они нам бы только помешали.
И вот, добравшись до валяющихся на бетонном полу Голованов, я вдруг почувствовал сбоку угрозу. Это было последнее что я помню.
Через десять часов нас, всех троих, нашли Марта и Раулингсон, и доставили по-одному на поверхность. Мы не приходили в себя, а потому Раулингсон вызвал "Подсолнечник", десантный звездолет, вращавшийся на геостационарной орбите над Саракшем, и за нами выслали бот с медиком.
Ни Комов, ни Абалкин, ни я, абсолютно ничего не помнили.
Проверка всех троих на ментоскопе не дала результатов. В наших воспоминаниях отсутствовали даже лакуны.
Было так, как будто кто-то сшил два участка ленты на которой записывались воспоминания.
Вот мы входим в подземелье и тут же, без разрыва во времени, оказываемся на борту "Подсолнечника".
Я тогда на это особого внимания не обратил. Закончилась моя миссия, убыли приезжие на Землю без потерь - и ладно, пора приниматься за настоящее дело.
Много с той поры чего произошло.
Не стало с нами Лёвы Абалкина, Бромберга, Экселенца, Горбовского, Тойво Глумова, Комова...
Тяжесть принятия решений легла на мои плечи. Я делал всё что мог, чтобы противостоять прогрессорской деятельности Странников.
И вот теперь, в конце, я понимаю что все мы скорее всего ошиблись.
И почему я не обратил в свое время внимания на предположения, которые сделала в конце своего доклада Марта?
Ведь я должен был читать ее доклад... Должен был, или читал? Не помню...
Марта догадалась кто обездвижил цзеху и кто ампутировал память у нас троих.
А теперь и я понимаю, что произошло в 227-м...
Sapienti sat.
Ноябрь 228 - апрель 229 года.
Свердловск, «Тополь 11», кв. 9716
(*) - "Уймись мамаша", старинная солдатская песня времён существования Великой Империи на Саракше.
Здесь приведен вариант песни в обработке Верблибена.
Перевод на русский язык - М. Каммерер.
Уймись мамаша,
Слезу утри!
Война начнётся,
Как ни крути,
Присягу принял -
Теперь умри!
Уймись мамаша,
Заткнись – не вой!
Приказ получен-
Нам сразу в бой,
Солдат не жалко
Смешать с землёй!
Уймись мамаша,
Глаза открой!
Могилой стал нам
Весь мир большой,
Где прямо с неба
Льёт жёлтый гной!
Уймись мамаша,
Слезу утри!
На фото наши
Теперь смотри.
Нас нет уж больше,
Ты уж прости!