Воин интернационалист

               
                ( к очередной годовщине вывода войск из Афганистана)

           Прошлым летом я отдыхал на курорте "Красноярское Загорье". Почему-то моё внимание привлёк молодой человек, чьё лицо мне показалось смутно знакомым – определённо я с ним уже где-то встречался.
           Когда в санатории представился удобный случай, я нашёл повод поближе познакомиться с героем настоящего очерка, оказалось, что он тоже красноярец,  после окончания школы получил специальность наладчика КИП и А, работал на Красноярском ЦБК, а в 1981 году был призван в ряды Советской Армии и в составе 345-го отдельного воздушно-десантного полка служил в Афганистане под началом Павла Грачёва, потом – Бориса Громова. Имеет две боевые награды.
         Перед посадкой самолёта на аэродроме афганского города Баглан капитан сказал им: "Ребята! Запомните, что здесь у вас друзей нет и выстрела в спину можно ожидать от любого."  Им, комсомольцам, одураченным идеями марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализма, очень хотелось верить, что пролетарий пролетарию "глаз не выклюет". Но довольно скоро представился случай убедиться в обратном, - когда в ночном бою удалось захватить в плен одного из местных жителей, который днём приветливо встречал советских воинов, шутил, угощал лепёшками с изюмом. Днём он был "другом", а ночью брал в руки оружие и шёл убивать "друзей", которые пришли с  благими намерениями "вернуть интернациональный долг".
            Сами афганцы считали, что мы им ничего не должны и желали только одного: чтобы мы их оставили в покое. Поэтому и отношение к нам у них было откровенно враждебное: если бы мы не полезли к ним со своей помощью в построении социализма, они бы ещё 20 лет назад разобрались между собой и не стали бы гнойным нарывом на политической карте мира.
- Скажи, Сергей, а принимая участие в боевых действиях, тебе, наверное приходилось стрелять в человека? – полюбопытствовал я.
- А ла гер ком а ла гер ( A la guerre com a la guerre.франц.),  На войне как на войне, философски заметил мой собеседник. – Стреляют в тебя,стреляешь в ответ. Кто выжил, тот и прав в данный момент.   
- А в мирное население стрелять приходилось? – не удержался я от вопроса.
- Понимаешь,- заметил Сергей,- мирного населения как такового, там нет в буквальном смысле этого слова. Не было тогда, нет и сейчас. Идёт партизанская  или как назвали партийные идеологи, народно-освободительная война с интервентами, вторгшимися с оружием в руках на их землю. Тем более с иноверцами. И любой из этих "мирных жителей" ждёт удобного момента. чтобы лишить тебя жизни. В этом я смог убедиться в одном из ожесточённых боёв в окрестностях города Чирикар. Наша группа, атакуя банду душманов, пробегала мимо древнего старика, который сидел возле своего дома рядом  с молодой женщиной. Никакой угрозы они, на первый взгляд, не представляли. Вдруг сзади раздался выстрел, я еле успел подхватить на руки истекающего кровью товарища, а остальные бойцы, резко развернувшись, машинально ударили из нескольких стволов в ту сторону, откуда был сделан выстрел. И я впервые увидел смерть так близко. Кровавые струи брызнули фонтанами по  стенам дома, старик и женщина упали, изрешечённые несколькими автоматными очередями. Следующий свой выстрел, который, быть может, предназначен был мне , старик так и не успел сделать. Вот после этого я окончательно убедился, что друзей у нас тут нет, и мы им тоже не друзья.
- Но ведь подобный кошмар может сильно повлиять на неокрепшую психику, - высказал я своё мнение.
- Мне в то время шёл 22-й год, но всё равно стресс был огромный. А каково пацану, которому ещё нет и девятнадцати? А если он к тому же ещё и "домашний"? Зачем таких "салабонов" посылают на бойню, в Чечню например?
Туда ребят моложе 23 лет вообще нельзя отправлять. После увиденного и пережитого такой пацан несколько дней не может в себя прийти: ночью кричит, плачет, руки трясутся. И вообще в них ещё много ребячества. То убегут виноград воровать – хватишься их искать через час-другой, а на винограднике только отрезанные головы лежат. На мины-ловушки часто пападались, найдут какой-нибудь "Панасоник" и не могут удержаться от соблазна: хвать- взрыв, и руки нет.
- А со стрессом как боролись, водкой? Штатных психологов наверное не было?
- Откуда в Афганистане водка? Мы о ней даже и не мечтали,хотя бы выдавали 100 граммов фронтовых, было бы намного легче, не пришлось бы прибегать к помощи наркотиков. Ведь другого средства не было, а так – курнёшь косячок, забудешься и впрямь намного легче становилось, этим и спасались, а то бы многие с ума посходили.
- Неужели наркотик легче было добыть, чем спиртное? усомнился я.
- Афганистан – мусульманская страна, и спиртное там найти невозможно, коран запрещает. А анашу курят  так же, как у нас махорку: вынул кисет, набил косяк и затянулся. Вот мы и выменивали анашу у местных на всякое барахло. Она там такая дешёвая, что на одну алюминиевую ложку можно было выменять курительную дозу. Потом, правда, они стали умнее и просили уже стальную ложку или что-нибудь из одежды. Вот там и пристрастились наши ребята к наркотикам.
- А какие там были бытовые удобства?
- Да какие могут быть удобства в полевых условиях? Вода привозная, иной раз и помыться не хватало. Там не то, что в кишлаках, даже в городах нет ни водопровода  ни канализации, ни электричества; у самых зажиточных стоит собственный движок на 220 вольт и прочие достижения цивилизации, а у остального люда нет и этого. Правда, радио имеется почти у каждого, разумеется импортное. Я даже удивлялся, такое и в Союзе-то редко у кого видел, а тут у любого мальчонки в руках "Сони" на батарейках.
- А как там у вас было с "дедовщиной"?- продолжал я расспрашивать.
- Да так же, как и везде, армия-то всё равно Советская, где бы она ни находилась. Правда, не очень зверствовали деды: ведь каждый понимал, что завтра в бою обиженный салага и свинцом угостить может, разберись потом из  чьёго оружия стреляли, ведь нас же из наших же "калашниковых" и убивали.
- Я хоть не сразу, но понял, что этот "интернациональный долг" – чистейшей воды интервенция, - продолжал Сергей, затянувшись сигаретой, - но рассуждать не приходилось. Я ведь солдат, а как говорят американцы :"Пусть моя страна и не права, но это- моя страна!" бесспорно одно: можно разгромить армию, принудить её к капитуляции, уничтожить в генеральном сражении, но народ победить невозможно…
      И тут бывший воин-интернационалист, не скупясь на выражения, высказал своё отношение к тогдашнему коммунистическому руководству страны, которое вспоминало о сынах Отечества только тогда, когда надо было чужим телом закрыть вражескую амбразуру. Сейчас хоть создали кое-где реабилитационные центры, где участники локальных конфликтов могут восстановить нарушенную психику, адаптироваться к мирной жизни. А в советские времена об этом никто и не думал: наградит партия медалью, подарит костыли, назначит мизерную пенсию и считает. что свои обязательства перед воином выполнила, оставив покалеченного солдата наедине со своими болезнями и проблемами.
          Сергей не раскис, не сломался. И в суматошное постперестроечное время нашёл своё место в жизни : получил лицензию на охранную деятельность, прошёл жёсткий отбор из числа многих претендентов и устроился на работу. Помогла хорошая физическая подготовка, оставшаяся от занятий спортом, да и виртуозное владение оружием, освоенное в боях и спецоперациях, не пропало.
              Накануне Нового года, будучи в центре города, я вспомнил о своём новом товарище и решил его навестить, поговорить "за жизнь". Сергей сразу узнал меня, искренне обрадовался встрече и мы с ним побеседовали о его работе, о международной обстановке и, разумеется  о женщинах.  В конце беседы затронули недавние события в Афганистане.
- Безусловно, с терроризмом давно надо было  кончать, - высказал свою точку зрения Сергей.- А афганцам необходимо сплотиться вокруг свергнутого в 1973 году монарха Мухаммеда Захир  Шаха, для демократии они ещё не созрели, монарх, опираясь на поддержку международного сообщества, мог бы сплотить вокруг себя своих подданных, избавился бы от террористов разных мастей и наркодельцов. Король – фигура нейтральная  и мог бы устроить все противоборствующее стороны.
     На этом мы и расстались. А я  ещё долго обдумывал всё, что мне удалось услышать от Сергея Мезенцева, бывшего воина-интернационалиста, а  ныне охранника в торговой фирме, человека, который всю жизнь охранял чужой покой и жизнь которого продолжается под девизом "A la guerre com a la guerre" – "На войне как на войне".