Прежде всего, о чем я хочу сказать? На примере того, как я постепенно воспринимал определенный феномен – в первом приближении это был вроде бы самый обычный фильм – я хочу объяснить, как потребовались десятилетия жизни, со всем многообразием случившихся событий, чтобы я в деталях мог понять то, что я увидел случайно в возрасте 16 лет.
Дело было в Ленинграде, в 1965г. Как-то весной, когда я учился в девятом классе, мы с приятелем Вовкой Петровым сбежали с уроков и пошли в кинотеатр «Балтика», что располагался на 7-й линии между Средним и Большим проспектом Васильевского острова. Это был особенный кинотеатр, во-первых, потому что там шли фильмы, которые не демонстрировались в прочих кино. Во-вторых, интерьер этого учреждения был оформлен особым образом, что тоже имело значение. На первом этаже был небольшой бассейн, где помимо крупных желтых и красных вуалехвостов плавали большие жабы. А на втором этаже было много больших клеток, где сидели и пели птицы. А очень вкусным развесным мороженым там бессменно торговал один и тот же лысый мужик, который уже в феврале-марте был сильно загорелым.
В этот день показывали польский фильм Анджея Вайды «Пепел и алмаз», где в главной роли Мачека играл знаменитый актер Збигнев Цыбульский. Что это кино - шедевр, я понял сразу. Правда, слабо представляя истинную историю Польши в ХХ веке, я, конечно, не совсем понимал, что происходит на экране. Что была для меня Польша в то время, когда мне было 15 лет? Прежде всего, поляки – это были злокозненные ляхи, с которыми не на жизнь, а на смерть сражались такие яркие герои повести Н.В. Гоголя «Тарас Бульба». Потом Польша - это была Ржечь Посполитая, с которой, в соответствии с изложением материала в школьном учебнике истории, воевала Россия в 16-17 и 18 веках. Ну а в ХХ веке панская Польша во главе с маршалом Пилсудским угрожала независимости молодой Советской власти в 20-годы. Потом в 1939г Красная Армия вступила на территорию Польши - «уродливого детища Версальского мира» по терминологии наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова - и освободила братские украинский и белорусский народы, которых угнетали поляки. И вот дальше-то, прежде чем в послевоенные годы образовалось молодое социалистическое и наконец-то дружественное нам государство Польша ( Польская народная республика ) в моих знаниях по новейшей истории зияла черная дыра. Видимо, для устранения этой черной дыры я и попал на просмотр данного фильма.
А пока же по ходу фильма возникала масса вопросов, ; том:
-Что такое Армия Людова и Армия Крайова, и какая между ними разница?
-О каком восстании в Варшаве во время Второй мировой войны шла речь?
-Почему находящиеся в подполье поляки убивают коммунистов поляков уже после наступления мира и изгнания немцев?
-Отчего смерть явно отрицательного главного героя вызывает такое горе у зрителя?
-Почему умные, энергичные герои гибнут, а торжествующие недоумки в это время сидят на банкете в ресторане?
Когда герой с героиней фильма оказываются в полуразрушенной во время войны церкви, то на ее стене они читают следующие стихотворные строки. В кадре они написаны по-польски:
Coraz to z ciebie, jako z drzazgi smoln;j,
Woko;o lec; szmaty zapalone;
Gorej;c, nie wiesz, czy? stawasz si; wolny,
Czy to, co twoje, ma by; zatracone?
Czy popi;; tylko zostanie i zam;t,
Co idzie w przepa;; z burz;? - czy zostanie
Na dnie popio;u gwia;dzisty dyjament,
Wiekuistego zwyci;stwa zaranie!...
А голос героини произносит их по-русски ( Причем, в двух звуковых версиях используются две разные звуковые дорожки. Тогда в 1966г был следующий текст и мне до сих пор не удается найти автора этого перевода):
Твоя душа горит щепой смолистой,
Разбрасывая искры на лету;
Не ведая, зажжет ли светоч чистый,
Или навеки канет в темноту?
(1)
Останется ли только пепел серый,
И ветер унесет его тотчас.
Или под пеплом - вестник новой эры,
Вдруг засверкает гранями алмаз?
Если вы сейчас в интернете посмотрите on line этот фильм, то услышите следующий текст по-русски ( есть ссылка в интернете, что автором перевода является Г. Андреев ):
Когда сгоришь, что станется с тобою:
Золой ли станешь мертвой на ветру?
Что своего оставишь ты в миру,
Уйдешь ли дымом в небо голубое?
(2)
Чем вспомнить нам тебя в юдоли ранней,
Зачем ты в мир пришел? Что пепел скрыл от нас?
И вдруг из пепла нам блеснет алмаз,
Блеснет со дна своею чистой гранью…
Под выбитыми на стене церкви стихтворными строками стояло имя автора: Циприан Камил Норвид ( Cyprian Kamil Nоrwid ). Это стихотворение или часть какого-то большего по размерам произведения настолько поразила меня, что я с ходу запомнил весь его текст - слово в слово, хотя обычно мне приходилось прилагать очень большие усилия, чтобы выучить обычное школьное стихотворение. Содержание этих восьми строчек было настолько велико и актуально, что я возвращался к ним много-много раз. Естественно, хотелось почитать и другие произведения этого поэта, но, сколько я потом не старался где-либо в библиотеке или в книжном магазине найти его стихи, у меня ничего не получалось. Советское время, однако.
«Года прошли, я в возрасте ином…» Теперь на все вопросы, касающиеся фабулы фильма, я нашел для себя ответы и нужно сказать, что прославленный режиссер тогда в далекие 50-е годы ( фильм вышел на экраны в 1958г ) задолго до польской «Солидарности» и нашей Перестройки честно нарисовал картину гражданской войны, которая терзала польскую нацию на протяжении всего периода оккупации, начиная с 1939г и даже после окончания войны в 1945 году. Можно только удивляться, как А. Вайде удалось получить финансирование на фильм с таким сюжетом, а потом добиться его проката в Польше. Дальше-то уже положить фильм на полку, видимо, было невозможно.
Источником для литературного сценария фильма послужил роман Ежи Анджеевского, который был опубликован в 1947г и считался лучшим послевоенным романом в Польше. Именно в нем в качестве эпиграфа приведены заинтересовавшие меня строки стихотворения «Из дневника ( W Pami;tniku )» Норвида. В изданиях романа на русском языке этот эпиграф переведен Б. Слуцким:
Смолистой головешкой в поле
Поток горящих искр бросаешь.
Горишь не зная: добудешь волю,
А может, вовсе потеряешь.
(3)
Чем станешь? Пеплом и золою,
Что буря разметет по свету?
А вдруг в заре блеснет зарею,
Алмаз, как знаменье победы?
Наконец, спустя много лет передо мной на стол легли две книги переводов на русский язык стихов и других произведений Циприана Норвида, одна изданная в 1972г, а другая в 1998г. Оказалось, что первое упоминание о его стихах с переводом на русский язык появилось в 1915г. Столь заинтересовавшие меня строки являются частью довольно большого стихотворения под названием: « Из дневника» ( W pami;tniku ). К моему удивлению, тех строк, которые прозвучали в русском переводе в кинофильме, в книгах я не нашел, таким образом, для меня автор это наилучшего перевода на русский язык остался неизвестным. В книге от 1972 года это стихотворение было переведено поэтом А. Цветковым и соответствующие строки звучали так:
Горишь как щепка, на смолистом сколе
Золою изошел наполовину.
Горишь, не зная, обретешь ли волю
Или затронет пламя сердцевину.
(4)
Сгоришь ли весь, до основанья, разом,
На подать ветру? Или из-под пепла
Заполыхает радужным алмазом
Твоя победа, что в огне окрепла!
В книге от 1998г это стихотворение было переведено В. Корниловым. Вот соответствующий текст:
Ты в пламя брошен веткою сосновой –
До тла сгоришь ли? Искрами развеет
Всего тебя? – иль для свободы новой
В пожаре сердцевина уцелеет?
(5)
И в горстке пепла, для чужого глаза
Сгоревшей жизни жалкого итога,
Блеснет ли грань нетленного алмаза –
Победы ослепительной залога?
А уже сейчас в интернете я нашел переводы этих строк, выполненные:
Иосифом Бродским:
Как древо просмоленное, пыланьем
Ты весь охвачен там, но не уверен
В свободе, порождаемой сгораньем:
Не будешь ли ты по ветру развеян?
(6)
Останется ли хаос лишь и масса
Пустой золы? Иль результат конечный:
Под грудой пепла – зернышко алмаза,
Залог твоей победы вековечной!
Сергеем Шоргиным:
Ежеминутно, головне подобный,
Струишь ты искры, и в горенья жути
Не знаешь правды про пожар загробный:
Освободит он – иль сожжет до сути?
(7)
И что в остатке? Для ветров пожива –
Зола и пепел? Или сохранится
Алмаз под пеплом, вспыхнув горделиво, –
Побед грядущих ранняя зарница?
В сборнике «Дантовские чтения», 1968г филолог А.А. Илюшин предлагает читателям свой перевод и, увы, при непредвзятом рассмотрении сразу бросаются в глаза все слабости этого варианта в сравнении с другими.
Ведь что-то ты значил в мире, где Время?
Именем предков назывался гордо?
Был стиль твой, и тон твой, признанный всеми,
Тобой, казалось, усвоенный твердо?
И это все улетает куда-то,
Наносное – щепкой в костре сгорает.
Горит все твое. Какая утрата!
Взамен – свобода ль тебя ожидает?
(8)
Ужель только пепла горсть остается,
Что буря в пропасть сметает бесследно?
Иль в пепле алмаз лучистый найдется,
Как провозвестник извечной победы?
Возникает вопрос о степени приближенности переведенного текста к оригиналу. Поскольку я польского языка не знаю, то приходилось только гадать, как звучит мелодия текста по-польски и каково его точное содержание.
Вопрос о невозможности полностью приблизиться к оригиналу при переводе стихотворения на иной язык, естественно, не нов и на примере хорошо известных стихов на английском и русском языках можно проиллюстрировать, как в зависимости от мастерства и взглядов переводчика меняется содержание и смысл переводимого или перелагаемого на другой язык стихотворения.
On an upright judge
In church your grandsire cut his throat;
To do the job too long he tarried:
He should have had my hearty vote
To cut his throat before he married.
( Jonathan Swift )
О справедливом ценителе
Себе ваш дед сам взрезал шею-
Зачем он долго колебался?
Я возражений не имею,
Чтоб он за нож до свадьбы взялся.
( Джонатан Свифт )
( Перевод Ю. Латгальского )
Соболезнование потомку самоубийцы
Мне очень жаль, что напоследок
Зарезался ваш досточтимый предок.
Или, пожалуй, правильней сказать бы:
Зачем он не зарезался до свадьбы!
( Перевод С.Я. Маршака )
ХХХ
Robert Barnes, fellow fine,
Can you shoe this horse of mine?
Yes, good sir, that I can,
As well as any other man.
There’s a nail, and there’s a prod,
And now, good sir, your horse is shod.
Роберт Барнс – тебя так звать,
Можешь лошадь подковать?
Да сэр, хоть сейчас,
Как любой другой из нас.
Гвоздь, подкова, не мешайте,
Вот, сэр, получайте.
( Перевод Ю. Латгальского )
-Эй, кузнец,
Молодец,
Захромал мой жеребец.
Ты подкуй его опять!
-Отчего не подковать!
Вот гвоздь,
Вот подкова,
Раз, два-
И готово!
( Перевод С.Я. Маршака )
ХХХ
Epitaph for Himself
Life is jest, and all things show it;
I thought so once, but now I know it.
( John Gay, 1685-1732 )
Эпитафия самому себе
Жизнь- шутка, это очевидно;
Я думал так, теперь мне видно.
( Джон Гэй, 1685-1732 )
( Перевод Ю Латгальского )
Какая шутка – наша жизнь земная!
Так раньше думал я. Теперь я это знаю.
( Перевод С.Я. Маршака )
Во всех трех примерах С.Я. Маршаку можно предъявить единственный упрек. При переводе он сочинял свое собственное стихотворение на тему, которая была изложена в оригинале. Причем, внимательно почитав многие переводы этого поэта, можно утверждать, что он так делал всегда или почти всегда, поскольку это было его кредо.
Итак, поразившие меня строки стихотворения в контексте содержания фильма «Пепел и алмаз», по крайней мере, говорили о двух вещах. Что станет с главным героем, в кого он, во что он в буквальном смысле слова превратится к концу повествования? Герой, в образе которого на экране жил потрясающий актер Збигнев Цыбульский, погибал от пули в живот на какой-то помойке. А что станет с Польшей, раздираемой гражданской войной и в очередной раз оккупированной ее вечными врагами, пришедшими от Москвы? Для человека, который придерживался «правильно и идеологически выдержанных взглядов», ответ был очевиден – Польша не погибала, а возрождалась как птица Феникс в виде социалистической страны – Польской Народной республики, члена Варшавского Договора. Думаю, что именно при такой трактовке сюжета режиссеру и разрешили снимать, а потом демонстрировать фильм.
Интересно сегодня прочитать предисловия в нескольких изданиях романа Ежи Анджеевского в советское время. Комментаторы, думая так, как у них написано, совершенно искренне, или работая по заданию редакции ( читай КПСС ) считали, что перед ними ярчайшее произведение социалистического реализма – не забывайте это был 1947г! - но сегодня складывается полное впечатление, что и автор книги и режиссер фильма были чистейшей воды конформистами и сумели в своих художественных произведениях разрешить квадратуру круга. Они сказали полностью все то, что хотели и сумели перехитрить цензуру.
Следует остановиться на тех событий, которые на протяжении второй половины 18-го и 19 веков происходили в Польше и на личности поэта Циприана К. Норвида. В период царствования Екатерины II в России трижды ( в 1772, 1793 и в 1795гг ) происходил раздел Польши, после чело она утратила самостоятельность и стала частями Пруссии, Австрии и России. Во время войн, которые вел Наполеон Бонапарт, у поляков возникла надежда, что им как нации, может быть, повезет и суверенное государство Польша возникнет вновь. В 1815г, после окончательного разгрома Наполеона, стало ясно, что ставка поляков на императора-освободителя оказалась бита. В составе Российской империи было создано Царство Польское, гражданам которого Александр I даровал Конституцию, то есть поляки получили то, что вся остальная Россия выстрадала только в октябре 1906г. Жители Царства почему-то проявили неблагодарность и в 1830 начали антироссийское восстание, которое примерно через год было подавлено и все привилегии, дарованные в конституции в 1815г, были ликвидированы. Следующее восстание возникло в 1846г, а последующее - в 1863 г. В дальнейшем царская администрация проводила на этой бывшей польской территории предельно жесткую политику. Ситуация оставалась практически неизменной вплоть до Первой Мировой войны 1914-1918г, в итоге которой рухнули основные европейские монархические режимы.
Циприан Норвид родился в 1821г, учился в варшавской гимназии и художественной школе, а в 1842г навсегда покинул родину. В поисках лучшей жизни и заработка он перемещался по странам Европы, а в начале 50-х годов уезжал в Америку. Последние годы своей жизни Ц. Норвид жил во Франции, тщетно пытаясь опубликовать свои литературные труды и заработать на пропитание. В конечном итоге, он умер в 1883г в Париже в приюте для польских эмигрантов. Его одиночество усугублялось тем обстоятельством, что создаваемые им произведения, остались непонятны современникам. При жизни Ц. Норвида была опубликована лишь небольшая часть его работ. «Открытие» и востребованность поэта - это события последующей польской и мировой истории культуры, а на русском языке его произведения, как я уже отмечал, были опубликованы лишь в ХХ веке. Одиночество поэта не следует понимать буквально, так среди его единомышленников и близких людей были такие весьма известные и талантливые деятели культуры и политики, как Ф. Шопен и русский эмигрант А. Герцен.
Я считаю, что абсолютно любой поэт, как всемирно известный литератор, или простой безвестный человек, который только для собственного удовольствия пишет стихи и никогда не собирается их публиковать – это особые, чрезвычайно тонко чувствующие люди. Норвид, без сомнения, остро ощущал как свое собственное несовершенство, так и недостатки окружающего мира, об этом свидетельствует его стихотворение «Особенности», ( перевод Д. Самойлова ):
Как плох сей мир! Но отчего
Он не подобен раю?
-Послушай – двух людей я знаю,
Из них бы сделать одного!
Один наследство промотал,
Пил кстати и некстати,
Мерзавца сделал из дитяти,
Но дивным сердцем обладал!
А о втором идет молва,
Что прожил жизнь скотиной –
Но глас о нем твердит единый:
«Какая это голова!»
Наш мир Эдемом мог бы стать!
Когда бы…сердце с головою
Соединить в одно живое.
-Да где бы головы достать!