Глава № 1. В преддверии.
Во-первых, раздался оглушительный визг тормозов, и меня накрыло чем-то темным. Я понял, что меня сбила машина. Очень неожиданно все так получилось. Жизнь не пролетала у меня перед глазами. Ведь, как мне всегда казалось, она пролетает, когда ты осознаешь, что тебе - конец. Очень жалко себя так становиться, и не пожил же ведь еще… Кажется такие планы были грандиозные, только вот вчера ходил в школу, институт, устроился на работу, карьерный рост... А вон как дедушка сделал мне деревянного коня, как он же потом умер от рака легких… Как я строил планы плюнуть на все взять отпуск и махнуть куда-нибудь отдохнуть, провести недельку овощем на пляже, а может быть рвануть дня на четыре на рыбалку в глушь, чтоб без телефона, ноута, почты…Так одно за другим, и вся твоя жизнь у тебя перед глазами. Но ничего такого не было. Я просто подумал: «Ух не … себе»!!!
Во-вторых, ничего изумительного не произошло. Где это невероятное ощущение полета и необыкновенной легкости? Где столб золотого света, изливающийся с небес? Где мое полупрозрачное астральное тело, поднимающееся все выше и выше? Арфа, крылышки и нимб, в конце концов?
- Этого ты уже не получишь, – послышался какой-то знакомый голос, исходящий, казалось, из огромной темной пещеры. Глухой, с отголосками эха, но в то же время четкий. Тени стали медленно выползать из-за каждого плохо-освещенного угла, из-под корпуса сбившего меня автомобиля. Отбрасываемые голыми деревьями на мокрую холодную землю, они двигались словно живые, пытаясь дотянуться до того места, где стоял я, они перешептывались различными голосами.
Я осмотрелся. Фонари все так же тускло горели, освещая широкую полночную улицу. Поодаль, возле наклоненного фонарного столба, дымила темная покореженная Тайота. Водитель был внутри, но я не знал, жив он или мертв. Я стоял там же, где и до удара, хотя четко виднелся впереди, на дороге, человек в точности похожий на меня, лежащий в луже крови. Точнее он был в моей одежде (только так я мог бы сказать о нем) ведь лица и части черепа у него практически не было, и лежал он в неестественной позе, без одного ботинка. Под моими ногами тлела недокуренная им сигарета.
Тени на земле начали сплетаться в нечто единое, они, цепляясь одна за другую, поднимались вверх, создавая что-то объемное, что-то невероятное. Вот это что-то начало проявляться, будто скелет огромного животного, точнее его грудная клетка. Его черные ребра без единого куска плоти поднимались все выше и выше. Постепенно они начали обрастать каким-то непонятным живым материалом, состоящим, словно, из тысяч переплетенных странным образом, мелких копошащихся человеческих фигурок. Вот уже начало появляться нечто осмысленное: покатые бока, нос, корма... Это была лодка. Лодка посреди непонятным образом вымершей широкой дороги.
Взмахнув длинным шестом, на корме появилась темная человеческая фигура, закутанная в длинный истрепанный местами плащ с капюшоном. Кормчий повернулся ко мне и жестом руки пригласил в лодку. Делать этого по доброй воле я не собирался.
Бежать! Нужно бежать, куда только возможно! Бежать, не останавливаясь!
Я рванулся в ту сторону, где только недавно дымила Тайота, но тут же остановился, как вкопанный. Ничего из того, что окружало меня несколько секунд назад: дороги, тусклых фонарей, автомобиля, человека, лежащего в луже крови - ничего уже не было. Я стоял посреди бесконечного серого пространства спиной к широкой темной реке, где, как мне казалось, кормчий стоял в этой ужасной лодке все в той же позе и приглашал меня взойти на борт.
Ко мне же аккуратно, полукругом, прижимая уши к пепельным головам, а меня все ближе и ближе к реке, двигалась свора огромных жутких собак. Оскаленные пасти, утробное урчание и смрад, исходивший от них, заставляли меня пятиться к лодке.
- Страх – это первое и самое простое, что можно прочитать в человеческой душе, - промолвил кормчий, тем же голосом, который я услышал практически сразу после того как меня сбила машина.
Озираясь на псов, я взошел на борт и внимательно посмотрел на кормчего. Его лица не было видно, оно скрывалось просторным капюшоном, через дыры которого, проникал тусклый свет. Но эти мутные сумеречные лучи не выхватывали из полумрака потрепанных одежд ничего. Там была какая-то безнадежная холодная пустота. Словно душа самоубийцы, подлого предателя идеалов земной жизни, лишенная смысла, и, вопреки светлого закона, не оставляющая значимого отпечатка.
- В какой-то степени ты прав, - ответил кормчий. – Очень умно с твоей стороны. Поэтому я и должен сопроводить тебя. Глупо было бы терять достойные кадры.
Я попытался что-то сказать, но предостерегающий жест управляющего лодкой заставил меня замолчать, что я и сделал, помня об отвратительной своре прибрежных псов.
- Жалкие создания, - сказал мне кормчий. – Стигийские псы. Падальщики, питающиеся потерянными душами, которые не сделали свой выбор. Ведь согласно Великой Хартии у каждого есть право выбора, в зависимости от обстоятельств. И хотя говорят, что ни один листочек не пошевелиться без воли Создателя, но все же право выбора есть. Можно следовать своему предназначению, а можно идти против него, как делают многие потерянные, заблудшие души. Они лишь переходное звено, больные или раненные создания нашего мира, до которых рано или поздно доберутся санитары прибрежной зоны. А жрут эти санитары с аппетитом.
Лодка слегка качнулась, и река вспыхнула яркими оранжевыми языками пламени, выхватывающими из своей глубины человеческие тела, которые пытались уцепиться за высокие борта лодки, и лица, обезображенные гримасами страдания и невыносимой боли. Кормчий же невозмутимо поднимал и опускал свой шест, направляя лодку по только ему одному ведомому маршруту.
- Тебе еще повезло, - сказал он. – Ты остался на грани Линии Обреченных. Это случается очень редко. Так везет не каждому.
В это время одному из обезображенных человеческих тел, которые наполняли горящую реку, удалось зацепиться за борт и с отчаяньем в опустошенных глазах, этот человек попытался подтянуться на руках и подняться на борт. Кормчий спокойно и неторопливо ударом шеста отбросил несчастного в горящую бездну.
- Вот, что видят люди, находящиеся на грани жизни и смерти, при выборе своей дальнейшей судьбы, - сказал кормчий. - Они видят с нашей стороны только реку, называя ее Геенной, и не догадываются о том, что находится за ней. Тот берег, с которого я забрал тебя, является только входом в наш мир. Мир, который недоступен простому смертному, пока он влачит свое жалкое земное существование. Мир, который каждому открывается в различном свете.
Твоя земная жизнь явилась замечательной, можно даже сказать уникальной вещью. В ней у тебя получилось соблюсти золотой баланс добра и зла. Сделай ты сегодня на один шаг больше в светлую сторону – и о возрадуйся дух человеческий, радость вечная суждена тебе. Украл бы, обманул и далее по списку – и в самом простом случае пытался бы сейчас зацепиться за край моей лодки вместе с остальными, или что-нибудь похуже. А так ты, возможно, станешь частью системы… но с нашей стороны. Извини, но тут, кто успел – тот и съел. Ангелы что-то замешкались сегодня на Линии Обреченных, поэтому ты принадлежишь нашему Господину. Да и если говорить по справедливости, то ты больше подходишь для нас, так что, думаю, оспаривать они не будут.
Я снова попытался что-то спросить, но кормчий сделал знак, чтобы я молчал.
- Ты все равно сейчас ничего не поймешь, - сказал он. Так что просто наблюдай.
Лодка быстро скользила по огненной реке. Мой проводник молчал, мерно взмахивая шестом. Ничто под его ветхим, изодранным плащом не выдавало присутствия человеческого тела. Казалось, там была только пустота. Единственное, что делало эту темную фигуру похожей на живого человека - это облако пара исходящее из-под темного капюшона при каждом выдохе кормчего, словно на морозе.
Облако пара?! Я осмотрелся. Лодка парила невысоко над землей по бескрайнему снежному пространству глубокой расщелины. Глыбы льда нависали над головой, грозя обрушиться на нас всей массой даже при самом негромком звуке. Постепенно эта картина исчезла.
Теперь внизу расстилался огромный сад. Деревья абсолютно голые стояли в ряд, образуя ровные линии. Ничего лишнего, ни малейшего отклонения, за которое мог бы зацепиться глаз, лишь ровная, правильная геометрия, от которой хотелось покончить с собой.
Через некоторое время сад закончился колоссальной горой, у подножья которой зиял огромный вход в пещеру. Не задумываясь ни минуты, кормчий направил свою лодку именно туда. И уже только там, подлетая к невероятного размера воротам по мрачному проходу из развороченных некой ужасной силой и оплавленных камней, я понял, куда на самом деле я попал. Мы направлялись... В АД!
Неописуемый ужас охватил мое сознание. Я не знал, что я увижу за этими массивными створами ворот. Не знал, какая судьба уготована мне, какие муки и страдания. Что может быть хуже, чем попасть в ад? Кто-нибудь спрашивал себя? Кто-нибудь, когда-нибудь стоял перед этими воротами, созданными из неизвестного материала, на котором проступали то человеческие лица, полные скорби, то фигуры людей, в отчаянии поднимающие руки к небу, то ужасные образы монстров, то неизвестные знаки.
И вот посреди всего этого ужасного безмолвия, громогласно, словно лава, вырывающаяся из жерла вулкана. Словно тысячи голодных волков, неожиданно, когда лодка очутилась у самых ворот, раздались слова.
- Кто здесь? - спросил голос.
- Это Харон, - ответил кормчий.
- Что тебе нужно, перевозчик?
- Я привез поверенного.
- С кем он?
- Пока один. Он сам недавно из мира смертных. Только что забрал из-за Линии Обреченных. Еле-еле успел.
За воротами послышался не то вздох, не то рычание и лязг огромных запоров.
- У Творца было множество экспериментов, - сказал кормчий, - прежде чем он создал любимейшее из творений. Что-то вроде генетики, где изначально приходилось жертвовать сотнями единиц материала, чтобы получить достойный результат. Добавь к этому увечья, полученные в битвах времен Великого Краха, и вот результат, который ты сейчас увидишь.
Ворота медленно начали открываться, и моему взгляду предстало неимоверное создание. Огромный гигант с человеческим телом и тремя головами жутких псов. Одна из них была покрыта ужасными шрамами, которые делали ее еще безобразнее, другая была очень сильно обожжена. Шерсти на ней практически не осталось и от этого ее красная шкура, испещренная глубокими до черноты ожогами, смотрелась как ужасная маска ко дню всех святых. Одет этот монстр был в какое-то подобие доспехов, местами пробитых и промятых чьими-то чудовищными ударами.
- Пусть проходит, - сказало создание, шире раздвинув створку гигантских ворот.
- Вот и все, - кормчий посмотрел на меня из темноты своего капюшона. - Дальше я не пойду. Дальше мне нельзя.
Лодка плавно опустилась на оплавленные камни, подняв небольшое облако пепла. Я сошел на землю и только тут ощутил колоссальные размеры ворот и монстра, что стоял рядом с ними.
- Счастливо тебе, Цербер! - Прокричал кормчий и черной тенью растворился в пространстве.
- Перевозчики, - брезгливо поморщилась единственная уцелевшая голова огромного создания, когда лодка Харона скрылась из вида. – Стигийские псы и то лучше. Они хотя бы честнее. Что увидят, то и жрут.
На некоторое время Цербер задумался, но вскоре все его три головы уставились на меня.
- Следуй за мной, - сказала уцелевшая голова чудовища, - Нечего стоять в преддверии. Да и вообще не следует долго держать ворота открытыми.
Я уже было хотел возразить монстру по поводу небольшого несоответствия в наших пропорциях и, соответственно, в скорости передвижения, как тот перебил меня.
- Хотел ли ты когда-нибудь чего-то запретного?- сказал Цербер, поднимая глаза к небу, словно вспоминая зазубренный текст. - Хотел ли того, что не следует брать или же делать? Представь, что это теперь разрешено. Так вот, необходимо захотеть этого. Просто следуй за мной и все.
Гигант развернулся и стал быстро углубляться в темноту пещеры, оставив меня одного. Как же неуютно стало мне возле этих огромных ворот, так одиноко, словно по капле из меня выпивали жизненную силу. И неожиданно я испытал ужасное желание двигаться с этим изувеченным монстром в темную неизвестность. Это было бы намного лучше, чем стоять здесь одному. В это же мгновение я каким-то необъяснимым образом очутился рядом с Цербером, быстро шагающим по широкому гроту. Я парил рядом с ним, не отставая ни на шаг.
- Ну, вот еще один, - Цербер оскалился всеми тремя головами. - Жалкий человечишка. Ну почему такие примитивные создания, способны так быстро учиться. Я мог бы разорвать сотни тысяч таких как ты. Я мог бы один уничтожить ваш мир. Но не волнуйся, тебе ничего не грозит. Пока не грозит. Пока ты принадлежишь Господину.
Некоторое время мы двигались по широкому гроту, уставленному огромными статуями разнообразных созданий, которые застыли в причудливых позах. Эти статуи были вырезаны в самих скалах, наполнявших грот, и от этого казалось, что они самостоятельно попытались пробраться через каменную породу, но по какой-то причине им это не удалось, и они так и остановились наполовину вплавленные в камень.
- Что тебе рассказывал Харон? - Цербер посмотрел на меня шестью глазами черными, как уголь.
- Ничего, - ответил я. - Он в основном молчал.
- Странно. Обычно этот никчемный перевозчик много говорит. Но он сам толком ничего не знает. Он получил то, чего заслуживал. Его было трудно оставить безнаказанным…
- Расскажешь мне? - спросил я.
Цербер на некоторое время замолчал, словно собираясь с мыслями. Потом он окинул взглядом грот и посмотрел на меня.
- Харон когда-то был ангелом-хранителем, - поморщился монстр.- Уважаемым ангелом. Ему доверяли особенные души. Особенные. Никто лучше него не мог так заботиться о них. Ученые мужи, поэты, праведники, мученики за веру - все чистые и безупречные. Постепенно у него их набралось довольно большое количество, и не было у Творца большей радости, чем эти ничтожества. Но пришло время Великого Краха. А эти души - увесистый аргумент в споре с Создателем. И что сделал Харон? Продал их всех! Продал нам. Уговорил их встать на нашу сторону. Не спорю, это нам помогло, но, как видишь, не привело нас к победе. И теперь часть "святой рати" или в Геенне, или в ледяной долине, или еще где. Приятно же наверно Харону привозя новые души, заставать своих старых подопечных в муках. Да и сам он не избежал кары. Кто знает, что осталось там под его изодранным плащом? Но тот, кто предал один раз, может предать и во второй.
Цербер замолчал и долгое время шел, не проронив ни слова. Я же в это время вспоминал того обреченного, который попытался взобраться на борт лодки в огненной реке и который был так бесцеремонно отброшен ударом шеста.
Грот закончился точно такими же массивными воротами, через которые я проходил, сойдя с лодки Харона. Цербер надавил на один из рычагов, ворота заскрипели, открылись, и я был поражен более чем когда-либо.
Перед моим взором предстала колоссальная пещера. Это была даже не пещера, это был целый небольшой мир, посреди которого возвышался то ли причудливый замок, то ли скала, то ли все вместе. Это сооружение было со всех сторон объято светом, который исходил, казалось, из-под самой конструкции. Вокруг происходило какое-то беспорядочное движение: миллионы парящих огней, вспышки света, фонтаны искр, всплески сочащейся магмы, небольшие частые содрогания поверхности, словно при землетрясении.
- Создается впечатление хаоса? - послышался за спиной чей-то незнакомый голос.
Я обернулся. За моей спиной стоял Цербер, а рядом с ним улыбающийся человек в грубом длинном балахоне. Он кивнул Церберу, и огромный монстр, громыхнув затвором, молча, исчез за воротами в глубинах грота.
- Меня зовут Маммона, - сказал человек.- Я проведу тебя к владыке круга, которому ты принадлежишь. Ну, а там уже сам Астарот назначит тебе наставника.
- А как же...
- С ним все будет в порядке, - сказал человек в балахоне, оглядываясь на ворота. - Церберу нельзя здесь долго находиться. У него свои дела. Да и, предугадав твои дальнейшие вопросы, я сам расскажу тебе о нем.
- Но...
- Во-первых, чтобы никто больше не смог читать твои помыслы и желания, прекрати думать, как человек. Ведь вы сами до конца не уверены, как происходит этот процесс. Ты проговариваешь, осмысливаешь, пережевываешь каждый импульс. Остановись. Ты должен мыслить спонтанно. На самом деле к тебе приходит побуждение твоей души, а потом оно принимает форму слов. Попробуй.
Я прислушался к себе. К своему сознанию. Действительно изначально я почувствовал только неопределенные желания, которые мне так и хотелось облачить в словесную форму, но теперь я их понимал и без человеческого языка.
- Ну вот, - сказал Маммона, - так уже лучше. Ну, так мы остановились на... Я обещал рассказать тебе о Цербере. Но для начала ты должен узнать о том, как ты попал сюда. Я имею в виду демонов, что являются в виде кормчих в лодках, чтобы забрать души. Это простые демоны-служители. Низшее звено иерархии. Они выполняют только функцию доставки душ в нашу скромную обитель. Я бы назвал их курьерами. Их предводитель - Харон. Жалкие предатели и прочий сброд, который был сослан в Преисподнюю. По роду своих занятий ты будешь иметь с ними дело и узнаешь больше о них из своего личного опыта.
Теперь о Цербере. Он принадлежит к касте стражей. У Создателя они получились гордыми, непреступными, сильными, но недалекими. Странно, что у Хозяина хватило сил перетянуть их на нашу сторону. Но это только между нами, так как критики Хозяин не любит. Итак, Цербер… Ему не ведом страх. Ему не ведома жалость и сомнения. В этом его сила, но в этом и его самая большая слабость. Стражи практически ничего не чувствуют, кроме агрессии и желания служить своему господину. Впоследствии же ко всему этому добавилась и ненависть к роду человеческому. Незавидное же скажу у вас положение. Став любимчиками Создателя вы приобрели множество врагов.
Теперь обо мне. Тебе удалось миновать эту ступень. Не знаю почему, но Астарот решил взять тебя непосредственно в свой круг. Итак, я - Маммона князь демонов-искусителей. Не раз у тебя возникал соблазн сделать нечто противоречащее нравственным нормам. Ты боролся с этим, но проигрывал - темное пятнышко на твоей душе. Это наша работа. Чем больше таких людей мы наберем, тем сильнее становимся.
Твоя же задача абсолютно другая. Астарот имеет право забирать души в преисподнюю. Для этого ему нужны поверенные или же душеприказчики, или юристы – называй, как хочешь, то есть те, кто имеет право подписывать контракты. Ты был избран именно на такую должность. Но подробнее об этом тебе расскажет сам Астарот. Он любит рассказывать о нашем мире. Видимо, хочет казаться жертвой обстоятельств, насильно заключенной в Пяти Кругах.
Маммона улыбнулся и посмотрел в сторону гигантской конструкции посреди пещеры.
- Ты готов? - спросил он. - Тебе ведь ужасно интересно узнать, что находится внутри. Ну, так мы идем?
- Да, - ответил я.
- Тогда следуй за мной, - ответил демон и полетел по направлению к скале.
По мере приближения к ней все с большей и большей отчетливостью вырисовывались черты огромного высеченного в камне замка. Вокруг его кривых остроконечных башен и мощных стен вились разнообразные создания. Они что-то вырубали, убирали лишнее или наоборот надстраивали, принося с собой огромные валуны.
- Ремонтируемся понемногу, - улыбнулся Маммона и свернул в одно из близлежащих строений.
Последовав за ним, я оказался в просторной богато украшенной комнате, которая была освещена небольшими, но яркими шарами из какой-то субстанции. Они крепились вдоль стен над головами все тех же вырезанных из камня фигур разнообразных созданий, которые я видел в гроте Цербера.
В самом конце этого зала на возвышении стоял каменный трон, который, словно навес, укрывали распахнутые резные крылья. Перед ним стояло несколько столов, за которыми сидели и люди, и разнообразного вида создания. На троне же восседал человек. Он был довольно строен. Лицо его было серьезно и обладало утонченными чертами. Его можно было бы назвать прекрасным ангелом, если бы не странное ощущение, что чего-то в нем недостает.
Ни капли эмоций не выражалось на лице Астарота. Он внимательно слушал какую-то крылатую тварь в синем балахоне, что сидела за одним из столов рядом с его троном.
- И что ты хочешь мне сказать? - неожиданно Астарот поднялся, оставив трон. – Ты хочешь сказать, что я должен вмешаться? Я должен исправить то, что испортил ты?
Комната содрогнулась, и с ее потолка посыпались мелкие камешки и облака пыли.
- Я должен искать его? - за спиной Астарота распахнулись черные крылья. - Я должен это прекратить?
Та тварь, что еще недавно так уверенно говорила, в смятении отступила назад. Астарот же, подходя к ней, менялся с каждой секундой. Мгновение, и из прекрасного человека, сидевшего на троне, он стал огромным уродливым демоном. Его глаза оставляли в пространстве огненный след, пасть приоткрылась, обнажая несколько рядов черных зубов. Лицо вытянулось. И вот над крылатой тварью навис ужасный, мерзкий драконоподобный монстр.
-У тебя два дня, чтобы все исправить, - прорычал он перепуганной твари.
Она кивнула и моментально исчезла.
- Все свободны, - сказал Астарот, приняв образ человека.
Демоны быстро разлетелись, как мухи, согнанные с насиженных мест.
- Пойдем, - сказал мне Маммона и направился к трону. Я последовал за ним.
Мы двигались по освещенной зале, а я не сводил глаз с трона и сидевшего на нем человека. Астарот же, словно увлеченный собственными мыслями, не замечал нас. Его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций. И вот, когда мы подошли уже достаточно близко, человек на троне поднял на нас ярко-зеленые глаза и жестом пригласил присесть за стоящий рядом стол.
- Мерезин исчез, - сказал Астарот, пристально посмотрев на Маммону.
- Когда? - удивленно спросил мой провожатый.
- Вчера. Не вернулся из мира смертных, - монотонно чеканил слова человек на троне. - Ни следа не осталось. Словно растворился. Что-то опять затевается…
- Хорошо искали? - улыбнулся Маммона.
Астарот резко поднялся, гневно сверкнул на нас ярко-зелеными глазами, и в его облике вновь промелькнул драконоподобный демон.
- А ты думаешь, мы просто так сидим и мирно ждем Апокалипсиса? - крикнул он, сотрясая стены башни. - Мелко пакостим Создателю, а потом тысячи лет радуемся этим выходкам? Ты думаешь, мы оставляем своих на произвол судьбы? Может быть, ты так и делаешь со своими жалкими искусителями, развращая человеческие души. Но мы всегда собирали и продолжаем собирать великую...
Астарот осекся и посмотрел на меня.
- Ну не сейчас, - сказал он Маммоне, успокоившись так же внезапно, как и до этого внезапно впал в бешенство. - Я благодарен тебе за помощь. Теперь иди и дай мне ввести поверенного в курс дела.
- Хорошо улыбнулся мой провожатый. - Я понимаю. Но все же помни, что мы делаем общее дело.
Астарот одобряюще кивнул, и Маммона, довольный этим согласием вспыльчивого демона, тут же исчез, не сказав ни слова.
Я остался стоять в тронном зале, не сводя глаз с прекрасного падшего ангела.
- Я просил этого искусителя, - Астарот указал на место, где только что находился Маммона, - рассказать тебе кратко о том, что ты видел по пути сюда. Он сделал это?
Я утвердительно кивнул головой.
- У тебя, как я понимаю, много вопросов. В свое время я отвечу на них. А сейчас слушай. Я расскажу тебе то, что ты, прежде всего, должен знать. Это есть причина наших отношений с людьми.
Астарот немного задумался, словно подбирая слова, глубоко вдохнул и начал рассказ.
Если ты помнишь историю изгнания из рая, то не будешь спорить с тем, что до падения рода человеческого ваше тело было бессмертно, чуждо болезней, чуждо теперешней немощности и тяжести, чуждо плотских ощущений, которые ему теперь соответствуют. Ваши чувства были намного тоньше, а их действие было намного обширнее и вполне свободнее. Облеченный в такое тело, с такими органами чувств, человек был способен видеть всех остальных созданий Творца, к разряду которых он принадлежал своей душой. Он был способен к общению с остальными творениями Создателя. Безгрешное тело человека не служило для этого общения препятствием, не отделяло человека от мира, который был доступен лишь избранным созданиям, к коим когда-то принадлежали и мы. Человек, находясь в этом состоянии, был способен жить в раю, в котором ныне могут пребывать только святые и непорочные душами люди, с которыми по воскресении соединятся их тела. Тогда эти тела оставят в гробах свое бренное существование, данное им при падении человека с небес; тогда люди сделаются духовными и вновь явят в себе те свойства, которые им были даны при сотворении. Тогда люди снова вступят в разряд святых духов и в открытое общение с ними. И тогда решиться, наконец, кто должен властвовать над миром. Придет время Апокалипсиса.
Образец воина, который одновременно сочетал в себе качества свойственные и телу, и духу, вы видели в человеке, которого за это и распяли. К нашему удовольствию, стоит сказать.
Итак, я говорил, что вместе с падением изменились и душа, и тело человеческое. В некотором смысле падение было для вас смертью. Видимая и называемая вами смерть, в сущности, есть только разделение души и тела, до этого уже умерщвленных первогрехом. Вы рождаетесь уже убитыми вашим Творцом! Горькая шутка. Вы не чувствуете, что вы мертвы, так же, как и мертвецы не чувствуют боли! По причине падения ваше тело стало в один ряд с телами животных. Вот она ваша эволюция. Вы все спорите о том, какая из теорий верна, забывая, что «по образу и подобию» вы были до того, как ваш Создатель излил на вас свой гнев. Как там говориться? «Бог, произнесши приговор над ними, еще до изгнания их из рая, сотворил им ризы кожаны и облече их». И вы думаете, что так просто вы отделались? Спустились с небес в образе человека и все? Это не в стиле нашего Создателя. Вы под его внимательным присмотром, прошли весь путь от жалкой клетки до состояния нынешнего. Вы долгое время вымаливали хоть небольшую милость, копошась в грязи, плавая в болотах, пожирая друг друга в лесах, издыхая в воздухе, прежде чем заслужили внимание и возможность возвратиться к своему Господину.
А где же ваши верные друзья? Святые духи бросили вас. Они по большей части отказались от общения с вами, как с недостойными такого общения. Вспомни, кто в основном заботиться о вас, и кто чаще всего был рядом? Архангелы? Ангелы? Сам Создатель? Нет. Заботятся о вас такие же, как и вы сами. Просветленные души, которые после смерти были прощены и допущены в рай. Те, которых вы называете ангелами-хранителями.
Мы же не просили Творца о снисхождении, мы смешались с вами, мы не задираем свой нос и готовы всегда принять вас. Всем вам, нужно знать, что общение со святыми Ангелами несвойственно вам по причине отчуждения от них тем, что они называют падением, а мы называет познанием. Поэтому вам больше свойственно общение с духами отверженными, к разряду которых вы, не осознавая этого, принадлежите душой.
Астарот замолчал и внимательно посмотрел на меня.
- В тебе пока таится непонимание, - сказал демон, направляясь к своему трону. - Ты еще не знаешь той цели, к которой мы идем. Я открою ее тебе позже. Сейчас ты должен все осмыслить и ознакомиться с нашими порядками. Иди и отдохни. В отличие от Ангелов мы нуждаемся в отдыхе и чувствуем боль, это и определило исход битв времен Великого Краха. Я назначу тебе наставника. Он сам найдет тебя. А пока возьми вот это.
Астарот протянул мне небольшой резной ключ, испещренный различными символами.
- Это ключ от твоей кельи. Иди за ним. Он укажет тебе дорогу. У меня много других дел.
Ключ медленно по воздуху направился ко мне, а Астарот, взмахнув внезапно появившимися черными крыльями, вылетел из тронного зала.
Мир смертных. Эпизод 1.
Поздний теплый летний вечер уже спрятал оранжевую полосу, оставшуюся от солнца. Зажглись
фонари. Улицы были немноголюдны. Изредка только слышался громкий смех загулявшей допоздна подвыпившей компании молодых людей, прерывающийся матерным словом, или же быстрый звук шагов одинокого прохожего, который всеми силами пытался избежать встречи с какой-нибудь из таких компаний.
На скамейке, во дворе девятиэтажного дома сидел человек. Он сидел здесь уже часа три, но время для него не играло никакой роли. Времени у него было много. На вид ему было лет около двадцати восьми, и внешне он ничем особым не выделялся: темная куртка с выправленным на нее капюшоном бежевой легкой кофты, синие джинсы, кроссовки и бейсболка.
- Ах ты пьянь старая, - услышал молодой человек за своей спиной у соседнего подъезда. – Когда же ты нажрешься наконец.
Муж старушки, что причитала у двери подъезда, попытался что-то ей невнятно объяснить, но ничего не получалось, кроме смазанных и запутанных звуков.
- Зде-е-есь стой, сво-о-о-лочь ты, - словно вытягивая заунывную песню, голосила старая женщина. – Стой, тебе говорят. Я дверь открою.
Зазвенели ключи, но дверь не успела открыться, так как практически сразу раздался глухой звук. Звук, который может издать только человеческое тело, рухнувшее на твердый асфальт.
- Боже ж ты мой, - снова завыла старушка. – Погань ты пья-на-я. Да что же ты де-ла-ешь! Вставай! Вставай, кому говорят, мешок с дерьмом.
- Мешок с дерьмом, - послышался слева язвительный смешок.
Молодой человек повернул голову на звук. С ним уже практически поравнялись две девочки-подростка, принадлежащие к тому типу девушек, которые думают, что они уже достаточно познали жизнь, которая заключается только в крутых мужчинах, тачках, деньгах и развлечениях. Одеты они были тоже соответственно их образу жизни.
- Мешок с дерьмом, - снова похихикали они, повторяя слова старушки, когда уже достаточно удалились от подъезда, где лежал пьяный старик.
На встречу двум девчонкам из-за поворота вышла довольно полная женщина средних лет. Вся строгость ее вида явно говорила о том, что муж ее бросил, а точнее сбежал, не выдержав давления с ее стороны, работа маляра в строительной бригаде ей явно не нравилась, но, проработав там двадцать лет, деваться ей было некуда, тем более до пенсии оставалось всего - ничего.
- Шлюхи малолетние, - произнесла она чуть слышно, поравнявшись с молодым человеком, когда девушки прошли мимо нее и уже были на достаточном расстоянии.
Ненависть и все ее производные довольно легко читаются в человеческих душах.
Из подъезда, находящегося перед местом, где сидел молодой человек, вышел бодрый старичок. Он энергично шагнул на пешеходную дорожку, проходящую вдоль дома, и остановился в нерешительности. Поразмыслив немного, он стал прохаживаться от своего подъезда до неизвестного ему человека в темной куртке со светлым капюшоном и обратно до подъезда. Сделав, таким образом, несколько разворотов, старичок прошел мимо странного парня, направился вдоль дома и вскоре исчез.
Он появился минут через десять, еле передвигая ноги, с двумя молодыми девушками одна из которых вела его под руку, а на другую девушку он опирался, причем его рука постоянно соскальзывала, с ее плеча, случайно задевая грудь или случайно же спускаясь к талии.
- Вот, дедушка. Вот ваш дом, - произнесла одна из девушек.
- Спасибо, спасибо вам, - горячо благодарил старичок. - Не знаю, что бы я без вас делал.
Девушки подвели его к подъезду. В порыве благодарности за свое спасение, старик поцеловал каждой из девушек руку, слегка обнял их. Его руки еще несколько раз скользнули по молодым упругим телам, и он скрылся в подъезде. Через десять минут, когда его спасительницы ушли, старик бодро вышел вновь.
Похоть медленно разлагает человеческие души, превращая их в низкокачественный товар. Оставляя на их поверхности и внутри темные включения и трещины.
Молодой человек в темной куртке лишь улыбался, наблюдая за всем тем, что происходило вокруг. Он пришел сюда не за этими жалкими душами. Ему предстояло совсем иное. Ему оставалось лишь подписать контракт с почти дозревшим клиентом. Годы он шел к этому, параллельно совершая множество сделок, но эта была одна из немногих наиболее значимых.
Эту женщину он вел уже около трех лет. Но что значит три года, если ты бессмертен! Время ощущается смутно, размыто. Можно с нетерпением следить за каждой секундой, предвкушая какое-то событие, а можно отвлечься и пропустить несколько лет. Единственное, что нельзя изменить - это ход времени. Этого не было дано ему в связи с принадлежностью только к Третьему кругу. Интересно, а Сам Хозяин может обратить время вспять? Наверно может. Взял бы и вернулся ко времени Великого Краха, когда… Хотя какой смысл? Да и вообще это не должно никого волновать, кроме Самого Господина.
В одном из окошек дома, где сидел молодой человек, загорелся свет. К окну подошла женщина лет тридцати. Она молодо выглядела, но по ее движениям, морщинам, усталости в глазах было заметно, что последние несколько лет ее жизнь складывалась не очень удачно.
Тридцать лет - переломный период для человека. Половина жизни прожита, а что у тебя есть? Небольшая квартира, где ты живешь с родителями? Ни мужа, ни детей, ни счастья, ни умиротворенности. И, казалось бы, еще рано было думать об этом, нужно было самой строить карьеру, чего-то добиваться, так как не хотелось быть хранительницей очага, хотелось успеха. А вот теперь, оглянувшись, видишь, что ничего нет.
Она считала себя особенной, не похожей на остальных. Ради нее должны были начинаться войны, а рядом – находиться люди, которые превозносили бы ее. Мужчины, восхищаясь ею, брали бы на себя все ее проблемы, капризы и прихоти (ведь это их долг, и так было принято во все времена, начиная с каменного века), и это все они должны были делать лишь за право быть с ней. Что значит это право, она представляла смутно, так как взамен она не давала практически ничего – слишком была занята своими проблемами, капризами и прихотями. А сейчас она не понимала, как все это произошло, и что она сделала не так.
Женщина налила чай в чашку, потушила свет и направилась в комнату, где ее ждал мягкий диван и телевизор. Последние несколько лет все словно специально не складывалось. И вроде казалось, что вот-вот все должно наладиться, но что-то снова шло не так. Если бы была возможность все поправить! Если бы можно было изменить некоторые поступки в прошлом!
Да хотя бы взять этот последний «роман», который давал ей все шансы изменить свою жизнь! Пусть он был и немного моложе ее самой. Какая разница! Все же он пытался помочь ей, окружить ее вниманием, конечно, не таким, «какого она заслуживала», но все же… По своей многолетней привычке она не подпускала его слишком близко к себе. Нет, в постели все было хорошо, но все равно чувствовалась между ними какая-то пропасть. Ее проблемы – это только ее проблемы, и только ей под силу их решать.
Она ему изменяла. Догадывался он об этом или нет, она не знала, но и не испытывала особого волнения по этому поводу. Да боже мой! Такое твориться везде! Покажите хоть одного человека, который был бы верен, а тем более еще и не супругу, на протяжении всей жизни.
Виктория посмотрелась в зеркало расположенное напротив шкафа и поправила прическу. Довольно мило. Ему нравилось, как она подбирала свои светлые вьющиеся волосы, закалывая их сверху…
Они познакомились случайно на каком-то мероприятии, проводимом совместно их компаниями. Что-то вроде партнерского вечера.
Сотрудники в основном разбивались на группки в соответствии с принадлежностью к компаниям или своим отделам. Большие начальники, как обычно, заглянули на несколько минут, обменялись парами фраз друг с другом, пожали руки, пожелали чего-то и быстро разъехались по делам.
По дороге за очередным бокалом шампанского, заговорившись с коллегой из бухгалтерии о чем-то своем, Виктория натолкнулась на одного человека. Можно даже сказать, что она сбила его с ног, если бы не ощутимая разница в ее и его комплекции. Он был на полторы головы выше ее и смотрелся немного крупнее остальных работников.
Молодой человек даже не придал значение этому инциденту, он улыбнулся и, совершенно спокойно продолжил свой путь. Ни тебе извините, ни «девушка, вы не ушиблись?», ни внимания, ни попытки пофлиртовать.
Неизвестно, что щелкнуло в ее голове, но почему-то этот человек ей понравился, и во что бы то ни стало, он должен был пасть к ее ногам. На это дело пришлось потратить два месяца и все свое очарование.
Потом еще приблизительно через полгода вновь пришла тоска и неудовлетворенность жизнью. Ссоры и капризы, непонимание, нежелание идти на уступки, душевная пустота и разрыв отношений.
Возможно, сейчас все строилось бы по-другому, но вернуть это представлялось неимоверно трудным.
Телевизор мигнул и погас. Погасла и небольшая лампа на столике в углу. Комната погрузилась во тьму и полную тишину. Только это была какая-то странная тишина, так как никаких звуков не доносилось до ушей Виктории. Никаких. Даже звуков шумного города, которые не смолкали и ночью.
- Еще есть возможность все исправить, - услышала женщина незнакомый голос, который исходил, казалось, из-за небольшого шкафа напротив.
Первым желанием Виктории было закричать, вскочить с места и броситься прочь из комнаты, но с ужасом она осознала, что не в силах сделать, ни того, ни другого, ни третьего. Ее словно парализовало, тело отказывалось ее слушаться, оставляя возможность лишь смотреть и слушать.
Края зеркала в шкафу вспыхнули голубоватым светом, выхватив из глубины незнакомое Виктории лицо человека.
- Еще есть возможность все исправить, - вновь услышала женщина, хотя губы человека в зеркале были плотно сжаты. – Тебе нужно лишь принять ряд моих условий. Согласна? – человек вопросительно посмотрел на нее.
- Я не…
- Ненужно лишних вопросов. Я предлагаю тебе сделку. Ты хотела бы, чтобы у тебя все наладилось? Я позабочусь об этом. У тебя будет все, чего ты так давно хотела. Обожание, преклонение, отношение достойное тебя. Не буду тебя долго упрашивать, такого шанса больше никогда не представиться.
- Но…
- Нет. Цена не так уж велика. Земное счастье против вечной неизвестности. Радость жизни против горечи потерь. Долгожданный покой против постоянного поиска.
Изображение человека в зеркале исчезло. Вместо него на зеркальной глади проявились неизвестные Виктории знаки. Паралич исчез.
- Если ты согласна, просто приложи руку к зеркалу, - ровно и спокойно продолжал голос.
Буря эмоций захлестнула сознание женщины. Все ее неудачи и обиды выплыли на поверхность, и с новой силой ощутила она каждую из них. Чем она заслужила такую немилость судьбы? Чем?
В отчаянии Виктория приложила руку к обжигающей поверхности зеркала. И сквозь нестерпимую боль она увидела, как некто в темном изодранном плаще с капюшоном, везет ее, полупрозрачную, через бескрайнюю огненную реку.
Видение исчезло. Виктория осмотрелась. Телевизор по-прежнему работал, на столике в углу тускло горела лампа. Ужасно болела рука, а на ладони виднелся небольшой крестообразный ожог из множества извилистых линий. Они, словно живые, медленно расползался по ладони, затем в последний раз встрепенулись и замерли красной рубцеватой отметиной.
Внезапно раздался звонок телефона. Аккуратно, чтобы не потревожить больную руку, Виктория сняла трубку.
- Алло, - услышала она знакомый голос Сергея. – Алло! Вика! Не клади трубку, пожалуйста. Нам нужно поговорить. Вика, давай все будет так, как раньше. Я все понял. Давай все будет так, как ты хочешь…
Глава № 2. Наставник.
Я протянул руку и взял ключ, оставленный мне Астаротом. Он был холодным как лед. Он словно обжигал ладонь, каким-то знакомым ощущением. Я однажды уже испытывал такое… В той жизни…
В той жизни я был довольно удачлив, но не хватал, как говориться, звезд с неба. Все, что бы я не задумывал, давалось мне довольно легко, и я подозревал, что я любимчик нашего Создателя. Знать бы мне раньше, как я ошибался! Меня все время не покидало чувство, что я избран для какой-то особой миссии, которую я еще не исполнил, а поэтому мне не дадут свернуть с истинного пути и направят в нужную сторону.
Взять хотя бы возраст семи лет, когда на зимних каникулах за городом я пошел гулять на реку, что протекала недалеко от нашего дома. Ровная белая поверхность словно завораживала. Я шел быстро, специально поднимая мысами своих маленьких ботинок блестящие искры морозного хрустящего снега, что лежал поверх таинственной темной поверхности льда. Было тихо. Не было ни привычного пения птиц, что раздается здесь в жаркие солнечные дни, ни шума листвы, только собаки изредка завывали от холода, лежа в своей тесной конуре или просто на улице. Кому как повезло.
Неожиданно впереди я увидел на однотонной белой глади идеальный с геометрической точки зрения серый круг. Он ничем не выделялся от ровной снежной поверхности, кроме своего цвета. Я подошел и, как обычно, сделал то, что первое пришло мне на ум, а именно впрыгнул в эту занимательную природную метку. Серым кругом оказалась присыпанная снегом рыбацкая прорубь.
Первое, что я ощутил – это жгучий холод, который облепил мое лицо. Так как одежда еще не успела промокнуть, а я уже полностью погрузился в темную воду реки, то именно кожей лица я осознал, что я сделал что-то не так. Через пару секунд я осознал это всем телом. Мои руки судорожно поднялись, чтобы выбраться из этого ужасного места, но вдруг уперлись в нечто твердое. Надо мной был только лед. Мои пальцы медленно двигались по нему, так как меня уносило течением. Какой он был гладкий этот лед, какой невероятно гладкий. Холодный и твердый, но приятный. Лед с той стороны, которую видят только обитатели подводного мира и те, кто никогда больше не вернется в земную жизнь. Но мне этого не хотелось, и я, царапаясь под этой прочной гладью, поплыл наперекор течению. Что меня заставляло делать это, я не знал, но в моем сознании четко сидела мысль: «плыви, нельзя так, ты еще нужен. В этом мире ты не сделал то, что должен был сделать. Тебе нельзя так». И я плыл, царапая эту обжигающую гладкую поверхность.
Неожиданно мои пальцы провалились, словно в другое измерение. Там было немного холоднее, но там уже было то, чего я не ощущал некоторое время. Там был кислород. Я изо всех сил подтянулся на руках и словно в первый раз глотнул воздуха. Полностью выбраться было дело нескольких секунд. И вот я сидел над темным миром, который по моим ощущениям теперь казался намного теплее этого до боли в глазах светлого и непонятного пространства, ограниченного серыми облаками. Это было мое второе рождение.
Таким же холодным был и этот ключ, который вызывал у меня те же неопределенные ощущения.
Я повернул кисть ладонью вверх и разжал пальцы. Ключ воспарил надо мной, на секунду завис в воздухе и неожиданно направился прочь из тронного зала Астарота, оставляя за собой тускнеющий серебристый свет. Я двинулся за ним.
Покружив среди искривленных башен верхней части замка, мы направились к одной, стоящей немного в стороне от других. Влетев в нишу, которую, наверно, следовало считать дверью, я очутился в просторном высоком коридоре, по обеим сторонам которого располагались широкие тяжелые двери. Подлетев к одной из них, ключ остановился и начал пульсировать серебристым светом. Дверь заскрипела и приоткрылась. Я вошел в комнату.
Моя келья не отличалась богатой отделкой тронного зала Астарота. В ней была только небольшая кровать, высеченная из камня, несколько кресел из того же материала и большой, изобилующий различными знаками круг, начерченный на полу.
Я присел на кровать и закрыл глаза. Какого-либо неудобства я не ощущал. Казалось, мне одинаково комфортно будет и на каменной кровати, и на мягком диване, и на холодном снегу, и на раскаленных углях. Единственное, что я чувствовал – это неимоверную усталость и вселенскую пустоту внутри. Я находился в таком состоянии некоторое время, и мне даже показалось, что на мгновение я забылся сном. Какие-то невообразимые картины представлялись моему сознанию. Древние битвы; горящие города; разоренные дома; огненная река; Стигийские псы; Харон, управляющей своей лодкой; Астарот, распахнувший за спиной черные крылья; бесконечные лабиринты и башни замка, в которых, как я чувствовал, скрывалось нечто, с чем лучше не встречаться; огромные багровые ворота, которых я никогда еще не видел, из отливающего стальным блеском материала.
Я открыл глаза и, как ни странно, почувствовал себя отдохнувшим. Все пережитое, словно перешло на второй план, а на первом стояло лишь любопытство, вызванное неизвестным мне человеком.
В кресле напротив сидел высокий худощавый мужчина в синем балахоне, который с интересом рассматривал меня. Увидев, что я очнулся, он поднялся и подошел к моей кровати. Я торопливо встал.
- Мое имя Мурмур, - сказал незнакомец. – Астарот назначил меня твоим наставником. Я ознакомлю тебя с обязанностями, которые ты должен будешь выполнять, но для начала тебе нужно будет научиться пользоваться элементарными вещами. Согласен?
- Хорошо, - кивнул я и скользнул взглядом по моей келье.
- С кроватью ты уже ознакомился, - улыбнулся Мурмур. – Видишь ли, мы с тобой лишены плоти, поэтому мягких перин нам не требуется, нужно лишь спокойное место, где мы можем отдохнуть. Не знаю, рассказывал ли тебе Астарот о временах Великого Краха, но именно тогда мы стали такими, как сейчас. В тех великих битвах мы то побеждали, то испытывали поражения, и, казалось, силы были равны, но Создатель, в своей неуверенности, что сможет победить, все переиграл. Увы, Он никогда не действует честно и прямо. Он сделал так, что мы все познали боль от ударов нашего противника, мы познали усталость и вместе с этим мы познали страх. А наши враги по-прежнему без устали и без сомнений приносили нам страдания и увечья. С тех самых пор мы вынуждены хоть немного отдыхать. Да, это было их преимущество. Но это преимущество временное. Боль и терзания лишь закалили нас. Мы стали действовать другим путем. Они еще не знают, что спящий демон намного опаснее, чем тот, который открыто стоит на поле брани, сжимая в руках свое оружие.
Тонкая фигура Мурмура бесшумно продвинулась на середину моей кельи к начертанному на полу кругу с неизвестными символами. Я внимательно смотрел за каждым движением моего наставника.
- Это твоя дверь в любую точку вселенной, - указал на круг Мурмур. – Именно отсюда ты можешь отправляться на землю, либо туда, куда пожелаешь сам. Но есть и некоторые ограничения, связанные с твоим невысоким рангом. Ты не сможешь выйти отсюда дальше Третьего круга. Ты ведь слышал о Семи кругах?
- В общих чертах, - ответил я.
- Мне тоже многое недоступно, - сказал Мурмур. – Например, нам не положено знать, что твориться выше Пятого круга. Или то, что знают главы пяти первых кругов. Мы не должны знать языки древних, но поверь мне, что иногда приходится нарушать некоторые запреты. Я попытаюсь подробнее рассказать тебе то, о чем знаю сам.
Первый круг ты видел, когда тебя по нему провозил Харон или еще кто-нибудь из демонов-служителей. Он начинается прямо за Линией Обреченных. Это Геенна, Вечные льды и Сады скорби. Там в боли и страданиях души, принадлежащие нам, проходят очищение от воли Создателя. Ведь если он так всемогущ, то почему не спасет их? Они взывают к Нему, но тщетно, и со временем их вера в добро угасает, распаляется лишь лютая жажда мести. В основном это те, кто не совершал особо тяжких грехов, но так уж сложилось, что они попали к нам. Истинные «черные души» направляются сразу за шестой круг. А что происходит там, неизвестно ни мне, ни властителям первых Пяти Кругов.
Вход во Второй, Третий, Четвертый и Пятый круг охраняет Цербер. Ты с ним должен был встретиться. Вторым кругом правит Маммона, третьим – Астарот. Маммона искушает человеческий род, заставляя продать свою душу нам, а мы ведем финальные переговоры и подписываем контракты. И чем чище была душа, тем сильнее старается Маммона и тем больше почести воздаст тебе Астарот.
Четвертый круг – место для сеятелей разнообразных бед и раздоров, войн и катастроф, место для демонов, которые вырывают души из жизни в зависимости от контракта. Тонкая работа, хочу тебе сказать. Им мало просто уничтожить человека, они работают красиво и изощренно. Попробуй-ка развязать нечто вроде Второй Мировой или сплести обстоятельства таким образом, чтобы приобретенное ювелирное украшение для любовницы стало причиной смерти от осложнений после перенесенного гриппа. За все там отвечают Абаддон, Мерезин и их подчиненные.
- Мерезин? – переспросил я. – Я уже слышал это имя в тронном зале Астарота. По-моему он исчез.
- Да, - кивнул Мурмур. – Не вернулся из мира смертных, пропал где-то на Линии Обреченных. В последнее время твориться нечто странное. Бывало, конечно, что мелкие демоны или прислужники пропадали, но сейчас это стало твориться с завидным постоянством. Да и такого мощного демона как Мерезин….
- А что могло случиться? – спросил я.
- Это мне неизвестно, - Мурмур принял серьезный вид. – Да и это не наше дело. Такими случаями как раз занимается Пятый круг. Это каратели, дьяволы мести, в общем, нечто наподобие отдела безопасности. Их князь Асмодей является одним из самых могущественных демонов Ада в основном благодаря власти над огненной стихией и над бессметными легионами демонов воителей.
Все что следует за Пятым кругом, мне знать не положено. У них там своя политика, свои интриги, своя игра. Тебе пока все понятно?
Я кивнул, а Мурмур, перемещавшийся по моей келье во время рассказа о первых пяти кругах, снова вернулся к порталу, начертанному у меня на полу.
- Итак, мы остановились на портале, - продолжил мой наставник. - Это твоя дверь в любую точку вселенной, а в частности в мир смертных. Отсюда ты будешь туда отправляться и сюда же при желании возвращаться. Работает он по тому же принципу, какой управляет твоими перемещениями внутри нашего мира. Тебе об этом должен был рассказать Цербер. Лишь твое желание оказаться в определенном месте, в любой точке вселенной поможет тебе действительно это сделать. Попробуй.
Я встал в круг рядом с Мурмуром и закрыл глаза. Где бы мне сейчас захотелось очутиться?
И вот я стоял в коридоре своей бывшей съемной квартиры… Мне сразу вспомнилось самое жуткое время, которое я здесь когда-то пережил, хоть это и было достаточно давно. На кухне бедлам, в комнате уже недели три не убрано. Темно. Я лежал надувном матрасе и думал о том, как этот чертов экономический кризис испоганил мою жизнь…
Вдруг мимо нас с Мурмуром прошла молодая девушка, с кружкой чая в руках. Видимо хозяин успел снова сдать квартиру после моей смерти. Моих вещей в комнатах уже не было.
Мурмур серьезно посмотрел на меня и приложил палец к губам.
- Ни слова, - сказал он мне. – Она меня не слышит, но тебя-то из-за твоей неопытности может услышать хорошо.
Я не обратил внимания на слова наставника, так как уже практически полностью был погружен в то отчаяние, которое охватило меня в конце зимы две тысячи девятого года. Такая тоска и безысходность…
Все мы боимся монстров, которые вылезут из-под кровати, которые прячутся в шкафах, которые таяться в темных углах. Я в тот момент не боялся ничего. Появившаяся мерзкая тварь, разодравшая меня в клочки, была бы для меня в тот момент спасением. Не нужно было бы думать больше ни о чем.
- Ключевой момент, - шепнул мне Мурмур, видимо, проникнув в мое сознание и увидев то, о чем я думаю. – Это была практически попытка самоубийства.
Мой наставник засмеялся, а я с удовольствием осознал, что то самое время прошло. Да и вообще все прошло…
- Мне кажется, - сказал Мурмур, - что ты и покончил бы с собой. Если бы не твоя жажда жизни. Что-то очень сильно тебя держало в мире смертных. Хмм… Твоя гордость… Твое самолюбие…Твой оптимизм… Твоя вера. Вот видишь? Опять пятьдесят на пятьдесят.
Все, - сказал я Мурмуру, а девушка в комнате вздрогнула, - хочу домой.
И мы снова очутились в моей келье.
- Ну что же, - сказал Мурмур. – Неплохо. А теперь нам пора к Астароту.
Мир смертных. Эпизод 2.
Андрей посмотрел из окна кафе на широкий шумный проспект. Клиент должен был скоро появиться, это было вне сомнений. Вне сомнений было и то, что он подпишет договор, который принесет большие деньги. Все давалось легко с тех пор, как…
Андрей посмотрел на остывающую чашку кофе. Постоянно подворачивались необходимые партнеры, у конкурентов неожиданно возникали проблемы, решения приносили незапланированные прибыли. Расстраивало лишь одно. Андрей не ощущал радость побед и наслаждения от прелестей жизни. Все они у него были, но почувствовать их было сложно без самого главного.
Да, он обладал той, которую желал когда-то всей своей душой. Он обладал ее телом, он был в ее мыслях, но не так как бы ему хотелось. Она была покорна и исполняла все его желания, но не испытывала к нему то, что испытывал к ней Андрей. Это было похоже на то, будто бы в восточной лавке разнообразных специй и благовоний, неожиданно прохватил насморк, и лишь отрывочные блеклые запахи достигали обонятельного центра.
Больше всего в жизни он хотел добиться расположения Евгении и вот теперь капля за каплей он его получал, но разве мог кто-либо предположить, какую цену придется за это заплатить.
Осознавать, мыслить, свободно действовать все это она могла. Радоваться, грустить, испытывать искренние чувства, которые неизвестным образом рождаются где-то внутри человека – все это было для нее недоступно. Конечно, эти чувства остались на примитивном уровне, но вся их яркость и красота была утрачена. Она словно умерла в одно мгновение четыре года назад, когда Андрей, обуреваемый желанием и будущими богатствами, дотронулся до загадочного манускрипта с неизвестными ему знаками и увидел, как его по огненной реке увозит на большой лодке темная фигура в капюшоне. В этот момент Андрей обрел нечто, что внушало ему уверенность в успехе его любого начинания, он открыл для себя множество тайн, но самая главная из них оказалась и самой губительной.
Мир и душа – вот два предмета, которых люди не могут познать до конца, так как человеческое суждение необъективно. Люди ценят только то, что видят, а чего не видят - не ценят. Человек видит мир и ценит его больше, чем это следует, но не видит души, и совершенно не ценит ее, как это следовало бы делать. Мир и душа – об этих двух предметах не умеют судить живые, умеют судить только мертвые.
Андрей посмотрел на часы и вдруг каким-то непостижимым образом понял, что сейчас должно произойти нечто незапланированное. Этого не должно было случиться, и чувство беспричинного страха дрожью расползлось по телу.
Острая давящая боль пронзила левую сторону груди и левую руку. Андрей задыхался, ему не хватало воздуха. В глазах потемнело, и он провалился в мрачные лабиринты небытия.
Через некоторое время картинка прояснилась.
Андрей очнулся с ужасным стуком в ушах. Казалось, что его сердце готово было прорвать грудную клетку и выпрыгнуть далеко. Далеко за угнетающую территорию тела, чтобы там, на свободе, обрести тот покой и умиротворенность, которого ему так не хватало в кандалах плоти, отягощенной унылыми мыслями. Но вскоре это состояние начало проходить, сердце билось все тише и тише и, в конце концов, затихло совсем.
Андрей посмотрел по сторонам. Он стоял возле своего столика в том же кафе. Рядом шумел широкий проспект. Казалось, что ничего не изменилось, кроме одной детали – возле кафе стояла карета скорой помощи, а на полу, практически у его ног, врачи суетились над его же собственным телом.
В это время в самом темном углу под потолком, словно сторонясь солнечного света, сидел безобразный монстр и наблюдал за происходящим. Он был похож на огромного скорпиона, точнее это были изуродованные временем, высохшие останки огромного скорпиона. Исцарапанные клешни, потрескавшийся черный панцирь, темные провалы на том месте, где должны находиться глаза – все это вызывало необъяснимое чувство близости смерти. А изогнутый мощный хвост с острым на вид, зазубренным жалом, только усиливал это впечатление.
Неожиданно монстр обратил свое внимание на Андрея, развернулся и мгновенно исчез, словно растворившись в воздухе. Вместе с его исчезновением, будто сумерки стали сгущаться над городом, один за другим начали пропадать люди, таять строения. Мир погружался в темноту, а через все небо, словно извилистое русло реки, протянулась переливающаяся полоса пламени.
- Так не должно быть, - подумал Андрей. – Это ведь не все, чего я хотел. Она еще не полностью… Я еще не должен быть там…
Андрей выскочил на улицу. Широкий проспект был пуст и над ним, словно старые больные деревья, возвышались мрачные высокие дома, испещренные черными дуплами окон. И вдруг, где-то там далеко впереди, над пустынной улицей стало расползаться оранжевое зарево. Оно все приближалось и приближалось, будто огромная огненная волна. Огненное цунами. А на самом гребне этой волны неторопливо, делая мерные движения шестом, в ветхой черной лодке стоял какой-то человек в темном плаще с капюшоном.
Андрей развернулся и, что было сил, бросился прочь от надвигающегося цунами. Он бежал долго, бежал вдоль знакомых ему еще так недавно домов, перекрестков, светофоров, бежал вдоль бутиков, банков, ресторанов. Но как бы быстро он не бежал, его мерно и спокойно нагонял человек в лодке. Выбившись из сил, Андрей свернул в какой-то переулок, пересек еще одну улочку, прошмыгнул в небольшую арку и спрятался за углом соседнего дома.
В ушах он слышал стук сердца, сознание помутилось, легкие словно разрывались, издавая странные урчащие звуки. Андрей жадно хватал воздух и никак не мог отдышаться. Огненная волна с темной фигурой на гребне прокатилась мимо него по проспекту и медленно растворилась в пространстве.
Постепенно Андрей начал успокаиваться, дыхание становилось ровнее, сознание прояснялось. И тут он сообразил, что это не он, утомленный погоней, издавал эти странные урчащие звуки. Они исходили из темного пространства открытой настежь подъездной двери, рядом с которой он стоял.
Андрей замер. Урчание усиливалось, и теперь даже стал различим какой-то клацающий звук. Этот звук Андрей слышал много раз, когда он со своей огромной немецкой овчаркой выходил во двор. Это был звук, который издают когти от соприкосновения с бетонным полом. Какой-то крупный зверь приближался из темноты дома к открытой двери.
Андрей медленно, вжавшись в стену, начал двигаться прочь от этих звуков. Еще, еще и еще чуть-чуть. Вот он уже в метре, двух, трех, пяти… Вот уже не слышит ни рычания, ни когтей, царапающих бетон…
И вдруг из темноты дверного проема показалась жуткая собачья морда. Хотя назвать это существо «собакой» было бы абсолютно неверно. Это была не просто собака. Ее глаза на облезлой изуродованной морде горели огнем, как у адской гончей. Оскаленная пасть и мощные клыки не давали повода усомниться в ее свирепом нраве, и дышала она с таким напором, что казалось, будто при каждом выдохе из ее ноздрей вырывается облако раскаленного воздуха. Этот пес неторопливо двигался к выходу… Клац… клац… клац…
Собака смотрела на Андрея. Она следила за каждым его движением, словно пытаясь понять, что этот человек будет делать дальше.
Человек же в свою очередь не стал долго думать. Андрей снова бросился бежать, позабыв все предостережения по поводу действий в подобной ситуации. Он старался только потеряться, исчезнуть, сбить пса со следа. Человек петлял среди темных переулков, избегая широких улиц, где его хорошо будет видно. Как можно чаще менял направление, кружил, кружил, кружил… Сколько времени продолжался этот марафон, Андрей не знал. Он остановился только тогда, когда неожиданно в какой-то арке перед ним возникла железная решетка запертых ворот. Андрей оглянулся в поиске выхода из этого тупика, но к своему ужасу он обнаружил, что путь назад отрезан. У входа в арку его караулило целых три мерзких пса, появившихся из ниоткуда. Изо всех сил он дернул створку ворот, проверяя ее на прочность. Железо заскрежетало, отдаваясь эхом где-то вверху арки, а собаки предупредительно зарычали.
Андрей поднял глаза и увидел, что ворота доходят не до самого потолка арки. Там еще было свободное место, которое могло оказаться для него спасением. Человек, сделав неимоверное усилие, оттолкнулся от земли, зацепился за наваренную горизонтальную дугу над воротами и стал карабкаться вверх. Собаки взвизгнули и бросились к Андрею. В несколько секунд они были уже рядом. Одна из них высоко подпрыгнула, вцепилась в ногу и мощным движением тела сбросила Андрея на землю. Все помутилось. Слышалось рычание и ужасные, ужасные звуки рвущейся плоти. Мелькали красные огоньки глаз… клыки… ощущалось зловоние, исходившее от жесткой колючей шерсти и отвратительных слюнявых пастей. Так не должно быть… Разве это мне обещали? Нет! НЕТ! НЕ-Е-ЕТ! Яркая вспышка резанула по глазам, и все в одно мгновение исчезло.
Глава № 3. В системе.
Петляя между башен строящегося замка вместе с Мурмуром, я думал о сложности земного существования людей. Сколько новых обстоятельств мне открылось! Не нужно пищи, уютного дома, высокооплачиваемой работы, модной одежды, поиска новых впечатлений. Уйти в пещеры, чтобы отказаться от всего, жить только ради выживания – вот все что они могли себе позволить. Вот на что хватило бы их жалкой человеческой плоти, а в большинстве случаев и духа. Я же мог позволить себе намного большее.
- Ты прав, - неожиданно сказал мне Мурмур. – Люди сами обрекают себя на страдания. Сами не дают себе покоя. И чем дальше, тем больше.
Я с удивлением посмотрел на наставника.
- Ты еще неопытен, - засмеялся Мурмур. – Если бес-прислужник уже и не сможет прочитать твои мысли, то опытному демону это не составит особого труда. Ну, вот мы и на месте.
Я огляделся. И вот мы снова оказались в просторной богато украшенной комнате, которая была освещена небольшими, но яркими шарами из какой-то субстанции. Астарот, как и прежде сидел на каменном троне с резными крыльями за ним. Часть столов перед демоном была пуста.
- Заранее, как всегда? – Астарот обратился к Мурмуру. – Хорошо. Отличная черта. Надеюсь, твой ученик унаследует это качество учителя.
Мурмур слегка поклонился и взглядом предложил мне сделать то же самое.
- Присаживайтесь, - сказал Астарот. – Подождем других.
Мы сели за каменный стол и в молчании просидели некоторое время. Столы заполнялись. В основном это были люди, как мне казалось. По крайней мере, все выглядели как люди.
- Дресс код, - шепнул мне Мурмур. – Работая на земле, мы должны выглядеть как наши клиенты. И прекрати думать как смертный.
Вскоре все места, за исключением нескольких были заполнены.
- Рад видеть вас всех, - сказал Астарот, оглядывая своих подчиненных. Нам сегодня многое придется обсудить. В том числе и ту ситуацию, о которой часто говорят в наших кругах. Я имею в виду участившуюся пропажу наших представителей в мире смертных. Мы с нее и начнем. Для этого нас посетил глава Пятого круга, князь демонов – карателей Асмодей.
Шепот многих голосов, смерчем пронесся среди рядов каменных столов. Мне слышались только отрывочные слова: «Пятый круг», «Асмодей», «каратели», «Мерезин».
- Значит дело серьезное, - шепнул мне Мурмур, - если сам Асмодей решил посетить Третий круг.
Из-за стола, который находился ближе всех к трону Астарота, поднялся большой человек в красных одеяниях. Он был мощен, подтянут, и с пренебрежением смотрел на собравшихся. Взгляд его приобретал большее уважение только тогда, когда его глаза встречали стройную фигуру Астарота.
- Мы не потерпим слухов и недомолвок среди наших рядов, - спокойно начал Асмодей. – Мы прилагаем все силы для того, чтобы более этого не повторялось. Неизвестность рождает больше непонимания, чем открытые факты, поэтому я намерен рассказать вам все, что узнал наш круг.
Все эти исчезновения – не есть дело рук противоборствующей стороны. Это мы знаем точно, так как они не могут отступить от положений Великой Хартии. Ни одному из глав кругов и ни одному созданию, находящемуся под властью его не может быть нанесен ущерб без Суда Создателя. Следовательно, эта ситуация есть не что иное, как порождение наших стараний или нашей некомпетентности. В любом случае мы не ждем начала Апокалипсиса, так как ни мы, ни наши противники к этому не готовы. Я со всей ответственностью заявляю, что в ближайшее время все проясниться. Вопросы?
- Есть какие-нибудь следы Мерезина? - услышал я слева знакомый голос.
Я повернул голову и увидел Маммону. Он мельком посмотрел на меня и снова обратил все свое внимание на Асмодея.
- Ничего, что стоило бы нашего внимания, - ответил глава демонов – карателей. – Никаких крупных дел в данное время он не вел. Но, так или иначе, теперь все ложиться на плечи Абаддона и его подчиненных. Они в рабочем порядке продолжат действия по уничтожению смертных согласно контрактов. Четвертый круг – круг сеятелей бед продолжит свою работу с Мерезиным или без него. Что же касается дальнейших действий, то мы удвоим количество наблюдателей в мире смертных и на Линии Обреченных, а вам советуем быть более осторожными и о любых подозрительных случаях сообщать нам.
- Есть еще вопросы? – подытожил Астарот выступление Асмодея и обвел взглядом собравшихся.
Никто не рискнул подать голоса.
- Вот и хорошо, - сказал глава Третьего круга и поднялся со своего трона. – На сегодня наша с вами беседа окончена. Нам с Асмодеем нужно переговорить.
В несколько секунд тронный зал был пуст, а мы с Мурмуром вновь петляли среди несуразного нагромождения башен.
- Я покину тебя на некоторое время, - сказал мой наставник. – У меня пара важных дел. Ты можешь отправляться в свою келью или осмотреть мир смертных. Ни во что не встревай, держись в стороне. Я тебя найду.
Мурмур бросил на меня быстрый оценивающий взгляд и исчез, словно карта не подходящей масти в руках шулера. Я направился к себе.
В моей келье все было без изменений, как, наверное, и тысячи лет до меня. Кровать, несколько каменных кресел и круг на полу, открывающий мне безграничные возможности в путешествиях.
Я стал в центе витиеватого узора из линий и символов.
Мир смертных. Эпизод 3.
За окном темнело. Уже зажглась иллюминация особняка, построенного в духе Кельнского собора, хозяин которого сидел на балконе, выходящем на широкую гладь реки.
- Вот уж намного лучше, чем уродская копия диснеевского замка, - подумал пухлый мужчина в майке с изображением желтого смайла и посмотрел на недостроенные башни, которые возвышались неподалеку. - Ни ума, ни фантазии. Три года строят, только вид портят. Все равно у вас не хватит бабла.
На первом этаже, в гостиной, дом работница заканчивала ежедневную уборку.
Виталий оторвался от экрана ноутбука и посмотрел на снятые с руки часы, которые лежали тут же на столе возле недопитого бокала коньяка. Такие часы стоили целого состояния.
- Эта никчемная кукла все еще где-то лазает, - сказал он еле слышно самому себе. – Не нужно было оформлять на нее кредитку. Раньше она прекрасно обходилась налом. Эта длинноногая сучка. Зачем она мне?
Да… Неудачный день. Началось все с самого утра. Взять хотя бы Лорда… Этот старый дог, породистый до черта, доживающий свои дни, переводит столько денег, словно молодой прожорливый щенок. Дешевле было бы его усыпить. Целыми днями он спит и ест, ест и спит…
Виталий практически уже забыл о его существовании, переложив весь груз ответственности на дом работницу. Но тут… Сегодня, когда Виталий выходил утром во двор, где его ждала машина чтобы отвезти на встречу к очередному заумному попрошайке, который предлагал инвестировать деньги в «обоюдовыгодный бизнес - проект», проект, который, прежде всего, позволит заработать Виталию Александровичу, как человеку, тонко разбирающемуся в современных тенденциях бизнеса; проект, который принесет профит Виталию Александровичу, так как, прежде всего, должен заработать именно он, ведь если заработает Виталий Александрович, то уже только потом заработает и этот попрошайка; проект, который оставит в деловых кругах имя Виталия Александровича, как человека интеллигентного, успешного, готового к новому… и так далее, и тому подобное.
Так вот, когда Виталий выходил утром во двор, где его ждала машина чтобы отвезти на встречу к очередному заумному попрошайке, эта старая псина – Лорд, последний год мирно спящая в прихожей и сжерающая по три килограмма отборной говядины в день, поднял свою огромную голову, вдумчиво посмотрел на Виталия и протяжно тихо завыл.
Это было так неожиданно, и в то же время так понятно, что всякая двусмысленность тут же отпадала. Наступало время отдавать тот «займ», который Виталий взял лет двадцать назад.
Договор купли-продажи с кучей обязательств со стороны Покупателя и с одним лишь требованием со стороны Продавца – поставить товар в срок. Товар же был…
Виталий снова посмотрел на часы. Без двадцати одной минуты одиннадцать. Монитор ноутбука замигал, покрылся трещинами, сквозь которые просачивались частые мелкие всполохи синего пламени. На экране появилась фигура высокого человека в черном балахоне.
- Я не думал, что это произойдет сегодня, - сказал Виталий, глядя в монитор.
- Время, - ответили с той стороны. – Твое время вышло.
- Но Анку…
- Это твоя подпись в договоре? – спросили с той стороны.
- Да, но Анку, хотя бы еще один день.
- Товар должен быть поставлен точно в срок, - сказал человек в черном балахоне. – Мы выполнили свои обязательства. Ты же не хочешь нарушить договор? Ты же знаешь, что в этом случае будет? Ты понимаешь, что в любом случае не останешься в мире смертных?
- Понимаю, - ответил Виталий и стены его дома начали темнеть и исчезать, а вместе с ними начали исчезать соседние дома. И вот Виталий стоял уже посреди истлевшего фундамента, своего роскошного некогда особняка в духе кельнского собора. Небо опустилось чернотой на землю и через него, словно извилистое русло реки, протянулась переливающаяся полоса пламени. Оранжевое зарево вспыхнуло где-то далеко и покатилось по направлению к Виталию. Оно продвигалось все ближе и ближе огромной волной, на гребне которой мерно работал шестом человек в большой черной лодке.
Приближаясь к Виталию, волна начала спадать, и лодка опустилась на безжизненную землю, которая несколько минут назад была зеленой лужайкой возле дома смертного.
- Идем, - сказал кормчий в длинном истрепанном плаще. – Не нужно глупостей. Линия Обреченных опасна. Стигийские псы вечно голодны.
Виталий, молча, поднялся на борт, лодка заскрипела, качнулась, вдоль ее бортов вспыхнули оранжевые языки пламени, и двое двинулись по пустым сумеречным улицам города, который еще недавно зеленел и благоухал.
- Значит просто за деньги? – спросил кормчий.
Виталий посмотрел на закутанную в плащ фигуру, которая никаким образом не обнаруживала признаки человека и кивнул.
- Глупо, - ответил Харон. – Можно было договориться о более интересных вещах.
- Тогда я не думал ни о чем другом, - сказал Виталий.
- Они принесли тебе счастье? – спросил кормчий.
- Да, - ответил человек.
- Ты нашел любовь, что есть Он? Ты оставил свой след на этой земле?
- Нет, - ответил Виталий, - но я ни в чем не нуждался.
- Значит, ты полностью удовлетворен договором?
- Да, - ответил человек.
- Отлично, - прозвучало из темноты капюшона истрепанного плаща. – Многие жалеют себя, пытаются сбежать. Приятно иметь дело с такими, как ты. Ты хоть знаешь, что тебя ждет?
- Мне все равно, - ответил Виталий.
Кормчий замолчал, а человек стал рассматривать мир, который медленно проплывал за бортом лодки.
Широкие пустые проспекты, темные узкие улочки – никакой суеты. Все мертво, тихо. Никакого движения.
Вдруг что-то показалось у темного свода арки слева по улице. Буквально мгновение. Какая-то фигура. Она выскочила из-за поворота узкой улочки у осыпающегося дома и быстро проскользнула в арку. За ней в арку прошмыгнула еще одна тень, потом - вторая и третья. Они двигались на четырех лапах, по виду напоминая собак. Но первая фигура явно принадлежала человеку. Послышался звук бьющихся друг о друга металлических частей, словно кто-то изо всех сил дергал створки закрытых решетчатых металлических ворот… А потом Виталий услышал человеческий крик. Крик полный отчаяния, крик обреченного на ужасную смерть. Затем раздался визг и рычание собак, удары о металлическую решетку.
Внезапно все стихло. Слышался только шум жуткой возни, когда уже нет криков жертвы, нет угрожающего рычания охотников, только булькающие тихие звуки и какие-то шлепки.
Вдруг в арке вспыхнул яркий свет. Он вспыхнул всего лишь на секунду, а затем вся сцена этого жуткого театра снова погрузилась в полумрак. Снова по обе стороны нависали истлевающие серые многоэтажки, борта лодки снова облизывались оранжевыми языками пламени, а кормчий все также невозмутимо работал шестом. Но даже в этой секундной вспышке, осветившей все пространство арки, которую, видимо, не заметил кормчий, Виталий увидел многое. Заляпанный кровью пол, неровные, словно оплавленные стены, и некую живую массу, сплетенную из терзаемых друг другом человека и нескольких жутких собак. Каждый был сам за себя, они грызли друг друга, рвали на части, и человек в этом деле никому не уступал.
Мир смертных. Эпизод 4.
Я оказался на вокзале, на том, с которого в первый раз покидал родной город, покидал дом. Как мне казалось, именно здесь люди испытывают искренние чувства. Расстаются, сожалея о времени, которое они проведут врозь, встречаются, радуясь, что снова обрели то, что они на несколько недель или дней потеряли, а возможно провожают самые незабываемые моменты, которые, как они считают, никогда больше не повторяться.
Я ошибался. Здесь была дочь, которая с радостью покидала так ненавистный ей город и надоевших родителей ради слабо видимой перспективы выйти замуж за состоятельного человека, у которого уже была любовница помимо жены и двух детей. Здесь был муж, который встречал свою жену из командировки, буквально час назад постирав простыни и смыв с них запах ежедневной в течение недели измены со случайно встреченной в баре студенткой. Здесь была молодая девушка, которой сделали предложение, но на далеком курорте она не упустила ни единого шанса уговорить себя оказаться обнаженной в постели с мужчиной, которого она знала-то около двух-трех часов. Здесь был молодой человек, который с радостью переезжал в квартиру так удачно скончавшейся бабушки. Здесь был недавно освободившийся зек, который по пьяни прирезал собутыльника, и спешащий к тетке в глухую деревню, чтобы переждать, пока стихнет шум. Здесь были карманники, мошенники, бомжи, пьяницы, прелюбодеи, идолопоклонники, убийцы, насильники… И их всех я видел. Историю каждого я знал.
- Слушай, друг, - обратился ко мне очень потрепанного вида старик, от которого хлынул ураган пятидесятилетнего перегара. – Я из Белоруссии, деньги украли. Есть хоть немного? На билет собираю.
Старик протянул свою грязную морщинистую ладонь.
- Нету, - ответил я и отвернулся.
- Ну хоть пару рублей, – не унимался старик.
- Нет, - сказал я и пристально посмотрел на приставшего ко мне человека.
- Нужно брать с собой хоть немного, - улыбнулся старик и на мгновение в его лице, словно в оранжевой дымке пламени, промелькнул облик молодого человека. – Новый душеприказчик? Да?
- Что? – переспросил я.
- Третий круг Астарота? Хитрые писаки контрактов? Я прав?
- А ты кто? – спросил я, вглядываясь в старика, чей облик постепенно расползался перед моими глазами и являл стройного темноликого демона.
- Меня зовут Анку, - сказал мой собеседник. – Ты должен был слышать это имя, если ты у нас хотя бы пару месяцев.
- Не слышал такого, - честно признался я.
- Совсем зеленый душеприказчик? – улыбнулся Анку. – Интересно. Очень интересно. Так вот мой совет. Здесь нечего искать. Тут ты не найдешь чистого товара. Зачем ты сюда приперся?
- Это мое первое путешествие, - ответил я.
- И ты не двинул на Мальдивы, Гоа, в Тибет или Пальма де Майорка? - засмеялся демон. – Ты далеко пойдешь.
- А ты откуда? – спросил я.
- Четвертый круг, новичок, - ответил Анку. – Мастера смерти, войн и раздоров.
- Я слышал, что Мерезин…, - начал я.
- Э-э-э! – осадил меня Анку. – Меньше разговоров на эту тему. Ими занимается Пятый круг, нам это знать не обязательно. Ты делай свою работу, а я буду делать свою.
- И в чем она заключается? – спросил я и попытался презрительно улыбнуться самовлюбленному Анку.
- Ерунда, - ответил демон. – Ничего стоящего. Смертный, который страдал сексуальным бессилием, пожелал молодую особу на каждый день в течение года. Триста пятьдесят шесть раз и он отправляется к нам. Простой и грамотный контракт. Кто-то из ваших постарался. Сегодня его время вышло. Срок действия договора закончился.
- Значит, ты пришел, чтобы забрать его? – спросил я.
- Забирают Хароновские перевозчики, - улыбнувшись, ответил Анку. – Я просто вырываю его из жизни. И чем несуразнее – тем больше уважения к исполнителю в моем круге.
- И как ты собира….
-Так! Все! Не мешай работать. Знаешь, каких трудов стоило заставить собственника таксомоторной компании проиграть ее в казино, напоить непьющего сотрудника телефонной компании, чтобы он случайно отрубил связь с другими такси, уговорить инспектора, чтобы он за взятку пропустил машину на техосмотре с неработающими тормозами? Это было довольно сложно.
Из-за поворота показался Nissan X-Trail. Он медленно припарковался у обочины. В нем сидел мужчина лет тридцати пяти и молодая девушка. Мужчина посмотрел на часы. Я понял, что он говорит о том, что поезд отправиться только через двадцать минут.
- Мне пора, - сказал Анку, и я снова увидел перед собой пьяного бомжеватого старика. – Смотри, как это у нас делается, - сказал бомж.
Он вышел на дорогу и, прихрамывая, пошел по направлению к машине с его клиентами. Из-за поворота выскочила красная семерка Жигули наглухо затонированная. Она в несколько секунд добралась до переходящего дорогу бомжа, попыталась затормозить, но поняв, что это бесполезно, свернула в более или менее пустое пространство перед вокзалом. Сбив мусорную урну, машина изо всех сил врезалась в столб электропередач. Бетонный столб зашатался, каменные осколки вылетели из него, обнажив скелет арматуры. Он накренился под тяжестью каменных остатков, фарфоровых держателей и алюминиевых проводов и медленно стал падать в сторону Ниссана с клиентами Анку.
Люди в Ниссане засуетились, попытались как можно скорее выбраться из машины, но их накрыло обрывками проводов и снопом смертельных искр. Машина дернулась и запылала оранжевым пламенем с синими оттенками.
- Пусть привыкают к теплу, - сказал красивый молодой человек, закуривая рядом со мной. Так мы и работаем. Ну что? Может, отметим красивое завершение контракта?
- А девушка здесь причем? – спросил я, глядя на истинную натуру Анку.
- Поверь мне, - ответил демон смерти, - она далеко не без греха. – Давай за мной. Здесь есть отличное местечко.
Мы в пару секунд оказались в привокзальном кафе за столиком в углу. Из окна был виден пылающий автомобиль. Вокруг него суетились люди. Вдалеке стали слышны звуки подъезжающей пожарной машины. Посетители кафе прилипли к стеклам или выскочили на улицу, оставив на столах недоеденное и недопитое.
- И кто твой наставник? – спросил Анку, всматриваясь в языки пламени, которые облизывали волдырящуюся краску на стальных боках авто.
- Мурмур, - ответил я.
- Тебе повезло, - улыбнулся Анку. – Мурмур считается мастером своего дела.
Небо начало темнеть. Люди и стены кафе становились более прозрачными, звуки постепенно стихали. Над головой через все небо отчетливо стала проступать оранжевая и извивающаяся, словно река, полоса огня, а в ней все отчетливее и яснее проявлялась темная фигура человека в балахоне, управляющая лодкой с помощью мерных взмахов шеста.
- Хароновские никогда еще не опаздывали, - посмотрел на меня Анку. Здесь опаздывать нельзя. Стоит чуть-чуть зазеваться и Стигийские псы загубят все усердные старания. Никто точно не знает, кто создал этих отвратительных псов. Я слышал, что они существуют по негласной договоренности Хозяина и… э-э-э… ну… ты знаешь…
- Создателя? – спросил я.
- Не люблю упоминать его, - поморщился Анку. – Постоянно трясет от Его имен. Особенно эти священнослужители… Именем то, именем се… Но не суть. Эти Стигийские псы, как я думаю, по природе санитары Линии Обреченных. Чистят все сущее от всякого смрада. Беглецов там или еще кого, но нам бояться нечего. Они нас не трогают, хотя и стоят вне Великой Хартии.
- И много беглецов? – спросил я.
- Мимо Цербера не пройдешь, - рассмеялся Анку. – Бегут в основном от перевозчиков и маются между мирами, но потом либо сами возвращаются, либо продолжают скитаться, пока их не прикончат прибрежные псы.
Стены привокзального кафе начали темнеть и осыпаться. Потолка уже не было. Люди на улицах исчезли, как исчез и пылающий автомобиль. На его месте волнами накатывала на берег река огня – Геенна, в которой плавно покачивалась лодка сумеречного кормчего с двумя пассажирами на борту. Перевозчик ударил шестом о берег, огненная волна приподняла лодку и неторопливо понесла в противоположную от кафе сторону.
Стены кафе уже осыпались до половины, а в некоторых местах и до самого фундамента. Вдалеке, превращаясь в темную точку на оранжевом фоне, исчезала лодка перевозчика. Огненная река отступала вслед за ним.
Словно в обратной съемке, песчинки полуистлевшего кафе начали подниматься вверх, по миллиметру восстанавливая все то, что за считанные минуты подверглось разрушению. Из пепла росли и близлежащие дома, срастались провалы на дорогах, проявлялись столики кафе, кое-где прозрачной тенью виднелись люди.
- Ну, вот и все, - Анку бросил на меня беглый взгляд. – Пора дом…
Неожиданно он обернулся на провал в стене, который не успел еще зарасти. В нем стояло нечто. Существо около двух метров в высоту внешне напоминавшее человека, но это был не человек. Истлевшие куски плоти расходились на нем, словно костюм, который был сшит на много размеров меньше. Серые кости существа поросли острыми и кривыми шипами. За спиной виднелись небольшие недоразвитые крылья. Существо уставилось на нас темными глазницами собачьего черепа. Я вжался в пластиковый стул кафе, не сводя глаз с Анку, а он, словно парализованный продолжал смотреть на монстра.
- Еррарр, - сипло прорычало создание, и бросилось к нам сквозь полупрозрачные столики кафе и полупрозрачных людей, которые стали возвращаться к своей недоеденной пище.
В несколько секунд монстр смял нас, не затронув ни одного стола. Даже наш кофе в дешевых чашках в цветочек не колыхнулся ни капли, когда это животное сбило со стула меня и Анку. Один удар когтистой лапой и Анку лишился головы. Второй удар, и меня откинуло к кассе, где полностью проявившаяся кассирша отпускала два по сто водки пересадочным пассажирам.
Монстр бросился ко мне, а я, следуя советам Мурмура, судорожно вспоминал, где я хотел бы оказаться сейчас. В аду… В келье… Дома… Все слилось у меня в глазах…
Глава № 5. Пятый Круг.
Я очнулся у себя в келье на кровати. Ужасно болело левое плечо, поэтому я, стараясь двигаться как можно медленнее, чтобы его не потревожить, перевернулся на правый бок лицом к кругу, начертанному у меня на полу. Портал, который был моей дверью в мир смертных, слегка светился холодным голубым цветом, а из его центра к моей кровати тянулась полоса выжженного камня.
Я с трудом приподнялся и сел на кровати. Первое, что меня смутило, было то, что на мне больше не было моей привычной одежды, а именно той в которой я был (или думал что был), когда плыл на лодке с Хароном, шел по гроту с Цербером и отправлялся в свое первое путешествие в мир смертных. Теперь на мне был темно-синий грубый балахон. Точно такой же, какой носил Мурмур.
Я расстегнул несколько пуговиц на груди, ослабив свое новое облачение, сдернул одежду налево, посмотрел на болевшее плечо и застыл в ужасе.
От предплечья до лопатки обожженные кости со спекшимися кусками моего собственного мяса медленно сочились какой-то темной жидкостью. Она растекалась по пораженному участку, тихо шипела и пенилась, сращивая трещины костей и наращивая сухожилия, хрящи, мышцы и кожу на моем теле.
Дверь кельи громыхнула и распахнулась. В образовавшемся проеме я узнал тонкую фигуру Мурмура.
Он вошел, мельком скользнул взглядом по порталу на полу, дорожке оплавленных камней, ведущих к моей кровати, и уставился на мое плечо.
- Серьезно, но не смертельно, - сказал мой наставник, заметно нервничая. – Мы ведь в какой-то степени бессмертны, если конечно нас не порвать на куски на Линии Обреченных.
- Где Анку? – спросил я. – Кто это был?
- Это и предстоит выяснить, - ответил Мурмур. – Поднимайся. Идем.
Я встал с кровати и направился к двери. Через несколько секунд мы кружили среди башен огромного замка.
- Асмодей хочет тебя видеть, - с серьезным видом сказал мне наставник. – Не вздумай хитрить, говори только то, что ты видел. Глава Пятого круга – очень уважаем и силен.
Я кивнул в ответ, и мы продолжили наш путь среди многочисленных каменных лестниц, туннелей, нависающих сводов и темных окон. По пути нам встречались различного вида создания, которые, как и мы, спешили по своим делам. Попадались люди в синих балахонах, которые, завидев Мурмура, почтительно приветствовали его кивком головы и с интересом смотрели на меня.
Повернув еще один раз, мы влетели на огромную площадь, посреди которой возвышалась колоссальных размеров башня. Это не была башня в привычном ее понимании – гладкие отвесные стены камня, бойницы и правильные геометрические формы. Нет. Это был впечатляющий кусок горной породы, устремившийся ввысь. Неровный, с острыми, как бритва, выступами и глубокими трещинами, словно кто-то огромным зубилом в пять - шесть ударов попытался придать прямоугольную форму куску гранита. Мы поднялись на один из ее уступов и оказались перед широкими воротами, стального цвета, чуть меньше тех, что открывал передо мной Цербер.
Мурмур сделал движение рукой, огромное кольцо на воротах приподнялось и с силой ударило о стальной материал. Звук этого удара леденящим сердце мрачным звоном разнесся по округе.
- Кто? – угрюмо спросили с той стороны, когда последние отзвуки удара кольца о ворота затихли среди сотен башен огромного города-замка.
- Мурмур к Асмодею, - ответил мой наставник.
- Вас ждут, - ответили с той стороны и ворота начали открываться.
Мы оказались в длинном коридоре, стены которого были охвачены пламенем, вырывавшимся, казалось, из самого камня. Вдоль этих стен по обе стороны, не шевелясь, держа в руках большие топоры с длинными рукоятками, достающими до земли, словно в почетном карауле, стояли трехметровые существа в алых латных доспехах, внешне напоминающие сатиров. Пламя, что вырывалось из стен, не доставляло им, ни малейшего неудобства.
- Вас ждут, - повторил тот, кто открывал нам дверь.
Это был такой же демон, как и те, что стояли вдоль стен коридора. Единственное, что отличало его от остальных – это несколько большие размеры, расписанные темными узорами алые латы и бычья голова.
- Приветствую тебя, Андрас, - сказал Мурмур.
- Хозяин не любит ждать, - вместо приветствия ответил демон, жестом пригласил нас следовать вдоль по коридору и, пропустив нас, пошел следом.
- Личная охрана, - быстро шепнул мне Мурмур, двигаясь вдоль нескончаемых рядов, стоявших вдоль стен существ, похожих друг на друга, как две капли воды.
Мы долго шли по длинному коридору мимо однообразных стражей. Они не шевелились и не выказывали ни единого признака жизни. Мне казалось, что этот коридор не кончиться никогда, так как, на сколько мог видеть глаз, я улавливал только одно – бесконечное узкое пространство со стоящими по обеим сторонам, недвижимыми воинами, латы которых светились пламенем, вырывавшимся сквозь трещины каменных стен. Наконец мы остановились у высокой двери в правой стене коридора.
- Проходите, - распахнул дверь Андрас, впустил нас внутрь, вошел сам и захлопнул ее у себя за спиной.
Помещение, в котором мы оказались, отличалось от тронного зала Астарота, своими относительно небольшими размерами, но по внутреннему убранству была далеко впереди приемной правителя третьего круга.
Как и в коридоре, по которому мы шли вместе с Мурмуром и быкоподобным демоном Андрасом, стены комнаты были объяты пламенем. Но пламя это растекалось по стенам неимоверной красоты узорами, которые разноцветными всполохами играли и менялись ежесекундно.
- Я доставил их, хозяин, - громко сказал Андрас человеку в красном балахоне, который сидел на каменном троне в центре комнаты.
- Ты свободен, - ответил Асмодей и приподнялся с трона, который в отсутствие своего хозяина, словно броней, покрылся рыбьей чешуей.
Андрас, кинув головой, вышел из комнаты, шумно громыхая затвором двери.
- Опиши мне, кого ты видел на Линии Обреченных, - обратился ко мне Асмодей.
- Я не успел его толком рассмотреть, - начал я, но почувствовал удар локтя Мурмура, который стоял рядом.
- Твой учитель мудр и уважаем, - сказал Асмодей. Он знает, что я вижу то, что было с тобой. Мне лишь необходимо твое подтверждение.
- Он действительно это пережил, - ответил за меня Мурмур.
- Ты не должен никому рассказывать о том, что с тобой произошло, - обратился ко мне Асмодей. – Ты понял?
- Понял, - ответил я и посмотрел на Мурмура, который, как и правитель Пятого круга, не отводил от меня глаз.
- Теперь мы знаем, как выглядит то, что наделало так много шума, - Асмодей посмотрел на моего наставника. – Это связано и с исчезновением Мерезина, и с пропажей других наших последователей, только до сегодняшнего дня мы не знали кто это и что это.
- Теперь вы знаете? – спросил я и получил еще один незаметный удар локтя Мурмура.
- Мы знаем главное, - сказал Асмодей и подал знак моему наставнику, чтобы он не столь усердно контролировал мое поведение. – Это существо никак не связано с противоборствующей стороной. Следовательно, это полностью наша забота и наше творение. Остается выяснить, откуда оно взялось и как с ним бороться.
- Что стало с Анку? – спросил я, ожидая, что Мурмур снова тычком в бок призовет меня к порядку, но этого не произошло.
- Он очень плох, - ответил Асмодей. – Мы бы не нашли его если бы тебе не удалось в самый последний момент переместиться в свою келью. Да и тебя бы не нашли, если бы ты не исчез так быстро с Линии Обреченных. Ты бы не стоял сейчас передо мной, а тлел в желудках падальщиков прибрежной зоны. Поэтому хочу еще раз отметить твоего учителя. Мурмур мудр и уважаем.
Мой наставник склонил голову в знак благодарности за оказанную ему похвалу.
- Вы свободны, - сказал нам Асмодей и подошел к своему трону.
Броня из рыбьей чешуи, которая покрывала трон в отсутствие хозяина, исчезла, и правитель демонов - карателей снова величественно уселся на свое место.
- Андрас, проводи гостей, - произнес Асмодей.
Дверь громыхнула, и в проеме показалась фигура быкоподобного демона в алых доспехах, который жестом попросил нас выйти из залы.
Линия Обреченных. Эпизод 5.
- Так хорошо, когда чувствуешь себя защищенной, - сказала Ирина, глядя на полупрозрачную парочку на скамейке возле небольшого пруда, скрытого когда-то пушистыми соснами, и играющего лучами солнца на покрытой кувшинками глади воды.
Радовало теперь лишь одно - в отражении этого пруда практически не было видно ни полуразрушенных невысоких домов с темными провалами окон, ни истлевших деревьев, ни серой пустынной почвы. Только сумрачное небо с редкими звездами, как в зеркале, отражалось в недвижной глади пруда.
Молодой человек обнял девушку, а она, прильнув к нему, улыбнулась.
Ирина обошла вокруг скамейки несколько раз. Светлые прозрачные силуэты парочки яркими пульсирующими вспышками озаряли пространство на расстоянии нескольких метров.
- Мы тоже так сияли, наверное, - сказала Ирина, - и выглядели точно так же.
И она, в сущности, была права, за исключением того, что выглядела она так около ста двадцати лет назад.
Пруд в центре города, где Ирина так любила гулять со своим мужем, практически не изменился, а точнее всего он не изменился с тех пор, когда девушка увидела этот пруд после того, как спрыгнула с высокого моста в его поросшую кувшинками воду.
- Гадкий… Гадкий человек, - громко сказала Ирина, и парочка на скамейке насторожилась.
- Ты слышал? – спросила девушка, обнимающего ее молодого человека.
- Я думал, мне послышалось, - ответил спутник девушки.
- Я ведь не хотела, - продолжала Ирина. – Я не хотела этого.
- Давай уйдем отсюда, - изменившись в лице, сказала девушка.
Молодой человек встал со скамейки, поднял лежащий рядом зонтик спутницы, и парочка быстро удалилась.
- Ах, если бы я могла все исправить, - продолжала свой монолог Ирина. – Но уже слишком поздно.
Родители Ирины были богаты и знатны. Ее род вел свою историю еще от времен Петра I. Промышленники, золотодобытчики, скотозаводчики, банкиры – все богатства были у единственной наследницы всей этой долгой череды обманов, подкупов, давления на власть и воровства казенных денег. Ирине нечего было бы больше желать, но каждая женщина желает только одного – быть любимой и счастливой в любви.
Он был небогатый клерк банка. Высокий красивый и обходительный. Они познакомились случайно столкнувшись, как в любимых романах Ирины, возле того самого пруда, который стал пристанищем девушки на долгие сто двадцать лет.
Как же было теперь здесь все скучно и однообразно. Деревья не шелестели листвой как раньше, вместо них были лишь серые истлевшие здания, брусчатка, скамейки. Единственное, что вызывало интерес - одежда прохожих. Девушки совсем потеряли стыд и носили такое, что не позволила бы себе надеть и самая последняя проститутка.
Даже эта потаскуха Катерина, которая испортила и уничтожила все то прекрасное, что было у Ирины, не осмелилась бы надеть такое.
- Наверное, он женился на мне из-за денег, как и говорил папа, - на французский манер с ударением на последний слог произнесла в слове «папа» Ирина, и, проходящий мимо полупрозрачный прохожий, изменился в лице и ускорил свой шаг по тропинке, ведущей прочь от пруда.
Эта Катерина… Эти служебные романы… Нет! Прямых доказательств у Ирины не было, но она знала, а точнее сказать, она чувствовала, что между ее мужем и этой непристойной женщиной была интрижка.
В воображении Ирины он хватал ее за руки. Став на колени, обнимал ее за талию, но хуже всего ей становилось, когда она представляла, как они вместе делят постель. А самое мерзкое было то, что в ее воображении они спали вместе в ее собственном доме.
Эти видения становились все четче и красочней, и иногда Ирина с трудом отличала правду от фантазий. Так сильно говорила в ней ревность.
И вот кипевшее в ней чувство заставило Ирину пойти на поводу у какого-то нищего попрошайки в синем потрепанном балахоне, который обещал, что ее муж никогда не притронется к Катерине.
Этот нищий не просил денег, он говорил таким знакомым и задушевным голосом, что ему нельзя было не поверить. Он безошибочно угадывал все то, что чувствует Ирина, что она хочет и что собирается сказать. Единственной платой за все ее желания была подпись девушки на скомканном клочке бумаги, с шапкой «Negotiatur».
Через несколько недель муж Ирины умер от неизвестной болезни, кашляя кровью, в неимоверных муках, и во всем этом Ирина винила себя. Ее желания были удовлетворены, но совершенно не так как она этого хотела. Поэтому мост через пруд стал, как считала Ирина, прыгнув с него, ее очищением. Однако она и не подозревала, что он окажется ее тюрьмой на много лет.
В тот момент, когда она выбралась на берег, через все небо, словно извилистое русло реки, протянулась переливающаяся полоса пламени, и где-то далеко на огненном гребне высокой волны возникла темная фигура человека в лодке.
Ирина сообразив, что этот человек ищет именно ее, спряталась в зарослях полуголых сосен и осталась вечной гостьей так любимого ею парка.
Она никуда не выбиралась дальше небольшой площадки с несколькими скамейками рядом с высоким мостом. Она пыталась разговаривать с прохожими, но они лишь ускоряли шаг, а если она обращалась к сидящим на лавочке посетителям, они сразу же спешили покинуть то место, где обитала Ирина.
Все было мрачно, тоскливо, однообразно. Особенно угнетало Ирину чувство, что кто-то постоянно наблюдает за ней через стальные решетчатые прутья забора, окаймляющие парк. Чувство это появилось у девушки относительно недавно.
Несколько раз она видела за забором странную тень, которая тут же исчезала, стоило Ирине лишь направиться к месту появления тени. Иногда она слышала, как кто-то невидимый в гробовом молчании бродит вдоль пруда. Он словно искал встречи с Ириной, но, как и в любимых романах девушки, в самый последний момент исчезал, не решаясь открыться. Этот неуловимый гость словно напоминал о том, что за оградой городского парка есть нечто иное, более интересное, чем так надоевший Ирине пейзаж.
Сегодня же та счастливая парочка на скамейке вновь пробудила в неприкаянной душе девушки былое чувство. Ей стало невыносимо больно оставаться здесь, где все так печально закончилось для нее самой.
- Интересно, - подумала она, - ведь где-то, может быть, есть такие же, как и я. Я не должна бояться встречи с ними. И если даже тот ужасный человек в лодке вернется за мной, я больше не в силах противиться неизбежному.
Решив для себя это, Ирина направилась прочь из парка.
Она медленно шла по тропинке вдоль частокола стальных прутьев ограды по направлению к высоким воротам, за которые не заходила уже так много времени. За этими стальными прутьями были все те же знакомые здания, что и при жизни девушки, только они были мрачные и безжизненные, словно ты спишь и видишь их во сне. Вроде бы, ты знаешь, где находишься, и думаешь, что знаешь, куда тебе идти, но все равно либо какая-нибудь улица свернет не туда, либо какого-нибудь дома не окажется на своем месте. Точно так же ощущала себя девушка.
Ирина подошла к воротам, постояла в раздумье несколько минут, сделала пару шагов и оказалась за пределами парка. Впереди была широкая аллея, слева уходила вдаль и пряталась за деревьями извилистая улочка, справа стояло административное одноэтажное здание, где при жизни Ирины дворники в серых запачканных фартуках хранили свой инвентарь.
Краем глаза девушка заметила у этого здания какое-то движение, обернулась и оцепенела от страха. На полусогнутых лапах, вдоль стены крался отвратительный, мерзкий пес, а его, словно светящиеся красным огнем глаза на облезлой изуродованной ожогами морде, пристально смотрели на Ирину.
Увидев, что девушка заметила его, пес замер, прижался к стене и еще сильнее опустился к земле.
Ирина сделала шаг назад к воротам. Пес зарычал, сжался, словно пружина, и приготовился броситься на девушку.
Ирина медленно, чуть видно переставляя ноги, пятилась по направлению к воротам. Отвратительный пес так же медленно, издавая утробные рычащие звуки, прижимаясь к земле и к стене здания, полз к Ирине. Вот уже девушка уперлась спиной в стальной частокол прутьев забора. Еще немного левее и она сможет попасть в высокие ворота, захлопнуть их за собой и больше никогда не делать глупых попыток выбраться из парка.
Вот уже она, протянув дрожащую руку, дотронулась до холодного металла неповоротливой ручки высоких ворот… Вдруг Ирина услышала точно такое же леденящее душу рычание внутри ограды.
Девушка обернулась и увидела двух серых облезлых псов, которые находились уже внутри казавшегося спасением, частокола из стальных прутьев. Слева, показавшись из-за деревьев извилистой улочки, появилось еще около десятка светящихся глаз таких же созданий. Краткие порывы ветра доносили до девушки их запах. Запах тлена и гари. Ирина была обречена.
Девушка бросила взгляд на того первого пса, который пытался прятаться у стен административного здания. Он уже открыто стоял в нескольких десятках метров от Ирины, прижав уши к голове и показывая несколько рядов кривых, но острых зубов. Пес выбросил в воздух небольшое облако пыли ударом своей когтистой задней лапы по серой безжизненной земле, словно тетиева лука отпрянул назад на мгновение, и бросился на Ирину.
Девушка закрыла глаза, прощаясь с тем, что ей казалось какой-никакой жизнью. Буквально в тот же момент она услышала сдавленный верещащий писк, словно маленькой собачке кто-то случайно наступил на хвост.
Все пронеслось словно вихрь, когда Ирина, услышав этот писк, открыла глаза. Огромное отвратительное создание с собачьим черепом, с истрепанными, словно лохмотья, кусками плоти на серых, поросших шипами костях, и с небольшими, как у летучей мыши, крыльями за спиной стояло над истерзанным телом, бросившейся на девушку собаки. Еще один прыжок, несколько взмахов лапой и два пса внутри стального частокола ограды были растерзаны. Оставшиеся в живых создания поспешили раствориться среди изгибов улицы.
- Еррарр, - прорычал монстр и посмотрел на Ирину пустыми глазницами собачьего черепа. Он встал на задние лапы, словно человек шагнул к девушке и жестом попросил Ирину войти в ворота и закрыть их за собой.
Как только девушка выполнила все это, монстр упал на все свои четыре лапы, развернулся и огромными прыжками скрылся среди ближайших темных домов.
Глава № 6. Экспедиция.
Дверь в мою келью распахнулась, и в нее быстро вошел Мурмур в сопровождении неизвестного мне человека в красном балахоне.
- Собирайся, - сказал мой наставник, - Дело очень серьезное.
Я посмотрел на спутника Мурмура.
- Это Зитар – представитель Пятого круга, - сказал Мурмур. – Он будет сопровождать тебя.
Человек в красном балахоне слегка склонил голову в приветствии и тут я заметил на нем алые латные доспехи, точно такие же, что были надеты на стражниках в замке главы Пятого круга – Асмодея.
Я встал с каменной кровати и подошел к круглому порталу из символов, начертанных на полу. В это время Зитар сделал шаг к Мурмуру и что-то прошептал ему на ухо. Мурмур изменился в лице.
- Это так серьезно? – спросил он у человека в красном балахоне.
Зитар кивнул и вышел из моей кельи.
- Тебе понадобится нечто большее, - пристально посмотрев на меня, сказал мой наставник. – Тебе понадобится оружие и защита.
Сделав знак следовать за ним, Мурмур вышел из кельи. Я направился за своим наставником.
Мы вылетели из башни, где находилась моя обитель, и двинулись петлять среди хаотично расположенных строений, пока не выбрались на площадь, где я уже был с Мурмуром во время моего визита к главе Пятого круга.
Зитар опустился к основанию грубо высеченного в камне замка Асмодея, обогнул его под воротами стального цвета, в которые мы заходили с Мурмуром, и остановился перед небольшой дверью с изображением скелета птицы.
- Здесь все, что нам нужно, - улыбнувшись, обратился ко мне Зитар.
Он несколько раз ударил кулаком в дверь и прислушался. За дверью послышался шорох. Кто-то повозился с замком, словно подбирая ключи, и, когда, наконец, нужный ключ подошел, о чем возвестил один оборот замка открывающейся двери, за ней послышался вопрос: «Что нужно?»
- Зитар на Линию Обреченных, - сказал человек в красном балахоне.
Послышалось еще несколько оборотов замка, и дверь отворилась. За ней стояло существо с головой ворона, телом человека и с длинным лысым крысиным хвостом.
- Неужели опять? – спросил отворивший дверь монстр.
- Не твое дело, Келас, - ответил Зитар. – Представителю третьего круга нужно снаряжение.
- Третьего круга? – удивился ворон. – Снаряжение? Доспехи для писаря?
- Меньше разговоров, - одернул Келаса мой наставник. - Ты хочешь усомниться в распоряжении Асмодея?
- Нет, что вы, - виновато посмотрел на Мурмура ворон. – Для писаря – значит для писаря. Идемте.
Келас широко открыл дверь, за которой виднелась винтовая лестница, и пригласил всех внутрь. Когда тяжелая дверь захлопнулась, монстр взмахнул рукой и тысячи факелов загорелись вдоль стен ведущих все ниже и ниже по лестнице. Их свет спускался миллионом огоньков, закрученных в спираль, пока где-то в глубине не сливался в одну светящуюся точку.
- А можно побыстрее? – спросил Зитар.
- Можно, - ответил Келас и спрыгнул в темное пространство винтовой лестницы посередине закрученных в спираль огней. За ним последовал человек в красном балахоне. Мурмур, видя мою нерешительность, движением руки столкнул меня вниз и спрыгнул вслед за мной.
Мы летели несколько минут, а горящие вдоль стен факелы, сплетаясь в одну огненную картину, рисовали вдоль стен изображения, словно в мультфильме.
Я видел прекрасного ангела, падающего с небес в кипящие недра земли, я видел его последователей, мучающихся в огненном море, странных существ кующих в огне мечи, щиты и доспехи. Бесчисленное количество темных силуэтов, стоящих в очереди за право одеть на себя пылающие огнем латы.
Неожиданно все изображения померкли, и мы плавно приземлились на дно большой пещеры. Вдоль ее стен, словно в магазине модной одежды, длинным коридором шли ряды кольчуги различного плетения, нагрудников, латных доспехов, наручей, наплечников, рукавиц, набедренных лат, отделанных металлом сапог. Рядом лежали двуручные и одноручные мечи, шипастые посохи, булавы, копья, кинжалы, кастеты, ножи и еще множество приспособлений которым я даже не находил названия.
- Совершенствуемся, - улыбнулся Зитару вороноподобный Келас.
- Что есть для нашего круга? – спросил Мурмур.
- Латы вам не потянуть, - ответил ворон. – Кольчуга, одноручные мечи, луки, кинжалы.
Зитар снисходительно улыбнулся, взял лежащий рядом двуручный меч, молниеносно взмахнул им, оставив в воздухе крестообразный огненный след.
- У нас с Анку не было такого, - глядя на самовлюбленное выражение лица Зитара, сказал я.
Мурмур строго взглянул на меня.
- Поэтому в этот раз именно я иду с тобой, - ответил на мой выпад Зитар. – Твой друг, что так быстро разделался с Анку, снова дал о себе знать. Нам нужно будет поговорить с заблудшей душой. Это, во-первых. Во-вторых - осмотреть место появления…
Мурмур, закашлявшись, прервал речь Зитара.
- Осмотреть место появления одного странного создания, - отреагировал на вмешательство Мурмура Зитар.
- Это не мой друг, это во-первых… - начал я язвительным тоном, но был прерван новым приступом громкого кашля Мурмура.
- Хорошая из вас получиться пара, - сказал Келас, посмотрел на меня и на Зитара и запустил свой вороний клюв между несколькими рядами кольчуги. Он несколько минут перебирал различные варианты, и, наконец, вынул нечто серого цвета с металлическим отблеском.
- Что это? – спросил я.
- Твои доспехи, - ответил Келас. – Добрая старая надежная вещь. Примерь.
Пока я надевал холодную на ощупь, сплетенную из какого-то легкого материала, длинную, практически до колен, рубаху, ворон снова рылся где-то среди бесчисленных рядов с амуницией.
Когда я все-таки натянул на себя нечто наподобие кольчуги, она вспыхнула ярким светом, подобралась снизу, выровнялась по рукавам, покрылась чешуйками темного вещества и снова потухла.
- Уже лучше, - словно прокаркал Келас, повернулся ко мне, и в его руках возник белый с черными вздутыми, словно вены на теле, прожилками, тяжелый арбалет.
Ворон молниеносно вскинул его, навел на меня и нажал на скобу спуска. Тонкий луч света сорвался с того места, где должна была лежать стрела. Слетев с арбалетного ложа, луч стал разрастаться в размерах и, прежде, чем я успел что-то сообразить, мне в грудь несколькими тоннами расплавленного железа ударил светящийся шар.
Я, словно пушечное ядро, полетел к противоположной стене, сметая на своем пути стойки с одеждой и оружием. Ударившись о каменную стену и подняв облако мелких осколков камня, выбитых из стены, я упал на пол в груду скомканной амуниции. Вскочив на ноги, я схватил первое, что подвернулось под руку – небольшой кинжал с красной рукоятью и метнул его в Келаса. Кинжал, подлетая к ворону, рассыпался в воздухе на множество искр, которые вспыхнули холодным синем пламенем, превратились в высокую волну огня и накрыли оружейника высоким вязким слоем томившейся в недрах земли лавы.
Под волной огня послышался каркающий смех.
- Ты быстро все схватываешь, - услышал я.
Когда огонь осел, я увидел силуэт Келаса, покрытый точно такими же чешуйками, что и на моей кольчуге, только они покрывали все его тело.
- Умная вещь, - сказал ворон, пока темные чешуйки освобождали лицо оружейника и собирались в стандартную короткую рубаху, точно такую же, что была на мне. – Она всегда знает, что и когда защищать.
- Ну, вот ты пока и определился, - улыбнувшись, сказал Зитар. Он пару раз перекинул с одной руки в другую свой двуручный меч, ловко вскинул его, прислонил к спине поверх балахона, и адское оружие застыло за спиной демона Пятого круга, словно в ножнах.
Келас подошел ко мне и легким движением пристегнул к поясу моего синего балахона связку из шести кинжалов, похожих на тот, что несколько минут назад я метал в оружейника.
- Возвращаемся, - приказал мне с Зитаром Мурмур, и мы втроем полетели вверх в пространстве винтовой лестницы с развешанными вдоль стен факелами. Только они теперь сливались в другую картину.
Бескрайнее пространство, на котором стояли две армии. В их рядах стояло столько воинов, что они не поддавались никакому счету. Внезапно с одной из сторон выехало на лошадях четыре всадника. С другой стороны, навстречу первым четырем выехал только один. Он поднял руку, и три всадника из четырех галопом помчались на встречу ему под громогласные, словно земля рвется на части, крики последователей одинокого воина. Приблизившись к нему, три всадника остановились и встали с ним рядом, развернув коней к одинокому первому всаднику, с которым выезжали вместе. Помедлив немного, они все вместе бросились на противоположную армию. Воины обеих армий слились воедино, образуя спираль, которая рассыпалась и превратилась в разрозненные огни факелов на подлету к выходу из оружейной Келаса.
Зитар открыл дверь, в которую мы входили несколько часов назад, и мы снова очутились у подножья, вырубленного в каменной глыбе, замка Асмодея.
- Теперь можно отправиться к нашему порталу, - улыбнувшись, сказал Зитар.
Представитель Пятого круга медленно оторвался от земли, сделав нам жест следовать за ним. Мурмур взлетел первый, а я, взглянув еще раз на небольшую дверь с изображением скелета птицы, последовал замыкающим.
Мы поднялись над широкими стальными воротами в замок Асмодея и оказались на самом высоком уступе. С него во всей красе предстал подземный город-замок, объятый оранжевым светом. Наконец-то мне прояснилась сложная структура этого произведения адского зодчества. Замок состоял из четырех уровней, расположенных по кругу, словно кольца роста гигантского дерева. Каждое кольцо на своем уровне было беспорядочно усеяно разнообразными строениями, из которых в каждом кольце выделялась одна башня. Так, например, в башне второго кольца я узнал тронный зал Астарота. Следовательно, первый уровень замка – Второй круг Ада – территория Маммоны, а самая высокая башня в первом кругу – его тронный зал. Третий уровень – Четвертый круг Абаддона, а четвертый уровень с огромной площадью и башней, на которой мы находились принадлежал властителю Пятого круга Асмодею. Замок был великолепен. В отражении отполированного камня некоторых башен мелькали вспышки выплескивающейся из-под земли раскаленной магмы, бьющие, словно городские фонтаны, то тут, то там. Запутанные лабиринты, темные закоулки, по которым сновали различные причудливые существа. Люди в разнообразных одеждах, среди которых я узнавал уже так знакомые мне синие балахоны представителей Третьего круга и редкие красные одеяния демонов-карателей.
Зитар, не замечая этого захватывающего вида, словно человек, который каждый день видит такое из своего окна, повернулся к небольшой синей двери с начертанными на ней знаками. Точно такие же знаки, как мне показалось, были изображены на портале у меня в келье.
Представитель Пятого круга ударил в небольшую металлическую пластину с выщербленными краями, которая висела тут же у двери. Послышался мягкий протяжный звон и дверь медленно и плавно открылась.
- Даже не поинтересуются, кто пришел и зачем? - спросил я, взглянув на Зитара.
- Там знают, кто и зачем, - строго посмотрел на меня Мурмур, а подчиненный Асмодею демон только снисходительно улыбнулся.
Мы вошли в круглый зал, и дверь так же плавно закрылась за нами. Это помещение было намного меньше, чем каменный тронный зал Астарота или пылающие казармы Асмодея. Неровность его грубых каменных стен попытались спрятать за редкими, шириной в полтора метра, высокими гобеленами с изображениями различных существ, а так же синими полосами полуистлевшей ткани, исписанными все теми же непонятными мне знаками.
Вдруг все, что было развешано вдоль стен залы, зашевелилось, словно легкий ветер ворвался в помещение, а портал на полу вспыхнул холодным голубым цветом.
- Приветствую тебя, Фурфула, - сказал Мурмур, а Зитар почтительно склонил голову.
- Я ждала вас раньше, - услышал я легкий, словно шелест ветра, женский голос.
- Оружейник Келас задержал нас, - улыбнувшись и посмотрев на меня, сказал Зитар.
- Нехорошо заставлять девушку ждать, - услышал я тот же голос.
Синие полосы полуистлевшей ткани сорвались со стен залы и, будто подхваченные смерчем, закружились в центре начертанного на полу круга, сантиметр за сантиметром оплетая кого-то невидимого.
И вот уже перед нами стояла женская фигура, по-другому назвать это создание было нельзя, так как ни одного открытого участка кожи на моей новой знакомой я не заметил. Ее лицо было словно лицо мумии оплетено тонкими синими полосами ткани с прорезями для глаз, а брови, ресницы, нос и губы были прорисованы мелкими серебристыми символами.
Тело создания хоть и было, как лицо, забинтовано в синюю истлевшую ткань, но выдавало красивую женскую фигуру с накинутым на левое плечо плащом из сросшихся обрывков синего материала.
- Ты как всегда прекрасна, Фурфула, - с лукавой улыбкой обратился к мумии Мурмур.
- А ты как всегда лжив и лицемерен, - ответила ему женщина и нарисованные символами губы растянулись в ответной улыбке.
- Нам нужно на Линию Обреченных, - повернувшись всем телом к женщине в синих бинтах, сказал Зитар.
- Если ради этого потребовался портал Пятого круга, то ваша задача очень важна для Асмодея, - сказала женщина, скользнула по мне взглядом и с недоверием посмотрела на Мурмура. – Это как-то связано с исчезновением Мерезина и всем тем переполохом, что происходит в данный момент на Линии?
- У нас нет ни каких предположений, - вместо моего наставника ответил Зитар. – Есть только единственный живой свидетель и одна неприкаянная душа, с которой необходимо поговорить.
- И поэтому вы выглядите так, словно собрались вести бой против целой армии? – захохотала Фурфула, и крошечные огоньки заиграли под ее маской в прорезях для глаз. – Ты забываешь, с кем разговариваешь.
Зитар потупил взор.
- Ну если Асмодей хочет оставить все в тайне, то это его право и обязанность как главы Пятого круга, - сказала женщина, огоньки в ее глазах потухли, и там снова образовалась высасывающая душу пустота. – Не стоит терять время.
Фурфула взмахнула рукой, круг в центре зала и начертанные на полу символы засветились еще ярче. Зитар вошел в центр портала. За ним последовал я. Мурмур же остался стоять возле закрытой синей двери.
Линия Обреченных. Эпизод 6
Зитар стоял у высоких ворот городского парка. Слева от них извивалась небольшая улочка, справа стояло какое-то административное здание. Перед воротами лежало нечто изуродованное, без головы, со вспоротой грудной клеткой и торчащими наружу костями.
- Это все, что осталось от Стигийского пса, - указав рукой на эти останки, промолвил Зитар.
- Внутри ограды еще два, - сказал я своему спутнику.
- Я вижу, - ответил представитель Пятого круга. – И выглядят они не лучше первого.
Зитар пнул носком сапога труп первой собаки. Туша пошла волнами и засочилась черной жидкостью.
- Вряд ли он восстановится, - сказал Зитар. - Тут уже делать нечего. Идем искать неприкаянную.
- А кто такая Фурфура? – спросил я.
- Одна из возлюбленных Асмодея, - ответил мой спутник. – Это не секрет и поэтому об этом можно свободно говорить в пяти первых кругах. Она первая встала на нашу сторону, и первая поплатилась за это. Ты слышал о Хароне?
- О перевозчике? Конечно слышал, - сказал я. - Бывший ангел-хранитель, который встал на нашу сторону и привел к нам оберегаемые им души. Как говорят, гнев Создателя был неописуем. Многие гадают, что осталось там под его темным плащом с капюшоном.
- Так вот он еще отделался царапинами, по сравнению с этой женщиной, - шепотом сказал Зитар. – Я слышал, что тело Фурфуры медленно тлеет причиняя ей безумную боль, и как только оно сгорит дотла, то снова обретает форму, чтобы снова медленно сгорать. Создатель изощрен в выдумках.
Мы не спеша двигались вдоль серых обсыпавшихся сосен по направлению к мосту через пруд.
- Так что там с Мерезиным? – словно невзначай спросил я, видя, что Зитар в хорошем расположении духа. – Только об его исчезновении и говорят.
- Это очень серьезно, - ответил мой спутник и движением плеча поправил висящий за его спиной тяжелый двуручный меч. – Глав кругов никто не может трогать согласно Великой Хартии.
- Великой Хартии? – я посмотрел на Зитара. - Мне о ней что-то рассказывал Харон в самом начале моего путешествия.
- После окончания войны с Создателем, - начал свой рассказ Зитар, - после нашего поражения мы были вынуждены подписать документ, который многие из нас считают позором. Этот документ регламентировал нашу будущую жизнь в изгнании. Великая Хартия регламентирует то, что мы можем делать, она предписывает то, что нам категорически запрещено. Она строит наши отношения со смертными, их отношение к нам, наше подчинение жалким прислужникам Творца. То есть отбирает у нас все то, за что мы боролись. Однако Великая Хартия дает нам и некоторые гарантии безопасности. Эти гарантии распространяются на глав кругов и их подчиненных, как наиболее приближенных последователей нашего Хозяина. Согласно Хартии ни одному из глав кругов и ни одному созданию, находящемуся под властью его не может быть нанесен ущерб без Суда Создателя. Поэтому исчезновение Мерезина посеяло столько…
Зитар вдруг замолчал, прыгнул ко мне и сшиб меня с ног. Падая, я машинально потянулся к поясу с кинжалами Келаса и почувствовал несколько болезненных ударов в запястье, грудь и голову. Как ни странно, моя броня не реагировала на них и не защищала от многих острых уколов, которые сыпались на меня.
- Ты снова здесь, бродяга! - услышал я гневный женский голос. – Ты уже забрал у меня все что можно! Что ты еще хочешь?
На мой синий балахон сыпались десятки острых камней, рассекая ткань, царапая руки, лицо и ударяясь о кольчугу Келаса, которая никак не реагировала. Однако попадая в красный балахон Зитара, камни вязли и испарялись, словно брызги воды на раскаленной плите.
На мосту через озеро стояла бледная девушка в платье конца девятнадцатого века. Вернее она не стояла, она парила в маленьком смерче, который наклонял близлежащие сухие сосны, вырывал осколки каменной мостовой, и, словно пулемет, направлял их в мою сторону.
- Великая Хартия… - снисходительно улыбнулся мне Зитар, закрывая меня от осколков. - Третий круг не имеет насильственной власти над смертными и над заблудшими. Они должны добровольно подписывать ваши контракты.
- Тогда ты делай что-нибудь! – закричал я и изо всех сил толкнул представителя Пятого круга по направлению к девушке.
Зитар встал, продолжая по возможности прикрывать меня, выхватил из-за спины свой двуручный меч и очертил им круг в пространстве. Все каменные осколки устремились в центр этого круга, стали сплавляться вместе и, накапливаясь, образовали каменный шар. Еще одно движение мечем, и груда каменных осколков устремилась к девушке, с силой ударила ее, вырвала из смерча и бросила с моста в недвижимую гладь воды.
Я вскочил на ноги и выдернул с пояса один из кинжалов Келаса.
- Ты так и не понял, - Зитар жестом попросил убрать оружие. - Ты не сможешь причинить ей вред. Она в свою очередь не сможет нанести тебе смертельные повреждения.
В это время волны над поверхностью пруда успокоились, и через несколько минут ни на секунду не нарушая ровной глади воды, из глубин пруда, у моста возникла все та же бледная девушка в платье конца девятнадцатого века.
- Что вам нужно? – подойдя к берегу, спросила она.
- Нам необходимо знать, что произошло здесь, - коротко ответил Зитар. – Начнем с того, как тебя зовут.
- Ирина, - ответила девушка.
- Самоубийца? – спросил Зитар.
- Да, - ответила Ирина.
- Почему не пошла с перевозчиком?
- С кем?
- С человеком в лодке.
- Я не хотела. Не хотела идти и не хотела, что бы так…
- Кто убил Стигийских псов? – вмешался я, но тут же пожалел об этом.
- Замолчи! – заплакала Ирина и с ненавистью посмотрела на меня. – Господи, пусть он замолчит! Я ненавижу тебя. Ты забрал у меня все. Ты обманул меня. Из-за тебя я здесь.
Зитар сделал жест, чтобы я больше не говорил.
- Во-первых, - обратился представитель Пятого круга к девушке, - молитвы таких как ты не слышны Создателю. Во-вторых, это действительно был не он. И в-третьих, кто убил тех собак?
- Не знаю, - продолжала всхлипывать Ирина. – Он был сильный, и он так смотрел на меня… Он не хотел мне зла. Он здесь давно. Он хотел, чтобы я стала свободной. Он хотел помочь.
- Ты когда-нибудь видела нечто подобное? – продолжал свой допрос Зитар.
- Нет, - ответила Ирина.
- Ты должна описать все то, что случилось с тобой в тот день, - приказным тоном сказал мой спутник. – Сможешь?
- Смогу, - ответила Ирина. – Только пусть он уйдет.
Зитар сделал мне знак, чтобы я отошел на некоторое расстояние. Я, сделав вид, что мне нет абсолютно никакого дела до сплетен заблудшей души направился к мосту через озеро.
Поднявшись на мост, я осмотрелся. По обе стороны пруда шли тропинки из грубо отесанного камня, который не меняли, вероятно, потому, чтобы парк по возможности сохранил свою историческую значимость. Рядами и поодиночке вдоль тропинок стояли сухие полуосыпавшиеся ели. Чуть вдали был виден частокол металлических прутьев ограды, а за ним останки истлевших зданий.
- Как же это выглядит в мире смертных? – подумал я, и вдруг, выгоревшая трава парка зазеленела, вода в пруду из бесцветной приобрела голубой оттенок, ели, растущие вдоль тропинок, распушились. Взмылись ввысь здания за аккуратной, выкрашенной черной краской, металлической оградой.
- Молодой человек, аккуратнее, - послышался за спиной голос.
Я обернулся. В меня чуть не врезалась коляска с ребенком, которую катила через мост молодая девушка.
- Извините, - отреагировал я, отошел в сторону и продолжил осматривать окружающий пейзаж и в особенности людей, что появились вокруг.
- Говорят, что здесь живет призрак, - рассказывал своему однокласснику какой-то паренек лет десяти, бросая монетку в воду. – Да… Ее много кто видел. Она по ночам людей в пруд утаскивает, топит и ест.
- Да еще минут пятнадцать до конца обеда, - возразил молодой человек в костюме с галстуком своему коллеге в таком же строгом костюме, направляясь к выходу из парка.
- На самом деле... Мне больше нравиться Пашка, - лопнув пузырь жевательной резинки, сказала своей подруге шестнадцатилетняя девушка на лавочке.
Я перевесился через перила моста и в отражении воды увидел человека около двадцати восьми лет в темной куртке с выправленным на нее капюшоном бежевой легкой кофты, в синих джинсах, кроссовках и белой бейсболке.
Внезапно я ощутил мощный удар в правое плечо и обернулся. Передо мной стоял человек в классическом черном костюме и, расстегнутой на две пуговицы, алой рубашке, исписанной неизвестными мне символами. Это был Зитар.
- Ты с ума сошел?! - прокричал мне представитель Пятого круга, каким-то приглушенным голосом, словно пробивающаяся через помехи в эфире радиоволна.
Зитар схватил меня за руку и дернул изо всех сил. Приятный пейзаж парка посерел, словно поддавшись тлену, и обратился в унылую картину, что я видел, когда входил на мост, не желая мешать исповеди заблудшей души.
- Ты с ума сошел, душеприказчик?! – уже совсем отчетливо кричал Зитар. – Ты смотри, что тут происходит! Сейчас должен прибыть перевозчик с помощью. Нужно продержаться до его прибытия.
Я осмотрелся. Мы стояли на середине изогнутого моста. Ирина, прижавшись к перилам, обреченно смотрела то налево, то направо. Зитар с двуручным мечом в руках уже стоял ближе к левому подъему, я находился у правого.
Медленно, издавая хрипящие звуки, к мосту сходились падальщики. Это были не те Стигийские псы, которых я видел в мое первое посещение Линии Обреченных. Эти были еще отвратительнее. Они казались лишь останками адских собак, что так ловко загоняли меня к лодке Харона. Некоторые ползли только на передних лапах, волоча за собой обрубки задних конечностей. Некоторые скалились продольной половиной изуродованного черепа. Часть созданий волочила свои внутренности по земле.
- Кто это? – с ужасом прокричала нам Ирина.
Меня тоже мучил этот вопрос, но так как Зитар не ответил, я понял, что ответ не подвластен демону-карателю, и самым важным заданием на данную минуту остается продержаться до прибытия перевозчика.
Я потянулся к поясу, что дал мне Келлас, нащупал красную рукоять одного из шести кинжалов и сделал несколько шагов по спуску правого края моста навстречу Стигийским псам.
Уродливая масса из останков падальщиков пришла в возбуждение. Помедлив пару секунд, они двинулись на меня. Я оглянулся. Со стороны Зитара псы так же пошли в наступление.
Мой первый кинжал, не долетев до первого ряда падальщиков, поднял стену огня на подступах к мосту. Псы с остервенением пытались прорваться через оранжевые языки пламени, выли, обжигаясь, и еще больше стервенели в желании добраться до меня и до середины моста с заблудшей душой.
На левом краю моста шел жестокий ближний бой. Зитар, ловко управляясь своим двуручным мечом, отбивался от неуклюжих попыток этих движущихся останков адских собак любым способом уничтожить человека в красном балахоне и продвинуться по мосту вверх. Меч представителя Пятого круга наносил Стигийским псам удары, оставляя в пространстве замысловатый огненный след. Обездвиженные, они валились на землю, но на их место вставали новые жуткие создания, медленно тесня Зитара к середине моста.
Я потянулся к поясу с кинжалами Келаса. Секунда – и один из них отправился за пелену огня передо мной, а второй рассыпавшись снопом холодных искр, накрыл огненной волной теснящих Зитара падальщиков. С обеих сторон послышался ужасающий визг, запахло паленой псиной.
Воспользовавшись небольшой передышкой, Зитар обернулся и посмотрел на меня. К своему удивлению я понял, что демон-каратель слегка растерян.
- Но ведь согласно Великой Хартии они не могут… - начал было Зитар, как вдруг из-за стены огня на него выпрыгнул один из Стигийских псов, объятый пламенем. Зитар взмахнул мечем, и горящее тело собаки упало у ног представителя Пятого круга, все же задев красный балахон, который занялся огнем.
- Они не могут нанести нам ущерб без Суда Создателя, - продолжил Зитар, сбрасывая с себя горящую верхнюю одежду и обнажая алые латные доспехи.
- Значит, они не чтут Великую Хартию, - прокричал я представителю Пятого круга и снова потянулся за кинжалами. Первый все также создал стену огня справа, второй накрыл огнем площадку перед Зитаром. Визги слышались все тише и тише.
- Они уходят? – услышал я за спиной женский голос.
Ирина стояла у перил моста с выражением, будто она только что видела саму смерть, и это было бы правильное выражение, чтобы описать ее состояние за исключением одного – она уже была мертва.
- Почему мы не ушли в портал? – крикнул я Зитару.
- С заблудшей нельзя. Ее не пропустит. Единственный выход бросить ее здесь.
- Они ушли? – снова чуть не плача, спросила Ирина.
- Придется ждать перевозчика, - не обращая внимания на девушку, продолжал Зитар.
Пламя по обе стороны моста начало гаснуть, открывая нам ужасную картину. Среди обгоревших павших падальщиков молча, не шевелясь, не издавая ни единого звука, стояли те Стигийские псы, которым посчастливилось выжить. На некоторых из них еще теплилось пламя, но, казалось, они уже не обращали на него никакого внимания. Все они ждали чего-то.
Внезапно, словно по команде, падальщики, что стояли с моей стороны расступились, освобождая дорогу тому, что возникло на подступах к мосту. Я уже видел это создание у вокзала вместе с демоном четвертого круга Анку.
Высокое существо с собачьим черепом, с шипами, проросшими из серых костей сквозь разошедшуюся плоть, медленно на задних конечностях двигалось по мосту к нам, расправив за спиной крылья летучей мыши, которые заметно подросли с нашей прошлой встречи.
Я начал медленно пятиться, сжимая в руках последний кинжал оружейника Келаса, пока не уперся спиной в нечто твердое. Я обернулся. За мной стоял Зитар в своих алых доспехах. Он медленно отодвинул меня назад к Ирине, которая уже сидела у перил моста закрыв лицо руками, и встал на пути движущейся на нас твари.
- Как только бросится – кидай кинжал в падальщиков, что сзади нас, - прошептал Зитар.
- Может в него? – так же шепотом возразил я.
- Ты неплохой воин, хоть и душеприказчик, - тихо ответил мне Зитар, но делай, как я говорю, если хочешь вернуться в свою келью, а не тлеть на этом мосту.
Монстр с собачьим черепом подошел к нам на расстояние пяти метров, сложил крылья и уселся на корточки, упершись в землю передними лапами, словно изучая нас.
Евгррар, - проворчало создание и указало своей лапой на сидящую у перил заблудшую душу.
Вдруг где-то там далеко за металлической оградой, над пустынной извилистой улицей стало расползаться оранжевое зарево. Оно все приближалось и приближалось, будто огромная огненная волна накатывала на черное небо. А на самом гребне этой волны неторопливо, делая мерные движения, стоя в темной лодке, едва различимо виднелась темная фигура перевозчика.
Создание подняло голову и пустыми глазницами собачьего черепа уставилось на оранжевую полосу, расчертившую небо. Внезапно монстр собрался и, словно сжатая пружина, бросился к Зитару. Демон замахнулся своим двуручным мечом, но не успел нанести удар, как нечто большое просвистело в воздухе и с огромной силой врезалось в монстра, обрушив перила моста, на котором мы стояли, и отбросив создание с собачьим черепом далеко от нас в темную воду пруда. Послышался громкий всплеск, раздалось шипение, словно раскаленную добела сталь опустили в ледяную воду, а над местом падения поднялся пар. Еще через секунду, подняв кучу брызг, из воды вырвался огромный двуручный топор, который, вращаясь, пронесся по обратной траектории мимо нас и оказался в руках у сатира в алых латных доспехах, что стоял на берегу. Сатир замахнулся, топор в его руках заиграл языками пламени и снова полетел, вращаясь в воздухе, но теперь уже в свору Стигийских псов, собравшихся с правой стороны моста.
По обе стороны пруда я заметил еще несколько таких же сатиров, появившихся из неоткуда. Это были те воины, которых я видел во время визита к Асмодею, те воины что стояли, не шевелясь, в языках пламени длинного коридора в замке повелителя Пятого круга.
- Вот она – наша мощь, - с гордостью за свою принадлежность к демонам карателям сказал Зитар и улыбнулся.
Тем временем к нам приблизилась оранжевая волна раскаленной магмы, на гребне которой уже отчетливо виднелась лодка с темной фигурой кормчего. Еще через минуту лодка опустилась перед нами на мост.
- Харон приказал доставить вас к вратам, - сухо произнес человек в темном балахоне с капюшоном. – Через Сады Скорби.
- Я не хочу, - начала было Ирина, что на протяжении всех развивавшихся событий сидела у перил моста, закрыв лицо руками, но ее слова оборвал Зитар. Он схватил девушку за руку и силой втащил в лодку. Я вошел на борт следом за ними. Последним был перевозчик. Лодка начала подниматься в воздух, а окружающий нас мир стал рассыпаться в прах.
Мы взмыли над мостом, с обеих сторон которого продолжали орудовать сатиры Асмодея, уничтожая то, что оставалось от своры Стигийских псов, но вскоре и они исчезли из нашего поля зрения. Под нами несла свои огненные воды Геенна.
Глава № 7. Пройденным путем.
Лодка поднималась и опускалась на поверхности огненной реки. Перевозчик на корме вторил этому ритму мерными движениями шеста. Зитар в своих алых доспехах стоял на носу лодки. Я сидел на скамье справа, наблюдая за переливающимися вспышками над рекой, служившей одним из препятствий, ведущих к воротам Ада. Ирина, обхватив колени, с ногами сидела на широкой скамье у левого борта и с ужасом наблюдала за всплывавшими к поверхности огненной реки человеческими телами, на лицах которых читались неимоверные мучения.
- Широки ворота и широка дорога, ведущие к погибели, и множество людей следует по этому пути, - еле слышно сказал перевозчик.
- Я…Меня тоже ждет эта участь? – Ирина обреченно посмотрела на фигуру в темном капюшоне.
- Нет, - не переставая работать шестом, ответил кормчий.
- А тогда что?
- Ты сама увидишь.
Ирина вскочила, попыталась обратиться к нам с Зитаром, но тут же обмякла от легкого прикосновения шеста кормчего и упала на дно лодки.
- С заблудшими всегда так, - словно ничего не произошло, сказал перевозчик. – Сколько уж я их помню.
- Куда она отправится? – спросил я.
- Сады Скорби, - ответил за перевозчика Зитар. – Пристанище самоубийц. Но мне кажется ненадолго.
Внезапно лодка сильно накренилась и замерла на месте. Демон каратель неодобрительно посмотрел на перевозчика.
- Шестой круг, - ответил Зитару человек управлявший лодкой, уселся на корме и положил на колени свой шест. – Никакого перемещения.
Неожиданно несколько молний ударило в оранжевую поверхность реки. Словно откликнувшись на этот вызов, Геенна фонтаном подняла в воздух столб огня, который медленно начал оседать, удерживая в своей верхней точке три темных ковчега. Ощетинившись множеством весел с обоих бортов, эти большие и неповоротливые транспортные корабли через несколько минут достигли поверхности реки и наполовину погрузились в ее огненные воды. Весла опустились в огонь, поднялись и вновь опустились. Ковчеги медленно двинулись вдоль нашего правого борта на расстоянии около ста метров. Пройдя метров около двухсот и практически поравнявшись с нашей лодкой, транспортники остановились, весла вскинулись вверх и замерли.
На высокий помост на корме одного из ковчегов взошел человек в белом балахоне, украшенном красными узорами. Он взмахнул рукой, и с бортов транспортных кораблей в огненную реку спустились трапы темного цвета.
Сразу же несколько несчастных душ, горящих в Геенне, уцепились за эти трапы, пытаясь избежать тех мучений, которые они испытывали в огне. Человек в белом балахоне сделал знак рукой, и языки пламени, вырвались из реки, словно гигантские щупальца, с силой обвили души уже выбравшихся на трапы и утащили их глубоко в огненные недра. Это пресекло попытки остальных томящихся в огне, обезображенных гримасами боли и ужаса людей повторить действия первых несчастных.
Человек в белом балахоне с красным узором достал из складок своей одежды какой-то продолговатый предмет, напоминавший свернутую в рулон бумагу. И действительно этим предметом оказался свиток, из светлого материала испещренный символами. Развернув его, единственный видимый член корабельной команды, стоя на помосте ковчега, стал выкрикивать имена.
Над тремя транспортными кораблями взвились те же самые огненные щупальца, что некоторое время назад утащили в огненную бездну томящиеся души, которые попытались подняться на борт ковчега. Теперь же эти щупальца, погружаясь в Геенну и взмывая над огненной поверхностью, нежно выхватывали тела людей из адского варева и помещали их на борт ковчега или помогали взобраться по трапу.
- И куда их потом? – спросил я, посмотрев на Зитара.
- Тебе этого знать не полагается, - отрезал представитель Пятого круга, без интереса наблюдая за происходящим.
И вот человек в белом балахоне закончил выкрикивать имена, свернул список и сошел с помоста. К нему сразу же бросились спасенные из адского пламени люди. Они падали перед ним на колени в порыве благодарности, плакали, клялись в вечной верности своему спасителю и готовы были отдать за него жизнь, лишь бы не оказаться снова в водах Геенны.
Человек в белом балахоне прошел через толпу боготворивших его душ и исчез за дверью носовой надстройки ковчега.
- Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные, - улыбнувшись, еле слышно сказал Зитар.
Под ковчегами заволновался огонь, и тяжелые суда исчезли в вырвавшемся на поверхность фонтане оранжевого пламени.
Перевозчик в своем темном балахоне поднялся, взмахнул шестом, и мы снова двинулись в путь.
Некоторое время мы плыли молча. Я сидел у правого борта, наблюдая, как всполохи пламени облизывают черные борта лодки. Зитар в алых латных доспехах стоял на носу, а на корме возвышалась темная фигура перевозчика. Ирина все так же без сознания, свернувшись калачиком, лежала у левого борта.
Когда я отвлекся от своих мыслей, то заметил что лодка входит в полосу густого тумана, в котором буйство Геенны стихало, и вспышки огня у бортов лодки были уже еле различимы. Мы проваливались в белую пустоту.
Неожиданно стало холодно, и, пробиваясь через густой туман, на нас медленно стали падать крупные хлопья снега. Так мы плыли еще некоторое время.
Когда туман рассеялся, я обнаружил, что мы не плывем. Лодка перевозчика парила над бескрайней ледяной пустыней. Серые ледяные глыбы вздымались над ослепительно белыми равнинами. Мрачные темные разломы и ущелья разрезали хребты заснеженных гор. Злой и голодный ветер, потеряв свою дорогу в нескончаемых лабиринтах ледяных пещер, отчаянно выл, наводя ужас на любую живую душу.
Лодка перевозчика двигалась по одному из ущелий «Вечных Льдов». Над нашими головами свисали вниз огромные ледяные глыбы неоднородного серого цвета, которые, казалось, были готовы обрушиться на нас от любого неосторожного звука. В их глубине слышен был напряженный треск, и то и дело небольшие куски льда откалывались от них и срывались в пропасть, над которой парила наша лодка.
Зитар повернулся ко мне, сел на дно лодки и приложил палец к губам, словно подтверждая мои мысли об опасности обрушения. Я кивнул в ответ и посмотрел на перевозчика. Человек в темном балахоне все так же, стоя на корме, невозмутимо управлял лодкой широкими движениями шеста.
Неожиданно у левого борта зашевелилась Ирина, выходя из оцепенения в которое ее погрузил кормчий во время путешествия по Геенне. Она открыла глаза и, прежде чем Зитар успел что-либо предпринять, вскочила на ноги и закричала.
Ее крик многотысячным эхо разнесся по ущелью. В ту же секунду льды словно ожили, задрожали, сбрасывая с себя снежный налет. В их глубине с громким треском, будто что-то начало ломаться, и большие ледяные куски, откалываясь от краев ущелья, устремились в пропасть, грозя увлечь нас за собой.
Перевозчик снова легко коснулся Ирины своим шестом, и она опять без чувств упала на дно лодки. Теперь наш кормчий работал быстро и напряженно. Его маленькое плавучее средство металось от одного края ущелья к другому, уворачиваясь от огромных кусков льда падающих сверху. Некоторое количество ледяных глыб почему-то привлекли мое внимание. Что-то было в них неестественное, что-то такое, чего не может быть.
В очередной раз, приблизившись к высокой стене края ущелья во время одного из маневров подчиненного Харону перевозчика, я с отвращением понял, что мне показалось таким странным. В кусках этого льда, как и наверно в огромных глыбах ледяных стен ущелья, я увидел серые неподвижные человеческие тела. Они словно рыбы в тесном аквариуме, который оставили в холодильной камере, сплелись в нескончаемые узоры, достойные украшать залы руководителей наивысших кругов Ада. Некоторые из этих тел свисали со стен, откуда только что откололся очередной сгусток этой замороженной ухи. Они тянулись к лодке и вопили от боли и отчаяния. Еще несколько минут, и мы вылетели из ущелья.
Теперь перед нами расстилался огромный сад с ровными бесконечными рядами деревьев. Серая однообразная каменистая почва простиралась до самого горизонта, а может быть и дальше. Деревья были похожи друг на друга, как две капли воды – тот же цвет, та же высота и удивительно похожее расположение веток, как будто кто-то взял одно дерево, в тысячи раз скопировал его и рассадил по унылой поверхности.
Лодка начала снижаться. Вдоль рядов этих однообразных деревьев на серой каменистой почве я заметил серые полупрозрачные фигуры людей. Их было достаточно много, но они, казалось, совершенно не замечали друг друга. Отчаянное одиночество и нестерпимая тоска читались в их лицах.
- Уныние есть расслабление души, изнеможение ума, ненависть к обету, оболгатель Создателя, будто Он немилосерден и нечеловеколюбив, - неожиданно прервал наше общее молчание перевозчик. – Они не могут видеть друг друга, хоть и находятся так близко, как и не видели, что были благословлены величайшим даром. Даром жизни, который самовольно с презрением вернули Творцу.
Зитар обернулся, посмотрел на меня и кивнул в сторону левого борта, где зашевелилась Ирина. Лодка, опустившись на землю, слегка ударилась о камни и замерла. Ирина поднялась на ноги и, озираясь, словно затравленный зверь, прижалась к левому борту.
- Она больше не будет кричать, - сказал перевозчик. – Слова есть выражение эмоций, порывы души. Ее участь теперь скорбь, одиночество, страх и молчание.
- Ей не привыкать, - ответил я перевозчику.
- Но только теперь у нее нет выбора, - возразил Зитар. Она не сможет выйти за ограду своего парка. Теперь она служит нам. Ее душа теперь наша.
Когда лодка вновь поднималась над бескрайним серым пространством, я еще раз взглянул на оставленную внизу девушку. Она находилась среди толпы таких же, как и она заблудших душ, каждая из которых видела нас, но не видела себе подобных. Они стояли в полной тишине среди однообразного тоскливого пейзажа. По неподвижным, словно мрамор, щекам девушки катились слезы.
Глава № 8. Совет Пяти Кругов.
Когда я очнулся от тяжелого сна в своей келье, то увидел, что в кресле, как и в первый день нашего знакомства, сидел Мурмур с новым синим балахоном в руках.
- Хорошо отдохнул? – спросил мой наставник.
- Более или менее, - ответил я и поднялся с каменной кровати.
- Я взял на себя смелость выбросить те лохмотья, в которых ты вернулся из-за Линии Обреченных, - Мурмур протянул мне синий балахон. – Кольчугу Келласа на время можешь оставить себе, а вот оружие тебе придется вернуть. Тем более к Астароту запрещено входить с оружием.
- К Астароту?- спросил я, одевая балахон. - Опять случилось что-то серьезное?
- Все, что могло случиться - уже случилось, - внимательно посмотрел на меня Мурмур. – Теперь мы лишь пожинаем плоды того, что было посеяно.
- Это все связано с тем созданием за Линией? – я бросил кольчугу вороноподобного Келласа на кровать и аккуратно положил рядом с ней последний кинжал с красной рукоятью.
- Идем, скоро ты узнаешь все в деталях, - ответил Мурмур и вышел из кельи.
Я быстро натянул свой балахон и последовал за моим наставником. Мы вылетели из башни и направились к тронному залу Астарота. Несколько минут - и вот я снова оказался в просторной комнате, которая была освещена небольшими, но яркими шарами из какой-то субстанции.
В самом конце этого зала на возвышении стоял каменный трон, который, словно навес, укрывали распахнутые резные крылья. На троне сидел Астарот. Перед ним стояло несколько пустых высеченных из камня грубых столов. За одним из них сидел демон-искуситель Маммона. Чуть поодаль ближе к трону Астарота сидел человек в черном балахоне. Лицо его имело невыразительные черты и на этом нейтральном фоне особенно контрастно смотрелись большие темные глаза, что предавало этому человеку сходство с неким насекомым.
- Это Абаддон, - шепнул мне Мурмур. – Теперь, когда Мерезин исчез, он один управляется с сеятелями войн и раздоров. Это Четвертый круг, к которому принадлежал Анку.
- Принадлежал? – переспросил я. – Разве он…
Мурмур сделал мне знак, чтобы я замолчал, и мы направились к каменным столам. Заметив нас, Маммона поприветствовал меня легкой улыбкой, а Мурмура кивком головы. Человек в черном балахоне повернулся, так же почтительно поприветствовал моего наставника и с интересом стал рассматривать меня, периодически наклоняя голову то вправо, то влево, что еще больше придавало ему схожесть с насекомым
- Рад видеть своих людей целыми и невредимыми, - разорвали тишину слова Астарота, который завидев нас, поднялся со своего трона и подошел ближе к каменным столам.
Мурмур склонил голову перед владыкой Третьего круга. Примеру своего наставника последовал и я.
- Скоро здесь будут представители Пятого круга, - продолжил свою речь Астарот. – И нам придется решить, как следует действовать в данной ситуации. Пока же я могу объявить, что мы столкнулись с очень редким явлением, которое до сих пор лично мне было неизвестно. Я думаю, что…
- А вот и каратели, - внезапно сказал Маммона и указал налево.
Астарот замолчал и посмотрел в сторону входа в тронный зал. Там появилась мощная фигура Асмодея в красном балахоне. Рядом с правителем Пятого круга шагал Зитар. Увидев меня, он слегка улыбнулся, но в тот же момент его лицо снова приняло серьезное выражение.
- Он исчез! - прямо с порога начал Асмодей. – Никаких останков, никаких следов.
- Значит, - вмешался Астарот, - будем предполагать, что создание живо.
- Плюс ко всему, - продолжал Асмодей, - у него какая-то власть над Стигийскими псами. Точнее всего над их останками, так как то, что видели мои демоны, нельзя назвать падальщиками, какими их привыкли видеть мы.
- Стигийские псы не принадлежат ни нам, ни противоборствующей стороне, - вступил в разговор Маммона. – Они вне Великой Хартии. Вне Хартии все, чего не касалась рука Создателя.
- Рука Создателя не касалась многого, что происходит в нашем мире, - ответил Маммоне Астарот. – Не нужно забывать, что наша цель тоже находится вне Его поля зрения. Великая Хартия – унижение, которое пришлось нам принять, будучи в полном отчаянии от Его подлости.
- Но все-таки Великая Хартия дает хоть какие-то правила, от которых не отступится противоборствующая сторона, - парировал Маммона. – То, что в Хартии, то подчиняется ее правилам.
- Я не вижу никакой разницы в том, что в Хартии, а что нет, - прервал завязывающийся спор Асмодей. – Мы здесь разбираем не юридические вопросы, а пытаемся понять, с чем столкнулись.
- Сабнак… - неожиданно сказал до этого момента молчавший Абаддон. – Сабнак находится вне Хартии.
Все присутствующие внезапно замолчали и обратили свои взгляды на сидевшего за столом человека в черном балахоне. Абаддон поднял свои непропорционально большие глаза и пристально посмотрел на окружающих.
- Ты полагаешь, что близиться нечто подобное временам, которые наступили после Великого Краха? – Асмодей посмотрел на Абаддона.
- Сабнак периодически появлялся и после тех времен, - ответил глава Четвертого круга. – Только до сих пор мы справлялись с ним, не предавая его существование огласке. Сабнак – это то, с чем нашему кругу приходится время от времени иметь дело.
Все присутствующие в тронном зале Астарота снова замолчали и уставились на человека в черном балахоне в ожидании объяснений.
- Сабнак – это сумеречное создание Линии Обреченных, насколько я знаю, - не выдержал, наконец, молчания Астарот. – Это твари, по легендам питавшиеся останками воинов во времена Великого Краха. Я думал, что их всех истребили.
- Сабнак – это в первую очередь нарушение контракта, подписанного представителями Третьего круга, - ответил на это предположение Абаддон и обвел своими большими темными глазами Астарота, Мурмура и меня. – Когда смертный нарушает контракт, он сразу же попадает в наше распоряжение, покидая свой мир, но вот когда контракт нарушается с нашей стороны…
- Это полнейшая ересь, - перебил человека в черном балахоне Астарот. – Во-первых, причем здесь времена Великого Краха и контракты на души. А во-вторых, никогда еще Третий круг не совершал ошибок в контракте. Это невозможно.
- Это потому, что вы редко отрываете взгляд от своих бумаг, - Абаддон повысил голос и поднялся из-за стола. – Когда последний раз кто-то из Третьего круга был на Линии Обреченных, кроме этого новичка?
Абаддон указал на меня, и остальные главы кругов щедро одарили меня своим вниманием.
- Вы хоть представляете, как нам приходится работать? – продолжил князь сеятелей войн и раздоров. - Может быть, вы считаете, что смертные так просто отдают свои души?
- И поэтому, расписываясь в собственной беспомощности, ты сваливаешь всю ответственность на Третий круг? – в облике Астарота несколько раз проскользнул драконоподобный демон, которого я уже видел, когда глава третьего круга был взбешен поведением кого-то из подчиненных.
- Я говорю лишь о сути вещей, - ответил Абаддон, словно увеличиваясь в размерах и становясь похожим на огромное насекомое, а из-под черного балахона показался скорпионий хвост с зазубренным жалом. – Если нарушается контракт, это приводит к потере контроля над душой, которая уже принадлежит сама себе. Сущность, которая не выбрала, на какой стороне она сражается, во времена Великого Краха называли Сабнаком. Однако сейчас значение этого слова поменялось, и если достопочтенный Астарот считает…
Внезапно огненный шар с оглушительным ревом пронесся мимо готовящихся сцепиться демонов. Он с силой ударился в противоположную от входа стену, разрушив одно из каменных изваяний, и окатил спорящих осколками скальной породы, которые попали так же и на всех присутствующих в тронном зале.
Я обернулся и увидел Асмодея. В руках у главы Пятого круга разгорался еще один огненный шар.
- Предлагаю перевести обсуждение в более продуктивную форму, - обратился он к Абаддону.
Человек в черном балахоне взглянул на разбитую на осколки каменную фигуру у стены и молча сел за стол. Астарот умерил свой гнев и стряхнул с рукава синего балахона осколки камня.
- Насколько я понимаю, - продолжил Асмодей, - мы начали говорить о природе Сабнака.
- При работе Четвертого круга, мы часто сталкиваемся с тем, - начал Абаддон, - что наша деятельность косвенно затрагивает других смертных…
- Другими словами, - перебил главу Четвертого круга Астарот, - вы иногда вырываете из мира смертных души, которые не были связаны контрактом.
Да, - ответил Абаддон. – Однако это нас не сильно тревожит, так как в этом случае участь этих душ решается тяжестью совершенных ими поступков. Однако в очень редком случае в данную ситуацию может попасть смертный, связанный с нами контрактом, обязательства по которому еще не были исполнены.
- Это значит, - внезапно вступил в разговор Маммона, - что эта душа больше не принадлежит ни Создателю, ни нам?
- Это вообще больше не душа, - ответил Астарот. – Это есть мерзость, которая не подчиняется никому, и подлежит немедленному уничтожению. И так как никаких останков после операции, проведенной Пятым кругом не было найдено, будем полагать, что создание живо.
- Мы так же полагаем, что это Сабнак явился причиной исчезновения Мерезина, - не поднимая своих больших темных глаз от поверхности стола, словно пытаясь слиться с ним, сказал Абаддон.
В тронном зале Астарота снова повисла гробовая тишина.
- Необходимо усилить патрулирование Линии Обреченных, - прервал молчание Асмодей. - Хоть в сто, хоть в десятки тысяч раз. Мы найдем эту тварь.
- И ты полагаешь, что противоборствующая сторона не заметит, что мир смертных наводнили демоны-каратели? – спросил Астарот. – Нет. Здесь нужнее нечто иное. Нам нужно хитростью выманить эту мерзость в какую-нибудь запустевшую часть Линии Обреченных и уничтожить Сабнака вместе со всем сущим, что будет находиться с ним рядом.
- Кстати, что там за история с заблудшей душой? – спросил Маммона и посмотрел в мою сторону.
Я повернулся к наставнику за разрешением начать говорить. Мурмур кивнул.
- Создание не тронуло ее при их первой встрече, - ответил я главе демонов-искусителей. По рассказам заблудшей души Сабнак даже спас ее от Стигийских псов, когда она попыталась покинуть место, где скрывалась долгие годы от слуг Харона.
- И-и-и… - задумчиво протянул Маммона, - появился снова, когда вы пришли за ней, чтобы завершить то, что не смогли сделать перевозчики …
Внезапно глава демонов-искусителей расплылся в широкой улыбке и обвел присутствующих в тронном зале Астарота взглядом человека, который наконец-то решил задачу, которую не под силу было решить никому.
- У нас есть наживка, - громко сказал Маммона, поднявшись из-за стола. – Каким-то образом Сабнак связан с этой душой. Нам необходимо лишь подбросить эту несчастную на Линию Обреченных, подождать, когда появится Сабнак а дальше…
- Дальше мы займемся им, - перебил Маммону Асмодей.
- Вы уже пробовали, - вмешался Астарот, - и у вас не очень-то хорошо получилось.
- Но мы не использовали всю нашу мощь, - ответил Асмодей.
- Опять же не позволительно будет привлекать излишнее внимание к данной операции, используя силу, которая может быть замечена противоборствующей стороной, - тактично заметил Астарот.
- А что ты сам предлагаешь? – Асмодей раздраженно посмотрел на главу Третьего Круга.
- Нужно проработать архив. Пусть Ваалберит поднимет все договора, обязательства по которым еще не исполнены. На них нужно будет наложить статистику душ вырванных из мира смертных Четвертым кругом, включая заблудших и тех, обстоятельства по которым не прояснены. Таким образом, мы получим несколько контрактов, из которых сможем почерпнуть хоть какую-то информацию.
- Но на это уйдет время, - попытался возразить Абаддон.
- Вы недооцениваете Ваалберита Скриптора, - улыбнувшись, ответил Астарот.
- Главный архивариус Ада знает свое дело, - подхватив настрой главы Третьего круга Маммона.
Асмодей сдержанно кивнул, словно соглашаясь с правителями Второго и Третьего кругов.
- Вот и хорошо, - Астарот направился к своему трону. – Пусть Мурмур и его ученик навестят Ваалберта. Дальнейший ход событий теперь зависит от них. Да… и пора уже юридически оформить твоего подопечного, Мурмур.
Мой наставник сделал легкий поклон, выражая признательность за оказанную ему честь. Я тоже почтительно поклонился Астароту.
- Можете идти, - сказал нам глава Третьего круга, и мы вылетели из тронного зала.
Глава № 9. Сущих Грехов Адское Вместилище
- Ты очень быстро заслужил себе имя, - сказал Мурмур, когда мы удалились на достаточное расстояние от башни Астарота. – Это похвально.
- Но у меня уже есть имя, - возразил я.
Мой наставник рассмеялся.
- И как же тебя зовут? – спросил Мурмур.
Я напряг память, и к своему удивлению осознал, что я не помню собственного имени. Ведь оно у меня было? Или, по крайней мере, оно должно было существовать. Внезапно я пришел к выводу, что совсем не понимаю, кто я, а точнее кем я когда-то был.
- Не напрягай память, - обратился ко мне Мурмур. – Ты забыл многое из личного, что связывало тебя с миром смертных, как только ступил на борт лодки Харона. Это тебе необходимо, чтобы получить новые знания и служить своим новым хозяевам.
- А как же… - я попытался возразить, но был прерван.
- Ваалберит даст тебе имя. В его ведении находится вся информация, которую нам следует и не следует знать. Он не подчиняется ни одному из знакомых тебе пяти кругов, поэтому будь крайне почтителен.
Мы подлетели к уже хорошо знакомой неуклюжей гранитной башне Асмодея. В верху виднелись огромные стальные ворота в тронный зал правителя Пятого круга, внизу еле различима была дверь в оружейную ворона Келаса, на самом верхнем уступе красовался вход к порталу Фурфулы, испещренный различными символами.
Мурмур приземлился на площади, не долетев до башни, и направился к небольшому одноэтажному зданию, находящемуся неподалеку.
Здание это внешне ничем не выделялось среди сотен таких же, окружавших площадь грубых каменных построек. Оно даже было более похоже на каменную хижину какого-то древнего народа, который под угрозой некого природного фактора покинул обжитые места, побросав все свое хозяйство и взяв в путь только самое необходимое.
Темные пустые провалы окон, массивная деревянная дверь из необработанных досок, выщербленные ветром углы.
Мы подошли к двери, над которой висела табличка «Esse Hurram Pandemonium Vedit».
- Что это за надпись, - спросил я у своего наставника.
- Это древний язык демонов, который помнят только высшие чины Ада, начиная с Шестого круга, - ответил Мурмур. В нашей работе со смертными он почти не используется. Это язык мощных заклинаний, понять который в должной степени представителям наших кругов не дано. Однако насколько я в этом разбираюсь, здесь написано «Сущих Грехов Адское Вместилище».
Мой наставник отворил дверь, и мы вошли в маленькое помещение, посреди которого находилось что-то наподобие стойки секретариата и несколько столов с письменными принадлежностями. За стойкой сидел пожилой человек в коричневом балахоне и с такой же коричневой шапочкой на голове. Склонившись над стойкой, он внимательно изучал какой-то документ. Казалось, старик не замечал нас.
Мурмур некоторое время стоял молча, но, видимо, осознав, что пожилой человек за секретарской стойкой чрезвычайно увлечен своим чтивом, негромко покашлял, чтобы известить хозяина помещения о нашем присутствии.
Пожилой человек в коричневом балахоне и такой же коричневой шапочке оторвался от документа и посмотрел на нас холодными белыми, словно у слепца, пустыми глазами.
- Приветствую тебя Ваалберит Скриптор, - сказал Мурмур и почтительно поклонился. – Мы к тебе по поручению глав Пяти кругов.
- Да, да, да, - пробормотал человек в коричневом балахоне. – Только что читал…
Ваалберит указал своим сухим пальцем на документ, который лежал у него на столе. Листок бумаги задрожал, поднялся в воздух над секретарской стойкой, вспыхнул зеленым пламенем и растворился в пространстве.
- Значит все случаи договоров обязательства, по которым не исполнены, а заказчика уже не существует в мире смертных, - себе под нос пробурчал Ваалберит. – Ну что ж, присаживайтесь.
Я сел за стол справа от секретарской стойки, Мурмур уселся слева, архивариус принял свое законное положение за самой стойкой на высоком стуле и сделал знак рукой.
Неожиданно для меня стены этой маленькой комнаты стали стремительно расти вверх. Однако присмотревшись, я понял, что это мы словно в шахте лифта с огромной скоростью опускаемся вниз. Длилось это несколько секунд, пока мы не попали в помещение неимоверных размеров от пола до потолка уставленное стеллажами с папками. Хотя на самом деле легче было сказать «от пола до потолка», так как ни пола, ни потолка, ни противоположных стен я не видел. Они тянулись на многие сотни метров и скрывались где-то в полумраке этого фантастического по размерам архива.
Мы с молниеносной скоростью скользили сначала вниз, потом влево, потом снова вниз, затем направо, и каждый раз на нашем пути папки, находящиеся рядом с нами, загорались зеленым светом, а через мгновение потухали. Так продолжалось около десяти минут. Наконец мы остановились.
- Только два похожих случая, - поднял на нас свои пустые глаза Ваалберит, и в его руках возникли два листка бумаги, исписанные мелкими символами. – Первый датируется 13 июня 1899 года в летоисчислении мира смертных.
Один из листков вылетел из рук архивариуса и стал увеличиваться в размерах. Символы на нем засветились зеленым цветом, заползали, словно муравьи, по желтой бумаге договора и стали складываться в понятные для меня слова.
«Мы, всемогущий Люцифер, а так же Маммона, Астарот, Абаддон, Оливьер и другие, заключаем сегодня соглашение с Максом Шнайдером, перешедшим на нашу сторону. И мы обещаем отдать ему женскую любовь, цветы девственниц и целомудрие монахинь, земную славу, удовольствия и богатство. Он будет вкушать любовные утехи каждые три дня. Упоение будет ему приятно. Он же раз в год будет платить нам дань, помеченную его кровью. Он будет топтать священные реликвии церкви и возносить нам молитвы. Согласно этому договору, он двадцать лет счастливо будет жить среди людей на земле, а затем присоединится к нам, чтобы противодействовать Создателю.
Составлено и подписано: Люцифер, Маммона, Астарот, Абаддон, Оливьер. Скреплено кровью нашего слуги Макса Шнайдера. Запись вел Ваалберит».
- Макс Шнайдер по истечении шестнадцати лет был по ошибке вырван из мира смертных, и так и не вступил на борт лодки перевозчика, - резюмировал архивариус. – Дальнейшая его судьба неизвестна.
- Мало похоже на то, что мы ищем, - Мурмур посмотрел на Ваалберита и перевел взгляд на меня.
- Я тоже так думаю, - согласился я.
Ваалберит сделал знак, чтобы я продолжал.
- Во-первых, слишком простого хотел Макс Шнайдер. Он желал плотских утех и богатства на протяжении определенного срока. Не было в нем стремления души к чему-то заветному, тому, за что он мог бы продать все. Не могли обычные плотские желания пересилить могущество нашего договора, подписанного столь великими демонами, а тем более оставить эту душу вне Великой Хартии. Так же среди подписей я не вижу подписи Мерезина. А если этот достопочтенный демон исчез именно из-за происходящей истории с Сабнаком, то он должен был участвовать в подписании договора.
Мурмур с одобрением посмотрел на меня, а из рук Ваалберита выпорхнул второй договор и предстал передо мной в удобном для чтения виде.
«Мы, всемогущий Люцифер, а так же Маммона, Астарот, Мерезин, Мурмур и другие, заключаем сегодня соглашение с Андреем Никифоровым, перешедшим на нашу сторону.
Я, Андрей Никифоров, отказываюсь от всех духовных и мирских благ, которые могут снизойти на меня благодаря Создателю, благословенной Деве Марии и всем небесным Святым. Я предстаю перед Люцифером и отдаю ему свои тело и душу вместе со всем имуществом, которым мне когда-либо суждено обладать в обмен на обладание телом и помыслами страстно желанной мной девы Евгении Покровской, что чиста и непорочна и телом и духом своим. И буду обладать я и телом и помыслами ее в течении десяти лет, а затем присоединюсь к моим новым хозяевам, чтобы противодействовать Создателю. Да будет мне сопутствовать удача в делах мирских с одобрения моих новых хозяев (и да будет вечная польза от этой клятвы тем, кто ее принимает).
Составлено и подписано: Люцифер, Маммона, Астарот, Мерезин, Мурмур. Скреплено кровью нашего слуги Андрея Никифорова. Запись вел Ваалберит».
- И что случилось с Андреем? – спросил Мурмур.
Ваалберит начал вглядываться в документ.
- Сердечный приступ, вызванный чрезмерным употреблением кофе, алкоголя, табака и наркотических средств, - наконец сказал архивариус. – Очень интересный случай. Этот смертный вел себя так, будто заключил с нами договор о вечной плотской жизни.
- Покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши, - еле слышно прошептал Мурмур.
Я с недоумением посмотрел на моего наставника, а он над чем-то сосредоточенно думал.
- Ты прав Мурмур, - Ваалберит поднял свои белые пустые глаза на моего наставника. – Раскаяние мучило этого смертного. Но это не было раскаяние в совершенных делах и осознании совершенного, как неугодного Создателю. Ведь это действительно есть начало раскаяния и, продолжаясь, оно сопровождается полным отступлением от прежних грехов и обращением на путь Творца. Человек, очистившийся от пороков и отвратившийся от них, встает на путь добродетели. Это и есть раскаяние в действии, то есть проделываемая Создателем работа в сердцах тех, кто хочет придти к Нему. Человек, не раскаявшийся, никогда не познает мира, счастья и безопасности.
Этот смертный сожалел лишь об одном. Он сожалел, что так желаемая им дева не принадлежала ему душой, хотя ее телом и разумом он обладал безгранично. И он ненавидел всех нас, противоборствующую сторону, ее и в первую очередь себя. Он сам вырвал себя из мира смертных, не осознавая этого, ведь согласно Великой Хартии у всех есть право выбора.
- Это и есть Сабнак? - обратился я к Ваалбериту.
Человек в коричневом балахоне медленно опустил голову в знак согласия.
- Спасибо тебе Ваалберит, мудрейший архивариус Семи кругов Ада, - произнес Мурмур. – Однако у нас к тебе еще одна просьба.
- Знаю, - ответил человек в коричневом балахоне. – Вам нужно имя для вновь прибывшего представителя Третьего круга.
Ваалберит внимательно посмотрел на меня своими пустыми белыми глазами и начал что-то бормотать на том древнем языке, про который недавно рассказывал мне Мурмур.
В тот же момент и мой наставник, и сам архивариус, и огромный архив вспыхнули зеленым пламенем, сжались до состояния маленькой точки и растворились в пустоте черного пространства, где теперь находился только я.
- Nomen rot rote exsistes zolar, - услышал я в этой темноте голос Ваалберита. – Имя твое тебе явится вскоре.
Огромный огненный шар пролетел мимо меня, закрутив в вихревых потоках многочисленные искры, похожие на человеческие тела.
-Nomen rot vale gortes rotes, - зашептали искры в хвосте огненного шара и исчезли в темноте. – Имя твое будет достойно тебя.
Яркая оранжевая полоса расчертила пространство и высыпала передо мной знакомые узоры, состоящие из символов древнего демонического языка. Они явили мне текст моего контракта.
«От всего сердца, неподдельно, добровольно и обдуманно я полностью отрекаюсь от Бога, Отца, Сына и Святого Духа, от всех ангелов и в особенности от моего ангела-хранителя. Отрекаюсь от мыслей о райском блаженстве, ибо нет мне возврата из нынешней обители моей. От благих намерений, которые Создатель может внушить мне в будущем, ибо обязуюсь творить поступки только волей моего нынешнего хозяина. Отрекаюсь от молитв, которые были или когда-либо будут, вознесены за спасение моей души, ибо душа моя уже обрела сторону, которой будет непреклонно держаться».
В знак своего согласия я приложил руку к рядам горящих символов. Ужасная боль пронзила все мое тело, и я понял, что нахожусь в пламени Геенны. Изуродованные огнем тела, проплывали передо мной, искаженные страданиями лица смотрели на меня, некоторые несчастные тянули ко мне свои руки, в моих ушах стоял жуткий вой от их криков, плача и причитаний. Внезапно сквозь этот адский шум я снова услышал голос Ваалберита.
- Nomen rot ar Tallanai, - громко и отчетливо звучало в моих ушах. – Имя твое есть Талланай.
В этот же момент все исчезло, и я погрузился в полную тьму.
Мир смертных. Эпизод 7.
Ровно в двенадцать часов ночи Артур Оденин закрыл дверь за последним клиентом своего ресторана «Oudenint», который он искренне считал настоящим французским рестораном. К слову сказать, точно так же считали многие посетители, кулинарные критики и определенный круг лиц, считавший себя высшим обществом. Имиджу ресторана способствовал и сам его хозяин. Довольно тучный, с пухлыми губами, круглыми щеками и большим двойным подбородком, в белой поварской куртке и колпаке он казался не АртУром Одёниным, а представлял собой владельца ресторана по имени Артур ОденИн.
С детства Артура манили необычные кушанья: паштеты из крабов, супы из кальмаров, губы акулы с ростками бамбука, фазаны с апельсинами, крокодилье мясо. Мальчик и сам не понимал, откуда в нем – представителе средней полосы России, где в семидесяти процентах случаев на гарнир идет картофель, а в качестве основного блюда курица, свинина или говядина, такие гастрономические пристрастия.
Артур мучился, страдал от безысходности и готов был пойти на что угодно, лишь бы ему удалось исполнить свои желания. И вот в один прекрасный момент он подписал договор с каким-то человеком в синем деловом костюме. Человек этот обещал Оденину новые яства каждый день на протяжении всей его жизни, что было принято Артуром после нескольких дней мучительных размышлений.
И вот он стал владельцем своего собственного ресторана и не только владельцем. Каким-то мистическим образом он научился готовить немыслимые для простого обывателя блюда, от чего не хозяин ресторана, а шеф-повар Артур Оденин имел гораздо больший вес в обществе, как в прямом, так и в переносном смысле.
Так вот закрыв двери за своим последним клиентом, Артур направился прямо на кухню, где к тому моменту уже тоже никого не было. Как же ему нравились такие моменты! Весь этот мир изысканных ароматов и вкусовых ощущений, заставлявших что-то сладко ныть в затылке, принадлежал теперь только ему одному. Банкетный зал был пуст, за барной стойкой никого не было, а в маленьком VIP зале... На секунду Артуру показалось, что в VIP зале за одним из столиков сидит, какой-то человек в черном монашеском балахоне с капюшоном. Оденин снова заглянул в VIP зал, но там никого не было.
- Почудится же такое, - произнес Артур и внезапно почувствовал острую невыносимую боль с правой стороны внизу живота. Боль была настолько сильной, что он упал колени, схватившись руками за живот, а потом повалился на бок.
- Скорую… Нужно звонить в скорую… Быстрее, - промелькнуло в голове у Артура.
- Бесполезно, - внезапно раздался громкий голос из VIP зала. – Твое время пришло.
- Кто это? Кто здесь? Что вам нужно? – залепетал перепуганный шеф-повар, корчась от боли.
- Это неважно, - ответил голос. – Твое время вышло. С нашей стороны все условия контракта исполнены.
- Но ведь… - в памяти Артура вспыхнул человек в синем костюме и дрожащие символы на желтоватой бумаге, под которыми он поставил свою подпись. – Но ведь я не прожил ВСЮ жизнь.
- Срок твоей жизни не был прописан в контракте, - ответил голос. – На данный момент твоя жизнь окончена. Мое дело – исполнять то, что мне поручено.
Боль в правом боку начала ослабевать и, в конце концов, исчезла совсем. Артур поднялся на ноги и огляделся.
Его любимый ресторан стал осыпаться в прах, начиная с крыши. Стены таяли, открывая серые развалины, некогда бывшие городом. Дома вокруг уставились на Артура пустыми глазницами темных окон, небо потемнело, и через него, словно извилистое русло реки, протянулась переливающаяся полоса пламени.
Вдруг над пустынной улицей стало расползаться оранжевое зарево. Оно, словно огненная волна, приближалось к месту, где стоял Артур. На самом гребне этой волны был заметен человек в балахоне с капюшоном, неторопливо управляющий ветхой черной лодкой.
Несколько минут, и лодка опустилась около Артура. Человек в темном балахоне сделал знак подняться на борт.
- Это и есть то, о чем я думал? – спросил бывший владелец ресторана у кормчего.
Человек в лодке кивнул.
- И мы отправимся прямо туда?
Человек в лодке кивнул.
- И нет никаких шансов этого избежать?
Человек в лодке отрицательно покачал головой.
Артур вздохнул. В конце концов, он прекрасно понимал, на что шел. Прикидываться простачком в игре с такими э-э-э… господами не имело абсолютно никакого смысла.
Артур посмотрел по сторонам в поисках места, куда можно было бы убежать и укрыться, но тут же понял, что такого места нет. Шеф-повар еще раз вздохнул, и как только он сделал первый шаг по направлению к лодке, нечто с огромной силой ударило в ее борт. Лодку развернуло, нос судна ударил Артура и отбросил на несколько метров в сторону.
Подняв голову, бывший шеф-повар увидел ужасное создание, которое вгрызалось в борта парящей в воздухе лодки, пытаясь добраться до человека в балахоне с капюшоном. Это было существо около двух метров ростом с костяными шипами, проросшими сквозь обожженные, болтающиеся, словно лохмотья, куски плоти. Вдоль крупного собачьего черепа, через одну из его пустых глазниц, пролегала глубокая трещина, словно нечто очень острое оставило свой след на и так изувеченном теле существа.
Видимо сообразив, что так добраться до кормчего не удастся, монстр захрипел и изо всех сил ударил лодку в корму. Судно снова резко развернулось, и кормчий зашатался, потеряв равновесие. Монстр ударил в нос лодки и, яростно взвыв, всем своим весом обрушился на левый борт.
Лодка поднялась еще выше в воздух и сильно накренилась. Человек балахоне с капюшоном постарался удержать равновесие, но поняв, что у него этого не получится, взмахнул шестом и изо всех сил ударил в дно судна.
Огненный шар вырвался из-под лодки, в мгновение ока он увеличился в размерах и в несколько секунд поглотил и саму лодку, и кормчего, и висящего на борту монстра. Яркая вспышка осветила мрачные окрестности.
Когда Артур открыл глаза, он увидел, что земля в нескольких метрах от него оплавлена и покрыта горящими обломками лодки. Среди них лежало и тело кормчего. Оно лежало абсолютно безжизненно в какой-то непонятной, нелепой позе, закинув правую руку за спину, а левую согнув в трех местах. Монстра же нигде поблизости не было видно. Артур попытался подняться, но сделать ему этого не удалось, потому что человек в балахоне внезапно зашевелился, приподнялся на локте. Некоторое время кормчий оставался в таком полулежащем положении. Потом он медленно поднялся на ноги, сделал несколько неуверенных шагов, внимательно осмотрел себя и повернулся к Артуру.
- Что это? – заикаясь, еле слышно прошептал Артур. – Что это было?
- Эрр-рааарр, - вместо ответа просипел человек в балахоне и откинул капюшон.
Перед Артуром показался собачий череп с глубокой трещиной через одну из его пустых глазниц.
Глава № 10. Подготовка.
Я снова очнулся у себя в келье. Но на этот раз никто не дожидался момента моего пробуждения. Никто не стучался в мою дверь, не просил немедленно следовать за ним.
Я сел на кровати и всмотрелся в круг из символов у себя на полу. Теперь эти письмена не казались мне такими непонятными. Как только я обращал свое внимание на ту или иную надпись, символы распадались на части и снова собирались в понятные для меня слова. Среди них я мог различить определенные географические названия, которые я знал, а так же те, о которых когда-то слышал. Названия всех известных и неизвестных мне мест в первых трех кругах Ада загорались голубым цветом, стоило мне лишь на них посмотреть. Однако некоторые надписи так и оставались для меня загадкой или вовсе не светились.
Я встал с кровати, накинул свой синий балахон и подошел к порталу. Неожиданно для себя я услышал голос, который раздался словно ниоткуда. Это был даже не один голос, это был хор, который тихо звучал в моих ушах.
- Талланай, - шептали мне, - немедленно к Астароту. Тронный зал Третьего круга.
Не раздумывая, я шагнул в портал.
Через мгновение я стоял у каменных столов, расположенных перед правителем Третьего круга. Астарот сидел на троне под распахнутыми резными каменными крыльями. Неподалеку стоял Мурмур и Маммона. За столом в черном балахоне сидел Абаддон. Рядом с ним полностью укутанный в свои одежды с капюшоном стоял человек, в котором я вскоре узнал Харона. Чуть поодаль в гордом одиночестве стоял Асмодей.
- Отлично, - увидев меня, сказал Астарот и поднялся со своего трона. – Все в сборе, поэтому начнем.
Правитель Третьего круга сделал знак Харону, чтобы он начал говорить.
- Один из моих перевозчиков мертв, - громко сказал Харон. – После сегодняшнего разговора с достопочтенным Астаротом я уверен, что это сделал Сабнак. У нас есть неопровержимые доказательства – свидетельство одной души, которую этот перевозчик должен был отправить на нашу сторону. По рассказу этой души Сабнак пытался завладеть одной из моих лодок, и, чтобы предотвратить это, моему подчиненному пришлось уничтожить судно ценой собственной жизни…
- И сделать эту мерзость еще сильнее, - перебил Харона Абаддон.
- А ты бы предпочел, чтобы Сабнак, появился в наших кругах? – гневно возразил Астарот.
- Нет, - ответил правитель Четвертого круга. – Но теперь мы имеем дело не просто со смесью Стигийского пса и души, стоящей вне Великой Хартии. Теперь сюда добавился и перевозчик, который добровольно ушел из жизни, став вне Хартии, следовательно, присоединившись к сущности Сабнака.
- У нас нет времени философствовать о природе этого отродья, - вступил в разговор Асмодей. – Мы здесь, чтобы положить конец существованию этой дряни.
Властитель Пятого круга взмахнул рукой, и около каменных столов вспыхнуло оранжевым огнем некое подобие контурной карты местности. Гробовое молчание охватило тронный зал Астарота.
- Гратар Сунгайм, - еле слышно прошептал стоящий рядом со мной, Маммона.
- Мы заманим Сабнака сюда, - Асмодей очертил пальцем в воздухе полукруг, и на контурной карте красным огнем вспыхнула очерченная властителем Пятого круга полоса. Она прошла по краю обозначенного на карте ущелья с пологим входом, образовавшегося, словно от падения метеорита.
- По известным причинам, - вмешался Астарот, - силы противоборствующей стороны стараются не посещать этот заброшенный угол Линии Обреченных, поэтому наши действия здесь будут минимально заметны.
- После того, как Сабнак окажется здесь, - продолжил Асмодей, и в центре ущелья на контурной карте вспыхнула красная точка, - мы перекроем выход достаточным числом моих демонов и зальем Гратар Сунгайм всем огнем ада, на который только будем способны. Есть вопросы?
- Вы уверены, что Сабнак появится там? – спросил Абаддон.
- Никогда нельзя быть на сто процентов уверенным, - ответил Асмодей, - но у нас есть то, к чему Сабнак испытывает некую слабость, поэтому вероятность того, что он появиться, довольно велика.
- Кто будет сопровождать заблудшую душу? – Абаддон окинул взглядом присутствующих.
- Те же, кто был с ней при появлении Сабнака, - Асмодей посмотрел на Астарота. – Один из моих подчиненных и Талланай.
Астарот одобрительно кивнул, а все присутствующие в зале посмотрели на меня.
- Асмодей в скором времени выдвигается в Гратар Сунгайм, - продолжил Астарот. – Харон доставит Заблудшую душу чуть позже. Сопровождающие появятся последними. Еще вопросы?
Все находившиеся в тронном зале молчали.
- Хорошо, - сказал Астарот и посмотрел на меня. – Талланай, ты встречаешься с Зитаром в оружейной Келаса, потом по команде вы отправляетесь через портал Фурфулы в Гратар Сунгайм. Зитар проинструктирует тебя более подробно. Итак… Приступим.
Присутствующие в тронном зале властителя Третьего круга начали расходиться. Первым исчез Асмодей, растаяв в пламени, вырвавшемся из-под земли. Абаддон вылетел из башни через дверь. Харон ушел через портал, который находился у трона Астарота.
У самой двери я нагнал своего наставника.
- У тебя есть вопросы?- спросил Мурмур.
- Да, - ответил я. – Что такое Гратар Сунгайм?
- Ты ведь знаешь об изгнании нашего Хозяина с небес? – Мурмур пристально посмотрел на меня.
- В общих чертах, - ответил я.
- Гратар Сунгайм – это особая территория, - сказал мой наставник. – Никто точно не знает, насколько она велика, и что скрывает. Можно только догадываться, какие силы обитают в этом месте. И мы, и противоборствующая сторона пытаемся обходить это место стороной. Гратар Сунгайм - место падения Люцефера. Ты видел на карте кратер в центре территории?
Я кивнул.
- Это - то самое место, - продолжил Мурмур. Именно сюда был сброшен наш Хозяин и увлёк за собой бесчисленное множество подчинённых ему духов. Многие из высших ангелов, из господств, начал и властей были сосланы вслед за ним. Это место не принадлежит ни нам, ни противоборствующей стороне. Это часть Линии Обреченных, которая обладает огромной силой, существующей по своим собственным законам.
Мурмур замолчал впервые за все время действительно взволнованный, словно рассказывая о Гратар Сунгайме, он все время находился там и пока еще не успел вернуться из тех мест.
- Я понял тебя, Мурмур. Спасибо, - поблагодарил я своего наставника за предоставленную информацию.
- Не за что, - ответил мне Мурмур, уже вылетая из тронного зала Астарота. – Следуй в оружейную к Келасу, там тебя уже ждет Зитар. Удачи тебе.
Я провожал взглядом своего наставника, пока он не скрылся из вида среди бесчисленных построек Третьего круга, и только после этого собрался с силами и вылетел в сторону замка Асмодея.
Через несколько минут я уже был у подножья замка рядом с небольшой дверью с изображением скелета птицы на ней. Я громко постучал и прислушался. Сначала ничего не было слышно, но потом где-то в отдалении послышался знакомый каркающий смех Келаса.
Лязгнул засов, дверь открылась, и я снова увидел главного оружейника ада – существо с головой ворона, телом человека и длинным крысиным хвостом. На этот раз Келас был в тяжелых латах стального цвета.
- А вот и он, - крикнул ворон в темное пространство между изгибами винтовой лестницы, ведущей вниз в оружейную.
- Приветствую тебя Талланай, - послышался оттуда голос Зитара. – Спускайся, мы давно тебя ждем.
Я прыгнул в темное пространство винтовой лестницы, за мной последовал Келас. Некоторое время мы летели в полной темноте, но вскоре мрак рассеялся и мы приземлились на дно огромной пещеры со стеллажами увешанными оружием и доспехами.
У одного из стеллажей стоял Зитар в своих алых доспехах. За спиной у него виднелся огромный двуручный меч, а в руках представитель Пятого круга держал белый с черными, словно вены на теле, прожилками арбалет. Точно таким же арбалетом в прошлый раз Келас проверил мою кольчугу.
- Помнишь его? – Зитар повернулся ко мне, слегка подбросив арбалет в воздух.
Я кивнул, а Келас зашелся каркающим смехом.
- Я почти готов, - улыбнулся я, расстегнув свой синий балахон, под которым виднелись темные чешуйки моей кольчуги.
- Хорошо, - сказал Келас, - но на этот раз этого не достаточно.
Ворон исчез среди стеллажей с амуницией и через несколько минут появился вновь. Подойдя ко мне, он приложил к моей кольчуге наплечи из точно такого же материала, что и сама кольчуга. Раздался шипящий звук и наплечи словно вросли в кольчугу. Точно таким же образом Келас добавил несколько пластин мне на грудь и спину.
- Теперь вооружение, - прокаркал ворон и застегнул на мне пояс с уже знакомыми кинжалами с красной рукоятью. Потом добавил пояс, на котором висел небольшой одноручный меч, за спиной поместил кочан со стрелами и вручил небольшой витой лук черного цвета.
- Умеешь с этим обращаться? - спросил у меня Зитар.
Я вынул стрелу из колчана, приложил к тетиве, прицелился и выстрелил в дальнюю стену пещеры. Белый шар соскочил с тетивы, метнулся в воздухе, оставляя за собой еле видимый исчезающий след, и с огромной силой врезался в стену, осветив пространство пещеры и разбрасывая вокруг расплавленные горящие осколки каменной породы.
- С мечем у меня похуже, - обратился я к Зитару.
- Ничего сложного, - Келас вынул меч из ножен, висевших у меня на поясе. – Обычная одноручка, минимум магических свойств.
Оружейник на вытянутой руке поднял меч над головой, клинок вспыхнул голубым светом, словно факел, озарив то место пещеры, где мы стояли. Внезапно Келас резко опустил меч и, не прилагая особых усилий, вогнал лезвие на половину в каменный пол пещеры. Потом он так же легко вытащил клинок из камня и вложил мне в ножны.
- Что-нибудь еще? – спросил оружейник, обратившись к Зитару.
- Пожалуй, это все, что нам нужно, - представитель Пятого круга поместил свой арбалет за спину и поправил двуручный меч.
- Тогда не смею вас задерживать, - прокаркал Келас.
Через несколько минут мы стояли на самом верхнем уступе замка Асмодея перед небольшой синей дверью покрытой узором из незнакомых мне символов. Зитар ударил в небольшую металлическую пластину с выщербленными краями, которая висела тут же у двери. Как и в прошлый раз перед нашим походом на Линию Обреченных, пластина издала мягкий протяжный звон, и дверь медленно и плавно открылась.
Мы вошли в небольшую комнату с уже светящимся порталом на полу. Хозяйка помещения, оплетенная тонкими синими лентами, ждала нас.
- Приветствуем тебя, Фурфула, - Зитар склонил голову в знак почтения.
- Не время любезничать, - отрезала женщина. Символы на ее перебинтованном синей тканью лице с прорезами для глаз исчезли на мгновение, и вскоре появились в виде сосредоточенного выражения, с нахмуренными бровями. – Неприкаянную душу уже доставили в Гратар Сунгайм. Медлить нельзя. Асмодей ждет.
Не теряя ни секунды времени на дальнейшие разговоры, мы с Зитаром шагнули в портал.
Глава № 11. Гратар Сунгайм
Под ногой хрустнул камень и раскололся на несколько небольших осколков, которые покатились вниз по наклонной поверхности широкого ущелья.
- Вход в кратер, - осмотревшись, сказал Зитар. – Нужно спускаться вниз, пока не достигнем котлована.
Мы двинулись по наклонной поверхности ущелья к центру кратера. По обеим сторонам возвышались высокие стены горных пород, пестрящие разломами, трещинами, отколотыми каменными глыбами.
Вдруг Зитар сделал мне знак, чтобы я остановился и подошел ко мне практически вплотную.
- Посмотри направо, - прошептал мне представитель Пятого круга. - Чуть ниже вон того большого валуна.
Я повернул голову в указанном направлении и заметил там довольно большую в человеческий рост пещеру, из которой выставил свои длинные мохнатые лапы и наибольшую половину тела огромный черный паук.
Зитар скинул со спины свой арбалет, к моему удивлению он направил его не на паука, а в пустое пространство перед нами и нажал скобу спуска. Тонкий луч сорвался с ложа арбалета и в мгновение ока вырос в светящийся шар, который ударил в нечто, находившееся на нашем пути.
Пространство перед нами загорелось каким-то замысловатым узором, словно горели сотни нитей, сплетенных в одну сеть. Паук вздрогнул, быстро задвигал своими мохнатыми передними лапами, взвизгнул и исчез в пещере.
- Невидимая паутина, - улыбнулся Зитар, убирая арбалет за спину.
- И много тут таких сюрпризов? – спросил я.
- Гратар Сунгайм никто не исследовал, - ответил демон-каратель. – Здесь может встретиться все, что угодно. После времен Великого Краха здесь и был хаос, который породил всю нашу структуру. Что здесь осталось - неизвестно никому.
Внезапно сверху раздался негромкий шум, и с отвесной стены ущелья сорвалось несколько камней. Я поднял голову и заметил, как какая-то фигура, внешне напоминающая человека в темном балахоне, скрылась за каменной грядой.
- Видимо план работает, - тихо сказал мне Зитар.
- Ты думаешь, что это Сабнак? – спросил я.
- Не знаю, - ответил демон-каратель, - но нас точно что-то преследует.
Мы прошли еще немного вглубь ущелья и, наконец, перед нами открылся котлован диаметром около двухсот метров. Его гранитные стены были оплавлены, благодаря чему они были менее всего подвержены разрушению, и выбраться из этого гладкостенного котла не представлялось возможным.
Зитар слегка толкнул меня в плечо и, когда я обернулся, указал рукой на довольно большой обломок скальной породы, лежащий недалеко от входа в котлован. Под ним, закрыв лицо руками, сидела полупрозрачная девушка. Это была та неприкаянная душа, которую мы с Зитаром забрали из парка, после битвы на мосту со Стигийскими псами. Заблудшая, которая сбежала от перевозчиков, а теперь являлась приманкой в сложной схеме по уничтожению твари, природа которой не была еще до конца изучена. Кажется, эту неприкаянную душу звали Ирина.
Мы направились к девушке, и остановились в нескольких метрах от нее. Ирина убрала руки от лица и посмотрела на нас пустыми глазами без тени малейшего удивления.
- Нет, нет. Здесь еще кто-то, - зашептала девушка, снова закрыв лицо руками.
- Она нас не помнит и считает, что мы просто видения, - сказал мне Зитар, внимательно рассматривая верхнюю кромку котлована. – Сады Скорби сделали свое дело, пусть даже она и провела там не так много времени.
- Здесь еще кто-то? – спросил я у Ирины.
- Здесь? – девушка снова убрала руки от лица и внимательно посмотрела на мой меч. – Здесь есть кто-то. Он здесь. Он действительно здесь.
Девушка обхватила колени руками и начала раскачиваться. По периметру котлована послышались знакомые урчащие звуки, хрипы и поскуливания.
- Слышишь? – спросил я у демона – карателя.
- В центр. Быстро, - скомандовал Зитар, схватил Ирину за руку и силой потащил в середину котлована. Я последовал за ним.
Когда я очутился в центре глубокого котла диаметром в двести метров и поднял глаза, то моему взору предстала картина, которая заставила меня серьезно задуматься об успехе нашего предприятия. По всему периметру кратера стояли, оскалив свои мерзкие пасти тысячи Стигийских псов.
Ирина упала к нам в ноги и закрыла лицо руками.
- Опять… Опять это… - зашептала она.
- Я такое в первый раз вижу, - осматриваясь и выбирая позицию, сказал Зитар.
- Не приходилось сражаться против стольких собачек? – я попытался пошутить, чтобы разрядить царящее напряжение, но сам понял, что это даже издали не напоминало шутку.
- Приходилось несколько раз сцепиться с парочкой ангелов, - ответил Зитар. - Но чтобы вот такое…
Демон Пятого круга снял со спины свой тяжелый арбалет, внимательно осмотрел его, бросил взгляд на меня и глубоко вдохнул.
- И как они? – спросил я.
- Кто? – переспросил каратель.
- Ангелы.
- Достойно.
- Понятно, - закончил я обмен короткими фразами, который мы поддерживали, наверное, чтобы хоть чуть-чуть оттянуть время.
- Это и все, на что ты способен? – вдруг выкрикнул Зитар. – Посылать вместо себя щеночков?
Как только последние слова Зитара смолкли, несколько раз отразившись эхом от стен кратера, падальщики точно по команде стали прыгать в котлован, словно черная смола, стекая по стенам и подступая к нам все ближе и ближе.
- Надеюсь, Сабнак выйдет к нам раньше, чем до нас доберутся его питомцы, - сказал Зитар, вскидывая арбалет.
- А разве демоны Асмодея не здесь? – спросил я, посылая огненный шар из своего лука в скопление падальщиков, и в то же мгновение послышался писк объятых огнем псов.
- Они не раскроют себя, пока не появится Сабнак, - представитель Пятого круга нажал на скобу спуска, и яркий шар прожег тоннель в темной массе надвигающихся прибрежных созданий.
- Значит, есть большая доля вероятности, что мы можем и не вернуться из этого похода? – второй огненный шар из моего лука накрыл группу надвигающихся Стигийских псов.
- Учитывая то, что я вижу, - сказал Зитар, еще одним выстрелом проредив надвигавшуюся волну мерзких созданий, - эта вероятность очень велика.
В течение некоторого времени мы отстреливались молча. Были слышны лишь предсмертные визги и злобное рычание прибрежных псов. С каждой минутой они подбирались все ближе и ближе, и с каждой минутой мы понимали, что наши шансы на выживание все ничтожнее.
Вот, наконец, Зитар отбросил свой арбалет в сторону и взмахом своего двуручного меча надвое разрубил прыгнувшего на него пса. Я в свою очередь выдернул с пояса несколько кинжалов с красной рукоятью и несколькими бросками возвел вокруг нас некое подобие огненной стены.
- Долго она их не удержит, - крикнул мне Зитар, подобрал свой арбалет и наугад стал посылать заряд за зарядом за огненную пелену.
Так еще некоторое время мы слепо стреляли в стену огня, ориентируясь по визгам и хрипам горящих Стигийских псов. Наконец, потянувшись за очередной стрелой, я ощутил в своем колчане лишь пустоту. Повернувшись к Зитару, я понял, что у него тоже кончились заряды. Выбросив за огненную стену оставшиеся кинжалы, которые, судя по отчаянному вою, все же достигли своей цели, я вынул из ножен меч.
Стена огня ослабла, и за невысокими языками пламени виднелись мерзкие зловонные пасти и горящие глаза приближающихся Стигийских псов. У наших ног, закрывая лицо руками, полулежала Ирина, нашептывая что-то бессмысленное, а мы готовились к последней в нашей жизни схватке.
Внезапно нечто огромное сорвалось с края кратера вниз и двинулось к нам, как бульдозер, очищая поверхность от падальщиков. Это был невероятных размеров скорпион, точнее это можно было назвать изуродованными останками скорпиона. Исцарапанные клешни, потрескавшийся черный панцирь, темные провалы на том месте, где должны были находиться глаза и изогнутый мощный хвост с острым на вид, зазубренным жалом.
Орудуя этим смертельным набором, скорпион, словно комбайн, перемалывал Стигийских псов, очищая пространство вокруг нас. Наконец, приблизившись, монстр в одно мгновение принял облик высокого человека в черном балахоне.
- Мерезин, - закричал Зитар, - Абаддон уже похоронил тебя, а Пятый круг прекратил поиски.
- Не сейчас, - ответил демон, которого вот уже на протяжении долгого времени искал весь Пятый круг и об исчезновении которого я слышал с первых моих дней пребывания в аду.
Властитель Четвертого круга, князь сеятелей войн и раздоров - Мерезин поднял руку, и волна синего света, словно вспышка, пронеслась по дну кратера, оставив после себя замороженные фигуры падальщиков. Они застыли на месте, словно в старой детской игре, в различных позах. Рука демона опустилась, и фигуры раскололись на множество кусочков со звоном падающих на гранитное дно кратера.
Прибрежные псы, которые еще не успели спуститься, словно по команде остановились на краю кратера и замерли, тихо поскуливая.
- Здесь еще кто-то, - оживилась у наших ног Ирина. – Да. Да! Наконец-то здесь есть кто-то кроме меня.
- Уже скоро, - сказал Зитар, взяв свой двуручный меч наизготовку.
Внезапно вдалеке у входа в котлован показалась фигура человека в темном балахоне. Точно такие же одеяния носили все слуги Харона. Человек не спеша двигался в нашу сторону. Ирина снова зашевелилась и снова зашептала какие-то несвязные слова.
- Я по воле случая стал свидетелем его появления, - сказал Мерезин, не сводя глаз с медленно приближающейся фигуры. – Он умер от сердечного приступа в кафе у меня на глазах, до истечения срока действия контракта. Я прекрасно понимал, чем это нам грозит, поэтому пытался уничтожить Сабнака в одиночку как можно быстрее, пока он не набрал силу. Хотел уладить все на месте, не поднимая излишнего шума, но судя по тому, что здесь готовится….
- Все пять кругов встали на уши, - Зитар сделал пару взмахов мечом, разминая кисть. – Шуточное ли дело! Мерезин исчез. Пропадают другие демоны! Все говорят о нападении неизвестных существ. Многие стали склоняться к мысли о начале Апокалипсиса.
Человек в темном балахоне с капюшоном остановился на расстоянии двадцати метров от нас. Он слегка развел руки в стороны и будто щелкнул пальцами.
Замерзшие куски прибрежных псов, уничтоженных Мерезиным, стали подниматься в воздух слева и справа от Сабнака и собираться вместе, образуя две больших кучи разорванной плоти. Сплетаясь друг с другом, они приобрели вид двух огромных отвратительных человекоподобных монстров, собранных из различных частей падальщиков, которые шевелились, скалили свои безобразные пасти, хрипели и пищали.
- Как и говорил Асмодей, - шепнул мне Зитар. - Вот почему те Стигийские псы, что атаковали нас на мосту, выглядели так странно. Сабнак управляет не Стигийскими псами, он управляет их останками. Он властвует над всем, что умирает на Линии Обреченных, либо над теми, кого он сам убивает на Линии.
Я посмотрел на Стигийских псов, что все еще стояли на краю кратера, не смея спуститься вниз. Действительно, это не были те падальщики, что когда-то загоняли меня в лодку Харона. Многие из них имели глубокие открытые раны на теле, у некоторых не хватало конечностей, у третьих чьими-то чудовищными ударами было снесено пол черепа. У всех, практически у всех были увечья, не совместимые с жизнью.
- Ты ничего не сможешь изменить, - Мерезин выкрикнул к человеку в балахоне.
- Вы ошиблись, - глухо прозвучало из-под капюшона перевозчика. – Поэтому наш договор я признаю недействительным.
На этих словах монстры из плоти Стигийских псов сорвались с места, бросились к нам, но тут же были отброшены багровой волной пламени вырвавшейся из раскрывшихся ладоней Мерезина. Она бурным потоком пронеслась по дну кратера, сметая все на своем пути. Когда огонь спал, мы увидели, что человек в одежде перевозчика стоит на том же месте, где он и находился до этого. Ничто, кроме слегка дымящегося балахона, не выдавало тот факт, что он только что стоял посреди потока адского пламени.
- Отдайте мне эту душу, - человек в темном балахоне указал на сидящую у наших ног Ирину.
- Она не твоя, - ответил Мерезин. – Она принадлежит нам.
Сабнак сделал несколько движений и уже четыре безобразных монстра начали расти из разбросанных по земле останков Стигийских псов.
- Вы ошиблись, - все так же глухо и без тени эмоции сказал Сабнак. – Поэтому и ее договор я признаю недействительным.
- Он не причинит мне зла, - внезапно оживилась у наших ног Ирина, будто вспомнив что-то или что-то вдруг осознав. – Он защищал меня там у пруда. Он постоянно находился рядом. Он заботился…
- Она принадлежит нам, - прервал бормотания девушки Мерезин.
Внезапно яркое пламя разнеслось по верхней кромке кратера и объяло выход из котлована. В нем возникли бесчисленные ряды сатиров Асмодея. Послышался вой, писк и предсмертные хрипы добиваемых этой адской армией останков прибрежных псов.
-Уходим, - крикнул Зитар, схватил Ирину за руку и поднялся в воздух.
За ним последовал я и Мерезин.
- Нет! Нет! Он не причинит мне зла, - закричала Ирина. – Я хочу к нему.
Девушка вывернулась из рук Зитара и с высоты нескольких метров упала на дно кратера.
Представитель Пятого круга замешкался на некоторое время, но тут же был увлечен Мерезиным прочь из кратера.
- Оставь ее, - крикнул властитель Четвертого круга. – Твоя жизнь намного дороже.
Мы вылетели из кратера и приземлились за кольцом сатиров, окружавших котлован.
- Ну... Началось, - сказал Мерезин, и тысячи раскаленных каменных валунов с воистину адским гулом обрушились на кратер.
Канонада продолжалась значительное время. Падая в кратер, раскаленные камни потоком расплавленной магмы заливали все, что находилось на дне. Котлован практически скрылся из вида из-за бушевавшего в нем огненного смерча.
- Князь Асмодей воистину великий демон, - повернувшись к нам, сказал Мерезин.
Мы же, молча, некоторое время наблюдали за огненным буйством.
Наконец демоническая бомбардировка начала постепенно стихать. И вот, когда последний камень с грохотом обрушился на дно кратера, я поднялся над кольцом сатиров, чтобы заглянуть в котлован. За мной последовал Зитар и Мерезин.
Дно кратера было залито остывающей магмой, из которой поднимались довольно большие валуны. Они не успели еще до конца расплавиться. Все они по форме и размерам были более или менее похожи один на другой. И только один из них привлек наше внимание.
Это не был раскаленный кусок гранита. Да, возможно по цвету он и походил на гранит, но только по цвету, потому что состоял из залитых уже остывшей магмой останков Стигийских псов. Этот необычный предмет выглядел как ужасное каменное изваяние в виде шара, из которого торчали лапы, кости, спины, морды и черепа падальщиков прибрежной зоны. Это изваяние поднималось над остывающим полом раскаленной магмы на двух довольно тонких ножках. И только когда мы подлетели ближе, мы поняли, что это были не ножки шара, а некое подобие рук в залитых каменным варевом останках балахона перевозчика. Сабнак оставшийся на дне кратера, высоко поднял этот шар над головой, не позволив похоронить его под слоем раскаленного камня, а сам навечно остался погребенным в остывшей магме.
Шар зашатался и с треском раскололся. Его верхняя половина сползла в остывающее каменное варево и в нижней половине, как в ужасающей своим видом колыбели, мы увидели бьющуюся в судорогах Ирину. Она хваталась за края нижней половины шара, что-то выкрикивала, била ногами в стены.
- А она была права, - произнес Мерезин. – Он действительно не причинил ей зла. Я бы даже сказал, что он…
- Убедитесь, что Сабнак мертв, - услышал я за спиной властный голос Асмодея. – Девушку в Сады Скорби. Остальные, не принадлежащие Пятому кругу свободны. Никому ни слова о сегодняшних событиях до соответствующих распоряжений.
Я повернулся и увидел князя Пятого круга, отдававшего приказы своим сатирам. Рядом с ним стоял Астарот, с интересом разглядывающий шар, в котором находилась Ирина.
- Даже вне Великой Хартии они действуют, - словно отвечая собственным мыслям негромко сказал властитель Третьего круга. – Даже вне Хартии все подчиняется тем же законам.
Глава 12. Рутина
Я снова проснулся в своей келье и снова в ней Мурмур ждал моего пробуждения.
- У меня к тебе два неотложных дела, - сказал мой наставник. – Во-первых, я хочу предупредить тебя, что всем, кто был задействован в этом деле с Сабнаком, под страхом смерти запрещено это обсуждать и тем более посвящать в это посторонних. Тебе ясно?
Я кивнул.
- Во-вторых, тебе пора заняться своими прямыми обязанностями, - продолжил Мурмур. – В силу твоей неопытности, я не прошу тебя самому искать души, с которыми можно заключить контракт. Вот несколько моих наработок, которые я хранил как раз для такого случая.
Мой наставник бросил на каменную кровать два небольших осколка гранита.
- Выбирай и действуй, - сказал Мурмур, поднялся с кресла и бесшумно исчез.
Я взял один из осколков в руки, он вспыхнул голубым цветом и из него вырвались языки пламени, которые, переплетаясь, явили мне облик тридцатилетней женщины. Она еще молодо выглядела, но по ее движениям, морщинам, усталости в глазах было заметно, что последние несколько лет ее жизнь складывалась не очень удачно.
Я подошел к порталу и, чуть помедлив, шагнул в светящийся символами круг. Через доли секунды я очутился на скамейке, во дворе девятиэтажного дома.
Поздний теплый летний вечер уже спрятал оранжевую полосу, оставшуюся от солнца. Зажглись фонари. Улицы были немноголюдны. Изредка только слышался громкий смех загулявшей допоздна подвыпившей компании молодых людей, прерывающийся матерным словом, или же быстрый звук шагов одинокого прохожего, который всеми силами пытался избежать встречи с какой-нибудь из таких компаний…