Художник Фредерик Гудол
Часть 1. Чия
Где есть зной, там есть и возможность холода…
Там, где страдания велики, там и блаженство будет велико,
если только ты откроешь глаза, чтобы увидеть…
(Ашвагхоша, "Буддхачарита")
Глава 1. Тефия
ТЕфия открыла глаза. Из маленького квадратного окна под потолком лился ослепительный солнечный свет. Девочка отбросила в сторону льняное одеяло, встала с тюфяка, набитого соломой и, прошлёпав босыми ногами по утоптанному земляному полу, вышла на двор.
Она взглянула на ярко-голубое безоблачное небо – божественный Ра уже высоко поднялся над восточными горами. Дул лёгкий ветерок и на просторном дворе, примыкающем к одноэтажному домику с тростниковой крышей, ощущалась приятная прохлада.
Посередине двора, огороженном забором, точнее стеной в человеческий рост, выполненной из кирпича-сырца, за длинным тростниковым столом сидели отец и два старших брата. Мать, облачённая в светлый льняной калазирис*, как раз доставала из глиняной печи, упирающейся одним боком в стену, пышный белый каравай. От ароматного запаха свежеиспеченного хлеба в животе девочки призывно заурчало. Она быстро подбежала к отцу и с детской непосредственностью обняла его.
- А-а-а, ТЕфи, малышка моя, уже проснулась? Как раз вовремя. Беги скорее умываться, – с улыбкой сказал отец, и погладил девочку по бритой голове.
Тефи выбежала из раскрытых ворот и повернула за угол стены, там в тени стояла большая бочка, обмазанная глиной. Девочка взяла лежащую рядом глубокую миску и зачерпнула немного воды.
- Б-р-р, какая холодная! – она передёрнула загорелыми плечами.
Быстро ополоснув лицо и руки, Тефи вылила остаток воды на землю, бросила миску рядом с бочкой, поправила узкую набедренную повязку и, обогнув угол стены, вбежала обратно во двор. Невысокого роста брюнетка приятной наружности, мать девочки, разливала молоко по глиняным кружкам.
- ГЕрса, дорогая, мне не наливай. Хвала Осирису, сегодня выходной! Я выпью пива, – после этих слов отец из большого кувшина стоящего рядом налил себе в кружку ячменный напиток.
Девочка уселась на тростниковую скамью у стола, на котором в плоских глиняных мисках лежали ломти ароматного белого хлеба, варёные куриные яйца, пучки зелёного лука, листья салата и сушёные финики.
- Тефи, милая, ты хорошо спала? – спросила мать и поставила полупустой кувшин на стол. – Тебе плохие сны больше не снятся?
- Нет, мама. Хвала заступнице Исиде, уже давно перестали сниться эти уродливые существа.
- Хвала Осирису! – вымолвил отец. – Надеюсь, эти демоны загробного мира наконец-то отстали от тебя.
- Зато этой ночью мне приснился очень хороший сон, – прощебетала кареглазая Тефи, и взяла горсть фиников.
- Ну, давай, дочка, рассказывай, – подбодрила мать, и налила ей молока в глиняную кружку.
Братья на минуту перестали жевать и взглянули на младшую сестру. Тефи сосредоточено молчала, её большие миндалевидные глаза смотрели в бескрайнее голубое небо:
- Мне приснилась красивая женщина в белых одеждах. Она ласково смотрела на меня и говорила таким волшебным голосом: «Тефи, Тефи, иди в храм бога Хора. Иди в храм бога Хора».
Девочка замолчала и скромно потупила взор.
- А что она ещё говорила? – заинтересованно спросила Герса, поправляя короткие тёмные волосы.
- Больше ничего, мама. Она пристально смотрела на меня, улыбалась и всё время повторяла: «Иди в храм бога Хора». И ещё от неё исходил такой ослепительный свет, как от божественного Ра.
Отец с матерью многозначительно переглянулись.
- Ну, что скажешь, ИопАд? – после паузы спросила мать.
Отец отхлебнул пива и заел луком:
- Это очень важный, я бы даже сказал вещий сон, – глубокомысленно изрёк он. – Полагаю, дочка, к тебе во сне приходила богиня.
- А как она выглядела? – понизив голос осведомилась мать. – Может быть, у неё были крылья, или коровьи рога, или хохолок коршуна на голове?
- Нет, мама, это была не Маат, не Исида и не Нехбет. Этих богинь я знаю. Это была какая-то другая.
За столом воцарилось молчание.
- А-а-а, вот ещё, – Тефи взглянула на отца. – Потом эта богиня стала называть меня другим именем.
- Каким? – Иопад удивлённо взглянул на дочь.
- Сейчас вспомню, – девочка потёрла лоб и смешно надула губки. – Ага, вспомнила. Атэмес. Нет, – через секунду добавила она, – Альтэрис.
Отец провёл ладонью по бритому затылку:
- Да-а-а, здесь надо подумать. Имя не наше. А ты точно помнишь, что тебя называли Альтэрис?
- Точно.
- А как звали богиню, она не сказала? – подключилась к обсуждению Герса.
- Нет, мама, не сказала.
- Ну что же, – подытожил отец, – имя не наше, не из страны Та-Сети* или Та-Хену*, насколько я знаю, – он отхлебнул глоток пива. – Может быть это имя хеттов*?
- А богиня? – спросила мать.
- С богиней тоже пока не ясно, – Иопад положил в рот лист салата.
Прожевав, он добавил:
- В любом случае, если богиня велела – надо выполнять. Посев, хвала Осирису, мы закончили. До начала жатвы ещё три месяца. Так что можно немного отдохнуть.
Он замолчал, собираясь с мыслями:
- Насколько я помню, с пятнадцатого дня первого месяца сезона всходов* начинается приём в жреческие школы детей, достигших двенадцати лет. Это будет через три дня. Тефи, ты взрослая девочка, тебе уже исполнилось двенадцать лет. Так что можно попробовать.
Иопад отпил несколько глотков пива, и взял ломоть белого хлеба:
- Если тебя возьмут, то станешь жрицей. Выучишься – будешь нам помогать, чем сможешь, – прожевав хлеб, он добавил. – А если не примут, значит на то воля Исиды.
- Может ей лучше пойти учиться в храм богини Нехбет? – спросила Герса. – Он тоже недалеко от города.
- Нет, дорогая, если богиня сказала идти в храм Хора – значит в храм Хора. Богов и богинь надо почитать и не перечить им, чтобы, не приведи Осирис, не приключилась какая-нибудь беда. ЕвмОлп, – обратился отец к старшему сыну, – на третий день, сразу после раннего завтрака, отведёшь сестру к храму бога Хора и оставишь её возле восточных ворот.
***
Сегодня был первый день приёма новых учеников.
КлИтий обмотал вокруг бёдер праздничный белый схенти* с вышитыми по подолу рыжими, цвета охры, иероглифами храма бога Хора и голубыми цветами лотоса, и закрепил его на талии тёмно-зелёным поясом. Одеваясь, жрец вспомнил сон, увиденный накануне:
Белая голубка влетела в его келью и, хлопая крыльями, уселась на тростниковый стол, на котором лежали свитки папируса и письменные принадлежности. Голубка посмотрела на жреца как показалось ему осмысленным взглядом, склонила голову направо, а затем схватила клювом тростниковую палочку для письма и окунула её в красную охру.
«Да, это явно хороший знак, – подумал Клитий. – Наверняка сегодня к храму должен прийти выдающийся ученик, будущий великий маг».
Жрец одел на шею золотую цепь с висевшим на ней «Правым глазом Хора» – знаком-амулетом, который имели право носить только высшие египетские жрецы, прошедшие таинство посвящения. Сам амулет в золотой оправе размером в длину в половину ладони был искусно выполнен из полудрагоценных камней оникса, сердолика и бирюзы.
Надев на ноги тростниковые сандалии, жрец вышел из кельи.
Солнце уже достигло зенита. Неспешно преодолев обширный внутренний двор, жрец поднялся по широким ступеням на внешнюю стену, справа от открытых восточных ворот.
Взору Клития открылась большая квадратная площадка утоптанной земли, по краю обсаженная финиковыми пальмами. Впереди сквозь пальмы просматривались голубые воды божественного Нила. Слева за пальмовой рощей расстилался древний Нехен* – столица Верхнего Египта.
Несмотря на то, что за последнее десятилетие много знатных семей со своими стражами, рабами и домочадцами переехали в новую столицу – Мемфис, расположенную в начале дельты божественного Нила, Нехен оставался одним из самых густонаселённых, и насчитывал более десяти тысяч жителей.
Шёл второй год правления владыки Верхнего и Нижнего Египта фараона Снофру*.
- Кому подобно богу Ра дано жить вечно, – жрец произнёс ритуальную фразу.
Клитий вспомнил, как девятнадцать лет назад он пришёл к стенам этого храма и, скрестив ноги в позе лотоса, опустился на «площадку ожидания» рядом с восточными воротами. Он хорошо помнил тот день:
Раскалённый шар божественного Ра тогда, впрочем, как и сейчас, гордо висел в голубом небосводе. Время как будто бы остановилось. Редкие тягучие как пчелиный мёд мысли, если они на тот момент вообще как-то могли возникнуть в отупевшей от жары голове, окружённые палящим дыханием почти неподвижного воздуха, казалось начинали плавиться и стекать предательскими каплями по разгорячённой обнажённой спине на обжигающую нагретую за день утоптанную землю. Но он выдержал.
Когда божественный Ра прошёл более двух третей своего пути, из раскрытых ворот вышел Маа ГарамАнт, в то время занимающий должность старшего учителя храма. Он подошёл к двенадцатилетнему мальчику, протянул ему руку и просто сказал:
- Пошли.
* калазирис – узкий льняной сарафан на бретельках.
* Та-Сети – древнеегипетский яз., означает «земля бога Сета», название территории Нижней (Северной) Нубии, расположенной южнее первого порога Нила.
* Та-Хену – территория современной Ливии.
* хетты – народ, живший на территории современной Турции.
* пятнадцатый день первого месяца сезона всходов – 1-е декабря.
* схенти – полоса льняной ткани, доходящая до колен.
* Нехен – ранее располагался севернее г. Эдфу.
* фараон Снофру – 2543 - 2510 гг. до Р.Х., IV династия.