Сжав голову в плечи, обхватил себя руками и, то и дело, стуча зубами от холода, он шел, спотыкаясь и чуть не падая, видя перед собой только дом где было тепло.
На другой стороне улицы, напротив дома, к которому ноги сами вели Степана, располагался поселковый магазин. Обычно в это время на улице всегда были люди, но тут, на счастье Степана, именно в этот отрезок времени, который потребовался ему, чтобы пройти от дебаркадера до крыльца дома, улица оставалась безлюдной.
Всем телом навалился Степан на входную дверь, когда она распахнулась, он не удержался и упал, задев при этом стоявшее рядом пустое ведро.
Тут же открылась дверь из комнаты выходящей в сени, и Степан услышал женский испуганный голос.
-Ой, кто это?
Попытался подняться, но был настолько слаб, что руки скользили не находя опоры и он снова упал навзничь.
-Подожди, дай-ка я помогу тебе – услышал над собой все тот же голос и в следующее мгновение увидел близко ее лицо.
-Где же это тебя так заморозили, это же надо - говорила женщина, помогая Степану войти в комнату, где всё было пронизано особым запахом тепла, ощутить который полностью может лишь человек, долго пробывший на холодном зимнем ветру.
-За- за- мерз я… мне бы, согреться... Заикаясь и стуча зубами, произнес Степан.
-Да это и так видно, что замерз – улыбнулась женщина. Лицо у неё было доброе, открытое, в глазах, смотревших на Степана, удивление сменилось любопытством.
-И где же ты так замерз? – снова спросила она.
-Там, на причале, - махнул он в сторону, не сводя глаз с печки, из приоткрытой дверцы которой, было видно, как горят, потрескивая дрова.
Молодая хозяйка в доме, в которой Степан так неожиданно нашел приют, ни о чем больше спрашивать не стала. Подошла к настенному шкафу, достала оттуда посуду поставила на стол, налила из самовара чай.
-Пей, враз согреешься.
Наблюдая, как солдат пьет чай, вдруг спохватилась: - Да я ж тебе сахара забыла насыпать.
Придвинула сахарницу, поставила рядом открытую банку с вареньем.
Степан кивком головы поблагодарил ее, размешал в чашке и сахар и варенье, и с наслаждением, не отрываясь, выпил чай в несколько больших глотков.
-Как зовут то тебя? – спросила женщина, снова наполняя его чашку. Степан назвал свою фамилию, имя и даже отчество.
-А меня просто Наталья. Она сидела напротив, за столом, подпирая ладонью щеку. – Вот согреешься, вернешься в свою часть и забудешь, небось, кто тебя чаем поил.
Говорила, чуть склонив набок голову. Лицо Степана от этих игривых слов ее сразу стало серьезным и грустным. Эта перемена в настроении не ускользнула от взгляда Натальи, но она расценила его по-своему.
-Ничего, теперь мы как бы уже и познакомились, можешь запросто в гости приходить, и добавила со значением, – пока мужа нет, он у меня в плаванье сейчас.
Шальной огонек мелькнул в ее глазах при этих словах.
Степан, глядя в сторону, негромко произнес: - Нельзя мне в часть, я сегодня убежал оттуда.
Не сразу вникнув в смысл сказанного, Наталья всплеснула руками: - Ой, вот это здорово, ну ты и молодец, - и тут же, другим голосом: - Как это сбежал, натворил, что ли чего?
Степан рассказал, что с ним случилось, как отпустил Сенатора, как схватился из-за этого с офицером и как, под утро, сбежал с гауптвахты. И про то, как лежал под досками дебаркадера, считай что целый час, и как, замерший шёл к ее дому.
И когда закончил свой рассказ, почувствовал, как стало легче у него на душе. Тепло идущее от печки, обстановка домашнего уюта, женщина сидевшая рядом и ни разу не перебившая его, все это давало ощущение житейского спокойствия и, если и не перечеркивало его тревоги, по крайней мере, отодвигало их в сторону.
-Бедненький ты мой,- неожиданно с какой-то материнской лаской в голосе произнесла женщина и, придвинув руку, положила теплую ладонь на его, еще не до конца согретые пальцы.
Он хотел что-то сказать Наталье, но в это мгновенье в сенях громко хлопнула дверь. Наталья тут же отстранилась от него и тихо шепнула: - Это свекровь моя, ты ей ничего не говори, язык у нее как помело.
Прямо с порога свекровь бросила Наталье: - Чего у тебя в сенях-то ведро валяется?
Увидев Степана, недовольно поджала тонкие губы, покачала головой:
- Ох, беспутная. Ну, ничего, вот Николай вернется я то ему все расскажу. Это ж надо, я только из избы, а она мужика сюда тащит. Ну, ничего…
И как была в валенках и в полушубке, присыпанном снегом, так, не снимая их, устало села на лавку возле стены, и пристально глядя на Степана, сказала: - Какого-то беглого в посёлке ищут. Уж не тебя ли касатик?
Наталья оборвала её: - Чего ты болтаешь-то, какой это беглый, не видишь что ли, солдат это.
-А чего это ему, у нас дома-то делать, у них своя казарма, поди, есть. А здесь-то чего?
-Чего-чего, а вот, того, замерз он. Зашел отогреться.
-Как же, так я и поверила, совсем, что ли я дура, - проворчала женщина и тяжело вздохнув, стала стаскивать с ног валенки.
-Хоть бы снег смела, вон как наследила, а убирать-то мне, - Наталья взяла стоявший возле печки веник и размашисто стала сметать снег к порогу.
-А, ничего, пополам-то не сломаешься.
У свекрови тоже видимо накопилось немало желчи и, теперь, пользуясь поводом, не прочь была уколоть ее.
Степан, чувствуя, что стал причиной семейного скандала, повернулся к Наталье: - Спасибо за чай, я уже и согрелся, и в себя пришел, теперь и дальше идти могу.
Наталья выпрямилась, не выпуская из рук веник.
-Правда, - словно оправдываясь перед ней, говорил солдат поднимаясь со стула , - пора мне..
-Да у тебя же полушубок еще не высох. Смотри, весь еще сырой.
И, действительно, насквозь заледеневший полушубок, который Степан, как только вошел в комнату снял и повесил на спинку стула, за это время успел оттаять и теперь от него шел легкий пар.
-Подожди, хотя бы пока высохнет – в словах Натальи звучала забота о солдате, а пронзительный устремленный к нему взгляд словно умолял: - Прошу тебя, останься.
Постояв немного, Степан снова сел на стул, стараясь не встречаться взглядом с Натальиной свекровью.
А молодая, сразу повеселев, заявила, что чай, это, конечно, дело хорошее, только от него сытым не станешь.
-А вот щи у меня, попробуешь обо всем забудешь.
После этих слов достала из духовки кастрюлю с горячими щами. Нарезала хлеб. Положила тарелки, ложки, появились тонкими ломтиками нарезанный балык, банка с солеными огурцами и, под конец, поставила Наталья на стол бутылку водки.
При виде бутылки, свекровь сразу смягчилась, тоже подсела к столу, зацепила на вилку огурец и внимательно следила, как Наталья разлила водку в граненые рюмки.
-Что ж, выпьем, как говорится, за знакомство, - произнесла Наталья.
Свекровь, не дожидаясь их, как только Наталья наполнила рюмку, тут же опрокинула ее одним махом, громко хрустя, закусила огурцом, и снова , довольно выразительно посмотрела на невестку. Наталье ничего не оставалось, как опять наполнить рюмки. После третьей, Степан почувствовал, что начал пьянеть. Ему даже захотелось сказать старухе что-то доброе. Но, похоже, она не очень то обращала внимание на его слова, прошептала, что-то про себя, и ни с кем не прощаясь, ушла в свою комнату.
Наталья проводила ее насмешливым взглядом: – Спать, пошла старуха наша, теперь ее ничем не разбудишь. Подошла к Степану: - Куда бы ты сейчас пошел? А, ну, скажи, куда? Может, ты меня боишься? - Провела рукой по стриженной его голове. Жарко шепнула, прикасаясь губами к щеке: - А, все – таки, бог есть, знаешь, как я тебя ждала?
- Меня? – Степан смотрел в хмельные женские глаза, удивлённо спрашивая, и не отрывая свою голову от мягких ладоней её руки.
- Тебя, вот такого красивого, сильного … - Она говорила, задыхаясь от переполнявших ее чувств, гладила голову его, ласкала губами открытую шею, прижималась к солдату всем своим гибким и теплым телом.
- Степан, уже не сдерживая себя, крепко обнял Наталью, отвечая на её призыв долгими поцелуями.
- Подожди, ты так меня задушишь, - слегка отстранилась Наталья, переведя дыхание и закрывая рот ладонью, словно пытаясь унять смех, готовый вот-вот сорваться с губ. - - Потерпи немного, я сейчас. И, накинув на плечи теплый платок, вышла из комнаты.