И. Рассказов.
Опалённые крылья.
Она увидела его первая. Он шёл, раздвигая людской поток крепким телом. Это было красиво: один против всех. Ему не сопротивлялись, но их было много, а он шёл им навстречу, и временами казалось, что вот-вот сейчас всё закончится и тогда незнакомец повернёт назад. Она ещё подумала: «Жаль, если всё так случится…»
Над всем этим висела осень, растопырившись в небе дождевыми облаками. Они оккупировали всё свободное пространство над головами людей, изредка поливая их холодными струями дождя.
Она ещё раз выхватила взглядом незнакомца из толпы и, убедившись, что он всё ещё один против всех, успокоилась. Там, где она стояла, людского потока не было: так, редкие прохожие с нахлобученными на лицах угрюмыми выражениями. У каждого свои проблемы, а присмотришься и понимаешь, что у всех одно и то же: «Как выжить?»
Он обратил на неё внимание, когда решил перейти дорогу, оставив людской поток вблизи витрин магазинов и нелепых рекламных щитов. Перебежав проезжую часть в неположенном месте, подошёл сзади и замер, втягивая в себя лёгкий аромат, исходивший от незнакомки.
Она обернулась – их взгляды встретились. Он мысленно спросил её:
«С вами можно познакомиться?»
Первая реакции черноволосой красавицы была несколько неожиданной, хотя и вполне объяснимой. Она отреагировала, не издав ни единого звука:
«Можно, но это будет дорого стоить…»
Женская улыбка едва обозначилась на лице незнакомки, но это была улыбка без всякого обещания на продолжение. Он смерил её долгим взглядом, как бы спрашивая:
«Сколько?»
Тут же незнакомка мысленно послала ему ответ, по интонации больше смахивающий на вопрос:
«Вам в валюте или в рублях…?»
Мужчина усмехнулся, мол, вы из этих и как я сразу не догадался?
«А что вас не устраивает? - она повернулась к нему вся, демонстрируя свою стройность и привлекательность. – Передумали?»
Мужчина вздохнул, давая понять, что она угадала.
«А-а, понимаю… любитель стерильности и непорочности, - незнакомка смерила его презрительными взглядом. – Увы, не повезло вам со мной. Ах, эти мечты о светлом и чистом…»
Он потоптался, собираясь уходить. Она мысленно задала ему вопрос:
«Опять в объятия одиночества?»
«Почему?» - мужчина задержался.
«Значит, вам есть куда причалить?»
«Наверное».
«А хотите, я угадаю? Она вас ждёт, но вы уже решили, что не вернётесь…»
«Может быть…»
«Да ладно, расслабьтесь» - она полезла зачем-то в свою сумочку.
Он стоял и не уходил. Оторвавшись от своих поисков, она удивлённо посмотрела на него:
«Вы ещё здесь? Ну, раз так… сигареткой угостите? Нет? Некурящий? Что сегодня за день такой? Все будто сговорились: одни некурящие вокруг».
«Или жадные» - вставил мысленно незнакомец.
«Откуда знаете про это?»
«Наблюдательность».
«Вы разведчик?»
«Нет. Просто человек».
«Хорошая профессия» - она огляделась по сторонам.
«Вы кого-то ждёте?» - он сделал тоже самое.
«Уже никого».
«Сорвался клиент?»
Незнакомка улыбнулась, мол, а вы поверили, что я из этих…?
«А что, не так?»
«Вас сбила с толку моя красота. Ну, это исправимо. Ещё лет десять и всё встанет на свои места».
«Ну, это вы наговариваете на себя».
«Всё так и будет, - незнакомка вздохнула и продолжила про себя, бросив взгляд на мужчину: - Может, прогуляемся? Как у вас со временем? Поболтать хочется, да и погода располагает…»
«Вы это серьёзно?»
«А что? Могу я в свой день рождения позволить себе быть другой?»
«У вас сегодня…?"
«Не верите. А хотите, я вам свой паспорт покажу?»
«Не надо ничего показывать, - мужчина стал крутить головой по сторонам. – Ну, что за город - ни одного продавца цветами».
«Разоритесь… Я женщина капризная - розы люблю».
«Не думаю, что это сильно отразится на моём бюджете» - усмехнулся он.
Она произнесла тихо-тихо:
- А вы забавный.
- Стараюсь соответствовать, - мужчина подал тоже голос.
- Ну, тогда ведите меня куда-нибудь, а то я застоялась.
- А куда хотите?
- В парк… Там тихо и карусели.
- Можно и в парк.
- И ещё мороженое на палочке.
- Годится.
- А потом вы начнёте ко мне приставать. Да?
Повисла пауза.
- Зачем? – он посмотрел ей в глаза.
- Но я же красивая.
- И что? – в этом его вопросе можно было угадать желание вот прямо сейчас взять и уйти и больше никогда не вспоминать об этой встрече.
- Извините, - она сделала попытку улыбнуться. – Это моё прошлое напомнило мне о себе.
Он помедлил, а потом кивнул понимающе, мол, принимается.
- Вы точно не обиделись?
- Не обиделся.
- Правда?
- Правда.
- А мне показалось в какой-то момент, что вы сейчас уйдёте.
- Уходят не потому, что обижаются.
- А почему?
- У всех это происходит по-разному.
- Расскажите?
- Это неинтересно, да и грустно становится от этого на душе.
- Тогда спойте.
- У меня нет слуха.
- Да? Я как-то слушала одного такого… Вы знаете, такое ощущение, что он прибыл к нам на Землю с другой планеты.
- И имя этой планеты – дурдом.
Незнакомка перестала улыбаться. Мужчина спросил её:
- Я что-то не так сказал?
- Нет, просто напомнили мне, что есть такая планета и она совсем рядом от всех нас.
Аллеи парка встретили их мокрой настороженностью. Листья, намокшие от дождя, не шуршали под ногами. С веток срывались набухшие капли и шлёпались в лужи, как обленившиеся жуки. Карусели не работали. Умытые дождём аттракционы выглядели по-праздничному, но чего-то во всём этом не хватало. Старичок в прозрачном дождевике, по-видимому, здешний сторож, дыхнув перегаром, сообщил им:
- Всё, баста – развлечения отложены до весны.
Они постояли ещё чуть-чуть и побрели прочь. Старичок посмотрел им вслед и подумал: «Сейчас сексом займутся… Эх, молодость».
А они шли мокрыми аллеями, и им было хорошо. На какое-то мгновение солнце подмигнуло этим двоим, распластав на земле светлое пятно, через прореху в тучах, а потом снова закапал дождь. Было ощущение, что силы его на исходе и теперь только одинокие капли летели к земле от нечего делать.
- И мороженного нет, - произнесла она.
- Нет.
- И ничего уже не будет. Жаль.
- Можно куда-нибудь сходить.
- Там, как правило, полно людей. Они такие шумные, а здесь…
- Понимаю.
Они ещё о чём-то говорили. Осень отгоняла всех желающих подслушать их разговор. Уже прощаясь, она ему сказала:
- Может, когда-нибудь встретимся и узнаем друг друга.
- Только нам будет уже много лет.
- Почему? А если это произойдёт уже завтра?
- Я завтра уезжаю из вашего города.
- Уезжаете? А, понимаю… здесь по работе.
- Да.
- Ну что же, счастливого пути.
Он не хотел уходить. Она это чувствовала, но продолжать всё это ей не хотелось. Усталость гнала от неё все желания, а тут ещё прошлое стало дышать в затылок, и она засобиралась.
- Я провожу? – он попробовал взять инициативу в свои руки и коснулся её локтя.
- Нет.
- Я вам неприятен?
- Не думала об этом.
- Тогда почему?
- Не хочу и потом я уже большая девочка и сама найду дорогу домой.
Мужчина вздохнул. Она продолжила:
- Не можете смириться?
- С чем?
- С отсутствием продолжения… А говорили, что не будете приставать.
- Говорил.
- А это как называется? Сначала до подъезда, потом до квартиры, а после и до кровати…
- В мыслях такого не было, - соврал он.
- Ладно, поверю, но в следующий раз старайтесь говорить мне правду.
- А следующего раза может и не быть.
- Почему? Даже если и не со мной, то кто-то всё равно окажется с вами на расстоянии протянутой руки. Вон сколько нас натыкано по всей земле в ожидании своего счастья.
- И вы тоже из этого списка?
- А что, не похожа? – она улыбнулась. - Каждая вторая женщина с этим живёт.
- А каждая первая?
- А каждая первая не знает, как от этого самого счастья избавиться.
- Вы говорите страшные вещи.
- Это всего лишь констатация фактов.
- Неужели всё так?
- Увы.
- Значит, как только вы обретёте счастье, то сразу же начнёте искать повод от него избавиться? Бред какой-то…
- Условия выживаемости одних особей над другими.
- И вы хотите исповедовать всё это?
- Почему хочу? Не хочу, но жизнь заставляет бороться за себя, - она посмотрела ему прямо в глаза. – Я сделаю всё, чтобы уцелеть. Расслабьтесь… Вам ничего не угрожает, и потом мы же не пойдём с вами заниматься сейчас любовью. Если даже и пойдём, это ничего не изменит в моём мироощущении. Просто увеличится счёт: у вас - свой, у меня – свой.
- Теперь я понимаю, почему вы такая.
- Какая?
- Одинокая.
- И почему?
- Это всё он, - мужчина показал глазами на небо. – Создатель мстит вам за вашу красоту.
- Вы это серьёзно? Надо будет над этим подумать. Что-то в ваших словах есть,- она помолчала и, протянув ему руку, произнесла: - Ну что же, будем прощаться.
Он пожал её прохладную ладонь. Она почувствовала тепло его руки, и ей захотелось, чтобы он никогда не отпускал её от себя, но… Кто-то невидимый в этот момент стал громко щёлкать выключателем и ей показалось, что время решило прямо сейчас, не сходя с этого места, открутить её жизнь чуть-чуть назад.
Вот она беззаботной девчонкой марширует среди своих сверстников, а там впереди всё ещё только готовится принять всех их в свои объятия «светлое будущее». Как это было давно и как невосполнимы потери. Когда всё так, то пустота берёт власть и сознание превращается в саму покорность и время неумолимо расставляет на невидимой шахматной доске узнаваемые фигуры. А вот и начало партии: белые начинают, а потом кровь… Аборт и долгое тягучее молчание. Что и кому доказывать – поздно. Грех уже нашёл пристанище. Когда это понимаешь, начинаешь гнать от себя воспоминания, чтобы жить дальше и живёшь, радуясь тому, что всё обошлось. Обошлось ли? Ночами приходят тревожные сны, и ты уже не рада желаниям. Реагируешь на всё происходящее с тобой, как животное, а ведь мечтала когда-то о человеческом счастье. И где оно? Пробуешь начать всё заново, но натыкаешься на чужие крепкие руки: крепкие и бездарные и отдаёшься им по инерции. Уже потом до крови кусаешь себе губы и подолгу сидишь в душе, стараясь смыть с себя запах нелюбимого. Ты ненавидишь его, себя, весь этот мир и даже думаешь, что кончишь жизнь, как Анна Каренина. Наверное, так оно и случилось бы, но все поезда как назло курсируют в другой черте города, и ты засыпаешь с надеждой, что завтра всё это забудется, и ты опять станешь прежней.
Они расстались, пообещав, когда-нибудь не пройти мимо друг друга. Он долго стоял и смотрел ей вслед, что-то ему подсказывало: догони, прижми и не отпускай, чтобы она не делала. Стой на своём. Да, на это надо иметь смелость или бесшабашность, но вот незадача и первое и второе куда-то отлучились без спроса. Он стоял и провожал её взглядом. Женский силуэт в объятии осени уходил от него всё дальше и дальше.
Ну, почему всё так? Почему? Сколько недосказанности, сколько ненужной неуверенности… А может так и должно быть? Встретились, коснулись друг друга кончиками пальцев и всё. Для чего? Ради забавы? Нет, не ради неё…
- Капитан, есть информация, что Джафар вернулся на Кавказ. Поступило распоряжение вашу группу отправить прямиком туда. Что-то он стал нервным. Здесь отлежался, а теперь потянуло его в родные места.
- Может, почувствовал облаву?
- Ну, что-что, а это у него развито, как у матёрого волка. Ладно, недолго ему от нас бегать. Слушай, сколько тебя знаю, а ты не меняешься. Открой секрет? – майор улыбнулся уголками губ. – Ни седины, ни сутулости…
- Ещё не вечер – будет и седина, и сутулость, и…
- Сплюнь.
- Тьфу, тьфу…
- Как на личном фронте?
Капитан кивнул, мол, в порядке. Майор сказал:
- Не забудь на свадьбу пригласить.
Кавказ встретил их дождями со снегом. Кругом пахло гарью – война не хотела отпускать людей от себя и месила, месила их в огромном чане под названием – «Жизнь». Его группа прямо с аэродрома направилась в предместье небольшого посёлка, где по данным разведки видели Джафара. Некогда полевой командир, а теперь просто вольный стрелок, он перемещался по России, путая след, чтобы уцелеть. Трудно было сказать: много на нём крови или нет. Сдаться, как это сделали другие, он не пожелал, а это уже было против него. Теперь уже никто не мог ему гарантировать жизнь.
А жить хотелось. Поэтому он пытался затеряться в Забайкалье, после чего сторонясь крупных городов пробирался на Урал и так в течение последних трёх лет. Только однажды он изменил себе, и причиной тому была женщина… красивая. Для такой и полмира положить к ногам, было бы мало, а у него даже не было клочка земли, да что клочка, если даже стал забывать, как пахнет родной дом… Потерял он всё.
Странные у них с нею были отношения. Сразу не разберёшь, что и как, но она его всегда ждала и никогда не задавала лишних вопросов. Когда позапрошлой зимой заболела, он не побоялся - остался рядом с ней. Кормил с рук, отпаивал лекарствами и поднял её на ноги. Она, как новорожденный жеребёнок прижималась к его ногам, и он понял, что это навсегда. Можно было бы жить себе так и дальше, но кровь предков «взывала к отмщению». От этого не убежать и не спрятаться. Вот он и продолжал непонятную войну с федералами. Началась она не по его вине. Все те, кто всё это затеял, уже сгнили в сырой земле, а вот он ещё только на пути туда. Долго ли ещё ждать?
В этот раз он уехал, не попрощавшись с ней. Оставил деньги и затерялся среди людей. Он чувствовал, что его ведут. Ведут грамотно без спешки, а это означало одно: люди из солидной конторы.
- Капитан, вон в том доме интересующий вас объект.
- Вы уверенны, что это Джафар?
- Местные опознали…
- Как себя ведёт?
- Осторожен.
- Чей дом?
- Одного из его банды.
- Гражданское население там есть?
- Есть.
- Это осложняет выполнение задания.
- Капитан, это война.
- Война была вчера, а сегодня уже мир…
- А это тогда что? – прапорщик кивнул на бойцов в бронежилетах, рассредоточенных по периметру дома.
- Это последние аккорды. Без них пока не научились подписывать перемирие. Ладно, попробую с ним поговорить.
- Стоит ли?
- А сейчас посмотрим, - капитан приложил руку к губам. – Джафар, ты меня слышишь? Надо поговорить?
Тишина повисла над этим пятачком земли, где собиралась вот-вот разыграться трагедия. Капитан приподнялся, продолжая говорить:
- Будь мужчиной, сдай оружие.
- Русский разве не знает, что мужчина никогда этого не сделает.
- Знаю.
- Тогда зачем так говоришь?
- Чтобы спасти тебе жизнь.
- Жизнь не покупают позором.
- Твоя, правда. И как нам быть?
- Уходите.
- У нас приказ.
- Тогда я уйду.
- Не получится – дом окружён.
- Значит, будем воевать.
- Это уже не война. Люди устали от смертей.
- Время рассудит.
- В доме ещё кто-нибудь есть кроме тебя?
- Есть.
- Отпусти их.
- Я их не держу.
- Джафар, подумай о последствиях. Ты молод и ещё можно, всё исправить.
- Хорошо говоришь, но ты забыл одно – я воин. На меня смотрят мои соотечественники. Они берут с меня пример.
- И даже тогда, когда ты расстреливал невинных?
- Не было этого…! - крикнул боевик.
- А люди говорят, что было.
- Это не люди – это шакалы и вы все с ними заодно. Джафар никогда не расстреливал. Я воевал за свою землю, за землю дедов, за будущее…
- Пора положить этому конец. Так больше продолжаться не может. Ты остался один…
- Я знаю, но это не навсегда. Всё, я не хочу больше разговаривать…
- Джафар…
Опять тишина и потянуло такой тоской, что захотелось отвернуться от всего этого и ничего не видеть и не слышать. Через какое-то время дверь дома приоткрылась, и из него вышел старик, женщина и двое маленьких детей. Они не спеша, прошли в сторону русских солдат. Прапорщик, лежавший рядом с капитаном, сказал:
- Что-то он задумал.
- Тут и гадать нечего. Он готовится к смерти.
- Может, ударим сейчас?
- Не будем ему мешать. У нас есть ещё время.
Прошло ещё несколько минут, и вдруг Джафар запел. Тягучая мелодия выворачивала мозги наизнанку. Что-то не срасталось: эта песня и то, что должно было сейчас произойти.
- О чём поёт? – спросил капитан.
- А леший его знает, - прапорщика наморщил лоб. – Разжалобить хочет, гад.
- Не похоже.
Ещё минута и раздался человеческий крик. Он был подобен птице с перебитыми крыльями. Боль пронзила тишину, последняя боль человека хотевшего до конца им остаться. Все интуитивно пригнулись, ожидая автоматной очереди, но раздался всего один выстрел.
- Чего это он? – прапорщик посмотрел на капитана.
Тот промолчал.
Опять осень, только спустя три года. Забайкалье встретило его теплом. Дожди, наплакавшись, убрались куда-то южнее, и теперь солнце, путалось в паутине, одаривая всех и вся своим теплом. Он шёл, как и тогда навстречу людскому потоку, раздвигая его своим крепким телом. Он был, как и тогда один против всех.
Она в этот день сорвалась с работы чуть раньше. Ей хотелось на воздух из душного офисного кабинета, подальше от этих липких взглядов сослуживцев, которые шептались по углам, мол, у неё роман с их начальником.
«Глупые, в моём возрасте романы не крутят – на них просто нет времени».
Что-что, а это рыхлое чудовище, он же работодатель делал не двусмысленные намёки в её адрес, но она прикинулась глухой. Отказывать она ему не отказывала, но и на контакт не шла, принимая всякие безделушки из его потных рук. Тот краснел, но делал вид, что всё ещё будет.
«А для чего? Мою дочь он не воспитает, да и к чему она ему? По слухам, разбросал по стране столько детей, что пора открывать семейный дом по типу интерната. Вон сколько деньжищ по сейфам напихано. Страсть, а счастья нет человеку. Видно не заслужил он его».
Она шла в людском потоке и просто ни о чём не думала, пытаясь представить, как завтра вдвоём с дочуркой отметит свой день рождения. Ей всего-то идёт третий годик, и многое из жизни взрослых для неё лежит за чертой понимания. Точнее понимать-то понимает, а вот объяснить пока не может. И, слава Богу, что так…
И вдруг… их взгляды натолкнулись друг на друга. Именно натолкнулись, а не встретились.
- Ты? – её губы дрогнули.
Он кивнул чисто машинально. Они не виделись целую вечность. За это время они сами того, не подозревая, давно между собой перешли на «ты».
- Ты? – она повторила свой возглас.
Он опять кивнул.
- Ты… где был?
- Далеко.
- Работа?
- Она самая.
- А теперь?
- Стою… перед тобой, - он улыбнулся.
Она тоже улыбнулась и произнесла:
- Опять осень.
- Опять.
- Как тогда.
- Я помню. Завтра твой день рождения.
- Не забыл?
- Отпразднуем?
- Мы? – она растерянно уставилась на него, почему-то подумав про дочку.
- Что-то не так?
- Да, у меня…
- Я понял. «Се ля ви…»
- Что?
- Я говорю: такова жизнь. А ты стала ещё красивее.
- Я знаю.
Они стояли посередине людского потока, который то и дело подталкивал их друг к другу. Они были вне времени, и им показалось, что к ним вернулась та прошлая дождливая их осень. Он улыбнулся и спросил:
- Тебе куда?
- Теперь не знаю, - она посмотрела на него, и какая-то грустинка промелькнула в лице. – Я, наверное, виновата перед тобой.
- Не надо так говорить. Никто ни в чём не виноват. Да?
- Но… так получилось.
- Человек-то хороший?
- Хороший… - и тихо добавила: был…
Он не расслышал и спросил:
- Дети есть?
- Дочка.
- Поздравляю… Со вторым ребёнком не тяните, а то вырастет эгоисткой.
Она кивнула и, приподняв плечи, спросила:
- А ты… как у тебя?
- Как видишь живой.
- Живой? – она внимательно посмотрела ему в глаза. - Ты…
- Да, я солдат.
- Ты убиваешь?
Он кивнул. Она опустила голову и произнесла:
- В ту осень… отца моей дочки тоже убили…
- Извини… Кто?
- Солдаты.
- За что?
- Я не знаю. Приезжал человек оттуда и сказал, что его не стало.
Они помолчали. Их руки коснулись друг друга. Не было смысла уточнять, откуда приезжали, потому, что всё подобное сегодня происходило на юге, в горах. Ей захотелось спрятать свою ладонь в его пальцах тёплых и сильных. Он почувствовал её дрожь.
- Замёрзла?
- Нет, просто волнуюсь… Я ждала, вспоминала.
Он кивнул и сказал тихо-тихо:
- Я тоже вспоминал. Мне надо идти…
- Куда? Я тебя не отпущу.
- Мне надо.
- Нет, - она вцепилась в его руку. - Я всё тебе объясню.
- Зачем?
- Так надо.
- Ты уверенна?
- Да.
- Давай завтра на нашем месте.
Они долго бродили по аллее небольшого сквера с одиноким фонтаном без воды. Листья, нападавшие с деревьев, шуршали у них под ногами, напоминая о своём присутствии. Она говорила обо всём, но только не о своей семье. Чувствовалось, что не могла найти нужные слова к чему-то сокровенному, что лежало очень глубоко на дне её души. Он не торопил, искоса поглядывай на её профиль, который будил у него желание поцеловать ей руку.
- Ты надолго к нам?
- Военная тайна.
- Очень?
- Очень…
- А вот у меня всё гораздо проще… Дочке пошёл третий годик, а я всё ещё продолжаю верить в чудо. А знаешь, я согласна отпраздновать свой день рождения.
Он улыбнулся и произнёс:
- Значит, я оказался прав: на этой планете ещё проживают чудаки отмечающие приближение дня собственной кончины. Шучу… Желаю тебе дотянуться до звёзд и чтобы счастье почаще заглядывало в твой дом не взирая ни на что.
- Зачем мне оно?
- Оно будет тебя качать на руках и петь на ушко самые красивые мелодии.
- Я их всё равно не услышу.
- Почему?
- Как только его не стало… - она сделал паузу, - я перестала слышать звуки этого мира и потом я чувствую, что скоро меня не станет.
Он посмотрел на неё так, как будто хотел убедиться в том, что это всё говорит она. Ему в какой-то момент показалось, что сейчас они всё ещё стоят с ней в самой гуще людского потока в той их дождливой осени и тот вот-вот унесёт её от него. Он машинально сжал ей локоть, но это не помогло: неведомая сила подхватила и понесла от него прочь женский силуэт. Его слух разобрал:
- Прощай…
«Что за чертовщина?»
Он заработал руками, стараясь нагнать её. Впервые ему было тяжело преодолевать людские тела с этими пустыми лицами, с глазами, уткнутыми себе под ноги. Его голос прорвался сквозь плотную стену уличных звуков:
- Не говори так. Всё ещё будет…
- В следующей жизни, - кто-то зло вставил из толпы.
Его глаза выхватили её из людской массы. Она отрицательно мотала головой, и он сумел каким-то образом рассмотреть на её лице блестящие капельки. Слёзы?
- Не плачь…
Он разобрал по её губам:
- Я не плачу. Это дождь.
- Дождь? Откуда? – он запрокинул голову вверх.
Тут же чей-то грубый голос стукнулся о его спину:
- Ну, чего встал? - бровастая тётушка с сумками в обеих руках толкнула его сзади. - Дай пройти. Вот встанут и стоят, как бараны, а тут лезь через них… господа хреновы. А ну сдай в сторону.
- Капитан, я слышал - скоро будем обмывать твоё новое звание… Ты чего такой невесёлый? Кстати, Джафара помнишь? Так вот у этого боевика была сподручница… позывной – «Гюрза».
- Что-то серьёзное?
- Пока непонятно ничего. Идёт следствие и вот получается, что эта самая «Гюрза» из наших будет.
- То есть?
- Здешняя.
- И что?
- А то, что Джафар мужчина был серьёзный. Кстати, его причастность к расстрелам не подтвердилась.
- Выходит, зря мы его обкладывали, как волка?
- Не торопись с выводами, капитан. Для чего-то он отлёживался здесь у нас под боком.
- А если всему причина человеческий фактор?
- Ты думаешь, что здесь у него была семья? Не далековато ли от родного дома?
- Всё может быть.
- Ну, с этим разберёмся, - майор встал из-за стола, прошёлся и сказал: - Когда обратно собираешься?
- Пока не решил. Мне ещё осталось недели две в отпуске гулять. А что?
- Да хотелось тебя к одному делу подключить. Что-то мне подсказывает, что «Гюрза» всё ещё здесь находится. Ну, не может быть, чтобы она не захотела отомстить нам за гибель Джафара.
- Откуда такая информация?
- Перехватили тут одного посыльного. Шёл в наши края. Стали с ним работать, и всплыло имя Джафара. Он где-то здесь спрятал свои сбережения. Теперь видно они понадобились. Кто-то решил прибрать к рукам его деньги.
- Смысл?
- Не пропадать же добру? Война закончилась, а стрельба-то ещё продолжается. Стреляют теперь целенаправленно – выбивают лучших.
- Когда они наиграются?
- Ты у меня спрашиваешь? Мы с тобой люди войны и то недоумеваем, а вот найти всему этому объяснение порой и нам не под силу. Будем ждать, но, не сложа руки. Вот поэтому есть один план. Этот связной крепкий орешек и всё же есть к нему один подход. Если получится, то…
Он увидел её случайно и сначала даже подумал: «А что она здесь делает?» и тут же поймал себя на том, что это её город, а он всего лишь командировочный… Решил подойти, но сначала понаблюдал за тем, как она рассматривала прохожих. Судя по всему, она кого-то ждала и, скорее всего эта встреча была ей нужна.
А вот и тот с кем ей предстояло встретиться. Небрежен. Почти на голову ниже её. Таких сейчас много… Плечи узкие, на лице небритая щетина и глаза спрятаны за стёклами тёмных очков. Постоял, осматриваясь по сторонам, после чего что-то стал ей говорить. Слушает внимательно, но делает вид, будто её это не касается. Мужчина тронул её за локоть, и она пошла с ним. В этой покорности было что-то не человеческое. Оно выпирало, делая женское лицо некрасивым. Уже ничего не могло её спасти от рока судьбы. Она не сопротивлялась – она просто не хотела жить.
Он пошёл следом за ними. В этой части города он бывал редко. Сейчас проходя мимо витрин магазинов, мысленно отмечал про себя, что всё вокруг него – это не навсегда. Она оглянулась, но его не заметила. Скорее всего, так оно и было. Поскольку увидеть его здесь вряд ли ожидала, да и узнать того, кто просто в её жизни был прохожим, на это надо иметь время, а его-то как раз и не было. Низкорослый мужчина, державший её под руку, не давал ей крутить головой по сторонам и всё что-то говорил и говорил. Они подошли к дому с выцветшей вывеской над входом, и их поглотил тёмный проём подъезда.
Он подождал, прислушиваясь, как их шаги отдаляются где-то внутри здания. Потом стукнула дверь, и тишина дала ему знак войти, мол, чисто всё… чисто. Мягко ступая, вошёл, прислушался и тихонько потянул в себя воздух. Пахло жильём. Всё говорило о том, что здесь жили люди, да и как иначе, если входные двери были не заколочены досками наискось. Стал подниматься по лестнице вверх. На площадке всего четыре квартиры. Осмотрелся, по очереди слушал, прикладывая ухо то к одной, то к другой двери. Интуиция подсказала, что за одной с цифрой «3» кто-то есть. Он даже различил отдалённую возню. Кто-то с кого-то стаскивал одежду. Он не мог ошибиться. Потом еле слышный женский вскрик и ему показалось, что чья-то рука этот крик пытается приглушить. Попробовал дверь плечом. Та издала характерное поскрипывание. Он подналёг и надавил со всей силы, подталкивая одновременно её чуть вверх. Сработало: замки поддались, и он ввалился в полутёмную прихожую. Тут же кто-то бросился к нему. Успел отклониться в сторону и чужая рука с сжатыми пальцами пролетела мимо виска. Присев, сделал подсечку и почувствовал, как нога достигла цели. Нападавший потеряв равновесие, рухнул на пол, но тут же откатился к противоположной стене и вскочил, вынимая из кармана какой-то предмет. Он сделал выпад, коснувшись подбородка незнакомца рукой. Нападавший качнулся и тут раздался выстрел. Пуля чиркнула воздух над головой. Он не стал ждать второго выстрела и сильным ударом ноги опрокинул стрелявшего на пол. Прыжком переместился чуть в сторону и, оттолкнувшись левой ногой, упал на человека с небритым лицом, придавив его тело собственным весом. Тот захрипел. Он разобрал только одно слово - «шакал». Схватив за горло поверженного на пол, сдавил ему кадык. Глаза у мужчины полезли из орбит. Где-то там за спиной стояла она, и всё это сейчас он делал ради неё. Зачем? А вдруг ей это было не надо: и этот, что сейчас пучил на него глаза, ей был не безразличен? Он оглянулся на неё. Сзади никого не было.
Скрутив стрелявшего, позвонил по сотовому телефону майору и рассказал о происшествии.
- Сейчас подъедем. Ты сам-то как?
- А что я?
- Ну, не ранен?
- Цел.
Уже на следующий день, майор делился результатами ночных бдений:
- Капитан, а ты знаешь, кого ты вчера повязал? Нет? Так вот докладываю: этот тип в федеральном розыске.
- Такой щупленький.
- Вот из таких и получаются хорошие стрелки. Кстати, тебе повезло… Да, а почему ты оказался там?
- Чисто случайно, - соврал капитан.
- Понял, не дурак. А теперь давай вернёмся к нашим «баранам». Сегодня планируем подобраться поближе к нашей героине по кличке «Гюрза». Твой вчерашний крестничек оказался разговорчивым. Немного надавили, и дал наводку, где её пасти. Не желаешь поучаствовать в охоте?
- Можно.
- Лады. Тогда в 18.00 собираемся у меня. Небольшой инструктаж и начнём помолясь.
- Хорошо.
- А сейчас отдыхай.
Он ничего не понимал, а точнее не хотел верить тому, на что его натаскивало собственное сознание. Получалось так, что совсем скоро он должен будет для себя приоткрыть одну, а может быть и не одну тайну. Зачем? Если честно, он и сам не знал, да и не хотел, поскольку всего этого добра у него уже столько накопилось, что пора было открывать лавку и торговать всем этим налево и направо, собирая деньги на сытую старость. Старость… Да, ещё лет десять и надо будет думать о будущем с позиции убывания, а не возрастания. Тут ещё эти тайны. Куда бы их все засунуть? Есть одно место, но оно всегда в работе. И что делать? Может это усталость? Есть же синдром на счёт всего такого? Вот и сейчас, вроде бы в отпуске, а мозг весь в работе. Ну, какой это отдых? Вот если бы куда-нибудь на северный полюс от людей в объятия морозов и чтобы рядом была она.
«Кайф! – подумал он и тут же себе сказал: – Стоп… А зачем мне она? Красивая? Да. А дальше что? Секс? Не без этого. А что у неё за душой? Вон как всё обернулось: я к ней, а её и след простыл. Что-то ей не даёт покоя. Что? Она говорила что-то про прошлое. Может, там надо искать объяснение всему тому, что с ней происходит? А если её «пробить» по базе данных? Сегодня каждый челок имеет свои зацепочки. А зачем мне это нужно? Я что собираюсь на ней жениться? Нет, я не против… А вот она? Зачем ей связывать свою жизнь с ещё одним человеком войны. Стоп… Ну, конечно, она же сама говорила, что её мужчину убили солдаты… За что не знает, а может не захотела сказать? Это её право. В любом случае надо покопать. Фу, как звучит-то мерзко – будто речь идёт о свинье под дубом. И где мне её искать? Она появляется всегда неожиданно. Такое ощущение, что само провидение толкает её мне навстречу. А я веду себя как-то не так, и каждый раз она исчезает, и я не могу её догнать. Не могу. Надо что-то придумать. А что я могу, если не знаю ни имени её, ни телефона, ни адреса…»
- Здравствуй, - её голос толкнулся в его спину.
Он обернулся. Она стояла, опустив голову.
- Спасибо тебе.
- Пустяки… Как ты?
- Вот решила тебе всё рассказать.
- Что – всё?
- Всё.
- Прямо здесь? – он огляделся по сторонам.
- Нет. Пойдём ко мне. Здесь недалеко, - она повернулась и пошла, не оборачиваясь по улице мимо кричащих рекламных щитов.
Он нагнал её. Хотел что-то спросить, но она сделала знак рукой, чтобы он ничего не говорил. Так они и шли, молча, пока она не ввела его в замусоренный подъезд. Привычным движением вызвала лифт. Стояли, не глядя друг на друга. Потом, немного провозившись, отомкнула дверь ключом и вошла, приглашая его последовать за ней. Он вошёл. Пахло хорошо. Она, не разуваясь, проследовала в комнату, и уже оттуда сказал ему:
- Идём сюда.
Он повиновался.
Когда вошёл, увидел, что она раздевается, сбрасывая свою одежду прямо на пол. Поймав его недоумённый взгляд, произнесла:
- Ты же этого хотел…сам. Что-то изменилось?
- Кто ты?
- Я женщина, - ответила она. – Разве этого мало, чтобы чувствовать себя одинокой?
Он молчал. Она обнажилась вся.
- Ну? Раздевайся.
Он не стал себя уговаривать. Уверенными движениями снял с себя всю одежду и подошёл к ней.
- Так всё просто.
Она посмотрела ему в глаза и произнесла:
- Если по животному, то да, а по-человечески… Ты как хочешь?
Он не ответил и, подняв её на руки, понёс к дивану. Она не сопротивлялась.
Дневные блики замерли на их телах. Им было немного не по себе. Что-то сейчас случилось, но назвать всё это тем, что происходит порой между мужчиной и женщиной, означало бы ничего не сказать про это, поэтому они молчали, слушали тишину, переживая каждый по-своему свои ощущения.
Первым нарушил молчание он:
- Расскажи о себе.
- Ты очень этого хочешь?
- Хочу.
Она открыла глаза, уставившись в потолок. Было такое чувство, что она вот прямо сейчас, ещё находясь во власти любовной игры, уже решила собираться в дорогу: туда, откуда когда-то начала свой путь в этот осенний день. Там всё не так было и раньше, а теперь и подавно. Жизнь скупыми мазками сумела некогда радужный мир поделить на клеточки, отведя для каждого своё место под солнцем. Не всем повезло. Вот ей, например, выпали скитания. Отец с матерью так и сказали: «Ты уже взрослая. Хочешь чего-то добиться - иди в люди». И она пошла. Чтобы не видеть лиц тех, кто произвёл её на этот свет, уехала с глаз долой в Сибирь. Казалось, чем дальше от них будет она, тем быстрее встанет на ноги.
И встала…
Девочкой она была не только красивой, но и послушной. Конечно, не всё сразу получилось, но когда всё же это случилось, и в кармане захрустели деньги, она поверила, что скоро станет состоятельной.
Прошёл год, другой, третий, но ничего этого не произошло: деньги, как вода утекали, и она забила тревогу, нарушая заведённые правила. Кем заведённые? Её хозяевами. О, эти знали ей цену и цену настоящую, поскольку красота во все времена приносила прибыль. Клиенты клевали на это, как изголодавшиеся караси и готовы были платить и платили, только бы обладать всем тем, что на самом деле принадлежало ей и никому другому. Принадлежало ли?
Первый раз об этом она подумала, когда оказалась в лечебнице за высоким забором. Там весь мир предстал перед ней наизнанку. Там среди себе подобных, она по-другому взглянула на жизнь и получилось так, что все эти годы жила не так. Плохо жила и изменить то, что осталось теперь в прошлом, было уже не в её силах. Хотелось ли ей этого? О, да и очень сильно! Ведь это всегда приятно начинать с белого листа: ни одной помарочки, ни одной царапинки. За это она могла отдать всё. А собственно, что у неё было? Отец с матерью, да младшая сестрёнка, ради которой её родители из-за бедности и сказали ей: «Иди в люди…» Сходила…
Болезнь не прогрессировала. Врачи-колдуны водили носами. Они, видавшие на своём веку и не такое, всё же удивлялись её красоте. Особенно один моложавый с неопрятной фамилией был особенно «удивлённый» и частенько шарил у неё под больничным халатом, пытаясь возбудиться. Она не реагировала. Он потел и сопел в самое лицо, тыкаясь своими причиндалами в неё, как слепой кутёнок. Однажды ей это надоело, и она его укусила за щёку. Последовал «карцер» и потом… Об этом она не хотела вспоминать.
Выписали её через несколько месяцев. Хозяева, на которых она работала, осмотрели «товар» и вынесли вердикт: «Свободна». Оказавшись на улице, поняла, что «богатое будущее» сделало ей ручкой, мол, встретимся в следующей жизни. Почему-то ей захотелось покончить с собой, но появился Джафар…
Он взял её за руку и увёл к себе. Не задавал вопросов и не приставал. Они говорили о жизни, но не каждый о своей, а о той, которая обязательно настанет, когда люди победят друг друга. Они даже не спорили, и однажды у них получилось всё по-человечески. Он стал для неё гораздо больше, чем просто мужчина. Говорят, что проститутки не способны любить. Какая чушь… какая несправедливая недосказанность.
Когда она заболела, и стало ясно, что ещё чуть-чуть, и она опять окажется в психушке, Джафар не отходил от неё ни на шаг. Он кормил её с рук и подолгу пел на самое ушко песни своей земли. Она ему была благодарна – он её спас. Теперь она точно знала, что будет его ждать. И ждала, когда он уезжал к себе на родину, чтобы отдать свой долг мужчины-воина.
В последний раз, перед тем как уехать снова, сказал ей: «Береги себя». Она не успела ничего у него спросить. Последней встречи не получилось. Оставив деньги в условленном месте, он так и не пришёл проститься, а потом его не стало. Его не стало, а у неё под сердцем забилось маленькое сердечко их ребёнка.
Весть о гибели Джафара не выбила её из седла. Наверно, всё это благодаря дочке. Потом потянулись долгие дни и месяцы. Она устроилась работать и параллельно поступила в институт. Было трудно. Трудно было от одиночества, да и прошлое, то и дело напоминало о себе. Стали звонить какие-то люди, якобы «родственники» Джафара. Иногда встречали на улице и требовали отдать какие-то деньги, но она говорила, что ей ничего не известно о его сбережениях. Ей и верили, и не верили. Собственно, он никогда её и не посвящал в свои дела, так как считал, что женское дело - это женское, а мужское – это мужское. Как оказалось, там, в горах знали про неё и даже дали ей позывной – «Гюрза», надеясь, что когда-то смогут её использовать в своих целях.
Когда она всё ему это рассказала, он долго молчал, а потом произнёс:
- Как всё просто и как тесен мир.
- Ты меня арестуешь?
- За что?
- Ну, вчера…
- Не думай об этом. Я не дам тебя в обиду.
- А если меня всё же убьют? Как тогда быть с дочкой?
- Не накручивай себя, - он прижал её к себе и тихо-тихо произнёс: - Я тебе расскажу, как погиб Джафар.
Она замерла, стиснув кулачки.
- И это всё? – она перевернула последнюю страничку. – Ты же обещал, что это будет романтическая история о том, как надо любить. А где касания рук и всё такое…? Я так ждала, а здесь только один глоток. Это не честно.
Он поправил очки и сказал:
- Трудно придумывать небылицы. С годами нюх притупляется. Наверное, это от нехватки времени. Хочется писать только о главном.
- Слушай, ну допиши… А? У меня такое состояние, будто я в рот воды набрала, а глотнуть сил нет и дышать трудно. Нельзя же так издеваться над нами читателями…
- Я не издеваюсь, - произнёс он.
- А как это называется? Ты же знаешь, чем закончится эта история, а нам не говоришь.
- Как я могу знать то, что мне не принадлежит?
- Не темни… Ты всё знаешь.
- Ну, хорошо, что тебе хочется знать? Будут ли они счастливы? Будут, только…
- А вот можно без этого?
- Нельзя. «Гюрза» не просто женщина – она сильная и красивая. Знаешь, есть такие бабочки... У них ещё крылья такие огромные. Так вот, у неё эти самые крылья опалённые. Ну, как с такими летать?
- Что, никогда она не сможет подняться в небо?
- Сможет, но для этого надо время и чтобы обязательно был кто-то рядом.
- Значит, у них всё получится?
- Не сразу.
- Расскажи.
- Это печальная история.
- Ты опять? – она надула губы. – А ты сделай, чтобы все остались живы. А?
- Нельзя.
- Почему? Ты же писатель и…
- Вот поэтому и нельзя. В этой истории… нельзя. В другой - да, а в этой – никак.
- Ну, почему?
- Потому что в жизни так часто бывает, что у красивых бабочек крылья оказываются с опалёнными краями. Это напоминание о прошлом.
Она встала с кресла, потянулась и спросила:
- А у меня есть крылья?
- А ты как считаешь?
- Есть, - она взмахнула руками.
- Тише, а то детей разбудишь.
- Я бабочка, я бабочка… Ну, как?
Он посмотрел на неё и подумал: «Двоих родила, а всё как девчонка… Хороша».
Апрель 2009г.