Начало: http://www.proza.ru/2013/03/24/2069
Ровская ясно сознавала пагубность захватившего чувства и отчаянно противилась ему. Выплела паутину, намерилась развлечься, и запуталась в ней сама. Переход от Ровской любопытствующей к Ровской безнадёжно влюблённой оказался недолог. Она так стосковалась, что недельная отлучка Шатрова показалась месячной. Вначале считала дни, потом часы его возвращению из Степногорска. На правах начальника Колманский выпроводил её на отгулы, и Ровская впала в другую крайность: зареклась дольше не видеть нового геолога. Заказала билет на самолёт, без уверенности, что улетит, не повидав Шатрова, и оттого на душе делалось зябко. Влюбилась, как ветреная пацанка!.. Но ведь чужое, нельзя. Надо абортировать краденую любовь в зародыше! Запихать похотливое тело в кресло пассажира, пока не натворила непоправимого. И так кругом виновата перед Шатровым… Но она уже лю-би-ла и радовалась, когда благоразумие оставляло его. Забывая о превратности нового положения, рядом с ним делалась беззаботно счастливей всех, живущих тихим семейным кругом. Бывала невластная над собой, готовая поступиться покоем за краткий разговор наедине. Нарушителю всегда кажется, что о его дурном проступке уже известно всем.
Не вправе подводить Шатрова, божилась впредь не касаться его и уступала: разве с его желания. Надеялась, что нового геолога командируют в «поле», и разлука охладит чувство. Она ничуть не навязывается, просто не достаёт общения, неудержимо манит внимать и спрашивать, и ежедневно видеть его. Лишив покоя, противоречия рвали надвое. Назревшие чувства влекли к Шатрову, и не доставало сил сопротивляться. Благоразумие и боязнь сдерживали, но от праведных усилий быстро слабели. Чем активнее Ровская гасила пламень чувств, тем пылче он вспыхивал. Любовь – дикая трава, а не садовое растение, зеленеет вопреки всему, в неурочное время, в несносных условиях неподходящего места. Препоны лишь распаляют страсти. Изощряясь в выдумке тайных свиданий, влюблённые игнорируют одёргивающий страх. Когда душа к другой душе стремится, она ослеплена и не страшится. Взглянуть в лицо, сцепиться руками, голову на грудь приклонить, накрепко обнять, всего запомнить и бежать прочь от соблазна. Вся под пятой мужского обаяния, не умея противостоять ему, извелась, очумела, строчила и комкала сумбурные записки, письма в соседнюю комнату. Прилив творческой энергии был неудержим. Ах, сколько приятных слов адресовала она ему, вдруг ставшему необходимым. Не имея морального права, с упреждением писала «мой милый, родной» и даже «мой сладкий, доброглазый ангел». Любимым цветом Ровской становился рыжий.
Не бывает любовных романов без измены. Ближе сходилась с Шатровым, необратимее хладела к Ровскому. Замечая странности в поведении жены, муж замкнулся в горьких думах. Повода заговорить о сопернике напрямую не сыскал, хотя попытался отрезвить супругу. И впрямь, не для него ж она так охорашивается? Примета верная: завела любовника. Прежде не замечавший присутствия жены в доме, он стал придирчиво внимателен: «Кончай помадиться!.. Опять в три слоя намазюкалась?.. Во сколько ждать?.. Прошу быть точной!..» Свидетельств измены быть не могло, да и не было. Та подлая ситуация, когда вчера ревновать было рано, а завтра станет непоправимо поздно. Обновила косметику и гардероб, выглядит кокетливо; утаить любовь ещё труднее, чем симулировать, душевную смуту не скроешь. Ровский верно почуял угрозу; не уведомляя, пришёл в контору экспедиции, хотя видеться с Колманским избегал. Шатров был в отъезде, и они разминулись. Значит, уже вычисляет: где, когда и с кем?.. Привычно лгала. В мыслях не однажды падала наречённому в ноги: «Прости, Серёжечка! Думала, потерплю и слюбится. Не любила тебя никогда, взаимной любви ждала и не могу без неё!..» Сдерживали ужас публичного позора, боязнь повредить служебной карьере Шатрова в её начале. Вечерами вслух читала сказки Андерсена и засыпала в обнимку с Марыськой, сморённая усталостью.
Двойственность противна человеческой природе, быть в раздрае пытка. Ровская страшилась любви и взывала к ней. Она измоталась двойной жизнью, чувством неискупимой вины перед мужем, разочарованием в себе, совершающей неблаговидные поступки, устала отслеживать и дозировать собственную ложь. Таимое чувство непроизвольно рвалось наружу раздражением. Всячески избегала супружеских поцелуев и долгого пребывания наедине, совместных вылазок за город в выходной. При мысли, что муж прикоснётся к ней, проницало отвращение; она расплачется, это рука не желанная. Чем реже половая близость, тем меньше в ней нуждаешься. Долгим воздержанием были отчасти довольны оба. В порыве постельной откровенности Ровский говорил ей, что устал от секса. Недалеко время, когда его не захочется вовсе. Не ведая глубины падения, супруг предоставил ей возможность очувствоваться самостоятельно. Мужья вообще дрянные психологи: один считает жену примитивной, другой – непостижимой. Но нет загадочных женщин, есть недогадливые мужчины. Как нет и безупречно правдивых, любая легко обманет самого проницательного мужа. Женщина такое двуличное существо, что начинает жалеть тебя задолго до своей измены. Беседуя, пристальней смотри им в глаза. Чем глубже постигнешь женщин, тем менее они заставят тебя безумствовать. Они лгут всем без исключения: коллегам, судьям, родственникам и близким подругам, лгут своим детям и самим себе.
Всякий несостоявшийся человек находит прибежище в побочной страстишке. Сергею Ровскому не кроссворды бы решать, а прочесть «Канон врачебной науки», написанный Авиценной в одиннадцатом веке. Быстрей хватай её запястье и произноси мужские имена; на искомом пульс дрогнет. Называй идущие на ум ремёсла, адреса, учреждения… По частоте пульса выявив ворога и не приемля иной мести, кроме сближения между ними, не препятствуй ему. Если жена задумала изменить, её ничто не остановит. Семью лихорадило; каникулы нимфоманки; днём и ночью при муже, а неотвязной думой при любовнике. Не спится, не лежится, всё про милого грустится. Снедало желание увидеть приехавшего Шатрова, взглянуть в мудро печальные глаза его; оконца в непроницаемый мир. Любовь и есть опыт взаимного проникновения. Жаждала услышать его голос, что всякую мысль выражал ясно, мгновенным подбором точных слов. Впрочем, его взгляд бывал порой выразительнее речи. Хмурый в раздумье Шатров мог вдруг расцвести очаровательной улыбкой; серьёзное лицо дивно в неожиданном смехе. Возникла и вовсе сумасбродная затея: незаметно проникнуть в общежитие, благо оно рядом, через дорогу. Назло этой мымре Олюшке бесстыдно совратить геолога: и целовать его, и млеть, и в поцелуях умереть! В страхе быть застигнутой наспех отдаться ему. Унизивши своё достоинство, она разлюбит Шатрова; любовь умрёт вместе с тайной.
Мечтать о любви лучше в опостывшем замужестве, чем в горьком одиночестве. Плохо спала ночами, вскрикивала от мнимых объятий и ласк. Боясь зарыдать при супруге, из спальни уходила на кухню. Чистила картошку либо в комнате усаживалась за швейную машинку, включив торшер. Сутки напролёт будет маяться влюблённый, но измыслит подступ. Спозаранку решилась отнести в стол к Шатрову любовное послание. Облачённая уже вспомнила, что Колманский забрал у неё ключи от кабинета; зло чертыхнулась в его адрес. Мы стареем, но молодеет объект нашей поздней любви. Влюбиться можно только в молодое тело, своих ровесниц ласкай в юности. Начальник ревниво следил за шатровским столом. Под видом розыска деловых бумаг эпизодически проводил в их рабочих столах натуральный обыск. Замкнутый круг, волк с волчицей в облаве. Постоянная душевная боль! И это есть горняя любовь, о которой она столько лет мечтала? Без неё и жизнь казалась тусклой. Распишись, коза, тебе её выдали! Но почему, неужели так больно любить? Наверное, есть надёжное противоядие? Да провались она в глубокий овраг!.. Кардиограмма любви напоминает американские горки: экстатические всплески перемежаются пропастями отчаяния. Любовный восторг не бывает долгим, спасение от любви только в ней самой.
Назавтра Ровская объявила радикальную войну обуявшей страсти. Переборов упрямые позывы зайти под надуманным предлогом на работу, она отправилась в поход на лыжах. Брела через пустынное поле к чернеющему лесу и думала о своей любви, поразившей как заболевание. На открытых взгорках пуржило, накатанную лыжню позёмкой перемело. Ветер задувал встречными порывами, но она отмахала целиной километров двенадцать. Бороться с любовью можно только в одиночку, физической усталостью изгоняя душевную хворобу. Был момент, Ровская вдохнула полной грудью, и налетел кручёный вихрь. Она захлебнулась стылым воздухом. Попритчилось, если лёгкие не лопнут, она взлетит, откачнувшись ввысь как дирижабль. Бойся желаний своих, остерегает восточная мудрость; бывает, что и корова летает. Всякая любовь на лоне природы возвышенней. Нет, лёгкие не лопнули, случайный полёт не удался; череда разочарований. Тебе по нраву худые мужчины, а вяжутся полные; захотела понежить толстяка, пристают поджарые зануды. Назад в город вернулась к закрытию детского сада и добровольно скребла от снега и льда игровые площадки. Домой приплелась в крайнем изнурении, полуживая. Проснулась за полдень, от чувства нестерпимого голода. Но что-то в душе переменилось…
Вспомнила о новом геологе перед сном, и без сердечного смятения. Владей собой, иначе страсти погубят тебя; она обуздала похотливые порывы. Любовь кончается там, где начинается грубая схватка за выживание. Половина души, отданная на откуп Шатрову, снова принадлежала ей. Как славно, что он есть! Можно пойти, испить участие его внимательных глаз, но половодье сладострастия вошло в меженные берега. Ровская по-прежнему желала нежных прикосновений, хотела видеть и слышать его, но уже могла анализировать свои поступки и взбалмошные порывы унять. В детстве забывчивая Светланка слыла растеряшей, и мама часто журила её: голову не могла потерять!.. Самоуверенная, она весело думала: так не бывает. Сейчас усовестилась, что наговорила Шатрову много сокровенного. Она низкая падшая женщина, и он втихую презирает её. Наплывом чувств снесло голову, и не злоупотреблял бы Шатров её бедовой слабостью, иначе несдобровать обоим. Рядом с ним пьянела; теперь, как бы видела ситуацию трезвым сторонним взглядом.
На следующий день она съездила автобусом в Свердловск и записалась на вечерние курсы кройки и шитья. Вспомнив вкусовые пристрастия Шатрова: «славна дева, что укрылась собственной косой», она в мужской парикмахерской настояла остричь её под Гавроша: виски косые, уши открытые. Выразила своё дамское «фи!» изнурившему Шатрову. Стриженая девка косы не заплетёт; она изведёт это дурацкое чувство любви под корень, как бородавку! Нельзя так зацикливаться на одном, пускай и неординарном. Мужчины настороженно относятся к стриженым, довлеет генетическая память. В старину на Руси бытовало поверье, что у гулящих баб волосы не вырастают от разгульной жизни. Некоторые народы публично лишали грешницу волос, бесчестье сродни казни. Дабы убедить мужа в ложности закравшихся подозрений, Ровская вырядилась на работу в обноски, что носить неловко, а выкинуть жаль. Надела спортивные штаны с лампасами, мешковатый свитер с заплатой на локте. Стопы божественных ног сунула в сношенные кеды. Взглянув на уличный термометр, накинула душегрейку из драной лисы и переобулась в туристские ботинки с разноцветными шнурками. Эмансипе! Боевая подруга местных бомжей, немытая с прошлого дождя. Оставалось распить флакон цветочного одеколона и нарваться на пудовый кулак.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/03/26/1509