Село раскинулось на зелёных пригорках, загадочно поблёскивая на солнце россыпью разноцветных крыш. Если смотреть снизу, оно кубиками разнокалиберных домов скатывалось прямо к тихой речной заводи. Перед ней выцветал широкий хорошо выкошенный луг, на котором замерло множество стожков.
На сходе деятельных сельчан было принято решение об отстреле волчьей стаи. За небольшой промежуток времени волки умудрились утащить несколько овец. Нашлись и добровольцы.
Приваду – баранью тушку с гнильцой охотники под вечер привязали к одинокому деревцу на окраине деревни. Прежде чем положить приманку на выбранное место Витька Требнев, взявшийся руководить операцией, целый час тёр руки цветками и листьями полыни. В ночь перед охотой он даже спать лёг отдельно от жены, всё для того, чтобы к нему не пристал запах духов и губной помады, который мог отпугнуть осторожного зверя.
Охотники заняли позиции и стали выжидать. До того как краешек солнца показался из утренней завязи, мелькнула тень крупного зверя. Вдруг со стороны села, нарушив все планы, раздались негромкие хлопки. Кто-то из сельчан решил раньше времени отпугнуть диких зверей. Кроме Вальки Попова так поступить никто не мог. Это он каждое утро после пропажи молоденькой ярочки из своей немногочисленной отары выходил на зады своего огорода и палил почём зря.
Матёрый волк отпрянул от привады, задрал голову вверх и издал густой и низкий вой:
- У-у-у-о-о-о-о-о-о-о! У-у-у-о-о-о-о-о-о-о!
- У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у! У-у-у-у-у-у-у-у-у-у! - на высоких нотах отозвалась со стороны реки его подруга.
- Джоконда, - негромко прокомментировал нежный вой волчицы худой и высокий Митька Дерябин.
- А почему Джоконда? – так же тихо удивлённо спросил у него круглолицый и добродушный Сенька Винник, большой любитель езды на велосипеде. Для проведения засады он тоже приехал на нём, хотя жил всего метрах в трёхстах. Велосипед он посадил на цепь у изгороди крайнего дома.
- Да хрен его знает, почему. Таинственно воет. Вот и Джоконда, - перешёл на шёпот Митька.
В предрассветных сумерках посреди стожков, разбросанных в беспорядке по широкому просторному лугу, охотники разглядели очертания застывших в нерешительности волков, и поменяли свои планы. Они разделились на две группы, и стали обтекать стаю справа и слева.
Четверо волчат тихо поскуливая, бросились за матерью к реке. Волчица была старая, походило на то, что с ней бежали её последние щенки. Матёрый волк, прикрывая отход матери с волчатами грозно оскалил зубы и зарычал на охотников.
Переярки - волчата прошлого года рождения, поддерживая вожака, тоже оскалились.
Митька вскинул ружьё и спустил курок. Волчонок, что был к нему ближе других, рухнул как подкошенный. Сенька тоже прицелился и выстрелил, но в серой мгле промахнулся.
Со стороны охотников, огибавших стаю слева, послышались злобные крики:
- Вы б… м…и чё делаете! По нам палите! Да ещё раньше времени!
- Сам такой! – огрызнулся Митька и плавно нажал на спусковой крючок.
Второй переярок взвизгнул и закружился на месте, затем, опустился на землю подле своего павшего брата, и пополз к реке, вслед за матерью, которая убегала с младшими волчатами. Тут же раздался второй выстрел, и волк опрокинулся на бок.
Сеня довольно оглянулся на Митьку. Он тут же перезарядил ружьё и направил ствол вслед самки с волчатами. Картечь, разрезая воздух, просвистела вдаль и у одного из щенков оторвала часть уха. Тот взвизгнул и припустился бежать пуще прежнего.
С левой стороны тоже началась беспорядочная пальба.
Матёрый волк и третий последний переярок неторопливой рысью последовали за Джокондой с волчатами.
Вдруг переярок ковырнулся и упал на траву. Матёрый остановился и, неожиданно издав грозный рык похожий на боевой клич озверевшего воина, бросился на охотников, что шли слева. Оттуда послышались частые выстрелы и по земле начал стелиться сиреневый дымок.
Матёрый оставался неуязвим. Он сменил направление, развернулся и бросился на охотников, что обходили стаю справа.
- Видать жену с волчатами прикрывает, - сказал, будто сочувствуя волку Митька.
Он прицелился и надавил на спуск. Матёрый волк дёрнулся и его правый бок окрасился кровью, но он устоял на лапах и снова бросился в сторону охотников обходивших стаю слева.
- Лёшка, ты куда, раздолбай! Чё ружье бросил, сука! Куда бежишь! – послышался оттуда крик Требнева Витьки.
- Лёшка Юлин видно обосрался, - усмехнулся Сенька.
- Обосрёшься тут, - ответил Митька, кивая в сторону злобно оскалившегося и окровавленного зверя.
Митька прицелился и опустил ствол.
- Не, не могу. Кого-нибудь задену. Давай, назад к деревне, - проговорил он, оглядываясь к Сене, - а то они по нам палить начнут!
Они бросились на окраину села. Как только остановились, перед ними открылась живописная картина. Большой окровавленный зверь не издавая ни единого звука, неторопливо бежал на цепь из троих охотников. Четвертый – Лёха Юлин, бросив ружье, скрылся за ближайшими домами.
Стрелки вскинули ружья и открыли огонь. Волк продолжал бежать, подпрыгивая после каждого выстрела, по-видимому, это случалось тогда, когда картечь прошивала ему шкуру. До охотников оставалось метров тридцать, как вдруг он со всего маху перевернулся через голову и, упав на землю затих.
Охотники бросились к нему. Они окружили поверженного зверя, вглядываясь в серую обагрённую кровью тушу и полуприкрытые обесцвеченные глаза. Из пасти выглядывали мощные клыки.
- Кило восемьдесят будет, - проронил Сенька.
- Похоронить бы надо, - посмотрев на охотников, сказал Митька.
- За него деньги надо получить, - хмуро проговорил Требнев и ехидно добавил: - А то, может, ещё и салют дадим?
Митька однажды в детстве даже ввязался с ним в драку. Он уже плохо помнил, что послужило причиной стычки - видимо тот дурно отозвался о его близких. Отец у него тогда сильно пил. Худенький Митька во время драки просто шёл на плотного коренастого широкоскулого Витьку с опущенными вниз кулаками. После каждого удара он падал на сочную траву, потом поднимался и снова шёл на Витьку. Получал новый удар, поднимался и снова шёл.
На Митьку в то время навалились непростые проблемы в семье, а из-за этого и в учёбе. Но самое главное, чтобы постоять за себя, он долгое время не мог бить человека по лицу, да и по телу тоже. Этот психологический барьер Митя не мог перебороть в себе долгие годы. Как известно самая трудная борьба - это борьба с собою. Ему потребовалась немало времени, чтобы побороть свой недуг. Возможно даже и не болезнь, а вложенное природой уважение к личности другого человека. К сожалению, в жизни очень часто приходиться равняться на других. Не раз он выслушивал насмешки за неумение дать сдачи, до сих пор продолжая считать, что силой человека можно вынудить закрыть рот, но не изменить своё мнение.
Был он уже давно городской житель. Вскоре после той драки его семья перебралась в город, где Митя записался в секцию бокса. Он дошёл до первого взрослого разряда. Оказалось, что у него неплохие способности. Мускулы налились силой. На ринге обозначились перспективы. Но так и не увидел он в этом своего призвания. Надо сказать, впоследствии занятия ему не раз пригодилось. Однажды Митя вступился за незнакомого паренька, которого на улице избивали четверо, потом защитил девушку от двух пьяных мужиков.
В деревне у него остались только дальние родственники, и он иногда приезжал к ним поохотиться или порыбачить. За дичью никогда не гонялся. Любил побродить среди природы, а чтобы не прослыть за чудака - носил с собой ружьё.
Витька стал чувствовать в характере Митьки ранее незнакомую ему крепость и давно избегал прямого противостояния. Сейчас, ехидно высказавшись про салют в честь погибшего волка, он что-то не сдержался.
- Геройский волк, - неожиданно поддержал Дмитрия, Гришка Кольцов.
- Да, волк, что надо, - поддакнул Сенька.
- Ну, вот вы тогда и хороните, - пошёл на попятную Требнев. - Но вашу долю мы с вас удержим. А мы, - добавил он, посмотрев на остальных охотников, - пошли переярков соберем. Шкуры сдать надо.
Охотники снова разделились. Сенька привёз две лопаты и старую скатерть. Григорий и Дмитрий закинули окровавленного зверя на потёртую ткань и, взявшись за концы, понесли к лесной опушке.
- Семью как он спасал. Во волчара-то какой, - сказал прямой и высокий как шест Гришка.
- Да. Лёшка Юлин так бы, пожалуй, не смог, - проговорил Сенька. Он шёл с лопатами чуть в стороне, придерживая правой рукой велосипед.
- А как он своим дал через реку переправиться. Зверем то язык не поворачивается назвать, - проронил Митя.
- Токо овец штук пять сожрал, - отозвался Сенька.
Гришка и Митя в ответ промолчали.
На опушке леса они вырыли глубокую яму, завязали концы скатерти и опустили волка на глинистое дно, присыпав сверху землёй.
Митька огляделся вокруг. Возле толстых стволов могучих дубов и высоких светлых берёзок было удивительно тихо.
- Ему тут хорошо будет, - сказал он.
Митя подумал немного, скинул с плеча ружье и, встав над могилой, выстрелил в воздух.
- Пошли, помянём что ли? - обратился он к Григорию и Сене. - Зла он наделал много, а за геройство помянуть не помешало бы. - Те молчаливо согласились.
Возле сельского магазина они скинулись и купили поллитровку. Выпили не чокаясь, нисколько не пожалев о том, что остались без большей части премии.
2
Джоконда с детёнышами быстро спустилась к реке. По мелководью она вывела волчат на другой берег. Последний волчонок поплыл в сторону и угодил на тёмную жуткую быстрину. Пару раз, жадно глотнув воздух, он скрылся под водой.
На другой стороне реки Джоконда посмотрела на водоворот, в котором канул её щенок, и жалобно провыла:
- У-у-у-у-у-у - у…
Волчата, сочувствуя, поскуливали рядом.
Небольшое логово она нашла довольно быстро. Волчиха обнюхала вход в нору, осторожно залезла внутрь, нагребла листвы на место под лежбище. Звери спустились за ней под корни упавшего дерева в маленькую пещеру. Чтобы согреться, они скатались в клубок и задремали. Джоконда долго вылизывала подраненное ухо одного из щенят.
Посреди ночи невдалеке послышался протяжный вой. Волчица вскочила на ноги и вывела из логова своих щенков. Те затрусили возле неё на жуткий ночной звук. В глухой чащобе они встретили волчью стаю. Это были матёрый волк и волчица, четверо волчат прошлого года и трое этого года - прибылые. Волчица обнюхала новых членов стаи и, милостиво отошла в сторону, как бы давая разрешение присоединиться к ним. Матёрый волк, подчиняясь воле хозяйки, согласно фыркнул. Джоконда в благодарность услужливо взвизгнула... Продолжение следует.
Как-то стае удалось добыть целого кабана. Джоконда и её волчата играли роль загонщиков. Остальные поджидали добычу в засаде. Они гнали животное сквозь лесную чащу по еле заметной тропинке. Перепало кое-что и Джоконде с волчатами.
До зимы хищники неплохо уживались. В начале февраля стая вышла к речушке. На её берегу лежали поваленные деревья и стояли подточенные острыми зубами бобров пеньки. Волки спрятались за деревьями. У зверьков, большую часть времени обитавших в водоёме, начался брачный период. Женихи выбирались на лёд, теряя от желания любви всякую бдительность. Они бродили по округе, помечая территорию рыже-бурыми струйками. Так пары находили друг друга, затем спускались под воду и начинали более тесное знакомство.
Один бобёр показался на льду. Не успел он сделать пару шажков, как его тут же окружила волчья стая. Доверчивый жених попытался огрызаться и затравленно бросался на волков, особенно на тех, что стояли к нему ближе других, но те ловко уворачивались от мощных резцов. Матерый волк вцепился ему в шею, и мгновенно со всех сторон на пушистого зверька накинулись остальные, разрывая несчастного на части.
Полакомились добычей одни старожилы. Волчата принялись резвиться, покусывая голодных собратьев. Джоконда, наблюдая дикие развлечения, жалобно поскуливала. Сначала одного прибившегося волчонка звери гоняли по кругу. Укусы становились
всё сильнее и сильнее. Волчонок начал оставлять кровавые следы. Облизываясь под одобрительное фырканье хозяйки стаи, волчата окружили второго новичка… Всё повторилось до кровавой развязки.
Джоконда прилегла на снег, где оставались капли крови её детёнышей, и, странно всхлипнув, затихла. Последний волчонок попятился в сторону леса. Хватая по ходу движения снежную россыпь, он исчез за волнистыми сугробами.
За несколько лет стая значительно разрослась. После неоднократных бурных романов матёрого волка и хозяйки число волков возросло до восемнадцати. Они почувствовали себя властителями всей округи.
У зимней речушки снова начинались бобровые свадьбы. На этот раз, чтобы подкормиться, волчья стая приговорила не одного бобра. Довольные волки вывалили розовые языки и расположились на полянке посреди поваленных деревьев и первозданной округлости морозного наста. Но ближе к обеду стаю внезапно разбудили громкие крики людей. Место, где залегли волки, окружили красные флажки.
Двум переяркам и хозяйке стаи удалось, перепрыгнув через ограждение, вырваться из оцепления, но в последний момент волчиху заметил один из охотников и ранил в заднюю лапу.
Она с волчатами стремительно двигалась по снежной целине. Впереди был высокий крутой берег, и они неожиданно увидели своих собратьев. На фоне серо-молочного неба возвышался молодой сильный волк, а возле него стояла крупная красивая волчица и несколько юных волков. Молодой волк заметил приближавшуюся к нему волчицу с переярками, которые остановились у крутояра, готовые обойти обрыв, чтобы присоединиться к стае и продолжить прокладывать тропу с помощью новых собратьев.
Молодой волк вдохнул в себя ветер и взвыл:
- У-у-у-о-о-о-о-о-о-о! – Низкий густой звук пронёсся над долиной.
- У-у-у-у-у-у-у-у! – отозвалась его волчица.
Волки, что были внизу, заслышав густой тягучий вой, не осмелились приблизиться к молодой стае. Раненая волчица, оставляя на снегу редкие капли крови, ушла вместе с переярками в сторону от высокого берега. Через пять минут раздался треск снегоходов.
Молодой волк прилёг и буквально слился с местностью, тоже сделала вся стая. С высоты берега было хорошо видно, как снегоходы промчались по льду, настигли волчицу, а затем и переярков. Раздались выстрелы. Охотники дружно закинули в сани три волчьих туши.
Возвращаясь обратно, снегоходы надоедливо протрещали у берега. Слышались довольные крики и смех.
Когда люди отъехали, молодой волк снова поднялся. Его шкуру слегка присыпал снег. Он чутко повёл ушами, одно из которых было наполовину срезано, и тоскливо провыл:
- У-у-у-у-у-о-о-у-о-о!