Ровно в шесть утра дворцовая стража подняла тревогу. Неизвестный, одетый в мушкетерское платье, со шпагой в руке ворвался во дворец. Пользуясь внезапностью нападения, он уложил двух гвардейцев кардинала и скрылся в лабиринте дворцовых коридоров. Кардиналу немедленно доложил о происшествии.
- Опять этот проклятый гасконец! – заскрипел зубами проницательный Ришелье. – Но что он затеял на этот раз?! Если мне не изменяет память, на сегодня никаких политических интриг не запланировано, подвески – дело прошлое, миледи он убрал моими руками… Что же ему надо во дворце?
Ничего не понимающий и потому взбешенный кардинал даже ударил одного из гонцов по зубам золотым перстнем.
- Перекрыть все ходы и выходы! – приказал великий Ришелье.- Вызвать на подмогу еще две роты. Прочесать все помещения.
Гонцы разбежались. Кардинал в волнении ходил по своему кабинету, кусая губы и обдумывая положение. То из одной, то из другой части дворца доносились крики, бряцанье шпаг и возгласы: «Один за всех и все за одного! Эх, нет со мной моих верных друзей Атоса, Портоса и Арамиса!». То и дело кардиналу докладывали о потерях. Пять гвардейцев, десять, двадцать пять… Бледный, как смерть, Ришелье отправил в бой еще несколько отборных гвардейцев из своей личной охраны.
- О, азарт молодости! О проклятая драчливость гасконцев! – сжимал в бессильном гневе руки кардинал. – И почему я предложил ему стать всего навсего лейтенантом, а не маршалом?.. Он же перебьет всех моих ребят!
Раздался ужасный взрыв. Дворец немного осел набок. По наклонному полу, как с горки, прямо в объятия Ришелье скатился черный, как арап, очередной гонец.
- Он взорвал пороховой склад, ваше преосвященство, его не остановить, - сообщил гонец, вытянулся во фрунт и умер.
Кардинал понял, что надо сдаваться. Но его приказ запоздал. Во дворце воцарилась тишина, нарушаемая только стонами уцелевших гвардейцев.
Разбуженные шумом из своих опочивален появились недовольные король, а за ним королева, которая чему-то улыбалась.
- У них с королевой заговор против меня, - похолодев, понял кардинал.
- Что за шум, Ришелье? – раздраженно спросил король.
- Опять этот проклятый Д Артаньян, - процедил сквозь зубы кардинал. – Он…
- Ах, этот милый Д Артаньян, - произнесла счастливым голосом королева.
– Представляешь, Людовик, он никому не захотел уступить права первым поздравить меня с Днём Ангела! Надеюсь, ты не отправишь его в Бастилию за то, что он опередил даже тебя?