Потрескивали в печи сухие поленья. Стучали настенные часы, отмеряя время, и под этот монотонный стук Степан почувствовал, как начали слипаться его глаза. Сказалась усталость прожитого дня, тепло домашнего очага и, выпитые несколько стопок. Он положил голову на ладонь руки, и в то же мгновенье , забылся глубоким сном.
Виделось ему снежное поле, по которому шли и исчезали за горизонтом тени. Одна из них неожиданно повернулась, и он увидел перед собой Сенатора.
-Да ты никак заснул солдат. Голос у Сенатора, почему – то был женский. Он прикоснулся к плечу Степана и укоризненно произнёс - Эх, ты, а ещё солдат.
Степан попытался отстраниться от него, дёрнулся всем телом и открыл глаза. Перед ним стояла Наталья, она трясла его за плечи и тихим, ласковым и вместе с тем настойчивым голосом говорила: - Степан, слышишь меня, проснись, давай поднимайся.
-Как же это я, - потягиваясь, сказал он, окончательно проснувшись, - Надо же ,и не заметил как заснул.
- Разморило тебя от печки, здесь любого посади, – заснет.
Была Наталья в голубом стеганом халатике. Распушенные волосы падали на полные ее плечи.
На пороге комнаты, где Степану была приготовлена постель, она немного задержалась, бросив на солдата настолько вызывающий взгляд, что он снова потянулся к ней, но Наталья, предостерегая от этого движения, покачала головой.
- Еще немного потерпи, приберу в комнате и сразу приду, - пообещала она и добавила с улыбкой: - Ты только не засни.
-Он лежал, запрокинув руки под голову, и думал о той минуте, когда услышит шаги идущей к нему женщины. Он даже слегка подвинулся к стене, заранее освобождая для неё место, представил, как она будет лежать рядом, прикасаясь к нему. Он смотрел на край подушки и видел ее лицо, глаза, губы. Томительные минуты сменяли одна другую, все реже и реже слышался треск догорающих дров, и все так же стучали часы.
Степан снова посмотрел на пустующий край подушки, вздохнул, теряя надежду на обещанное свидание, и в это мгновение услышал легкий шорох, дверь чуть приоткрылась и в комнату, где он лежал, неслышно ступая, скользнула Наталья.
Утром он проснулся от голосистой петушиной переклички. В окно, наполовину затянутое расшитыми занавесками, уже пробивались солнечные лучи. Степан приподнял голову, надеясь увидеть ночную гостью, но Натальи рядом не было. В небольшой комнате, служившей спальней, он был один, за дверью слышались чьи-то шаги, затем протяжный скрип, словно кто-то передвигал мебель и голос Натальи.
- Да тише ты, разбудишь человека, пусть поспит еще.
- Нечего, не в гостинице. Что я, у себя дома, не хозяйка что ли, - громко отвечала свекровь.
Дверь приоткрылась и на пороге появилась Наталья, увидев, что Степан проснулся, произнесла: - Разбудили мы тебя, небось. Ну, раз глаза открыл, тогда вставай.
Протянула одежду, уже чистую и выглаженную. И разговаривала, и смотрела на него так, словно ничего у них и не было.
-А может, и действительно ничего не было – одеваясь, подумал Степан, но тут же вспомнилась вся минувшая ночь, как прильнула она к нему горячим телом, как долго и трепетно целовала теплыми мягкими губами, как внезапно села на край постели и резким движением скинула с себя ночную сорочку.
Ни словом, ни движением, ни взглядом не напоминала ему о прошедшем Наталья. Не такой была она ночью, будто другая женщина приходила к Степану, жадная до ласк, безумно любящая, страстная.
Когда, одевшись, вышел в большую комнату, старуха, глянув на него, усмехнулась:
-Ой, смотри Наталья, как узнают, что беглого приютила, ох и достанется тогда тебе.… Ох, достанется.
Степан от этих слов её смутился и чувствовал себя, закоренелым преступником. Наталья, поняв, что он сейчас переживает, подошла, взяла за руку.
- А ты не слушай её, пусть себе говорит, что хочет. Садись за стол и ни о чем не думай.
-Но как это, ни о чем не думать, когда тебя ищут и в поселке и на дорогах и даже в тайге. От былой уверенности, что может как-нибудь все обойдется, не осталось и следа.
Степану казалось, что стоит ему сейчас выйти из дома как тут же, прямо на пороге его и схватят. И даже здесь, не чувствовал себя в безопасности. А что если в части уже знают, что, именно в этом доме он находится. Степан, посмотрев, на застывшее, словно каменное выражение лица старухи, подумал: - Такая запросто сообщит, если уже не сообщила.
-Не слушай ты её, - еще раз повторила Наталья, это она так просто, не со зла говорит.… Давай-ка я тебе еще чай налью.
-Да, нет, хватит уже, - Степан остановил её руку, на какое то мгновенье задержал в своей, пытаясь запомнить её вот такой, близкой и бесконечно далекой.
-Пойду я, пора мне, спасибо за всё.
-Куда же ты пойдешь, тебя же сразу и поймают.
-Скорее бы, - махнул рукой Степан, - надоело прятаться и скрываться.
Говорил негромко, усталым обреченным голосом.
-А знаешь, вдруг встрепенулась от внезапной мысли Наталья, ты оставайся пока у нас, через неделю муж мой приедет, познакомишься с ним, он тебе поможет на сейнер пробраться и до Владивостока дойти.
И так просто говорила об этом. О муже своем, ему,– с кем провела недавно ночь, что Степан даже растерялся и не знал, что ей ответить. Зато свекровь нашлась: - С какой это стати Николаю в это дело встревать, - всплеснула она руками, - а то других дел у него нет, как твоего солдата прятать.
-А вы, маманя, помолчите. Мы с Николаем как-нибудь сами разберемся, без вашего совета, - ответила Наталья, даже не повернув к ней головы.- Ну, как, останешься? – заглядывая в глаза , спрашивала она.
-Да, нет, спасибо, я, наверное, действительно пойду. Итак, сколько хлопот вам доставил. – Степан поднялся и направился к выходу.
Выйдя за ним в сени, Наталья, прикрыв дверь, прислонилась к ней , скрестив на груди руки, закутанные в концы накинутого на плечи пухового платка. Стояла неподвижно, словно в ожидании чего-то. Что ждала она, стиснув губы и прислонившись к косяку холодной двери, какие слова хотела услышать, какое мгновение хотела продлить…
И ушел солдат, так и не простившись с ней как нужно, может оттого что не знал он, как нужно проститься , чтобы не причинить боль, потому что была Наталья первой женщиной в его жизни подарившей ему ночь любви, как проститься , если до сих пор слышит слетевшие с её губ слова: - “любимый, единственный мой’. Как проститься , если ком подкатил к горлу и не выговорить ни слова, если отвернулся лишь затем, чтобы не увидела она слез в его глазах. Уходил не только от нее, но и от себя, больше всего желавшего остаться в чужом этом доме лишь бы быть рядом с ней. Но, вместо этого, уходил, сам не зная куда, лишь бы как можно дальше от людей.