На фотографии Владимир Андреевич Виттих, сотрудник института Автоматики и электрометрии. Он руководил джазовым ансамблем ДК «Академия». В 1969 году вернулся в Самару (он окончил Куйбышевский индустриальный институт в 1962 году). Сейчас он доктор технических наук, профессор, директор Института проблем управления сложными системами РАН.
Странные у меня получились воспоминания об «Интеграле». Сначала я написал о начале клуба, потом о его конце. Теперь возвращаюсь опять к началу его деятельности. А о середине, вероятно, писать вообще не буду. Впрочем, как получится. Пока я еще не знаю, буду что-нибудь писать или не буду. Если что-нибудь вспомнится, – напишу.
Писать о деятельности «Интеграла» должны сами интегральцы. Они и пишут. И написано уже много, хотя, на мой взгляд, недостаточно. Я же пишу в основном, о том, что связано со мной, пишу то, что я знаю. Или по поводу чего имею свое мнение как житель Академгородка, знавший о некоторых событиях (так уж сложилось) больше других.
Говоря о начале деятельности клуба, тем не менее, я сразу должен передать слово самому Анатолию Израилевичу Бурштейну, который изложил в написанном им очерке «Одиссея советского еврея» все перипетии, связанные с началом славной деятельности «Интеграла», ставшего теперь в глазах многих символом особой атмосферы Академгородка и свободолюбия его жителей той поры, называемых ныне «шестидесятниками».
«К слову, мне не очень понятен этот, теперь уже устоявшийся термин, – пишет он, – характеризующий субкультуру интеллигенции моего поколения».
Я не поленился и посмотрел Википедию: шестидесятниками называют родившихся приблизительно между 1925 и 1945 гг. Большинство из нас, живших тогда в Академгородке и участвовавших в его общественной жизни, родилось между 1930-м и 1940-м. Я родился как раз в середине этого периода.
Близкий по звучанию термин – «пятидесятники» относится к религиозному течению христиан веры Евангельской. Правда, связан он не с пятидесятыми годами, а с переживаниями апостолов на пятидесятый день после воскресения Христа.
«Семидесятниками» или «восьмидесятниками» вообще никого не назвали. Но еще не поздно. Место не занято.
Вернемся, однако, к «Одиссее» А.И. Бурштейна (с моими небольшими комментариями):
"Оказавшись в 1958 году на постое в подмосковном поселке Никольском-Архангельском [А.И. Бурштейн как молодой специалист был принят на работу в только что созданный Институт химической кинетики и горения, находившийся пока в Москве. МК], в снимаемом Академией частном доме, окруженном цветущим садом и тишиной, я даже был немного разочарован. Одной лишь новоизбранной науки, в которую я был отныне всецело погружен, было, увы, недостаточно для ощущения тугого ритма жизни, ставшего для меня привычным.
Ничто не изменилось в этом отношении и с переездом нашего института из Москвы в Новосибирск в январе 1961 года. Даже напротив, территориально изолированный от города Академгородок, окруженный девственным лесом, был подлинной глушью: ни тебе московских театров, музеев, да и просто кафе, где можно было бы скоротать время, свободное от науки, с кем-то встретиться, с кем-то познакомиться. Последнее обстоятельство особенно удручало молодежь, составлявшую большинство населения. (Анатолий Израилевич имеет в виду, прежде всего одиноких молодых мужчин и женщин. МК)
Именно она и инициировала совещание, посвященное проблеме свободного времени в Академгородке".
Как я ни вспоминал об этом совещании, не вспомнилось ничего. Наверное, его проводил Комитет комсомола СО АН, а я на их мероприятия не ходил.
А.И. Бурштейн далее пишет:
"Приглашен был и я. Оставшись равнодушным ко многим обсуждавшимся проектам заполнения этого времени, я взял слово и сказал: а не лучше ли просто обзавестись хотя бы одним молодежным кафе, наподобие тех, которые появились в это время в Москве. Последние легитимировали джаз, долгое время находившийся под запретом, и тем самым снискали себе широкую популярность в молодежных кругах. Что бы нам самим не попробовать?
«Вот Вы предложили, Вы и пробуйте», – сказали мне".
(Так обычно всегда и бывало. Мы всегда знали: "Инициатива наказуема". МК)
"А почему бы и нет? У меня ко всему прочему были и собственные мотивы заняться этим. Мой первый брак не сложился, и мне нужна была точка опоры вне семьи, чтобы отдалиться и разомкнуть порочный круг. Что-то подобное или же просто одиночество подтолкнуло некоторых из присутствовавших сплотиться вокруг меня и начать действовать. Впрочем, очень скоро из них осталось лишь несколько молодых женщин, преданно выполнявших все, что требовалось".
Жалко, что А.И. Бурштейн не называет этих "преданно выполнявших всё, что требовалось" женщин. По крайней мере, двух из них я хорошо знаю. Это Юлия Вильевна Лихачева и Зоя Шмеровна Яновицкая (тогда Овсюк). Они действительно удивительные люди, и о них речь впереди, потому что они не только сыграли значительную роль в жизни Академгородка в тот период, но продолжают оставаться активными и деятельными и сегодня. С ними связано много интересных дел.
"А требовалось многое: и челобитные, и справки, и связи. Однако на первых порах все шло гладко: Президиум Сибирского Отделения во главе с «дедом» (академиком Лаврентьевым) вошел в положение и выделил нам деньги на реконструкцию одной из столовых в молодежное кафе-клуб и приобретение дорогостоящей музыкальной аппаратуры. Последнее оказалось простейшим делом, и мы начали функционировать на временных площадках как филиал дома культуры «Академия»".
Здесь необходимы уточняющие комментарии. На самом деле, «Президиум во главе с дедом» ничего не выделял. Всё начало получаться только после разговора Бурштейна со мной, как я и писал ранее. Со столовой № 8 на Морском проспекте (тогда еще это была Академическая ул.) у группы энтузиастов ничего не вышло, а вот ППО они получили. До столовой еще было далеко, в столовую №7 напротив института гидродинамики "Интеграл” переехал в 1965 году.
Деньги на инструменты для джаз-оркестра Володи Виттиха были выделены Управлением делами по нашей смете для ДК «Академия».
Филиалом ДК «Академия» клуб никогда не был; он был его дочерним учреждением.
"Несколько ранее, проходя вечером мимо одного из домов, - Продолжает Бурштейн, - я услышал звуки джаза, доносившиеся из одной квартиры. Ткнув дверь, я беспрепятственно вошел внутрь, как это тогда было принято в Академдеревне, и познакомился с самоорганизовавшимся ансамблем Виттиха, которого я уговорил податься под нашу крышу. Там он и играл последующие несколько лет, обеспечивая постоянную популярность субботам и воскресеньям, которые именовались нами «кабачковыми днями.
«Кабак» был и пребудет самодостаточным, но в будние дни, целиком отданные общественно значимым программам, мы обходились без музыки».
А в своём «Реквиеме по 60-м, или Под знаком интеграла» Бурштейн пишет о начале «Интеграла» так:
А начиналось все с молодежных кафе, невесть как появившихся в Москве в начале 60-х. Джаз в эту пору был парией. И группы обретали, наконец, площадки в залах кафе, а сами кафе — привлекательность. А в городке в эту пору роились планы создания чего-нибудь эдакого, культурно-просветительного, для заполнения досуга ученых, отрезанных от всего мира и даже от Новосибирска. И я предложил воспроизвести в Сибири московское начинание. Увы, вскоре от группы энтузиастов осталось несколько феминисток, готовых идти до конца, хотя и не представлявших, куда именно. Но безнадежное дело можно начинать только с женщинами, если, конечно, они веруют, что дело это правое.
Здесь опять о женщинах. Но те, которых я назвал чуть выше, никогда не были феминистками.
Спустя полгода, когда под временно обретенной крышей (речь идёт о ППО в микрорайоне «В») зазвучала живая музыка, и к ней потянулся народ, мужские лица незаметно заслонили женские, и ряды наши умножились и окрепли.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2013/03/25/63