Из цикла «Галерея»
С – 6
1.
Он высок
Он не вышел, а вырос
Задохнулся и высох
Его
обнаженный машинкой
Просторный висок
Разрывается нежная кожа
Держи
Удержи
На ладони горячий кусок
И кривляется звездная рожа
Человек – это Бог?
Перешел к строевой
Над толпой
По эстраде чугунно шагая, давил
Загрубелые голые доски
Эй, гости…
Передайте мне новости-гвозди
И моток – молоток
Отошла половина лица
И усмешка всползла на глаза
Человек – это Бог
И тяжелой ладонью
Прихлопнул себя по бедру
Парабеллум
Назло егерям оробелым…
Рванешь?
Донесешь?
Да! Приставлю к виску
Но в гущу
К бегущей толпе – не примкну
Голос мерз, голос-волк
Скрежетал
Надорвавшись, замолк
Жарь и жги – не дыши…
Чтоб до дна оробелой души
Провалился
Горячий железный комок
Захрипел
Показалось, запел
Человек – это Бог
И опять он высок
Он не вырос, а врос
Изнемог
И от пота блестит
Обнаженный машинкой висок
Да мелькает кулак-альбатрос
По земле пулеметом-грозой
Молоти
Молоток
Над старушкой Землей
Продирает глаза новый Бог
2.
А росту он выше среднего
И голову имеет
Совсем голую
Наклонил да попёр в нападение
И кулаки у него гирями
На весы падают
На падение так и тянут
Падать бы ему всю жизнь
Да не упасть бы
А вот душа его как мешок стянута
У него узлом
На излом
Вся в комок стиснута и другим узлом
Еще сверху завязана
Еще выше шляпа возложена
Из-под вязанки
Каплями
Капает
Веет сыростью-холодом
И зажат кусок звездочкой в кулаке
Деревянного, шведского, черного
На куске черный лик
Выписан
Вырезан
И разинут рот бешено
Крикнул бы да замешкается язык
Весь он вытесан
Выложен
А в конце и того более – вымощен
Мощный лоб
Известняком
А еще
На глаза треугольником
Этот лоб тесно собранный
Падает
А еще как зарубкою
Червоточиной
Рассечен
И хрипит, как рычит, он
Видно сыт
От кровавых рук своих
А не может иначе, даже если спит
Тискает
Их в крови, комкает
И пытается он
Во спасение
Новой пыткою
Затянуть узел свой до посинения
Довести бы ему
Донести
Себя до предела самого
Навалиться всей тяжестью, лапами
И взломать тот предел
Вывалиться бы
3.
Вызвериться…
Но и сам куском древа черного
В кулаке зажат
И закрыт
И забит
В тисках чьей-то зависти
И уж вырезан – врезанный
Как свинцом
Лик его на куске каменном
Над кустом розовым
И стоять теперь на плите
На простом крыльце
Вечности
Не сойти
И скрывать яйцо головы в тесноте
Апрельского вечера
На крутом яйце
На лице
Уже
Врезаны
Чугуном костей тени черные
И ползет по щеке червоточиной
Светлячок святости
Не согнать
Веет холодом
Тянет к сырости
Так стоит босой
И дождем нестерпимой горечи
Как росой
Умывается – не отмыть
И не вымолить
А молил бы он об одном
Господи
Оживи
Эти зубы мертвые, лишь на миг
Отпусти
Я бы смог
И как волк
Отхватил язык
И на этот снег розовый
Разом
Выплюнул
Между розами
Пусть сгибается червяком
Выгибается холодом
Может, вспомнит кто
Безъязыкий колокол
Подберет
4.
За спиной тот же сброд
Очередной
Закружился четверной круг
Из кармана брюк
Заднего
Появляется комок
Зелень бледная из двадцаток
Вечный ток
Для инспектора
Подоходный, отложил налог
А взамен
В задник тот
Прячет маузер
Очень маленький, просто крохотный
Доброхотами
К авторучке вложенный
Да стальной кастет
Да платок аккуратно сложенный
Да стило
Как у женщины той то весло
Пахнет серостью
Давит совестью
Веет сыростью
Вперемежку с сытостью
5.
Себя завязать самого
И связать
узлом –
вот оно, дело тонкое
Не раз за дело он брался всерьез
На то своя воля – и волю творя
Доводил себя
Буквально до слез
Срубите! рубануть бы, руби!
Еще немного и он бы разнес
Раскатил
То ли сердце свое
То ли душу свою
Официально
В официальную же
Организацию заступил
Даже прическу сменил
Втихомолку
Браво, бравый карась
Какая-то бестолочь тут же взялась
Толочь-доносить
О чем?
От себя он чего-то такое пошел городить
Вместо того чтоб сводить
Общую нашу линию
И хор подхватил, пошел голосить
оставалось что,
прядать ушами?
щелкать зубами?
Щелк!
Какой в этом толк
Одинокого волка винить
За его одиночество
Его
Высочество
Можно только казнить