Прежде, чем я начну свой скромный рассказ, скажу моим читателям: всё, о чём идёт речь, происходило в советские годы. Чтобы быть точным, скажу :- Это было в 70-ые годы, двадцатого века; в те года, о котором идёт речь в моём рассказе, я жил в сибирском городе *** и работал в бригаде кровельщиков – изолировщиков, в строительном тресте.
Мне тогда было двадцать лет, а потому о жизни я еще как-то серьёзно не задумывался, жил на квартире. Неженатых молодых людей, не ставили в очередь на получение собственного жилья. Мне, как бывшему военнослужащему, обещали дать комнату в строительном общежитии. Но, несмотря, на довольно безрадостную жилищную перспективу, я к жизни относился с некоторой долей юмора, и не терял надежду на то, что жилищная проблема как-то решится.
Этот июльский день был очень жарким. Я, Саня Васильев, и Колька Иванов, в обед загорали в лёгком тенёчке деревьев, которые росли возле нашего рабочего вагончика. Четыре человека из нашей бригады, во главе с бригадиром, играли, в ставшую модной, карточную игру "храп".
- Кто со мной играет, у меня храп? - спрашивал игроков бригадир Дима Шкурыгин.
- Я помогу. Есть помощь. У меня дама с молодками, - говорил Виктор Пятаков, один из игроков.
- Ха-ха, - рассмеялся бригадир. - Витёк, ты старого, который спит на лавке ткни, - шутил он, – ишь, разоспался! Бабку по ходу нашёл темпераментную. А ещё врёт нам, как сивый мерин, что вчера
смотрел телевизор. Видел я его новую пассию! Телевизор с такой можно смотреть! Жалко мужика! А та рада : зритель хороший попался.
- Пусть старый поспит, - отвечал Виктор бригадиру. – Время – обед. Сегодня, он снова к ней попрётся. Скажет ей: «Вот пришёл. Я у тебя тапочки оставил вчера». Подруга его обрадуется. Скажет ему: «Давай, Коля, поищем. А Коля, как юный пионер - всегда готов.
А завтра будет нам врать? «Не выспался я сегодня мужики. Вчера телевизор смотрел».
***
Разговор в вагончике шёл о Николае Павлове, о самом старшем рабочем нашей бригады. Он разошёлся совсем недавно с женой. Ему было сорок лет, а "бабке" - его любовнице, было двадцать лет. Ну а если говорить начистоту, то нужно сказать о том, что рабочие нашей бригады втайне завидовали ему, а их шутки - были совсем беззлобными.
- Да, - сказал Саня Васильев и повернулся на правый бок, затем он встал со своей ватной куртки, на которой лежал, похлопал её, положил на прежнее место, и снова лёг на неё. - Шутим мы над Николахой, а ведь завидуем ему. На круглом, полном его лице была добрая, смущённая улыбка. - Кто бы мог знать, что судьба распорядится так, что будет у него любовница, которая по возрасту годится ему в дочери. Она очень красивая.
Он сам рассказывал, что подруги его Нины не раз выговаривали ей, что, мол, связалась с человеком, который в отцы ей годится, как - будто бы парней молодых мало вокруг. А Нина улыбается им в ответ и говорит: «Я Колю никому не отдам. Я полюбила его, когда училась в старших классах школы. Уже в те годы я думала, что он – моя судьба». Да… Может, и в самом деле – это любовь? А как иначе это объяснишь? По – другому и не скажешь!
- Почему, думаете, я так вам говорю? Судьба, она штука такая. Помните, как в прошлую пятницу после работы вы все по домам, а мы с Витьком Пятаковым решили дождаться, когда Дима подъедет, он после обеда тогда в трест сразу же поехал, наряды закрывал. Короче, Диму мы не зря ждали. Он наши ожидания оправдал, по дороге винца взял. Зашёл он в вагончик и говорит: «Мужики, может, я слетаю до магазина, что-нибудь для закуси возьму?
Я посмотрел на Витька и говорю: «У меня, в сумке от обеда хлеб остался». Витёк говорит: «А у меня есть курятина!» Я обрадовался: «Дима, - говорю бугру, - никуда идти не надо, у нас закусь есть»
Помылись мы перед дорогой, переоделись и сели за стол. В моей сумке был хлеб . Я его достал. Дима обрадовался: «Мужики, мы, оказывается, шикарно живём».
Я ему: «Конечно, чем мы хуже других. Сейчас Витёк ещё и курятину достанет». А потом, обращаюсь к Пятакову: «Мечи свою курятину на стол!» Тот: «Как скажете», - достаёт из из пиджака пачку папирос и кидает её на стол. У меня глаза по полтиннику: « Где твоя курятина?» - спрашиваю его. У него глаза тоже круглые. Он показывает мне на пачку папирос и говорит: «А это тебе что, не курятина?»
Мы с ним друг друга не поняли. Я думал, что у него есть курица. Случилась, одним словом, маленькая неувязочка!
Посидели мы неплохо. Пузырёчек раздавили на троих. Вроде как мало! Дима нам с Витьком говорит: «У меня на бутылку вина деньги есть. Подождите, я сейчас, мигом за ней слетаю!»
Ну, выпили еще, а потом пошли на автобусную остановку. А как сел я в автобус, братцы мои, так сразу же и заснул. Ничего не помню! Слышу голос кондукторши: «Мужчина, просыпайтесь! Вы второй уже раз по маршруту едете! Сколько можно вас будить? Вы не пробовали меньше пить?»
Глаза открываю и смотрю в окно. Мать ты моя русская женщина! Я на железнодорожном вокзале! Придётся мне ехать назад с пересадками. Вышел из автобуса и иду к автобусной остановке. И тут, откуда ни возьмись, словно из-под земли, появилась передо мной молодая цыганка: «Маладой человек! Дай-ка мне твою руку, я, тебе пагадаю!»
Я ей говорю: «Некогда мне с тобой разговаривать! Да и денег, честно сказать, нет! Были бы, зашёл бы сейчас в магазин, да бутылочку винца взял бы, а то "клапана" начинают гореть!»
А цыганка такая настырная попалась: «Дай пагадаю! Дай пагадаю! Я с тебя много не возьму!» Меня смех разобрал: «Конечно, не возьмёшь много, - говорю ей, - у меня в кармане – вошь на аркане! Я отдам тебе её с арканом бесплатно! Пользуйся моей добротой». Она, по-прежнему, не отстаёт от меня! Я ей говорю: «Достала ты меня! Я тебе могу дать тебе только на булку хлеба! У меня копеек двадцать лишних найдётся.
Скажешь, как меня зовут?» А она мне: «Всю правду тебе скажу! Ты только не сомневайся!»
Остановился, достал двадцать копеек и отдал ей: «Скажи, как меня зовут!» Цыганка мне говорит: «А звать-то тебя да на четыре буквы. У меня башка трещит, ещё не протрезвел, но посчитал, что в моём имени, Саша, точно четыре буквы. «Угадала, - говорю ей, - в моём имени четыре буквы! Я назову тебе два имени, одно из этих имён - моё! Скажи мне, как меня зовут, Саня или Ваня?» Она отвечает мне: «Звать-то тебя Ваня!» Я смеюсь: «Ты научись сначала гадать! Я на твоём месте и то навскидку угадал бы», - и пошёл к остановке. Обиделась на меня эта молодая цыганка и говорит: «Маладой человек, я же тебе не всё сказала!» А я ей? «Ну, нет у меня денег, нет! У меня только мелочь на дорогу!» «Да я тебе это бесплатно скажу!» - кричит мне вдогонку цыганка. Я смеюсь: «На халяву, и уксус сладкий. Говори!» Она призадумалась и говорит: «Будешь плыть ты на большом пароходе. Пароход утонет, а Ты - нет!» Я тут спрашиваю: «Почему?» А она отвечает: «Г...о(дерьмо) не тонет!»
- Такая вот история, братцы мои, произошла со мной. - Саня Васильев, печально улыбнулся. - Есть люди, которые не верят тому, что говорят цыганки. А я вот верю! И было бы всё это смешно, если бы не было, порой, печально!
Права оказалась та молодая цыганка! Утонул в водах жизни пароход, который носил гордое имя - СССР! К этому пароходу относилось предсказание молодой цыганки! Открыто ей было то, что произошло на территории великого государства в самом начале девяностых годов двадцатого века! И не больше!
Прав оказался так же и Саня Васильев! Была бы моя история смешной, если бы так было угодно - жизни. Но порадоваться хорошему – мы можем, самые худшие времена остались в двадцатом веке!