Неправда, будто бы к концу я силы берегу,
– Бить человека по лицу я с детства не могу…
(В.Высоцкий, “Песня сентиментального боксёра”)
Начальником кафедры физической подготовки и спорта в нашем военном училище был некто полковник Кузнецов, которого, естественно, “за глаза”, звали Кузя.
На два курса старше моего, в другом батальоне, был колоритный курсант, ни имени, ни фамилии которого я уже не помню, но помню, что лицом он был похож на несколько позже появившегося прославленного боксёра Александра Лебзяка. Здоровый, как откормленный буйвол, весь волосатый, с головой намертво вросшей в плечи, он ходил низко опустив её, как будто пряча подбородок от удара. Боксировал он в тогдашней самой тяжёлой весовой категории – за 91 килограмм. Когда к нему обращались, он, грузно сопя, поворачивал в сторону говорящего свои красные глаза, агрессивно глядящие исподлобья, а если этого было недостаточно, поворачивался всем корпусом. Вкупе с могучим пузом и огромными кулачищами это выглядело жутковато и того, кто общался с ним впервые, брала оторопь. В курсантской среде за ним прочно закрепилось прозвище Бивень. Боксёров в весовой категории “центнер”, в училище, было два-три человека и поэтому Бивень, всегда входивший в призовую тройку, приносил хорошие очки своей роте в командном зачёте. По той же причине его всегда выставляли на всевозможных армейских и городских соревнованиях. Не знаю, что связывало нашего Кузю с его отцом, но были они, как потом оказалось, в приятельских отношениях.
Осенью, в самом начале моего второго курса, наша команда начала готовиться к соревнованиям Северо-Кавказского военного округа. Отсидев с утра на занятиях, после обеда, вместо самоподготовки, мы уходили в спортзал. Училищное руководство, действуя в русле учения Макаренко, проявило неслыханную щедрость и после спортзала нас отпускали в город, для тренировки по собственному индивидуальному плану. Я с двумя друзьями, как правило, три-четыре раза в неделю ходил в плавательный бассейн. В остальные дни мы бежали десятку (10 км.) и после этого шли на улицу Клары Цеткин, в парную, “выводить шлаки”. Другие курсанты-спортсмены занимались примерно так же и все мы часто где-нибудь пересекались. Только Бивня с его вечным напарником Мухой, боксировавшем в такой же особо ценной весовой категории, но с другой стороны: первом наилегчайшем весе, т.е. до 50 кг., мы никогда не видели, они занимались по какому-то совсем уже своему плану. Со стороны эта парочка смотрелась довольно комично, примерно как Слон и Моська. Подготовка продолжалось около двух недель.
За три дня до начала соревнований, в училище, в возбуждённом состоянии, прибежал здоровый волосатый тучный мужик, с головой вросшей в плечи. Он заскочил в спортзал и уверенно бросился в кабинет к начальнику физподготовки, грохнув дверью так, что она слегка приоткрылась. В это время мы, как раз приняв душ, одевались после тренировки. А раздевалка была расположена через неширокий коридор, напротив Кузиного кабинета, дверь в дверь, и, как оказалось, там было всё прекрасно слышно:
– Анатолий Александрович, здравствуй, ты зачем моего в увольнение опять отпускал? Я же просил тебя…
– ЗдорОво, здорОво, дорогой, проходи, садись, чего шумишь? Конечно, отпускал. Начальник училища определил для команды боксёров свободный выход. Такое ценить надо! Всем им, и твоему естественно тоже, оказано особое доверие, понимаешь. Для достижения результата каждому по своей индивидуальной программе разрешили тренироваться. Готовимся на округ. Ты же знаешь, вся наша основная надежда именно на твоего!
– Какая надежда?! На кого?! На эту ходячую грушу?! Я же сколько раз говорил тебе – не отпускай этого раздолбая, ни под каким соусом. Я его для чего в военное училище отдал? Думал хоть тут из него человека сделают!
– Да что случилось-то?
– Что случилось, что случилось… Мы с женой на море уезжали, на две недели, вот что случилось!
– Ну и замечательно, бархатный сезон... искренне рад за вас – Благодушно басил Кузя, – а при чём здесь отпускай – не отпускай?
– А притом!! Дома десятилитровая канистра чистейшего медицинского спирта оставалась. Я её в кладовку заныкал… Подальше затолкал, в одеяло завернул, прикрыл понадёжнее... Ведь нашёл же… скотина.
– И что? Ошарашенно спросил Кузя.
– Что, ЧТО?! А ТО, что канистра-то су!-ха!-я!! Боксёр этот, пан-спортсмен твой хренов, пока нас с женой не было, весь спирт со своими корешами вылакал… И добавил ехидно:
– Спасибо тебе, за такую... ОСО-О-ОБУЮ… ИНДИВИДУАЛЬНУЮ ПРОГРАММУ...
M.V.
Иллюстрация из Интернета