Конец шестидесятых. Я учусь на первом курсе Рижского мединститута, живу в общаге на Марупес, за Агенскалнским рынком. Жизнь напряженная, с зачетами, коллоквиумами, сдачей «хвостов», голодно и холодно. Зима.
Комната моя была на пять человек, угловая, с двумя окнами, но как мы их не закрывали и не заклеивали – выдувало ее начисто! И так-то голод донимает, ведь как не крути, а прожить надо было на рубль с копейками в день. При холоде, жрать хочется еще больше. И к девчонкам, из сельских, уже неудобно ходить в гости, те тоже к концу месяца уже «подъелись». Вот, «дубеем» и голодаем помаленьку. Картошку чужую с подвала уже тоже не удается экспроприировать. Нас «засекли» и хотя не поймали на краже, но ключей от подвала дежурная уже не дает, вышли из доверия. Мы там держали свой мешочек неприкосновенного запаса картошки на пол ведерка, чтобы было основание ходить в погреб для небольших "заборов" картофеля у более зажиточных студентов из деревни, по типу:
"С миру по картошке - голодным спасение!" Пришлось "НЗ" съесть, чего ему стоять. Мы все с нетерпением ждали стипендии и перевода из дома.
Ну вот, наконец! Каждый, ощущает себя миллионером. В первый день идем в шашлычную, днем. Это рядом, у Агенскалнского рынка. Днем шашлычная работает как столовая, и там можно съесть цыпленка табака, люля-кебаб, шашлыка и дают много хлеба. Можно здорово наесться и не так дорого. Цыпленок, конечно, еще тот, советский, синеватого оттенка, и в сыром виде, наверно, он больше похож на труп в родном Анатомикуме. Есть подозрение, что он и погиб-то от голода, а не на мясокомбинате, но на нем все-же имеется мясо и он так красиво обжарен со специями и вкусен! А самое главное он дешевле шашлыка!
На субботу планируется коллективное посещение так называемых «бутербродных». Не то, чтобы нам сильно жгут три – четыре рубля в карманах, но хочется ощутить себя взрослыми и выпить водки, поговорить за стойкой. Бутербродными стыдливо называли "забегаловки" или "стограммовники", куда народ забегал опрокинуть сто граммов водки по пути на работу, в обед, или после работы. Если есть рубль - ты уже король! Не надо сбрасываться на троих, чтобы взять вожделенный продукт.
Мы обычно не спеша посещали пару бутербродных на левом берегу, а потом садились на шестой троллейбус (у нас же проездные за рубль восемьдесят на трамвай – троллейбус!) и отправлялись к Русскому драмтеатру в Старой Риге. Троллейбус тогда ходил прямо, с Октябрьского моста, обходя слева (если ехать с Задвинья) площадь Красных латышских стрелков и по узкой улочке выезжал к памятнику Свободы, вокруг которого и делал разворот назад в Задвинье, с конечной в больнице Страдыня. Конечная была рядом с общагой мединститута. Удобно!
Мы выходили на площади, у Милды, и пешком шли назад к драмтеатру. Там, слева в узкой улочке, на левой стороне подальше от глаз туристов была бутербродная, где всегда были свежие бутерброды с килькой, сыром, котлетами и колбасой. И пусть котлета была из хлеба, но она пахла мясом и была теплой, на кусочке ржаного хлеба, а сыр не скрипел на зубах как резина и не загибался по краям вверх, и хлеб мазали тонким слоем масла, а не маргарина!
За семьдесят копеек давали сто граммов водки и ОБЯЗАТЕЛЬНО бутерброд на выбор. Отказаться было нельзя, хотя студент бы и так ни в жизнь не отказался от еды. Забегающие мужики бутерброд часто приносили к высокому столику на тарелочке, но не ели. Выпивали «сотку» махом и понюхав хлеб или рукав, уходили, предлагая нам съесть не тронутый бутерброд. И мы не «модничали», съедали предложенное. Мы не спешили и растягивали «сотку» по глоточку надолго, за анекдотами и беседой, поэтому бутерброды нам перепадали. В общем «зачете», за четыре - пять часов мы выпивали по граммов триста, реже четыреста. Возвращались в общагу довольные, подвыпившие и поевшие. Пили чай, и поиграв на гитаре и попев, ложились спать до утра. Надо было все воскресенье учиться.
Почему ходили в бутербродную? Не знаю. Взяв крепленого винчика на ту же сумму, можно было и покрепче «наковыряться». Наверно, смысл какой-то был. Напиваться не хотели. Там не надо было прятаться, потому что в общаге было запрещено «кирять». Опять же - как взрослый, за беседой, неторопливо потребляешь. Сильно никогда не напивались. Так, для «расслабухи»…
Курс был сильный и мы уже на втором курсе получили разрешение на «пятидневку». Субботу не учились. А сдав экзамены лучше, чем другие курсы, получили разрешение так учиться до окончания института!
Вот окунулся в воспоминания о той Риге, шестидесятых – семидесятых, и так на душе тепло стало…
Ночью в узких улочках Риги
Слышу поступь гулких столетий.
Слышу века, но ты от меня далека,
Так далека, тебя я не слышу...