Март, 2000–2007. Редакция: 2019г.
Метки: мистика сновидений, романтическая встреча.
Iчасть:
ЗАТОН -------
В шуме гомона лесного, тихой Песней вдалеке, бьются звуки позывного – это, верно, на реке... Что бы это быть могло?
Под берёзкой опускаюсь я в пушистую траву, как ребёнок в ней купаюсь… Снова звуки, я встаю... Это точно на реке!
На мгновенье забываюсь... Солнца луч глаза слепит! Тень мелькнула – это ж надо, надо мной орёл парит! За реку летит!
Да, что там?! Что покоя не даёт? Не иначе, как Иисус прямо по воде идёт?!
Я на реку отправляюсь……………
Вот кончаются деревья. Светом воду серебрит. А у берега, в затоне лодка ветхая стоит; и на лодке – что такое?! – мокрой глыбой развалясь, жуткий нелюдь корчит рожи, руки вымазавши в грязь, и при этом ржавой тростью торопливо днище точит, будто вылезти из кожи прямо предо мною хочет.
Вот так диво!!!
Я, под солнечным гипнозом, нелюдю и говорю:
— «Ты поёшь чудные песни?!»
— «Нет, хоть лопни ты, хоть тресни! Я тут переправой правлю, и на тот далёкий берег живо я тебя доставлю — там звучала Песня рая».
Головой махнувши вбок, нелюдь живо на песок спрыгнул, лодку оттолкнул и веслом по днищу ткнул, и подбросил следом тело... Я едва за ним успела.
Только в лодке этой села, белый призрачный туман нас окутал с головой, и клубился над водой звук заманчивый и странный нежной Песни безымянной…
— «Где мы, Нелюдь?» – я сказала, но его — как не бывало. И в туманной тишине жутко страшно стало мне.
Реку вспять поворотило... Лодку вихрем закрутило... и из рук моих весло водной пеной унесло. Я вскочила и упала, и наверно бы пропала... Чья-то сильная рука вдруг меня поволокла из воды, да на песок. Я хваталась за поток, я боролась, но устала – силы было слишком мало.
IIчасть.
ПОПУТЧИК -------
Я в бесчувствии лежала. Время память искажало… На закате снилось мне, что очнулась при луне, что какой-то старый дед в котелке варил обед… Он смущённо улыбнулся, кашлянул и отвернулся. От костра, как светляки, разлетались огоньки.
— «Дед, скажи мне, где твой сын?»
— «Нету, девка, я – один. Уж почти что целый век я бродячий человек».
— «Кто ж меня от смерти спас? Помню пару светлых глаз и улыбку надо мной! Голос звучный, молодой говорил, что безрассудна..., что по жизни будет трудно мне с шальною головой..., но найдём мы путь домой».
— «Я во тьме заслышал вой. Побежал. И тут с тобой повстречался – увидал, как соломинкой качал ветерок тебя в воде. Ну и, чтоб не быть беде, из реки тебя достал... Вот, костерчик запалил! Это я тут говорил…»
— «Значит, ты от смерти спас?!»
— «Это – я. Я тут припас сала, видишь, и вина!»
— «Меня тянули из реки две очень сильные руки! И глаз мне не забыть вовек!»
— «Не знаю, девка. Я что, грек, тебе разгадывать загадки?! Поешь, и будет всё в порядке».
— «А, на каком мы берегу? Я что-то вспомнить не могу».
— «По мне, хошь этот, а хошь тот! Я, девка, знаю, тут есть брод... И я, когда бываю пьян, то сплю у табора цыган».
Дед протянул бутыль мне в руки, и что-то говорил, да звуки в его гортанном языке тонули в волнах, на реке… Пила я дедово вино, казалось терпким мне оно. Считала звёзды-фонари… Старик буровил до зари... Я слушала и в сон упала – от болтовни его устала – и в предрассветной тишине та пара глаз всё снилась мне……………………
Когда последний соловей допел аккордик впопыхах, стал в синем небе чистый свет пленять крылом орлиный взмах! Парила тихая река,– струилась вдаль издалека! И мы со стариком проснулись.
— «А ну, вставай-ка! Слышишь, дед! Пора к цыганам, на обед; с тобой я, на свою беду, дороги к дому не найду».
— «Кузнечик! Вишь ты, пьёт росу! Как оказалась ты в лесу?!»
— «И нам, дед, надо подкрепиться, а заодно опохмелиться».
— «О-о! Эти сладкие слова моё сознанье принимает, и указаньям уступает. Айда! Мы двигаем к цыганам, но знай, они живут обманом»,– сказал старик, сощуря глазки. Роса искрит, меняя краски!
Мы зашагали вдоль реки. Вокруг порхали мотыльки! ...И завела я свой рассказ, так и не зная, кто же спас меня, когда тот жуткий гном топил дырявый свой паром.
— «Чур! Чур! Да это водяной так посмеялся над тобой».
III часть.
ГРОЗА -------
— «Из-за реки идёт гроза. Смотри, там в тучах небеса. Ох, ливень бесовый нёсет! Уж листья он пооборвёт! А с нашей стороны реки, всё также вьются мотыльки,– дедок задумчиво сказал, на небо пальцем указав. – Ох, сердце чувствует беду!»
— «Старик, я к броду не пойду».
— «Да, что ты, девка. Бог с тобой! Тебя сведу и на покой отправлю тело я своё, как будто ветхое старьё».
Вот полдень – синяя река вдруг стала серой, но пока лишь только лёгкий ветерок стальные тучи поволок… А пред закатом вся вода в ней почернела, и когда накрыл нас пыльный листопад, дед крикнул:
— «Эй, давай назад!»
Я поняла – пришли мы к броду – и молча окунулась в воду. Дед громко ахнул:
— «Святый мой! Ну, может, свидимся с тобой».
Тут разразился сильный град. Я пробиралась наугад... И мигом показалось мне, что голос, плывший по волне, гортанный, дедов резко замер. Я обернулась и глазами искала старое тряпье, но сердце знало уж моё, что только что осиротело, что где-то стариково тело.
«Да, где ты, глупый старикан?! Как будто под водой в капкан ты, как звереныш, угодил! Всю душу мне разбередил!» Я ошарашено рыдала. Воды как будто было мало! Так нет, ещё из синих глаз Господь водицы мне припас.
«Ах, если б плавать я умела, я б под водою поглядела! За что мне это, боже мой, как я теперь найду покой!?»
— «Эй, дура, уходи с реки!– кричали там, где огоньки. – Погибнешь!»
Мне кто-то с берега махнул большой узорной красной шалью.
Цыгане! Дед не обманул. Ну, почему он утонул?!
IV часть.
ПЕСНЯ -------
Я съёжившись в шатре лежала и вся испугано дрожала. А на меня глядел, смеясь, мальчишка, весело дразнясь:
— «Ты рыбу на реке ловила, иль белы-ножки мылом мыла? Что выбрала не добрый час?! Тебя никто бы здесь не спас».
— «Там мой попутчик утонул... Так сильно ветер в спину дул! Во всём виновен водяной... А я уже хочу домой, но, вот, куда же мне идти? Всё перепуталось в пути».
— «Она же бредит! Это бред, там никакого деда нет»,– сказал мальчонка тот украдкой своей седой цыганке-бабке.
— «Вокруг нас, доча, ни души. Одни мы средь дождя в глуши. И табор наш давно ушёл, а внук мой лошадь не нашёл. Удрала глупая кобыла»,– цыганка тихо говорила.
— «Давай я, доча, погадаю и про судьбу твою узнаю. Вот вижу: речка в омут манит… Вот из неё тебя достанет большой и сильный человек, и свяжет вас судьба навек… Вот чей-то старый дед утонет… Вот встретишь ты людей в затоне…»
— «Затон! Конечно! Где же он?!»
— «Да здесь, на нашем берегу, я показать тебе могу».
— «А где тот сильный человек?!»
— «Про это, доча, не известно».
Цыганка затянула песню на незнакомом языке. Меня, как будто по реке та Песня плавно понесла, куда-то – за пределы сна………
Эпилог.
Когда последний соловей допел аккордик впопыхах, стал в синем небе чистый свет пленять крылом орлиный взмах! Парила от лучей река – струилась в даль издалека... И я на берегу проснулась.
Проснулась я и обомлела!!! В меня та пара глаз глядела!
— «Как оказалась ты в лесу?! Смотри, кузнечик пьёт росу. Живёшь, наверно, вдалеке? И как ты пробралась к реке, ведь нет тропы по бурелому? Пора искать дорогу к дому. Вставай, тебя я провожу. Да ты немая, я гляжу?! В затоне можно утонуть, здесь говорят такая жуть! Какой-то леший, водяной. Вчера ты не была немой, когда…»
Когда тянули из реки две очень сильные руки.
КОНЕЦ