Азбука Розанова. От Талейрана до Тютчева
Собственно, все книги - и должны быть такие, т. е.
"не причесываясь" и "не надевая кальсон".
В сущности, "в кальсонах" все люди не интересны.
Розанов
* * *
ТАЛЕЙРАН
ТАЦИТ
ТОЛСТАЯ СОФЬЯ АНДРЕЕВНА
ТОЛСТОЙ АЛЕКСЕЙ
ТОЛСТОЙ ЛЕВ
ТРЕДИЯКОВСКИЙ
ТРЕПОВ
ТРЕТЬЯКОВ
ТРОЦКИЙ
ТРУБЕЦКОЙ ЕВГЕНИЙ
ТРУБЕЦКОЙ ПАОЛО
ТУРГЕНЕВ
ТЮТЧЕВ
* * *
ТАЛЕЙРАН ШАРЛЬ МОРИС (1754 – 1838), французский политик и дипломат
«Некоторые должности похожи на крутые скалы: на них могут
взобраться лишь орлы и пресмыкающиеся».
Талейран
На русскую государственность, "кой-какую", шли Батый, фельдфебель и Талейран.
Фельдфебель - воин, "именуемый враг".
Батый - наша первобытная дикость.
Талейран - это лукавство всяких Бурцевых и Бакаев.
Фельдфебель не страшен России; но в высшей степени могли повредить Батый и Талейран.
ТАЦИТ ПУБЛИЙ КОРНЕЛИЙ (ок.58 – ок.117), римский историк
«Упражнения рождают мастерство».
Тацит
Как история ясна. Ясна и проста. Ее запутывали Фукидид – Тацит, – но прояснили берлинский адвокат из евреев – Лассаль, и тоже из евреев берлинских журналист Маркс.
* * *
ТОЛСТАЯ СОФЬЯ АНДРЕЕВНА (1844 – 1919), жена Л.Н. Толстого
«Как велика бессознательная злоба самих близких людей,
и как велика их неблагодарность».
Толстая
София Андреевна не очень была довольна, что мы приехали (без спроса у нее; она очень властолюбива). Но заговорили (по поводу ее "Открытого письма к Л. Андрееву"), и уже через 1/2 часа знакомства она рассказывала о своих родах, числе беременностей, о кормлении грудью. Она вся была великолепна, и я любовался ею. И она рассказывала открыто, прямо и смело.
Она вся благородная и "выступающая" (героическая).
________________________
Когда я ему защищал пол и деторождение, он сказал: "Да, деторождение... Но с полом и желаниями его, отношениями к нему связано столько унизительного для гордости человеческой", и "наконец, это все так отвратительно, запахи, проч.". Из этого я заключил, что, напр., "Крейцеровой сонатой" он мстил за Былые унижения" с Софьей Андреевной, перед которой поэтому так (лично) и труслив, тогда как она "ходит ему по голове". Я сказал ему, что это просто природа, желающая в важных точках не обнажаться, чтобы не повредиться, окружила их мнимоотталкивающими качествами, якобы "отвратительными", что наилучше сберегает "некосаемость". Искренне или нет, но он согласился, или промолчал. (из письма к П. Флоренскому, 1909 г.)
* * *
ТОЛСТОЙ АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ (1882 – 1945), писатель.
«Что за Россия, заклятая страна,
- когда же ты с места сдвинешься»?
Алексей Толстой
Из писателей нашего направления (православных) мне первому удалось добиться читаемости (книги расходятся). Это - первый раз за историю литературы, за XIX век. Киреевский… - «лежал», и я купил его (студентом) на распродаже у букиниста; Леонтьев раздавал книги свои «из рук»…, прося получивших «уже раздавать далее» - «тому, кто заинтересовался бы»…
Хомяков, Кон. Аксаков, Ив.С. Аксаков при своей жизни вовсе не были изданы…
…Зато Анатолий Каменский с «Ледой» выходит сразу в трех изданиях, Вербицкая строит 2-й каменный дом, Леон Андреев живет в замке, и Алексей Толстой с кормежкой проституток во время акта устрицами («посвящено жене») – уже «знаменитый русский писатель».
* * *
ТОЛСТОЙ ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ (1828- 1910, писатель и мыслитель.
Рождение Иисуса Христа так было: когда выдана
была его мать Иосифу, прежде чем им сойтись,
оказалась она беременна.
Лев Толстой
“Хорошо” у Толстого всегда есть то, что “я делаю”. Счастливое, почти божеское убеждение.
Совокуплялся ли он - и хвалил совокупление и семейное плодородие.
Перестал совокупляться, - и сказал: “Хорошо не совокупляться”.
Охотился ли, лошадничал: и хвалил охоту и лошадей.
Земледельничал и писал: “Хорош труд земледельца”.
Стал класть печь вдове. Выходило плохо. Но писал: “Хорошо”.
Тачал сапоги еще хуже: но и сапоги ему нравились.
Так все 70 лет не мог сойти с коврика, подостланного самоуслаждением и лестью, на котором читал одну короткую молитву фарисея:
КАК ХОРОШО ВСЕ, ЧТО Я ДЕЛАЮ.
___________________
Толстому все мешали устроиться со своей добродетелью. То тетушка, для приобретения последнего лоска манер, - советовала завести связь с великосветской замужней женщиной (“Исповедь”). То у папаши он нашел нечаянно в столе нехорошие карточки (“Детство и отрочество”). ...Ребенком - братец играл с горничной, а он увидел из-за дверей и соблазнился. Студентом. Соблазнила его Катюша Маслова....
Но портили его добродетель - это ужасно!! Как не соберется в царство небесное - все тетушка помешает или братец с амурами. Он, наконец, до того раздражился “на всех этих”, что написал “Крейцерову сонату”:
_______________________
Возьму ножик, возьму вилку,
Заколю свою я милку.
______________________
...Да. А не будь журсеек, попал бы Толстой в рай.
Эти ужасные журсейки, так облегающие грудь женщины и дающие чувствовать формы.
Друг мой: Адам увидел Еву совсем голой - и воскликнул: “Жена моя! Как ты прекрасна!”
И - “ничего”. “Так Бог сотворил мир”. Сказано: “без бабы не обойдешься”. И слава Богу.
_____________________
_ Толстой... Когда я говорил с ним, между прочим, о семье и браке, о поле, - я увидел, что во всем этом он путается, как переписывающий с прописей гимназист между "и" и "i" и "й"; и, в сущности, ничего в этом не понимает, кроме того, что "надо удерживаться". Он даже не умел эту ниточку - "удерживайся" - развернуть в прядочки льна, из которых она скручена. Ни - анализа, ни - способности комбинировать; ни даже - мысли, одни восклицания. С этим нельзя взаимодействовать, это что-то imb;cile.
_________________
Поразительно, что к гробу Толстого сбежались все Добчинские со всей России, и, кроме Добчинских, никого там и не было, они теснотою толпы никого еще туда и не пропустили. Так что "похороны Толстого" в то же время вышли "выставкою Добчинских"...
Всю жизнь он полагал именно на борьбу с такими, на просвещение таких, на то, чтобы разбудить таких, воскресить, преобразить...
И вдруг такое: finis coronat opus! (конец венчает дело) Ужасно.
_____________________________
Чего хотел, тем и захлебнулся. Когда наша простая Русь полюбила его простою и светлою любовью за "Войну и мир", он сказал: "Мало. Хочу быть Буддой и Шопенгауэром". Но вместо "Будды и Шопенгауэра" получилось только 42 карточки, где он снят в 3/4, 1/2, en face, в профиль и, кажется, "с ног", сидя, стоя, лежа, в рубахе, кафтане и еще в чем-то, за плугом и верхом, в шапочке, шляпе и "просто так"... Нет, дьявол умеет смеяться над тем, кто ему (славе) продает свою душу.
_______________________
Толстой прожил, собственно, глубоко пошлую жизнь... Это ему и на ум никогда не приходило.
Никакого страдания; никакого "тернового венца"; никакой героической борьбы за убеждения; и даже никаких особенно интересных приключений. Полная пошлость.
Да, - приключения "со своими идеями"... Ну, уж это - антураж литературный, и та же пошлость, только вспрыснутая духами.
______________________
Толстой был гениален, но не умен. А при всякой гениальности ум все-таки "не мешает".
______________________
Это недоверие и неуважение к человеку, предрасположение не уважать его (гоголевская черточка) была у Толстого вечно, с юности. «У меня героев нет». – «Врешь, братец – он есть: это твое разросшееся, преувеличенное Я».
Я люблю писателей с героями. Это добрые, милые люди. Они близки к Гомеру, у которого не «героев» не было. Отличное время. Счастливое время.
* * *
ТРЕДИЯКОВСКИЙ ВАСИЛИЙ КИРИЛЛОВИЧ (1703—1769), русский учёный и поэт
«Торжествуйте все российски народы:
У нас идут златые годы».
Тредиаковский
Столица перестала быть «взыскательной»: и так как, увы, вся почти литература «делается» столицею, то замечательный упадок литературы, наблюдаемый в последние годы, объясняется не столько «умственным упадком вообще России», как грустно гадают некоторые, но вот этой «невзыска тельностью» Петербурга и Москвы... А «невзыскательны» они сделались оттого, что «у столичного интеллигента разорвано на куски время»... И что он давно потерял сколько-нибудь длинную мысль, сколько-нибудь сложное ощущение... да даже и способность прочитать серьезную книгу. Россия серьезна: но две «главы» ее, одна с золотыми маковками и другая с легионом перьев и сотнями канцелярий — решительно становятся несерьезными... Текущая литература, по элементарности и грубости мысли, возвращается к до-Карамзинским временам; а по «вкусу» сравнялась с Тредьяковским. Неожиданно и достоверно.
* * *
ТРЕПОВ ДМИТРИЙ ФЕДОРОВИЧ (1855—1906), московский обер-полицмейстер, Генерал-губернатор Петербурга
«Дума всегда опасна. Опасность уменьшится только
Твердостью правительства».
Трепов
Все шумели о Трепове…
- Да кто он и что? – спрашиваю.
- Понятия не имею, и никто не знает.
- Должно быть, умен!!! (утвердительно)
- Нет. По крайней мере – не говорят. Ничего определенного, как-то появился вдруг. Я спрашиваю Витте. Он сказал: «Тоже не знаю». Но припомнил только, как на похоронах Александра III было пасмурно, он (Витте) стоял около эскадрона. Солдаты приопустились, и тогда офицер, оглянув строй, скомандовал:
- Смотри веселей!!!
«Это был Трепов», - договорил Витте. Суворин смеялся тихим смехом («веселей» на похоронах)
* * *
ТРЕТЬЯКОВ ПАВЕЛ МИХАЙЛОВИЧ (1832 – 1898), собиратель произведений русского искусства
«Нажитое от общества должно быть возвращено обществу».
Павел Третьяков
В Третьяковской картинной галерее не благополучно… г. Игорь Грабарь, задумал переставить в ней картины по своему пониманию, которое неуловимо смешивается с произволом… Тут фарисействовать нечего, тут надо исполнять душевно и благостно по благой, благородной воле жертвователя…
Самое большее, что можно допустить, это покупку в галерею Третьякова картин той самой русской школы, и приблизительно тех же художников, каких он облюбовал при жизни. Его галерея – очевидно вкусовая, с выбором, а не как набор или сбор «вообще живописного».
Ведь что грозит наследию Третьякова, что его собрание будет завалено, закрыто, перестанет почти быть видимо среди новых картин, выбранных по вкусу почти противоположному. Н.М. Третьяков будет плакать в могиле.
* * *
ТРОЦКИЙ (БРОНШТЕЙН) ЛЕВ ДАВИДОВИЧ (1879 – 1940), один из руководителей Советского государства.
«Независимость» и «свобода» есть два пустых места.
Троцкий
Это – еврей, по происхождению крестьянин Херсонской губернии, по образованию – университетский… Лицо Троцкого типично юридическое: он читает, интересуется, агитирует в сфере правовых, экономических вопросов, и все под углом математики и механики. Это крепкая, совершенно еще молоденькая, широкая фигура, с большой волосатой головой… Троцкий произнес всего несколько слов, но он именно произнес, а не проговорил их. «Ораторы» совершенно так же «рождаются», как и поэты… Ораторство требует, я думаю, жестокости души, некоторой глухоты и притупленности всех ее высших утонченных даров; это что-то бронзированное, внешнее, крепкое снаружи и не драгоценное внутри. Ну, могли ли бы мы представить себе Христа оратором?... Словом это совсем другой чекан человека…
Троцкий разрисовал свои немногие слова, точно размазал их по вниманию слушателей. И в то время, как все и весь суд точно что-то шептал и шептался, - и маленький прокурор и мокрый председатель, - этот наполнил небольшую залу звуками, которые были слышны в последнем ряду.
* * *
ТРУБЕЦКОЙ ЕВГЕНИЙ НИКОЛАЕВИЧ (1863 - 1920), брат Сергея Трубецкого, философ, последователь В. Соловьева
«Для русского освободительного движения характерно то,
что оно дорожит равенством более, нежели самой свободой.
Оно готово предпочесть рабство частичному освобождению:
между всеобщим равенством рабства и всеобщим равенством
свободы оно не допускает середины».
Трубецкой
Россия… не умнеет, потому что не хочет читать «Московского Еженедельника» кн. Е.Н. Трубецкого и, может быть, даже не очень знает о его существовании.
Кн. Евг. Трубецкой поражает меня какой-то безнадежной старостью, преждевременным угасанием всех сил, и должно быть, от этого происходит то, что он кажется таким неталантливым.
Пишет он – как червонцем дарит, и, без сомнения, считает заслугу свою перед отечеством – чрезвычайной.
______________
Не нахвалится Лукиан Трубецким и не наругается Розановым. «В.В. Розанов и кН. Е.Н. Трубецкой… Это дальше, чем Смердяков от Ив. Карамазова». Ну, пусть я Смердяков, но отчего же кн. Е.Н. Трубецкой – Иван Карамазов?
Это похоже на «вприсоску», т.е. совершенно непонятно. Кн. Е.Н. Трубецкой – человек корректный, европейский, убийствами не занимается и всегда вымыт самым лучшим мылом. Он к тому же весь виден и прозрачен, как стеклянный шар, и кажется, не содержит в себе никакого секрета. А ведь Ив. Карамазов был с «секретом».
Что выдумал обо мне Лукиан: что я пишу «в халате» (никогда и не заводил), что у меня по столу бегают русские тараканы (к тараканам слаб, - люблю) (…), что я только подражаю Достоевскому и вообще вне Достоевского – Розанова нет». Столько казней и за одну вину, - что почитаешь Россию. Но я оказываюсь даже хуже и этого; все мои вкусы и тяготения идут «от Кузнечного переулка, от грязных и типично петербургских улиц, которые между Сенной и Пятью углами. Затхлый, спертый воздух, заношенное платье, темные, осклизлые, вонючие лестницы и… острое, болезненное и извращенное любопытство к тайнам пола. В этой клинике», и т.д.
Князь, потершись фраком должно быть о рабочий пиджак Лукиана, скажет: «Camrad, хотя я вас и не вижу, но чувствую, как из всего вашего существа сочится благородство. Руку…».
И протянет вниз руку. Тут Лукиану нужно быть осторожным и не поцеловать ее. А то их «вприсоску» выйдет наружу.
* * *
ТРУБЕЦКОЙ ПАОЛО (ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ) (1866 – 1938), русский скульптор
... Не вслушиваясь, не всматриваясь в подробности, он по виду русских людей, по фигуре русских людей, по лицам и говору русских людей, вот как собака «верхним чутьем», – знает ту страну, то государство, тот исторический возраст государства, то счастье или несчастье, надежды или безнадежность…
Конь уперся... Голова упрямая и глупая… Конь не понимает, куда его понукают. Да и не хочет никуда идти. Конь – ужасный либерал: головой ни взад, ни вперед, ни в бок. Больно коню: мундштук страшно распялил рот… «Дайте реформу, без этого не шевельнусь»… Голова у коня упрямая и негениальная, «как мы все», «как Русь», как «наша интеллигенция». – «Пустите к свету!» А хвоста нет, хвост отъеден у этой умницы. Между хвостом – или, лучше сказать, «недостатком хвоста» – и злой, оскаленной головой помещено громадное туловище с бочищами, с ножищами, с брюшищем, каких решительно ни у одной лошади нет, и Трубецкой... явно рисовал не лошадь, а черт знает что! «Вдохновение», бессознательность!.. Именно так и нужно было: ну, какой «конь» Россия, – свинья, а не конь. «Чудище обло»…
Зад, – главное, какой зад у коня! Вы замечали художественный вкус у русских, у самых что ни на есть аристократических русских людей, приделывать для чего-то кучерам чудовищные зады, кладя под кафтан целую подушку. Что за идея? – объясните! Но, должно быть, какая-то историческая тенденция, «мировой» вкус, что ли... «Задом (надо бы сказать грубее) живет человек, а не головой»…
Трубецкой, который, конечно, видал и удивлялся «большим крупам» у кучеров,.. как-нибудь видал и слыхал, хоть и не вслушиваясь, русских спорящих либералов, – все это смесил, соединил в великой безотчетности своей фантазии, своего слепого гения, слепого ума, и посадил упрямую, злую, почти ослиную голову («уперлась вниз по-ослиному») на громадную полулошадь, полу... Бог знает что... Помесь из осла, лошади и с примесью коровы... «Не затанцует». Да, такая не затанцует; и как мундштук ни давит в нёбо, «матушка Русь» решительно не умеет танцовать ни по чьей указке и ни под какую музыку... (Памятник Александру III, - Паоло Трубецкого, 1909 г)
* * *
ТУРГЕНЕВ ИВАН СЕРГЕЕВИЧ (1818 - 1883), писатель
«Скептицизм всегда отличался бесплодностью и бессилием».
Тургенев
Имя Тургенева без вражды, без полемики, без ясных причин, тихо замерло в сознании живущего сейчас поколения. Мало кого называли так редко, как его, в литературе, в беседах истекших двух десятилетий.
Тургенев вошел в то безмолвие исторического почитания, где так же тихо, как в могильном склепе. Его статуя поставлена в пантеон русской славы, поставлена видно и вечно; ее созерцают, но с нею не переговариваются ни о чем живом живые люди.
Теперь, когда мы имеем творения Тургенева рядом с таковыми же Толстого и Достоевского, мы не можем не отметить некоторую излишнюю недвижность его языка, утомительную ровность, недостаток на всем почти протяжении — одушевления.
Язык его равно хорош везде, но не имеет в себе вершин. Язык особенно Достоевского, а местами Толстого, ниже общим уровнем, но он имеет в себе отдельные пункты такой несравненной высоты, на которые Тургеневу едва можно было, закинув голову, взглянуть.
Тургенев как будто никогда не был поражен исключительной идеей, исключительной по красоте, величию или ужасу. Его ум всегда господствовал над встречаемыми или приходившими самому ему на ум идеями: он ими управлял, а не то, чтобы идеи поднимали в нем неожиданный или опасный пожар.
_______________________________
Физиологически отвратительное Тургенева заключалось в том, что совершенно не видно на портрете, как известно – скорее поразительной красоты, гармонии и изящества: его крупная голова сидит не только на более крупном, но – на неизмеримо более крупном теле, которое точно все распухло, как у покойника-утопленника. Тело его, фигура его до того огромна, точно это какая-то мебель, а не живой, настоящий человек: точно это «пространство человека», а не его привычная фигура (…)
И вот этот пухлый господин сделал столько же зла, сколько и тощий Чернышевский. Оба били в одну точку, разрушали Россию. Но в то время как «Что делать?» Чернышевского пролетело молнией над Россией, многих опалив и ничего, в сущности, не разрушив, «Отцы и дети» Тургенева перещли в какую-то чахотку русской семьи, разрушив последнюю связь, последнее милое на Руси. После того как были прокляты помещики у Гоголя и Гончарова («Обломов»), администрация у Щедрина… и история, купцы у Островского, духовенство у Лескова… и, наконец, вот самая семья у Тургенева, русскому человеку не оставалось ничего любить, кроме прибауток песенок и сказочек. Отсюда и пошла революция. «Что же мне делать. Что же мне , наконец, делать». «Все – вдребезги»!!!
__________________________
Тургенев побежал за мальчишками. Мальчишки и барышни все решают, – особенно которые побезграмотнее.
* * *
ТЮТЧЕВ ФЕДОР ИВАНОВИЧ (1803 – 1873), поэт, публицист, дипломат
«Всё во мне, и я во всем!..»
Тютчев
Тютчеву уже «срезал голову» Мережковский, Пушкина растолковывает на университетских семинарах Семен Венгеров.
Стих Тютчева не показался верным или достаточно красивым Гершензону; и он его немного «подправил», выкинув «Христа» в конце и «эллинизировав» в начале.
Кто же вспомнив семинарию, начнет молиться Богу? А прочитав Тютчева – помолится.
Именно в Тютчеве, а не в Пушкине или Толстом, наше дворянское культуросложение получило высшее завершение и чекан. Что он наиболее типичен для этой среды; наиболее характерен. Наиболее ее «закругляет» собою…