Бранеева сплюнула на ковер. Ее скулы подернулись и она подняла взгляд на замеревшего Олега.
— Осмелился-таки… Женщину ударить! — Ее тощий стан начал медленно собираться, потом с такой же скоростью пополз к близ стоящему креслу; с помощью трясущихся рук она попробовала в него сесть, а когда ее поза приняла непонятного рода положение, окровавленный рот выговорил — Что ж, мог бы еще раз. Мне второй щеки не жалко.
Олег не шевельнулся. Казалось, вокруг его темной фигуры сгущались еще более темные тучи, даже свет в комнате как-то померк, и изнутри стали наливаться каким-то сиянием его глаза. За окнами была такая ночь, словно неудачливый строитель забыл сделать для оконных рам проемы. Именно в этот красноречивый момент у Даши случился обморок. Из небытия вытащили больно сжавшие плече пальцы.
Позже, по-прежнему сидя на ковре, Даша разглядывала образовавшийся синяк и небольшую рану около губы в свое никудышное зеркальце. Олег внимательно смотрел на нее, вульгарно расстелившись в том самом кресле. Где-то обиженно капала вода с крана и духота тишины сдавливала череп нечайными всхлипами. Когда пудра удачно покрыла пятно внезапно вспыхнувшей злости и тени подвели аккуратную черту покрасневших глаз, Бранеева зыркнула на Олега, от чего тот едва улыбнулся и опустил бессовестный взгляд на скрещенные перед грудью кисти рук, на одной из которой красовалось пятнышко крови.
— Ты не права! — изрек он, вернув лицо в прежнее положение. Ему еще что-то хотелось сказать, но перебило ее молчание.
Даша приземлила пудру и зеркальце.
— Что я тебе сделала, ты скажи!
Где-то снова хлюпнулась капля, и выдох пошатнул фигуру Олега так, что та села прямее обычного, а зрачки налились негодованием, рот скривился.
— Ты много чего сделала!
— Ух ты! Наш разговор набирает обороты! — теперь настал черед ей улыбнуться, о чем она тут же пожалела, — рана около губы решила выразить мнение по поводу своего существования.
Олег подвинулся вперед, за ним и его пространство.
— Сколько раз я в твоих руках был тряпкой! Ты даже не вздумала воспользоваться ею!
— И это тебя так бесит? — ее взгляд вновь уперся в отражение глубоко спрятанного злорадствия.
— Не в этом дело! Я постоянно находился на грани, я пот и кровь поистратил ради того, чтобы ты мне доверяла. Вместо чего ты даже не взглянула на мои старания. — Стан широкоплечий немного изогнулся. — А как ты с моими подарками поступила?
— С какими? — даже зеркальце повернулось в удивлении.
— Вот видишь! — Олег вновь расслабленно опустился в проем кресла. — Ты даже не знаешь, о чем я.
Молчание на этот раз ничего не предприняло. Оно просто зашумело сверху, протопало за дверью и разбрызгалось каплей из крана. Даша Бранеева во второй раз отложила пудру и попыталась встать, что ей удалось с легкостью, которую никто не ожидал. Опершись на рядом стоящий столик, она сказала:
— Тебе должно быть стыдно дарить такое!
— Стыдно! — слово так и подбросило сидящего дотоле мужчину. — Что ты себе возомнила!?
— Мы явно чужды друг другу!
— Я не об этом сейчас! Что стыдного в том, что я до сих пор позволял тебе пользоваться мною?
— А я и не воспользовалась ничем!
— Зато ты выкинула мою душу, словно я мусор какой!
Оба стояли и сверлили взглядом лоб, ресницы и зрачки друг друга. Губы у Даши пересохли, тогда как у Олега увлажнились, даже видно было, как слетают капли недовольства. Каждому хотелось прекратить этот разговор, чтоб встретить в одиночестве утро. Первый начал клонить эту тему к завершению сосед сверху, желавший спросить обезболивающий.
Последней фразой, постоянно долетавшей из темноты, было гулкое созвучие Олега, брошенное через плече:
— Только ты не виновата! Нужно быть очень высокомерной, чтобы сказать «Мне не стыдно!»
24.04.2008