И. Рассказов.
Осколки.
1. У зеркала.
«Здравствуй, милый… Ну, и рожа… Молчишь? А я вот молчать не буду: сам виноват. Что? Не слышу. То-то же… Ты меня только не перебивай. Жить так, как ты жил до этого – это бесцельно растрачивать свою жизнь. У тебя, их несколько? Нет, если это так – валяй, только не обманись. Да, личная жизнь дала трещину, и уже никто не будет смотреть в твои глаза и кричать, раскинув руки в стороны, что любит… После такого, так и хочется из себя вылепить жертву. Не смей этого делать никогда. Выше голову, товарищ! Ты по сторонам оглядись. Что, трудно? Понимаю, но что-то же надо делать. Загонять себя в угол не стоит, да и сочувствующих не будет. Им сейчас не до тебя – в стране кризис, да и свирепствует «свиной грипп». Как ты не в курсе? Вот тебя затянуло, так затянуло. С одной стороны и хорошо, что так, а с другой… Собственно, а почему бы и нет? Если вдуматься, тебе до всего этого и дела-то нет, а тем более, когда она ушла. Ну, эта ушла, придёт другая. Ой, только не делай такие глаза. Вон в мире сколько людей. Попробуй, угадай свою половинку. Столько комбинаций, что если подумать хорошенько – не стоит над этим заморачиваться. И потом, откуда нам знать про всё это? А что если это любовь? Любовь, любовь… Вы, наверное, все сговорились и талдычите одно и тоже. Что мы знаем про эту самую любовь? Ничего…
Ну, давай по пунктам разберём твою ситуацию. Встретились… Кстати, как это у вас произошло? Сама подошла? Ты шутишь… Нет, не шутишь? Удивительно! Наверное, у неё не все дома. Ну, как можно было вот так взять и… Слушай, а может у неё такой «конёк», чтобы мужчина был старше своей избранницы лет так на двадцать, а то и на все тридцать? В этом что-то есть. А почему бы и нет? Один мой знакомый психолог как-то казал, что такое случается тогда, когда в семье пустует место отца. Она из такой семьи? Ну, тогда всё понятно, а то заладил: любовь, любовь…
Идём дальше: итак она подошла к тебе и… Ясно – у вас всё получилось красиво. Кстати, по началу у всех так. И надолго вас хватило? На три года? Ты не врёшь? И ещё на шесть месяцев? М-да, растянули удовольствие. Как вы не сошли с ума от этого? Только она? Жаль… Представляю, через что вам пришлось пройти. Болезнь в первую очередь выбивает слабых. Вот она и подвернулась под руку. Сколько всяких мыслей кружило в твоей голове, когда это случилось. Угадал? А хочешь, я скажу, когда ты понял, что она создана только для тебя? Хочешь? После того, как она вернулась в реалии после своих «червяков». Интересно то, что ты в этом признался только себе. Это поступок. Горжусь, и всё же надо было об этом прокричать во весь голос, чтобы у завистников глаза лопнули. Понимаю, понимаю – не то воспитание. Принимается. Тут ты всё сделал правильно: согласно протоколу. И что было дальше? Полёт? Это как? На счёт: раз, два, три? Вальс, что ли? Ну, вы даёте, ребята… Неужели получилось? А-а, вальс всё же не получился… А сам полёт? Было? Слава Богу, хоть так.
А что же было потом? Ты только не молчи. Нельзя в себе всё держать. Надо выговориться… Уехала? А ты? Остался… А нельзя было как-нибудь всё сделать по-другому? Думал, что вернётся, а она решила не возвращаться… Знакомая ситуация. Ну, что тебе на это сказать? Она молодая, красивая женщина… Кстати, то что она стала женщиной благодаря тебе, ты не отрицаешь? Хорошо. Ну, так вот эта молодая, красивая женщина почувствовала свободу и… Всё же с твоей стороны не осмотрительно было так рисковать. Что ты сказал? Я не расслышал… Ты это сделал осознанно? Браво! Ещё один поступок. Кстати, уже второй…
Ну, и как вы после всего этого? А впрочем, ничего не говори – я и так догадался. Расстались? У меня к тебе только один вопрос: «Чья был инициатива?» Твоя? Ты что сдурел? Она же тебя, наверное, любила… Хотя, если разобраться, многое она сделала для того, чтобы подтолкнуть тебя к этому решению. Вообще-то, ты молодец, что поступил так. За одно это тебе следует поставить при жизни памятник. Не хочешь? Ну, дело хозяйское – можно и повременить. Расставались тяжело? Понятно… Судя по тебе, забыть до сих пор её не можешь. Ну, чего уставился? Я ведь только констатирую, а выводы делать всё же тебе придётся. Одно могу сказать, что это был шаг, на который не каждый отважится. Вот и она всё тянула время, присматривалась, боялась, что ты на себя руки наложишь. Что, и в мыслях такого не было? Молодец! Я в тебе выходит - не ошибся. Получается, что ты ей подарил свободу, о которой, скорее всего она мечтала, уезжая от тебя. Теперь, наверное, она счастлива по-настоящему.
Ты чему улыбаешься? Разнице с ней в возрасте? Смотри не захлебнись… Это хорошо, что ты так на это реагируешь. Вот ещё что, запомни на будущее: берёзку надо рубить по себе. Что делать, если это любовь? А кто тебе про это сказал? Она? Слушай меня: что такое любовь - никто не знает в точности, да и я не знаю, а знать хочу. Зачем мне это? А чтобы потом, вот таким потерянным, как ты, мозги на место ставить. Мне отсюда, из зеркала, глядя на всех вас, не всегда удаётся докричаться до смысла происходящего с вами, а так хоть будет уверенность, что вы меня услышите. Кстати, однажды мне показалось, что докричался, а когда опомнился – зеркало всё на мелкие осколки. Всё бы и ничего: радоваться бы, а оказалось, разбитые зеркала - это к несчастью. Вот поэтому, теперь веду себя осмотрительней, да и что-то мне подсказывает, что тогда я как раз и кричал-то, чтобы помешать распаду семьи твоей возлюбленной. Видишь, как всё обернулось: и отец ушёл, да и у матушки её все ценности в один миг переметнулись от неё на противоположную сторону жизни.
Ну, насчёт тебя, если интересно, могу сказать так, что всё будет нормально. Будешь ли ты счастлив? Будешь… С кем? А ты разве до сих пор не понял?
2. Письма.
Это всё, что осталось от неё: несколько открыток, фотографии, письмо… Куда теперь всё это? Одни подобное берегут до самой смерти, а потом попадает всё это в руки людей и то, что когда-то принадлежало двоим, становится достоянием масс. Гласность – это в крови любого народа. Ничего плохого в этом нет, просто всегда найдутся те, кто посмеётся над чувствами… Бог им судья.
Можно, конечно, до этого не доводить. Как? Взять и сжечь… Письма всегда горят хорошо и запах от них дурманящий, если в них всё было написано искренне. Это уже потом, когда пламя погаснет, и бумага пеплом рассыплется в пыль, станет жалко, и что-то будет жечь в груди. Такое ощущение, что там тоже пламя, и оно подбирается к прошлому. Память не подвластна огню. Всё, что там, не горит…
Есть и другой способ: взять все её «послания» и разбросать по всему миру. Как? Очень просто: запечатать и отправить в разные концы света, не указав обратного адреса. Зачем? Пускай подобно птицам летят и… не возвращаются. Романтично. А может всё же жестоко? По отношению к кому? К ней, к себе, к нашей любви… А разве мы ещё существуем? А разве нет? Что же мы все такие – без сложностей не можем? Рвём друг друга на части по одиночке, и не решаемся сделать шаг навстречу. Для чего? Чтобы не расставаться…
3. Разговор с самим собой.
«Допустим, что все мосты сожжены».
«Все?»
«Все до единого. Какими будут твои действия?»
«Начну всё сначала… с чистого листа».
«Ага, с со свежей простыни, с вымытой тарелки, с неношеного пиджака…»
«Ну, зачем же так-то?»
«А как? Ведь вам людям свойственно о прошлое вытирать ноги и с понедельника, чаще именно с него, бросаться в новые авантюры».
«Я не такой».
«Кто тебе про это сказал? Заблуждения ещё никто не отменял».
«Где-то я это уже слышал».
«Так это твои слова».
«Мои? Не помню».
«Ну, батенька, ты даёшь… Что же с тобой будет лет так через десять?»
«Зачем заглядывать наперёд?»
«Что, страшно? Не успеешь глазом моргнуть, а ты уже там. Представь: идёшь весь такой подтянутый».
«Подтянутый?»
«Ну да… У тебя же это в крови – держать спину ровненько и чтобы ничего лишнего не болталось в районе живота…»
«Ну, допустим».
«Так вот ты идёшь, а она тебе навстречу».
«Кто, она?»
«Она – это она. Идёт, и ваши взгляды встречаются. Как ты себя поведёшь?»
«Пройду мимо».
«Ой, какой же ты дурак. Это же подарок судьбы. Если хочешь знать, так Вечность проверяет наши чувства».
«Значит, мне надо броситься к ней и…»
«И?»
«Обнять».
«Через десять-то лет? А что же ты раньше этого не сделал?»
«Но ведь она…»
«А что она? Ну, не вернулась и что? Ведь любить тебя она не перестала».
«Что-то я запутался совсем: любит – не любит».
«Оба вы путаники: одна в одиночку решила дотянуться непонятно до чего, а другой поверил, что у неё это получится, если его не будет рядом. Всё это ерунда. Не перебивай… Всё подобное попадает под статью…»
«Не пугай».
«И не собираюсь. Один только вопрос: «Что ты ей скажешь, когда вы встретитесь?» Неужели промолчишь?»
«Она и так знает всё, что я ей скажу».
«Уверен?»
«И раньше она всё чувствовала и понимала без слов».
«Так почему же вы расстались? Ведь можно было построить жизнь и без этих колдобин, и сейчас я бы из тебя всё это не тянул клещами».
«А собственно, кто ты?»
«Я? Твой внутренний голос».
«Рад познакомиться. Давненько тебя не было слышно».
«Так я наблюдал за тобой изнутри. Ждал, когда ты начнёшь адекватно воспринимать происходящее. До этого не было смысла с тобой поднимать эту тему, да и ты всё больше общался с зеркалом. Насмотрелся?»
«Ты это о чём?»
«О том, что оно до сих пор хранит её изображение, и ты…»
«Ну, что я?»
«И ты его всё зацеловал».
«Бред какой-то…»
«Так и я об этом, но зеркало всё в следах от твоих губ и тут много непонятного: раз решил с чистого листа, давай не жмись».
«Я?»
«Ну, не я же… Такое ощущение, что у тебя ранняя стадия склероза. Ты с этим не шути, а то проснёшься однажды…»
«Опять пугаешь?»
«Зачем мне это? Просто жалко тебя».
«Жалость опустошает».
«Какие мы начитанные. Ну, раз такое дело, ответь на один мой вопрос: «Как будешь жить дальше?» Вопрос понятен?»
«Что буду - это точно. Как? Пока не решил. Насчёт «дальше» - надо ещё разобраться. Что-то вокруг меня какое-то движение в последнее время стало происходить».
«Поясни».
«Женщины оживились».
«А ты как хотел?»
«Я хотел, чтобы она сейчас была рядом со мной».
«А кто тебе сказал, что она далеко? Если хочешь знать, именно сейчас она как никогда близка к тебе. Можно сказать, что стоит за твоей спиной. Не оглядывайся – это образно… Она думает о тебе так часто, что…»
«Не продолжай…»
«Не веришь?»
«Верю. Я тоже думаю только о ней».
«А как же понять твои слова, мол, сумел вычеркнуть – сумей забыть?»
«Никак».
«Это не ответ. Сказано хорошо, но надо кое-что подкорректировать: «Сумел вычеркнуть – сумей забыть, но только не её». Годится? Я вообще тебе удивляюсь: как ты мог её отпустить? Да, поступок, но какого ей после этого? Ты, хоть понимаешь, с кем ты расстался? Ведь это она кричала через расстояние, что любила тебя задолго до своего рождения на этой земле. Такое под силу только одному человеку и этот человек она. Вот и получается, что «тот, кто не замечает мгновений – не ценит вечности». Кстати, твои слова, а ты взял и всё сломал».
«Не продолжай…»
«Ладно заканчиваю… Процитирую вот это из твоего последнего и умолкаю: «Я до сих пор ношу под сердцем не родившегося ребёнка – нашу любовь, родная».
4. За «красных» или за «белых»?
Как всё просто: набрал и вот он её голос у самого уха и сердце на самом краю Вселенной, а ты ничего не можешь сказать. Почему? Страшно… Опять эта предательская дрожь во всём теле, как тогда в первый раз, когда она смотрела на меня и будто спрашивала: «За «красных» или за «белых»?» А что я? Ах да, там было так: «Да и за «красных», и за «белых», и за всех вместе взятых, только не торопи меня с ответом: дай наглядеться на тебя, дай запомнить тебя такой, какая ты сейчас». Как давно это было… в другой жизни
«Да, она незаметно стала взрослой. От той девочки-панка остался только взгляд, но и он стал более глубоким и она уже не комплексует…»
Как нас перекрашивает жизнь. Не замечаем и становимся инквизиторами. Сначала себя, а потом и других возводим на костры и думаем, что так и надо. Кому? Кто нас толкает к этому? Никто - мы сами.
Может позвонить? Как, если номер не сохранился в памяти? Ну, допустим, я сумею отыскать его, а вдруг опять автоответчик сообщит, что абонент недоступен? Тогда тоже так было, а на самом деле она была недоступна только для меня. Как узнал? Узнал, да и я уже не тот «чайник», что был в самом начале. Признаюсь: позвонить чертовски хочется. Это примерно так, когда пытаешься вернуться в своё детство, где всё было красиво и безмятежно. Сколько мы с ней переговорили на эту тему и даже мечтали однажды вырваться в город моего детства. Не получилось…
И всё же надо как-то дать о себе знать. Она же переживает. Я это чувствую. Ну, не может она меня разлюбить. Что-то стоит с ней там, рядом и мешает дышать в полную грудь. А тут ещё я со своими вопросами. А как без них, если они есть? Много их и все они разные, но если вдуматься: от первой и до последней буковки всё о ней. Ну, допустим, я до неё дозвонюсь. «А вдруг она скажет: «Нет»? Что тогда? Что, что тогда? Опрокинется мир и всё побежит обратно, отсчитывая время назад к той самой встрече, когда она оглянулась и как бы играясь спросила: «За «красных» или за «белых»?»
Нет, «дважды в одну реку не войти».
5. Клин клином…
Я так и знал: это должно было случиться. Не успел успокоиться, и тут началось: сначала взгляд, потом ещё и ещё… Что им всем от меня надо? Ну, улыбнулся в ответ, что-то сказал шутливое и они как по команде потянулись ко мне. Прямо какая-то игра, чем-то похожая на кино, где всем за участие во всём этом заплатят. Сколько? Коммерческая тайна. Конечно, можно послать всех к чёрту, а заодно и романтику, которой напичкана моя голова, и жить себе воспоминаниями, постепенно приходя в негодность. Так-то оно так, но вот понять хочу: «Что же они так легко расстаются со своей свободой?»
Взять, к примеру, вот эту, что пытается накормить меня бутербродами. В прошлой жизни, кстати, были шоколадки. Ну, зачем я ей? А зачем мне она? Ещё раз пройти всё это и остаться один на один со своими воспоминаниями? Не хочу этого – одного раза хватило по самые ноздри. Ведь я всё вижу: и как она теребит пуговку на кофточке, и как смотрит, и как слушает и говорит. Пуговку-то оставь в покое. Везёт же мне на всё такое, как утопленнику. Может бороду отпустить, чтобы отпугивать всю эту «зелень»? Какая настырная… Ну, давай, давай… Успокоилась? Ах, ты хочешь все пуговки расстегнуть? Смело, но мне этого не надо. Тебе надо? Слушай, откуда у вас всех такая тяга к взрослости? Ну, что я буду с тобой делать? Любить? Как? У меня же внутри пустота – всё пеплом покрыто, да и не могу я забыть ту, что была до тебя… Не обижайся, всё у тебя впереди. Так, а капризничать не надо. Хочешь, быть взрослой - будь, а слёзы – это уже лишнее. Что значит, ты искала такого, как я? Мёдом меня никто не мазал и вообще… Так, а вот это уже лишнее. Что же тебя так надирает стать женщиной? Всё успеется. Нет, не со мной. Откуда знаю? Нашептали мои ангелы-хранители. Успокаивайся… Кофточку набрось, а то мой «пепел» как-то реагирует не так. Давай просто посидим. Хочешь поплакать? Поплачь. Слёзы – это очищение. Ну, вот и молодец, а смотреть на меня так не надо, я ведь желаю тебе только добра. А это зачем? Не хочу я твоих поцелуев, и не касайся меня своими пальчиками. Чёрт, как приятно… Что ты со мной делаешь? Ведь ничего у нас с тобой не будет. Что значит, ты сама решишь? И дети будут: мальчик и девочка? Вы что сговорились все? Ну, допустим, а что дальше? Жить будем вечно? Я в это уже однажды поверил и где теперь всё? Рядом? Где, рядом?
Приснится же такое. Всё, как в жизни, только в прошлой. Надо полежать, привести мысли в порядок… Странно – руки помнят всё ещё её тело. Как она там?
6. Сука.
Никто не виноват. Просто карта легла не в масть, и я к этому не был готов. И что в результате? Ничего. Ничего из того, чтобы ставить поспешно на себе «крест». Как до этого додумался? Элементарно. Она всегда мне говорила, что я особенный. И всё же, как?
Был день. Самый обычный из всех тех, которыми наполнена наша жизнь. Дела, люди и я во всём этом, марширующий в общем потоке человеческих тел. Так-то я обычно в этом не участвую, а тут, после нашего с ней расставания, решил немного побыть в дрейфующем состоянии, так сказать, разобраться в себе, а заодно вспомнить свою прошлую жизнь в деталях. Всё бы и ничего, да только временами что-то накрывало меня с головой и хотелось опять услышать её голос, вдохнуть полной грудью её запах и раствориться во всём этом без остатка. Как представлю, что это её интонации у самого уха - ком к горлу и я весь, как тающий снег по весне. Вроде бы стёр или, по крайней мере, сделал вид, что стёр всё о ней, а на душе и боль та же, и мысли те же, и надежда всё ещё греется внутри меня у последнего костра. Вот и получается, что не забыл ничего и не стёр. Это уже потом, когда бессонные ночи опять постучались ко мне, мол, приюти… А куда их денешь? Приютил. В какой-то момент даже подумал, что не так всё и плохо, да и сколько всего было за последнее время, что ко всему привык и начал на всё подобное смотреть по-другому. Одно только никак не выходит из головы: «Когда она успела стать мне чужой?» Только такая могла вывернуть мне все мозги наизнанку. За что? Непонятно.
Итак, был день. Ещё светило солнце и снег… Его было столько под ногами, что шаги тонули в нём без звука. В какой-то момент подумал, что так было всегда, только я этого почему-то не замечал раньше. А город продолжал жить своей обыденной жизнью, и это радовало. Настроении улучшилось и даже какие-то мелодии переливами стали вызванивать у меня внутри и вдруг… Да, это было именно так: из-за угла вывернулась вислоухая сука. Увидев меня, замедлила шаг. Хвост стал повиливать, будто признала во мне кого-то из прошлой своей жизни, а может, просто так делала, чтобы обезопасить себя на всякий пожарный случай, мол, авось не обидят. Наши взгляды встретились. Я вздрогнул – это были глаза человека, и мне показалось, что… Собственно, мистика – это не по моей части.
Я пошёл себе дальше, а у самого из головы не выходит её взгляд. Остановился, оглянулся, а сука стоит и смотрит мне вслед и в глазах слёзы. Так захотелось подойти к ней, прижать, сказать что-то ласковое.
В жизни случается такое, когда прошлое напоминает о себе через что-то подобное. Мы бессильны всё это хоть как-то объяснить себе, и мучаемся от собственной несостоятельности понять происходящее с нами. Всё это царапается бездомной кошкой в дверь, отделяющей прошлое от настоящего, а мы стоим и ждём, когда оттуда из вчерашнего дня нам подадут знак, мол, всё будет хорошо, только немного терпения.
Вот чего-чего, а терпения у меня нет. Наверное, это связано с возрастом, да и такой я человек: должен понять многое из того, что до сих пор висит надо мной и не даёт покоя. Ну, как она смогла выставить себя на всеобщее обозрение? Хотела что-то кому-то доказать? Сколько таких доказывающих непонятно кому свою состоятельность быть, а не существовать, осталось за бортом этой жизни? Я ведь помню её совсем другой. Куда всё исчезло? Не стало её, не стало меня, не стало нас…
Я ещё раз оглянулся, прежде чем скрыться за поворотом - сука продолжала стоять. В груди защемило. Я узнал этот взгляд. Это была она… Стало грустно.
7. Разведчица, пулемётчица…
Её пальцы всегда были холодными. Это потом уже через несколько лет она мне объяснила, что побаивалась меня, когда я спрашивал домашнее задание по гитаре. Глупенькая… А может что-то предчувствовала и не понимала того, что уже находилось в пути. Откуда нам про всё это знать, если так легко падаем на колени перед обстоятельствами. Вот и она упала, а вид сделала, что воспарила. Нет, девочка, упала и стоишь сейчас, и пытаешься голову держать гордо, а гордости-то и нет. Откуда ей быть там, где чёрные птицы устроили гнездовище? Слепота какая-то наползла на глаза, а в ушах убаюкивающие мелодии. Не страшно? Понимаю: уже не так, как в первый раз, и руки не холодеют, и не надо маршировать на одном месте, кутаясь в больничный халат. Рано ли поздно мы учимся не бояться, но за всем этим перестаём ощущать реальность – теряем любимых, которых просто отставляем в сторону, мол, всё потом, всё потом. А будет ли это потом? Живём-то один раз, а мучаемся бесконечно долго и всё по кругу и всё впопыхах. Куда торопимся?
Когда там, в прошлом с гитарой за плечами в куртке из дешёвого дерматина, в обуви промокающей от липких холодных дождей – это было нормально. И теперь с краской для закрашивания седины, с ноутбуком, купленным на заработанные деньги, с набором фоток, где непонятно кто и что – это тоже нормально. Только вот, если всё так хорошо, то почему за всем этим потери выстроились в затылок друг другу? Никто не объяснит. Если даже захотеть это сделать у всех получится по-разному: у меня так, у неё ещё как-то, а то и вообще никак. Это же удобно – всё обернуть в блестящую шуршащую бумагу, чтобы создавалось впечатление, мол, это и есть настоящая жизнь. Лгать-то зачем? Конечно, можно окружить себя ангелами с профилями юродивых и жить в иллюзорном мире, перекрашивая свою жизнь в разные тона, а потом писать в Контакте о хаосе атомов, о солнечном настроении, о том, что держишь меня за руку или за что там ещё… От всего подобного можно сойти с ума. Это бег в никуда, а мне хочется просто быть рядом, а не ждать, когда она наиграется во всё это и вернётся опустошённая ко мне или просто вернётся, чтобы… Собственно, это под большим вопросом, поскольку не всем удаётся вырваться из настоящего к своей точке отсчёта… не всем. Сильным это под силу, а она свою силу подрастеряла. Когда это началось? Давно и, скорее всего это случилось тогда, когда первый раз солгала. Помнит ли она об этом? Вряд ли. Мы так устроены – забываем то, что делает нас ущербными. Вот и она, так-то на первый взгляд себя нашла, а присмотришься повнимательнее, всё это оболочка, да и попахивает плебейством. Конечно, никто ей не указ – это её выбор, пусть и со знаком «минус». Как про таких говорят? Правильно: чем бы дитя не тешилось.
Сейчас бы всё повернуть вспять, да чтобы снова она сидела с гитарой и её пальчики холодные от страха касались струн, а я рассказывал бы ей о птицах, которым в небе хорошо, потому что им сверху видны все наши изъяны. Ведь верила мне и летела навстречу вопреки всякой логике и кричала, не взирая на завистников, что любит, и хотела быть «радисткой», «пулемётчицей», «разведчицей», да кем угодно, только бы быть рядом… Будь.
8. «Красная палатка».
Мы встретились взглядами. Удивительно, но это была она, и в первые секунды я не знал, как дышать, двигаться, а о словах забыл напрочь. Она сидела и рассматривала меня, как вещь, выставленную в витрине магазина на продажу. В её глазах не было прежнего света… Что-то другое, прыгало в них, слегка касаясь длинных ресниц. Наверное, это больше походило на радость, чем на что-то ещё… А за окном автобуса зимний день начинал разбег и солнечные лучи штурмовали обледеневшее стекло с нацарапанными изнутри буквами.
В какой-то момент я засомневался в том, что это она. Отвёл взгляд и стал уже рассматривать её, как бы случайно и вскользь, не привлекая к себе внимания. Она отвернулась к окну. Видно, что-то обдумывала, уставившись в мимо пробегающие пейзажи провинциального города.
Я изучал её черты лица: брови, пушок над верхней губой, разрез глаз, волосы, из-под вязанной шапочки разбросанные по плечам, поворот головы, профиль… Нет, это не она… Жаль. Ещё раз пустил взгляд в её сторону, выискивая различия с той, что была сейчас отсюда за тысячи километров. Сердце моё перестало колотиться и мысли уже не наступали друг другу на пятки. Тепло побежало по телу и ноги ожили.
«Бывает же такое совпадение… Ну, прямо одно лицо, за исключением…»
Я стоял и любовался незнакомкой, представляя на её месте мою «радистку». Это всё же было легче делать, чем повстречать вот прямо здесь настоящую. Воспоминания нахлынули: и хорошие и те, от которых «сносило крышу» каких-то пару месяцев назад. Мысли, взявшись за руки, попробовали запеть в унисон. Не получилось. Я ещё подумал, что это не к добру. Собственно, тогда я этого не знал. Мой путь лежал на работу. Всё по графику, хотя и против течения. Ближе к обеду была намечена встреча. Один человек обещал по фотографиям мне «расшифровать» её будущее. Интересно, что там?
А там ничего не было утешительного: не для неё, не для меня. Если верить всему мною услышанному, ей осталось лет пять, чтобы успеть надышаться земной жизнью. На мой вопрос: «Почему?», последовал ответ: «Силы покинут её…» Конечно, можно было бы на всё это махнуть рукой, но однажды она уже была на грани и только чудом сумела выкарабкаться.
«Неужели её не станет? А как же я? Кого я буду ждать в этой жизни? Есть ли что-то или кто-то, кому под силу это изменить?» Тот, кто по моей просьбе держал в своих руках её фотографии, сказал так, что этот человек она сама, но для неё вернуться – означает полную капитуляцию, ибо убегать в прошлое не в её правилах. Получается замкнутый круг.
Да, она такая – не приемлет поражения и будет до исступления переть вперёд и как безумная говорить, что её ангелы-хранители не дадут ей споткнуться.
Весь остаток дня просидел, как дурак, пялясь в одну точку. Дома, неприкаянно мотался по квартире, сшибая углы. Ближе к ночи поставил фильм «Красная палатка» и плакал от щемящей музыки Эдуарда Артемьева. Этот фильм значимый и для неё, и для меня. Это то немногое, что ещё хоть как-то связывает нас с нашим прошлым, где мы не стеснялись приносить себя в жертву друг другу.
9. «Доброжелатели».
Кто-то вскрыл мой пароль в Контакте, выставив её откровенные снимки на всеобщее обозрение. Раньше всё подобное происходило по другой схеме. Те, кто бесновался над нашей любовью, имели определённую цель: разлучить нас. Странно, мы уже врозь, а эти «доброжелатели» никак не могут успокоиться. Неужели хотят, чтобы я вычеркнул её из прошлого? Не получится, да и не хочу я этого. Там мы останемся с ней навечно, и даже тогда, когда нас не станет, мы всё так же будем вместе.
Правильно говорят, что зло по одиночке не ходит. Вот и её родные зашевелились: сначала матушка, потом сестра, а теперь и брат. Ну, женщин понять можно, если хорошо знать алфавит. А вот ему-то что не живётся? Насмотрелся боевиков? Так яйца отстрелить проще простого, но ведь жалко его. Всё-то в его жизни не так, как должно: и от армии его откупили, и с институтом полный финдец, и на работу не берут, ибо считают: раз военный билет «белый» – ты ущербный. Жёстко, но справедливо. Пробовал назначить мне стрелку, но видно тормоза всё же немного фурычат, бросил трубку. Молодой ещё, горячий и перспективы никакой нет, если не считать, что будет сидеть на материнской шее до пенсионного возраста. Вот молодёжь пошла – всё бы с кондачка и на халяву. Нет, я был не таким. Каким? Гораздо лучше. Может, поэтому она меня и выбрала из всех? Теперь этого не узнать, да и зачем, когда десятая глава будет прощальной.
10. «Движение атомов хаотично…»
Ну, вот и всё… Боль притупилась, да и январские морозы помогают. Холод – это лекарство, если уметь им пользоваться. Времени, конечно, прошло, немного, но на душе стало легче. Иногда, кажется, что ничего и не было, да и прошлому не до меня – засобиралось в дорогу. Ему надо спешить – настоящее уже дышит в затылок. Кому-то это покажется хорошо выученным уроком или на худой конец выдержкой их старого учебника, а кому-то на всё подобное будет наплевать… И тем не менее, прошлое с настоящим никогда не пересекаются. Не дано им этого, не дано.
Теперь о нас с тобой. Разные мы. Плохие ли, хорошие – это уже не так важно. Главное, что в нашем прошлом мы сумели приблизиться друг к другу так близко, что ощутили на себе что-то из области счастья. Конечно, это были мгновения, но какие…? Этого не забыть. Сейчас всё это ещё стоит перед глазами, но уже завтра, а может чуть позже, когда ты повзрослеешь, а я состарюсь, многое сотрётся из памяти. Почему? Ну, здесь всё просто: будем помнить только то, отчего не отречёмся. Всё это будет с нами до самой смерти такими маленькими осколками с острыми блестящими краями, чем-то напоминающие собой слёзы прощания.
Что же тебе подарить на память? Разве что одно мгновение где-нибудь на взлётной полосе в обнимку с белыми розами? Собственно, какая разница, что… Тебе это уже не надо. Твои атомы хаотичны. Им так легче существовать в этом мире: нет вопросов и нет ответов.
Мне надо было это предвидеть или хотя бы попробовать угадать. Увы, когда человек счастлив, ему некогда возводить вокруг себя стены. Он просто живёт и считает шаги: раз, два, три… Ты так и не научила меня танцевать вальс. Раз, два, три… раз, два, три…
Мы жили с тобой в придуманной сказке с печальным концом. Непонятно, откуда мы брали только силы, чтобы во всё это верить? Если следовать логике происходящего с нами, то любви нет на этой земле. А что же тогда было все эти годы? Опять вопрос и нет на него ответа.
Сейчас я допью шампанское, наговорю в пустую бутылку всяких слов и потом её вдребезги. Спорим, ты не догадаешься о моих желаниях… Этот дар у тебя пропал. Его не стало с того момента, когда ты первый раз солгала мне. Ладно, не буду тебя мучить, скажу сам… Я загадал, никогда с тобой не встречаться. Не плачь… Так будет лучше для нас двоих.
Вот и всё – ещё одна страница моей жизни перевёрнута. Передо мной чистый лист и я ставлю в верхнем правом углу три точки. Как ты однажды сказала, что они означают продолжение. Пусть так и будет, но без тебя. Прощай… моя «пулемётчица».
Твой Летающий…
Январь 2010 г.