Лиза позволила депрессии взять над собой верх до такой степени, что уже не могла выходить из дома, на лифте спуститься еще как-то получалось, а выйти из подъезда уже никак. Из книжек она узнала, как называется ее состояние, но знание и повторение красивого слова "агорафобия" делу не помогало.И кто-то из знакомых, которые уже давно избегали ее, посоветовал по телефону:"Возьми щенка, с ним и гулять станешь, и разговаривать, и в конце концов мыться начнешь, чтобы от собаки люди на улице не шарахались, и ей за тебя не было стыдно." Вот так у нее и появился лучший друг. Кстати, появился он как по заказу, маленький грязный щенишка рыдал в подъезде, а жильцы брезгливо его обходили. Он оказался небольшим любителем прогулок, но незаменимым собеседником, обжорой и воришкой. Украв с плиты пирог, он, мало того, что слопал не поделившись, так и разбил любимую Лизину тарелку, и, конечно, получил по заслугам. Последнее, что Лиза крикнула, было:"Тарелка-то тебе, паршивцу, чем помешала???" Следующий пирог был аккуратно им же снят вместе с тарелкой с плиты и съеден. Тарелка осталась нетронутой. Он привел Лизу на кухню за руку и показал мордой на тарелку и на себя:"Теперь все хорошо, и я заслуживаю награды?"
Поскольку она была вынуждена выйти на работу, денег-то не было совсем, то, что сначала собирали и подкидывали когдатошние знакомцы, закончилось в один день и навсегда, он ждал ее по вечерам на стуле в прихожей, тапочки не подавал, но тащил на кухню, и она могла бы (спроси у нее кто-нибудь) поклясться, что он выговаривает:"Одна, голодная, по темным улицам, такая красавица, а кругом лихие собаки... Может, я буду тебя встречать у метро?" И толстенькая, низкорослая, с жидкими, всегда плохо прокрашенными волосами, Лиза заливалась румянцем: ишь, какой он ее видит, приятно...Так они и жили вместе: одинокая немолодая женщина, забывшая свой страшный диагноз, и собака, нашедшее свое призвание в том, чтобы любить ее. Со временем, убедившись, что она более не безумна, а ведь была! стали проявляться бывшие родные и друзья, но им никто не был рад. Они уже однажды предали, а пес, у которого даже имени своего не было (как Лиза его только не называла: Котик, Паршивец, Зайка, Малыш, Кролик, и он отзывался на голос и интонацию, да и все равно, кроме него, рядом с ней никого не было) легче бы умер, чем допустил, чтобы она даже немного расстроилась. Иногда они ходят гулять, и всем видно: это пара, им вместе очень хорошо. Лиза не забыла, что случилось с ее некогда счастливой жизнью, но он не дает и не даст ей чувствовать себя несчастной. С таким-то другом разве можно рыдать по ночам в подушку?