Глава 14
Через полчаса Мариванна появилась у Рогнеды в кабинете, возбужденная, с раскрасневшимся лицом, как будто после сражения. Сражение, и впрямь, состоялось. Эта была битва с председателем коллегии за отстаивание человеческого достоинства.
- Представляешь, голубушка, - сказала Мариванна ещё горячим тоном: - он вздумал вербовать! Дескать, не знаю ли я за тобой каких слабостей, а если не знаю, то узнать! Вот сейчас мне так жаль, что я не умею непечатно выражаться. Я бы выразилась, ей-богу, выразилась! А тот господин из ФСБ – некий Петровский.
- Я так и думала. Успокойтесь, дорогая Мариванна. Нечто такое я и ожидала.- И Рогнеда подробно поведала о том, что произошло с ней в выходные дни.
- Какой ужас! - сказала Мариванна словами Рогнеды, от которых она не могла отделаться на той злополучной рыбалке. Видимо, словарным запасом обе дамы пользовались из одного и того же невидимого фразеологического круга.
- Какой ужас! - вновь подтвердила Мариванна предположение про источник и тут же рассказала о том, что было ей известно о визите Петровского.
Не успела она закончить свой рассказ, как в кабинет негромко постучали и сразу же за стуком, не дожидаясь разрешения, в него плавно проскользнул Марк Иосифович, так же плавно и аккуратно закрыв за собой дверь.
- Ах, вот вы где, наперсницы младые!
- Ну, младые здесь, допустим, не все, - грозно ответила Мариванна и опустила руку в карман. Она это сделала нарочно, изобразив, что у неё там нечто есть, чтобы вне своего кабинета избежать этих традиционных ручкиных поцелуев.
Жест возымел силу, потому что, подобно коту, Марк Иосифович хорошо запомнил урок с опрыскиванием. А додуматься, что никакая уважающая себя дама не станет носить духи в кармане жакета, он не успел. Поскольку Мариванна занимала пространство между ним и Рогнедой, то к Рогнединым ручкам он тоже пробиться не рискнул и оставил себя возле двери, откуда и продолжил изысканный монолог:
- Милые дамы, позвольте спросить, отчего в коллегии такой шум и гам? Сейчас захожу к председателю, а он, красный как рак, мечется по кабинету, бумажки, понимаете ли, рвёт. А затем в некотором, простите, возбуждении принялся расспрашивать, не знаком ли я близко с дорогой Рогнедой Сергеевной или с её близкими знакомыми. Да, как же, позвольте сказать, близко не знаком? Сколько мы с ней провели непревзойдённых боёв на поле районных, областных и даже Верховного судов! А ведь это сближает больше, чем, простите, секс. Мы с ней очень близко знакомы, очень! Но тут председатель покраснел вообще до багрянца и заорал: "Издеваетесь! Вон!" Вот я и зашел осведомиться у осведомлённых, что это такое происходит и откуда подул такой ураган?
- Ураган дует из ФСБ, по подсунутому тобой делу Соколова, - отрезала Мариванна.- Тоже хочешь под него попасть? Если только посмеешь шпионить за Рогнедой Сергеевной, то я устрою тебе тайфун и цунами в одном флаконе.
- Помилуйте, голубушка, какой тайфун, какой цунами, да я вовсе не собирался ни за кем шпионить. Посмотрите в мои честные еврейские глаза!
- Я сейчас в них не только посмотрю, я сейчас их из флакона закапаю, - рука Мариванны снова потянулась к карману. Этот магический жест произвёл на Марка Иосифовича неизгладимое впечатление вкупе со словом "флакон". Он, попятился к двери: - Зря, зря Вы так жестоко, я ещё докажу, что я чист и прозрачен!
- Может, и в самом деле зря? - с жалостью в голосе сказала Рогнеда.
- Эх, святая твоя душа, сколько ни сталкиваешься ты с грязью, а всё равно к ней ничего не пристаёт. Какое там зря... Хотя, может быть, - тут Мариванна тяжело вздохнула: - Ну, ладно, звони своим Олегам. Самое время.
Олеги примчались в коллегию адвокатов по первому зову. Дело вошло в такую стадию, что скрывать что бы то ни было и подпольничать было уже бессмысленно, из подготовительных мероприятий оно перешло в открытое сражение.
(Продолжение следует)