Привет с Дальнего Востока, с самого края земли, где солнце встаёт из воды и приветствует его жителей раньше других в нашей стране. Хотя конечно, есть Сахалин, Курилы и Камчатка, и Чукотка, там оно появляется ещё раньше, но отсюда тоже видно океан, точнее Японское море. Оно сейчас мрачное, серое и кипит от жгучего холодного ветра. Никак не может приютить отчаянно кричащих чаек, а они всё парят над его волнами, которые, кажется вот – вот скроют их навсегда в своей пучине. Настоящая стихия. Это открытое море, не Финский залив который я видел раньше. Я смотрю в иллюминатор, за бортом, наверно минус пять, а здесь, в кубрике все плюс двадцать будет. Команда встретила меня дружелюбно и тепло. Буду служить в Службе радиоразведки на большом разведывательном корабле «Алтай». Предстоит, как сказал наш командир освоить сложную электронную аппаратуру. Кстати, с одним парнем из нашего города. Это огромная атомная машина; в длину двести шестьдесят пять метров, в ширину около тридцати, а в высоту немногим более шестидесяти будет. Говорят, что следующим летом судно выйдет в открытое море в поход, куда – то в дальний уголок Тихого Океана. Все ждут этого, по крайней мере, как я слышал, уже давно готовятся к этому боевому походу. Несколько дней назад принял присягу во Владивостоке, ожидал, что это событие пройдёт торжественно, но всё прошло так, словно непонятно кому и для чего присягали. В учебке провел почти месяц, хотя нас там ничему не учили, все думали, что полгода там проведём и старшинами выйдем, однако не получилось. И, кажется, что все два года служить будем. Этот наш призыв, что за «весенний» считался, здесь по - другому определяют. Ни о каком сокращённом сроке службы наши офицеры и понятия не имеют. Срок службы идёт с момента присяги и два года, а раз мы присягу принимали не этой весной, то получается, что домой дембельнёмся только к Новому Году. Это в лучшем случае. Хотя первый день на корабле, ещё ничего не знаю. Через месяц напишу конкретнее, что и как. Думаю, что служба обещает быть интересной, наш корабль серьёзный и секретный, больше половины экипажа по штату офицеры и мичмана, значит, есть порядок. Что ещё? Да, питаюсь нормально, дают даже овощи и мясо. Никаких посылок отправлять не надо, ещё не время». Виктор удивлённо заметил, что бумаги ему не хватило. Пришлось вырвать ещё листок, чтобы дописать несколько последних фраз.
«Ну, ладно, заканчиваю писать. В следующем письме, надеюсь рассказать об особенностях. Вы особо не переживайте за меня. Главное эту зиму перетерпеть: к трудностям службы привыкнуть и к местному климату, говорят он здесь гнилой, но, я также нахожу в нём свои прелести.
Здоровья и успехов вам, передавайте всем привет!
Витя.
P.S. Пишите мне, на адрес части, указанный на конверте.
Виктор Шумков положил письмо в конверт и почти каллиграфическим почерком вывел на нём свой домашний адрес, потом положил его на бак и задумался. Он вспомнил девушку, с которой познакомился накануне перед отправкой в армию, вспомнил её глаза, изучавшие тепло и скрытое желание, добрую открытую улыбку, и её полное расположение к нему. Виктору очень хотелось быть сейчас с ней, просто прижаться к ней, ощущать и вдыхать до бесконечности природу желанной женщины. Но, она находилась далеко, была недосягаема и, быть может, навсегда потеряна для него. Для неё Виктор пропал без вести, не сообщив ничего, он оставил молодую женщину одну, страдающую от одиночества и, возможно этим разбивал надежду, которая с каждым подобным случаем, обращается в отчаяние и безверие. Шумков понимал, что поступил с ней не честно, теперь он сожалел об этом. Написать ей письмо было стыдно, как всё объяснить деликатно и, потом, он не знал её точного адреса, и это обстоятельство мучило Виктора больше всего. Потом он вспомнил о единственном друге, по крайней мере, к одному из многочисленной толпы сокурсников Виктор был привязан по общим интересам. Но, лень и вдруг пропавшее куда – то настроение изменили эти планы, тем более пришёл Чертопалов и сказал, что «скоро он пойдёт с ним осваивать корабль, в частности, те места, которые уже завтра будут закреплены за ним. Их нужно будет постоянно содержать в чистоте и порядке». Чертопалов дал Шумкову брошюрку – корабельный устав. Виктор был доволен таким поворотом дел. Всё равно это было лучше и необходимее, чем мозолить глаза старослужащим. Виктор понимал, что они уже в предвкушении, мягко говоря, использовать его под завязку, по уставу и в личных целях, как имели Птицу и Бабая. Эти мысли о своём будущем он гнал сразу, что бы страх безнадёжно не овладел им.
В запутанных коридорах корабля Виктор пытался, запоминать всё то, что показывал ему старший матрос Чертопалов. Это были многочисленные боевые посты и лаборатории, а также вентиляционные отсеки корабля; они входили в непосредственное заведование Службы «Д».
- А это твой участок заведования, этот коридор – произнёс Чертопалов и его щербатый рот расплылся в ехидной улыбке – Здесь должно всё блестеть и благоухать.
- Понятно – согласился Виктор.
- Ничего тебе непонятно. Это ещё не все. Палубой выше есть «лаба», лаборатория значит, там тоже надо приборку делать. Пошли туда.
Два матроса поднялись по высокому трапу и очутились на площадке. Из открытой броняшки Виктор увидел море, он понял, что они проникли на нижнюю палубу одной из мачт корабля. Наверх вел длинный трап, и сколько ярусов уходило к небу, Шумков мог лишь догадываться. В надстройке было холодно и было слышно, как ветер гудит в пустотах башни.
- Здесь тоже, но сначала внизу. Обязан, навести порядок за полчаса. Как это быстро делать я тебе завтра покажу. А теперь пошли на шкафут, там тоже участок Службы есть.
Они уже стали спускаться, как послышался металлический грохот, отворилась броняшка лаборатории, и в проёме показался молоденький, симпатичный лейтенант.
- Старший матрос Чертопалов, назад ко мне – прозвучал мягкий голос.
- Товарищ лейтенант, показываю молодому бойцу наши заведования, с кораблём знакомлю.
- Это хорошо, только, почему сам не на боевом посту?
- По причине того, что показываю…
- В свободное время будешь показывать! Идёт проверка техсредств. А ну, мигом в свою лабораторию.
- Есть! – ответил Чертопалов – Пошли! - махнул он Шумкову.
- Матрос останется со мной.
- Но тащ. лейтенант…
- Кругом и в лабу, живо – теперь очень сурово прервал его офицер.
Чертопалов, искривив физиономию, стал спускаться по трапу. Когда он исчез, лейтенант позвал Шумкова к себе.
- На «Алтай» вчера прибыл?
- Так точно.
- Можешь отвечать не по уставу. Заходи, покажу тебе твой боевой пост.
Этот небольшой отсек внутри мачты, без иллюминаторов и прочих выходов на воздух, был как – будто изолирован от внешнего мира. Почти всё пространство лаборатории занимала аппаратура, немного напоминавшая Виктору ту, которую он видел на одном заводе у себя в городе, когда был там, на экскурсии от училища. Она занимала почти все переборки, от подволока до палубы, лишь на одной переборке находилось нечто вроде стеллажа с равномерными ячейками, где находились какие - то журналы и бумаги. В узком помещении ещё стояли два специальных стула на роликах, очевидно, для лучшего удобства в передвижении. Виктор уже представлял, что при учениях или в бою просто необходимо быть мобильным, вовремя замечать и фиксировать всё происходящее на экранах, включать, выключать тумблера и кнопки в нужный момент, в общем, крутиться вокруг этого сложного электронного механизма.
- Присаживайся матрос Шумков. Как звать тебя? Откуда будешь? – приветливо сказал лейтенант – Меня Владислав Петрович Захарьин.
Сначала Виктор подумал, что лейтенант явно не славянского происхождения. У него был смуглый цвет кожи, да и само лицо, скорее выдавало в нём этакого южанина, моряка жарких широт, с таким же горячим темпераментом и любвеобильностью. Такие типы, обычно оставляют после себя не одно разбитое девичье сердце, но без злого умысла, как бы невинно. Тем не менее, Лейтенант произвел на Шумкова приятное впечатление. Виктор сразу почувствовал, что это хороший человек, его карие глаза светились добротой, но в тоже время были немного грустными. «Наверно он о чём - то тоскует, переживает или вспоминает моментами, что – то плохое» - подумал Виктор.
- Как тебя зовут, матрос Шумков – повторил лейтенант Захарьин, повысив тон.
Виктор вздрогнул и вышел из состояния задумчивости, в которое он не осознанно погрузился.
- Витя из …., это на Урале такой городок есть.
- Знаю, знаю…. На корабле нужно отвечать сразу, и не ждать пока тебя снова спросят.
- Понял. Прошу прощения – встрепенулся Шумков.
- Да, ты не тушуйся, побеседуем?
- С удовольствием – ответил Виктор и почувствовал себя уверенней.
- Чем интересуешься? На гражданке чем занимался?
- Интересуюсь многим, больше гуманитарными науками, иностранными языками. А по профессии столяр, закончил ПТУ.
Матрос стал рассказывать лейтенанту всю предысторию до армейской жизни. По ходу своего рассказа Виктор раскрепощался всё больше. Он был очень доволен, что нашёл, как говориться, «свободные уши», что Захарьин внимательно и увлечённо слушал, его, не перебивая. На самом деле прошлое матроса Шумкова совсем не интересовало лейтенанта, а вот будущее начинало беспокоить. «Ещё одного интеллигента забросила «нелёгкая» в этот отстойник, и матросом. Нормальным офицерам здесь невмоготу, а таким парням как он на порядок тяжелее будет» - сразу определив, что за парень его новый матрос, заключил лейтенант.
- Мне нужен помощник здесь, в лаборатории – наконец прервал Захарьин увлечённого рассказом о себе матроса.
- А что нужно делать? – поинтересовался Виктор.
- Заполнять вот эти журналы – лейтенант указал на стопки, находящиеся на стеллаже – Ещё немного освоить аппаратуру, научиться выполнять команды во время каждой проверки оборудования, моряки называют это «проворачиванием», оно как раз сейчас и проходит. Потом хотелось бы наводить здесь приборку, протирать пыль, ну это когда будет время. Работы пока с документами хватает, я на «Алтае» сам чуть больше года, мой предшественник списался с корабля. Теперь вот начинаю понимать, в каком запустении, он мне оставил боевой пост. А тебя кто принимал в Службу Шумков?
- Капитан - лейтенант Данилюк.
- Понятно, посчастливилось тебе видеть своего командира.
- Как это?
- Да вот так! Его обычно редко на корабле увидишь.
У Виктора такой ответ вызвал удивление и недоумение одновременно. Захарьин заметил это.
- Потом поймёшь матрос Шумков. На корабле многое чего непонятного происходит. Большой корабль – большая задача со многими неизвестными.
- Понял – неубедительно ответил Виктор.
- Служить то по желанию пошёл, небось, романтика моря потянула…? Да, что я говорю, кто в наше время рвётся в армию – тут же поправил лейтенант себя.
- Меня прямо с училища забрали, опомниться даже не успел – сказал Виктор.
- Вот я про это и говорю, система наша…. Понаберут дрищей, потом маются с ними, а они ещё больше этого. Ну, ладно бог с ним, давай лучше тебе покажу, как бумаги заполнять.