В Петербурге недалеко от моста Александра Невского на левом берегу, чуть дальше устья Обводного канала есть шашлычная. Она приметная: расположена на плавучем понтоне и очень удобна в плане подъезда и парковки. Для любителей кавказкой кухни могу рекомендовать это место и потому, что чай вам там подадут настоящий бакинский, в грушевидных стаканчиках "армуды", с колотым сахаром и конфетками, заваренный с чабрецом на огне в чайничке с отколотым носиком и привязанной к ручке, страхующей от выпадения бечевкой, крышечкой. Обязательно попробуйте люля- кябаб - он там всегда настоящий, а не сделан из объедков бараньего шашлыка, оставшихся от вчерашних посетителей.
Это не реклама. Вернее...
Я просто расскажу, как первый раз попал туда сам и вы сами все поймете.
В ресторанчике было немного народу и почти все уже собирались уходить. Лишь одна молодая пара пришла сюда почти вместе со мной и только располагались за столом. Мне приглянулся свободный стол у самой воды. Когда я зашел на понтон, мимо нас промчался катер и сейчас пол-палуба легко, почти незаметно качался на образовавшейся волне.
Понимая, что выполнение заказа займет время, попросил подошедшего улыбчивого хозяина-азербайджанца принести один чайник сразу.
На столе уже стоял "чайный минимум"- сахарница, с редким в нашей Северной Венеции варенным леденцовым сахаром с орехами, что обещало что и чай будет на уровне. Про чай надо знать несколько вещей, чтобы не попасть впросак. Первое, если вам понравился чай и вы хотите повторить, то просто оставьте пустой стакан рядом с чайником в блюдечке, с которым его обычно подают. Для чайханщика это будет понятный знак. Можете еще положить в блюдечке стакан на бок - это значит, что хотите повторить, но сперва кое-что уточнить. Тогда хозяин не сразу принесет новую порцию, а подойдет переговорить с клиентом. Если Вы напились и удовлетворены, но уходить еще не собираетесь - поставьте перевернутое блюдечко на пустой стаканчик. Если же Вас не устроил сервис , то стаканчик ставят в блюдечко вверх ногами. Только имейте ввиду, что означает это "хозяин- жопа", поэтому не рекомендуется пользоваться этим "жестом" без крайней нужды.
Чай вообще - непременный атрибут многих ритуалов. Например сватовства : у азербайджанцев, как и у многих других народов, не принято говорить напрямую: мол, выдайте вашу дочь за нашего сына. О том, что в дом придут сваты, сообщается заранее, причем без большой огласки. В ходе же самого сватовства разговор ведется витиеватый, намеками и полунамеками. А ответ дается посредством чая: если в чай, предложенный сватам, положили сахар, то надо готовиться к свадьбе. Если же сахар подали отдельно от чая, то это означает отказ.
Пока я ждал свой заказ, попивая чай, соседняя со мной молодая пара устроили настоящий спор, обсуждая, кого следует звать. Очевидно речь шла о приглашениях на предстоящую свадьбу, потому, что гости пока еще делились на "мои-твои".
В какой-то момент они так разошлись, что перестали обращать внимание на то, что находятся в кафе не одни. Подошедший к ним хозяин (он же повар, официант и кассир) примирительно сказал, расставляя тарелки с салатами:
- Зачем шумишь, дарагой? Женщина всегда прав. Особенно , когда такой красивый. Если хатите бить пасуду, я пэрнесу жилезный тарелк.
Ребята засмеялись и девушка объяснила:
- У меня есть подруга - Гамбарян Ирэн, А у него - друг, Ширинов Рамиз. Она армянка, он - азербайджанец. У нас скоро праздник и мы не можем решить, кого из них надо не приглашать. Вот Вы с Кавказа же? Подскажите.
Чайханщик продолжал улыбаться. Но глаза вмиг стали печальными.
Он наклонился над столом, чтобы лучше расставить приборы. Зачем-то передвинул их на пару сантиметров. Потом сказал, обратившись к юноше:
-Угощай свою невесту, а я потом к вам пирийду еще раз. После чай пиренесу и скажу. Яхшы?
-Якшы , - ответили молодые люди хором и засмеялись.
Мне спешить было некуда, день кончился и осталось только достойно проводить его в Вечность. Летнее северное солнце еще только начало свой спуск в короткую Белую ночь , сохраняя даже вблизи реки тепло жаркого дня и я решил дождаться развязки спора.
Кухня была отменная и на какое-то время я отвлекся и совершенно забыл о соседях, когда вдруг рядом раздался голос чайханщика:
-Еще что-нибудь будете?
-Да, повтори чай, только большой.
Официант кивнул и через три минуты у меня на столе стоял большой чайник с ароматным напитком. С видом знатока, я "посватал" его : налил с еще не настоянного напитка один полный стакан и, сняв крышку с чайника, вылил его обратно. Теперь заварка опустится вниз и весь напиток станет однородный по вкусу и цвету. Через три минуты можно пить.
- Меня зовут Алик,- услышал я голос чайханщика, адресованный молодым людям.
-Да, Алик, садитесь. Что Вы хотели рассказать нам.
-На самом деле меня аВик зовут. Авик Аллахвердян, но я уже привык, что называют Аликом.
-А по русски – Олегом?
-Да, можно и Олегом. Я сам из Баку – знаете такой город.
Ребята кивнули головами.
-Там еще война была, кажется. С армянами, - вспомнил молодой человек.
-Я - армянин. Тогда в Баку много армян жило. Хорошо жили, мирно. Потом было… Потом плохо стало. И я уехал в Карабах, друзья помогли выбраться из города. А потом оттуда в Армению. Но там тогда работы не было, а жить как-то надо было. Меня позвали в Армию. Я пошел: что делать – кто-то должен был защищать наш дом. Я пошел. Что делать?..
Алик замолчал, задумавшись о чем-то своем. Потом. встряхнув головой, продолжил:
-А какой воевать- никто толком автомат в руках держать не умеет! Два месяц были в окопах, пришел приказ- занять город Агдам. Наш рота должен была брать ближнее село Хачин. Ну, один раз ходили атаку. За БМП бежали. Дальше не помню – очнулся в темноте уже в яме, в плену. Там еще два армянина и один русский был. Русского офицера сразу расстреляли, а нас, сказали, утром расстреляют, чтобы наши видели из своих окопов. Никто не спал в яме, мы все ждали утра. Вдруг, не знаю сколько времени прошло, сверху кто-то прошептал нам в яму:
-Авик?
-Да,- я ответил с удивлением ( меня никто про имя не спрашивал и никаких военных тайн не пытал)
-Я кину веревку, только ты один вылазь. Со своими прощайся сейчас.
-Кто ты?- спросил я со страхом
-Алик я , с Третьей Завокзальной.
Я чуть не закричал от радости – это был мой друг с детства. Нас всегда путали по именам. Мы с ним детьми часто дрались, но когда мне надо было уезжать из Баку, он пришел провожать и охранять меня.
-Алик-джан, что ты хочешь?
-Вылезай, быстро - у меня десять минут времени - Потом все объясню.
Я на всякий случай обнялся со своими земляками и полез по веревке.
Алик молча меня провел до такой…как сказать… лощинки… там было немного кустов еще, и , указывая рукой направление, сказал:
-Вот туда, только тихо .Убегай, быстро.
-Алик, брат…а как же ты?
-Я как-нибудь. Только ты постарайся больше не попадаться, а то мне обидно будет- ты всегда такой люля делал, какой никто на нашей улице не мог. Потом расскажешь, какой секрет-фикрет есть?
-Брат! Да я для тебя…
Мы обнялись и он оттолкнул меня – надо было спешить.
Вот и все. С тех пор я, армянин, делаю азербайджанкую кухню. И люля. И меня все зовут азербайджанским именем. И мне это нравится. Не всем мои земляки, армяне, поняли меня, но кто понял- тот мне дорог вдвойне.
- Знаете, что ребята,- сказал он через небольшую паузу притихшей паре,- зовите обоих.
-Что,- спросил парень. не поняв Алика.
-Вы спрашивали кого позвать, а кого нет?
-Да
-Зовите обоих : если ваши друзья – ваши ДРУЗЬЯ, то придут оба. А если кто-то не придет , то не сильно огорчайтесь - они еще не знают цену дружбе.
Ребята еще о чем-то поспорили уходя с понтона. Я видел, как они сели в синенького «Матиза» и пыля прибрежным песком покатили по своим приятным хлопотам
Я тоже стал собираться и, уже рассчитываясь с хозяином, спросил:
-А дальше что было?
-Когда?
-Дальше что с Аликом было? Ты его еще встретил?
-Его?.. Дальше?.. Дальше я прибежал, куда он мне показал. Там не было их часовых. Но меня поймали наши. Они меня не знали на лицо. Били- думали азербайджанец. В тех местах все знали два языка, поэтому не слушали, что я на армянском говорю. Потом меня допрашивали – я рассказал всю правду. Тогда меня отвели к другому офицеру, русскому. Я ему рассказал, что знал . И про расстрелянного тоже. Но он только интересовался тем путем, каким я к ним пришел и где у них часовые стоят. Я сказал, что ничего не знаю, а по той дороге – часовых не было. Но дорога вся в камнях, не проехать. Он приказал меня арестовать, отвезти в
штаб и до утра не расстреливать. А утром меня отпустили, потому, что проверили и увидели, что я говорил правду. И я пошел с другими солдатами в ту деревню, которую наши заняли, когда прошли по той моей дороге. И я вместе со всеми собирал оружие и убирал мертвых. Там я увидел Алика еще раз. Последний. Я не разрешил его класть в общую могилу. И я сказал, что пусть меня прям здесь сейчас расстреляют, пусть меня убьют, как хотят, но я похороню его по их обычаям. И я похоронил его. Но что я еще мог сделать?
Я молчал. Что можно сказать? Авик продолжил:
-А я не знаю, что можно со всем этим делать. Поэтому я делаю то, что я умею лучше всех. На нашей улице. Я делаю люля. И пусть все меня зовут «Алик».
Я уже было завел мотор, когда вдруг меня ударила током мысль – на пирсе моя машина была единственная. Последняя. «А как же он доберется до дому?». Решив его подвезти, я, не глуша двигатель, вышел к понтону и заглянул за брезентовый палантин.
Чайханщик, стоя ко мне спиною, неспешно снимал белый чумазый фартук и вешал его на крюк в дальнем углу кафе. Что-то непонятное остановило меня окликнуть его по имени. А он, не замечая меня подошел к перилам, ограждавшим кафе от вод реки , легко оттолкнувшись, перелетел через ограждения, негромко хлопнув двумя белоснежными крыльями и, взмыв ввысь, стал невиден за натянутым тентом крыши летнего кафе.
-------------------------------
Так вот , очень рекомендую - это самые лучшие люляшки и на нашей улице