Дед Михаил – второй муж моей родной бабушки, щуря под солнцем свои миндалевидные казачьи красивые глаза, загадочно улыбаясь, спрашивал у меня, руша кукурузу: «Вот почему ты думаешь меня не убили ни в первую, ни во Вторую мировую войну?» И, когда я удивленно поднимала свои глаза из-под густой челки и спрашивала: «Почему?», он хохотал во весь голос: «А потому, что душа не соглашалась умирать! Жить хотел и хочу! Смерть придет, затопчу!»
Мне всегда нравился дед Миша, простодушный и добрый казачий полковник, который любил показывать мне свои казачьи кресты, честно заработанные в кровопролитных битвах за Кавказ и медали «За отвагу» в боях на Одере…
Главным командующим в доме была моя бабушка, которая не любила повторять дважды. Она любила печь пироги, варить кисели, доить пятнистую корову… А еще она любила своего сына – моего отца и меня. Невестка - моя мама ей не нравилась, потому что она не была упитанной и розовощекой, как тетя Таня – бабушкина дочка. Дочка жила далеко, а мы близко, потому бабушка часто читала нравоучения отцу и деду. Дед умудрялся прятать от бабушки вино в копнах кукурузы и стиральной машинке, которая стояла перед лазом на потолок. Только поэтому у деда часто хватал якобы живот, и он мотался в туалет на улицу, чтобы достать в кукурузе припрятанную бутылку. Тогда я знала все эти его нехитрые тайны, свято хранила их, за что бабушка однажды меня даже похвалила: «Ты думаешь, я не знаю, зачем он без конца за кукурузой на чердак мотается? Как бы ни так! За тем же, что под каждой кукурузянкой припрятано. Я для него делаю вид, что сержусь, а он делает вид, что меня боится… Так интересней жить, душа всегда чего- то просит… А винца и я не прочь с подружками опробовать. Зачем же его делать- то, если не пить? Всё с умом делать надобно…»
Для души в доме бабушки собирались подруги, для души они приносили мне картинки с конвертов, которые я собирала, для души пелись старинные песни, которые до сих пор в моей памяти…
Дед боготворил свою Ольгу всю жизнь. Он ушел в мир иной, когда ему исполнилось восемьдесят лет. Стоя у его постели, я горько плакала, смахивала слезы и моя бабуля. Поздно вечером дед приоткрыл глаза, улыбнулся мне и просто сказал: « Вы тут не шибко убивайтесь, что я помирать собрался. Душа, наконец, согласилась отправиться на тот свет. Там – то я и задам свой вопрос Господу: «Зачем на свете проклятые войны, если силушку для землицы надобно беречь? Так вот и скажу с поклоном от казаков, которые полегли за веру и Отечество наше. А ты, внучка, за всех молодых казаков, что погибли, жить обязана долго и счастливо, иначе, зачем наши парни головы слагали?»
Дед – Иовенко Михаил Назарович похоронен на старом поселковом кладбище. Его темноглазая красавица Ольга Филипповна прожила девяносто семь лет, бережно храня в сундуке васильковое платье, которое он особенно любил, чтобы её Миша сразу издали узнал на том свете. Умирая ранней весной, она тихо сказала: «У меня к Боженьке вопросов не будет, лишь бы Михаил Назарович признал и приголубил, об этом и молилась всю оставшуюся жизнь после Мишеньки…»
На лицо усопшей нежно падали розовые лепестки отцветающей яблони, которую когда-то молодая Ольга посадила с красавцем-казаком, стоявшим в охране самого царя-батюшки…
21.03.13