ЕСТЬ ЛИ РОК ПОСЛЕ СМЕРТИ?
Глава 13. Во все тяжкие
— Я верил в Макса. Наверно я был единственным, кто в него поверил. Наверно я был единственным дураком в группе. Но мне так этого хотелось!
— Почему же тогда вы его дождались?
— Ник настоял. Лео ломался, но согласился. Даже Лео согласился… даже Лео. А мне так хотелось верить!
Конец веры Джоника.
Помню, как я стоял на сцене и молил про себя, раз за разом повторял «только уезжай», я повернулся к Лео, чтобы дать ему знак начать отсчёт. Но вместо Лео, мои глаза устремились на Макса. Макс вышел на сцену, как ни в чём не бывало, и он снова был королём, звездой.
Конечно, концерт вышел отменный. Мы жгли как никогда, сам Макс, выложился на двести процентов, ведь когда ты на краю, всё уже по-другому. И Макс вновь одел свою корону, корона оказалась для него единственной любовью. Каким же я был балваном! Ведь Ник меня предупреждал… но так хотелось верить. Так хотелось…
После выступления мы спускались молча по лестнице, наши шаги стали даже оглушительней оваций, что всё ещё звучали в зале. И Макс сорвался, как пёс с цепи, с последних ступеней он бросился удирать. И мы его молча отпустили.
И мы так же молча дошли до нашей репетиционной. Ли нас уже там ждал с распростёртыми руками, будто мамочка.
— Где же мой герой?— лыбился Ли.
— Храбро погиб,— прыснул Лео.
— Скоро вернётся,— ухмылялся Ник.
— Вы молодцы,— Ли поставил на стол бутылку виски,— Я и не сомневался.
Никто не сомневался, кроме меня. Каким же идиотом, я тогда себя чувствовал! И Ник оказался прав. Спустя полчаса Макс вернулся, мокрый до нитки, с его одежды и волос соскальзывала на пол вода. Макс был бледный, мокрый, опустив голову, он смотрел на нас исподлобья.
— Ну иди сюда, сынок,— распростёр руки Ли, но Макс так и не сдвинулся,— Умное решение! На,— он наполнил стакан и подал Максу,— продрог весь, согрейся!
Макс залпом осушил стакан и уселся в кресло. Он так и просидел весь вечер, опустив голову, мокрый, он будто проглотил язык. А Ли, радовался, чего скрывать и мы радовались, праздновали, ведь мы прошли в полуфинал. Все улыбались, кроме Макса.
Когда веселью подошёл конец и Ли скомандовал идти по комнатам, мы начали собираться. Макс продолжал сидеть в кресле, смотря в одну точку, он будто застыл. Мы уже направились к выходу, а Макс так и не шелохнулся.
— Давай, парень,— потянул его Сэм,— говорил же, аккуратнее с этим виски.
— Он не пил,— подошёл Лео.
— Ну, вы проследите всё равно за ним,— спихнул на нас его Сэм.
Ник потянул за руку Макса и потащил на выход. Макс не сопротивлялся. Он шёл, опустив голову, бледный, из нас двоих скорее он был больше похож на призрака. Мы уже шли по холлу, когда Ник это начал.
— Я знал,— опустил голову Ник,— я так и знал!
— Перестань, Ник,— еле выдавил из себя Лео.
— Я ведь знал. Вот что тебе нужно, Макс? А? Что тебе нужно? Почему ты просто не можешь наслаждаться жизнью, как и все остальные? Почему ты стремишься всё вокруг себя обосрать? Почему, всё к чему ты прикасаешься, превращается в дерьмо?
— Может, я бог,— вдруг очнулся Макс.
— Дерьмо ты, Макс!— тыкал ему в грудь Ник,— У тебя был шанс! Такой шанс, какого ни у кого из нас не было. Любой бы из нас, не задумываясь, стал бы так вопрос, уехал. Но нам нечего терять… А тебе было что терять! Она чудо! Да что она вообще в тебе нашла?
— Позарился на Ру?— поднял голову Макс, и к нашему удивлению он улыбался,— Думаешь, я не заметил?
— Ты псих,— в изумлении на него смотрел Ник,— Какой же ты дурак…
— А может я это сделал, чтобы тебе насолить?— Макс пихнул Ника в грудь.
— Макс! Остынь,— подорвался Лео.
— Может она мне нахрен не сдалась? И я использовал её, так же как и всех, как и тебя, как всех вас!
И Макс упал на пол, а Лео размахивал ушибленной рукой. И Лео впервые, судя по всему, ударил его, то, как Макс на него смотрел, он, будто не ожидал, так смотрят на собаку, которую ты всю жизнь кормил с руки, а она тебя укусила.
— Ты кретин!— исходил слюной Лео,— Как ты мог? Она любила тебя!
— Полюбит ещё кого-нибудь.
— И ты ведь остался не ради нас? Да?— морщился от подступающих слёз Лео,— Ты просто не мог вынести, что мы справимся без тебя? Что мы чего-то стоим, сама эта идея для тебя, признать чьё-то превосходство, смертельна?
— Лео,— я мог лишь разводить руками,— Ну чего вы накинулись? А если он…
— Что если?— смеялся Ник,— Познакомься, в этом наш весь Макс.
— Я знаю, ты дни считал,— рычал Макс,— ждал, ты больше всех надеялся,— замахнулся он, но получил ещё раз от Лео теперь уже под дых.
— И ты за него?— пошатнулся Макс,— И ты против меня?— он смотрел на Лео, открыв в изумлении рот,— А я думал ты мой друг?— он утёр губу, из которой сочилась кровь,— Молодцы ребята. Так держать! Вот теперь вы точно настоящая команда.
— Макс,— крикнул я вдогонку, но Макс лишь махнул рукой и направился, пошатываясь, к своей комнате.
Даже если бы я был жив, вряд ли бы я той ночью сомкнул глаза. Я накинул на себя завесу невидимости и пустился бродить по спящему замку. Я зашёл в комнату Ника. Ник лежал как всегда на диване и играл. Но эта игра была странной, он бил медиатором по одной струне, всего одна нота повторялась раз за разом, а Ник смотрел в потолок. Я заглянул и в комнату Лео. Он сидел, согнувшись у кровати, спрятав в ладонях лицо. И я зашёл в комнату Макса, и она была пуста. И я отправился к Лилит.
— Кажется, я знаю,— с порога улыбнулась мне Лилит,— завтра кто-то умрёт.
— Я бы удивился, если бы не умер.
— Ты не понял. Это не просто убийства, кто-то поставил всё на одну из групп. Та, что выиграет…
— Кому это вообще нужно? Зачем?
— Этого я пока не знаю… Может, кому-то просто нечего больше терять?
— Тогда это может быть только Макс,— усмехнулся я.
— Мы точно знаем, что это не группа Трэша. Сколько раз уже на него покушались!
— Может, он специально всё подстроил, чтобы на него не думали.
— Это не смешно. Пойми же! Мы должны докопаться до истины!
— Мы никому ничего не должны!— я взял её руку,— Всё кончено, нет выхода.
— О чём ты говоришь?— попятилась назад Лилит.
— Ты здесь из-за меня, крошка, из-за меня! Потому что ты просто не можешь отпустить меня, не можешь отпустить свою прежнюю жизнь. А иногда это единственный выход, отпустить…
— Что ты говоришь… нет…
— Я знал, с самого начала знал. Но я не мог тебя отпустить,— я снова к ней потянулся,— Ты мне нужна!
— Замолчи!— закрывала уши руками Лилит,— Перестань! Замолчи! Это не шутки! Замолчи,— осела она на пол, спрятав в руках лицо.
Я сел с ней рядом, а она продолжала закрывать уши, будто это могло её спасти. Но я знал, что она слышит, мёртвые всё слышат.
— Иногда мне кажется, что я не остался. Что я просто попал в ад. Что мы все попали в ад. Что этот фестиваль, это один из его кругов. Мы все думаем, что живы, но мы умерли. Нас сюда привезли, чтобы пытать. И ты моя главная пытка, изощрённая пытка, ведь я не могу без тебя.
— Замолчи,— простонала она.
Я многому научился у Макса. Как быть сильным, как быть несгибаемым, как всегда стоять с высоко поднятой головой, несмотря ни на что, как быть подокном, и как просрать в считанные секунды всё. И я отказался от собственного счастья, сказав правду. Я думал, мне станет легче. Не стало. Стало только хуже. Спасибо, Макс.
И я подумал, лучше бы он действительно умер в тот день.
Но следующим утром мир вернулся на круги своя. Снова эти земные хлопоты, суматоха. Мир не рухнул. Жизнь не смотря ни на что продолжалась, она никак не могла угомониться.
Я стоял на одном из балконов рядом с Лео, мы вместе свысока смотрели на холл, как внизу мельтешили люди, каждый куда-то мчался, у каждого была своя жизнь.
— Наверно, всё-таки зря мы так,— хриплым голосом процедил Лео.
— Зря.
— Кто знает, что у него на душе. Он всегда всё прятал. Даже когда умер его отец, Макс не плакал. Со стороны могло показаться, что он просто бездушная тварь, но кто знает… Вдруг?— улыбнулся Лео.
— Вдруг,— улыбнулся я,— Надо бы узнать у Ли какие теперь планы?
— Надо бы.
И мы вместе направились к репетиционным комнатам.
Я совсем забыл сказать, в полуфинал прошли восемь групп. Мы, группа Трэша Lip Service, Boulder, Gauche, Synch, Escadrille, North и Z. И все были сильными противниками. И проходя мимо комнат, мы не выдержали и решили подслушать, что играют остальные, узнать, с чем нам придётся ещё столкнуться. Вначале мы постояли за дверью Boulder, но они только ещё отстраивались и мы пошли дальше. И мы остановились у комнаты с табличкой «Gauche». Ребята уже разогрелись и вовсю играли.
Мы хотели тайком их послушать, но их продюсер нас заметил и пригласил в челаут. Он гостеприимно налил нам пива, но я отказался, сославшись на свою смерть.
— Громче!— кричал их вокалист,— Поддай в правый монитор!
Мы подтянулись к окошку и смотрели на своих будущих противников.
— Честно говоря,— улыбался с пивными усами их продюсер,— Я и не думал, что они дойдут до полуфинала, я был уверен, что мы вылетим в самом начале.
— Мы сами так думали,— Усмехнулся я.
— Я серьёзно! Их пластинки даже не продавались… Нашими соперниками всегда были Storm. Как только парни выпускали альбом, они будто назло издавали свой и ехали в тур. Но как Storm погибли, дела пошли в гору.
— Да уж,— придвинулся ближе к окошку Лео.
А ребята пилили, ребята жгли. И мы бы не смогли с ними потягаться. Они были командой, целой командой, где никто не хотел никого убить.
— Громче!— снова причитал микрофону их вокалист,— Кость, ты, что не можешь вырулить нормально звук?— он смотрел на соседнее тонированное окошко звукорежиссёра, и щурился, пытаясь за ним разглядеть звукаря,— Всю прошлую песню я ни черта себя не слышал!
И они снова заиграли. Но на середине песни, их вокалист бросил на пол гитару и принялся кричать окошку.
— Никого не напоминает?— усмехнулся Лео.
— Видимо это судьба всех вокалистов.
И снова играла музыка, и снова кричал в микрофон вокалист.
— Громче! Ещё! Громче! На максимум! Громче! Добавь низких…
Их вокалист уже стал под комбарь. Из огромного динамика в высоту под потолок рвались звуки, они могли бы уже всё смести на своём пути, да мы сами в челауте уже попросту глохли. Динамик басил, громыхал, его уже начало шатать.
— Не слышу! Громче! Добавь высоких,— разорялся он,— Ещё! Ещё! И громче! Давай уже крутани ты!
И звукарь крутанул. И он так крутанул, что мы все сползли вниз, закрывая уши руками. И музыка резко заглохла. А потом мы услышали крики.
— Поднимай!— доносилось из зала,— Твою мать! Поднимай!
Когда мы поднялись, и посмотрели в окошко, вся группа стояла вокруг упавшего динамика, пытаясь его сдвинуть. Их продюсер ворвался в комнату и закричал, он приложил руку ко рту и только и мог что выть. Ребята разошлись. Из-под динамика торчали бьющиеся в последних конвульсиях руки их вокалиста, а по всему ковролину растеклась кровь и мозги.
Нам больше не на что было смотреть.
И я больше не мог этого выдержать. Мне даже не было страшно, меня просто всего трясло. Это была игра не на жизнь, а на смерть. И я завидовал всем кто из неё выходил. Как бы я хотел оказаться на их месте. Но нет же, так везло всем кроме меня.
И я весь день слонялся по замку. Я пытался найти Лилит, но не тут то было. Она вдруг пропала. Бесследно, где бы я её не искал. Мне так её не хватало. Она бы поддержала, сказала что делать, как ко всему относиться. Но она пропала. И я слонялся, как перекати поле, из одной залы в другую, я смотрел на эти довольные лица и знал, что они скоро все сдохнут, счастливчики.
И я до самого вечера слонялся и слонялся. А потом я вспомнил, что у нас встреча с Ли, тоже земные дела. План на будущее и все дела. Будущее, нашли, чем испугать мёртвого.
Но встрече не суждено было состояться. Ещё на лестнице я услышал крики. Я помчался со всех ног и молил про себя, только не мои ребята, только не мои. На очередном пролёте я чуть не прошёл сквозь Жаклин, она была вся красная и опухшая от слёз, она дёргала себя за волосы и кричала.
— Лео!— согнулась пополам Жаклин,— Нет…— захлёбывалась она в слезах.
Лео! Я услышал в своей голове. Только не Лео! Я мчался со всех ног, я проскакивал сквозь стены, я бегал по лабиринтам замка, как загнанная мышь, пытаясь найти выход. Лео! Только не Лео! Я уже потерял надежду найти его. Только не Лео!
Лео! Бежал я со всех сил. Я вбежал уже в парадный холл, ведущий к большому залу. И из прямоугольника холодного синего света на меня шла фигура. Я сбавил шаг. Я узнал эту кепку, балахон, короткие штаны. Но Лео уже не был собой, он больше не сутулился, и его руки оказались по локоть в крови, его лицо, одежда, всё было испачкано кровью. И это, судя по всему, была чужая кровь.
— Его больше нет,— улыбнулся окровавленными дёснами Лео,— Знать его не желаю.
— Лео,- застыл я на месте,— Лео!— я крикнул ему в след, но Лео даже не повернулся, он лёгкой бодрой походкой уходил.
***
— Даже не пытайтесь меня жалеть,— улыбнулся Макс.
— И в мыслях не было.
— Это был мой выбор, осознанный выбор. Я знал, что потеряю. Хотя, признаюсь, я рассчитывал на поддержку парней. Это решение далось мне нелегко. И я думал, они поймут, не отвернутся. Что ж, сам виноват. Нельзя быть настолько наивным.
Возвращение крутого Макса.
Мы спускались по лестнице после концерта. И в моей голове стояла одна и та же картина. Дверь открывается, луч света, Ру, дверь закрывается. Дверь открывается, закрывается… и так раз за разом. Я даже слышал этот стук. Я даже слышал её шаги, хотя не мог, она же была далеко! Дверь снова открылась… И я увидел дверь впереди себя. И я понял, что натворил.
У меня ещё осталась надежда, всё исправить. Я бросился бежать. И я выбежал на крыльцо. Я хотел ей всё сказать, всё, что это последний раз, что я всё ещё хочу уехать. И я стоял на крыльце. На улице был ливень, давно я не видел дождей, я даже думал, что их здесь не бывает. Я вышел на улицу. Я стоял по щиколотку в грязи, но Ру не было. Она уехала. И я побежал к воротам. Я бежал изо всех сил. Я ещё надеялся её догнать.
Я добежал до ворот. Я смотрел сквозь их старые окисленные прутья, я дёргал мокрую решётку, но она не поддавалась, она застряла в грязи. Я дёргал её и дёргал, и она поддалась. Я выбежал на дорогу. За замком была сплошная пустошь, ни деревьев, только холодное серое небо, холодное серое озеро и дорога, уходящая в бесконечность. И я бежал по дороге. Но я не мог её никак догнать.
— Не у всех есть деньги быть мудаками,— сказала Ру, собираясь открыть ворота, в тот вечер, когда я порвал её альбом.
Как верно она подметила. Я мудак. И у меня были деньги. Но я бежал. А потом я остановился. Я согнулся и пытался отдышаться. У меня был выбор, бежать дальше, надеяться, что она меня примет, или вернуться. Я обернулся, ворота уже были далеко, и за стеной дождя их почти нельзя было разглядеть.
— Макс,— кричал мне Ли,— Пойми же ты! У тебя талант! Не зарывай его в землю, сынок! Ты всё потеряешь!
И я уже потерял её. У меня остался только талант. Талант никогда бы меня не бросил. Что бы со мной не случалось, это то, что всегда оставалось со мной. Это всё что во мне было хорошего. Он всегда был частью меня. Ру должна была это понять, отречься от него, означало потерять самого себя.
И я развернулся.
И я вернулся в замок. Я поднялся по лестнице, открыл дверь. Ребята праздновали. Я чувствовал себя нашкодившим щенком, и я ждал, что они примут меня. Ли подал мне стакан, я выпил. И я не мог смотреть на довольную физиономию Ли. Я так и просидел, уткнувшись взглядом в пол, лишь бы не смотреть на довольного Ли.
Конечно, я знал, что ребята устроят мне головомойку. Я сидел и прокручивал эту картину в своей голове. Я видел, как Лео положит мне руку на плечо. Мой дружище Лео скажет, пустяки, мы всё исправим. Ник скажет, что рад моему возвращению. Джоник скажет, что им всем меня не хватало. А на следующий день ребята соберутся и помогут мне найти адрес Ру. И я снова похватаю свои чемоданы и помчусь за ней. Я думал, они поругают меня, но поймут. Поймут и помогут, действительно думал я.
Вместо этого я получил по морде. Мой верный дружище Лео, показал себя во всей красе. Да все оказались красавцами! Всё правильно, у них был прекрасный пример перед глазами. Но от Лео… я меньше всего этого ожидал.
И я как старая побитая собака отправился зализывать свои раны. Я думал пойти в номер, но по дороге мне пришла идея получше, и я отправился в бар. Бар, место для таких как я, не спящих и отчаявшихся.
И, как и следовало ожидать, все группы либо праздновали, либо горевали по своим репетиционным комнатам и номерам. В баре едва ли с десяток людей лениво заливались алкоголем. И среди них была Жаклин. Я увидел знакомое лицо и сел рядом с ней.
— Я думала он придёт,— тряслись её пальцы, уйма колец стучали по граням стакана,— Какая я дура! Бегаю за ним, как школьница. Ему же плевать! А почему ты не уехал?— она уставилась пьяными глазами на меня.
— Ру бросила меня,— и я подал знак рукой, чтобы бармен налил мне.
— Вот так всегда,— продолжали стучать её кольца,— Ты открываешься, ты не хочешь всех этих запутанных отношений, мистических охов и вздохов, выкладываешь всё как есть на душе, говоришь, вот она я! А тебе плюют в душу…
— Плюют,— еле проглотил я глоток, будто ком в горле не подпускал жидкость.
— Что ему нужно?— ждала от меня прямого ответа Жаклин,— Почему? Ему плевать на меня?
— Ему плевать на всех кроме себя, детка,— улыбнулся я,— Я вот думал он мой друг. Видимо, даже я ошибаюсь.
— Что случилось?
И я показал ей на свою разбитую губу и Жаклин вздохнула.
— Ты выпьешь со мной?— смотрела она на меня,— Я так не хочу пить одна, иначе я не лучше всех собравшихся…
— А мы и не лучше.
И мы пили с ней. И мы болтали, хоть и не много. И она была такой же израненной птицей, как и я. Алкоголь, знаете ли, сближает. И мы сблизились в тот вечер. Мы сблизились по полной программе, в подсобке для посуды. Я не мог повести её в свой номер, там всё пахло Ру, и Жаклин это понимала. Мы оба искали утешения. И я ненавидел Лео. Да, в какой-то степени я хотел ему отомстить, но в тот момент это не было местью, мне просто хотелось быть хоть с кем-то, кто меня не осуждает.
— Ты уходишь?— опустила платье Жаклин.
— Скоро утро. Завтра тяжёлый день,— я застегнул ширинку.
— Вот так просто?— она уставилась на меня.
— А должно быть всё сложно? Ты же не хотела сложностей!— я подошёл к ней и взял её за подбородок, поглаживая его пальцами.
— Не хотела…
— Вот и славно.
И я вернулся в номер. Я спал до полудня. Моё лицо продолжало саднить, и ничто не могло заглушить мою боль. Я просыпался, выпивал и снова падал в кровать. Я курил в номере, много курил, лишь бы вытеснить этот запах, запах Ру. Ей пропахли все мои вещи, весь я. И я не мог терпеть этого, и я залез в душ, мне хотелось поскорее с себя всё это смыть, я тёр своё тело, я готов был стереть кожу до крови, лишь бы избавиться от этого.
Под вечер я встал, и я направился за опохмелом. И снова эта Жаклин. Она будто выслеживала меня.
— Макс,— бежала на каблуках по холлу за мной Жаклин,— Какие планы на вечер?— улыбалась она.
— Напиться,— в ответ улыбнулся я,— в одиночестве.
— Я с тобой!
— Жаклин,— я убрал её руку,— Я серьёзно, хочу побыть один.
— Один,— осталась стоять Жаклин,— Макс… а как же…
И я пошёл по холлу. И эта совесть… Ру во мне пробудила её. И я вернулся.
— Прости, Жаклин,— я похлопал её по спине,— ночь была хорошей, но это лишнее. Ты же сама сказала, что не хочешь сложностей? Ты не нужна мне, пойми ты уже, наконец!
И я ушёл. И мне было плевать на Жаклин. Я сказал ей правду, ведь это было куда лучше, чем водить её за нос, думал я. Я думал, Жаклин всё понимает.
И я вернулся в бар. Пару кружек пива провалились в мой пустой желудок. На старых дрожжах меня снова ввело в состояние беззаботного пьянства. И я навеселе поплёлся к Ли. У нас намечался сбор группы, планы на будущее, планы на беззаботную жизнь.
И я поднимался по лестнице, ведущей на мой этаж. Я хотел переодеться перед встречей, ибо от меня уже разило как от бомжа. И Жаклин сидела на ступенях и плакала.
— Ну что ещё?— я сел рядом.
— Я думала, это что-то значило для тебя,— всхлипывала Жаклин.
— Значило, конечно,— я обнял её,— Та ночь была незабываемой,— врал я,— Мы были рядом, когда нам так было плохо. Но нужно жить дальше.
— Почему я никому не нужна? Что со мной не так? — не унималась она.
— Потому,— она уже начала меня выводить, и я прижал её крепче,— Что ты шлюха, Жаклин.
— Макс…— обезумевшими глазами она уставилась на меня,— что… Что ты говоришь?— застыли слёзы в её глазах.
— Что ты шлюха, милая. Только представилась возможность, ты раздвинула ноги,— я продолжал гладить её по спине,— Не волнуйся. Многим нравятся шлюхи. Это не так уж и плохо. И мне нравятся. Только второй раз, я уже с тобой не стал бы спать. Прости.— Я поцеловал её в лобик и поплёлся к своему номеру.
И я вернулся в номер. Я переоделся, умылся и отправился на встречу. И я уже спустился на первый этаж, я шёл по холлу, я свернул. И что-то произошло. Я трогал своё лицо и не мог понять, что происходит. Оно всё было влажное, на мои губы попали капли, я попробовал их на вкус, солёные. И я не мог удержаться. Я трогал своё лицо и не мог его узнать. Что-то поднималось внутри меня, мне хотелось ударить самого себя. Но мне не пришлось этого делать. Всю работу за меня выполнил Лео.
Лео вмазал мне, он повалил меня на пол. Я даже не сопротивлялся. Я хотел этого. А он бил и бил. Я слышал отчетливо, как хрустнул мой нос. Лео что-то причитал на счёт Жаклин, и он был безжалостен.
— Хватит смеяться,— тряс меня за плечи Лео,— Ты надсмехаешься надо мной? Ты смеёшься над нами?— очередной удар от моего дружище Лео,— Тебе всё это смешно? Ты ублюдок! Выродок!
И Лео хорошо делал свою работу. Но он не слишком старался, я думал, он будет стараться лучше.
— Я трахнул её,— смелся я,— ты же не можешь никого трахнуть! Ты импотент!— я получил в печень,— Вечно приходится всё доделывать за тебя!
И удар за ударом. Я смеялся, я старался смеяться, я хотел смеяться. Я хотел вынудить Лео сделать всю грязную работу за меня. Мне уже ничего и не оставалось, как смеяться, плакать я всё равно не мог. И ещё удар, мне стало уже не до шуток. А Лео не сдавался. Я лежал на грязном полу и видел, как он окрашивается в кроваво-алый. И я хотел уже сказать стоп, хватит, но я уже не мог, я даже не мог поднять руки. Я не мог разлепить глаз, мои ресницы склеились от липкой жижи. Я хотел подняться, но тело не слушалось меня. Жизнь покидала меня.
И я был готов. Я лежал на полу не в силах пошевелить даже пальцем, и мои полуоткрытые глаза устремились на открытое окно. За окном была ночь, звёздное небо. Я думал, скоро, совсем уже скоро. Я был готов, оставалось совсем чуть-чуть, и я ждал. Но пришёл Джоник! Долбанный Джоник! Я хотел поднять руки, отшвырнуть его, но они меня не слушались. И Джоник взял меня за ворот и потащил.
— Отпусти!— пытался крикнуть я, но у меня так и не получилось.