Полная чепуха

                И. Рассказов

                Полная чепуха.               

1. Давайте знакомиться.

Зовут меня – Шпаргалкин Виктор Арнольдович. Что вы так сквасились? А, понимаю – отчество вам моё не нравится. Так вот что я вам скажу, товарищи мои дорогие, что Родину и… Вот-вот, меня маманя не спрашивала, когда мёртвой хваткой вцепилась в статного хлопца на танцплощадке. Это я получился щупленьким, а папаня мой в молодые годы был подобен утёсу. Что, не верите? Вот истинный крест. Да он и сам сколько раз хвалился, когда я подрос, что на работе его величают «непробиваемым». Ну, как скала, стало быть. Это потом маманя как-то проговорилась, что из-за этой своей «непробиваемости» его всякие там науки предпочитали обходить стороной. Зато у меня два высших… незаконченных образования. Хочу ещё замахнуться на одно, только не решил пока: какое именно. Вот и числюсь до сих пор в студентах.
По молодости ещё ничего, а сейчас что-то прыти поубавилось, и дурь вся улетучилась – стал на человека похожим. Я из-за этого и в разводе. Кстати, расстался с супружницей своей себе в «минус». Она же, как раззявила свою пасть на имущество, мол, или всё или не видать развода мне. Нет, вы бы её видели – это же чистой воды напольная ваза. Она так орала в суде, что её уже хотели удалить из зала заседания, но потом судья сжалился, а может и испугался… Она же вылитый гренадёр против меня. Такая прижмёт в тёмном углу и всё. Уж я, на что юркий и то иногда мне перепадало, а ручищи-то у неё: «О-го-го!» Думаю, что из-за этой разницы в весе, Создатель и не стал нас награждать потомством. Вот тут он молодец, а вот то, что меня подложил ей под бок, когда я был в некотором подпитии, тут он явно перестарался – я бы без этой «экзотики» прекрасно мог бы обойтись. Ну, теперь-то что кулаками махать – хорошо, что всё так обернулось, а то бы сейчас носы сопливые вытирал детворе.  Конечно, меня она ободрала отменно, но я не расстраиваюсь. Мой дед, земля ему пухом, говаривал всегда так, что были бы кости, а мясо нарастёт. Вот я уже третий год это самое «мясо» и наращиваю.
Конечно, развели нас не как надо, а как ей захотелось. Я человек воспитанный и не стал подавать заявление на пересмотр решения суда. Если честно, времени жаль и потом, как только почувствовал себя свободным, понял, что вся та мебель не стоит того, чтобы опять впрягаться в эти тяжбы. Сейчас вхожу к себе в квартиру, а там… простор. Кстати, эта кадушка для солений хотела и её оттяпать. Вот именно, что хотела, а по документам оказалось, что эта «двушка» целиком записана на мою маманю – ей-то она досталась от родителей. Судья так и сказал моей бывшей супруге: «Не судьба, гражданка…»  Да я бы таких «гражданок» вешал бы на столбах. Жаль, что страна у нас правильная, а то я грех на душу взял бы без промедления. 
Когда свобода меня обняла за плечи и вывела из зала суда, маманя моя  произнесла, смахивая застиранным носовым платком слезу: «Отмучился, мой мальчик…»  Папаня на слушанье не был и когда меня встретил, обдал перегаром и сказал так: «Больше не женись, сын!» Это прозвучало торжественно, и у меня даже от его интонации ком в горле встал. Собственно, мог бы и не говорить мне об этом, а тем более, на тот момент я был далёк даже от самой плохонькой мысли, чтобы вот взять и так запросто всё опять испортить в своей биографии. Конечно, свобода накладывает определённый отпечаток на моральный облик любого человека и тут важно  держать руку на пульсе. Я держал, но всё едино этот самый «отпечаток» чуть было мне всю жизнь не перекроил.
Решил я себя в свободные от работы часы чем-то занять. Ну, не бутылки же мне собирать по кустам? С неделю где-то изучал всяике вакансии для подработки и набрёл на одно рекламное агентство. Голову вымыл, надел костюм и двинул, так сказать, всем телом в бизнес. Встретили меня с распростёртыми объятиями. Объяснили, что да как, показали на пальцах, сколько буду получать и тут же отвели и поставили. Оказался я в самом центре города в костюме из поролона в образе непонятно какой птицы. Меня ещё в офисе уверили, что это голубь мира. Не знаю, не знаю…  Если бы это было так, то войны на планете давно бы победили мир.
Ну, не будем о грустном. Кстати, к этому костюму прилагался текст на двух листах. Надо было прохожим вещать согласно тому, что там было прописано. Я когда глазами-то пробежал по листкам, сразу же язык отказался слушаться. Дело в том, что у меня имеются кое-какие принципы и я, ну просто не могу через них перемахнуть. Мне предлагалось зазывать людей в ночной клуб всякими побасенками и прибаутками. Это потом я сообразил, что наш народ и без этого знает, где можно оттянуться по полной программе и, тем не менее, меня поставили, и я стал делать эту работу, но уже с учётом моих принципов.
До этого дня мне казалось, что я всё же живу в цивилизованной стране. Конечно, кое-что напрягало меня в этом утверждении, а особенно, когда по телевизору в пять часов утра показывают мультики для детей и это почти по всем каналам. Чего-чего, а объяснение  этой человеческой фантазии я не мог найти.
Так вот, насчёт нашей цивилизованности – в этот вечер я изменил свои взгляды по этой теме на все сто восемьдесят градусов. Во-первых, завсегдатаи клуба при входе в него гасили об меня свои сигареты. Я хотел было восстать, но сначала решил дозвониться в офис рекламного агентства. Дозвонился, выслушали меня и пообещали разобраться, не указав конкретных сроков. Во-вторых, самые хамоватые посетители клуба, не сговариваясь, почему-то называли меня одним нехорошим словом. Я смекнул, что в какой-то мере они правы, ибо я действительно был похож на это самое нехорошее слово, и чтобы положить этому конец растопырил свои бутафорские крылья. Надо знать в какой стране ты живёшь, а я видно это не учёл и к нехорошему слову тут же притянули пару неприличных выражений. Снова звоню в офис, мол, оскорбляют, автоответчик даёт мне понять, что абонент находится вне зоны доступа. Тут я принимаю решение и начинаю выходить из образа непонятно какой птицы. Расстегнулся, а на мне кроме трусов и майки ничегошеньки и нет – вся моя одежда осталась в офисе. Нет, ну хорошенькое дело – щупленький мужчина, укутанный в поролон в центре города, а на часах полночь. Хотел поймать такси, так и тут невезуха – габариты костюма отпугивали таксистов. Конечно, мне не помешал бы такой махонький грузовичок… Да где его возьмёшь в этот час? И двинул я пешком.
Идти надо было на край города, а это километров… Одним словом, уже через три  квартала набрёл на точку местных «жриц любви». Им, видите ли, скучно просто так дышать ночным воздухом и стали они ко мне приставать. Они мне слово, а я им два. Конечно, лучше бы мне промолчать было, но зацепили-то конкретно, а у меня и так всё клокотало внутри. Пока оно во мне клокотало, эти бестии  повалили меня в образе непонятно какой птицы на землю и… помочились. Нет, всю их влагу впитал поролон, и я вышел так сказать сухим из этой истории и, тем не менее, сам факт меня потряс до глубины души. Слава Создателю -  к этим бестиям клиенты подкатили на тачках и про меня забыли, а я кое-как поднялся и ходу. Семеню, а про себя думаю, что с таким «опылением» надо бы расстаться. Забрёл в какой-то сквер и с себя всё долой. Огляделся, батюшки мои, я в спешке и трусы с себя стащил вместе с костюмом. Ну, стал шарить руками, искать, а темень такая, хоть глаз выколи… И тут нате вам - патрульная машина и как специально зажжёнными фарами по мне провела. Я веточкой прикрылся, да куда там – вышли двое при погонах и прямиком ко мне и так резиновыми палками поигрывают, ну прямо жонглёры, мать их… за ногу. Один, такой бравый и говорит, бессовестно разглядывая мои ягодицы:
- Наш клиент.
- Товарищи, - голос мой завибрировал.
- Голубые нам не товарищи, - произносит второй и так легонечко меня своей «резинкой» по бедру.
- Граждане, это недоразумение.
- Разберёмся… А это ещё что? – первый наклоняется к земле, где костюм птицы лежал, пропитанный «нектаром» «ночных бабочек». – Так ты у нас ещё и извращенец? Ну, ты и попал!
- Да понял я понял… Посветите… Надо же мне хоть одеться-то? – я начинаю искать свои трусы.
- А на кой? Так поехали… Вот и повеселимся, а то у нас в отделении  скукотища.
Не знаю, что со мной случилось, но я рванул от этого предполагаемого «веселья» так, что стражи правопорядка остолбенели. Я представляю: бежит мужик без трусов по ночному городу и тишина… Ну, насчёт тишины это я приврал, поскольку на моём пути встречались прогуливающиеся парочки и тогда… Зачем с такими нервами гулять так поздно? Сидели бы дома, телевизор щёлкали по каналам, а потом баиньки, так нет, надирает их перед сном глотнуть свеженького воздуха. Ага, а тут я такой весь щупленький и без всего. Вот поэтому крику было выше крыши. Кстати, по этим крикам патрульные и ориентировался, где меня прищучить. Я когда сообразил это, сразу же рванул дворами, оставив проспекты полуночникам в полное владение.
Так бы и ничего, но тут другая проблема нарисовалась – дворовые собаки. И откуда их столько? Когда эти «друзья человека» взяли меня в кольцо, мне захотелось вернуться к людям. Да, стоять в прицеле собачьих глаз – это что-то. Тут ещё какой-то дед подлил масла в огонь и крикнул  балкона: «Фас! Не хватало нам ещё здесь привечать всяких туземцев». Я что-то возразил ему, но это уже было на бегу. Видно, я его не убедил, а ту ещё самая плюгавенькая дворняга, так сказать, начинающая «проститутка» подворотен тявкнула так жалостливо, что вся её родня кинулась за мной. Сам-то бегу, а в голове крутится мотивчик: «И никто не узнает, где могилка моя…» Направление не выбирал - бежал на автопилоте. Помню, что какое-то время кружил, как заяц. Когда собаки отстали, огляделся. Вроде тихо. Думаю, надо сориентироваться, да куда там – на небе ни одной звезды. Решил до утра переждать, а чтобы больше никакая четвероногая тварь меня не спровоцировала на бег, залез на дерево. Исцарапался и вдруг слышу, кто-то из темноты так хриплым голосом и говорит: «Ни днём, ни ночью покоя нет… Эх, не хотел, а придётся всё же за ружьишком сходить в дом». Я молчу, а про себя рассуждаю: «Мать твою, нарвался на Ворошиловского стрелка… Вот теперь мне точно что-то отстрелят». Пока я прикидывал в уме, «снайпер» и объявился. Тут я вспомнил полководца Суворова, мол, внезапность - это классно, и как сигану с дерева. У мужика от моей прыти нервы и сдали, и он пальнул чисто автоматически. Пуля где-то царапнула поверх моей головы ветку, а я стою перед ним, в чём был и говорю: «Благодари Бога, дядя, что у меня со временем напряг, но я вернусь и тогда… обязательно сделаю тебе больно».
Ну, потом опять рысью. По пути с бельевой верёвки какую-то тряпку стащил. Обмотался ею и в таком виде заявился домой. А на утро наведался в офис рекламного агентства и сказал о них всё, что думал. Выслушали стоя и одежду мою вернули, а вот денег не заплатили и ещё обещали подать на меня в суд за порчу их имущества, мол, костюм птицы им обошёлся не дёшево. Тут я не стерпел и укусил за палец пигалицу, размахивавшей перед моим ртом своей ладошкой. Какой-то здоровяк бросился к ней на помощь – я и его куснул и пообещал перекусать всех, кто сдвинется с места. Чтобы они мне поверили, погнался за толстым мужиком и так его цапнул, что он грохнулся на пол. Представляете такая туша и у моих ног. Я был в восторге и отвлёкся, а эти гады воспользовались моментом и вызвали «скорую помощь». Этих я уже побоялся кусать, тем более «люди в белых халатах» всегда у меня вызывали только уважение.
Как потом выяснилось, что это была специальная бригада – отлавливали всех кусачих. Вот так я оказался в их крепких пропахших лекарствами руках.
 
                2. Новая жизнь.

Итак, меня со знанием дела спеленали. А я и не сопротивлялся. Да и куда с моим весом ещё трепыхаться? А потом мне и под рёбра сунули кулачищами – дали понять, кто есть кто. Я и сообразил, что эти врачи какие-то особенные и у них не только «милосердие» на уме. Стал шёлковым, и когда начали меня обо всё расспрашивать, вёл себя подобающим образом. Один такой лобастый спрашивает меня, мол, как давно у меня были месячные. Рассмеялся и говорю ему, что я мужчина и всё такое. Меня он видно не расслышал и вопрос свой повторяет. Пришлось на полном серьёзе попросить его вынуть меня из смирительной рубашки, чтобы я смог продемонстрировать ему свою половую принадлежность. И снова меня он не расслышал и в третий раз поинтересовался моими месячными. Пришлось соврать, что дней пять тому назад что-то подобное меня посещало. Он аккуратно внёс это в мою, я так полагаю медицинскую карточку, после чего меня отвели в душ и обработали водой со шланга. Такие водные процедуры я в своей жизни ещё не принимал - мне захотелось сразу же сладкого чая и спрятаться с головой под одеяло и чтобы никого не видеть и не слышать. Вместо этого мне влили в рот какую-то вонючую жидкость, выдали драную пижаму в полоску и определили в палату с решётками на окнах.
Вот так началась моя новая жизнь. Какая по счёту не знаю, но то, что она началась и именно с этого дня, я почувствовал конкретно.
Компания подобралась интересная. Как выразился старожила этого заведения по кличке Дед, рассматривая меня в самодельную подзорную трубу из старого журнала: «Хорошему человеку всегда рады!» Ещё он добавил, что комфорта здесь хватает. Это означало: и взаперти можно отлично провести время, а потом пояснил: «Личность не тонет, а особенно если вокруг неё столько разнообразного человеческого материала». Мне оставалось только поддакнуть, что я и сделал. Тогда он поманил меня к себе пальцем и спросил: «Ты, Ленина видел?» Я не стал отпираться, а тем более, телевизор временами смотрю и отрапортовал, что имел такое счастье, так сказать, лицезреть. Дед тут же обнял меня, прослезился и сказал: «Соратник…» Так ко мне и прилипло это прозвище.
Остальные обитатели палаты по-разному отнеслись к моему появлению. Один, к примеру, которого звали все Гусаром, предложил мне, как только стемнеет, прорваться в составе «боевой дружина» на второй этаж, где столовались женщины и устроить им там показательный тур-вальс. Я отказался, ибо никогда не умел танцевать. Желающие поучаствовать в этом мероприятии нашлись и без меня, поэтому я смог заняться адаптацией в новых условиях. Мужичонка по прозвищу Чекист и ещё один такой полный представившийся Мессершмитом в два голоса стали рассказывать мне о здешних порядках, а потом по очереди для чего-то ущипнули меня за задницу. Я не расстроился, но чтобы прочертить между ними и мной границу, попросил не злоупотреблять моей добротой и терпением и если есть вопросы, жду их завтра после обеда на разговор. Интонация моего голоса был настолько официальна, что Чекист сразу же взял себя в руки и отошёл в сторону. Мессершмит видно был туговат на оба уха, и я пообещал ему показать  что-то экзотическое, если он не будет ко мне приставать, но тоже всё завтра. Собственно, это его заинтриговало, и он весь остаток дня провёл с раскрытым ртом. Если честно, я не знал, что ему показывать, но лицо сделал на всякий пожарный случай загадочное.
Последовавшие за всем этим события заставили забыть про всякую «экзотику». Дело в том, что «ночной рейд» закончился со знаком «минус». Мне-то от всего происшедшего было весело, а вот тем, кто пошёл на риск, было не до смеха – троицу спеленали на четвёртой ступеньке лестницы ведущей на второй этаж. «Братья» и «сёстры» охранявшие покой пациентов сработали оперативно.
Когда через трое суток провинившихся выпустили из изолятора, Гусар обвинил Мессершмита в срыве «рейда», который почему-то решил что на дело надо идти в полный рост, что означало с включёнными моторами. Он так мастерски урчал, что «братья» и «сёстры» не стали даже у них требовать документов, а просто окружили и дали волю своим рукам. Особенно усердствовали «сёстры». Поначалу их сунули до утра в душевую. Утром заявился главный врач. Он видно был в плохом настроении, да и разило от него так, что, не раздумывая, всю троицу определил в изолятор. Ну, что это за место, мне поведали. Слава Богу, что сия чаша обошла меня стороной. Гусар, рассказавший подробности их задержания, заставил Деда смеяться до слёз. Тот так увлёкся, что пукнул от усердия. Это добавило определённый колорит в разговор. Тут уже веселье захватило всех обитателей палаты, что вызвало нехорошую реакцию со стороны «братьев» и «сестёр» - они прибежали с усмирительными рубахами.
Чекист встретил их вопросом:
- Вы часом не заблудились, дорогие мои?
- А вот сейчас и посмотрим, - ответил ему самый здоровый.
Дольше всех они возились с Мессершмитом. Тот оказался юрким и метался по палате как укушенный. Ещё он всё это проделывал под звук якобы «моторов». Глядя на него, и другие принялись урчать, изображая из себя самолёты разных марок. Первым сбили Деда. Он орал, что будет жаловаться самому Иосифу Виссарионовичу. Один из «братьев» хохотнул, мол, да хоть самому Лаврентию Павловичу. Тут уже я не вытерпел и пообещал позвонить президенту страны и позвонил бы, но тут меня сбили с ног и я сильно ударился лицом о пятки Гусара. Нет, сознание я не потерял, но вот всё, что в области рта, перестало меня слушаться. Наверное, это выглядело со стороны смешно, ибо  Чекист смеялся от души так, что через две минуты это была уже истерика, и он уписался.
Вот такая подобралась весёлая компания. Ну, нас спеленали и уложили в кровати – наступил «момент истины». Чтобы себя чем-то занять, стали анализировать происшедшее. Я, по причине контузии рта, только мог мычать, зато все другие были красноречивы. Гусар всё ещё находясь под впечатлением потасовки, поведал всем нам о своём пятом браке. Кстати, это супруга его сюда определила. Она, видите ли, спуталась с соседом по лестничной клетке, а тут эта «гусарская душа». Вот она и сориентировалась – напоила муженька, а в квартире на обоях нарисовала всякие лозунги, мол, я люблю нашего президента, потому что он баба, ну и всё в этом примерно духе. Пока муженёк валялся в объятиях спиртных паров, вызвала «психушку» и… Гусар сразу же вычислил её и дал себе слово подать на развод. Дед, дослушавший его болтовню до конца, брякнул не подумавши:
- К тому времени она у тебя будет уже на третьем месяце.
- Как так? – Гусар чуть не задохнулся от негодования.
- Дело-то молодое. Ей, поди, чуть больше двадцати, а тебе…
- Да я ещё о-го-го!
- А чего же не обрюхатил её, дурень? Бабе с таким привеском уже не так хочется валяться под всякими там соседям по лестничной клетке. Ты вон весь сединой побит, а сосед, небось, по утрам гантелями жонглирует. Так? Да и какой из тебя производитель? Теперь будешь воспитывать чужое дитя, рогоносец! – подвёл черту Дед.
- Я тогда отсюда не выйду.
- Ну и дурень, - Дед вздохнул. – Дома хорошо. Нет, тут временами тоже попахивает приятно, но лучше всё же не задерживаться в здешних стенах.
- А сам-то уже в который раз? – Гусар скривился в усмешке.
- Со счёта сбился…
- А я в четвёртый, - похвастался Чекист.
Дед хохотнул:
- Наверное, и на этот раз пострадал из-за любви… Да?
- Из-за неё, заразы, только на этот раз решил «не тянуть кота за хвост» и полез всем телом… на амбразуру… - Чекист замолчал.
- Так это же статья, браток.
- Статья… Вот я от неё сюда и спрятался. Адвокат посоветовал. Эта начальница так на меня взъелась… А за что? Ведь я ничего-то и не успел проделать с нею.
- Вот за это самое, что не успел и взъелась. Эти бабы ещё те… сволочи. Эх, сейчас бы уже на Майями задницу грел на солнышке. Кстати, а она как из себя-то? – Мессершмит мечтательно закатил глаза.
- Как, как? Не женщина, а аэродром…
- Ну, теперь понятно, почему ты ничего не успел. У тебя же всё твоё «хозяйство» надо через увеличительное стекло рассматривать и то ещё под большим вопросом – получится ли. И как только Создатель допускает такие несовпадения?
- А у самого-то? – Чекист посмотрел на Мессершмита.
- Эх, дурья башка, да у меня всё заточено под любой аэродром. Это понимать надо… Кстати, Соратник. Ты как там?
Я промычал, мол, терпимо. Мессершмит посетовал:
- Повезло человеку – получил увечье, а тут ни одной пробоины. Слушайте мужики, а может, полетаем?
- Давай, - Дед крякнул.
- А куда на этот раз? – Гусар насколько можно было оторвал голову от подушки.
- Так на эти самые Майями и махнём. Представляешь, Чекист, мы туда, а она уже там.
- Кто? – тот удивлённо посмотрел на Мессершмита.
- Твоя мамзель.
Вот так мы себя и развлекали разговорами, придумывая всё и про себя, и про свою жизнь. А что ещё мы могли себе позволить, когда были по рукам и ногам спеленаты, как малые дети?
К ужину нас освободили. Главврач, посетивший нашу палату, увидев меня, поинтересовался:
- Жалобы есть?
Гусар вылез в первые ряды и сказал:
- Есть, но не жалоба, а мечта.
- И какая?
- Разрешите на часик слетать на второй этаж… А?
- На часик?
- Ага.
- На второй?
- Точно.
- И сколько вас таких желающих?
- Все.
Главврач что-то в уме про себя прикинул и сказал:
- Боюсь, в смету не уложимся.
- Да мы постараемся, - Гусар явно был на взводе.
- Вы-то постараетесь, а вот как они вас там примут?
- Да мы всего-то на часик. Да, мужики?
- Ну, тогда давайте пишите завещания.
- На кой? – Гусар улыбаясь, посмотрел в глаза главврачу.
- А на той… Оттуда пока ещё никто не возвращался.
- Не понял.
- А ты к окну подойди… Там как раз упаковали одного смельчака в последний путь… Всё тоже норовил знакомство завести и именно с постояльцами второго этажа.
Гусар кинулся к окну. Действительно, «братья» грузили в грузовик дощатый гроб. Главврач спросил:
- Ну, так как на счёт мечты?
- И кто его так-то? – Дед тоже подошёл к окну.
- Пациентки, - главврач вздохнул.
- Нам ли бояться высоты, - Мессершмит попробовал заурчать.
Гусар махнул на него рукой, мол, замолкни. Дед почесал затылок и произнёс:
- Придётся отложить мероприятие до лучших времён.
- Ну и хорошо, а то у меня средств нет, чтобы вас хоронить, как полагается. Если передумаете, свалим в общую яму и землёй присыплем.
- Это не по-христиански. – Чекист рубанул воздух ладонью.
- Ну, чем богаты… - главврач собрался уходить. – И потом, вас никто силком не гонит на второй этаж.
Дед посмотрел на Чекиста и сказал:
- Ты паря хвост-то прижми, а то до президентских выборов не дотянешь.
- А мне по…
- А вот это ты зря. Судьба страны вот в этих самых руках…
- Дураков, - оборвал Чекист Деда.
Его поддержал Мессершмит:
- Точно – одни дураки выбирают, а другие дураки потом рулят страной.
- Так, митинг закрываем, а то нас отсюда прямиком по этапу в Сибирь погонят. Чего языки развязали? – Дед погрозил пальцем.
- А нам можно… У нас справка – освобождение от ответственности за сказанные слова.
- Всё, берём музыкальную паузу, - Дед оглядел всех.
- Что-то петь не хочется, - Гусар ещё раз посмотрел в окно. – Может, в испорченный телефон сыграем?
Я замычал. Чекист с сочувствием посмотрел на меня и сказал:
- А ты брат, пока на ремонте. Вот если бы ты умел правильно падать, сейчас был бы со всеми нами в одной связке. Увы, такой твой удел – терпеть и ждать.
Я ещё что-то попытался из себя вымучить, но чекист сунул мне под нос журнал, мол, займи голову чтением.

Пролежал я в этом заведении недели три. Первоначальный диагноз не подтвердился и меня выпнули за ворота с формулировкой в справке: «Не опасен». На работе встретили меня сдержанно, только начальник попросил  в следующий раз без всяких там фантазий. Кстати, я только ему как на духу рассказал всё, как было. Поверил или нет, не знаю, но эти три недели мне оформил как отпуск без содержания задним числом. Ну, и за это ему спасибо.
Дома отреагировали на моё появление как-то странно. Ну, маманя всплакнула, хотя я соврал, мол, был всё это время в санатории. Сердце матери не обманешь, а вот папаня тот сразу всё перевёл в удобную для себя тему. Был он в некотором подпитии и поэтому выдал так:
- А ты кобель, сын. Кому ты баки заливаешь? Видите ли, он был в санатории. Что я не знаю эти самые санатории? Тебе что здесь баб не хватает? Мы тут с матерью переживаем, глаз не смыкаем… Не перебивай меня! Я всё-таки отец твой… - перешёл на шёпот: - Ты почему меня с собой не позвал? Я тебя растил? Растил. Поил?
В комнату вошла маманя и прервала никчёмный разговор:
- Чего пристал к нашему мальчику? Видишь, как он исхудал…
- Исхудал, - передразнил её папаня. – Заездили мужика – это я понимаю, а то санаторий, приплели… Тьфу! Из штанов вываливается, а всё из себя недотрогу корчит… У меня чутьё, как у…
Ну, кормили нас плохо. Да и в стране всё так шатко, что на нормальных у власти времени нет, а о дураках можно и не заикаться вообще. У нас так принято: все в ожидании перемен, а когда  всё в этой тональности, то можно и проглядеть кого-то, в общем строю. Вот такая новая жизнь, в которую я вляпался по собственному недоразумению.

                3. О чём это я?

После «психушки» со мной что-то стало происходить не так. Во-первых, попытался влюбиться. Во-вторых, получил «от ворот поворот». В-третьих, не остался в долгу. Как именно? Да взял и сказал одной особе подвернувшейся мне под руку, мол, хоть я и не экстрасенс, но что-то мне подсказывает, что своего «принца» она встретит ближе к старости и это в лучшем случае, а в худшем – вообще никого не встретит… Как она на меня посмотрела. Это был не взгляд, а лазерная установка по уничтожению саранчи. Было ощущение, что вот сейчас она меня всего в куски и, рассовав по пакетам, отправит по разным адресам. Вот что значит женская ненависть. Слава Богу, что у меня с ней не сладилось. Спасибо тебе Создатель, что уберёг раба твоего несмышлёного. Я же мягкий и доверчивый, а таким прямая дорога в подкаблучники.
Теперь необходимо ухо держать востро и всякие там амуры побоку. Надо просто наслаждаться жизнью, а не страдать с выпученными глазами, рассматривая каждый второй удаляющийся женский силуэт. У меня вообще такое чувство, что я всё-таки рождён  для этого самого наслаждения. Кто-то же должен из нашей фамилии шагнуть за «флажки»? Конечно, лучше знать направление, куда шагать, а то можно вляпаться. Учитывая все уже имевшие место в моей биографии абзацы, для начала решил провести «разведку».
В мирных условиях «разведка» приравнивается к «шпионажу», а значит, если что-то пойдёт не так, меня просто расстреляют, поскольку в условиях рыночных отношений с подобным контингентом не имеет смысла разводить дебаты. Кстати, торг в подобной ситуации неуместен. Исключение возможно, но только, если мне сами предложат сытный паёк за сотрудничество. Вот тут надо суметь себя продать подороже. Так, осталось только решить – за кого я? Если за Англию, меня, скорее всего, дырявить не будут, а сыпанут чего-нибудь «вкусненького» в кофе и всё. От кофе придётся отказаться. А если предположим, я работаю на Америку? Ну, с этими мне не по пути однозначно. Подумаешь, у них президент из «чёрных»… А у нас из «рыжих» и такой же щупленький как я. А может тогда мне на свою страну поработать? Куплю путёвку, фотик на грудь и пошёл чужие секреты щёлкать. Вернусь, доложу, кому положено и мне сразу же дадут звание: «Заслуженный артист…» Это куда меня потащило? Ведь сколько раз себе говорил, чтобы на ночь телевизор не включал. И чего меня на этих «песнюков» потянуло? Никак от одиночества? Впрочем, а пусть дают мне звание – «Заслуженный артист». Я тогда прямиков в министерство – обоснуюсь там и начну выкорчёвывать безвкусицу и всех «голубых» заставлю служить в армии.
О чём это я? Всё-таки, мне кажется, что мой организм не долечили. Эх, медицина… Кстати, надо проведать корешей. Как они там? Может, кого уже и присыпали земелькой? У нас с этим легко. Жаль, если всё так… На кого страну оставим?
Вот вчера в новостях передают, мол, волна подросткового суицида захлестнула Россию. Один малый влез в петлю и записку оставил вот такого содержания: «Мам, прости… Я не выучил уроки, не вынес мусор, не сходил за хлебом…» Вот времена пришли – из-за каких-то пустяков верёвкой шею обматываем. Может нашим академикам сыворотку изобрести надо бы, чтобы вместо дурных мыслей нормальные думки посещали наше воображение? Вот мне Создатель подкинул бы идейку, я бы в один миг стал Нобелевским лауреатом по всяким там нужным лекарствам. Наш президент тоже мне на грудь орденок от себя прицепил бы, а я стою такой весь важный: в костюме, при галстуке и … в шлёпках. Вот бы его удар и хватил, а сколько крику было бы, мол, как посмел этикет нарушить? А я ему: «Я у себя дома – что хочу, то и ношу…» Он мне: «Мать твою… А что китайцы скажут?» Тут я из себя выйду окончательно и скажу так: «Да на кой они мне? У них Мао, а у нас Ленин!» Одним словом, поговорим мы с ним обо всём, а там он скумекает, что меня лучше держать всё же на виду и предложит «тёпленькое» место. Вот такой наш президент – ему правду в глаза и он тут же за сердце, мол, не ценим мы наших людей, а если ещё и поддакну где надо, то махнёт рукой и пожалует губернаторскую должность, не моргнув. Конечно, наставления даст, чтобы владел, но не зарывался. А что, я бы смог в отдельно взятой области построить коммунизм. Одно только условие, чтобы не мешали. У нас же, как заведено? Стоит кому-то себя проявить, начинают таскать на всякие ток-шоу, а дело тем временем хиреет. Лозунгами, да речёвками «светлое будущее» не построить – пахать надо.
Взять, к примеру, предвыборные дебаты. Народ никак в толк не может взять – и тот хорош, и тот правильно говорит, а третий вообще вылитый Ульянов, только падок до роскоши. Вот и сидишь и гадаешь: кого на какой срок определить? Чуть зазеваешься, они уже сами себя и выбрали. Глянешь, а в Кремле одни и те же лица. Так бы и чёрт с ними, да стране за что такое наказание? Народ-то стерпит, ему не привыкать, на своём горбу всех этих ездунов катать, но вот перед иноземцами стыдно отчего-то. Эти избранники сейчас за всех нас готовы с себя рубаху снять, а случись, какое недовольство, в один миг карьером рванут за границу: один в Израиль, другой в Швецию, третий ещё куда подальше. Вот и спрашивается: «Когда мы все поумнеем?»
О чём это я? Ну, мысли, ну, скакуны…
Вот буквально вчера зацепил одну особу взглядом, так она как попёрла на меня своим бюстом. Да, народ нынче на взводе. Я ей так по-доброму, мол, женщина вы меня не так поняли, а она мне прямо в лицо, как дыхнёт. У меня в глазах потемнело, а в желудке кузнечики лапками задвигали: скрип-скрип, скрип-скрип… В таком состоянии любой на моём месте сделал бы ей замечание, а я наоборот – отпустил комплимент. Конечно, она его не поняла, ибо перегар в её теле засел основательно. Одним словом, насилу отбился и то благодаря мужчине. Она эта «смотровая башня», когда ко мне пробиралась через весь салон автобуса, задела его бедром. Вот мы с ним на пару и приняли бой – пообещали ей накрыть «поляну», если она себя будет хорошо вести. Собственно, это был «брёх» чистой воды и это все поняли, но только не она. Когда мы чуть ли не вприпрыжку покинули автобус, она ухитрилась просунуть своё широкое лицо в окошко и крикнула нам несколько обидных слов. Видно, у неё с юмором в школе, а потом и по жизни не сложилось.
И шёл я, потом по улицам родного города и удивлялся, какие же мы все беспечные. Почему-то даже на пешеходных переходах пытаемся срезать углы. Одна такая бабец, ну вылитый буль-терьер, при подобном манёвре сбила с ног молодого человека интеллигентной наружности. Тот так шибанулся, что стал материться как последний из рода шоферни. Заслышав родной «лай», водители авто, проезжавшие мимо, проявили солидарность. Я стоял, как вкопанный и дивился широте человеческой души. Оказывается, при желании можно увидеть на лбу любого из нас не только рога, но и кое-что более «экзотическое».
А что вытворяет молодёжь? На одну посмотрел – глиста глистой, а гонору, как у доярки со стажем. Откуда только уверенность, что они самые-самые? А эти маечки, а джинсики? Утянутся, ножульками семенят, что-то там лопочут и всё это подают так, будто у них за углом иномарка припаркована. Ага, велосипед… трёхколёсный. Я же вижу, как они в общественном транспорте мелочь выгребают из всех карманов, чтобы расплатиться за проезд. И не дай Бог, водитель забудет дать рубль сдачи, порвут своими претензиями работягу на ленты. Ну, это ещё ничего - так они наградят эпитетами всю его родню, а у того и крыть нечем. От такого обхождения весь запас народного «фольклора» застревает в одном интересном месте. Одно мне не понятно: если они такие правильные, то кто же тогда все остальные? Нет, ну недостатки у каждого имеются, но чтобы столько – это уже какая-то аномалия получается.
Кстати, на днях решил себя по совету знакомого психолога протестировать. Взял лист бумаги, карандаш, оккупировал диван и задумался. Дело в том, что мне надо было выписать свои отрицательные и положительные качества. С одной стороны всё как бы понятно, а с другой и ничего не понятно, ибо, по-моему, одно и то же качество в разных условиях может быть и со знаком «плюс» и со знаком «минус».
К примеру, я не любитель посещать увеселительные заведения. С одной стороны - это бьёт в какой-то мере по моей коммуникабельности, ибо всех сегодня надирает свободное время потратить на улюлюканье, в каком ни будь клубе, приняв на грудь грамм двести, а с другой – это нормальный принцип нравственного человека, избравшего в этой жизни совсем другие маршруты, чем другие. Объясните мне, почему я должен взять свою любимую женщину и, украсив её, как ёлку брюликами, в кромешном дыму смотреть на её извивающееся тело в окружении подвыпившей молодёжи? Не понимаю, в чём здесь кайф. Ну, вспотела, потёрлась корпусом о другие корпуса, а тем более это не заразно. Так, ради этого стоило тащиться через весь город, чтобы всё свести к элементарному трению? Это как надо себя ненавидеть, чтобы один, а то и два раза в неделю проделывать над собой такие тренинги.
Теперь отдельным абзацем о куреве. Я противник, и замечу, что давно к этому людскому занятию отношусь с долей иронии. Когда что-то подобное начинает мозолить мне глаза, я беру телефон и сообщаю на пульт дежурному по городу, что в таком-то районе человек подозрительной наружности ведёт себя неадекватно и добавляю, мол, есть подозрение, что на нём надет  «пояс шахида». Себя, конечно, не называю, ссылаясь на месть со стороны бандформирований. Вот и кто я после этого? С одной стороны борюсь за здоровый образ жизни, а с другой  - мои методы подпадают под статью.
Когда я подсчитал все свои «плюсы» и «минусы» мне стало не по себе – я ноль без палочки. Вот тебе и правильный пацан.
После такого самокопания начинаешь смотреть  на всё вокруг себя совсем по-другому. К примеру, я людей разделил для себя на хороших и очень хороших. Иначе, никак нельзя, а то обидятся. Кстати, в этой жизни у всех есть шанс стать лучше и вот этот самый шанс я всем и даю. Замечу, что большая часть нас с рождения инертны. Вот я до сих пор не решил, кем хочу стать. Когда тебе уже за тридцать, пора бы и определиться, хотя бы в чём-то одном, а меня всё куда-то стаскивает под уклон. По молодости захотел копаться в земле – подался в археологи. На втором году обучения закрутил роман с однокурсницей и пустил науку на самотёк. Ну, вот не умею я делать сразу два дела одновременно. Пришлось уйти, а точнее так – меня удалили. Через месяц моя дама сердца нашла мне достойную замену. С досады решил отрастить себе бороду. Года два ждал, когда она такая собака станет приличной. Терпения не хватило – сбрил. И знаете, до сих пор не переношу растительности на лице, а особенно у женщин.
После этого три года изучал культорологию. Так-то всё и ничего, но весь институт просто кишел «голубыми». Ко мне тоже подкатывали, мол, раз я щупленький, значит, смогу сгодиться… на любителя. Ага, в качестве вилки в одно интересное место. Один был такой настырный, что я его пнул в самое туда, где очень больно. Оказался нормальным пацаном и матерился, как бурильщик. Я его спрашиваю:
- Чего под «цветного» косишь?
Он мне:
- А как же сдавать зачёты?
Тут до меня и дошло. Ну, это был пока первый курс – к нам только присматривались, изучали, мол, чего от нас можно ожидать. Тот, кто себя сразу «проявил» попал в любимчики, а я этого не сделал и ходил на эти самые зачёты и экзамены по нескольку раз. Помню, один такой гадёныш читал нам курс по мировой живописи. Таял от «голубизны» прямо на глазах и стоило  на себя какую-нибудь «фенечку» нацепить, сразу же попадал в его личный негласный список «благонадёжных». Я эту кухню расшифровал и стал на шею повязывать всякие так косынки, мол, «я с тобой одной крови». Первый и второй разы прокатило, а на третий… Одним словом, только третий курс начался меня после первого же зачёта и отчислили. А я и не стал спорить, а тем более, мне «голубой» цвет не к лицу. Культура культурой, но не забывай оглядываться назад, когда хочешь нагнуться за чем-то к земле.
Ну, что за страна у нас такая? И бежать бы на край света, а как подумаешь, что, а вдруг там то же самое, так и хочется взять гранату, чеку сорвать и в самую гущу этих придурков пустить себя, как торпеду.
Ну, помыкался я, помыкался и пошёл работать. Не сразу мне доверили ответственное дело – всё присматривались. Мне это не понравилось, и я уволился. Папаня про меня сказал так, что кончу я плохо с таким норовом. Маманя, конечно же, его отчитала за правду, а мне шепнула на ушко: «Витюша, я тебя в обиду не дам». После такого обхождения уяснил для себя раз и навсегда, что в нашей семье - она главная.
И действительно, меня в обиду она не дала – пристроила в одно «тёплое» место, а когда бабуля умерла, вручила мне ключи от «двушки» со словами: «Женщин с улицы не води…» Ага, не води, а если они сами стали приходить? Конечно, я не святой и любил смотреть на их танцы, а если выпьют ещё, так глаз не оторвать. Поскольку я этим выкрутасам не был обучен, а тем более не мог себя представить без одежды в их общем хороводе. Пробовали меня силой втащить в круг, но я каждый раз отбивался: лягался ногами. Одну так задел, что в знак примирения пришлось оставить её на ночь. Так в моей жизни появилась толстозадая Людка. К утру, она уже смотрела на меня полной хозяйкой. Я тоже на неё глазами блымкал, а в голове всё шумело. Эта стерва что-то там мне намешала в стакан, а я доверчивый и выпил, и попросил повторить и потом ещё и ещё. Через неделю она повела меня под венец. Я пробовал протестовать, но она раззвонила на всю округу, что понесла от меня. Маманя ударилась в истерику, а папаня пил дня четыре. Когда допился до «белочки», спрыгнул с четвёртого этажа. Спрыгнул удачно: и пить завязал, и остался целым и невредимым.
Что тут сказать? Жизнь всегда берёт своё. Беременность у Людки скоро рассосалась. Маманя тут же посоветовала, чтобы я бросил эту дурру за её обман, за избыточный вес и за скверный характер.  Собственно, и сам хотел это сделать, а потом и не собирался я кормить её организм. Так ей и говорил, мол, ешь много, а не заработала ещё и на краюху хлеба в своей жизни.
Прожили в таком ключе мы с ней четыре месяца. Это была не жизнь, а «бои без правил» чистой воды. Одна отдушина у меня была от этих спаррингов – работа. Там, кстати, я отдыхал не только душой, но и телом. Ну, душой – это понятно всем, а вот насчёт тела, тут стоит распространиться чуть шире.
Была там у нас такая… Ну, совсем ещё девочка – неприметная, пугливая, а тут я с двумя высшими… неоконченными образованиями. Она придёт, сядет напротив и не дышит, а только глазами водит по мне. А чего по мне ими водить? Я же щупленький и потом женат. Так продолжалось дня три, а потом я её потрогал… за руку. Понравилось и мне, и ей. Ну, стали про нас сплетни придумывать охочие люди, а мы же интеллигентные до самых корней волос и всё подобное послали в одно интересное место. А через неделю я изловчился и поцеловал её в темечко, а ещё через две недели она дала себя коснуться по-взрослому. Ох, и натерпелся же я страху. Дело было в подсобке и вдруг захотелось мне её рассмотреть при свете. Сунулся, а она ещё совсем ребёнок. Меня это завело не на шутку…
А вот дальше уже ничего у нас с ней не было. Где-то дня через два к нам устроился на работу один «атлет». Тут я против него проигрывал по всем пунктам: статный, мускулистый и гораздо моложе меня. Она перестала в мою сторону смотреть и увлеклась этим новичком. Тот оказался, несмотря на свою молодость, ещё тем фруктом и окучил её в той же самой подсобке, где я пытался её разглядеть. Нет, я по жизни не ревнивый. Да и зачем мне было с ним силой мериться, если она сама так решила? «Раз решила, так тому и быть» - подумал я, а она возьми и отравись. Этот подлец, после неё переключился на более зрелых. Ну, медицина у нас, конечно, на высоте, но в этот раз сплоховала, и похоронили мы бедолагу под оркестр. После уже я выпил самую малость и отважился дать этому негодяю по морде. Он тоже меня задел и задел основательно. Наши коллеги наблюдали за нашим «единоборством» со стороны. Всем же хочется зрелищ, а то, что их щупленького товарища мутузит громила, это ничего. Вот они и наслаждались, пока я в образе «футбольного мяча» доказывал всем, что так жить нельзя. Сами понимаете, после такого у меня коренным образом изменилось отношение к людям.
Вот так всегда - на работе одно, а дома чёрт голову сломит, да ещё супруга стала приходить не понятно откуда и вся такая навеселе. Это я расценил, как повод для развода. Так закончилась моя семейная жизнь.
И как теперь меня воспринимать, если со всех сторон у меня одни нули? Так-то я человек коммуникабельный и могу поддержать беседу, но теперь сторонюсь людей, а особенно очень хороших.
О чём это я? А, о «плюсах» и «минусах». Ну, тут так, что есть, всё моё.

                4. Статус свободного человека.

Как-то заполнял анкету. У нас такая забава практикуется на работе. Вот и на этот раз раздали всем разлинованные листки, мол, выкладывайте про себя всё начистоту. В графе место работы написал так: «В ночное время – небо. В дневные часы – земля». Когда мою писанину прочитал мой непосредственный начальник, он долго рассматривал моё лицо, а я стоял перед ним как школьник, который опять не выучил урока. Минут десять молчал и всё буравил меня своим взглядом, а потом взял и сделал своим заместителем. Вы бы видели лица моих сослуживцев. У одной даже от этой неожиданной новости зубные протезы изо рта вывалились.
Вот так я стал одним из тех, кому фортуна протянула для пожатия свои тонкие пальчики. Конечно, я мог и отказаться, чтобы не вываливаться из общего строя, но тут что-то во мне взыграло и уже на следующий день, стал обживать свой кабинет с персональным видом из окна на улицу. Если честно, и времени-то на раздумья у меня не было, да и хотелось мне каких-то изменений, а тут чуть ли не с барского плеча мне «бац!» по голове поношенным полушубком, мол, на, только не занашивай. Я ещё пошутил про себя: «Если вас удача с утра поцеловала в дёсна, срочно к дантисту – это парадотонтоз».
Папаня, узнав о моём повышении, сразу же потребовал, чтобы я проставился. Слово отца – закон для сына. Я сходил в магазин купил хорошего чая, маманя пельменей налепила и мы сели, так сказать, в узком семейном кругу помянуть прошлую жизнь, ну и заодно помечтать о будущем. Папаня глазами по столу шлёп, шлёп, а «беленькой» и нет. Он нагнулся, под столом на полу поискал и там тю-тю. «Что за чертовщина?» - думает он и на стуле туда-сюда ёрзает. Мы с маманей спокойные, как два танка, которые отбились от дивизии. Тут до него дошло, что горячительных напитков не будет. Прислушался к своей интуиции ещё раз, а потом обозвал меня жадиной, поднялся и ушёл, куда глаза глядят. Через день его принесли на руках его собутыльники. Вот как он обиделся на меня. Ну, на этот раз я исправился и когда он стал приходить в себя, поднёс ему на блюдце стакан водки. Выпить-то он выпил, но потом целый месяц со мной не разговаривал – не замечал. Когда обида в нём улеглась, сказал: «Вырастил на свою голову кормильца». Я не отреагировал, ибо его не поймёшь: то он бросает пить, то снова за стакан готов всё из дома вынести. Кстати,  в его День рождения, подарил ему шахматы. Он повертел их перед лицом и на следующий день обменял мой подарок на бутылку водки.
Ну, семья моя  - это что-то и об этом можно кандидатскую защитить. А вот на работе, как и везде, всё в полосках: белая, чёрная, опять белая и так по кругу. При такой последовательности быть заместителем у начальника, как наш – это большая удача. Во-первых, добрейший души человек. Во-вторых, жил скромно – на работу ходил пешком и, в-третьих, никогда не зудел, мол, надо лучше работать и всё такое. Тем не менее, когда я себе представлял, что над ним есть кабинеты и повыше рангом, всем своим организмом ощущал, как эта пирамида властных структур давит всей массой на меня, такого щупленького и совсем ещё не умеющего смотреть на своих коллег, как на подчинённых.
Надо было меняться, и я стал это делать. Для начала отчитал уборщицу. Мне показалось подозрительным, что у моего непосредственного начальника она во время уборки кабинета поёт, а у меня молчит. Нет, так-то у меня претензий к ней не было, если не считать, что слишком молода и потом  в моём присутствии не обязательно так откровенно нагибаться. Я всё равно в женском нижнем белье ничего не понимаю. Это она пускай проделывает у моего начальника, а мне можно без всяких провокаций. Я хоть и щупленький, но с фантазиями дружу, как взрослый. Надо же понимать, что мы не в пустыне, а в рабочем коллективе. Этим только дай повод - языки в хлам сотрут, мол, не успел обзавестись должностью, а уже романы крутит. Ну, тут надо так – всех «построить». Подумал и сделал - дал понять, что на уме у каждого из нас должна быть только работа, когда мы в стенах данного учреждения. При такой стратегии нагибайся не нагибайся, а результат выдай.
После моих водных, бывшие мои коллеги, а теперь подчинённые стали как по команде кланяться. Прямо не страна, а монастырь Шао-Линь, только российского образца. Ну, тут я не стал устанавливать свои правила, поскольку народу перечить себе дороже выйдет, но по утрам всё же, продолжал устраивать импровизированные «линейки» и проводил досмотр личного состава. Некоторые протестовали и приходили на работу в шлёпках и спортивных штанах. С такими у меня разговор был короткий – не хочешь сидеть в кабинете, берёшь лопату, метлу и на свежий воздух, так сказать, вливайся в «трудовой десант». Зарплата соответственно результатам. Поначалу всё хотели отделаться шуточками, мол, нам бы только осени дождаться, а там сметём тебя к такой-то матери. Ага, вот такие революционеры, но почему-то уже на второй день после подобного субботника начинали уважать своё рабочее место и форму одежды не нарушали. Я так и говорил всем им, что последним смеётся тот, кому по должности положено, а поскольку я был ещё тот весельчак, то сами понимаете, какие у них были лица от моего «веселья». Постепенно, они чтобы улыбнуться у меня разрешение даже спрашивали, а о хохоте забыли напрочь. Конечно, не обошлось и без потерь. Один пенсионер решил пойти против меня, и открыто заявил, что это недопустимо так издеваться над людьми. Я подумал, что этому ветерану уже в тягость работать в нашем коллективе и с чистой совестью отправил его «загорать» на приусадебный участок.
Нет, что бы там не говорили, а дисциплина основа основ. Мой непосредственный начальник как-то позволил себе ввалиться ко мне в кабинет без стука, так я его отчитал, как мальчишку. Ничего-ничего, будет знать, а притом у меня люди были и надо, вообще, соблюдать этикет. Да, лицо в тот момент у него было пунцовое, и взгляд красноречиво говорил мне, что для человека в его должности это полная неожиданность, чтобы какой-то там заместитель, да ещё в присутствии подчинённых так его поставил на место.
Потом-то в своём кабинете, он пар спустил. Он так и сказал мне:
- А ты крут.
- Так есть с кого пример брать, - соврал я, ибо мой непосредственный начальник был не начальник, а сама душа и при этом добрейшая придобрейшая.
Ну, после такого комплимента, он смягчился, поскольку каждый добряк в душе мечтает хотя бы раз в жизни стать на какое-то время деспотом или диктатором, или авторитарным идиотом, но только бы побыть в шкуре резко противоположному существующему образу. Уж после всего такого я почувствовал себя «серым кардиналом» и мог позволить своей личности шагнуть ещё дальше, и сделал это на свой страх и риск.
Первой досталось уборщице, которая прикрываясь своей молодостью, день от дня всё удивляла и удивляла меня своей развратностью. Ей почему-то захотелось прийти на работу в белых чулочках. Так-то и ладно, но она ещё вся была в таком коротком одеянии, что вся эта белизна колготочная натирала мне глаза. Я не был с ней груб, и даже мой вопрос прозвучал буднично:
- Вы что сбежали из-под венца? - и тут же пояснить, мол, вся такая в белом.
- Так у нас же демократия… в стране. Так или я ошибаюсь? – ответила она мне.
Ишь, куда метнулась – ещё немного и запахло бы политикой, но я взял себя в руки и сказал так:
- В стране, может оно и так, а здесь, - я обвёл глазами стены своего кабинета, - надо работать и ещё раз работать и соответственно одеваться согласно этой самой работе.
- Так что мне их теперь снять, если в этом вы усматриваете несоответствие? – уборщица сделала наивные глаза.
Я понял, что эта снимет и не только колготки. Конечно, мог бы, и пошутить и дать добро, но собрал силу воли в кулак и попросил этого не делать, а завтра, чтобы пришла на работу, как положено.
- Как именно? – уточнила уборщица.
- Соответственно  своей профессии, - я поставил точку в нашем с ней разговоре.
Ну, откуда мне было знать, что у этой особы две работы? Оказывается, она по вечерам выступала стриптизёршей по всяким там ночным заведениям, а у нас просто зарабатывала себе пенсию. Вот она и заявилась на следующий день в таком прикиде, что мой непосредственный начальник, пока она у него смахивала с мебели пыль, петухом кричал так, что слышно было даже на других этажах. Когда он, таким образом, наорался, эта «активистка» проследовала в мой кабинет. Я был зол, а она такая раскрепощённая, что  я подумал: «И чего она такая рослая и свободная пристаёт ко мне такому щупленькому?» Вот-вот, этих женщин не понять мне никогда. Пришлось изловчиться и, сославшись на неотложные дела, запереться изнутри в шкафу для бумаг. Запереться-то я заперся, но всё равно в щёлочку наблюдал за этой фурией. Ну, что вам сказать? Извивалась она, как змея и признаюсь, что зацепила меня основательно. Если бы мы с ней оказались на необитаемом острове или на худой конец, на какой-нибудь даче, я точно не удержался бы и...  Вот то-то и оно, что в шкафу и притом на работе мы все гиганты, а после, когда солнце к вечеру уплывает за горизонт, нам этого уже ничего не надо. Долго я потом остывал от своего сидения в шкафу.
А как по-другому, если рыночные отношения внесли в нашу жизнь столько всего негативного? Если подумать, то через одного можно сажать за всякие там мысли, а каждого десятого расстреливать, чтобы всем остальным было понятно, куда может завести необдуманность поступков. Нет, если бы мы были в Китае, так оно и происходило бы. У нас же в России всё терпимее: украл и не поймали, считай, что прямая дорога тебе во власть, только на президентское кресло не замахивайся, и  будешь жить долго и на свободе.
Так вот, несмотря на всякие лирические отступления, я продолжал наводить порядок на вверенном мне участке. Кстати, мои подчинённые сумели ко мне приспособиться, а это тут же ударило по результативности. Две ночи не спал, а потом решил изменить тактику и наведался к своему непосредственному начальнику, мол, есть задумка – встряхнуть коллектив, а заодно повысить КПД. Тут же последовала реакция, и мне мой непосредственный начальник посоветовал посетить терапевта. «Почему именно этого врача?» – подумал я и взял и «шагнул через голову», сделав визит к непосредственному начальнику моего начальника. Тот выслушал меня и дал добро:
- А что? Давайте встряхнём!
У меня-то на повестке дня были всякие там викторины и догонялки, а он же вон на какой должности и поэтому предложил без всяких  там «горелок» и «казаков разбойников» провести «конкурс красоты». Я-то сразу опешил и спросил его:
- Это, где надо будет раздеваться?
Он не стал этого отрицать и выдал:
- Вот именно – раздеваться! Должны же мы знать, что и в каком состоянии находится у наших подчинённых под одеждой? Вон президент наш дорогой и тот то и дело говорит о прозрачности. Отстаём, выходит мы от требований сегодняшнего дня. Пора показать Кремлю, что на местах их слышат!
- И что всех будем раздевать? – решил уточнить я.
- Всех.
- Всех-всех? – пришлось мне переспросить и сделать ещё вот такой акцент: - И тех, кому за?..
Непосредственный начальник моего непосредственного начальника задумался и отвечает:
- А вы молодчина… Виктор…
- Арнольдович, - подсказал я ему своё отчество.
- Да, это вы Виктор Арнольдович, хорошо уловили суть вопроса. Конечно, возрастные рамки надо установить, а то боюсь, текучка кадров нас поразит в самое интересное место.
И тут в кабинет входит мой непосредственный начальник. Ну, вкратце ему рассказали, что и, как и почём. Он носом поводил и так гордо заявляет:
- И зачем вся эта кутерьма? Я и так знаю, кто победит.
Его непосредственный начальник хохотнул, мол, разуй глаза – у меня в приёмной такая сидит секретарша, что никто ей в подмётки не годится. Кстати, имя у этой особы хорошее – Аглая и всё остальное у неё хорошее, так сказать на уровне, а особенно грудь. Тут без дураков понятно, что с таким бюстом прямая дорога на «гран-при», а мой непосредственный начальник упёрся и стоит на своём. Нет, я его понять могу, ибо наша уборщица Таисия, ещё та штучка и если ей дать полную свободу, она так себя преподнесёт, что чертям тошно станет, а не то там какой-то секретарше. Одним словом, поспорили они крепко. Я в этом не участвовал, да и должность у меня так себе, хоть и заместитель и потом не моё это дело.
Уже на следующий день предоставил смету расходов предлагаемого мероприятия. Поводил глазами по бумаге непосредственный начальник моего непосредственного начальника и взял к некоторым циферкам по одному нолику пририсовал. Я к нему за разъяснениями полез. Он так внимательно на меня посмотрел и я сразу понял, что это на случай непредвиденных расходов, а чтобы он не сомневался в моей понятливости, своеручно ещё в одном месте пририсовал нолик. Когда было достигнуто взаимопонимание по финансовым вопросам, дело оставалось за малым – приступить к реализации задуманного.

                5. Красота требует.

И чего она там такого требует? Да-да, я об этой самой красоте. Если у вас действительно есть то, что она вознамерилась получить, отдайте сразу. Собственно, когда смета на проведение «Конкурса  красоты» была утверждена, я самолично стал подбирать себе команду. Мой непосредственный начальник и, следовательно, его непосредственный начальник сразу же заявили, что их место в жюри. Для их усиления по совету председателя профсоюза они получили в нагрузку того самого пенсионера, которого я с чистой совестью отправил совсем недавно на заслуженный отдых. Чтобы не обременять себя подсчётами цифр во время подведения итогов, определились по какой системе оценивать конкурсанток. Сошлись на пятибалльной системе.
 Надо отметить, что трудовой коллектив отнёсся к данному мероприятию, именуемым «Конкурсом красоты» с пониманием. Наш всеобщий любимец дядя Вася, которого мы за глаза называли «затейником», ради такого мероприятия на несколько дней вышел из запоя и выступил в качестве художника. Сами понимаете, что инициатива, идущая с низов, должна поощряться и оргкомитет в моём лице поощрил самовыдвиженца полной свободой в оформлении декорациями будущего «поля битвы» за главный приз. Расходы пришлось, конечно, на всё это рисование несколько подсократить, ибо, как сказал главный бухгалтер: «Людей этим не удивишь».
Теперь несколько абзацев о самих конкурсантах. Замечу, что поучаствовать согласилось большинство и даже, невзирая на возраст и собственный вес. И первой в этом списке оказалась не женщина, а «гром-баба». С такими формами лучше не волновать народные массы, а эта «пирамида» даже не удостоила меня своим вниманием, а ведь я ей открытым текстом сказал, что надо бы добавить в её образ воздушности. И про Конституцию нашу… российскую намекал, мол, побойтесь Бога, уважаемая. Не побоялась. Когда я попытался выдвинуть последний аргумент против её участия в конкурсе, она заявила на полном серьёзе, что на таких, как она надо равняться, а не загонять в угол. Ага, такую пожалуй загонишь – это же ходячая гора мяса. Конечно, про это я промолчал и потом дипломатию ещё никто не отменял, а тем более, в нашей стране и выдал ей так:
- Так мы и ровняемся Ирина… Как вас по батюшке?
- Анатольевна, - пробасило изваяние женского рода.
- Так вот, нам за вами никогда не угнаться – вон вы какая, а мы все в хвосте плетёмся и не поспеваем.
- Это ваши проблемы. И как будет со мной? – она скептически оглядела всё моё щупленькое телосложение сверху донизу.
- Ну, хорошо, - я сдался, краснея от пристального женского взгляда. – Выйдете на сцену под занавес.
И тут она заартачилась, мол, ей надо быть в первых рядах и всё тут. Я подумал, подумал и придумал. Нет, идейка ничего: заиграет музыка, пойдёт занавес и она в кокошнике с караваем  хлеба перед собой и всё это в массы. Кстати, каравай можно будет заказать через буфетчицу Зинаиду. Ну, пока я эту идею разжёвывал Ирине Анатольевне, она полезла в подробности и спрашивает меня:
- А платье на мне будет?
- А как же?
- А если без него?
- Это уже после, - брякнул я, неподумавши.
- После чего?
Я замялся и произнёс, стараясь смотреть в сторону:
- Ну, когда все разойдутся.
- Это что же получается? Все разойдутся и… - её голос завибрировал по таким низам, что я решил переждать.
Когда она выговорилась, обрызгав меня слюной, я махнул рукой и сказал:
- Да мне всё равно: будете вы в платье или без него. Главное, чтобы фартук был на вас… скромненький и кокошник на голове в цветочек.
Второй в этом списке обозначилась наша всеобщая любимица баба Маня. Эта старая перечница на эмоциях доказывала мне, что она будет «гвоздём программы» в предстоящем действии. Это меня насторожило, и я ей прямым текстом сказал, что в этот день всякие похороны отменяются. Конечно, старость надо уважать и всё такое и я этой тактики всегда придерживался, но тут, наверное, я был не слишком убедительным, и эта старая карга шагнула через мою голову  к непосредственному моему начальнику. Если помните, я уже  упоминал о том, что это был добряк из всех добряков. Вот этот самый хороший человек дал ей «зелёный свет», и мне оставалось только подчиниться. Он так мне и сказал:
- Виктор Арнольдович, пусть она нас напоследок порадует.
- Чем? - я ещё надеялся его убедить, что лучше этого не делать.
- А тем, что осталось, - мой непосредственный начальник так печально на меня посмотрел, что я все свои доводы засунул в карман пиджака и заткнулся.
Дальше у меня по списку шли более мелкие возмутители спокойствия. Конечно, можно было встать в позу и всем им поголовно дать от ворот поворот, но в последний момент мне стало всё равно. Это «всё равно» в меня вселилось, когда я увидел своими глазами художества нашего дяди Васи. Сам «творец» одухотворённый собственными результатами еле стоял на ногах и я так понимаю не от переутомления, а от спиртного – от нашего «затейника» отменно разило таким букетом, что впору было удивиться: «Неужели это всё живёт в нём?» Дядя Вася ещё пытался делать последние мазки, а поймав меня глазами, подбоченился, мол, вот какой я Гоген.
- О, Боги, что это? – воскликнул я.
- Шедевр-р-р… - произнёс через силу дядя Вася и, потеряв равновесие, съехал по стене на пол.
Ну, наверное, он был где-то прав, ибо раньше такого я нигде и ни у кого не видел. Наш «затейник» все стены актового зала украсил лозунгами. Цитаты Карла Маркса выделялись из всего написанного своей широтой. Надо отдать должное дяде Васе – он буквы изобразил в полный рост, где-то метр на метр. Конечно, содержание некоторых высказываний наводило на мысль, что вот-вот должен подойти Энгельс и наш… Ульянов. И, тем не менее, политика политикой, а о женщинах не надо забывать. Я перечитал  все высказывания и не нашёл к чему бы придраться с точки зрения актуальности. Одно меня настораживало – о конкурсе красоты в них не было ни единого намёка, но переделывать что-то уже было поздно. Учитывая состояние автора данных декораций, пришлось просто закрыть глаза на содержание написанного. Дядя Вася расценил это, как знак и знак хороший и поэтому, сделав жест, знаете ли, такой широкий от самого плеча, он что-то сказал невнятное на выдохе и остался лежать на полу.
Кстати, своему непосредственному начальнику, который решил ознакомиться с оформлением зала, я соврал, что вся роспись по стенам – это последний крик моды, мол, авангард. Поверил… А вот люди, кому посчастливилось всё это лицезреть до самого мероприятия, сразу как-то притихли, ибо, было много непонятного в том, что смотрело теперь со стен актового зала на нашу действительность.
И вот долгожданный день настал. Валерик, наша гордость и где-то даже электрик отвечал за звуковое оформление «Конкурса красоты». Зажёгся свет, и зазвучали фанфары. На сцену выползла наша Ирина Анатольевна. Зал ахнул. Жюри замерло, ибо это изваяние, состоящее из женской плоти, кроме фартука и кокошника ничего на себя из одежды по существу больше не надело. Это была пощёчина не только всей нашей нравственности, но и всем цитатам Карла Маркса. И тут мой взгляд зацепился за поднос, который в её руках казался эдаким махоньким блюдцем. Оказывается, и тут только моя вина -  не проконтролировал, вместо каравая на подносе стояла буханка хлеба и не белого, а чёрного. «Эх, Зина, Зина,- подумал я про буфетчицу, - и тут решила сэкономить в собственный карман. Ну, ничего нельзя доверить… Прямо на ходу подмётки рвут».
Вышел ведущий, сказал чуть-чуть хороших слов в адрес конкурсанток. Судя по его интонации, он хотел отвлечь внимание зала от тела Ирины Анатольевны. Не получилось. Я краем глаза наблюдал за реакцией жюри. Те хранили гробовое молчание. Это был дурной знак. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Надо было спасать положение, и я дал сигнал ведущему, чтобы он переходил к представлению участниц конкурса. Тот меня понял, кивнул и пригласил на сцену… Нет, ну бабушка выглядела по сравнению с этой статуей вполне прилично. Я бы даже сказал, что присутствовал какой-то шарм и немного напоминания по уходящему времени. Дальше всё не пошло, а покатило: участницы заставили своими телами сцену, оттеснив Ирину Анатольевну на задний план. Той это не понравилось, и в знак протеста она стала протискиваться  вперёд. Опять же по сценарию ей надо было вручить хлеб председателю жюри. Честно говоря, я забыл об этой мелочи и вот эта «пирамида», растолкав участниц, мне напомнила об этом. Тут я уже ничего не мог поделать, а тем более, когда она стала спускаться в зал и, зацепившись каблуком за ступеньку, с шага перешла на  что-то сродни близкое к прыжкам, понял – это удар по репутации нашего учреждения.
Нет, звука падения не было слышно, если не считать её возгласа: «Ловите меня!» Сами понимаете, смельчаков не нашлось, и она просто снесла часть первого ряда. Самые сообразительные из числа зрителей рванули врассыпную. Наш звукооператор включил в суматохе прекрасную песню: «Птица счастья завтрашнего дня…» Было непонятно, к чему бы это, а тем более, этой самой птице предстояло ещё кого-то там выбрать. Я подумал чисто машинально: «Может это напоминание всем нам о предстоящих выборах президента? Если так, молодец Валерик, угадал тему».
Ну, Ирину Анатольевну всё же сумели как-то поднять на ноги. Нет, не сразу – сначала изрядно помяли, ибо подступиться к ней было нелегко. Она ещё пыталась шевелить своими конечностями. Хорошо, что ничего себе она не повредила. Это какой надо иметь талант, чтобы вот так распластаться и остаться невредимой. Врача всё же пришлось пригласить. Наша упавшая «звезда» воспользовалась случаем и пожаловалась ему на недомогание, на рези в области живота и ещё на учащённое сердцебиение. Тот повздыхал и признался, что у него и лекарств столько нет.
- Придётся вас положить на обследование, - подвёл он черту.
Ирина Анатольевна почувствовала, что на этом её участие в конкурсе красоты завершилось. Она произнесла вопросительно:
- А как же хлебушек?
Это было адресовано мне, и я не сдержался и выдал:
- Да сдался он вам.
- Позвольте, хлеб всему голова!
- Нашли время лозунгами размахивать, - зашипел я. – Вы чуть мероприятие не сорвали. Чёрт вас понёс со своей буханкой в зал…
- Так по сценарию же?
- Ага, и фартук вы тоже по сценарию  на себя напялили? Поди, не девочка…
- Ах, так? Девочкам, значит можно, а мне… взрослой женщине, - голос Ирины Анатольевны полез на высокие ноты.
Тут я сообразил и сунул ей под нос свой кулак. От этого жеста она опять чуть не хрястнулась на пол. Спасибо врачу – вовремя подпёр её с одного бока. Нашлись ещё добровольные помощники и её за руки потащили из зала. Мне её было по-человечески жалко – она шла и постоянно оглядывалась, шепча: «А как же хлебушек?» Ну, а что этому «хлебушку» может сделаться, если буфетчица Зинаида и тут свою копейку «срубила» – принесла из дома затвердевшую буханку хлеба. Да таким «караваем» можно гвозди вколачивать.
Пока суд да дело, ведущий выпроваживал со сцены за кулисы конкурсанток, а жюри обменивалось первыми впечатлениями. Мне удалось краем уха расслышать только одно слово, мол, драматичное начало. По жестам пенсионера, который, как я уже упоминал, был выдвинут в судейство по инициативе председателя профсоюза, мне показалось, что этот «карась» ещё даст всем нам перца. Знавал я таких  ветеранов - этим в рот пальца не клади. У этих всё на карандашик и в бумажечку, а потом «хрясть»! и нате вам переворот в отдельно взятом учреждении.
Опять заиграла бравурная музыка, и ведущий объявил второй конкурс. Задание было простеньким: рассказать о своих корнях. Было оговорено заранее, что не более трёх минут. И вот, когда настал черёд нашей бабушке, эта  «сказительница», пообещавшей мне остаться в памяти зрителей «гвоздём программы», болтала минут двадцать. Ведущий не знал, куда себя деть и это было забавно, ибо я ему жестами показывал, что голову оторву за безынициативность. А кому хочется ходить по жизни без головы? Спасибо Валерику – наш звукач отключил бабе Мане микрофон. «Сказительница» тут же отреагировала:
- Сталина на вас нет, сучьи выродки!
В зале хохотнули. Явно это были демократы. Я поспешил на сцену, чтобы самолично придушить назревающий митинг. Ведущий разгадал мой манёвр и попытался утащить конкурсантку за кулисы. Бабушка вякнула:
- Руки убери, паршивец… Я тебе что, ровня? Кобель пархатый, на Колыму захотел? Смотри, какой быстроногий, стервец! Небось, всех девок за кулисами перещупал, теперь на старые кадры потянуло?
Я вмешался:
- Дорогие, друзья, – поперхнулся, улыбаясь в зал продолжил: – Проводим нашу конкурсантку бурными аплодисментами!
Валерик врубил что-то громкое. Бабу Маню, мы с ведущим в четыре руки утащили за кулисы. Уже там сунул ей несколько таблеток снотворного, сказав ей, что это успокоительное. Дважды она себя не стала уговаривать и к следующему конкурсу уже мирно посапывала в гримёрке, не обращая внимания на закулисную суматоху. Так она и пролежала там всеми забытая до самого конца конкурса.
Ну, дальше всё было не так мрачно. Дефиле в вечерних платьях восстановило в зале тишину. Слышно было, как протяжно дышал председатель жюри. Особенно это отмечалось, когда на сцене появилась наша Таисия. Да, эта «профессионалка» себя подала на все пять баллов. Пенсионер, восседавший в жюри и тот признал вслух, что побольше бы таких на производствах. Начальникам оставалось только поддакнуть и они поддакнули, что положительно отразилось на выставляемых ими оценках.
Секретарша Аглая тоже не ударила в грязь лицом, но вот её грудь решила выйти из-под контроля и в самом конце выступления качнулась как-то не по ходу движения, а чуть в сторону и… Да-да, один балл не добрала Аглая. Уже за кулисами спустила пар, обругав Таисию «проституткой». Та стерпела и когда объявили дефиле в купальных костюмах, оказалось, что у секретарши куда-то запропастился бюстгальтер. Выход был найден – Аглая сняла его со спящей бабушки. Увы, размер не подошёл и вот во всём этом она, и показалась на сцене. Ведущий обмер, поскольку грудь была открыта всем ветрам. Председатель смачно крякнул, мол, знай наших, подмигнув своей секретарше так выразительно, что моему непосредственному начальнику стало плохо – он тут же положил под язык таблетку валидола.
- Да, с такими «овощами», - произнёс пенсионер, - трудно проиграть и размашисто поставил пять баллов Аглае за реалистичность.
Таисия почувствовала, что её начинает обходить эта скандальная особа. Наконец, ведущий пришёл в себя и, вытащив из гортани провалившийся язык, произнёс:
- Встречайте!
Зал задышал в такт музыке. Валерик подбавил громкости. Непосредственный начальник моего непосредственного начальника, он же председатель жюри нервно повёл головой по сторонам. Всё то, что раньше принадлежало только ему, теперь было выставлено на всеобщее обозрение. Это его не устраивало – ревность пятнами пробежалась по его лицу. Да, что тут говорить, если даже я пожалел, что уродился таким щупленьким. Мне захотелось именно сейчас стать этим… Как его? Ага, Кинг-Конгом! Уж я бы показал тогда класс! Я бы… Да, мотнуло меня основательно.
Секретарша тем временем заняла своё место в строю, делая вид, что у неё всё как надо. Ведущий попытался сглотнуть слюну. С первого раза не получилось. Он сделал вторую попытку. Теперь можно было говорить, но слова как назло затерялись. Председатель жюри одобрительно кивнул, мол, молодец моя девочка и сказал вслух:
- Так держать! – и обратился к моему непосредственному начальнику: - И ты ещё сомневался?
Тот, переводя дыхание, сказал:
- Ещё не вечер.
Как он был прав. После общего построения. Валерик врубил бразильские ритмы, и танцевальный конкурс в купальниках получил закономерное продолжение. Собственно, от конкурсанток требовалось всего-то сделать несколько танцевальных движений, а они пустились в пляс. Замечу, что по сценарию у меня ничего подобного не значилось.  Всё стало развиваться своим каким-то параллельным курсом. Я подумал о звукооператоре совсем нехорошо, пообещав ему начистить холку после мероприятия.
Да, музыка увлекла конкурсанток и те так задвигались, что даже у меня вся спина взмокла от их телодвижений. Явно лидировала Таисия – наша уборщица. Аглая тоже была ничего, только груди сбивали её с такта – они ведь раскачивались с некоторым опозданием. Это несколько подпортило восприятие её танца в целом.
Председатель жюри толкнул пенсионера в бок со словами:
- Иваныч, а ну давай в круг! Покажи им наши коленца!
Тот вскочил и на сцену, подёргивая ногами, как заправский «мачо». Ведущий в растерянности посмотрел в мою сторону. Я был не в курсе, но на всякий случай напомнил ему жестами, мол, голову всё равно оторву, если что будет не так. Если честно последовавшую реакцию ведущего я никак не ожидал. Этот «эстет» выставил мне средний палец левой руки… Нет, кажется правой…. Точно правой. Мне некогда было ему отвечать, а тем более пенсионер уже карабкался на сцену и зал улюлюкал ему, а кто-то даже скандировал: «Иваныч, Иваныч!» Председатель жюри наблюдая за его настойчивостью: покорить сцену, убрал со своего лица улыбку и произнёс:
- И куда его черти понесли? Я же пошутил…
Мой непосредственный начальник заметил:
- Хорошо, что из главка никто не пожаловал к нам… За такую самодеятельность нас бы всех…
- Не каркай. Где твой заместитель? – председатель жюри поискал меня глазами.
Я сообразительный и тут же бросился к судейскому столику. Не всё сразу получилось, как надо и я растянулся на полу. Тем временем пенсионера встретили руки конкурсанток. Конечно, ему было уже не до «гусарства» – сердце стало сбоить. Ведущий стоял у боковой кулисы слева и блуждающим взглядом водил по залу. Было ощущение, что рабочий день у него уже закончился и всё происходящее его уже не касалось.
Всего этого я не видел, поскольку пробирался к судейскому столику ползком. Только раз я оглянулся на сцену. О, Боги! Этот пенсионер размахивал своим пиджаком над головой. И это наш передовик? Что делают с нами рыночные отношения… Да, плохо мы ещё работаем с кадрами. Одна, видите ли, пожелала быть «гвоздём программы», другой вон что вытворяет и это накануне президентских выборов. Безобразие… в такт ногой и то попасть не может. И тут… Вот-вот, Аглая протискивается на передний план, раздвигая конкурсанток своим великолепным бюстом. Я выпрямился и поднялся с пола. Ужасно было интересно, что будет дальше, поскольку сценарий был фактически исчерпан,  и оставалось подвести итог, раздать «слонов»… Ну, это по бумажке, а в реалиях секретарша стала двигаться под музыку, чтобы отвоевать себе несколько баллов и потеряла равновесие. Каблуки это не самое лучшее изобретение человечества для тех, кто решился крутануться всем корпусом, имея в наличии такие груди, как у Аглаи. Смелая женщина – крутанулась и улетела в зал. Да реакция мужских рук на такое тело оказалась безупречной. У председателя жюри нервно заходили желваки, и он поставил ей на бал ниже оценку, так сказать отомстил за разгул плоти. Мой непосредственный начальник оказался более демократичным и попросил:
- Товарищи, поставьте конкурсантку на место!
Кто-то пошутил:
- Никогда.
- Так… Это что бунт?
- Тот же голос произнёс:
- Ага, переворот!
- Да я вас всех сейчас, - это уже вмешался председатель жюри.
Я смахнул пот со лба. Валерик выключил музыку. Ведущий скороговоркой объявил о подведении итогов конкурса. Пенсионер, еле дыша, сказал, что останется на сцене, ибо, силы его вот-вот могут покинуть. Пришлось мне попросить добровольцев снести старика в зал, поскольку похороны не входили в мероприятие ни под каким углом. Опять появился врач, пощупал пульс и приказал нести старика на воздух. Тот шептал пересохшими губами: «Товарищи, ухожу от вас в полном восторге…»
Жюри, оставшееся в меньшинстве, без скандала определило победительницу. Ведущий в сопровождении Ирины Анатольевны, которая так и не оделась и всё подманивала к себе взгляды мужчин фартуком и кокошником, встал к микрофону и объявил в полной тишине победительницу. Аглая, успевшая накинуть на себя какую-то одежонку, громко всхлипнула. Собственно, это всё на что она ещё нашла в себе силы, а тем более, приз был так себе – один отгул. Почему так? А чтобы победительница, а ею стала Таисия, могла восстановить силы. Кстати, это моя была идея – не сорить деньгами. Нет, я понимаю, что ни в какие рамки это не влезает и всё такое, но тут по-другому никак нельзя было поступить, а тем более вся экономия от проведения «конкурса красоты» легла прямиком в карман непосредственного начальника моего непосредственного начальника. Если честно, меня это не касалось. Да и поставленной цели мы достигли – коллектив встряхнули. Кстати, Аглая устроила начальнику своему скандал - орала она отменно. Мне объявили благодарность в устной форме, мол, молодец Виктор Арнольдович. Со своей стороны я всё-таки намял холку Валерику, а ведущего, когда никого не было рядом, пнул ногой под зад, чтобы знал, как в следующий раз  меня баловать непристойными жестами. Идиот!

                6. Влюблённость это…

Никто от этого не застрахован. О чём это я? О влюблённости. Как я себя не сдерживал на поводке, всё же улучил момент и отвязался. Это уже потом я понял, что бдительность – лучшая подруга свободного мужчины. Казалось бы, квартира есть, на работе всё в «плюсах» и нате вам, какая-то пигалица попой вильнула и я растаял. Вот, бестия знала, чем меня зацепить. Все что ли они такие махонькие сметливые? Так посмотришь без всяких мыслей на такую и сердце слезами умывается от сострадания. И как только в её роток ложка столовая помещается? Наверное, борщи чайной ложкой хлебает, бедолага. Я как-то попробовал это проделать над собой. Это, какое же не человеческое терпение надо иметь, чтобы себя таким способом накормить? У меня и челюсть устала и рука отсохла. Да, вот природа как с нами людьми обходится: одним и рост, и объёмы всякие, а кому щуплость, да росток с вершок. У таких-то махоньких всё такое игрушечное, что так и хочется взять на руки и покачать.
Нет, так бы я устоял, но когда эта «мышка» зачитала вслух свой гороскоп, меня будто подменили. Так вот там было прописано следующее: «Сегодня вы максимально привлекательны для противоположного пола. Не удивляйтесь, если незнакомый вам человек попытается вас обнять и никуда не отпускать… и проживёт с вами всю оставшуюся жизнь». А вот улыбаться не стоит. Во-первых, я кто по отношению к этой пигалице? Правильно – противоположный пол. Во-вторых, она действительно в тот день была «максимально привлекательна». Ну, губы подкрасила, под глазами карандашиком подводку обновила и даже колготки на ней были не штопанные. В-третьих, я и не хотел её обнимать, а тем более весь остаток жизни терпеть её рядом. Всё было гораздо проще – она сама ко мне прильнула. А как иначе, если судьба нас с ней свела в общественном транспорте? Приплюсуйте сюда ещё солнечное затмение, и вырисовывается вот такая картина: мы ехали каждый по своим делам, но почему-то тесно прижавшись, друг к другу телами. Чтобы скоротать время, она и выдала мне про свой гороскоп. Это сейчас я умный и если бы знал, чем всё это обернётся для меня, из дома в тот день не вышел бы даже за большие деньги. А тогда присмотрелся, взвесил своё одиночество и решил, что с меня не убудет. Она оказалась дамой общительной – болтала без умолку. Я же всё больше молчал и кивал.
На третий день нашего с ней знакомства, она вдруг спрашивает меня:
- А чего это ты молчишь?
Ответил так:
- Есть причина.
- Какая?
- Жду, когда у меня во рту пыль осядет, - сморозил я.
Знаете ли, поверила. Вот тут я насторожился по-взрослому, а на второй минуте даже появилось желание помахать ей ручкой, мол, встретимся в следующей жизни и всё такое. Так эта пигалица будто почувствовала что-то неладное - взяла и подвернула себе ногу. Ну, я всё же мужик и совсем не любитель «голубых беретов». Пришлось отложить махание ей ручкой до лучших времён.
Спустя где-то неделю, проходим мы с ней мимо группы молодых людей. У меня как у мартовского кота глаза по девичьим коленкам шлёп, шлёп, шлёп. Она сразу же губы надула, как собственница, а ведь я ей ещё ничего и не обещал и вообще, на интимные темы даже рта не открывал. Спрашивает меня:
- Что, на первоцветы потянуло?
И тут я решил её поразить своими размышлениями вслух и поразил. Отвечаю:
- Вот смотрю я на них, и сразу возникает вопрос: «Почему они все такие старенькие?»
- И почему же они такие?
- А очень просто – поздно ложатся. Всё в интернете своё счастье караулят.
Пигалица ещё больше губы свои надула и говорит:
- Значит, я тоже старая…
Тут меня потянуло на хохмы, я и выдаю ей:
- Нет, ты другая – ты жуть несусветная.
- Шутишь, гад?
А меня дальше уже несёт, и я ей прямо в лоб:
- Увы, это правда: и что я гад, и что ты не подарок.
Обиделась. Два дня мы с ней не виделись и даже не перезванивались. Я уже подумал, что мне зверски повезло, мол, сама отстала, а она возьми и нарисуйся. Пришла, встала как памятник и говорит бесцветным голосом:
- А мне по сарафану всё, что ты про меня сочиняешь.
Ну, я же не могу не отреагировать и реагирую:
- А в прошлый раз было по-барабану.
- Это потому, что у меня сегодня нет с собой барабана.
- Ну, теперь мне понятно, почему в прошлый раз ты была без сарафана.
Снова обиделась. Обидеться-то она обиделась, но на этот раз никуда не ушла. Думаю про себя: «Нет, голуба ты моя, я тебя выведу из себя»  и пытаю:
- А у тебя аппендицит есть?
- Не-а! – отвечает.
- Ну, тогда мы подходим друг к другу.
- В смысле? – у неё радость в глазах заплясала.
Ну, а какая она эта радость, если у меня на уме всякая чушь несусветная. Я ей и говорю:
- В том-то и прикол, что нет никакого смысла.
На этот раз она обиделась по-настоящему, и целую неделю я валял дурака. Не знаю, как этому самому дураку, а мне даже местами понравилось этим заниматься: утром на работу, вечером домой и что интересно, весь диван принадлежал только мне одному. И только под конец недели стал замечать за собой какую-то вялость. Мигом к соседу за советом. Он у меня начитанный – собирает всякие словари и энциклопедии. Выслушал и говорит:
- У тебя всегда должна быть на плечах голова.
- А всё остальное как же? – поинтересовался я у него.
Отвечает:
- И всё остальное…
- На плечах? – уточняю я.
- На плечах, - подтверждает он. – А как  иначе? Зазноба-то есть у тебя?
- Имеется.
- На плечах носишь?
- Случается, - соврал я.
- Ну, вот видишь: и голова, и всё остальное на плечах. Осталось только думать головой, прежде чем это «всё остальное» сажать себе на плечи.
Да, глубоко капнул, а как подошёл к теме – вроде и так можно понять и так, а оно вон куда плесканулось. После таких философских поползновений уже задумаешься, прежде чем сажать себе на плечи «всё остальное». И вот к какому выводу я пришёл, что и вовсе это у меня и никакая и не любовь, и даже не страсть, а тем более, будь она неладна – влюблённость. А что же это тогда? А чёрт её знает. И вот в тот момент, когда я был занят самоанализом, эта пигалица вновь нарисовалась на пороге моей квартиры. Решил дожать ситуацию и объяснить ей доходчиво, что я не её «принц», а тем более «белого коня» у меня отродясь не было. Спрашиваю её:
- Я хороший?
Помялась, но не стала нашу встречу превращать в очередную баталию и отвечает:
- Да.
- А как ты думаешь, у меня настроение, какое?
- Думаю, что нормальное.
- Значит, я могу себя заставить что-то сделать доброе?
- А почему бы и нет, - и в её глазах опять радость стала знамёнами размахивать.
- Слушай, а может мне тогда замуж выйти?
- Дурак! Ты же мужчина!
- Ну, вот как тут быть добрым? Блин… - и хвать её за шиворот и за дверь и выставил.
Слышу из-за двери её голос:
- Ты не прав.
- А я и не буду спорить с тобой. Я просто тебя укушу!
- Зачем?
- Чтобы ты поняла, наконец, что я всегда буду прав.
- А если?..
- А вот это уже лишнее, а тем более я тебе скажу так, что дурами я тоже питаюсь…
- Объясни.
- Я тебя съем! – на этих словах я распахнул дверь, втащил её в прихожую и стал стаскивать с ней что-то цветастое приталенное.
Ну, что и следовало ожидать, глаза у неё полезли на лоб, а самой-то я вижу интересно до чёртиков. Это же, как в хорошем старом фильме: сначала титры, титры, а потом начинается стрельба. После такого напора чаю бы с сушками. Только я подумал об этом, а в прихожей звонок и раздался. Он себе надрывается, а у меня по всей квартире фрагменты женской одежды валяются. Так бы и ладно, но у этой пигалицы глаза обалделые, будто она первый раз через это прошла и теперь лежит себе на моём диване под впечатлением, как самая среднестатистическая дура. Я к двери, замками щёлк, а там папаня стоит и такой добрый, а я перед ним в семейных трусах. Чувствую, что неспроста он заявился, а выгнать не могу – совесть мешает. Пришлось впустить.
Вошёл, глазами поводил по бардаку и спрашивает:
- Что решил пол сменить, сын?
Я-то подумал, если отвечу – «да» то он рассердится и уйдёт, а он  остался, хотя я два раза сказал это противное слово – «да». Помолчал папаня и говорит:
- Мать-то как расстроится… Может тебя лучше прямо сейчас удавить? Уж поплачет один раз и всё… успокоится.
- Одеться-то дашь или так будешь душить? – интересуюсь, а сам за его ручищами наблюдаю.
- А на кой тебе одежда? – и идёт на меня эдакая глыба с человеческим лицом.
Я отступаю спиной в комнаты и вдруг вижу, как его глаза подобрели и голос такой ласковый с примесью слюны в интонации:
- А это что у нас здесь за натюрморт?
Оглядываюсь, а эта пигалица вся обалделая уже не лежит, а стоит и смотрит на моего папаню с таким восторгом, что мне дурно стало. Потом переводит взгляд на меня и спрашивает:
- Это кто?
- Папаня мой.
Тот ручищи распахнул для объятий и говорит:
- Воркуете, грешники … Без родительского благословения? А я-то подумал, что ты у меня того, - и на меня одним глазом зырк, а другим на пигалицу, а она вся распахнутая, и солнце по её груди лучиками водит туда - сюда, туда – сюда, будто карты тасует.
- Так я же шутил…
- За такие шутки, сын, можно и… Ладно, давай знакомь меня с этой, - и лапищу свою к пигалице протягивает.
Та губёшки поджала, а глазами стреляет, как снайпер. Папаня ближе, а она ему:
- Я не одета.
- Да, это ничего… Мы люди простые. Всякого за свою жизнь насмотрелись. Кстати, у тебя как с ней? – и на меня опять зырк одним глазом, а другим по её бёдрам.
Я молчу. Он кивает и говорит:
- И правильно – с этим делом лучше не спешить, -  а сам смотрит на пигалицу, как удав на мартышку из мультика про Маугли. – Да мелковата… Годков-то сколько? Школу окончила или как? А к моему оболтусу у тебя чувства или что-то другое? Если что-то другое, то не приживёшься у нас.
Пигалица напугалась, всхлипнула и отвечает:
- Да не знаю я ещё ничего… Странный он какой-то у вас.
- Поясни, - папаня посуровел и опять по мне одним глазом зырк.
- Несёт всякую чушь.
- Ну, это не беда. Кстати, расскажу одну байку, - папаня опустился на стул. – Один хлопец свою ненаглядную в шутку называл, когда они были с ней наедине  - «жопой». Так-то она была и ничего, но худющая, как смерть. Однажды он её и спрашивает, мол, когда ты жрать будешь, как положено, «жопа»? А та ему и отвечает: «У меня же нет ротика». Хлопец сообразил, что это что-то вроде такой игры – кто кого достанет и пытает её: «А что у тебя там тогда есть?» «Дырочка» - отвечает девка. «Ну, жрать не можешь, хоть свистни тогда», – подначивает её хлопец. А девка бедовая была и выдаёт ему так: «Пук, пук, пук…» Ну, как смешно? – и заржал родитель.
Пигалица помолчала и говорит:
- Яблоко от яблони…
Я-то сразу понял, о чём это она, а папаня знай себе лыбится на все стороны, мол, вот мы какие Шпаргалкины – на короткой ноге с юмором. Пока он из себя Петросяна изображал, я пигалицу кое-как задрапировал и за дверь. Папаня мне:
- Ну, в кого ты такой жестокий, сын?
- А что?
- Что, что? Женщин водишь,  а результата нет. Где пополнение нашей фамилии? Ты вот скажи мне – где ты таких махоньких находишь? У неё же нет породы. Надеюсь, что с этой у тебя ничего серьёзного нет… Да или как? Хочешь совет? Бери себе на голову длиннее. Нет, ты не перебивай… Эти будут тебе в рот заглядывать не приподнимаясь на цыпочки.
Ещё долго он мне мозги прополаскивал, а я сидел перед ним такой щупленький и думал о том, что дело не в росте… Нужны чувства. А где их взять?
Кстати, пигалица больше на пороге моей квартиры не появлялась. Наверное, ей хватило впечатлений от одного раза. Что касается меня, я ничего не запомнил – всё как-то было сумбурно без всяких остановок… Ещё папаня заявился… Нет, видно мне никогда не ответить на вопрос: «Что такое влюблённость?» Ну, страсть, худо ли бедно – это я понял, с чем едят и даже про любовь что-то там почитал, но вот влюблённость для меня так и осталась неопознанной планетой.

                7. Чёрные полосы.

Я, Шпаргалкин Виктор Арнольдович, находясь в здравом уме, довожу до вашего сведения, что в июне месяце этого года со мной стали происходить странные вещи. Во-первых, как-то поутру сам себе признался в том, что мне надоела моя свобода. Во-вторых, она мне надоела не просто так, а до чёртиков. И, в-третьих, и это самое скверное – я стал разговаривать сам с собой.
По поводу всего вышеперечисленного у меня есть несколько версий, определяющих причинность этих самых странностей. Первая версия – это аномальная жара. Что-то подобное я уже переживал ровно год назад и тогда наделал кучу глупостей. Каких именно? Не скажу. Вот и в этот раз, стоило жаре распластать моё тело, как тут же особи противоположного пола стали устраивать против меня всякие провокации. Некто, фамилию я не указываю по понятным причинам, находясь от меня на расстоянии вытянутой руки, изъявила желание родить ребёнка. Это было произнесено внятно, глядя прямо мне в лицо. Буквально через пару дней уже другая особь, фамилию её я опускаю, ибо ничего существенного в ней нет в этой самой фамилии, заявила, что готова замахнуться на двойню и тут же пояснила, что ей срочно, видите ли, надо улучшить свои жилищные условия. Если в первом случае я задышал неровно, то во втором, обозвал её дурой, поскольку в её возрасте пора знать, что у нашей власти не только сыр не бывает бесплатным, но и обёртка от него стоит каких-то там денег.
Вторая версия и я так полагаю, это не лишено смысла – это движение планет на небе. Если хорошенько покопаться в этом самом движении, то, скорее всего, наступил сезон «чёрных полос» и я как раз оказался рядом со всем  с этим. Есть и третья версия – это моя невезучесть по жизни. Конечно, я стараюсь закрывать на это глаза, ибо так жить могут только те, кому уже всё по барабану. Мне не всё по барабану, а поэтому я взял себя в руки и тем двум особам, которые решили меня использовать в качестве реального донора при зачатии, сказал обнадёживающие слова, а сам двинул в кусты и в прямом и переносном смысле. А что мне оставалось делать, если против них я такой щупленький, что мне стало страшно, чем всё это может закончится? И потом, как мне с ними сладить, что с одной, что с другой? Уж на что у меня папаня богатырь, но когда я глянул на их родителей-производителей, понял, что это будет моя «лебединая песня» - ни голос не повысить, ни налево сходить. Вот поэтому я и решил их подсунуть кому другому, так они, не сговариваясь, надули губы.
Собственно, эта проблема рассосалась сама собой: одну подобрал её бывший ухажёр, а другую пустили по кругу какие-то подвыпившие дядечки. Вот нравы, вот времена… И заступиться никто не захотел. Кстати, первая, уже через два месяца снова крутилась около меня. Ну, баба… И что ей от меня надо? Это потом кто-то слух пустил про неё, что не быть ей мамкой, ибо пустая от рождения. Вот второй больше повезло – забеременела. Хоть какой-то результат, пусть  даже и от групповухи. Конечно, до двойни не дотянула, но какие её годы – вот родит, а там глядишь, ещё разок попадёт под горячие мужские тела. Конечно, цинично так-то, но тут каждый выбирает то, что выбирает и потом никто её за коленку не тормошил, мол, пойдем, пошляемся в час ночи по городу. Пошлялась на пользу и себе, и государству.
Положа руку на темечко, признаюсь, что у меня несколько другие установки на всё подобное. Я считаю, что дети должны рождаться по любви, ну в худшем случае от страсти. Вон папаня с маманей, сколько мне талдычат, мол, пора вить гнездо. Под дураку кошу и пытаю их:
- Какое такое гнездо?
- Семейное, - отвечают в унисон.
- Никогда.
Ну, папаня сворачивает всю дипломатию и на меня прёт всем своим организмом:
- Ты, что совсем дурак?
- Угу, - киваю я
Ну, тут он мне доходчиво объясняет, что женщина даётся мужчине для поддержания, так сказать его здоровья. Там где здоровье, там и всё остальное. Молодец Создатель – это он классно извернулся, чтобы нас непутёвых к хозяйству приучить. Кстати, я ещё до своей неудачной женитьбы умел кое-что делать по дому. Теперь-то я осознал, что значит состоять в законном браке и готов на всё, только бы этой толстозадой рядом не было со мной. Вот поэтому все родительские доводы разбивались о моё нежелание ещё раз побрить свой затылок в честь очередной женитьбы. Папаня стоял до последнего и говорил так:
- Сын, ты не прав. Если бы не было твоей матери рядом, я уже давно спился бы. Выходит, нужна и потом тебя родили.
- Это вы зря сделали.
- Что?
- Я говорю, что зря меня родили.
- Ты, это брось, паршивец! – папаня побагровел. – Мы, можно сказать из последних сил старались.
- Ну, то, что из последних, по мне заметно, - я усмехнулся.
- А что тебе не нравится? Да, ростом не вышел, но всё остальное в полном комплекте.
- Особенно голова.
- А чем тебя голова не устраивает?
- Мыслями.
- Поясни.
Махнул я рукой. Ну, как можно выпившему человеку толковать о высшей математике? Тут ещё маманя встряла. У нее, видите ли, тоже имеется, что сказать по поводу моей свободы.
- Витюша, а чем тебе не нравится наша почтальонша? Такая кроткая женщина…
- Тем и не нравится, что женщина, - буркнул я.
- Та где же тебе целенькую найти по нынешним временам? Если что-то ещё и есть, то они все больные или с какими-то отклонениями. Ты меня не перебивай, Витюша… Молодая тебе ни к чему.
- Да, - папаня поддакнул.
- Ну, что вы меня взяли в осаду?
- Нам внуков хочется, - маманя всхлипнула.
- Ага, чтобы папаня научил их пить, курить и… - я усмехнулся.
- А что? – папаня подбоченился.
- И вот ради всего этого надо затевать весь этот балаган?
Маманя промокнула носовым платком выкатившуюся слезу. На этом разговор закончился.
«Вот так всегда – их приходишь проведать, а они начинают комкать носовые платки. Нет, пора с этим что-то делать. Как? Может взять и написать на стене в изголовье своей кровати дома, что все бабы дуры?» - подумал я.
Уже на следующий день я так и сделал. Почерк, конечно, у меня ещё тот, но всё равно прочитать можно, если постараться. Зато теперь я точно знаю, что такое свободная жизнь – это полёт!
Так я прожил ещё с полгода. За это время папаня познакомился с инфарктом, но пить не бросил. Объяснил это так, что всегда спиртное считал лекарством. Какой дурак откажется от его приёма? Переубеждать его было бесполезно, и я стал откладывать потихоньку деньги на его похороны.
На работе всё шло своим чередом. Постепенно подчинённые научились под меня подлаживаться, и даже я почувствовал с их стороны что-то отдалённое похожее на чувство сродни любви. Я их тоже любил, но не всех, а через одного, ибо где-то половина из всего коллектива распускали обо мне всякие небылицы, и мне очень хотелось найти автора всем этим небылицам. Спустя какое-то время я вычислил главный источник, которому моё повышение по службе не давало ни как покоя. Им оказалась наша баба Маня. Наверное, она таким способом хотела мне отомстить за успокоительные таблетки, которые я ей подсунул на «конкурсе красоты». Оставалось дело за малым – объявить с моей стороны ей войну. Собственно, меня ничто не удерживало, а тем более, когда эта старая перечница пустила слух о том, что у меня есть один изъян, по причине которого я и не подпускаю к себе женщин. Чтобы не накалять обстановку, решил развеять эту придумку и стал подпускать к себе всех, кто так или иначе хотел ко мне приблизиться. Чем это обернулось для нашего коллектива? Ростом производительности труда. Да-да, и это не пустой брёх собаки, которую укусил под хвост клещ. Ну, с бабой Маней состоялся у меня доверительный разговор, где ей выложил все свои козыри против неё, пообещав, что больше церемониться с ней не буду и поступлю согласно  трудовому законодательству. Она тут же засобиралась в туалет, ибо страху на бабушку я нагнал изрядно. Так бы и пускай, шла бы себе по надобности, да вот беда - у нас один туалет на всех, без всяких там буковок на дверях. Когда она там заперлась, я успокоился, и работа потекла себе дальше.
 Прошёл час, другой… Народ заволновался и потом - это же не личные апартаменты бабы Мани. Самые нетерпеливые и стучали, и пытались выманить её оттуда всякими посулами, но старуха видно осерчала по-взрослому на меня. Пришлось вызывать нашего «затейника» дядю Васю. Тот, оглядев замок сказал:
- Надо ломать.
- Так ломайте, - скомандовал я.
Дядя Вася разбежался и вышиб дверь, влетев в туалет с криком: «Хенде хох!» Ну, потом всё было, как в хорошем английском детективе – бабы Мани там не оказалось. Только на следующий день выяснилось, что её там и не могло быть, поскольку она после нашего с ней разговора решила побыть наедине, так сказать подумать о жизни и заперлась в подсобке, где хранились швабры и вёдра нашей технички. Собственно, Таисия её там и нашла спящей в обнимку с половой тряпкой. Вот такая печальная история.
После этого случая, стали замечать за нашей любимицей всякие непонятности: то она начинала каркать, а то вдруг доставала среди рабочего дня сигарету и приставала ко всем с одним и тем же вопросом: «Огоньком не богаты?» Ну, у нас с этим строго, поэтому передали её медикам, а потом проводили на пенсию. Проводы были пышные, но меня на них не было. Баба Маня попросила руководство оградить её от моего присутствия. Собственно, желанием я и сам не горел. Единственное, что меня насторожило, так это то, что теперь мои подчинённые держали со мной внушительную дистанцию. Эта старая развалина напоследок наговорила столько всего про меня, что никто не хотел рисковать своим здоровьем. Даже Таисия, техничка до этого позволявшая себе в отношении меня всякие вольности, и та вся подобралась и перестала в моём присутствии нагибаться. Для меня это оказалось полной неожиданностью. Чтобы как-то восстановить равновесие, стал после работы маленечко выпивать.
Ну, по поводу этого моего сползания вниз скажу так, что весьма неприятная процедура. Во-первых, это стоило определённых мне затрат. Это только в кино все у нас всегда пьют на халяву. Увы, в условиях рыночных отношениях, за такую халяву можно было так схлопотать, что мало не показалось бы. Во-вторых, когда я нахожусь в некотором подпитии, я становлюсь похожим на своего папаню и это несмотря на моё щупленькое телосложение. Кстати, мне это сильно не нравилось, и поэтому я старался изменить не только внешность, но и интонацию в голосе. Это единственное занятие, которое отвлекало меня от чрезмерного употребления спиртного и, тем не менее, частенько я работал над своим образом лёжа на полу в полном бреду.
После каждого такого раза, на утро я себя ощущал бомбой с часовых механизмом – что-то тикало в голове и хотелось выколоть себе глаза. Несколько попыток даже могли увенчаться успехом. Но как назло всегда кому-то что-то было надо от меня: то спичек, то соли, то денег до получки… Ох, как я был зол на всех своих соседей. Конечно, я мог отреагировать на их визиты грубо, и вообще послать, но я этого не делал. Что-то меня останавливало, и я просто раздавал: соль, спички, деньги до получки и тут же забывал, кому и сколько давал, и до какого числа.
На работе, как ни странно ко мне стали относиться с пониманием. Придя, как-то у всех на глазах залпом выпил стакан воды… не морщась, после чего не стесняясь попросил у нашего председателя профсоюза огурчик, чтобы задышать, так сказать, выпитое только что, и знаете ли, мне откуда-то, среди рабочего дня этот самый огурчик выловили и поднесли на одноразовой тарелочке. О, какое это было  блаженство! Я так им хрустел, что мой непосредственный начальник выглянул из своего персонального кабинета. Выглянул и спросил у коллектива, не заметив меня:
- Кому это так плохо?
Все не сговариваясь, молча, ткнули в меня пальцами.
Уже через минуту я стоял перед очами нашего наидобрейшего начальника. Он осмотрел меня, и мне показалось, что на его лице промелькнула зависть, а я стоял и ждал.
- Выпить хочешь?
Конечно, я отрицательно замотал головой, но язык мой  - враг мой сболтнул что-то обратное и вскоре я уже не стоял, а сидел за столом своего непосредственного начальника. Он разливал по рюмкам что-то интересненькое. Его движения были такими стремительными, что я не успел ознакомиться с этикеткой на бутылке. Закусывали сыром. После выпитой рюмки захотелось выразить благодарность: и сыру, и моему непосредственному начальнику. Тот видно разгадал мои намерения и, показав глазами на дверь, мол, нас могут подслушивать, налил по второму разу. «Ну, кто бы мог сомневаться в этом? Он ведь такой душка» - я ещё что-то соображал, наблюдая за руками своего начальника. Ещё по одной выпили, а потом, я сказал шёпотом вдогонку:
- За тех, кого с нами нет.
- Понял,  - мой непосредственный начальник извлёк из стола ещё одну бутылку.
Прежде чем её открыть, он на цыпочках подкрался к двери и запер её на ключ, сделав мне знак глазами, мол, бережённого Бог бережёт. И только мы замерли над очередной рюмкой в дверь постучали… Ну, нам-то уже было хорошо и мы могли на тот момент всех послать, но не стали так поступать. Оказалось, что наши головы ещё светлы и вполне функционируют. Мы просто «набрали в рот воды». Конечно, сидеть так долго мы не могли, да и, судя по часам на стене под портретом президента страны, рабочий день уже закончился, и мы могли немного покуролесить. Стук в дверь повторился и тут моего непосредственного начальника как будто что-то подбросило. Он встал и нетвёрдой походкой направился к двери. Я хотел его остановить, но потом подумал: «Хозяин – барин и все карты ему в руки…»
Мой непосредственный начальник распахивает дверь, а там… Таисия. Вся такая ровненькая, с ногами от ушей, со шваброй с ведром полным воды и тут мы… такие хорошие при хорошие.
- В честь чего мальчишник? – её голос опрокинул всю нравственность непонятно куда и мы ей тоже налили.
Потом мы ещё выпили пару раз. Начальник видно в молодости работал фокусником – на столе появилась ещё одна бутылка и даже какие-то фрукты. Я ещё немного соображал и видел, как он стал ластиться к Таисии, а поэтому решил оставить их наедине. С первой попытки мне это не удалось – мои ноги почему-то не хотели уходить. Со второй попытки мне тоже не подфартило, а потом мы ещё выпили, и я включил автопилот, ибо голова моя тоже захотела остаться. Ну, с третьей попытки, да ещё при наличии автопилота я всё же поднялся из-за стола, но вместо того, чтобы направиться к выходу, полез на стену, где на всё это взирал наш несменяемый президент. «Вот повезло мужику» - подумал я о нём и отключился. Таисия хохотнула, но этого я уже не слышал и мой непосредственный начальник сам себе скомандовал: «Этому больше не наливать». Чисто автоматически  я попробовал выдать, что на работе не пью. Таисия что-то на это сказала и, по-видимому, это прозвучало так:
- Не пьёшь, а жрёшь…
Нет, если бы я был на ногах, а не на коленях, я бы ей ответил, как подобает мужчине, но вместо этого мои глаза налились кровью и стал разуваться. Сами понимаете, что без обуви оно во все времена было как-то посвободнее, а тем более, когда тебе так хорошо, как было на тот момент мне, от меня уже ничего не зависело – я просто пополз на неё. Почему именно пополз? Так ноги меня отказались держать. Таисия заверещала от испуга:
- Я родителям напишу!
Тут я на какое-то время пришёл в себя и даже стал различать предметы вокруг себя и, кажется, даже расслышал голос своего непосредственного начальника, мол, ребята, давайте жить дружно. Ну, потом он предложил выпить… Вот тут опять моя память стала сбоить. Судя по всему, я выпил - поддержал компанию из положения, лёжа на полу.
В себя пришёл глубокой ночью. Моя голова лежала в чьих-то тёплых ладонях. Первая мысль, посетившая меня, была такая: «А что это было?» Ну, потом мне удалось разглядеть того, кто держал мою голову в своих ладонях. Это был мой непосредственный начальник. Он спал сидя подле меня и почему-то без брюк. «Наверно, жарко было» - подумал я и стал осматриваться. В кресле, развалившись покоилась Таисия. Я её сразу узнал по униформе. «Вот это мы погуляли. А какой был повод?» - всё это начинало долбить мой мозг
Тогда я ещё не представлял масштабов того во что могло вылиться всё это и просто пробовал на ощупь свою память и то, что ещё можно было отыскать в лабиринтах моего сознания. Стояла глубокая ночь. Где-то внизу в вестибюле первого этажа похрапывал охранник, а на четвёртом этаже трое работников запершись в кабинете, дурно пахнущие не могли дать оценку происшедшему. Ну, я ещё что-то пытался предпринять, обследовав все углы в поисках найти что-нибудь на опохмелку. Увы, это была не моя территория, а значит, я не мог знать, где и что затаилось, ожидая своего часа. Пришлось разбудить хозяина кабинета. Мой непосредственный начальник удивлённо посмотрел на меня. Видно, он ожидал увидеть кого угодно, но только не мою физиономию с блуждающим взглядом. Прокашлявшись, он спросил меня:
- Что вы тут делаете?
- Так мы с вами это…
- Так я на работе?
- Угу.
- И как это понимать?
- Ну, засиделись…
- Совещание… внеплановое?
- Почти.
- А почему я без брюк? – начальник с интересом осмотрел свои ноги.
- Жарко.
- Ну, предположим… А который сейчас час?
- Светает.
- Да? А это кто там? – начальник прищурился, разглядывая Таисию. – А она-то что здесь забыла?
- Так вы сами.
- Что конкретно?
- Пригласили.
- На совещание? А потом?
- А потом я не помню.
- И много мы выпили?
- Не знаю.
- Выходит, перебрали.
- Перебрали, - я вздохнул, опустив голову.
- Да, вот так и сгорают на работе. Кстати, а повод, какой был?
- Так без повода.
- Старею, - начальник стал натягивать на себя брюки.
Не знаю, кому первому из нас двоих пришла идея отнести Таисию в приёмную к самому главному и вообще, было непонятно, как  мы додумались до этого. Когда дело было сделано и на душе стало чуть-чуть спокойнее, стали разрабатывать тактику что и как говорить, ибо ещё часа четыре и по зданию заснуют работники, а мы все такие не сомкнувшие глаз. Надо было сыграть определённые роли и чтобы никто не смог в нас бросить камушек. Ну, Таисия-то выпутается. А вот нам надо ещё суметь что-то придумать правдоподобное. Конечно же, ничего путного к нам в головы не пришло, и мы закрылись каждый в своём кабинете, доверившись проведению судьбы.
Собственно, так оно и случилось. Ближе к девяти часам утра заявилась Аглая секретарша непосредственного начальника моего непосредственного начальника и, найдя Таисию в состоянии дремоты, устроила той выволочку. На крик сбежались самые любопытные, а таких оказалось больше половины, что дало нам возможность появиться перед подчинёнными, как ни в чём не бывало. Одно меня роднило с моим непосредственным начальником – помятость лица. К счастью, все были заняты новостью, что в приёмной на пятом этаже найдена Таисия и что она якобы вся такая раскрепощённая и всё в этом духе.
Что тут ещё добавить – выпутались, если не считать того, что Таисии вкатили строгий выговор. Она пыталась оправдаться, ссылаясь и на меня, и на моего непосредственного начальника, но мы только делали изумлённые глаза, мол, у нас алиби. Если честно, мне было гадко. Мой непосредственный начальник видно тоже что-то подобное испытывал и прихворнул. Месяц провалялся дома, а потом его посетил инсульт. Больше его я не видел. На его место пришёл другой,  с такой кабаньей мордой… Бесцеремонно меня рассмотрел в упор и сказал, что привык работать без заместителей. У меня от этой новости подкосились ноги и в глазах что-то зарябило. Это было началом моего конца. Чёрные полосы стали разворачиваться в марше.
Дома тоже что-то не заладилось: сломался туалетный бачок, и перегорели сразу все розетки. Ещё я уронил на пол телевизор. Соседи отреагировали моментально и написали на меня участковому заявление, мол, мешаю им жить. Пришлось мне его угощать чаем, выслушивая нудную речь о том, как тяжела профессия полицейского. Ну, тут всё обошлось, так мои родители заявили, что я уродился каким-то неправильным. Папаня язвительно намекнул: «Мать, надо было нам тогда с тобой повременить…» Та ничего не ответила, утерев глаза носовым платком.

                8.  «Голубые» не пройдут.

Да, влип, что называется по самые ноздри. Ждал что-то светлое и доброе к себе в гости, а оно вон как повернулось. И кто только ляпнул на этом самом фуршете, мол, пора Арнольдовича женить? Сначала и не понял, да и занят был – уплетал всякие пирожные, а когда ем – я просто каменею и тут нате вам: идею подбросили массам. Нашему народу только дай волю, вмиг царя четвертуют, а тут-то речь о каком-то там щупленьком человечке по фамилии Шпаргалкин. Конечно, когда дотумкал, сделал вид, что на этой планете Арнольдовичей и без меня отыщется нужное количество и к выходу лыжи навострил.
Вот чем мне нравится наш коллектив, так это отзывчивостью. Я к двери, а там Ирина Анатольевна во всей своей «красе» - стоит в проходе и всё тут. Хотел было у неё между ног проскочить, а потом оробел. Вдруг она решит эти самые свои ноги сомкнуть? Тут и к гадалке не ходи – летальный исход. Пришлось мне подчиниться воле масс и меня как плюшевого зайчика поставили в центр круга на стул на всеобщее обозрение. Помнится, что я ещё пробовал шутить и сказал: «Хотите зрелищ? Будет вам и всё: и икра на бутербродах, и кино, и чечётка на восходе солнца». Поскольку все уже были в изрядном подпитии, мои шутки восприняли хорошо и даже кто-то крикнул: «Ура!» Признаюсь вам, что чувствовал себя идиотом.
Ну, председатель профсоюза, такая сухопарая женщина, стала выкрикивать всякие правильные слова в мой адрес. Я так понял - это она меня расхваливала, набивая тем самым цену. Ладно, если бы она это делала, не касаясь меня, так эта крашеная выдра то и дело теребила меня за брючины. У меня и так они держались на честном слове. А откуда в доме свободного мужчины может оказаться иголка с ниткой? Правильно – ниоткуда. А следовательно пуговицы на моих брюках в любой момент могли «выстрелить». Кстати, гвозди и всякие там молотки у меня имеются, а вот чего нет того нет. И вот эта активистка  в какой-то момент подворачивает ногу и падает на пол, при этом цепкой хваткой стаскивает с меня брюки, и я оказываюсь перед коллективом в своих любимых полосатых трусах. Знаете ли, такой матрас в летнем исполнении от местной швейной фабрики имени Надежды Константиновны Крупской. Раздался хохот. В основном смеялись женщины. Учитывая тот факт, что все они были навеселе, смех был явно издевательский. И откуда у людей столько злости? Нет, я понимаю, что, будучи в должности заместителя, я не всегда был адекватен, но чтобы вот так смеяться над обнажённой женщиной, у меня и в мыслях никогда не было такого.
Положение моё было не совсем то, чтобы улыбаться и «вилять хвостом», а я улыбался и если бы у меня бал хвост, то, наверное, пару раз уж точно вильнул им. Да я улыбался, а мой мозг запоминал лица тех, кто больше всех проявлял нездоровое рвение по отношению ко мне. Новый начальник, выставив свою кабанью голову, роняя слюну с нижней губы, тоже хохотал. Я ещё хотел ему крикнуть: «Эх, товарищ, зарабатываешь дешёвый авторитет? Ничего Бог всё видит!» Вот хотел его урезонить, но не стал этого делать и вдруг эта детина закашлялась -  я так думаю, что он подавился собственной слюной. Стоит, руками машет, мол, все ко мне… На помощь! Ага, прямо так и кинулись, а потом все были заняты мной, и им просто было не до начальника. Ещё председатель профсоюза всё никак не могла подняться с пола, матеря в полный голос, на чём свет стоит всю нашу власть.
И вот когда начальник уже посинел и опустился на колени, все переключились на него. Поднялось такое кудахтанье, что мне стало страшно. Самые нервные затянули неровными голосами: «И на кого ты нас покидаешь?» Кто-то предложил сделать искусственное дыхание и тут же напомаженные рты потянулись к слюнявым губам начальника, подобострастно заглядывая в его налившиеся кровью глаза. «Ой, дуры бабы! Мужик соплями подавился, а они ему официальные интимные услуги предлагать собрались. Ну, потом одна догадалась и я так думаю, что это была наша гром-баба. Эта «статуя свободы» так его хрястнула по спине, что он тут же стал приходить в себя.
Пока все возились с начальником, я сумел натянуть на себя брюки и, придерживая их одной рукой, подался прочь. У вахтёра внизу раздобыл иголку с ниткой и кое-как пришил пуговицы. Ну, теперь можно было жить дальше.
А тем временем на четвёртом этаже, где проходил фуршет, начальник откашлялся, опрокинул в себя рюмку коньяка. Хрюкнул, давая всем понять, что вернулся с того света на этот без ощутимых потерь. Самые смелые из наших женщин предложили ему лечебный массаж, но он отказался, сославшись на то, что ему пора и вообще дома его ждут.
Кстати, этот фуршет был приурочен его вступлению в должность начальника нашего отдела. Наше перьевое войско, как только он встал пред всеми в полный рост, тут же окрестило его «Людовиком». Ну, это они явно перегнули, ибо такой хряк не мог стать никогда королём, а тем более Людовиком. Да, одет он был богато: костюм от Вячеслава Зайцева, ботинки из крокодиловой кожи, галстук баксов на двести, а может и на все двести пятьдесят. Наши женщины визжали от восторга, а потом когда выпили стали вести себя даже вызывающе.
Уже на следующий день этот наш доморощенный «Людовик» дал всем дрозда. Эта кабанья морда так верещала, что  в шесть секунд ему дали другое прозвище – «Геббельс». Вот это было попадание в «десятку», ибо так орать мог только соратник Гитлера. О чём был крик? Так о вчерашнем. Какая-то зараза его перепачкала губной помадой. Этот хряк заявился домой и тут же попал под горячую руку своей супружницы. Судя по синяку под глазом, женщина ему досталась не слабая – отделала его на пять баллов с плюсом. Так вот этот Геббельс и пытался найти автора вчерашнего лобызания. Скажу так, что эта задача непосильная, а тем более, все уже протрезвели и никто не хотел признаться в своих слабостях - целовать пьяными губами чужого мужчину. Тут надо быть, если хотите психологом и даже где-то стратегом, чтобы смочь размотать весь этот клубок. Он же действовал, как мужлан: ввалился в своём костюме от Вячеслава Зайцева, топал ботинками из крокодиловой кожи, хватался то и дело руками за свой шикарный галстук. Нет, так себя вести нельзя, а тем более, когда перед тобой столько женщин.
Наоравшись, он вдруг поманил меня за собой в свой кабинет. Я ещё подумал: «Наверное, решил меня сделать всё же своим замом». Сердце моё бешено заколотилось. Ох, зря оно так-то себя повело – всё было куда прозаичнее. Стою, переминаюсь с ноги на ногу, а эта образина вдруг меня спрашивает:
- Ну, и как вы до этого додумались? Как вы могли?
- Что именно? – интересуюсь, а сам улыбаюсь и чувствую, что при любом раскладе я окажусь здесь не при делах.
- Ах, какой… Я сразу догадался… Это вы меня вчера перепачкали губной помадой.
- Позвольте…
- Не позволю, - начальник прищурил глаза, рассматривая меня, ну совсем нехорошо как-то.
- Я не мог так с вами поступить, да у меня и привычки нет – губы красить помадой.
- Шалун, – эта кабанья морда вывернула нижнюю губу.
«Да он и никакой не Геббельс. Это же вылитый Борис Моисеев, - подумал я, - только с лысиной».
- Ну, поговорим? – начальник сделал шаг ко мне.
Я отступал медленно, взвешивая про себя все мои шансы уцелеть. Их у меня было немного. Когда всё взвесил, пригрозил этому кабану:
- Я буду кричать. Предупреждаю, что нашему профсоюзу это не понравится.
- Ну, эту проблему я решу, - начальник перешёл на «ты». – Сегодня после работы в…
- У меня нет часов, - соврал я. – И вообще я весь больной. У меня этот… Как его? Гепатит.
- А?
- И «а», и «б», и все последующие буквы, - я обрадовано уцепился за подсказку.
- Что же вы молчали, голубчик? – начальник тут же перешёл со мной на «вы». – И давно это у вас?
- С рождения, - брякнул я.
Повисла пауза. Начальник брезгливо поджал нижнюю губу и сказал, не глядя на меня:
- Вы заявление написали бы… «по собственному желанию».
Тут меня подбросило. Этот хряк с лысиной во всю башку будет мне ещё указывать. Голос мой полез из меня с таким рвением, что он приставил палец к своим губам и произнёс шёпотом:
- Тише! Ну, я пошутил… У вас что с юмором не лады? Ох, какой же вы…
- Да пошёл ты в ж… - меня рвало на части от желания пнуть эту морду.
- Вы это серьёзно?
- Да ещё дальше, Борюсик… Вы этот…
- Давайте опустим некоторые подробности и просто разойдёмся, как хорошие приятели.
- И никакой я вам не приятель… Сейчас просигнализирую общественности и тогда вы у меня станцуете.
- Ой, да я ради вас готов и станцевать, и спеть, - начальник заулыбался. – У меня в детстве был прекрасный голос. Что предпочитаете?
Я сбавил напор и поинтересовался:
- А какой у вас репертуар?
- Полька, краковяк… Кстати, под собственный аккомпанемент.
- А канкан?
- Легко.
- На столе.
- Не вопрос, - начальник суетливо стал взбираться на стол.
Стоило ему исполнить пару танцевальных фигур, как я распахнул дверь и этот «кордебалет» увидел весь коллектив. Я ещё крикнул: «Всё оплачено!» Наших людей дважды упрашивать не надо – все столпились у дверей кабинета.
На следующий день начальника вызвали наверх и уже через час он был уволен. Видно, там, в верхах его  «канкан» не произвёл ожидаемого эффекта.
После этого случая мои сослуживцы опять стали меня называть по старинке – Витюшей. Я млел, ибо  одиночество иногда делает нас мужчин сентиментальными, и тогда мы распадаемся на молекулы и атомы после каждого сказанного ласкового слова в свой адрес. 
                9. Кулинарный поединок.

Конечно, тягаться во всяких изысках с телевизионными «звёздами» мне тяжеловато, но вот на местном уровне, в отдельно взятой двухкомнатной квартире, я ещё тот «мастер» в вопросах кулинарии. Собственно, это началось стихийно. Была весна и одна особа пожелала скрасить моё одиночество. Всё бы и ничего, только до сих пор не пойму – зачем ей это было надо? Если приобрести знания, навыки и умения – это хорошо, а если просто, чтобы убить время – это уже никуда не годится. Лучше бы она тогда зависала в «мировой паутине».
Так вот, на тот момент меня эти мысли не посещали, и вообще я чувствовал себя вполне прилично, и мне хотелось быть щедрым: швырял деньги налево и направо. Замечу, что когда это делаешь мелочью, «звон» получается отменным, а вот с купюрами всё больше «шелест» получается. Поскольку я служащий, то «шелест» моему бюджету противопоказан. Я так своей пассии без стеснения это и разжевал. Она оказалась из понятливых, ибо, росла в многодетной семье и там с «шелестом» вообще был напряг, а поэтому проголосовали и она, и я единогласно за «звон».
И вот по выходным дням мы на пару с ней посещали «зелёный базар». Наблюдая за нами можно было подумать, что намечается хорошая посиделка – мы приценивались тщательно к каждому помидору. Некоторых продавцов это нервировало, но мы оставались верны своим принципам и осматривали каждый листочек, каждый огурчик. Кстати, и она, и я были худенькими, что несколько нас рознило с завсегдатаями рыночных рядов. Эти пузаны, вооружившись кошёлками, раздвигали толпу своими телами, как атомоходы. Мы с ней против них  были такими лёгкими катерами. Тем не менее, нам удавалось и продукты купить, и сэкономить на мороженое. А что тут плохого, а тем более, когда каждая копейка была у нас на счету? Собственно, из еды мы не делали культа, но в какой-то момент придумали такую игру – соревнования в области кулинарии. Если брать меня, то я был уверен только в том, что мне под силу всего несколько блюд: картошка в мундире и яичница-глазунья. Нет, ну ещё пару «козырей» у меня было в запасе, но я их держал в секрете, а тем более не был уверен, что эти изыски съедобны.
Однажды она предложила приготовить пиццу. До этого я это блюдо видел только в итальянских фильмах, а тут такая возможность представилась – поучаствовать в её приготовлении. Подсчитав свои монеты, мы направились на базар. Учитывая то, как я хотел быть успешным, от меня можно было прикуривать, ибо искрил на ровном месте, а ещё моя «щедрость» и всё это в одном комплекте. С таким набором выбирать продукты – это одно наслаждение. Кстати, торговаться не любил и если видел, что продукты меня устраивают, лез в карман за деньгами. Вот-вот, я в карман, а у моей пассии глаза округлялись, и она тихонечко мне шептала, мол, давай ещё походим, посмотрим. Ну, не любитель я прохаживаться, да у меня и шаг быстрый. Вон моя маманя всегда говорила, что за мной не одна дура не поспеет. Как бы там не складывалось, в конце концов, уходили мы с базара всегда затаренные продуктами под завязку.
Готовили у меня. Знаете ли, такая кухня… просторная и мы два существа в передниках колдуем у плиты. Так как идея была её, она была первым номером, а я так сказать, на подхвате, но этот «подхват» был замешан весь на творчестве. Мне вменялось в обязанность украшать пиццу. Ну, тут было, где развернуться: малосольные грибочки, огурчики и помидорчики, лучок и варёные яйца, оливки, колбаса, зелёный горошек, ветчина, укропчик и конечно же, сыр. Когда всё это перечисляешь, уже слюна брызжет даже из ушей, а тогда на кухне ещё присутствовали запахи, и всё это кружило голову и хотелось петь и даже немножко танцевать. Что именно? Да хоть нанайские напевы на три ноты: две вверх, а одна вниз.
Нет, классное было время и не хотелось пялиться в телевизор, накалывая при этом на вилку остывшую яичницу-глазунью, запивая её холодным чаем. Всё переливалось красками, и пицца из духовки подмигивала нам румяным краешком. Когда всю эту красоту мы извлекли  на свет, я понял, что проиграл. И это было правильно. Первое поражение сыграло роль увертюры во всех остальных моих проигрышах в этой жизни. Ну, тогда я в мыслях далёк был от подобных аллегорий, а поэтому с удовольствием признал себя у её ног, уплетая за обе щеки аппетитные куски пиццы. А потом мы целовались, и солнце в окно подсматривало за нами, путаясь в её волосах своими бледными лучиками. Не знаю, как она, а я был тогда на «седьмом небе».
В следующий выходной была моя очередь что-то там приготовить. Конечно, после пиццы я себя чувствовал хорошо задетым и, тем не менее, решил блеснуть и блеснул, только со знаком «минус». А всё почему? Так доверился одной теле-звезде и зацепился сознанием за приготовление фаршированной рыбы. Ну, проблем с приобретением данного вида продукта у меня не было, а вот дальше всё пошло не так, как задумывалось. Во-первых, карп, а это был именно он, оказался таким живучим, что даже после удаления внутренностей он ещё какое-то время прыгал у меня по столу. Зрелище завораживающее, а ещё это его взгляд, мол, я вернусь и отомщу. Нет, может я, и ошибаюсь и карп просто пытался узнать у меня дорогу в библиотеку и ничего личного у него ко мне, и не было вовсе. Что касается меня, я с рождения себя не баловал библиотеками, а поэтому даже если бы попробовал оказать ему такую услугу, я не смог бы толком объяснить, где она находится эта самая библиотека. Ну, читать-то я люблю и у меня в квартире этих книг немеренно – от пола до потолка, но в ту минуту было не до чтения. Кое-как я насовал вовнутрь карпа всяких приправ, брызнул лимонным соком и, обмазав тестом его с головы до хвоста, определил всё это в духовку. Моя пассия повизгивала от моего «мастерства», расхваливая мои навыки. Много ли надо мужчине, чтобы расслабиться? Вот я и расслабился – духовка жарит, а я свою помощницу за талию и уволок в уголок, как паучок. Ну, потом стал травить всякие истории. Моя пассия рот открыла, внемлет, а я без остановки чешу языком. Вдруг чую, что карп мне подаёт знак, мол, готов и всё такое. Я рысью на кухню, а там запах… Нет, этот запах с запахом пиццы ничего общего не имел. Это был сильный удар по моему «авторитету». Когда мы пытались потом эту рыбу просунуть в себя, это получалось с трудом. Я ещё подумал, что лучше бы я ему всё же постарался показать дорогу в библиотеку, а то получилось  совсем не по-товарищески.
Кстати, моя пассия, не морщась, уплетала подгоревшую рыбу. Сам же я настороженно ковырялся в карпе. Мне всё чудилось, что вот-вот он меня спросит о библиотеке. Когда у неё в тарелке стало пусто, она сказала:
- Ты победил!
- Ты это серьёзно?
- Вполне.
Я стушевался, понимая, что она это говорит, чтобы успокоить меня. Конечно, мне было приятно от похвалы, и я даже нашёл в себе силы и сказал, что победила дружба. Долго я потом вспоминал того карпа.
Ну, потом были и другие блюда и я даже, если мне не изменяет память, реабилитировался и в первую очередь в собственных глазах. Теперь я действительно «мастер» и могу приготовить при желании из пыли и листа бумаги – был бы только кусок мяса. Всё так, только вот больше не хочется по завершении приготовления того или иного блюда, танцевать под нанайские напевы на три ноты: две вверх, а одна вниз.

                10.  Когда мне грустно, я смеюсь.

С некоторых пор стал замечать за собой эту странность: грустно, а рот разъезжается в улыбке. Наверное, возраст. А вот вчера, к примеру, с серьёзным лицом рассказал одну историю, так все коллеги на работе надорвали свои животы. Сегодня только пришёл, а они просят повторить, мол, давай в той же тональности, а то уже соскучились по юмору. Я им: «Смотрите Петросяна», а они руками машут и ржут, как кони, мол, давай ещё разок во вчерашней тональности. А какая может быть тональность, если я звуки напрочь перестал различать? Вода из крана бежит, раньше-то я мог улавливать даже тон струи, а теперь ничего не слышу. Нет, не оглох, а просто не ощущаю красоты. Птицы поют, дождь шумит, а всё мимо меня пролетает, будто кто околдовал.
Недавно иду по улице, и меня нагоняет один из местных «аборигенов» и так жалостливо на меня смотрит и руку протягивает. Я-то понял, что ему надо, но виду не подаю. Ишь привыкли с протянутой рукой бегать за людьми. Тоже мне выбрали себе профессию. Ты,  метлой помахай, да лопатой повкалывай, вот тогда и будет тебе и почёт, и уважение и я, так и быть раскошелюсь - тебе на туалетную бумагу денежку дам. Работать не хочешь? Тогда иди, учись. Там пока ещё стипендию не отменили. Уж на проезд в общественном транспорте будет хватать на полмесяца. А как иначе-то? Ещё кто-то из наших сказал, что ученье – разум просветляет. Вот и нехорошо раньше времени-то с протянутой рукой рыскать. Кстати, у меня принцип – никому ничего не подавать. Плохо это? Наверное, да, но пока только так. А если меня беда с головой накроет? Это что же я тоже побегу с протянутой рукой? Представляю себя со стороны топающим с высунутым языком. Нет, лучше уж я буду декламировать стихи в подземном переходе. А почему бы и нет? Вон Роберт Рождественский в своё время собирал стадионы. Ну, стольких мне не разбудить, а вот пяток человек наберу легко? Конечно, там в этих переходах сейчас всё больше частушки орут на всякие лады, да про разбитую любовь  песни воют, но я конкуренции не страшусь.
На днях спустился у базара в переход, а там кто во что горазд: один на баяне, другой на ложках, а одна представительного вида женщина на скрипке туда, сюда палочкой водит. Я стою, любуюсь, а слышать ничего не слышу такого, чтобы всплакнуть. Обидно то, что народ мимо прёт - в землю упёрлись все как один и ничего не замечают перед собой. Ну, думаю: «Надо музыкантам помочь, а то ничего не заработают, да и людей заставить задуматься о вечном». Построил «творческую интеллигенцию» по росту и давай перед ними руками махать, как  это делают дирижёры. Смотрю: один прохожий замедлил шаг, второй, третий… Я давай интенсивнее руками размахивать и эти за мной только и успевают, «виртуозы подземелья». Ну, хвалиться не буду, но заработали хорошо, и даже мне хватило на дюжину носовых платков. Прощаясь, договорились через денёк опять собраться. Так сказать репетнуть. А недавно из мэрии усталый мужичонка пожаловал – постоял, послушал, что-то в голове прикинул и предложил работу в филармонии. Ну, я понятное дело отказался, да и со слухом у меня перебои и потом эти хоть ноты знают, а я-то просто так махал руками, так сказать для души. Нет, если будут настаивать, я не откажусь в свой отпуск рвануть на гастроли по стране. Опять же суточные выплачивают, и с концертов мелочь набегает, а если подфартит, можно левые гнать, а это уже не монеты, а бумажечки. А чем мы хуже Стаса Михайлова?
Кстати, в прошлом году под восьмое марта нам в отдел приносили билеты на его концерт. Женщины визжали, как дуры. Одна от радости так молилась, что расшибла себе лоб об пол. Ну, голову пришлось забинтовать. И что они все в нём нашли? Ну, грудь волосатая и крест, как у батюшки. Ну, плотненький и борода, как у козла, а так-то голос хиленький. Нет, если бы он ещё пел там про что-то такое существенное, а то ведь сплошной плач взрослого мужчины по ушедшей любви. Не понимаю я такие песни, не понимаю. Тем не менее, на его концерт попал – оказался один лишний билет. Замечу, что за это незапланированное «удовольствие» я выложил половину своей зарплаты. Так бы я никогда на это не пошёл, но тут решил немного поубавить свой живот, так сказать, сократить расходы на питание. Одним словом, раскошелился до самой подкладки в своём портмоне.
Конечно, вам меня понять трудно, ибо женщины на это пошли с охотой и добровольно, а я… Ну, женщины – они и это никакой не секрет, ночами обнимая в постели своих мужей, представляют себя в объятиях Стаса Михайлова. Когда про это подумал, меня всего передёрнуло и стало даже жалко этого мохнатого божка. Если бы он наших женщин раз увидел, а особенно Ирину Анатольевну, так сказать, гром-бабу, у него точно произошёл нервный срыв, и тогда точно никакого концерта не было бы.
Как сейчас помню: в назначенный день облачился во всё стиранное и наглаженное, с билетом в кармане смешался с толпой. Сразу я и не понял, а потом чувствую, что на меня как-то странно все смотрят. Я уже и в зеркале себя рассматривал, и вихры приглаживал, и… Ну, нет изъянов, а эти фланируют мимо меня и смотрят, и смотрят, а я как дурак мигаю, будто я – это не я, а светофор, но только сломанный. Особенно меня смущали женщины бальзаковского возраста. Эти ещё те оценщицы – они так сканировали своими глазами, что меня всего в пот бросало от каждого их взгляда. Ещё подумал тогда: «Вот это я попал, блин…»
Начался концерт, но тут только я понял, как судьба ко мне не справедлива: отдать такие деньги за билет и оказаться сидящим за колонной, закрывающей половину сцены. Доложу, что по этой причине Стаса Михайлова мне удавалось видеть только тогда, когда он передвигался по сцене влево. Вот и получается, что где-то половину денег за билет мне,  ну просто обязаны были вернуть устроители концерта, и надо было только проявить с моей стороны настойчивость.
Я сижу, размышляю, и тут где-то в середине концерта этот мохнатый божок спрашивает зал, мол, хоть один мужчина присутствует на концерте? Я молчу, ибо, кто его знает, что у него на уме, а эти «курицы» видно выслужиться захотели и все, как по команде в мою сторону головы и повернули. Ну, тут меня Стас Михайлов попросил подняться на сцену. Скажу откровенно, шёл туда с неохотой. Ну, во-первых, никогда ни у кого в поклонниках не состоял и, во-вторых, чего они все ко мне прицепились - сидел я тихонечко и даже не аплодировал.
Кстати, с этим «эталоном мужской красоты» мы почти одного роста. Ну, стою, рассматриваю его волосатую грудь с золотым крестом на цепи, и даже нет и мысли, чтобы ему что-то обнадёживающее сказать. Доложу со всей откровенностью, что музыка мне его не нравится и вообще, настроение такое, будто он у меня деньги украл. Стас Михайлов видно угадал всё это и за то, что я отважился прийти к нему на концерт, сунул мне целую пачку своих фотографий с автографом. Ох, как на меня посмотрели все в зале. Ещё чуть бы и, наверное, стали аплодировать как ему. Он так по-товарищески похлопал меня по плечу и сказал, что всем этим я могу распорядиться по своему усмотрению. Я и распорядился – после концерта толкнул все его фотки так хорошо, что у меня карман от денежных купюр оттопырился. Сам не подозревая, разрулил ситуацию согласно спросу и остался в выигрыше. Домой возвращался в приподнятом настроении и даже что-то попытался вспомнить из песен Стаса Михайлова, но всё было тщётно - у меня получилось только вот это: «В лесу родилась ёлочка…» Конечно, за мотив я не отвечаю, но слова двух куплетов вспомнил.
На следующий день мои коллеги надоели своими расспросами, мол, как он этот Стас Михайлов вблизи. А что я мог сказать? Ну, так себе – кругленький и пахнет чем-то сладеньким. Надо знать наш народ – они решили, что я что-то от них скрываю. Пришлось залезть в Интернет и там кое-что почитать про него. Этой информацией, и чуть-чуть приврав, ещё с месяц пудрил мозги нашим женщинам. Если честно ничего в его биографии интересного для себя не нарыл: родился, учился, женился, развёлся, снова женился… Ну, у меня тоже самое, только вот слуха и голоса нет. Вот если бы Создатель был ко мне повнимательнее, я уж точно переплюнул бы и Стаса Михайлова, и этого… Как его? Фу, ты чёрт… из головы выскочило. Ну, да ладно, это не важно.
Конечно, есть разница - жить или на одну зарплату,  или на гонорары от концертов. Куш-то солидный, а с таким можно и в условиях кризиса питаться стабильно, и мир весь объехать, и подцепить какую-нибудь интересненькую особу себе в спутницы. И вообще, ни одно дерево посадить, а целую рощу, ни один дом построить, а целый квартал, ни одного сына родить, а сына и дочку.
Вот вам, наверное, сейчас грустно. А мне смешно! Собственно, и грусть, и веселье давно спят в моей квартире под одним одеялом. Это о чём вы сейчас подумали? Ну, какие вы у меня… Нет, речь не идёт об интиме и потом у меня всё по правилам: пока грусть дремлет, веселье бодрствует и наоборот. А какие могут быть близкие отношения при таком раскладе? Дружить, дружат, а чтобы замахиваться на какой-то там секс, этого и в мыслях у них нет. Раз так, то никто у них не родится, а значит, им под одним одеялом никогда не будет тесно. Им хорошо и мне. Вот поэтому, когда мне грустно, я и смеюсь.

                11.  Для чего?

Этот вопрос я часто задаю себе в последнее время. Ну, не могу понять: для чего все они приходили в мою жизнь? Что они хотели от меня? Если секс, то для этого не надо было пускаться в плаванье так далеко – этого «добра» полно и так, а потом я живу давно на другой планете и туда не так просто добраться. Ради только этого одного тратить свои годы на постельные иллюзии – это право смешно.
Чтобы во всём этом разобраться, а время у меня появилось, решил проанализировать прожитые годы, а заодно провести ревизию всему тому, что я называю одним таким простым словом – прошлое. Кстати, эта процедура весьма полезная и поэтому рекомендую всем вам время от времени ею заниматься. Это позволит в вашем будущем не повторять  того, что в своё время завело вас, к примеру, в тупик. Опять же можно себя застраховать от некой стихийности в отношениях с партнёром по жизни. Бывают такие случаи, когда просыпаешься утром и называешь почему-то свою половинку чужим именем. Конфуз? Да.
Я тут на днях встретил свою бывшую супружницу. Идёт, на лице не один мускул не дёрнется, задница по асфальту царап-царап, спина круглая, под одеждой у неё как будто рюкзак с учебниками. Вот и куда она вся такая топает? Ну, понимаю, если бы у неё за спиной крылья были, а то шаркает ступнями, как монастырская крыса. Собственно, а откуда им быть этим крыльям, если всё себе под ноги как смотрела, так и смотрит по сегодняшний день. И вот я себя спрашиваю: «В чём смысл был нашего с ней брака?» Если ради штампа в паспорте, так я как развёлся, сразу же документ этот поменял. Теперь у меня все страницы чистенькие, хоть сейчас в первый класс.
Ну, с этой я разобрался… А как быть с теми, кто в разное время притулялся ко мне, пытаясь «поплакаться в жилетку»? В чём состоял их интерес? У одной «крыша потекла» и она рванула на все четыре стороны подальше от своих клятв и обещаний. Так-то её понять можно и простить, ибо на убогих грех обижаться. Нет, вопросы остались, а так в целом всё уже улеглось, только вот стоит перед глазами дождливая осень и речная волна с шумом обрушивается на парапет, а мы с ней под одним зонтом и придумываем себе своё будущее. Если бы задержался в том прошлом, до сих пор гонялся бы за воспоминаниями. Вот чего нет, так этих погонь. Вовремя сумел на нужную кнопочку нажать.
Долго я потом ходил на железнодорожный вокзал, и всё провожал поезда, и мне казалось, что так будет мне легче забыть. Вот приду, встану и глазею, а на меня из грязных окон вагонов люди смотрят и ни одного знакомого лица. «Сколько же вас?» - думаю про себя, и такая тоска по телу грабельками скребёт, хоть садись на перроне и милостыню проси во весь голос.
Как-то, вот точно так стоял и ко мне одна подходит и говорит: «Наконец-то, я вас встретила». Смотрю на неё, а вспомнить не могу, а мимо поезда снуют туда-сюда, туда-сюда. Долго мы тогда с ней стояли – стояли и молчали. А что я мог ей сказать? Врать не приучен, да и не честно это, а тем более, вдруг обозналась? После этого ещё пару раз пересекались, но никакого секса у нас с ней не было. Только не делайте удивлённые глаза. Я что маньяк? Нет, вполне адекватный человек, которого переехал трамвай, а он не захотел умирать и убежал из больницы. Кстати, она сама решила, что хватит навязываться и правильно и потом, я жил ещё своим прошлым и мне было не до неё. Конечно, когда расставались, наговорила в мой адрес много обидных слов. Я выслушал её и ничего не ответил. Теперь вот переживаю и ругаю себя за нерешительность. А недавно увидел её и успокоился. Растолстела и какой-то мужичонка рядом с ней топтался. Наверное, жизнь удалась. Порадовался за неё, но не громко – про себя. А мне и нельзя громко радоваться.
Один раз что-то такое сотворил и вот вам – нарисовалась одна тонюсенькая с такой осиной талией. Глазами луп-луп и я потёк и в прямом, и переносном смысле. Признаюсь, что было страшно ломать такой светлой душе жизнь. Интересно то, что опять не от меня исходила инициатива. У меня такое ощущение возникло, что это Создатель меня проверяет на прочность: одной грудь колоритную сунет, другой взгляд томный, третьей ноги от ушей. Нет, я-то ничего держусь, да и воспитание не позволяет мне руки распускать. Вот поговорить, выслушать, дать совет – это моё, а всё, что касается интима, тут на мне где сядешь, там и получится, если я разрешу, конечно.
Ну, с этой сразу было понятно, что ничего путного из наших отношений не выйдет. Во-первых, почувствовал себя неправильным. Во-вторых, не мог соответствовать: я уже прочитал Булгакова, а она только-только на него подсела. И, в-третьих, молода она была до безобразия, а мне уже шёл… Против таких аргументов не попрёшь. Кстати, когда мужчина втягивает в себя живот, он ещё на что-то хорошее надеется. Я почему-то этого делать не стал, хотя мечта есть и надежда есть и что удивительно, что верю и в одно, и в другое.
Когда всё это соберёшь в кучу, становится ещё больше непонятного. И вот как всем этим распорядиться? Может поднять над воротами своего «родового замка» флаг, мол, остаюсь таким, какой есть и не собираюсь меняться? Ведь пойдут слухи, пущенные расторопными соглядатаями и кто ко мне после всего этого приблизится? Не век же мне куковать в обнимку со своей свободой? Пока мне есть чем себя занять. Вот завёл себе живность. Так, что-то симпатичное с хвостом и на четырёх лапах. Нет, не лает – мяукает. Пока ладим, и потом я маленьких не обижаю, хотя уж больно он охоч до всяких безобразий. К примеру, на днях помочился на книгу о царе Иване Грозном. Провёл воспитательную беседу. Теперь мы с ним в контрах. Чтобы как-то подлизаться к нему, решил сменить ему имя. Кот меня не понял и в знак протеста против моего своеволия, просидел на шифоньере целый день. Вот, гад, принципиальным оказался. Пришлось звать его по старому – Петровичем.
За всеми этими хлопотами, меня перестал мучить  вопрос: «Для чего?» Я мысленно перекрестился, ибо нет ничего хуже, искать ответ там, где его никогда и не могло быть. Кстати, креститься я не умею. Да и всякие там церковные праздники не соблюдаю, но смотреть на купола с крестами люблю. Нравится мне их величие. Вот так иду порой мимо строящегося храма, голову задеру, а сам по лужам шлёп-шлёп и брызги летят в разные стороны, а мне так хорошо, что душа начинает крыльями бить. Так бы и полетел, да грехи не пускают. После такого возникает желание взять билет в прошлое и махнуть туда навсегда. Может, ещё успею всё исправить? Ну, я бы постарался, а то как-то скучно получается – эти всё подходят и подходят, а я весь там и ничего с этим поделать не могу: ни этим ответить взаимностью, не вычеркнуть то, что сделало мне ручкой когда-то.
Это я что-то размечтался. А на кого я Петровича оставлю? Он же без меня уже не сможет. Тут и я рядом, и он живёт вприкуску, а уеду, так он «растолстеет» от знаний – заберётся в книжный шкаф и начнёт умнеть не по дням, а по часам. Нет, я приветствую любую форму самообразования и только двумя руками за тягу к знаниям и потом, Петрович подрос и уже не мочится на книги, так что можно без страха доверить ему мою библиотеку.
Ну, это я что-то разошёлся, да и поезда в прошлое не ходят. А чтобы что-то исправить в прошлом, надо сначала умереть. Вот чего мне меньше всего хочется, так это взять и перестать дышать. И родиться заново меня не тянет, поскольку мне интересна эта жизнь – та самая, в которой я уже столько накуролесил, что хватит для написания толстенного романа с всякими там сносками. Нет, я лучше доживу эту жизнь, а потом как получится, и если успею, то вернусь и сделаю ей предложение. О чём? А я пока не придумал, но обязательно придумаю.
Мечтать не вредно, а тем более смотрящий за всеми нами нет-нет, да и вспоминает о своих обязанностях. Так-то он и ничего, но вот чего простить ему не могу и никогда не прощу, так это то, что он мне под одеяло сунул эту толстозадую Людку. Куда он смотрел? А на меня «стрелки переводить» не надо – я был, в стельку весь и потом, ничего не помню и если разобраться, она эта зараза меня силком взяла… Вот если и в следующий раз он мне подсунет что-то комковое, я подамся в космонавты, а там до него рукой подать и уж поверьте сумею поговорить с ним с глазу на глаз.
Конечно, с возрастом приходит другое понимание, и с горки спускаться уже не тянет бегом, а поэтому притормаживаем, обдумываем каждый свой шаг, каждое слово. Когда такие темпы, всегда находится время, чтобы зашвырнуть себя в прошлое. Я всех помню по именам. А как забыть, если не сумел ничего для них сделать? Вот так метнёшься назад, вспомнишь, а потом узнаёшь, что ничего существенного в жизни у них и не произошло: и кони с принцами пронеслись мимо, и как стояли на коленях, так и по сегодняшний день стоят. Почему так-то? Забыли, как разгибаться. Я иногда думаю, что это им такая доля досталась из-за меня. Мне-то хорошо – я хоть во снах летаю, а у них всё через одно интересное место.
Недавно встретил «пигалицу», которая не понравилась моему папане. Идёт, каблуки ввинчивает в асфальт, сама вся вздёрнутая и даже чуть-чуть независимая, а меня увидела, и  на другую сторону умотала. Вот оно как бывает: то глаза обалделые от одних только касаний, а то шмыг и в сторону. Я её понимаю: сама навязалась, а потом взяла и исчезла. Поскольку я себя с ней сдерживал и, учитывая мою свободу и одиночество, это тянет по нынешним временам не меньше, как на поступок с большой буквы. А как вы хотели? Я уже по–разному прикидывал, но тогда без интима никак нельзя было обойтись. Во-первых, обоюдное любопытство друг к другу. Во-вторых, мне хотелось проверить работоспособность своих деталек. И, в-третьих, люди мы с ней взрослые и Конституция только приветствует нормальные отношения между мужчиной и женщиной. Ну, разбежались… И что? Все остались целы.
Вот и с той, у которой «крыша поехала» тоже всё было по-взрослому, а ведь не получилось продолжения. Интересно, жива ли она? Хотелось бы увидеть. Наверное, худющая, как смерть и на висках вены проступили и ещё морщины на шее кольцами и колени хрустят. А почему бы и нет? Ей после меня было уже не до «кулинарных поединков» - всё больше чипсы, да всякие там кофейные напитки. Эх, всё здоровье пустила на ветер. А ради чего?
Ну, я тоже был полон романтики и гнал по жизни во весь опор, а потом вдруг замер – всё осталось где-то позади: и баррикады, и знамёна, и пылкие речи, и имена тех, кого я просто проводил из своей жизни без всякого обещания на возвращение. Другой на моём месте уже спился бы, а мне хоть бы что. А почему? Ну, тут так: я знаю, что всё только начинается. Да, я весь в ожидании и это ожидание не топтание на месте. Это движение вперёд, да с горы, но всё ещё в сторону горизонта, а это уже кое-что. Нет здесь никакой мистики – я просто обожаю ту, которая сама не знает, чего хочет. Это вселяет в меня надежду, что я с ней скучать не буду. Ради одного этого стоит рискнуть – приподняться на цыпочки. Вчера она мне сказала, что я крутой. Хотел, поправить её, мол, не крутой, а старый, но не стал этого делать.

                12. Дико извиняюсь.

Если когда-то что-то подобное вы услышите от меня, считайте, что вам крупно повезло. Ну, вдумайтесь в эту фразу: «Дико извиняюсь». Сколько в ней бредятины и это в то время, когда «великий и могучий» переживает очередной «накат» грамотеев, жаждущих стереть в порошок любое напоминание о нашем языке. Нет, одно дело преклоняться перед матерными частушками и совсем другое дело клонировать всякий суррогат, заменяя им правильные слова и обороты.
Когда я услышал эту фразу: «Дико извиняюсь», мне захотелось вытащить чеку из гранаты и как дать её со всего размаху, говорившего по куполу. А чего мелочиться, если по-другому до людей не доходит? Так-то посмотришь: и одеты, и обуты, и подбородки лоснятся, а принюхаешься – всё едино пахнут нестиранными портками. Отчего же такая аномалия? А я вам доложу, а вы запоминайте – от невоздержанности. Это и есть первая причина этой самой – «дикой извиняемости». Ишь, как вывернули, мол, дикость нам родная сестра и мы за это сами себя извиняем. По мне-то и Бог с ними, да только он от всей этой «братии» давно отвернулся. Ага, вот взял и прямо задницей к ним повернулся и правит всеми оставшимися. А нам большего и не надо – мы отвыкли от внимания этого небожителя к нашим проблемам. Вот поэтому он и рулит нами, спустя рукава. К одним задницей, к нам, вообще, непонятно каким местом, а в результате мы сами себя научились прощать за грехи земные. Вот так кто-то произнесёт: «Дико извиняюсь» и всё – больше ничего нам и не надо.
А мне вот надо. Не хочу жить в долг. Одни должны родителям, другие своим любимым, третьи сами себе. Наверное, я тоже всё-таки кому-то должен, только не помню, да и отдавать мне нечем. И какой выход, если всё же придут за долгом? Может слукавить и выдать им всем: «Дико извиняюсь, господа-товарищи», а потом мину сделать такую на лице, чтобы поверили. Ну, что киваете? Против моих правил всё это, против. Вот и живу: в одной руке граната, а в другой чека от неё. Что, думаете, я того? Ну, конечно, того и этого и ещё столько же по десять раз. А всё почему? Так не вижу света в конце тоннеля. А может, его там и нет, и вообще никакого тоннеля ещё не построили и про счастливую жизнь – это всего лишь наша коллективная выдумка? Если окажется, что всё это так, в самый раз взять себя по куполу этой самой гранатой, но для начала я бы встал перед зданием городской мэрии и крикнул бы во весь голос: «Дико извиняюсь!» Услышат ли? Крик мой навряд ли. Вот если граната бабахнет тут, конечно, встрепенутся и даже пригнутся, кто послабее нервами. Там таких хватает – каждый день ждут, что за ними придут. Вот поэтому в коридорах власти долгожителей никогда и не было – работа вредная  у них.
А мне не будет страшно и потом это благодаря таким, как я, дураки проходят во власть. Дорвались до дешёвых котлет, а теперь лбы морщат, кабинетные черви, галстуки теребят – проявляют озабоченность судьбами своего народа. Вот за такую озабоченность в самый раз нашу страну переименовать в Голландию. Вон и геи осмелели. И чего им не хватает? Ведь никто их не расстреливает, а их будто черти надирают – вот хотят свой красный день в календаре видеть и всё тут. И чего им не живётся? Наверное, наскучило  это занятие друг с другом, и хотят теперь со всеми сразу. Во, додумались, блин!
Вот только за это, я бы их поголовно в армию забрил. Ну, на окнах сразу же в казармах появились бы шторки цвета неба. С такими «боеспособными» частями нас без всякого голосования приняли бы в НАТО. Ох, и закипела бы тогда жизнь – воевать не надо. Ну, а с кем, если все люди «братья», а особенно, если ещё и «сёстры»? Ага, пусти козла в огород. Да мы это НАТО в один миг разрушим. Нас лучше держать на расстоянии от подобных организаций. Нет, так-то мы мирные и даже если у нас это получится с НАТО, мы границы отменим обязательно. Так-то всё хорошо, но вот пограничники останутся без работы. Конечно, постепенно всех трудоустроим – здесь не может быть у нас никаких проблем по этому вопросу. Кстати, а средства, сэкономленные от изготовления «зелёных» фуражек, пустим на постройку ещё одного Мавзолея. А вдруг этот не удастся освободить к сроку? Кинутся добрые люди, а у нас уже «запаска» готова. Тут всё надо продумать, чтобы в грязь лицом не ударить перед всем миром. Кстати, только у нас в России додумались устраивать гуляния на кладбищах: парады, концерты, фейерверки там всякие. Ну, правильно – страна-то маленькая и места не хватает под всё подобное, а тут в самом сердце столицы целая площадь пустует перед Кремлём. Непорядок.
Да, наша страна – это такая аномалия, что никому ещё неподфартило нас поработить. Нет, попытки были. И где все те народы и государства? Вот-вот, а Россия до сих пор чудит и никому спуску не даёт буквально по всем спорным вопросам.
Ну, страна чудит – это понятно. А вот что с нами всеми делать?
Буквально вчера прохожу мимо соседнего дома, а из окна третьего этажа коробка с мусором вылетает и прямо по капоту припаркованной машины. Кстати, машина крутая и такая сирена из неё попёрла, что её хозяин в одних трусах на улицу выскочил. Меня увидел, пальцы веером и орёт:
- Ты?
- Не-а, - отвечаю.
- А кто?
Ну, я и не стал из себя корчить правильного пацана и показал пальцами на окно с третьего этажа. Мужик поднимает с земли обломок кирпича и как пульнёт со всей силы. Посыпалось стекло – попал с одного раза и тут же на балкон выходит детина и пытает меня:
- Ты?
Отвечаю:
- Не-а.
- А кто?
Пришлось познакомить противоборствующие стороны. Здоровяк посмотрел на крутого в трусах и говорит тому:
- Брат, ты не уходи. Я сейчас спущусь… перетрём базар.
Хозяин иномарки заметался. Его понять можно – из одежды на нём одни  трусы, да цепь золотая в палец толщиной. Смотрю, поднимает с земли ещё одну половинку кирпича и за выступ дома шмыг. Это значит он в засаде, а я как бы в первых рядах, мол, зритель. И тут из подъезда вываливается детина, а тот, что в трусах с подскока ему по голове - хрясть! Ну, ей Богу волейболист, сукин сын! Здоровяк на «пятую точку» брык, а этот с цепью на шее ещё разок, но уже ногой ему как поддаст. Мне показалось, что у детины из глаз искры посыпались. Ну, чисто китайский фейерверк. Я стою, любуюсь, а этот в трусах вдруг на меня посмотрел, ну совсем не хорошо. Мысль у меня промелькнула, мол, хочет гад от свидетелей избавиться, а из всех свидетелей только я один и стою. Задача-то упрощается и не надо ни за кем бегать – вот он я, как дюймовочка на ладони перед ним. Хорошо, что народ подтянулся. Смотрю и наш участковый прилетел, только в пижаме и в одном шлёпанце. Конечно, поделился информацией с собравшимися, а потом я общительный, и все об этом знают. Рассказ получился занимательным, и только я закончил излагать, как из подъезда выползает ещё одна гора с глазами и ртом. Пока все вокруг меня толпились, эта туша женского обличья мужика в трусах хвать за его золотую цепь и как швырнёт в сторону. Бедолага морской звездой и лёг у ног нашего участкового. Тот смотрит и глазам своим не может поверить – этот крутой ровно месяц, как в розыске по их ведомству проходит. Обрадовался, упал на него и давай ему руки крутить. Этим хорошо заниматься, когда ты при погонах, да с пистолетом в кобуре, а тут-то всего пижама застиранная, да один шлёпанец на босу ногу надет. Владелец иномарки вывернулся, чуть трусы не оставил в руках участкового и дал дёру. Я тут же вспомнил, как когда-то нагишом бежал среди ночи длинную дистанцию, спасая свою репутацию.
Нет, если бы крутой был по сдержаннее, ничего этого не случилось, а так и нахала не наказал до конца за его выходку, и иномарки лишился, а вдобавок ко всему опять ударился в бега, да ещё в одних трусах.
А вот ещё история. Её мне рассказал один мой знакомый.
Молодой человек провожал свою возлюбленную – поймал такси, сунул водиле деньги и попросил доставить свою пассию в целости и сохранности до места. Тот подумал-подумал и всё сделал, только наоборот. Девушка после такой поездки от своего молодого человека отказалась и спустя какое-то время вышла замуж за этого таксиста. Казалось бы, ну и Бог со всем этим, а этот молодой и горячий посчитал себя обиженным: взял отцовское охотничье ружьё и стрельнул свою бывшую. Врачи-копуши, пока собрались, пока приехали, пока осмотрели пострадавшую, - одним словом, она не захотела их ждать и померла. Молодца в наручники, а там суд и определил его к долгим годам сидения за колючей проволокой. Подсудимый встал, поклонился судье в пояс и произнёс только одну фразу: «Дико извиняюсь». Ну, тут таксист, который теперь стал ещё и вдовцом подскочил к нему и что-то плеснул из баночки прямо в лицо. Крик поднялся, таксиста подмяли под себя охранники, а когда глянули на подсудимого – не узнали. Всё лицо, будто тёркой прошли. Дали этому мстителю несколько лет строго режима. Вот сюжет, так сюжет и что характерно, не единого намёка на гуманность и милосердие. А всё почему? Воздержаннее надо быть. Один доверился, другой воспользовался, другая сравнила и сделала выбор не в пользу первого и вот результат: одна на небе, а двое в тюрьме.
Вот так мы и живём. Собственно, а по-другому у нас и не получается пока и потом, мы – не есть народ избранный Богом. Нет, помечтать об этом мы можем, да и урона от этого никакого окружающей среде не будет и, тем не менее, пора голову свою всё же включать всем нам. Замечу, некоторые из нас сориентировались на счёт этого, но только со знаком «минус»: хапают так, что на руках мозоли от такого рвения.
К примеру, один из числа чиновников решил возвести у себя на участке за городом дом в пять этажей. Другие посмотрели, позавидовали, и давай вслед за ним этажи своим коттеджам надстраивать. Прошло какое-то время и там, где раньше сады благоухали, многоэтажки поднялись до небес. Ну, и для чего всё это? В чём смысл? Ну, построил ты пять санузлов, по одному на каждом этаже... А дальше что? Ведь это сколько надо чистящего средства приобрести, чтобы содержать в чистоте все эти унитазы. Нет, рентабельностью здесь не пахнет. Вот и следовало бы сказать за такой промах: «Дико извиняюсь». Тут это попало бы в масть без балды.
А вот ещё один пример, – тут недалеко от моего дома в своё время отрыли магазин с таким хорошим названием: «Книги». Набрали туда таких начитанных тёток, обрядили их в униформу и всё – на этом точка. Народ, конечно, захаживал, а особенно, когда на улице лил дождь, и где-то надо было переждать ливень, но не более. Прибыли не было, и решили свернуть не рентабельную торговлю. Решили – сделали, а на этом месте обозначилось питейное заведение. Общественность наша пробудилась от спячки и полезла с вопросами по поводу этой замены к мэру. Тот долго тряс своей бульдожьей мордой, а потом сказал: «Дико извиняюсь…» Ну, то, что это дико, ни у кого сомнения не вызвало, а вот зачем нашему городу ещё одно питейное заведение? Ничего не смог ответить мэр.
И вот я, что подумал: «Когда мы выбирали его, он был такой весёлый, стройный - интересовался Достоевским, Пастернаком, Булгаковым, если верить его словам… А что теперь? Аномалия… или он не наш мэр, а засланный нашими врагами из-за океана. Скорее всего, подменили. А как по-другому всё это сложить? Не складывается никак».
Да, что там наш мэр, если на самом-самом верху можно порой услышать: «Дико извиняюсь». От такого ничего хорошего можно не ждать. Тут мы – народ, там они – власть, а между нами как перемычка стоит и не собирается уходить эта проклятая фраза: «Дико извиняюсь».

                13. Из двух зол…

Вот-вот, из двух зол выбирать надо то, что помоложе. Почему? Так легче будет справиться потом, если что-то пойдёт не так.
Анализируя свою жизнь, пришёл к выводу, что не всё так в ней было печально. Следовательно, роптать мне на неё, а тем более на свою судьбу, по крайней мере, не этично. Раз всё так, решил больше ни себе, ни кому другому по этой теме голову не морочить, а чтобы всё у меня дальше шло, как по маслу, взял и выбросил пару «вещичек». Ну, в первую очередь телевизор и это был правильный ход, а тем более, я его уже один раз неудачно уронил, после чего у меня гостил с «просветительской беседой» наш участковый. Кстати, этот гость пришёл по наводке моих соседей снизу. Замечу, что никакой обиды в их адрес с моей стороны не было отмечено. А зачем? Просто теперь, когда я поднимаюсь к себе, делаю небольшую остановку на их этаже и тщательно вытираю ноги об их коврик у двери. Знаете ли, у меня принцип: за всё в этой жизни надо платить. Я же на них участковому не жалуюсь, когда они среди ночи врубают «Ламбаду» и пытаются петь нестройными голосами: «Ой, мороз, мороз…» И, вообще, я мирный, а то, что телевизор уронил со стола, так здесь моей вины и вовсе нет. Ну, смахнул его, но это была реакция нормального человека на то, как наши футболисты неправильно играли на чемпионате мира. Кстати, я бы на их месте, если в чужие ворота мяч не идёт, хотя бы в свои пульнул пару раз. А чего зря по полю бегать? Вот я и отреагировал на качество их игры. Мы, понимаешь ли содержим этих бугаёв, а они носами ещё крутят, мол, то климат не такой, то трусы не того цвета. Я-то думал, что телевизор так легонечко брякнется, а он как медный таз и всех разом разбудил. Вот собственно и вся история.
А во вторую очередь я избавился от всякого хлама, что с годами накапливается в голове каждого из нас. Ну, это имена бывших друзей, телефоны, всякие заезженные цитаты, дебеты и кредиты, проценты по долгам и сами долги. Сначала я всё это пропустил через ситечко, и оказалось, что некоторые имена в моей памяти вообще какие-то левые. Кстати, наткнулся на выдержки из переписки в Интернете с одной сумасшедшей. О, сколько интересных оборотов и всё об одном. Как это о чём? О вечном. Это потом, когда всё рассосалось, вылезла наружу вся чернота. Это, каким надо было быть доверчивым, чтобы не замечать ничего этого? А сколько надуманности, лжи? И вот со всем этим я столько лет ещё пытался жить, и что характерно жил и даже спину не горбил. Нет, точно я какой-то не такой. Ну, теперь всему этому конец и пусть меня покарает Бог, если однажды я опять начну «сопли жевать» по поводу своего прошлого. Не срослось и славненько: баба с возу – кобыла рысью.
Кстати, когда всё лишнее выбросил: и телевизор, и всё из башки, лучше мне от этого не стало. Наверное, от того что не отметил это освобождение как следует. Замечу, что с этим делом я завязал и доложу вам: никакой ломки при этом не испытал. Более того, подсел на чтение: перечитал Достоевского, Пастернака и Шукшина. После такой начинки мне стало чуть-чуть легче. Нервную систему беречь надо. Сны начали приходить ко мне правильные. По утрам вновь стал с аппетитом уплетать овсянку. Походка обрела прежнюю лёгкость и снова женщины заворочали в мою сторону головками. Ну, с этим у меня всё на контроле – к себе никого не подпускаю, да и далёк я от всего этого. Где именно? А я и сам до сих пор не разобрался – живу себе и живу.
На работе как-то услышал краем уха, мол, Ксения Собчак причислена при жизни к лику революционеров. Сама Пугачёва про неё даже песню сочинила. Ну, и дела! Ещё немного и грянет революция в стране. Опять в моде будут револьверы и кожанки. Придётся Юдашкину подсуетиться, чтобы не выпасть из обоймы.
Это потом мне разъяснили, что всё не так радужно: и Собчак так себе, и Пугачёва непонятно за кого, и вообще революцией и не пахнет, а пахнет хорошими деньками. Кстати, какую-то сумму нашли в апартаментах российской «блондинки в шоколаде». Та в крик, мол, моё, а власть спрашивает: «Каким местом заработала?» Ну, тут подключились её адвокаты. Пока эти законники что-то там придумывали, в Кремле тем временем совещались по поводу «находки»: отдать или оставить себе. Наверное, всё же оставят, а чтобы она не возникала, устроят всенародную порку. А вдруг ей на пользу пойдёт «экзекуция»? Так-то она ничего, но вот с головой что-то не так: сбоит. Ну, спрашивается, если столько денег распихано по заначкам у тебя, зачем лезешь на баррикады? Точно, с головой у неё перебои. Слушать надо старших товарищей по шоу-бизнесу, а то возомнила себя «экватором». На каждый подобный «экватор» - у нашей власти всегда найдётся хороший «северный полюс».
Я-то от всего этого в стороне, но на месте Кремля, порка поркой, а ещё бы рекомендовал немного общественно полезного труда. К примеру, по уборке городских туалетов. А что, разве у нас не всякий труд в стране почётен? А раз так, то и флаг ей в руки из идейных соображений, а заодно половую тряпку и что-нибудь из чистящих средств. Уж после такого трудового порыва её люди простят обязательно и будут вспоминать прошлое, как страшный сон.
Когда про это рассказал у себя на работе, все переполошились и меня сразу стали уговаривать выставить свою кандидатуру на выборы в мэры нашего города. Эх, куда хватили, шельмы! Я ведь щупленький, а в коридорах власти без фактуры не продержаться. И даже если я руки и ноги накачаю, и живот свой подтяну, рост мой останется прежним. Конечно, можно претвориться колобком, но что-то мне подсказывает, что даже в этом случае у меня нет шансов уцелеть. Затопчут. У них там  с этим проблем нет – был человек, и вот его уже провожают в последний путь. А всё почему? Живут по волчьим законам – у кого зубы острее, тот и у руля.
И потом, политика меня не интересует, а поэтому своим на работе так и сказал, что у меня самоотвод. Кстати, мне дома и ремонт надо доделать. Я уже и обои подкупил – два рулона. На большее у меня денег не хватило. Вообще, ремонт – это благое дело, а вот политика – это… Ну, одним словом, не моё это, не моё.
Собственно, этим своим решением поделился с родными. Папаня сразу же дал понять, что помогать мне не станет. Тогда я сказал, что деньги, которые коплю ему на смерть, потрачу на ремонт, не моргнув глазом. Он посмотрел на меня как-то странно. Мне даже показалось, что он хочет возразить, но потом мой родитель махнул рукой, замолчал и вышел из комнаты. Маманя тут же на меня наскочила курицей:
- Ты, Витюша совсем с катушек слетел. Как же это при живом отце и такое сказать?
- А что я сказал?
- Он и так каждый вечер за сердце хватается.
- Да он ещё нас с тобой переживёт, - стал я успокаивать маманю. – Подумаешь сердце и потом о смерти надо всегда помнить. Вон как знаменитости пекутся о своём уходе отсюда ещё при жизни. Я движимый сыновним долгом копил деньги, а раз он так, то не видать ему погребения до тех пор, пока я ремонт не сделаю. И вообще, за его  отношение к жизни, ко всем нам его давно пора отлупить.
- Так кто тебя держит? Иди, рискни… Давеча я его попросила мусор вынести. Он пошёл и нет его, и нет - какие-то привязались, а он-то у нас ещё тот орёл. Одним словом, забрали его в отделение прямо с мусорным ведром. Хорошо ещё, что мусор успел выбросить. Мне позвонили, мол, посадим на пятнадцать суток, еже ли не будет характеристики положительной с места работы. А какая у него может с работы характеристика, да ещё положительная? Вот я и сообразила – соседей собрала, и мы коллективную просьбу от всего подъезда написали, что какой он у нас незаменимый: и мусор выносит, и в подъезде не курит, и вообще по дому первый помощник, а случись какой субботник всегда в первых рядах. Вот так, Витюша…
- И что, прямо так и отпустили?
- Сама не поверила.
- Повезло.
Вот живёшь и не задумываешься о мелочах, а случись что-то на бытовом уровне и всё – начинает подташнивать. Вроде и книги читаешь умные, и к советам прислушиваешься, а встанет проблема в полный рост, и хоть плачь. Ну, до слёз у меня никогда не доходило в жизни, и даже когда был женат на Людке и то крепился. Нет, иногда ком в горле застревал. Помню, фильм один смотрел и так там всё справедливо показали про нашу жизнь, что ещё чуть-чуть и умылся бы слезами, но тут вломилась реклама про какие-то памперсы, и всё у меня в организме встало на место. И как после этого ругать все эти заставки? Конечно, без них всё же спокойно.
Ну, мне без телевизора жить легко, но зато за стеной у меня «тусуются» бабка с дедом и оба глухие. Целыми днями гоняют по всем каналам свой телик. Вот так придёшь с работы - хочется тишины, а они там устраивают потасовки, мол, чья очередь пультом от телевизора управлять. Глухие-то они глухие, но матерятся с таким разливом, да ещё врубят на полную громкость свой «ящик» и всё это во все стороны. Долго терпел и вообще, я к старости имею уважение, но тут додумался: вышел на лестничную клетку и тумблером щёлк на щитке, и тишина долгожданная тут же вползла без приглашения. Хорошо? Замечательно. Я-то хотел как лучше, а на следующий день бабка жалуется соседке с нижнего этажа, мол, свет погас, и дед тут же молодость свою шаловливую вспомнил и давай по всей квартире вприсядку за ней гоняться. Та насилу отбилась. Так этот стручок пообещал сегодня вечером повторить «штурм бастионов». Я прикинул про себя, что как бы чего дурного не приключилось, и больше на щитке тумблером не щёлкал. «Штурмы» сошли на нет, но теперь телевизор у них орёт до ночи, как скаженный. Пришлось мне купить наушники. Теперь по квартире хожу, как инопланетянин. Петрович долго ко мне приглядывался, а потом привык. У них у котов со всем этим куда проще, чем у нас  людей.

                14.  Параллели.

Это был воскресный день. Небо хмурилось. Встал, потянулся, потом всё по единому сценарию. Когда дело дошло до бритья, перемазал себя пеной подобно тому, как в заграничных фильмах «солдаты фортуны» наносят на себя боевой раскрас. Постоял, рассматривая в зеркале свою новогоднюю физиономию, и подумал: «Если сейчас всю эту красоту побрить, то я могу лишиться и бровей, и ресниц». Представил себя таким и передумал бриться.
Завтракал не спеша. А куда спешить? Никто не отбирает: у Петровича своя миска, у меня своя. Он, конечно, для порядка пару раз мяукнул, давая мне понять, что крошки с моего стола – это его дополнительные калории и моя аккуратность идёт в разрез с его желанием растолстеть. Мне стало жалко его - я взял и уронил целый бутерброд с колбасой на пол. Петрович хлеб не тронул, а вот колбасу… умял. «Молодец, - подумал я про него, - думает о завтрашнем дне, волосатый. Теперь спрячет и будет в засушливый год с корочкой хлеба».
Посуду мыть не стал. У меня с появлением кота появилась надежда, что этот иждивенец, однажды проявит инициативу и предложит мне свои услуги по мытью тарелок и вилок, а там глядишь, дело дойдёт и до полов. Ну, а что тут такого? Главное – захотеть.
В шифоньере отыскал свой любимый зонт. Знаете ли, такой, как трость с загнутой ручкой. С таким себя поневоле чувствуешь Шерлоком Холмсом, хотя с этим книжным персонажем у меня ничего общего нет. Так вот, когда с неба капает или льёт, а ты под таким шикарным зонтом, весь мир кажется тебе муравейником.
Кстати, когда дождя нет, мир всё равно кажется тебе муравейником, а ты идёшь и тыкаешь в асфальт железным наконечником. И не дай Бог, кому ни будь, взбредёт в ночное время попросить закурить или спросить чей-то адрес по мятой бумажке – полетит, и он, и бумажка, и его желание травиться этим никотином. У меня бдительность всегда на шнурке у пояса и это правильно – нечего бояться темноты.
Когда я задержался в прихожей, приводя в порядок свою шевелюру. Петрович посмотрел на меня глазами состарившегося ребёнка. Мне тут же захотелось остаться дома, запереться на все засовы, зашторить окна, включить торшер и, забравшись с ногами на диван, обняться с интересной книгой. Какой именно? Ну, к примеру, с Достоевским и читать вслух  взахлёб. Почему вслух? Так это, чтобы не так было страшно.
Но я всё сделал наоборот: подмигнул Петровичу, мол, если задержусь, знаешь, как открывается холодильник и шагнул за порог. А там… А там, как всегда: в окурках лестничные клетки, надписи на стенах, пустые бутылки из-под пива и запах… Постоял, созерцая всё это, а потом нагнулся, подхватил одну из бутылок и запустил ею в засиженное мухами окно. Звуки разбитого стекла возвестили этому миру, что отдельно взятому человеку на этой планете катастрофически не хватает чистого воздуха. Ну, не хочу я дышать всем этим, хоть убейте меня. Собственно, по этой же причине каждое воскресенье я без сожаления покидаю тёплые простыни и ухожу на встречу с новым днём. Этим я отличаюсь от большинства людей. Как говорит моя маманя, что движение – это источник жизни, а належаться мы ещё успеем, когда придёт время. Ну, что касается меня, то я и на небе найду, чем себя занять. Если уж здесь на Земле всё у меня в движении, то там… Ладно, не буду загадывать, а то возьму, да и промахнусь, не дай Бог.
Дело в том, что изначально мы все находимся в равных условиях, а потом проходит какое-то время и можно легко поделить всех нас на пьющих и закусывающих. Первых, конечно же, больше. Куда это нас приведёт ясно и поэтому уже сейчас просматривается итог человеческой жизни на Земле. Вот и это воскресное утро сразу же выявило тех, кто просто был не в состоянии подняться, поскольку вчера перебрал и теперь пребывал в глубоком сне. Были и другие: те, кто водил дружбу с ленью. Когда всё так, возникает жгучее желание,  заявить о себе во весь голос, что собственно я и сделал, запустив пустой бутылкой в подъездное окно. Свежий воздух незамедлительно вполз с улицы и мои лёгкие улыбнулись. С чувством выполненного долга, я стал спускаться вниз, напевая себе под нос: «Если бы парни всей земли…» Протест, мой протест против идиотов навязывающих мне свой образ жизни вступил в свои права.
Двор встретил меня как старого знакомого. Огляделся – всё как всегда, но почему-то возникло чувство, что чего-то всё же не хватает. Присмотрелся – стены домов утыканы сплитсистемами, на верёвках висит бельё, торчат телевизионные антенны и тишина. Да, двадцать первым веком и не пахнет. Опустил глаза. О, господи, что это с асфальтом? Неужели наша власть всё же решилась строить метро? Зачем, а тем более доверять эту ответственную работу не квалифицированным рабочим? Вон как всё взбугрилось. И на кой нам это метро? Нас же катастрофически мало и большая часть из нас водит дружбу с бездельем и значит, не рентабельно столько денег закапывать в землю, ибо дешевле будет ходить пешком. Так-то оно так, но моя интуиция мне подсказывает: тут что-то другое и скорее всего – просто власть решила часть копеечек пристроить в своих бездонных карманах. Это вот такие традиции, а их надо уважать.
Тут на меня полыхнуло с ближайшего рекламного щита. Я поёжился, ибо в карманах было пусто, и что-то там покупать не было никакого желания. И сейчас, и гораздо раньше всю эту кричащую бухгалтерию о снижении цен, воспринимал, как один из способов, чтобы прикрыть не ухоженность наших строений фанерными щитами. Так-то, молодцы, что додумались до этого, но если подует хороший ветер… Что тогда? Об этом не думаем, да и зачем, если за такую рационализацию иногда даже медальки вручают. Сначала медальки, а потом могут и звание приплюсовать… Для чего? А чтобы ум и сметливость отдельно взятых граждан была отмечена по заслугам. Ну, а если всё же ветер подует? Так на то она и природа, чтобы вносить свои коррективы. Внесёт, а мы отреагируем и исправим недостатки.
Пока шёл до автобусной остановки, насмотрелся на всякие там баннеры и растяжки до рези в глазах. Конечно, хотелось бы иметь машину, дачу, но на всех нас этого добра всё равно не хватит. Есть и ещё одна проблема – деньги. Как её решить? Можно ночью с топором на промысел отправиться. Ну, это и так понятно. Да у нас после двенадцати только так и прогуливаются. Что характерно: и машут этими топорами, а в карманах всё равно пусто. Вот и получается, что нет прибыли – нет будущего. Конечно, если прогуляться за город, где всякие коттеджи, улов может быть неожиданным, но не всегда прогнозируемым, поскольку есть вероятность, что там голову отстрелят в несколько раз быстрее, чем на Кавказе. Это сделают так молниеносно, что не успеешь вспомнить маманю свою. А как можно уходить из этой жизни без воспоминаний? Никак, да и не по-человечески это. И выходит, что руками топора лучше не касаться.
Пока я размышлял про всё это, к автобусной остановке подкатила изрядно потрёпанная колымага. Кондукторша с прилипшим окурком на нижней губе заспанными глазами осмотрела меня с ног до головы и поторопила:
- Поживее с посадкой.
Оттолкнулся ногами и внёс своё тело в салон автобуса.
- Аккуратнее, гражданин… Автобус частный… Следующая остановка…
Я потоптался. Садиться не стал – было грязно. Кроме меня в салоне автобуса были ещё люди. Пробежался по их лицам – возникло ощущение, что они здесь со вчерашнего дня, а один с такими бесцветными глазами, так вообще видно никогда не покидал пределы автобуса. Ну, причины могли быть разными. Гадать не стал – поискал взглядом, как можно впустить внутрь свежий воздух. Потянулся к ближайшему окну, но кондукторша одёрнула меня:
- Стоять! Не положено!
- Понял, - ответил я ей, как можно миролюбиво.
- И без разговоров мне тут… Напоминаю: автобус частный. За неповиновение высаживаем не там, где вам надо, а там, где посчитаем нужным мы.
- Позвольте узнать, - мой голос не хотел ничего нарушать, но я желал уточнить номер автобуса, поскольку ничего подобного раньше по этому маршруту не наблюдалось.
- Молчать! Для тупых повторяю…- кондукторша громко икнула.
Ну, после такого не имело смысла ничего уточнять, и я захлопнул свой рот, чтобы не надышаться всем этим.
Центр города встретил меня тишиной. Собственно, здесь тоже жили люди и в это воскресное утро они просто оттягивались в своих кроватях, досматривая сны. Казалось бы, центр города и всё такое, но под ногами те же самые окурки, скомканные пакетики от чипсов, шелуха от семечек и обилие пивных бутылок. Я сделал шаг и… Неведомая сила перевернула меня вверх ногами. Из моей груди вырвалось непроизвольно: «Эх», и только потом я произнёс, вращая головой:
- Кому там делать нечего?
- Мне, - тут же раздался незнакомый голос.
Я крутанулся. На уровне моих глаз нарисовались ботинки со сбитыми носами и форменные брюки с пятнами на щиколотках. «Ну, слава Богу, моя полиция меня бережёт, - подумал я, узнав любимый цвет стражей правопорядка, и сказал:
- Как вы во время, товарищ…
- Разберёмся… Документы…
- Какие? – я опешил.
- Удостоверение личности, водительские права, паспорт…
- У меня с собой нет.
- Почему?
- Так я русский! – мой голос полез вверх.
- Ну, и что? Документов нет? Нет. Непорядок, гражданин.
Я стал закипать:
- Это моя страна, мой город… и мои улицы…
- Где эта улица, где этот дом… - полицейский запел.
- Товарищ, вы не могли бы меня сначала поставить?
- Пожалуйста, - моя голова тюкнулась темечком об асфальтовое покрытие.
- Спасибо, родной, - я постарался улыбнуться.
- На здоровье, – ответил полицейский. – Так что мне с вами делать?
- Поясните.
- Сами пойдёте или мне вас нести?
Я рассердился и произнёс:
- Думайте сами.
- Так, оскорбляем? Сколько раз можно объяснять, что нам думать не полагается.
- Простите – запамятовал.
- Так, как?
- Я сам… сам смогу идти. Мне так будет привычнее, чем вниз головой.
- Ну, и ладушки, - полицейский поставил меня на ноги. – Кстати, языками владеете?
- Только со словарём, - признался я, рассматривая скуластое лицо стража правопорядка.
- Словарь при себе?
- Нет, дома.
- Какой-то вы подозрительный… Всё у вас дома.
- А что вы хотели?
- Пообщаться. Я на курсы хожу – изучаю китайский.
- Я только по-немецки могу чуть-чуть.
- А какая разница? – полицейский улыбнулся.
- Но позвольте…
- Мы что ещё и пререкаться будем?
- Что вы? – я замахал руками, зажав зонт под мышкой.
- Не понял. Это что джиу-джитсу?
- Да я просто так.
- И просто так не положено. Стойте смирно, а то я вас сейчас понесу.
- Ой, не надо… Я сам.
Тут в небе что-то громыхнуло. Полицейский задрал голову, а я, воспользовавшись моментом, шмыгнул в подворотню и такого дал дёру, что у меня от ветра в ушах зачесалось. Долго бежал. Остановился отдышаться. Огляделся. Что за чертовщина? Стою на том же самом месте, где буквально несколько минут назад имел не лицеприятную беседу с  полицейским. Ещё раз по сторонам пошарил глазами. Никого. Наверное, этот азиат за мной побежал. И откуда только они понаехали? Такой здоровый и хитрый, да ещё с лычками на погонах. Вот так задумаешься и такое впечатление, что татаро-монгольское иго никто ещё не отменял на Руси – ходят свободно и ещё документы требуют.
Да, не думал я, что в это утро меня какой-то там полицейский поставит с ног на голову. Пощупал макушку. Странно – ничего не болит, а ведь тюкнул меня качественно. А может мне всё это привиделось? Ну, если так, спасибо тебе Создатель за своевременную реакцию на происходящее с отдельно взятым гражданином. Кстати, пользуясь случаем, хочу тебя попросить, чтобы больше ничего такого со мной не происходило. У меня всё-таки два незаконченных высших образования, а это накладывает определённый отпечаток на психику. Ты меня понимаешь, о чём я толкую? Обещаю, что никаких нецензурных слов от меня не услышишь, и я даже их писать на стенах домов не буду. Ну, мы взрослые люди. А?
Конечно, Создатель мне ничего на это не ответил, но мне почему-то захотелось поверить в то, что он всё же меня услышал. После такого, я зашагал по городу уже более уверенно, тыкая в асфальт зонтом-тростью.
Иду, а у самого из головы не уходит эта встреча с полицейским. Что характерно, лица его не запомнил, а вот глаза такие узкие, как у Чингисхана, так и торчат передо мной. И ведь здоровый чёрт – так ловко меня хвать за ноги и на темечко. Кстати, пел он ничего – не то, что я. Ну, почему всё так на этом свете: этому и рост, и сила, и слух,  а мне… один зонт?
Я посмотрел на небо и подумал: «Неужели и там всё схвачено этими азиатами?» Э-э-эх! Вот не везёт, так не везёт… И пожаловаться некому.
И тут мне захотелось встать на перекрёстке, руки распахнуть и ждать… Чего? Так, когда счастливый случай будет мимо пробегать. Захотел и встал, а через меня… Вы не поверите – машины стали одна за другой шмыгать, а мне хоть бы что. Испугался, но стою… Весь сухой и такое ощущение, что я и есть в данную минуту сам Бог, а всё вокруг меня слеплено моими руками из пластилина и если захочу, так и будет всегда теперь.
Сколько стоял на перекрёстке не помню. Вдруг чувствую – кто-то меня за руку тянет. Голову повернул, а это особа и я так полагаю женской содержательности и вся такая на каблуках. Смотрит на меня и спрашивает:
- У вас что неприятности?
- Нет.
- А зачем на проезжую часть вышли? Может, вы протестуете?
- Против чего?
- Ну, вам виднее знать, хотя лозунга у вас никакого в руках нет. Вы хорошо себя чувствуете?
- Нормально, - произнёс я, а сам глазом кошу, как мимо меня на полной скорости одна машина за другой проносятся.
Оробел, а она такая улыбчивая и платье на ней в чёрный горошек по белому фону и вырез чуть ли не до пупка и как раз на уровне моих глаз. Замер, как пионер – рассматриваю всё это, а самому так жить хочется, и так на цыпочках приподнимаюсь, чтобы с ней в росте сравняться, а ни черта у меня не получается. Расстроился и опять, как рвану на проезжую часть и тут меня в зад что-то долбануло, и я вместе со своим зонтом шлёпнулся, а эта, что на каблуках повернулась и пошла себе дальше. Понимаю, что надо встать и догнать, так нет, хочется сразу всё успеть: и рассмотреть того, кто меня зацепил, и обругать, и вообще пар спустить. Я-то по сторонам луп-луп, а никакого транспорта и нет. Неужели опять привиделось мне это?
Вот тут мне стало страшно по-настоящему. Стою и вроде тут я, а вроде меня уже и нет. Стараюсь не расплакаться и краем глаза рассматриваю, что вблизи от меня. Ну, машины лётают – с этим смирился, а вот собака без ошейника «вошла в кадр» и… больше никого. Поискал взглядом ту, что на каблуках. Не нашёл. Шагнул в одну сторону, вернулся, постоял, шагнул в другую. Нет нигде её.
Видно, где-то время запуталось, а вместе с ним и всё остальное, а точнее только я и вот выпал из реальности и не знаю, куда дальше двигать. Решил мысленно отмотать все события в обратном порядке – получилось коряво. Досчитал до десяти, задержал дыхание, но лучше не стало. Да, видно придётся самому себе делать искусственно дыхание. Как? А было бы желание, а получиться всегда получится. Кстати, у меня с этими желаниями не всё обстоит, как надо. И ходить далеко не надо: один раз в неделю вырываюсь в город и вот такая карусель и именно сегодня, когда небо хмурое, а в моих руках шикарный зонт. И только я повернулся и вот он идёт мой полицейский азиат, а рядом с ним та, что на каблуках. Воркуют, как голубки, а она ещё и улыбается. Присмотрелся и ахнул – она же в наручниках. Тут же оценил обстановку и с криком: «Свободу девкам!» - побежал с кулаками на стража правопорядка. Мне оставалось шагов пять до этого азиата, и тут он сграбастал ту, что на каблуках и стал медленно подниматься вместе с ней в небо. Ведь вижу, что крыльев у него нет, а летит, гад такой. Ну, я тоже  тогда весь напрягся, оттолкнулся ногами и… проснулся.
«Вот так сон» - произнёс сам себе вслух. Тут же Петрович ко мне пожаловал. У него только одно на уме в утренние часы – вкусно поесть. Зевнул, потянулся, котяра. Ему хорошо – поест и опять на боковую, а мне опять топать на работу. Закрыл глаза и тут же провалился. Куда? А об этом в следующей главе.

                15. Упс-с-с!

Проснулся от толчка. Глаза открыл и нате вам – уже кто-то пожаловал. Присмотрелся. Ничего отталкивающего в одежде незваного гостя для себя не отметил и спрашиваю:
- Ко мне?
- Угу.
- Надолго?
- А как получится.
- У кого?
- У нас с тобой.
- А ты кто? – я к нему тоже на «ты» раз он так бесцеремонно со мной.
- Это так важно? – незнакомец ухмыльнулся.
- Да мне по-барабану, - я зевнул. – А мы раньше не встречались?
- Не приводилось.
- То-то я смотрю, лицо незнакомое. Так может за знакомство… чаю? – предложил я.
- Можно.
- И бутерброды?
- Не откажусь.
- А если ещё и по пятьдесят капель?
- А вот это мимо.
- Я тоже не пью…часто. А по какому делу и без стука?
- Так, пустячок, да и дверь была открытая.
- Да? Теряю бдительность, - посетовал я. – Это всё после вчерашнего…
Незнакомец улыбнулся и спросил меня:
- Что сильно напугал?
- Не понял, - я уставился на него. – Это тебе я обязан всем вчерашним?
- Есть такое дело.
- Иллюзионист! Я-то решил, что мне всё привиделось. Нет, точно ты?
- Ну, есть у потусторонних сил такая слабость - иногда раздавать простым смертным всякие предупреждения.
- Хорошо, что по сюжету не было котла с кипящей смолой.
- Есть за что? – поинтересовался незнакомец.
Я скривился в ухмылке и ответил: - А то.
- Ну, не отчаивайся – с котлом всегда успеем.
- Вот спасибо, благодетель, успокоил душу грешную мою, - я стал приподниматься с дивана. – Так какой пустячок тебя сюда пригнал? Может мне покаяться надо для начала? Так я мигом.
- А-а, ты об этом? Нет, я по другому ведомству.
- А именно? – меня стало посасывать нетерпение.
- А чай? – незнакомец явно хотел взять хороший старт.
- Понял. Я на кухню, но сначала в туалет… Надеюсь, я этим не нарушу ход событий?
- Ничуть.

Ну, кто он такой я только издали догадался – ближе он всё равно меня к себе не подпустил. Что-то между нами стояло, что трудно было перешагнуть мне – простому смертному. Замечу, что одну попытку я всё же предпринял, но ничего у меня из этого не получилось.
Сели мы на кухне. Незнакомец отпил один глоток, прислушался к тому, как чай скользнул по пищеводу и произнёс:
- Хорошо!
- Ближе к делу, - напомнил ему о разговоре, ну и заодно о том, что он в гостях, а я у себя дома.
- Есть к тебе одно предложение.
- Ну?
- Не подгоняй, а то начну с самого начала. Заинтересовала меня твоя жизнь.
- Да? И чем именно?
- Сразу признаюсь - положительными моментами. Конечно, кое-что не мешало бы и подкорректировать.
- И сколько мне это будет стоить? – поинтересовался я.
Незнакомец замялся. Я не стал его торопить, ибо, когда речь идёт о затратах, надо всё хорошо взвешивать. Пауза стала затягиваться, и я выдал вот это:
- Чувствую, что за плату попросишь мою душу. Так вот что, уважаемый – она у меня на вес золота, поскольку одна и другой не предвидится.
- На вес золота? – незнакомец улыбнулся. – Но ведь она невесома? Вот поэтому оценивать её золотыми слитками – это нереально.
- А как тогда? – до меня дошло, что при таком раскладе я останусь ни с чем. 
Незнакомец помолчал и сказал:
- А если её измерять здоровьем? – и добавил: - Своим или тех, кто тебе дорог.
- Ты что меня за дурака держишь? А если я скажу: «Нет»? Вот не хочу с ней расставаться?
- Ну, а если только частично она будет отлучаться, так сказать по чётным дням. А?
- Ни за что.
- Ну, а если на всё это посмотреть с другой точки?
- Да хоть с многоточия. Сказал – нет, и хватит. Кстати, меня моя жизнь устраивает.
- Вся?
- Ну, я бы сказал, что местами, - пришлось признаться незнакомцу.
Он улыбнулся и произнёс:
- Значит, я не ошибся.
- Интересно, и в чём?
- Да в том, что твоя жизнь скоро тебе помашет ручкой.
- С чего бы ей так со мной поступать? Чувствую я себя хорошо. Вчера, к примеру, тридцать раз присел и столько же отжался от пола. Могу больше, только меня интересует не количество раз,  качество…
- Я догадался, - незнакомец не дослушал меня до конца, скептически оглядев моё телосложение. – Да, не Ванн Дам, но это поправимо.
- А не врёшь?
- Зуб даю!
Я почесал затылок и спрашиваю его:
- А зачем мне быть кем-то? Да у меня и своя биография имеется.
- А что в ней есть такого, ради чего надо продолжать жить дальше? У тебя же всё на поверхности: ничего не достиг… Наверное, времени было отпущено маловато. Да? Давай загибай пальцы: личная жизнь – мыльный пузырь, детей нет, родители скоро уйдут на небо… А следующим будешь ты. Ну, и что тебе терять, если всё трещит по швам? Да, есть два высших образования … незаконченных и ещё нелюбимая работа. Не спорь – нелюбимая, нелюбимая… Остаются воспоминания, но и они скоро перестанут тебе принадлежать. Туда, - незнакомец показал глазами на потолок, - ничего с собой брать нельзя. Вот и в эту квартиру въедут совсем тебе чужие люди: переклеят обои, заменят кафель, а если постараются и пол перестелют, чтобы ничего им не напоминало о жизни прежних хозяев. Обидно? А без этого никак. Всё станет другим, но этого ты уже не увидишь. Страшно? Вижу, что страшно. А что же ты тогда сопротивляешься? Ну, тогда песню что ли затяни какую-нибудь геройскую, да рубаху на себе рвани и грудью прямо на штыки. Что, слабо? А ведь всё подобное в крови русских. Или ты не из этого списка?
Я смотрел на незнакомца, и так хотелось ему что-нибудь ответить в нужной тональности, а вот язык мой онемел и всё тут. И как дальше вести беседу, если всё против меня? Незнакомец продолжил:
- Слушай, а может тебе податься в монастырь? Там сейчас таких набежало сполна. Задницы рясами прикрыли и думают, что уже спасены. Угу, спасены, от мирской жизни, а от всего остального им не уйти – с них всё и начнётся. Нет, пожалуй, тебе туда не надо, да и задницы у тебя нет – так одно название… Конечно, можно под шумок попасть под горячую руку, а там глядишь и пролезешь в святые. У вас же это в порядке вещей: сначала рубите головы, а потом поклоняетесь тем, кого сами же и казнили.
Я весь похолодел. «Вот тебе и попили…чаю» - промелькнула мысль. Руки дрожали мелкой дрожью. Я их спрятал под стол. Незнакомец ухмыльнулся и спросил:
- Ну, как тебе перспектива на ближайшее будущее? Понимаю – ошарашен… Привыкай. Теперь тебе с этим придётся жить каждый день. Помни, что времени у тебя осталось мало. Так, как?
- Не знаю, - мой язык шевельнулся.
- Хорошо, что не врёшь, а говоришь всё, как есть. Вот только в толк не могу взять – и в кого ты таким уродился?
- Каким?
- Смешливым.
- В папаню.
- Да, нет… он у тебя односторонний. Обычно такими дороги мостят. Не обижайся, но это так.
- А вот за это можно и схлопотать, - я привстал из-за стола, сжав кулаки.
 Незнакомец скривился в ухмылке:
- Ну, вылитый Ванн Дам. Ладно, тему закрыли. Родители – это святое. Чего уставился? Думаешь, раз я потусторонний, так что у меня сердца нет? И сердце есть и в башке кое-что побирается от скуки… Кстати, я столярничаю неплохо и даже, когда грусть приблизится, стихи пишу неплохие. Хочешь, почитаю? Нет? Ну, как знаешь.
Я сидел, а мысли мои так и сновали, так и топотали босыми ногами, и от их шлёпанья у меня возникло желание взять разделочную доску и этого незваного гостя съездить по ушам. Ох, уж мне эти его уши – как бы я оторвался на них, за всё сказанное про меня. Я и раньше к ушам относился с подозрением и считал их просто лишними. Ну, а что в них такого очаровательного, чтобы их целовать в мочки или просто тихонечко покусывать, занимаясь любовью… А с другой стороны, если их отрезать, то человек будет похож на затупленный карандаш, только с глазами. Что так, что так, всё едино – какое-то «фу» получается.
Незнакомец ещё что-то говорил, но я уже не хотел его слушать. Моя память унесла меня в один из жарких летних дней, когда я прогуливался в сквере возле своего дома и на одной из лужаек увидел старуху. Она стояла лицом к солнцу, которое только-только показалось из-за макушек деревьев. Его лучи обнимали состарившееся тело. Я остановился и стал наблюдать. Старуха стояла, раскинув руки по сторонам, прикрыв глаза, еле-еле шевеля губами. Скорее всего, она молилась. В какой-то момент я отвлёкся на молодую мамашу с ребёнком в коляске, а когда вновь посмотрел на то место, где только что стояла старуха, той уже там не было. Первая моя мысль: улетела на небо. Тут же встал на опустевшее место, раскинул руки, прикрыл глаза и попросился тоже туда. Это как в песне: «А в ответ тишина…» Ну, ещё пот струйками сбегал по телу, и солнце жарило лицо. Собственно, ничего раньше я с собой такого не проделывал, да и не умел я просить. Всё, что имел, меня устраивало, а всякая мелочёвка сама оказывалась в моих руках без всяких молитв.
К, примеру, иду как-то, а в карманах всего-то несколько монет. Надо купить хлеба, а рубля не хватает. Без этого самого рубля не дадут хлеба и ещё так посмотрят, будто я Ленина врагом народа назвал. Стою и не знаю, куда податься и тут опускаю глаза, и вот он этот самый рубль лежит в пыли травинкой от солнышка прикрылся – отдыхает. Хватаю его и дую в магазин. Ох, как я наслаждался, поедая аппетитную корочку. Это была самая лучшая симфония под названием: «Голод не пройдёт!»
А вот ещё одна история. Еду на работу и вдруг в автобус заходит мужчина лет тридцати и начинает так громко жаловаться на свою судьбу и люди лезут в свои кошельки и отдают ему кто, сколько может. Я-то никогда не подаю, но тут меня будто подкосило – этот «жалобщик» оказывается, собирал сто тысяч долларов на операцию для своей единственной дочери. Как тут не помочь? Помог, выгреб всё до копейки из своих карманов. Ну, «жалобщик» из автобуса, а кондуктор смеётся, мол, этот прохиндей уже лет восемь так побирается. Крик поднялся, а я стою и молчу, ибо в карманах у мены пусто, а за проезд надо будет платить при выходе. Ну, одна бабулька вошла в моё положение и выручила. Конечно, спасибо ей огромное, но я себя чувствовал так плохо, что весь побелел. Кстати, этого «жалобщика» я потом ещё раз встречал, только на другом маршруте. Первое желание было – дать ему по морде. Наверное, так оно и случилось бы, да меня опередили – вынесли пройдоху на пинках из автобуса. Мне его даже стало жалко местами.
И вот когда я рассматривал незваного гостя в тот понедельник у себя на кухне, захотелось мне ему сказать, мол, большое спасибо за «политбеседу». Хотел, но не сказал, и душу ему свою не отдал. Расстались хорошо: он себе дальше пошёл по этажам, а я собрался и двинул на свою нелюбимую работу. Ну, а что мне оставалось ещё делать?

                16. На цыпочках.

Я не думал, что однажды мне придётся тянуться вверх из последних сил. Ну, а когда это случилось, меня и потащило от будничных забот к небу. Кружило так, что в горле пересохло. А как вы хотели, если испытывал волнение при этом, как во время  призыва в армию? Замечу, что пока меня так переворачивало, в голове сновали обрывки образов. Какие именно? Да, разные и все они светлые, а из таких самый раз плести кружева, а лучше корзины и в эти самые корзины складывать счастье.
Вот я на всё это и подсел. Ох, как я парил над нашей с вами обыденностью. На работе мной не могли налюбоваться: рубашечка отглаженная, костюмчик без пятен, ботинки блестят, носки и те штопанные. А какие я комплименты отпускал? Женщинам, которые целыми днями копаются в бумагах, это как бальзам на все части тела и, причём сразу – лошадиной дозой. Они все в комплиментах, а я такой свободный и всё-то у меня в руках спорится, и начальство ставит всем меня в пример, мол, ровняйтесь на Шпаргалкина.
Да, хорошо когда всё так! Приплюсуйте сюда тот факт, что я один или так, почти один на всё это «перьевое войско» и остаётся только прикрыть глаза и купаться во всём этом, а со всех сторон: «Мур-мур, мур-мур…» Это они со своими домашними по сотовым телефонам переговариваются. Я тоже мог позвонить и что-нибудь стоящее своему Петровичу выдать, но он у меня кот принципиальный – не хочет изучать языки. Ему, видите ли, и так всё про нас людей известно. Допустим, что так. Пусть тогда идёт в астрологи… Чего на моей шее сидеть? Спать и жрать каждый может, а ты иди постой у станка… Это мне всегда так папаня говорил. Бывало придёт с работы, а я за учебниками сижу, посмотрит  с прищуром на меня, вздохнёт и скажет: «Дурак ты, сын!» Кстати, больше он ничего к этому никогда не прибавлял. Я одно время даже думал, что он прав, да и науки как-то тяжело мне давались. Особенно меня выводил из себя немецкий язык. Я даже из-за этого до сих пор отрицательно отношусь к Гитлеру. Иногда сяду, когда один дома, и поливаю фашизм матом. Это надо  же так было ненавидеть жизнь, чтобы с именем Бога на устах убивать себе подобных? Нет, правильно, что наши деды надрали всем им задницы. Эх, если бы я жил в то время, я бы эту Германию не на две, а на десять частей разделил. Для чего? А чтобы в следующий раз более тщательно выбирали себе вождей.
Нет, я не против немцев и потом нам русским есть чему у них поучиться, к примеру, порядку. Это такие «железные» пацаны, ну прямо тевтонские рыцари и что характерно не обижаются на нас за то, что столько их соплеменников в землю закопали. А нам и деваться некуда было: тут они, а с востока японцы, а посередине Сибирь со своими морозами. Когда мы допёрли, что все курорты наши того… в руках врага, тут мы и развернулись и всё себе вернули, да так этим процессом увлеклись, что на башню их него рейхстага фашистского свой флаг водрузили. Ну, что сказать? Молодцы!
Теперь вот дружим: мы им газ и нефть, а они нас в футбол обыгрывают. Ага, полное взаимопонимание. Эх, нам бы ещё так с американцами подружиться, тогда точно «без штанов остались бы». А нам так привычнее - опять же обдувает и с потничкой никаких проблем, да и движения ни что не стесняет.
Кстати, жара в этом году уж больно раздухарилась – продыху нет совсем. Вчера проходил мимо фонтана, а там какой-то ветеран в Чапаева играет: плывёт, своими клешнями дно царапает и кричит: «Врёшь! Не возьмёшь!» Я-то фильм видел и так кое-что читал, но остановился, жду развязки, а ко мне сразу молоденький сержант подскакивает, мол, пройдите гражданин, не задерживайтесь. Я ему:
- Слушай, дай досмотреть.
Он мне так серьёзно:
- Вечером в новостях досмотрите.
И тут авто подкатывает с логотипом на дверях нашего местного ТВ. Какая-то бабец на своих кривульках оттуда выпорхнула и прямиком к фонтану, а за ней мужичок с видеокамерой. Я не ухожу – до чёртиков интересно, чем всё это обернётся нашему доморощенному Чапаеву. Сержант меня оставил в покое и к телевизионщикам, а я взял и шагнул в фонтан к ветерану. Он сначала от меня прочь стал грести, а потом видит, что я из лояльных и спрашивает меня:
- Что, тоже проворовался?
- Никак нет, - отвечаю.
- А чего тогда волну гонишь? Греби правее… Ты ещё молодой… тебе ещё жить, да жить. Если начнут по мне стрелять, могут задеть.
- Так вы значит того? И насколько тянет ваша «самодеятельность»? – интересуюсь я, а сам плыву - так спокойно руками вожу.
- Не знаю. Ничего я не знаю, - ветеран, мне так показалось, пустил слезу. – А берег скоро?
- А вас, какой интересует?
- В данный момент - противоположный. Там меня им не достать.
Я огляделся – плывём-то мы с ним по часовой стрелке и всё вокруг скульптуры не то девочки, не то мальчика… писающего. Ну, и говорю ему, мол, здесь уже мелко - можно так идти. Отвечает ветеран:
- Да знаю я, только когда плывёшь,  драматизма больше.
- Согласен. И давно вы тут преодолеваете водное препятствие? – спрашиваю его я.
- С час где-то.
- А самочувствие как?
- Терпимо.
- А может не пороть горячку, да сдаться в руки правосудию?
- Нашему? Ни за что!
- Отчего же?
- Знаю, я их: и моё, и чужое – всё повесят на меня. Я уже не мальчик, чтобы мотаться по тюрьмам «паровозом».
- Ну, а вдруг всё обойдётся, и возраст ваш учтут…
- Вряд ли, да и повестка у меня уже в кармане.
- Тогда, это серьёзно, - посочувствовал я ветерану.
И только я успел проговорить эту фразу, как со всех сторон в фонтан ринулись бойцы спецотряда. Они всё это время сидели в кустах, так сказать готовились к захвату. Наверное, это произошло бы ещё раньше, да вот я им все планы нарушил, и пока они связывались с вышестоящими своими структурами, а те совещались, вся их операция на какое-то время была отложена. Ну, а когда начальство внесло коррективы, нас с этим ветераном и взяли - таких мокреньких. Один спец при захвате меня сильно укусил за руку. Что у них за новые такие приёмчики на вооружении? Ну, потом, когда разобрались, что я просто прохожий, мне под зад коленом, а ветерана в машину. Всё это телевизионщики засняли на камеру. Вечером в новостях сообщили, что разоблачён чиновник городской мэрии, замешанный в хищениях. Кстати, о Чапаеве не было ни единого слова. Вот в такую я попал историю.
Да у меня таких ударов под зад столько, что сосчитать не берусь – времени жалко. Я из-за этого может быть, и интерес потерял к женщинам. Нет, иногда что-то просыпается, и тогда я чувствую в себе прилив сил. В такие моменты могу даже подойти к какой-нибудь на каблуках с непристойным предложением. Всё портит моё щупленькое телосложение – посмотрит  на меня такая сверху вниз и уходит. Что только я не придумывал: и ботинки покупал на специальной подошве, и на цыпочках ходил. Один чёрт - пока всё по нулям. Я не отчаиваюсь, а потом всё едино,  скоро нас всех мать природа перетасует, и тогда уж монголку себе подыщу, как пить дать. Почему именно монголку? Так они ростом махонькие. Кстати, если на руки взять такую, можно в общественном транспорте на билетах сэкономить.
А если серьёзно, большие едят  много, а те, которые самые-самые не только едят, а ещё и жрут. И куда я с такой? Она же меня по миру пустит. Так-то я готов и поголодать ради дела и семейного счастья и вообще, могу ничего себе лишнего не покупать из одежды. Не верите? Так я закалённый. Я недавно прочитал, что скоро вся наша планета будет погружена в холод. В тонкостях этого процесса я не разобрался до конца, но то, что всем нам придётся нелегко – в это я поверил. А у меня с этим нет никаких проблем.
На той неделе захожу проведать своих стариков. Сидят, как две мумии и только глазами зыркают. Я к ним за объяснениями. Папаня в двух словах сказал, что решил дождаться лекарства от старости, а чтобы это у него получилось, стал себя щадить: меньше слов, телевизор вообще не смотрит, газеты даже из почтового ящика не вытаскивает, а о ругани и не воспоминает. Ну, и маманя с ним за компанию ударилась в медитацию: сбегает на рынок, в двух руках продукты притащит, приготовит еду, уберётся в квартире, накормит своего «гуру», посуду помоет, если есть что постирать простирнёт, а потом сядет рядышком и смотрит в одну точку и верит, что всё будет хорошо. Я и не знал до этого дня, что она так сильно любит папаню. Посмотрел я на них таких правильных и решил узнать об этом лекарстве чуть-чуть подробнее. Порылся в Интернете и кое-что накопал. Кстати, там чего только нет. Ну, почитал я про это лекарство против старости, и стало мне моих стариков жалко. Эти американцы всё могут выдумать, только бы в собственных глазах стать избранным народом. Нет, действительно их учённые работают над этой проблемой, в смысле, как жить долго и приносить пользу обществу,  но пока сделан только первый шаг, а этих самых шагов ещё с десяток предстоит пройти и на каждый такой шаг уходит где-то лет десять-пятнадцать. Нетрудно сложить и подсчитать – сколько ещё ждать и это если результат будет положительным всех этих исследований. Жаль, конечно, а с другой стороны у человека должна быть хоть какая-то надежда в этой жизни. Вот у моих стариков эта надежда появилась и, слава Богу, что это так.
И тут меня осенило, что наше долголетие в наших с вами руках. Сформулировав это для себя в доступной форме, решил в корне изменить свой образ жизни. Во-первых, сидеть и ждать, когда «птица счастья» соизволит выбрать меня для чего-то очень важного в этой жизни – это преступление. Во-вторых, если всё-таки она прилетит, она должна меня заметить и для этого я решил вплотную заняться своим телом. Уже на следующий день, а точнее утро, стал приседать под счёт вслух. Хруст в коленях не давал сосредоточиться – я сбивался. Ещё попробовал встать на голову, а через два дня рискнул то же самое сделать на одних руках. Кстати, рекомендую это упражнение для тех, у кого проблемы с лишним весом. Приплюсуйте сюда тот факт, что вся накопившаяся с годами дурь, сама покидает ваш мозг. Замечу, что после такого стояния вверх тормашками пропадет желание подкатываться ко всяким там «гренадёрам» женского пола с предложениями непристойного содержания. Конечно, статистика и без того их не жалует и в своём большинстве они заканчивают жизнь в одиночестве, а тут ещё какая-то гимнастика отбирает у них пусть и плохонький, но шанс – стать матерью и может быть даже счастливой женой. Учённые и те обратили внимание на всё это в их среде и рекомендуют им неукоснительно перестать смотреть на людей сверху вниз – это разобщает.
Что касается меня, то, несмотря на тренировку моего тела, я не отказался от желания осчастливить одну из этого списка и… признался. Это потом понял, что я ей не нужен и все мои фантазии стали таять прямо на глазах. И что сказать тут? Смешон до щекотки в боку, а с такими только одно удовольствие – в цирк ходить. Сидишь с таким и знаешь, что один клоун на арене с красным носом и в парике, а другой рядом и он отец твоего ребёнка.
Помню, как сосед мой по лестничной клетке, у нас с ним двери наших квартир друг на друга смотрят, привёл как-то  одну из таких с длинными ногами. Ну, пожили они с ним пару месяцев, а потом он вызвал такси, помог ей загрузить её вещи и отправил на «малую» Родину. Я его пытаю, мол, чего так быстро расстались? Отвечает:
- Присмотрелся вблизи и расхотел менять на неё свою свободу.
- А не пожалеешь?
- Не-а.
- Точно?
- Ну, сказал же.
- И всё-таки зря ты так с ней обошёлся.
- Я тоже думал об этом, а потом пришёл к выводу, что всё сделал правильно… Да и молодая она ещё, чтобы дитё титькой кормить. И потом ей нужен принц, а я всего-то работяга.
- А поконкретнее? – поинтересовался я.
- Если без всяких прикрас – полотёр. Мужик и не привыкший ходить на цыпочках, а у неё тяга к прекрасному и эта планка для меня слишком высока. Я с ней пока был, по утрам стал свои зубы рассматривать перед зеркалом. Подозрительно это.
- И ты из-за этого хорошему человеку показал на дверь? Она же вся светилась. Когда на тебя смотрела.
- Откуда знаешь? – сосед настороженно посмотрел на меня.
- В дверной глазок подсматривал, - признался я.
- Понял.
- Ничего ты не понял. Она светлая, а ты тёмный.
- Это как?
- Долго объяснять. Одно могу сказать – ты сам себя приговорил к одиночеству, полотёр.

Долго потом у меня этот разговор не выходил из головы. Вот спрашивается: и куда он теперь со своей этой свободой? Он, видите ли, не захотел менять… Он не захотел, а о девочке не подумал, что для неё это драма и теперь ей придётся, чтобы припорошить обиду и боль, сидеть в этом долбанном Интернете и сопли жевать, а чтобы все поверили, что у неё всё в порядке в статусе напишет: «Нахожусь в активном поиске». А какой это «активный поиск»,  когда мировая паутина отрезала все пути назад и расставила капканы в непонятное будущее? Неправильно это, неправильно – против правил, против всего того, что человечество выстрадало, чтобы однажды поднять над собой одно единственное знамя с одним только словом: «Любовь».
Так, а чем я лучше его? Конечно, не лучше, но я другой всё равно другой и в этом разница. Надо шагнуть навстречу и я это сделаю, только как быть с этим: не люблю, когда на меня смотрят сверху вниз. Так и подмывает встать на цыпочки и укусить за нос.
Эх, папаня, и что же ты так плохо старался и вот результат: получился я у вас с маманей щупленьким, блин. Вот беда, так беда и обратно уже не засунуть… никак.

                17. Остров.

Когда нужно что-то кому-то доказывать, я делаю так: беру отпуск, рюкзак закидываю на плечо, мамане с папаней звоню, мол, присмотрите за Петровичем и поездом мчу к ближайшей реке.  Кстати, однажды замахнулся даже на берег моря, но денег хватило только на полдороги в одну сторону: туда. После того случая стал более рассудительным - стал выбирать более бюджетные маршруты. Конечно, не всё так просто и получается не с первого раза. Однажды нащупал место: берег, река и ни одной души. На следующий год навострил лыжи и рванул. Прибыл на место, а там табличка: «Частная собственность…» Ну, и шустрый у нас народ – норовит жить, как завещал всем нам в своё время дедушка Ленин: «Земля - крестьянам, асфальт – рабочим».
Постоял я, почесал затылок и взял чуть правее, а там только одно болотце и лягушки. Вернулся с отпуска, меня насилу узнали. Маманя первая заголосила, что подменили её Витюшу. Пришлось под пристальным взглядом папани рассказать наизусть всю мою непутёвую биографию. Поверили, но для верности родитель мой сантиметром измерил рост, чтобы убедиться, что я есть его реальный сын. Нет, их понять можно, поскольку комары там ещё те косметологи – так меня «подправили», что я пока не стал похожим на себя в паспорте, на работу не решился заявиться. После того раза стал всякие там болотца обходить стороной.
И вот когда от меня в очередной раз потребовалось что-то там доказывать, я собрал вещички, взял отпуск без содержания и махнул, куда глаза глядят. Кстати, начальник в этот раз был каким-то несговорчивым. Он, только я заявил ему о своём желании отъехать на какое-то время, заявил:
- Не положено.
- Как так? – возмутился я. – Раньше было можно, а сейчас… У нас что же демократию того… под зад коленом?
- Да, нет… пока на месте она.
- Так чего тогда?
- Не положено и всё тут.
- А если я вам сто грамм конфет куплю?
- Я взяток не беру. И вообще, что вы здесь с барского плеча перхотью трясёте? Сто грамм, сто грамм…
- А сто пятьдесят?
- Двести, - начальник сказал и опустил глаза.
- Эх, двести, так двести…
- И за свой счёт.
- Ничего себе, - меня это возмутило, ибо я так надеялся на отпускные. – Тогда никаких конфет, а о вашем поведении я сообщу куда надо.
- За что?
- За вымогательство. А ещё должностное лицо… Как вам не стыдно?
Ну, так и порешили: я никуда не стучу, а мне к «отпуску за свой счёт» ещё начальник приплюсовал премию. Такую махонькую при махонькую. Я рассудил так, что дареному коню под хвост не смотрят, а тем более, там ничего интересного нет.
Вот так я оказался на берегу одной тихой речушки. Оглядел все кусты и нигде таблички о частной собственности не нашёл. Сразу грудь расправил и так в полголоса прокричал «боевой клич» на петушином языке. Когда радость улеглась, мои глаза заметили чуть правее по течению посередине реки остров. В один миг мне захотелось побыть эти две недели Робинзоном. В виду того, что плавал я так себе, стал думать, как туда переправиться. Ну, потом в зарослях камыша отыскал бревно и уже к вечеру бал на месте. Теперь я в буквальном смысле был изолирован от цивилизации.
На следующий день в голову полезла всякая бредятина. Наверное, это от того что заморосил дождь и надо было что-то соорудить над головой. Опыт у меня был – я когда-то по молодости что-то подобное уже возводил, и навыки не забылись, а поэтому за какой-то там час набросал веток и у меня получился такой славненький шалашик. Когда последняя ветка оказалась на положенном ей месте, дождь перестал лить. Немного покопавшись в продуктах, пару раз надкусил печенку и задумался. О чём? Ну, если бы не было о чём, сейчас я сидел бы у себя на работе и перебирал бумаги, а вот я здесь и значит, надо как следует обмозговать всё то, что по моей личной инициативе свалилось на мои же плечи.
Вот вы мне объясните: что и кому я должен доказывать, если и так всё ясно? О чём речь? А вы разве не догадались? О личной жизни – о моей личной жизни. Там среди людей в окружении соблазнов я так запутался, что в какой-то момент мне показалось, что если я сам за себя ничего не скажу и не решу, опять какая-нибудь толстозадая Людка окажется под моим одеялом. А мне это надо? Стал тщательно обдумывать каждое сказанное мной слово и сделанный каждый свой шаг. С женщинами вообще перестал разговаривать. Из-за этого на меня на работе стали «дуться». Нет, в глаза мне ничего не говорили, а вот за глаза… Я представляю, сколько недовольства и желчи полетело в мою сторону со стороны «перьевого войска». А как они хотели, когда их вон сколько, а я один против всех? В такой ситуации лучше держать с ними себя на поводке. Они же, как пираньи - если упрутся, вот дай им куснуть и всё тут. Кстати, не люблю, когда меня кусают и потом, я не нанимался быть для них тренажёром в виде бутерброда.
Нет, иногда, когда этого требовала производственная необходимость, я приподнимал «железный занавес» и тогда они имели возможность задать мне вопрос, но только один. Надо знать наших женщин – эти шельмы, чтобы задать не один, а целых два вопроса, шли на всякие хитрости. Для этого они придумывали отвлекающие манёвры. К примеру, пока одна спрашивает, а другая где-то сбоку пританцовывает. Особенно с этими танцами хорошо справлялась наша председатель профсоюза. Кстати, из-за этой способности мы и выбрали её нашим так сказать, лидером. Так вот эта общественница один раз на поминках так увлеклась танцами, что пришлось вызывать «скорую помощь». В тот раз ей крупно повезло – медики так и не приехали, а то бы сейчас до сих пор шаркала бы ногами, обутыми в клеёнчатые тапочки по кафельному полу и куталась в застиранный больничный халат с огромными карманами, а на её месте нашими взносами распоряжалась очередная выдвиженка от коллектива.
Да, с нашими женщинами лучше быть всегда начеку. Начинают, как правило, они издалека. Произнесут какую-нибудь ерунду – ты лезешь за смыслом, а они уже что-то другое пытаются протащить в твой мозг. Есть и такие, что одно слово скажут и ты уже в нокауте – не можешь ничего понять. Одна мне под шумок, пока председатель профсоюза ногами сучила в метре от меня, взяла и выдала, мол, любит в ванне плескаться. Я тут же представил себя вместе с ней в этой «стихии» на бытовом уровне и знаете, понравилось. Другая открытым текстом дала понять, что без ума от котов. Тут я вообще растерялся, ибо вы в кусре, что на моём иждивении находится Петрович и сам я в переносном смысле тоже кот. Да-да, и не надо улыбаться. Все мы мужики коты. Конечно, отклонения случаются по этой линии, но это не в моём случае, а если что-то подобное и произойдёт, то ближе к глубокой старости, до которой я вряд ли доживу. Одним словом, пришлось мне границу закрыть на вот такой большущий замок, чтобы остаться свободным и одиноким, а тем более, я знаю, как бороться со скукой – у меня же дел невпроворот.
Так я и жил, а тут, где-то месяца два назад увидел её и… Вот именно, что так щёлкнуло меня кнутом, что чуть не вскрикнул от неожиданности. Вы подумали, что от боли? Ну, к этой заразе я имею свой подход и умею её приручать. Когда в себя пришёл, понял, что влип. Я так себе и сказал: «Это судьба, Арнольдович…»  Ага, она самая и такая, что без прыжка к нижней губе не дотянуться. И тут мои комплексы взыграли, а я их калёными щипцами, да мордой об асфальт, мол, хотел – получи и распишись. Да я хоть сейчас готов… расписаться. Я поэтому всё ей и выложил, как на духу, а она посмотрела на меня как на сумасшедшего и говорит, что слова делом надо доказывать. Мне бы промолчать, да ведь моя смешливость разве даст это над собой проделать, и я спрашиваю её:
- Что, может отжаться надо?
Отвечает:
- Раз сто.
- Сто? Прямо сейчас?
- Ну, если сейчас времени нет, то к этому разговору можем вернуться лет эдак… через пятьдесят, – говорит мне она.
Прикинул я про себя, сколько тогда будет в сумме по моим летам и призадумался. А какие у нас мужиков могут быть мысли, когда ничего не срастается в личной жизни? Вот-вот, и стало не по себе так, что душа запросилась в отпуск.
И вот я такой весь из себя лежу на острове и пытаюсь анализировать своё настоящее. А что ещё остаётся делать, когда  не умею ничего доказывать? Конечно, надо было для приличия поторговаться: не сто раз, а так раз… ну, тридцать или сорок. Интересно, это её единственное требование было или ещё что-то припасла, так сказать под занавес?
Где-то прочитал, что женщина – это исчадие ада. Наверное, автор этого изречения уже перед кем-то отжимался. Ага, отжимался, но до требуемого результата не дотянул. Если бы справился с заданием, сейчас позитивом брызгал бы во все стороны. Собственно, женщина чего хочет, почти всегда добивается своего. Да, что далеко ходить…
 Моя бывшая супружница так надо мной издевалась, что мне хотелось её по утрам, пока она храпела придавить. Почему этого не сделал? Боялся мести со стороны её родни. Они все по её линии ещё те пузаны. Такие если навалятся всем коллективом, мало не покажется У них же на лицах написано: «Любители устраивать всякие судебные тяжбы». Для них это лучший праздник на планете. Нет, я тоже праздники люблю и всегда готов стол накрыть, но когда на тебя вёдрами помои норовят слить – это уже ни в какие ворота не лезет.
Кстати, на острове я учредил праздник «рождения нового человека». Для его реализации даже придумал ритуал и так в него втянулся, что дня четыре проходил нагишом. Когда через неделю у меня закончились съестные припасы, почувствовал в теле лёгкость и небольшое головокружение. Временами возникало желание вернуться и если бы течением не унесло от острова бревно, я так и сделал бы, но теперь мне оставалось только молиться и собирать на лужайке сомнительного вкуса ягоды.
Как-то ночью, наглотавшись речной воды, я лежал у погасшего костра, уставившись в небо, и придумывал, как меня находят здесь через некоторое время люди. Я находился в состоянии глубокого транса и вдруг мой слух уловил неясные звуки на реке. Что-то мне подсказывало, что так могут себя вести вёсла в руках тренированного человека. На четвереньках я пополз к берегу, а там…
А там я увидел, как из причалившей лодки вышел человек, огляделся по сторонам, а потом взвалил огромный тюк себе на плечо и скрылся в зарослях. Мне почему-то показалось, что незваный гость не совсем хороший человек, а поэтому я не стал себя обнаруживать. Через минут пять он вернулся, но уже без своей ноши. Поскольку я с детства зачитывался Стивенсоном, то в моей голове нарисовался следующий сюжет: здесь на острове находится «общаг» пиратского общества и если я буду себя вести благоразумно, моя жизнь будет обеспечена надолго.
Когда незнакомец на лодке отплыл, я первым делом бросился туда, где этот тип что-то там припрятал. Увы, вместо клада наткнулся на человеческое тело. Луна этой ночью не скупилась, и я смог разглядеть в её свете женщину. Да, простит меня читатель, воспитанный в рамках целомудрия, но мне пришлось ощупать незнакомку, чтобы убедиться в её способности жить, ибо в голове моей тут же появилась мысль, что этот остров служит эдаким схроном для тел.
Вот так у меня появилась Пятница. Я перетащил незнакомку к моему шалашу. Она даже не шелохнулась. «Скорее всего, она просто пьяна» - подумал я, и тщательно обнюхал её с ног до головы. Что-то мой нюх уловил, но даже если бы это было и так, то для такого мертвецкого сна от неё должно было разить за версту, а тут еле уловимый аромат и я так предполагаю качественного вина. Надо было дождаться утра. Время у меня было и я устроился поудобнее и стал ждать. Подкрадывавшийся сон я прогонял всякими придумками, отчего вскоре в голове моей сложился сценарий захватывающего фильма, где себе я отвёл главную роль. Получалось так, что мне предстояло сразиться с силами зла и это зло вот-вот могло вернуться и заявить свои права на эту спящую особу. В любом случае попахивало криминалом, а это статья и статья весомая и надо было обязательно выжить, чтобы все были счастливы, и у них всё в жизни сложилось в лучшую сторону.
К утру я всё же задремал. Женский крик вернул меня из сна. Я открыл глаза, но незнакомки рядом не было – она где-то ломилась сквозь заросли и голосила: «Помогите!»
Ну, и зачем так кричать, когда помощник уже здесь и потом это остров и ждать службу спасения – это из другого фильма и даже из другой жизни. Здесь уже всё расписано на несколько лет вперёд с положенным чередованием времён года. Бегать за незнакомкой я не собирался, да и зачем растрачивать свои силы, зная, что кругом вода и нет ни одной корочки хлеба. Когда я подумал о хлебе, почувствовал себя в роли хозяина и тут же отправился собирать ягоды, чтобы угостить бедолагу тем, что Бог послал. Пока она металась по острову, повизгивая в зарослях, как хорошая маточная свинья, мне удалось набрать две жмени непонятно какой ягоды и вот с этими дарами я, и появился перед осипшей незнакомкой.
- Как вам спалось… на новом месте? – вместо приветствия, поинтересовался я и, не дождавшись ответа, предложил: – Хотите ягод? У меня собственно, больше ничего-то и нет. Кстати, Виктор Арнольдович - здешний абориген. А вы?
Незнакомка упорно молчала, осматривая меня затравленным взглядом. Я пожал плечами и предложил:
- Ну, не хотите общаться – скатертью дорога.
И тут незнакомка открыла свой рот:
- Вы меня сюда для общения затащили?
- Что вы? Мне вас не поднять. Это дело рук одного здоровяка. Кстати, он мне не представился, но я так думаю, что скоро он вернётся… за вами.
- Что вы темните, парниша… Сказали бы сразу, что вас двое.
- Знаете ли, уважаемая: он сам по себе, а я сам… Не верите? – я вопросительно посмотрел на незнакомку.
- Вам, мужикам верить нельзя.
- Это ваше право. Кстати, вы из зарослей выбирались бы на открытое место, а то взбредёт кому-нибудь в голову и куснут вас… У меня лекарств никаких с собой нет и вообще, я не умею оказывать первую медицинскую помощь.
Мои слова подействовали, и незнакомка вышла из тени кустов, где до этого «держала оборону». Она спросила меня:
- А кто укусит-то?
- Собака, - брякнул я неподумавши.
- Откуда ей тут быть? Я так поняла – это остров.
- Ну, остров... Собака могла и приплыть сюда.
- На лодке?
- Вот чего не знаю, про то промолчу.
- А ведь врёте про собаку.
- Вру, - признался я незнакомке.
- И зачем?
- Чтобы вас накормить ягодами.
- Ладно, давайте своё угощение, абориген.
Я подал ягоды в кулёчке из листа лопуха. Незнакомка вскрикнула:
- Нормально… Вы, что хотите меня отравить? Это же…
- А я ел.
- Давно?
- Вечером… вчера.
- Всё.
- Что значит, всё? – мне показалось, что перед глазами как-то у меня поплыло, и такая рябь побежала и даже в ушах колокольчики пару раз шелохнулись так нехотя.
- Вы только успокойтесь, - незнакомка жалостливо посмотрела на меня. – Я могу и ошибаться, но в любом случае вам надо будет показаться обязательно врачу.
- Господи, и за что ты так со мной поступаешь? Дай мне хоть немного времени – я и дерево посажу, и дом построю, и сына рожу…
- Мужчина, ну что вы так причитаете?
Тут я сорвался на незнакомку:
- Какой может быть врач, если мы отрезаны от внешнего мира?
- Так можно позвонить, - незнакомка извлекал из-за пазухи сотовый телефон.
- Ага, только надо уточнить улицу и номер дома, а лучше точные координаты этого долбаного острова. Вот, тебе и сходил за хлебушком, - я сел на землю, криво улыбаясь.
- Не отчаивайтесь… Я где-то читала, что настоящие личности мечтают умереть не в стенах собственных квартир.
- А я так не хочу.
- Что дома ждут?
- Я одинокий.
- А чего тогда раньше времени рубаху на себе рвёте? Ну-ка, дайте ваши ягоды сюда… А может они и не ядовитые?
Пока она рассматривал ягоды, я ощупывал себя и то и дело прислушивался к тому, как мой организм подаёт «последние» признаки жизни. Незнакомка улыбнулась и сказала:
- Кажется, их можно есть, но я рисковать не буду. Жизнь у меня одна, хоть и бесшабашная, а тем более мне надо ещё разобраться с тем, что произошло со мной.
После её слов мне стало получше. Вот чёртова мнительность. Это я в маманю пошёл по этой линии. Незнакомка тем временем продолжала рассуждать вслух:
- Как в клубе сидела – помню… Как вином угостили – помню… Вот дальше, будто отсекли всё. Вы точно, сам по себе и с тем типом ничего общего у вас нет? – она посмотрела на меня с недоверием.
- Отвечаю.
- Ну, предположим. А чего вы сюда забрались?
- Подумать, - ответил я ей.
- Вы что, только вчера на свет появились? Думают у нас в туалете, - незнакомка хохотнула.
- Прошёл я эти университеты. Вдали от всех самое то: и мысли свежие, и есть время всё расставить по полочкам.
- Слушай, Лукреций, а на чём ты сюда приплыл?
- На чём приплыл, то течением унесло.
- Шляпа. А вплавь если попробовать?
- Ну, если только по дну…
- Я тоже так умею, но боюсь, этим стилем у нас не получится добраться до берега.
И тут на реке послышался звук вёсел. Мою хворь, как ветром сдуло. Я весь собрался в комок и зарослями, зарослями стал пробираться к воде. Незнакомка за мной. Ей с её ростом ходить пригнувшейся обезьяной тяжело, да и крупна чёртова баба. Кое-как нашли место для наблюдения. Она и спрашивает меня:
- Он?
- А чёрт его знает, вроде он. Да ночью все на одно лицо, а так по фактуре похож… А сама-то что не признаёшь?
- У меня такая работа, что всех не упомнишь. Здоровый какой… И как с ним сладим?
- Как, как? Хитростью… Что зря по двум институтам я штаны протирал?
Когда незнакомец причалил к берегу, а потом вылез и стал хозяином расхаживаться, разминая плечи, у меня созрел план. Собственно, а другого ничего в голову мне и не могло прийти: он рослый, а я так себе, а поэтому, только он направился в заросли, мы с незнакомкой в лодку и вёслами по воде. Ну, раньше я никогда вёсел в руках не держал, а поэтому пришлось попотеть, прежде чем плав-средство стало меня слушаться. Мужик выскочил из зарослей, когда мы были метрах в пяти от острова. Я погрозил ему кулаком, а незнакомка выставила ему средний палец. Я удовлетворённо про себя заметил: «Споёмся!»

                18. Возьмите меня в космонавты.

Сами понимаете, что мой отпуск на острове закончился ни чем, если не считать небольшого приключения. Да, надо признать, что собственными руками  спас от расправы молодую женщину. Как потом выяснилось, она из числа тех, кого в народе называют «путанами». Вот и получается, что я её вырвал из рук разъярённого клиента. Что уж там она ему сделала или чего не успела сделать - я не знаю, но что-то мне подсказывало, что я поступил правильно. Ну, сейчас вы скажете, что за такое надо было ей меня отблагодарить и всё такое. Спешу вас заверить, что ничего подобного: мы расстались как товарищи по несчастью, ибо ни я, ни она не умели плавать, а точнее так – владели стилем передвижения в водной среде в подводном погружении. Кстати, она назвала своё имя – Валентина. Вот собственно и всё: сделал доброе дело. А то, что оно доброе говорил тот факт, что в лодке мы потом обнаружили с ней хорошо отточенный топор.
Петрович, пока я всё это время искал себя на речном острове, столовался у моих стариков. Папаня успел дать ему кличку «Седой». Вы знаете, этот шельмец стал на неё откликаться. Странный кот. Так вот, стоило ему меня увидеть, я понял, как выглядит на деле смысл слова – «привязанность». Он так тёрся об меня, что чуть было, не полысел от усердия. Конечно, это было что-то от идиллии. Всего-то прошло две недели, а сколько нежности в этом четвероногом существе. Папаня похвастался:
- А мы с Седым не скучали: с утра по рюмашке, а на ночь сказки вслух читали.
- Так и было, - кивнула маманя. – Спелись: один пьющий, а другой мурлыкающий.
- Хороший кот, - папаня похвалил Петровича.
Незаметно подступили будни и работа, которая приносила мне средства для существования и вовсе не приносила никакой радости. Голова ещё была полна воспоминаниями, а уже надо было включаться в трудовой процесс. Ну, какое-то время мне предоставили на раскачку, и я мог улыбнуться на комплимент в адрес моего загара или на вот такое: «Витюша, а ты помолодел!» В душе-то всё ликовало, ибо в теле чувствовалась лёгкость, в походке пружинистость, и глаза ещё умели различать «белое» и «чёрное». Эх, спина ровная, живот втянут и руки хотят, не зная сами чего, и ты такой взбегаешь без отдышки на свой этаж, где за дверью с невзрачной табличкой тебя ждёт твоё рабочее место. А сколько новостей и тебе во все уши их впихивают, а ты такой яркий, неповторимый.
С порога меня ошарашили тем, что нашу Верунью – девушку с множеством комплексов какой-то ненормальный уговорил на секс, пообещав после сводить на экскурсию в ЗАГС. И вот результат: к её комплексам прибавилось заикание. Он, что этот ненормальный для смелости под одеяло во время интима весь садовый инвентарь с собой брал? Ну, думать же надо - она почти ещё ребёнок. Буквально только вчера школу закончила… с медалью и на выпускном балу была вся в красном. Вручавший аттестат чиновник из городской мэрии на ушко намекнул ей, что он мужчина свободный и всё такое. Ей бы промолчать дурёхе, а она кивнула. Тот расценил это так, что можно и целый битый час прождал её, а она кивнула не потому, что захотела, а потому, что нервное это было у неё.
Тогда-то всё обошлось, а тут не смогла увернуться. Было больно и совсем некрасиво, а теперь ещё экскурсия сорвалась в ЗАГС. И как жить в этом мире, да ещё заикой? Эх, дура, полетела карьера вся в одно место.
Была и другая новость, которая заставила меня задуматься о смысле жизни. Наш председатель профсоюза пыталась свести счёты с жизнью. Очевидцы передали всё в таких красках, что мне стало жаль эту талантливую женщину. Я не буду вдаваться в подробности – одно скажу, что руки она себе испортила основательно. И где только она так лихо научилась вскрывать вены?
Конечно, меня завалили вопросами и чтобы не повторяться в ответах, я устроил такую летучую пресс-конференцию. Слушали внимательно, и даже мне удалось их убедить, что все эти две недели у меня не было женщины под рукой. Это послужило сигналом для тех, кто по мне соскучился и числился в разводе. Я стоял перед ними такой мужественный, спокойный, загорелый, отбрасывая от себя положительно заряженные флюиды. Некоторые из этих флюидов, если верить нашим учённым при определённых обстоятельствах могли сделать матерью каждую вторую женщину на планете. Это приподняло мой авторитет на несколько пунктов, и я признаюсь, чуть дольше задержал свой взгляд на сухонькой женщине. Для чего? А не знаю я. Скорее всего, задумался. Это оказалось достаточным для всякого рода толков и как результат, к концу рабочего дня у этой несчастной было заплаканное лицо.
На следующий день я нарядился в костюм и показал всем своё заявление о том, что желаю вступить в отряд космонавтов. А как я должен был дать им понять, что жертвую себя целиком ради науки? Космос! Вселенная! О, это такой простор для импровизации! А сколько целей…
Кстати, как только речь заходит о поставленных целях, неизбежны потери. А какие потери подстерегают мужчину, когда он один на один с неизведанным, да ещё в невесомости? Правильно понимаете – понижение потенции. А в космосе по-другому никак не получается пока. И кому будет нужен такой мужчина? Никому. Вот поэтому «перьевое войско» постепенно меня оставило в покое, ибо я потерял для них всякий интерес. Легко вздохнул: снова после работы меня ждал Петрович и уйма книг, с которыми я быстрее находил общий язык, чем с людьми.
Так-то оно так, но видно у меня на роду написано: постоянно намагничивать на свою «пятую» точку всякие приключения. Здесь только одна поправка: не я их, а они меня намагничивали. У них, наверное, какой-то особенный нюх, да ещё я таким уродился, что не могу им отказать, вот они и хороводят вокруг меня. Кстати, все эти приключения иногда так похожи на женщин. Последние такие же непредсказуемые, как все эти приключения и стоит только поманить к себе, мол, есть свободная минутка и ты уже в цепких лапочках и на тебя смотрят так, что ты уже не хочешь идти в космонавты. Замечу, что «перьевое войско» уже на следующий день после моей огласки о поступлении в отряд космонавтов обсудило мою «писульку» и устроило выволочку. Во-первых, было указанно в полный голос на мой не юношеский возраст. Во-вторых, попытались что-то бросить в палисадник моего здоровья. В-третьих, чтобы я знал меру в своих фантазиях, мне объявили в устной форме общественное порицание. Я готов был сдаться, но Создатель смилостивился надо мной и меня действительно оставили в покое.
Казалось бы,  так хорошо всё стало вырисовываться и нате вам: «Здрасьте!» И какого Лешего ей надо было в тот солнечный день, когда я вынарядился, как на смотрины: брючки со стрелочками, тенниска в обтяжку, ботиночки блестят, носки штопанные, в руках газетка и походка без всякого намёка на старческое шарканье, а на душе песня в мажорной тональности… Ага, и вот по этому самому душевному настрою проехали на автомобиле. Я ещё хотел впереди себя идущую бабульку обогнать, а то она тащилась, как старая подошва: пройдёт метр и встанет. И тут из-за поворота на скорости. Кто-кто? Обезьяна с гранатой. У нее, видите ли, дела, а у всех остальных их нет и никогда, как будто не было. Я краем глаза увидел, как эта «шумахерша» пёрла на бабульку вцепившись в руль. Успел схватить престарелую гражданку и потянуть на себя что есть силы. Ну, потенциальную жертву наезда я могу понять, ибо, она сразу же крикнула: «Насилуют!» Да так громко у неё получилось это и даже мне показалось в самом начале, что-то радостное промелькнуло в голосе. Все те, кто оказался рядом с нами, оценили ситуацию и кинулись нас разнимать. Они нас, значит, пытаются растащить с бабулькой, а «шумахерша» уже успела расцеловаться со столбом и уже кому-то по сотовому телефону названивает, мол, не виноватая я. Ну, да так наш народ и поверил ей – окружили плотным кольцом, когда поняли, что у меня и в мыслях не было никого насиловать. Я лежу – встать не могу, поскольку бабулька на мне сверху. Ей хорошо - она на мягком и вся чистая, а я на твёрдом и весь, как свинья. Лежу, придерживаю её за шиворот. Чувствую, что перестала вырываться и уже не кричит – балдеет, зараза. Я тогда ей и говорю, мол, вставать пора и с песней дальше топать, так нет, тянет время, старая бестия. И вот мы с ней, как сиамские близнецы на всеобщем обозрении, только она уже состарилась, а я ещё только собираюсь это сделать.
Пока я из-под неё выбирался, успел получить скользящий удар по голове. Как оказалось, это «шумахерша» в ярости решила учинить самосуд, вырвавшись на какую-то секунду из людского оцепления. Шустрая, «обезьяна»… Хорошо, что без гранаты, а то точно был бы несчастный случай. Конечно, хотел ей ответить, да бабулька вцепилась своими пальчиками крючочками и не отпускает от себя. Пришлось «шумахерше» недовольным голосом дать понять, что встретимся в суд, а там посмотрим, на чьей улице праздник. Тут ещё народ одобрительно загудел в мою защиту и телевизионщики налетели. Эти пройдохи быстрее дорожной полиции прибыли. Ну, я был как в тумане после удара по голове и помню только отрывочно, что фотографировали меня, то с «обезьяной» и почему-то конкретно в двух позах, то с бабулькой, но в одной позе. Ещё помню, как народ вокруг толпился  - каждому хотелось попасть в местные новости. Меня чуть было, под конец не задавили. И вот когда на меня наставили камеру и пигалица в очёчках спросила:
- Ваша сокровенная мечта?
Я ответил, не задумываясь, как на автопилоте:
- Хочу стать космонавтом…
Вечером по местным новостям сообщили, что космонавт такой-то, будучи проездом в нашем городе, спас из-под колёс гражданку такую-то… А на утро в местных газетах мои фотографии и полный отчёт об происшествии. Из материалов стало ясно, что «шумахерша» дочь самого мэра и отсюда надо было делать правильные выводы. Общественность не захотела делать правильные выводы и в руках народных масс замелькали плакаты с нехорошими словами в адрес власти.
Мне-то, если честно, вся эта возня по барабану, а тем более, чья она там дочь. Виновата – отвечай. Кстати, у бабульки на нервной почве что-то стало сбоить в голове, и она на этой волне возглавила пикет у стен городской мэрии. И вот когда я, и слухом и духом ничего не ведавший, у себя в квартире развешивал по стенам вырезки из газет с моими фотографиями, меня взяли под руки люди в штатском и сопроводили в мэрию. Папаня, в тот момент находившийся у меня в гостях с маманей, от такого внимания к собственному сыну, чуть было не сиганул с балкона в одних тапочках. Маманя всплакнула и сказала: «Вот и дождались - и на нашей улице посветлело маленечко». Замечу, что с этим светом на наших улицах города не всё так просто. Можно сказать так, что темно и даже очень. Об этом я так и выложил мэру, когда меня ввели в его кабинет. Ещё хотел рассказать ему о наших дорогах, о бесчинствах работников ТСЖ, о нерадивых полицейских… Ох, сколько во мне накипело информации, но мэр всё повернул совсем в другое русло – он просто не дал мне больше рта раскрыть. Сначала в его присутствии со мной беседовал один его заместитель, потом другой, третий, четвёртый… Так-то я слушать умею, но эти черви коридорные как завели свою шарманку и всё что-то отчитываются и отчитываются и цифрами манипулируют и манипулируют… Уморили меня, сволочи так, что когда мэр меня спросил о космосе я так ему и ответил, мол, мечтаю с детства о Вселенной.
- Ну, это в наших силах вам это устроить. На какой срок желаете слетать в командировку? - произнёс мэр и так ласково на меня посмотрел.
- Так, я же… - в моём голосе было столько неуверенности, что он засмеялся.
Когда волна смеха иссякла, бросил взгляд на мои начищенные ботинки и пропел:
- Мечты сбываются и не сбываются… Так, что ли?
- У вас хороший голос, - заметил я без всякой лести.
- Знаю.
- Где учились или как?
- Или как, - произнёс мэр.
- Понятно… Значит, талант, - и тут меня развернуло против часовой стрелки. – Эх, и зачем только вы согласились на эту должность? Вон сколько недоработок… А голос у вас действительно хороший.
- Ну, должности мы не сами выбираем… На них назначают.
- Кто?
- Он, - мэр кивнул на потолок. – Думаю объяснять не надо вам?
- Понятливый, а вот ваша дочь… Ей бы всыпать по одному месту за такое вождение.
- Согласен полностью.
Я ещё больше оживился:
- Так надо так и сделать… Народ успокоится, да и общественность проникнется к вам уважением.
- Нельзя мне.
- А кто мешает?
- Так эта самая должность и ограничивает меня в принятии решений.
- Ну, и хрен с ней с этой должностью. Дети – важнее.
- Так-то оно всё правильно, да вот я, если присмотреться ко мне по пристальнее, ничего делать-то и не умею, кроме, как сидеть в этом кресле и тратить бюджетные деньги. Это мой крест. Вот как отец меня пристроил в эти коридоры, так я здесь и живу.
- Да, такой судьбы не пожелаешь и врагу, а тут ещё дочь такая, - я сокрушённо покачал головой. – А если восстать?
- Пробовал.
- И?
- Не получилось. Я от этого образа жизни каждый день кодируюсь, - мэр горестно вздохнул.
- Помогает?
- Только с утра и до обеда, а потом… Кстати, который час?
- Без двух минут два.
- Ну, вот и поговорили – сейчас начнётся… Вы, идите, а то мои рефлексы и инстинкты, да плюс характер – это такая зараза, что лучше о них ничего не знать.
Я поднялся со стула и к двери, а от порога напомнил ему:
- А с дочерью решайте, а то как-то не по-человечески получается.
- Буду работать, - пообещал мне мэр и нажал на кнопку у себя на столе.
Дверь распахнулась. Меня взяли под руки двое молодых людей в штатском. Я оглянулся на мэра, мол, не надо – я дорогу знаю. Он кивнул и сказал:
- Всё под контролем, - и обратился к вошедшим: - А этого определите в космонавты... за счёт городской казны.

                19. Второй эпизод.

Вот так всегда: один сказал, другой кивнул, а мне отдуваться. Не успел я ничего хорошего подумать, да собственно и плохого то же, как меня укатали в усмирительную рубаху и крепкие молодецкие руки людей в «белых халатах» бережно меня усадили в машину, заблаговременно подогнанную к чёрному ходу городской мэрии. Тут на задах и делается история, а мы дураки с пикетами стоим у главных дверей…  Я поинтересовался, всё ещё надеясь, что это всё же кратчайший путь до космодрома. Получив утвердительный ответ, сразу сник, поскольку предстояло какое-то время пожить вдали от Родины.  Нет, я не расстроился и потом в голове моей ещё бродили цитаты классиков марксизма-ленинизма, а они ещё те были пацаны и знали, как отвечать на поставленные жизнью вопросы.
Когда моему взору предстали уже знакомые стены по прошлой жизни, я подумал, что конечно, это не космодром, а что-то рангом пониже. И всё-таки, хоть какое-то разнообразие, и если оно нарисовалось, то  нет причин унывать, а тем более, главврач меня сразу узнал. Он даже не стал смотреть мои документы, а так по простому ко мне, как старому знакомому обратился с вопросом:
- И что на этот раз вы натворили, сударь?  Постойте, постойте – дай те я угадаю…  Ну, конечно,  вы призывали народные массы на баррикады… Так?
- И в мыслях такого не держал, - я стал оправдываться. – И вообще, развяжите меня… Это какая-то ошибка… Мне обещали Байконур, а завезли сюда. Безобразие…
- Так вы у нас теперь космонавт?
- Да, имею такое желание – стать одним из их числа.
- Тогда вы попали по адресу. У нас как раз всё готово к полёту. Кстати, кое-кто из ваших прежних знакомцев будет рад снова видеть вас в этих стенах. Надеюсь, вам есть что вспомнить, - главврач полез в шкаф, откуда извлёк тонюсенькую папочку, открыл её и произнёс, не глядя на меня: - У вас, батенька, на этот раз будет «второй эпизод». Кем вы были у нас в прошлый раз? Не помните? Так я доложу вам: «Соратником». Что ж запишем, что с этого числа вы у нас кто?
- Не помню, - буркнул я, всё ещё оставаясь в смирительной рубашке.
- Ничего, это тоже лечится. А запишем вас так: «Космонавт».
- Да-да, и ещё запишите, что денег у меня нет, - я попытался восстать.
- Я знаю, уважаемый… Мне уже звонили из мэрии. Думаю, что городской бюджет не обеднеет, если мы вас протащим, как…
- Мне это неинтересно. Скажите только одно: я Луну увижу?
- И Луну, и Марс, а будете себя хорош вести и на Сатурне побываете, голубчик.
- Да? Классно! Я весь в нетерпении!
Главврач кивнул удовлетворенно и вызвал в кабинет медперсонал. Когда человек пять по очереди пролезли в узкие двери, он обратился к ним:
- Прошу любить и жаловать… наш старый знакомый. Очень интересный экземпляр. Поскольку вы люди новые у нас и раньше с ним не пересекались, хочу пожелать вам найти с ним поскорее общий язык, а вам, - главврач перевёл взгляд на меня, - быть послушным и отзывчивым.
- Постараюсь, - пообещал  я.
- А мы со своей стороны обещаем сделать для вас пребывание у нас незабываемым. Да, товарищи? – главврач посмотрел на угрюмые лица своих подчинённых.
Те отреагировали нестройными голосами:
- Так точно!
Я покосился на них и подумал, что видно в лечебницах тоже случается текучка кадров – ни одного  знакомого лица.
Ну, что сказать – за то время пока я отсутствовал, лечебницу подлатали: стены выкрасили в оранжевый цвет, побелили потолки и даже кое-где сменили мебель. В условиях кризиса это неплохое дополнение к крышам и полам, а потом были и другие здания, которые требовали к себе пристального внимания со стороны государства. Ну, к примеру, те здания, где окопались банковские служащие или всякого рода торговые центры, радовавшие всех нас разнообразием продукции, поступаемой оптом через китайскую границу.
Главврач не обманул меня и в коридоре я сразу же налетел на Деда. Тот так обрадовался, что заорал не своим голосом: «Ну, наконец-то, нашему полку прибыло!» Он обнял меня и прошептал на ушко: «Как долго тебя не было…» Я чувствовал себя в ту минуту самой дорогостоящей игрушкой на всей планете. Смахнул выкатившуюся слезу, ибо давно мне никто на ушко ничего подобного не шептал. Когда первая волна эмоций отхлынула, я поведал Деду, что теперь я Космонавт.
- Не продолжай, - перебил меня он. – Значит, тебе шьют политику.
- Да нет, это всё мэр… Это он меня сюда, мол езжай познакомься со Вселенной. Такой добрый… дядька.
- Конечно, добрый, что не расстрелял, - Дед ещё сильнее меня стиснул в своих объятиях. – А помнишь Мессершмита?
- Который всю дорогу гудел… Да?
- Отгуделся. Сбили хлопца. Нет его теперь с нами.
Мы помолчали. Я спросил Деда:
- А этот… Ну, как его? Он ещё хотел всё время пробиться на второй этаж…
- Гусар, что ли? Этот пройдоха уже в столице. Говорят - вхож в Кремль.
- Повезло… Вылечился!
- Ой, не знаю, - Дед скривился в усмешке. – Ну, выйти, он вышел отсюда, а вот на счёт того, что вылечили – сомневаюсь. Одно успокаивает, что он никаких бумаг там не подписывает. С другой стороны, а где бы он ещё со своим диагнозом нашёл в нашей стране нормальную работу? Там нормальные не приживаются, - и пояснил: - Слишком ответственность большая за всех нас перед будущим.
- Нет, ну всё-таки взяли, хоть и со справкой.
- А там чрез одного на руках эти самые справки. Кстати, Чекист тоже здесь ошивается, - Дед огляделся по сторонам. – Он теперь Стукач. Ссучился падла…
- Не может быть?
- Может. Он этим своим стукачеством здесь всякие привилегии понабивал себе. У нас же режим ужесточили. Во, как… Всё по свистку: один свисток – завтрак, два – обед, три – ужин….
- А четыре? – спросил я.
- Отбой, - Дед посмотрел на меня серьёзными глазами и поинтересовался: - И что же ты такое там им всем сказал, что тебя без суда и следствия сюда сунули… на перековку… А?
- Правду.
- Ты меня удивляешь Космонавт. Это не та страна, где можно её размахивать, как флагом.
- Так я  же от чистого сердца.
- Наивная душа. Никак в святые метишь попасть при жизни? Ты с этим поосторожнее. Сейчас всякого люда набилось под купола в церквях, и я так думаю, что особисты там в первых рядах.
- А им это зачем надо?
- Для собственного успокоения и потом, мы оттуда у них как на ладони все.
- Прямо все? – усомнился я.
- Все,  - Дед тяжело вздохнул.
- И что же это получается?
- А ничего хорошего. Ну, ты сам подумай…
- Чем? У меня же там пусто, как в трёхлитровой банке, - я постучал себя пальцами по лбу.
- Сам придумал или кто подсказал?
- Сам.
- Это ты правильно сделал. Так есть шанс отсюда выйти уже через месяц. Главное держаться этой линии. У кого, как в трехлитровой банке, выписывают в одно касание. Вот политических держат долго.
- Мне нельзя долго. У меня же кот дома.
- Помрёт, - Дед перекрестился. – Вот у меня нет живности – мне проще.
- Может мои старики догадаются в гости зайти?
- Напиши им, мол так и так… У них, кстати, как со здоровьем?
- По-разному.
- Понятно... Тогда напиши так, что находишься с дружеским визитом на Луне.
- Мои не поверят. Они же меня знают, как облупленного и потом они от телевизора не отходят, а там про этот самый визит ни единого слова не скажут.
- Тогда напиши, что заслан в какую-нибудь страну… по делам секретным. Какой язык изучал?
- Немецкий… Но я его только со словарём могу немного разобрать, - пояснил я Деду.
- Вот и напиши им, что вместе со словарём в эту самую Германию… Так, кажется Стукач приближается… Тему сворачиваем… Улыбайся…
Я покосился на подошедшего Чекиста, который теперь здесь в лечебнице значился, как Стукач. «Интересно: и какие он себе привилегии выбил? Халат грязный, на ногах какое-то убожество, а не тапочки и сам он весь, как будто его только что пропустили через мясорубку» - подумал я, поворачиваясь в его сторону для приветствия.
- Привет!
Он меня не узнал и спросил, настороженно уставившись на мою протянутую руку:
- Кто такой? Новенький?
- Чекист, это же я… Соратник… Помнишь, как мы… - я расплылся в улыбке.
- Ничего и никого не помню.
Вмешался Дед:
- Да брось, Стукач… Это же Соратник.
- Чей?
- Ты что был на процедурах? Эх, Стукач, сам себе век укорачиваешь, - Дед хотел его похлопать по плечу.
- Стой там, где стоишь, а то я Леониду Ильичу пожалуюсь. Он на тебя быстро управу найдёт.
- Дурак, это же я – Дед.
- Да мне хоть баба. Руки убрал, - Стукач отступил на шаг от Деда. – Я хоть старость и уважаю, но ради партии никого не пощажу и даже мать родную…
- У таких матерей не бывает, - я с презрением посмотрел в глаза Стукачу. – Я бы таких на роду душил, чтобы не смердели.
Мой голос привлёк внимание некоторых больных и они «потянулись к нашему шалашу». Дед стал нервно оглядываться по сторонам. Он бал выше меня почти на голову и мог себе позволить увидеть опасность издалека, а меня несло дальше:
- Да я бы таких, как ты под танки без всяких гранат выпускал.
Стукач съёжился и спросил:
- Это что угроза?
- А хотя бы и так? На дворе двадцать первый век, а ты тут Леонидом Ильичом пугаешь…
- Товарищи, это провокатор… он засланный, - Стукач явно хотел перехватить инициативу.
В самый кульминационный момент появились два «медбрата». Оценив обстановку. Один из них рявкнула:
- А ну разойдись! Устроили тут литературный кружок! И запомните, «духи», что наша власть здесь это совсем другое, чем та, что там, - он кивнул на окно, за которым светило солнышко и, наверное, где-то в скверах молодые мамаши катали в колясках своих детишек, а седовласые старики кормили с ладоней птиц.
Кто-то из праздношатающихся больных поддакнул «медбрату»:
- Истину глаголешь, сын мой…
- Как фамилия? – «медбрат» обернулся в сторону говорившего.
- Ульянов, товарищ.
- Ты, Ульянов? Слушай сюда инфузория… Что-то ты часто стал менять фамилии… У тебя что с месячными проблема? Вчера ты был Ельциным, с утра Зюгановым, сейчас Ульяновым прикидываешься. Как это понимать?
- Конспирация, товарищ.
- Это путаница чистотой воды, а не конспирация. Чтобы к отбою ты у меня определился: за кого ты… За «красных» или  за «белых»?
- А если не смогу?
- Загремишь в «холодную», товарищ, - пообещал «медбрат».
- У меня депутатская неприкосновенность.
- А я по ней своим «милосердием», - в руках «медбрата» показалась резиновая дубинка.
Этого я не мог видеть и подал голос:
- Товарищи, на лицо превышение должностных обязанностей!
- Это кто у нас здесь такой шибко грамотный? – «медбрат» выцепил меня колючим взглядом. – А-а, новенький?
- Он самый! – я гордо встал перед громилой в «белом халате» с засученными рукавами.
- А почему до сих пор здесь?
- А где я должен быть? – растерянность прозвучала в моём голосе.
- На космодроме. Луну заказывали?
- Да.
- Так получите и распишитесь.
Больше я ничего не помню. Что-то посыпалось из глаз. Стало светло. Предположительно это были звёзды – много звёзд.

Ровно через неделю меня ещё раз «обрадовали» посещением планеты, только на этот раз это была Венера. На этот раз после звездопада почему-то сильно болело в затылке. Наверное, скафандр был тесен мне, и я натёр им его. Пожаловался главврачу. Тот пообещал разобраться и тут же прописал поощрительную экскурсию на Сатурн, вручив мне для баланса половое ведро и видавшую виды огромную тряпку. Это было обязательное задание перед каждым вылетом – отдраить туалет. Меня это не напрягало, а потом я так выкладывался, что валился с ног и, пребывая в своеобразной невесомости, прекрасно переносил перегрузки при старте пилотируемого аппарата.
Утром меня разбудил Дед и оттащил в душ. Он был такой настойчивый, что я подчинился. Единственное, что я понял из его слов, так это то, что главврач не любит, когда от его пациентов пахнет мочой.
Ещё через неделю мне разонравилось быть космонавтом, и я поросился домой. Меня не услышали. Тогда я набрался смелости и при очередном обходе напустил в штаны, а главврача обозвал пособником существующего строя.
- Что вы имеете в виду, - поинтересовался он вполне спокойно.
- То, что я имею, скоро ляжет на стол прокурору города, - ответил ему я.
Да, язык мой – враг мой. Меня погрузил на некоторое время в невесомость. Сколько пробыл я в таком состоянии, не помню, но когда меня Дед увидел на шатающихся ногах на пороге палаты, он прослезился. Это был хороший знак. Я как в воду глядел – меня к себе затребовал мэр города. Ну, тут все зашуршали к положенному сроку: причёсанный, намытый, и накормленный я предстал перед его глазами. Он осмотрел меня и спросил:
- Как самочувствие?
- Хорошее.
- Ну, тогда с возвращением на Землю, товарищ!
- Спасибо!
- Какие планы на будущее?
- Ещё не думал.
- Тогда идите и подумайте… хорошенько подумайте. Если что-то не додумаете, мы вам готовы прийти на помощь.
-  А не врёте? – спросил я мэра.
- Власть никогда не врёт и слово своё держит, товарищ! – ответил мне он.

                20. Когда шансы на нуле.

Я уже говорил, что приключения меня обожают, как родного. У других посмотришь, жизнь однообразная, как современное кино, где одни погони, выстрелы, «охи», да «ахи», а у меня всё, как по нотам в хорошей симфонии: то флейта не там вступит, то арфа с ритма собьётся, а то припрётся баянист и давай душу выворачивать минорными гаммами. Наверное, поэтому наш народ из-за этого и не уважает классическую музыку – старшее поколение подсело на шансон, а младшее, чтобы не заморачиваться, под барабаны рифмует всякую лабуду.
Так вот, когда я покинул мэрию и мои ноги ощутили под собой не кафельный пол лечебницы, а настоящий асфальт – с такими трещинками и выемками, захотелось снять штаны и помочиться прямо там, где стоял. Полицейский с оттопыренными ушами, стоявший на дверях, сурово смотрел в мою сторону, ибо у меня был не вид, а видок. Таких, как правило, и на порог подобных учреждений не пускают, а тут привезли на машине, да под руки и всё молчком. Ну, что сказать? Мне было приятно, а особенно когда этот недотёпа при кокарде, да погонах мне честь отдал. Он видно подумал, что я по линии разведки столуюсь. Теперь-то, когда я вышел из мэрии, до него дошло, что я далёк от этой службы и ему хотелось чтобы я, так сказать ему то же откозырял и тем самым вернул ему долг – он же мне честь отдал… Нет, голубок, я честью не разбрасываюсь. Вон, даже на полёт в космос не стал себя разменивать, а тут всего какая-то мэрия.
Чтобы вас не томить,  доложу сразу, что папаня на этот раз мне руки даже не подал. Я ведь ещё с лечебницы старикам позвонил и наврал от чистого сердца, что нахожусь за рубежом. Вот на счёт специального задания ничего не сказал, чтобы их не расстраивать. Я-то промолчал, а папаня подумал, что я опять шалавился, только на этот раз с иностранками. Маманя – женщина мудрая, а поэтому не стала эту тему развивать, а так только тихонечко поинтересовалась:
- Заразу в страну не привёз?
- Что ты? Я же по работе там был, - не краснея, ответил ей.
- А что её нельзя подцепить во время трудового процесса, Витюша?
Я почему-то тут же вспомнил нашу гром-бабу Ирину Анатольевну и произнёс:
- Легко.
Кстати, на работе меня встретили в штыки. Оказывается, пока я отсутствовал, наше ведомство решило само себя подсократить, и первым в списках был я. Сэкономленные средства было решено пустить на повышение должностных окладов работникам административного аппарата. Надо было что-то срочно придумать, и я это сделал: позвонил мэру и попросил его вмешаться, а нашим соврал, что выполнял секретное задние главы города  в одном закрытом учреждении. Мне хотели не поверить, но тут позвонили из мэрии, и всё моё начальство вытянулось в струнку, после чего у меня оказалась бронь от всяких там сокращений на неопределённое время.
Уже на следующий день мой непосредственный начальник поздоровался со мной за руку, чего раньше никогда такого с ним не было. Это произвело на коллектив огромное впечатление и кое-кто и «перьевого войска» подумал, что я опять стану заместителем. Если честно, у меня не было желания опять всех строить и проводить утренние линейки. Мне было достаточно того, что я опять мог просто ходить на работу, дышать, слушать сплетни, пукать, ну и всё остальное, без чего человек не может обходиться в этой жизни. Когда я почувствовал себя неприкасаемым, а таких на всё наше учреждение оказалось всего-то три человека: я, родственница генерального директора и ещё одна молодуха с красивой грудью, у меня появилась вера в свою значимость. Я стал прямо на глазах меняться, поскольку в подобных ситуациях и удачи, и неудачи делают нас другими.
И как результат этого - я влюбился. В который раз? Не считал. И потом, когда это происходит, абсолютно нет желания брать в руки калькулятор и что-то там складывать и перемножать, да и всё, что до этого в личной жизни имело место, просто меркнет. Вот и подумайте, когда вдруг темнеет и только в одном месте что-то похожее на свет пытается пробиться к тебе, ты, конечно же, делаешь шаги именно в том направлении, а не в каком другом. Собственно, а чем я отличаюсь от других? Взял и шагнул и даже не предупредил об этом своё одиночество. Запоздавшее решение ретироваться уже не могло ничего изменить, а тем более, я не стал ходить вокруг да около и всё ей выложил открытым текстом, а в ответ…
А в ответ ничего. Было ощущение, что ей всё по барабану. «Ну и ладно» - решил я и замкнулся в себе. Я где-то философ и всё происшедшее пропустил через призму цитат и взглядов на всё подобное тех, кто у меня на книжных полках располагается особняком: Сократ, Лукреций, Шопенгауэр и другие великие мыслители Вечности. Так вот, молчание расценил, как оценку всем моим желаниям и серьёзным намерениям что-то изменить в своей личной жизни. Это была наивысшая точка моей свободы, которая могла в каждую секунду перестать ею быть. Доказывать что-то после такого, ну просто не этично и потом не в моих правилах дважды предлагать то, что изначально было проигнорировано. Вот я и стал постепенно отговаривать себя от этого шага – поменять своё одиночество на что-то эфемерное. Делал так: садился и придумывал всякие небылицы про ту, которой раскрылся. Уже через неделю смотрел на неё только как на товарища и потом пришёл к выводу, что её одиночество ей к лицу.
Прошёл ещё месяц, и вдруг до меня дошло, что всё просто до безобразия: это «одиночество в юбке» просто находится в состоянии активного поиска, а значит в её арсенале  таких, как я несколько штук. Меня это раззадорило, ибо в таком состоянии она может хорошо сохраниться до глубокой старости, так и не познав счастья материнства. Конечно, мне хотелось увидеть, как кто-то трясущимися руками на её морщинистый пальчик водрузит обручальное кольцо, но это было не в моей власти и это наводило на грустные мысли, ибо, в душе я желал ей целую корзину счастья. Пришлось со скуки это себе представить. Знаете ли, занимательный сюжетец получился – такой весёлый, с долей сарказма, ну и с приправой из юмора и иронии.
Спасибо и на этом - смех продлил мне жизнь на целую неделю. Когда веселье улеглось, стал размышлять о своей дальнейшей жизни, и так мне почему-то захотелось разводить всякую живность, что под ложечкой засосало. Вы знаете, где это находится? Так вот у меня это располагается, гораздо ниже – никак у всех людей. Я с этим уже и к врачам ходил, но те руками развели, мол, медицина не может этот факт никак объяснить и всё тут. Замечу, что меня понять можно, ибо на моём иждивении находится кот. А вдруг хлопнусь? Кстати, Петрович, когда я вернулся из лечебницы, встретил меня настороженно. Всё это время он обитал у моих стариков и привязался к ним, а тут являюсь я – весь такой худющий и вдобавок ко всему ещё и с потухшим взглядом. Пришлось ему выложить всю правду о своей отлучке. Не знаю, что он понял из всего моего рассказа, но стал каким-то пугливым.
Вы только не подумайте, что всю эту писанину я высасываю из пальца, чтобы как-нибудь себя занять, а заодно всех вас отвлечь от бытовых проблем. Тут этим и не пахнет. Кстати, вы обратили внимание, что я никого из вас не зову на баррикады, а тем более не разжигаю конфликты на этнической основе. Не скрою, иногда хочется выйти на балкон и бросить чем-нибудь тяжёлым в орущего соседа из крайнего подъезда. Он, видите ли, весь в скорби по поводу проигрыша нашей сборной по футболу на недавнем чемпионате. Раньше надо было орать, когда все наши игроки под стол пешком ходили, а сегодня поздно – у них через одного свой бизнес и его рёв им до лампочки. Попробуй их сейчас направь на путь истинный, когда футбол для них, стал эдаким отдыхом от кредитов и дебетов. Ладно, оставим эту тему, да и не те идут в футбол… не те.
Вот взять меня – живу на одну зарплату, и за душой нет счетов в швейцарском банке, а недавно возвращаюсь с работы - мальцы мяч гоняют и этот «катыш» мне в ноги и я как дал по нему с разворота и попал в окно второго этажа. И это я вам доложу без всяких там тренировок и сборов за счёт страны, которую содержим мы с вами. Если захотеть и поставить перед собой цель, то…
Кстати, когда я получил от ворот поворот, а точнее будет сказать так, что ничего вразумительного на моё откровение, взял, подошёл к зеркалу и всё сам себе высказал, как бы от её лица. Столько аргументов привёл против своей кандидатуры, что чуть не расплакался. А сколько критики по поводу своей внешности? Для большей объективности разделся до нога. Это был такой разбор полётов, что я весь почернел от досады. Такого уродства давно я не видел на расстоянии вытянутой руки. Вот всё это я с готовностью запирал бы на ночь в тренажёрном зале и делал бы это до тех пор, пока не стал похожим на себя в молодости.
За всем этим я и читать стал меньше, и квартиру запустил. А тут мне попадается на глаза такая маленькая заметка по моему знаку Зодиака, мол, этим летом вас ожидает сказочная любовь. Я сразу смекнул, что это любовь к Родине, к правительству, к премьеру… Подумал, подумал и попросил Создателя оставить мне только любовь к Родине, а без всего остального я уж как-нибудь проживу. Сами подумайте – какая, это может быть любовь, когда и премьер, и президент у нас одного со мною пола? У меня, если честно с этой самой любовью всегда одни проблемы.
Ещё в классе шестом, в школе мой друг ухаживал за отличницей. Нет не медалисткой, а так просто умненькой девчонкой, а я у них был на правах доверенного лица. Что вам сказать? Ну, эту любовь. Не должно быть при ней никаких посредников. А сейчас этого полным полно и в этой роли выступает Интернет. Мы смертные доверяем ему все свои тайны, а там сидят такие худосочные мальчики в руководстве социальных порталов и на наших откровениях делают деньги. Нет, я тоже слеплен из этого теста, только у меня с «мировой паутиной» свои счёты – люблю сарказмом лупить по безнадёге.
Недавно захожу на свою страницу в «Контакте» и пишу в статусе: «Срочно всем замуж! Особенно мужикам!» Сразу столько откликов. Эти клуши – представительницы слабого пола сидят там сутками и жалуются на нас мужиков. А чего на нас жаловаться, когда у них мозги все на скрепках? Нет, так-то умненько рассуждают, а как остаются в одиночестве начинают «куколок» из себя изображать.
Как-то иду на работу, а навстречу девица: из ушей провода торчат, сама из джинсов вот-вот выпадет, губа проколота, уши все в дырках, в носу не то сопля, не то гвоздь блестит, брови все утыкана иголками, волосы всеми цветами радуги перепачканы и ещё что-то по сотовому телефону лопочет. Не утерпел, остановился и говорю ей:
- Уважаемая, а давайте я вас на металлолом сдам?
Остановилась, губёшки скорчила:
- Чё?
- Через плечо! Тебя что родители в скобяной лавке приобрели?
- Чё?
- На плечо! Ты себя в зеркале видела?
- Чё?
Ну, на третий раз я уже в рифму ничего не смог придумать и спрашиваю так:
- Машинное масло есть?
- Чё?
- Понял. Значит, все эти железки смазываешь растительным…
- Чё?
- Ты другие слова знаешь, человек-дровосек?
- Чё?
- Не «чё», а «что». На дворе двадцать первый век, а ты ещё, наверное, хочешь мамкой быть в перспективе. Да?
- Чё?
- Держи совет за обе ноги – не рожай. Не надо.
Только я эту проводил и вот ещё одна летит и прямо на меня – глаза в разные стороны, тонюсенькая, ножульками подобно циркулем вычерчивает дуги, ну, прямо Мэри Попинс, но только в молодости. Сразу мысль такая: «Ну, вот же идёт и всё в порядке». Поравнялась со мной и спрашивает:
- А это чё за улица такая?
Меня прямо всего затрясло. Стою глазами по сторонам вожу, на земле палку ищу. Повезло этой «чёкольщице» - ещё есть в нашем городе добросовестные дворники. Она ещё что-то у меня спросила, а я-то весь на эмоциях от её чоканья и выдал ей на ломаном немецком без словаря. Это произвело на неё такое глубокое впечатление, что она произнесла, растопырив глазюки свои вот это:
- Чё, иностранец? Круто!
Нет, и куда мы катимся? Куда смотрят наши идеологи?
Пришёл на работу, а у самого всё внутри клокочет - взял и спросил одну разведёнку, мол, хотите… Она, даже не дослушав меня, ответила:
- Да!
Я ей:
- Ведь ещё ничего не предложил, а вы…
- Да! Да! Да!
- Слушайте, вы, конечно, женщина симпатичная и в моём вкусе, более того за вами давно наблюдаю… Где ваша гордость? Ну, хотя бы вот столечко, - и ей своим мизинцем в лицо тыкаю, мол, глаза разуй перед тобой свободный мужчина и всё такое.
Эта посмотрела на мой мизинец и спрашивает:
- Это что? Это всё, на что я могу рассчитывать?
Я тоже посмотрел на свой мизинец – пытаюсь соединить только что ею сказанное и то, как это было мной понято. Нет, с юмором у меня полное взаимопонимание и ирония мне, как сестра, а с сарказмом так вообще с одной миски хлебаем через день, а я тут стою сейчас и ничего не понимаю. Вот именно, что стою, а эта побелела и кричит, что я извращенец и импотент в одном лице, и что таких, как ваш покорный слуга, надо было ещё в роддоме смывать в туалете, чтобы государство не тратило бюджетные деньги на воспитание и обучение. Ещё она выдала, что со мной на один гектар не сядет…
И причём здесь сельские пейзажи? Я ей про гордость, а она мне про «членство в партии». Да, беспартийный я и никогда не состоял ни в одной, не привлекался и знамени ни разу в своих руках не держал. Вот чего пристала?
Когда она «пар спустила», я так миролюбиво ей и говорю:
- Какая вы темпераментная женщина! Какое счастье, что вы отказались со мной поехать на Мальдивы.
- Как на Мальдивы? – тут у неё задняя скорость себя обнаружила. – Я? Вы меня неправильно поняли… Это я не про вас… Это я про другого импотента и извращенца… Ну, что же вы такой мнительный, Виктор Арнольдович? Я женщина разведённая… Могут же быть у меня свои слабости?
- Это не слабости… Это странности…
- Пусть будет так… Виктор Арнольдович, дайте мне шанс всё исправить? А хотите, я приду к вам сегодня домой и вымою полы?
- У меня чисто.
- А вы насорите.
- Не буду.
- А я могу и постирать…
- У меня стиральная машина полуавтомат.
- Какая досада… Я изумительно готовлю!
- Я тоже.
- Ну, давайте я вам куда-нибудь гвоздь вобью?
Я представил её с молотком в одной руке и с гвоздём в другой и вся её симпатичность в один миг исчезла. Постоял, подержал паузу и говорю так:
- Я передумал лететь на Мальдивы. Лучше я отправлюсь в Ад. Как вам такой климатический пояс?
- Дурак и вообще, чего пристал к свободной женщине, да ещё на работе? Я буду жаловаться…
- Тогда сразу в профсоюз, - посоветовал я.
- А хотя бы и туда! Надо выяснить для начала, на какие средства вы собирались посмотреть мир?
- Ну-ну, - моя улыбка стеганула её по бровям.
Она посмотрела по сторонам, а поскольку наш разговор все слышали и уже мысленно разделились на два лагеря, оставалось только им скомандовать: «Ату!» и всё завертелось бы, как в бразильском сериале, но эта особа решила пойти по российскому сценарию  и обозвала меня недоноском. Я был краток и выдал ей:
- Встретимся в суде.
- Все слышали? – её голос пошёл по верхам. - Этот… сделал мне непристойное предложение… Он… он…
«Перьевое войско» загалдело, а кто-то сказал с укором:
- Тебе бы дуре радоваться, а ты пылишь почём зря. Такой мужчина, а у тебя на руках одни «шестёрки». Вот учит тебя жизнь, да видно надо больше, чтобы «козырями» не разбрасывалась.
Ну, эта «симпатичная» переключилась на говорившую и тут понеслось. Вот, что делает с женщинами одиночество. Нам мужикам с этой проблемой куда проще, чем им.
Они ругались, а я сидел и думал о той, которая никогда не переступит порог моей квартиры. Почему? Так все шансы мои были на нуле.

                21. А не пойти ли нам на?..

А действительно: а не пойти ли? Собственно, большую часть из нас здесь уже ничего не держит, и вся наша жизнь – это что-то вроде фарса, приправленного статусами, подсмотренными в Интернете. Ох, на кого не глянешь в социальных сетях, все как иконы… плачущие и такие одинокие при одинокие. Мой давний знакомый схватил одну такую покинутую за локоток, а у неё на уме Америка и глаза преданные, как у кошки, которую взяли и пустили по кругу лишаистые коты. С какой целью? Да, просто так… Зачем в этом мероприятии, вообще, ставить какие-то ещё цели, когда эти дуры косяками идут на всё подобное? Вот так встанешь на берегу, в одну руку гранату и в другую ещё одну и как пустишь матом для смелости, а потом по их горбатым спинам «бац!». И только круги по воде, а через минуту следующий косяк и так изо дня в день. И где столько гранат напастись?
Конечно, когда жара, и микросхемы в головах текут, всё разрешено. К примеру, хочешь быть счастливым вопреки всему? Будь. И не важно, что на деле у тебя всё кувырком в этом вопросе, да и сама тема какая-то подленькая – с привкусом лимона. Так вот, для того чтобы вкус лимона не отвлекал, можно додуматься до такой гадости, что притянет к тебе всякого рода любителей тухленького и ты вроде в центре событий и тобой интересуются и даже любят.
Одна одинокая молодая мамаша, любительница пожрать на ночь, в своих надеждах стать счастливой, так увлеклась собой, что не заметила, как дочурка её подросла и стала засматриваться на мальчиков из соседнего подъезда. Ну, мамашу понять можно – она же вся в ожидании Деда Мороза и тот якобы должен ей под ёлку сунуть «оглоблю с карими глазами». Чтобы время быстрее бежало, пишет в социальных сетях о якобы своей успешности, раздаривая налево и направо советы не состоявшегося психолога тем, кого жизнь даже не смогла наградить ребёнком. Что тут сказать? Если верить её статусу, мол, нахожусь в прекрасном возрасте: дурь уже выветрилась, а до маразма ещё далеко, можно просто громко хлопнуть дверью – как говорят блатные пацаны: «Порожняк гонит…» У неё на уме только вот это: «Бокал вина, шикарная роза с прекрасным ароматом, некоторое количество денежных единиц и море, огромное море удовольствия! Вот такая работа мне по душе». Смешно? Очень. Женщине и невдомёк, что за всё это надо будет расплачиваться. А чем? Здоровье у неё скачет, как хромая лошадь, по чистой случайности отбившаяся от трамвая. Из недвижимости ничего нет… Остаётся дочурка. Вот дура, так дура и ещё она на что-то надеется в этой жизни? От всего этого так и хочется запеть: «Никто замуж не берёт «женчину» за это…». Вот именно что женчину, а не женщину. Здесь нет грамматической ошибки. Для её статуса только так. Дело в том, что дурь как была подле неё, так там и сидит по сегодняшний день. Эта зараза любит «роскошные тела». Ну, а то, что она не замечает рядом с собой «маразма», только доказывает в очередной раз, что мало в этой жизни рулить и жать на педали в машине – скорость не спасёт от приближающейся старости.
Вот так начнёшь анализировать, и вырисовывается грустная картина:  росла без отца. Мать смогла только то, что смогла, и пошла доча тем же маршрутом, что и родительница и сопли жуёт теперь, и слушает нравоучения той, что не сумела ей объяснить, что самое главное на земле – это реальное счастье, а не его придумывание  в социальных сетях.
Ну, с этой всё понятно – слишком часто давала себя коснуться в девичьем возрасте. И падала на самое дно, и выкарабкивалась, и снова летела туда, проклиная жизнь, а потом по-новой мечтала подняться и стать человеком. Стала, а вот что-то во всём этом всё же болезненное проступает, и тянутся к ней непонятного настроения самцы. Они тянутся, а она всё, как наивная девчушка в гольфиках думает, что на этот раз это обязательно будет «принц». Да ради одного раза эти готовы в самого «короля» переодеться, а не то, что там, в «принца» нарядиться.
А вот другая история.
Жила на белом свете девочка. Мама ей с детства вбила в умненькую головку, что только правильным людям Создатель помогает в жизни. И так это светлое создание во всё подобное уверовала, что без оглядки полюбила как Джульетта… Окружающие, не дыша, наблюдали за этой любовью. Время шло, и вот Ромео слинял от неё за границу. Зачем? А вот пойми этих ранних, покалеченных верой в свой успех. Он туда, а она здесь осталась – в этой зашторенной стране, где только одна видимость в то, что люди свободны и счастливы. 
Училась, работала и даже попробовала один разик побороть своё одиночество, но избранник оказался так себе и, несмотря на то, что она въехала в его квартиру с подушкой и тапочками, всё у них развалилось прямо в считанные месяцы.
Вот незадача: она такая правильная, а Создатель палец об палец не ударил. Спасибо маме за науку и медальку ей на грудь. Ну, и куда бежать с этой болью? А некуда бежать, да и мальчишечка был слеплен из другого теста – с горчинкой и маковыми зёрнышками. На вкус и цвет… Вот-вот, и где-то слово вылетело не такое, и где-то не так подошёл и не так посмотрел, а головка-то всё фиксирует и откладывает на потом… А ведь было же всё как у людей: страстные ночи, ужин при свечах, секс по утрам и даже пыталась по запаху угадывать его в кромешной темноте. Вот именно что было, а потом всё в топку и слова о любви, и… Расстались по-взрослому: сказал, что не любит и потом всё молча, всё по этикету. Так обычно хоронят будущее. Кстати, как потом выяснилось, что любви и никакой и не было между ними - она жила своим прошлым, часто вспоминая Америку, а он стремился в будущее, но без неё. Она нужна ему была для постели… Взрослеющий самец умел устраивать свой быт, согласно физиологическим потребностям. Когда понял, что в ней романтики больше, чем отдачи, просто вернул её в родной дом.
И что дальше? А ничего существенного – теперь её подруги становятся уже мамками, и ей это предстоит пройти, но только не сейчас, а чуть позже и будет у неё мальчик... Пока это брошенное создание, обманутое Создателем, ищет себя в социальных сетях. Ну, что сказать? Всё в норме, да и для неё это лучшее лекарство от одиночества на сегодняшний день. Конечно, иногда показывает характер и пишет что-то баррикадное и тогда достаётся всем, кто причисляет себя к отряду самцов. В принципе, как-то надо учиться держать равновесии и она держит его. Замечу, что ещё не вечер и можно поднатужиться и помечтать об «алых парусах». Конечно можно, только для начала надо принять душ, чтобы запах прошлой «любви» смыть с себя и забыть как можно скорее это унижение – быть чьей-то не по-настоящему.
Страшного в этом ничего нет. Сегодня без этого нынешнее поколение не обходится: кому-то везёт, а у кого-то так, как у неё. Так бы и ладно – можно махнуть рукой и не заморачиваться, но вот как быть потом с жизнью? Ведь старость придётся провести на больничной койке и рядом будет только сын с вечным вопросом в глазах: «Мама, а зачем ты меня родила?» Действительно, а зачем, если придётся в одиночку мотаться по поликлиникам, сидеть на родительских собраниях, ждать до поздна его возвращения после свидания с девушкой? Да, что-то не хочется аплодировать такому финалу.
Ну, коль речь зашла обо всём подобном, вот вам и третья история.
Здесь всё как в тумане и, тем не менее, кое-что вырисовывается. Семья многодетная, а вот папаня взял и всех бросил, так сказать оптом. Мать, измученная проблемами быта, высохшая до безобразия каким-то образом нашла в себе силы, и сказала своей младшенькой так: «Если полюбишь – не отпускай». Она возьми и полюби, да так, что в ушах засвистело. Она-то подумала, что это полёт, а оказалось просто шабаш ведьм. Это потом вспомнила, что бабушка по линии матери была колдунья или ещё кем-то в этой области. Видно Создатель об этом знал и вмешался в эту странную любовь. Навалилась болезнь. Врачи не стали за неё бороться. У нас вообще в стране головы лечат безобразно - всё больше током.  Мать на это не дала согласие и правильно сделала. За то, что выкарабкалась, пришлось кое-чем пожертвовать. Ну, подумаешь - при наших заработках это такой пустячок, что не имело смысла даже об этом заикаться. Как знать, как знать… Мы и так часто не думаем о мелочах и прём к линии горизонта без оглядки. Вот и она рванула в «северную столицу». Ну, захотелось девочке постоять босиком на Сенатской площади. Постояла и осталась там.
Казалось бы, баба с возу и… Всё так, только эта самая «баба» как-то неуклюже соскочила с того самого «воза» и пошла по жизни закоулками. А по-другому никак, когда ложь под ручку следует и в ушко нашёптывает всякие непристойности. Ну, это мы опустим, ибо это не так важно в повествовании.
Так вот эта сумасшедшая с задатками художника затеяла непонятные игры в Интернете. С кем? Не трудно догадаться… Собственно, ничего другого он от неё и не ждал, а тем более, столько километров между ними – захочешь, и не дотянешься, чтобы дать пощёчину. Это так окрыляет, а сколько уверенности вселяет и правоты в слова и обещания. Но тут как будто судьба её решила не баловать всем сразу и отсрочила получение высшего образования, а потом навалился быт, какая-то мистика, нервозность и всё свелось к элементарному заработку денег на завтраки, обеды, ужины, которые с лёгкой руки современников стали называться «перекусами». Не думала, не гадала – оказалась, в общем строю, а тут или как все или иди на… Ну, с её навыками лучше было всё же подчиниться общим правилам и вот у неё теперь такая жизнь: ни дома, ни семьи, ни детей… Это же какая экономия – никаких трат, только на самое необходимое: туалетная бумага, чуть-чуть на еду, а всё остальное на дешёвые шмотки.
Да, девушка с ноутбуком под мышкой. Раньше всё больше с веслом или книгой, а сегодня вот так. Красотища! Если жить по этому сценарию, то и не надо никакого счастья – всё под рукой и так. Хочешь быть значимой в собственных глазах, засветись в социальных сетях, и не важно, что таких как ты там миллионы – главное, что ты в стае.
Он об этом ничего не знал. Жил себе, жил и вдруг пересеклись, когда ей надоело всякую чушь слать ему через Интернет. Пересеклись виртуально, и он уже на следующий день сходил в церковь и поставил свечку за её здравие. Помогло или нет – не знаю, но история я думаю на этом не закончится, ибо самое интересное ещё впереди, но уж без его участия.
И какой вывод? Элементарный: как только отцы уходят из семей с их дочерьми начинают происходить странные метаморфозы. Ну, то, что они влюбляются в стариков – это одна грань, а вот всё остальное так похоже на один большой анекдот вот с таким длинным хвостом, побывавшим в зарослях репейника.
И вот ещё одно доказательство этому явлению.
Когда на героиню этой истории накатило это чувство, ей уже было не до созерцания фотографий в Интернете, где мужчины с обнажёнными торсами приставали к женщинам лёгкого поведения. А что ей оставалось делать, когда у папы уже была другая семья, а у мамы на руках зажили порезы и вообще она жила теперь только ради дочери. Казалось бы, этой девчушке надо было читать Пастернака, Булгакова, Солженицына, Достоевского и не просто читать, а думать. Или что-то не так было ею прочитано, или ему надо было сразу сказать ей - «нет» и не растягивать ситуацию до безрассудства, но первые касания были столь стремительны, что ноги подкашивались у неё… У неё ноги, а у него всё остальное. В такие моменты он себя не узнавал – был похож на зверя, на которого идёт охота и он знает об этом и всё равно продолжает игру непонятную и без всякого обещания на продолжение. Ходил по краю – брал своё или чужое и не думал о том, что это грех. Конечно, на фоне предыдущего опыта в этой области всё это выглядело болезненно, и она просто плакала каждый раз, когда они оставались с ней наедине.
Однажды он решает надавить на педаль, чтобы сбросить скорость и дать и себе, и ей время отдышаться, а заодно одуматься. Когда это делаешь сзади, всё происходящее предстаёт в несколько другом виде и уже тебя не интересует смысл совершённого и хочется быстрее выпутаться из объятий, потому что знаешь, что это последняя встреча. Так оно и случилось: Пастернак и Солженицын вернулись на свои места в книжном шкафу, и они расстались. Всё было просто, если не считать её слёз. Ну, и зачем они эти слёзы, если будущее на их отношениях поставило крест? Он дал ей свободу, а она получила опыт. Непонятно только: зачем он ей, если Создатель против? Выходит он всё решил и за него, и за неё, взяв, таким образом, плату за уход отца из семьи.
Мрачновато что-то у меня получается в этой главе и совсем не тянет иронией. Вот я – Шпаргалкин Виктор Арнольдович вытаскиваю на свет истории, пришедшие ко мне от разных людей, где у каждого был шанс всё сделать не так, как получилось потом. Что им всем мешало дружить с головой? Неужели жара? А может это такая закономерность и надо только это признать и всё встанет на свои места? Увы, ничего уже не изменить. Слишком много в нашей жизни подобного. Я бы это явление обозвал бы так: «обручённость с мудачеством». Грубо? А как иначе, если мы по самые уши во всё это влезли: сначала признаёмся в любви, а потом отнекиваемся и прячем глаза, мол, это не мы, это кто-то нам совсем незнакомые. Ой, ли? Ну, конечно, когда мы с лёгкостью выставляем в социальных сетях что-то вроде этого: «Всё! Е-ееее… Товарищи, мы это сделали!» - нам так хочется быт правильными и чтобы Америка по ночам являлась во снах, и чтобы секс был безопасным, и чтобы деньги не переводились в карманах, и чтобы можно было, стоя на Сенатской площади, сказать очередной своей жертве: «Я тебя люблю!»

                22. Когда…

Когда предают и не тебя, а только твою мечту, становится противно от одной мысли, что совсем недавно ты был с этим человеком, и весь мир расстилался у твоих ног, и приходилось ступать по нему на носочках, чтобы никому не сделать больно. Вот так всегда – ты на носочках, а по тебе в грязной обуви и как будто, так и надо.
Одного моего знакомого так протоптали, что бедолага в петлю полез. А чего там интересного? Да - высоко, да - всё видно, но дышать всё же трудно и потом когда перед глазами кружочки и квадратики плывут, не хочется в петлю-то, а назад хода уже и нет. Вот такой комикс получается. Это хорошо, что я в тот раз чисто случайно заскочил к нему. И вот я шагнул через порог, а этот гусь висит на турнике и весь синий, как матрос сверхсрочник. Я к нему. Слышу, хрипит. Уже хорошо. Ну, всё обошлось. Теперь я у него вроде сиделки, только мужского рода.
Скажу вам, что раньше мне не приходилось ничем подобным скрашивать своё одиночество. А куда денешься, если этот камикадзе только меня к себе и подпускал, а всех остальных шугал, будто они все не люди, а корабельные крысы.
Кстати, его зовут Анатолий, но почему-то ему нравилось, когда его называют Толяном. Видно это такая въевшаяся привычка у него со школьной скамьи. У нас же в те времена всё было как на зоне: Вован, Колян и так далее. Это потом нас начинают по отчеству величать, а если ещё и в кабинет, какой пролезем, так и вовсе шапку ломают, заискивают: то сыночка, то дочку надо пристроить. Ну, с дочками возни так себе, а вот с сынками уже посложнее. Эти какие-то капризные пошли в последнее время и всё о чём-то думают и думают. На такого посмотришь, и сомнения начинают одолевать, мол, кто он по жизни? У нас вообще к задумчивым в обществе отношение особенное – трепетное. Что касается меня, то стараюсь держаться от таких подальше. Как только дашь слабинку и обязательно во что-то вляпаешься из-за них.
К нам на работу начальник устроил на лето своего оболтуса. Ну, чтобы был на глазах и руки подолгу в карманах не держал. Детина рослая вымахала. Правильно, папенька такой оклад имеет, что можно две многодетные семьи содержать, а тут-то всего один. Так вот эта дитя уже к концу первого рабочего дня сумел ощупать сразу двух молодух. Разница в возрасте? А кого это сейчас напрягает? И на следующий день эти две дуры в самый разгар обеденного перерыва устроили бои без правил. Они, значит, друг другу косы рвут, а этот обалдуй сидит и кроссворд разгадывает. Я ему так ненавязчиво, мол, что же ты стервец делаешь – кадры из строя выводишь? А эта сволота отвечает:
- Это естественный отбор, Виктор Арнольдович.
- Так они же из-за тебя стервеца пластаются.
- Это ещё доказать надо. Я так думаю, что у них вышел спор и теперь, кто победит, того и будет правда.
- А если, что не так и господи упокой? – спрашиваю его я.
- Незаменимых нет, - ответила детина, и снова свою угреватую мосю в кроссворд уткнула.
«И чего они в этой подростковой заднице нашли? Эх, бабы, бабы… У него же всё только в зачаточной форме, что мозг, что всё остальное…» - подумал я и полез разнимать. Разнял, так я же и крайним оказался – коллектив обвинил меня в домогательстве. Пришлось подтянуть профсоюз, а то бы замордовали меня за растление на рабочем месте.
А у меня всё через это место. Как-то зашёл к своим старикам, а маманя вся на нервах. Папаня ржёт как конь и глаза закатывает, ну чисто бес, только в штанах. Я спрашиваю:
- Что случилось?
Маманя в крик:
- Опомнился. Это случилось ещё тогда, когда я твоего отца к себе подпустила.
- Ну, а теперь чего в колокола-то бить?
- А того… Приготовила фотографии на тот случай, если понадобятся на памятник, а этот лиходей их видать спрятал, а теперь скалится, зараза такая, - и с кулаками на папаню.
Тот гогочет:
- Мать, ты дура… Ты бы ещё себя в бронзе увековечила… С самого ура про этот памятник только и разговоров… Прямо не квартира, а похоронное бюро… Осталось только покойником обзавестись. На кой тебе всё это надо? Придёт время, глаза закроешь, и лежи себе, а оно пусть всё горит синим огнём.
- А что люди скажут?
- Да, насрать на них! Я вообще об этом не думаю. Если уж на то пошло, я назло всем на памятник сфотографируюсь в профиль и в кепке.
- Антихрист! И я ещё этому идолу доверила свою непорочность, - маманя руками всплеснула от негодования и вдруг так радостно пискнула: - Нашла!
Ну, и чего так кричать? Я посмотрел, а у неё в руках этих фотографий целая стопка и спрашиваю:
- А что же так много их?
- Так не могу выбрать, - отвечает и начинает раскладывать передо мной снимки. – Это вот я ещё девчонкой была, а это…
Папаня её перебил:
- Ты бы ещё ту фотку взяла, где ты мамку за титьку тянешь. Всё норовишь за шаг до смерти вильнуть прошлым. Эх, мать, и что ты за человек такой? И не надо на меня так смотреть. Что неправ я? Прожили мы с тобой свой век и сына вырастили, - он кивнул на меня. – Ему за нас стыдно не будет.
- Да? А кто вчера в одних трусах ходил по квартирам и собирал деньги мне на похороны?
- Так, это был тренировка, мать.
- У, ирод…
Да, весёлые  у меня старики. Интересно, я тоже таким буду или ещё смешливее? Так-то и ничего, да вот сомнения меня одолевают: доживу ли до их лет? Вон учённые, как сговорились и в одну дудку дуют, мол, люди не расслабляйтесь – в этом году не получилось, а в следующем обязательно бабахнет. Это они всё про конец света нам напоминают. Ну, американцев понять можно - они как только на этот индейский материк все собрались и стали вести себя нехорошо тамошние боги их и прокляли и с того самого момента они все под колпаком у небожителей. А нам, зачем во всё это вляпываться? Если только за компанию, а так никакого интереса для нас и нет. Я больше скажу, что это пустая трата времени.
Вот поэтому, когда на работе одна уж очень впечатлительная особа стала подговаривать всех наших женщин запасаться гречневой крупой, я промолчал. Ну, должна же быть у наших женщин хоть одна нормальная слабость? Опять же гречку можно есть и врачи рекомендуют.
А вот одна моя знакомая, когда от неё отчалил муж, стала скупать по магазинам мужские сорочки. Она даже мне хвалилась, что если её благоверный одумается и вернётся, она в знак примирения подарит сразу их все.  Представляю себе его глаза в тот торжественный момент. Не думаю, что после такого он захочет надолго задержаться возле неё.
Да, странные они… наши женщины, да и мы им под стать независимо от весовых категорий – уши развесили и верим в какие-то там чувства и ведём себя уж больно подозрительно. Если хорошенько вдуматься, то во всём этом столько надуманности, что начнёшь через себя пропускать всякие там свои ухаживания в молодости, и смешно становится. Ты ей: «Фа-фа», а она уши растопырит и вся такая единственная на всём белом свете и хочется только её. Ага, а на утро почему-то тянет на её подругу и она через неделю в душ идёт не с тобой. С кем, с кем? А ты его вообще первый раз видишь. Так мало того, он ещё приходит ночью в вашу спальню  и просит закурить. И как всё это можно называть любовью?
В чём смысл всего подобного? Ну, одни восторгаются походкой своих избранниц, другие глазами, третьи грудью, четвёртые поворотом головы… Идиоты! И ещё стихи читают наизусть, романтики хреновые! Общество недоучившихся медиков. А вот нельзя ли без всего этого?
Вот взять меня: нравятся многие, и порой кажется, что всех их люблю, но стоит им открыть рот и понимаю, что всё это мимо меня. Нет, так-то они все, как кони: копытами бьют и гривы по ветру, и удила грызут, и глазами косят от нетерпения, а присмотришься и начинаешь выбраковывать то одну, то другую. А у нас у мужиков с этим делом не заржавеет. Нам только дай повод, мы такого нагородим, что в результате все пойдут как пересортица. И к кому с претензиями обращаться? Этот небожитель, ну просто очередная фантазия разлагающегося человечества. Это только на нашей планете могли додуматься до того, чтобы много обезьян молилось одной и та почему-то находится где-то на небе. Абсурд! Кто мы после этого?
Да, куда не сунься – надуманности выше крыши. Одно дело, когда поиграли во всё это  и на исходную, так нет, некоторые додумались до того, чтобы из-за каких-то нестыковок  жизни себя лишать. Почему? Видите ли, она его бросила. Ну, и флаг ей в руки и в лицо гранату. Подумаешь, какая печальная история. Надо на всё смотреть трезвыми глазами. Осталось только бросить пить и лучше это сделать всем одним разом. Ах, да мы тогда просто разучимся праздновать красные дни календаря. Нет, ради некоторых праздников можно допустить кое-что из горячительных напитков, а вот, чтобы пить от безделья – это уже надо искоренять.
У нас в первом подъезде мужик так пьёт, что весь дом за него переживает. А почему? Так это наш старший, так казать комендант. Выбрали на свою голову, и теперь переизбрать не можем без его присутствия, а он зенки зальёт и спит себе. Хотели без него, а тут выяснилось, что Устав нашего жилищного товарищества не позволяет нам этого сделать. Надо переписывать сей документ, а желающих и не оказалось. А откуда этим желающим быть-то? Все какие-то зашторенные. Да, и что с нас взять, когда  власть пообломала всякими тарифами? Всё, что в наших силах, так это сновать туда-сюда, молотя землю пятками, отсчитывая на калькуляторах годы своей жизни. Ну, самые удачливые ещё могут один раз в год вырваться в Турцию, а в основном так: осень, зима, весна, лето и по кругу всё это из года в год. Скучно? Не то слово.
А как бывало по молодости: парус настроишь и прёшь по жизни до одури, а потом зазевался, влюбился и по будущему, как серпом по… Иногда ничего - терпимо и успеваешь даже один раз смотаться в столицу, чтобы воочию убедиться, что маленький лысый человечек ещё лежит на Красной площади. Кто такой? А это тот, который хотел всю планету утыкать красными флагами. Ага, утыкаешь её, когда на вкус и цвет товарищей нет. Разные мы и у каждого свои червяки в головах и вот эти самые «червяки» не хотят друг с другом знаться. Раз так, то границы на замок и все в ожидании следующей войны. А мы такие: пока не каплет с крыши, голову не задерём, а вот если польёт, то разу в набат, мол, пролетарии всех стран объединяйтесь. Ага, так они сейчас и кинутся с нами ручкаться – у них зарплаты выше наших раз эдак… в несколько и они давно уже одно ногой стоят в будущем. Это мы всё со своим прошлым разобраться не можем: то ставим памятники, то сносим. Вот из-за этого у нас и настоящего нет. А и откуда ему взяться, если у нас в крови – кивать на вчерашний день?
Тут одно, там другое… А когда жить? Непонятно ни черта. Сейчас все бросились обрастать недвижимостью. Банки от этой людской прихоти разжирели – того и гляди начнут капать жиром. Ну, люди, как бараны – все по одному маршруту тусуются и теперь все свои годы  тратят на приобретение, на благоустройство метров. Раньше всё подобное карман не натирало, а теперь только и смотришь, чтобы не обмишуриться. Дошло до того, что мозги стали слипаться. Вон один по этой причине попросил через газету тёщу удочерить. Другой вообще выдал, мол, на время отпуска отдам детей в добрые руки.
И вот на фоне всей этой нескладушки обязательно кто-то промелькнёт на каблуках, и ты уже на себя не похож. А вот ради чего? Ну, переспал в своих фантазиях с ней. Так что теперь костюм наглаживать? Тут ещё американцы вопят, мол, уже скоро всё случится. А вдруг бабахнет? Спасутся единицы и то, только те, кто на тот момент окажется в космосе. Ну, как уверяют учённые, это только продлит их мучения. А вот я бы хотел оказаться в их списках. Для чего? А чтобы убедиться, что вся наша суета здесь на этой планете не имеет никакого смысла.

                23. Наказ из будущего.

А что ещё остаётся делать, когда жара бесчинствует, а тут ещё какие-то обиды и непонятные рецензии. Когда мне их читать, а тем более от тех, кто мне уже безразличен? И чего люди хотят доказать? Я на счёт этого не заморачиваюсь,  да и если на всех отвлекаться, можно самое главное просмотреть.
Чтобы себя чем-то занять, а не просто валяться с Петровичем в обнимку на полу, обливаясь потом, решил немного помечтать. И вот, что у меня из этого получилось.
Представил себя на небе и как бы пишу письмо от туда той, что закрыла мне глаза своей ладошкой, когда пришёл мой час. Хорошая она у неё - тёплая. Вот так коснулась, задержала свои пальчики на моих веках и всё закончилось. Так-то оно так, да вот забыл дать распоряжения и душа не на месте. Смешно – на небе и душа не на месте.
Ну, достал лист бумаги и с большой буквы начал выводить:
«Во-первых, не торопись никого приводить в дом. Ничего, потерпишь. Что, значит, не сможешь? Ну, ты и… Всё тебя учить надо. Как только прижмёт, сразу в душ, а там что-нибудь придумаешь. Вам женщинам без этого никак нельзя. Нам мужикам проще – прищемил дверями и на бюллетень, опять же рукам раздолье: сплошные выходные.
Во-вторых, ничего из моих вещей не продавай. Много за них не дадут, а так, хоть какая никакая, а память. Придёшь с работы, шифоньер нараспашку, а там… Не дай Бог, узнаю – голову оторву. И потом, если там окажется слесарь, ну Бориска, который на тебя всегда как-то странно смотрел, попроси его заменить прокладку в кране на кухне. Я не успел.
В-третьих, этому Бориске не давай. Прокладка этого не стоит. Знаю, что расценки успели вырасти и, тем не менее, помни, что ты у меня ещё та «цаца» и никакая прокладка тебе в подмётки не годится. Так, и все торги отметём сразу в сторону. Квартира - это не рынок и не надо Бориску баловать. Ему за это ТСЖ зарплату платит. Ещё надо проверить, как он эту самую прокладку заменит. Вон в прошлый раз кран менял нам и я после этой морды всё переделывал. Где качество?
В-четвёртых, если придёт сосед из четвёртого подъезда за долгом, скажи, что я отдам. Вот устроюсь на новом месте и всё верну и даже с процентами. Будет ворчать, посылай прямиком ко мне. Тут у нас всё, как в аптеке: я ему деньги, он мне расписку. Кстати, если начнёт приставать, не расслабляйся. Он мужик настырный и руки у него крепкие, но под ногтями грязь. А она тебе нужна? Ты же у меня «чистюля». Кстати, ноги перед сном не забывай мыть.
В-пятых, будут звонить с работы - ты им так и передай, что я недоволен ими. Это же надо – такой большой коллектив, а на похороны принесли всего четыре гвоздики. Срамота! Намекни, мол, председатель профсоюза приворовывает. Потребуют доказательств, так они у меня все в общей тетрадке записаны, а сама тетрадка около библии в книжном шкафу лежит. Если заявятся за компроматом, в руки не давай – пусть конспектируют в твоём присутствии и под твою диктовку. С нашей доморощенной коррупцией только так, а то совсем распоясались.
В-шестых, под Новый год президент снова будет обещать «золотые горы». Так, голуба, плюнь ему прямо в его улыбчивый циферблат. Кстати, здесь, где сейчас я ошиваюсь, его ждут с нетерпением. У нас ходят слухи, что быть ему среди нас кем-то вроде среднего рода. Это же надо столько лет рулить страной и не знать, где у неё находятся тормоза. Безобразие!
В-седьмых, придёт моя бывшая. Как которая? Та, из-за которой паспорт испортил штампом, Передай от меня привет. Нет, из вещей ничего не отдавай. Она и так нормально прибарахлилась вовремя развода. Будет настаивать - дай в морду. Если увернётся, бодни головой и не скупись  в выражениях. Ей это только на пользу.
В-восьмых, не забывай проведывать могилку Петровича. Вот ко мне ходить часто не надо и вообще, как соберёшься, дай знать. Как, как? Придумай что-нибудь. Ты же у меня женщина начитанная, блин. Да, и не убивайся по мне сильно. Я с собой ничего сюда не взял. Кстати, будешь делать уборку в книжном шкафу, в третьем томе Пастернака лежит заначка. Так и быть возьми -  к восьмому марта купишь себе бутылку пива. Все-таки, какой никой, а праздник.
В-девятых, сходи в поликлинику и уточни диагноз, из-за которого я откинулся. Что-то мне подсказывает, что в заключение о моей смерти они чего-то там намудрили. Будут артачиться, пригрози судом. Я тут узнал и если надо будет, меня на пару деньков отпустят поучаствовать в процессе. И это… спуску им не давай – они свою клятву Гиппократу не сдержали – залечили, сволочуги. Им-то что - у них оклады, да всякие там подношения, а я натерпелся от их «милосердия» по самые помидоры.
В-десятых, детям напиши, что я их помню и пусть с внуками не тянут. Кстати, Егору так и скажи, если будет мотаться по бабам, здесь для таких особый режим. Какой именно? Информация не подлежит разглашению. Я и так уже тебе на два наряд вне очереди наболтал. У нас с этим строго – дисциплина. Чувствую, что тебе интересно знать, как тут у меня с женщинами… Говорю, как на духу – никак. Здесь голова занята совсем другим. Чем? А вот придёт срок, и всё узнаешь сама. Нет, сказать не могу, а то будет тебе не интересно.
В-одиннадцатых, есть информация, что в будущем году начнётся война. Опять американцы будут воевать сами с собой: Юг, против Севера. Нашим всем передай, чтобы не ввязывались. С нас хватит Кавказа. Кстати, Создателя видел только из далека. Он совсем не похож на Бога. Какой-то менеджер по продажам с завышенной самооценкой, но мы его всё равно слушаемся. Конечно, какие-то попытки были его свергнуть. И ты знаешь, кто отличился? Наш Ульянов. Стоило предать тело его земле, и он тут так развернулся – хотел залезть по привычке на броневик, но здесь совсем другая техника. Соскользнул. Вот и ходит теперь весь обиженный и всякий, кто похамовитее его на нём воду возит.
В-двенадцатых, подружился здесь с декабристами. Они до сих пор в трансе – не могут никак понять, почему у них тогда на Сенатской площади ничего не получилось. Мы их всем обществом успокаиваем, но пока безрезультатно. Кстати, Пушкин Александр Сергеевич сильно сдал, но порох в пороховницах ещё есть – буквально вчера написал новую поэму про Россию. Читал вслух. Мы слушали и плакали. Особенно отличились Ельцин и Брежнев. Они здесь совсем другие и искренне любят народ и животных.
В-тринадцатых, в церковь не ходи. Я ещё при жизни догадывался, что это явки наших «особистов». Здесь их у нас не любят. Ну, кто попадает из их ведомства на небо, Создатель сразу же красит синей краской. Сплошные Аватары кругом – я и не думал, что их так много. Да, телевизор не включай. Береги зрение и больше читай».
Когда всё это выплеснул на бумагу, ещё раз просмотрел текст, подправил грамматику, сложил всё это в конверт и написал на нём так: «Оттуда – сюда» и подпись: «Твой Виктор, а ныне раб Божий…»
Повертел в руках письмо, и реалии как-то меня сразу обступили, и первая мысль такая заскреблась в голове: «Странно – никого у меня ещё нет, а с того света уже послание состряпал. К чему бы это?»

                24. Как нам хочется…

Вот именно, что хочется и чтобы обязательно всё начать с «белого листа» и память отключить, и прошлое переписать в свою пользу. Так бы и ничего, а тем более такая цель нарисовалась, но хорошенько подумаешь, когда эмоции улягутся, и всё становится на свои места: и ты уже, как все, порочен и необуздан в своих желаниях, а самое главное продолжаешь мечтать о бесконечности и даже хочешь попросить прощение у всех тобою обиженных. Вот-вот, а как глянешь на все эти лица, подправленные летней жарой, и будто кто тебя подменил, и мысль гвоздём царапает твой мозг: «И вот с ними я совсем недавно хотел бежать в сторону горизонта? Абсурд!»
И, как правило, кто-то обязательно выпустит коготки и захочет укусить тебя за мысли вслух и приплюсует, пользуясь односторонней связью в «мировой паутине» свои пороки к твоей биографии или напридумает такого, что Адольф Гитлер в сравнении с тобой покажется простым дворником на Арбате. Да, пожалуйста! Если это насчёт меня, то можете даже пару фраз ввернуть по поводу моего возраста. Кстати, у меня к нему никаких претензий нет. Ну, если кого-то это сильно задевает, и он в который раз делает на моих годах акцент, мол, состарился и всё такое, то пусть знает, что мне нравится быть таким: подвижным и ироничным. В этом ничего плохого нет. И потом у меня есть хорошее качество – я из кровати в кровать не прыгаю. Почему? Так у меня же диван. Замечу, что очень удобная вещь – столько вариантов: и так, и так и даже вот так. Что, не верите? Зря. Вот именно сейчас в моей интонации напрочь отсутствует всякий намёк на иронию. А вы рискните – приобретите и опробуйте на практике, а потом и вступайте со мной в дискуссию. И, тем не менее, это моё личное мнение, на полу удобнее. Вон мы с Петровичем, как растянемся во всю длину, и так хорошо становится, что так бы и лежал себе целыми днями. Ага, полежишь тут, когда то один позвонит, то другой.
На днях одна знакомая позвонила и выдала вот это: «Спасибо всем уродам, которые повстречались на моём пути». Ну, там ещё попутно всякие гадости насовала в уши. И чего она хотела от меня? Если навесить своих «собак» на моё щупленькое тело, то мне это абсолютно не надо. Знал бы вовсе не подошёл к телефону. И что ещё удумала: свою порочность мне подарить с барского плеча, мол, мог, но не захотел. Да хозяин барин, а тем более у неё через слово матерный оборот следует… И зачем мне, человеку с двумя не законченными высшими образованиями, это «золото»? Я сам могу по «фени ботать», как выражаются граждане «зэки». И потом с этой особой у нас практически нет точек соприкосновения. Постель? Это вообще не обсуждается. Я боюсь подхватить что-нибудь долго лечащее. Даже на работе стараюсь не здороваться за руку с коллегами. Кстати, у меня и привычки такой нет, чтобы слюнявить друг друга. Нет, у женщин это на первом плане. На то они и женщины. Главное, чтобы не забывали о гигиене, а то потом будут по поликлиникам не шастать.
Тут с одной особой возникла у меня дискуссия о роли мужчины в отношениях с женщиной. Собственно, я и раньше стоял на позициях того, что никто, ничего, никому не должен. Ну, а как по-другому, если два совершенно чужих человека начинают строить друг другу глазки? Где глазки там и всякие фантазии. Вот-вот, а почвы под ногами и нет. Её нет, но один чёрт придумывают всему этому продолжение, и вот уже он в костюме, а она в свадебном платье. Для чего нужна такая спешка? Что, много лишних денег? Так раздайте неимущим. В такую жару им хуже всех – мрут, как мухи.
Так вот, эта особа таким высоким слогом попёрла на меня, что я даже стушевался. Во-первых, стала своим «бельём» размахивать, мол, непорочная она. Да мне по-барабану – какая ты и если что-то и есть в тебе такое, то к этому я лично не имею никакого отношения. Во-вторых, у нас так: к чему стремишься, то и получаешь. Эта получила опыт. И чего ради орать на всю «мировую паутину», что всё это наговор? Ей бы дурёхе радоваться, что без потерь всё обошлось, так она ещё в дискуссию полезла. Нет, хорошего собеседника я готов сутками слушать, но тут-то без году неделя, как медалисткой стала, а из себя невесть что корчит. Да у нас таких орденоносцев, как она, толпы, а один хрен всё разваливается в стране. Вопрос: «И на кой они нам все?» Я ей всё это и выдал. А почему? Так и она, и я по-разному смотрим на одну и ту же проблему. К примеру, двое разбежались, и каждый зажил своей отдельной жизнью. Красота? Да. А эта особа потянула на мужика, мол, поступил неправильно. Ну, и за что она так на него, а тем более со своим «уставом»? Вот хочется ей быть правой. Да, ради Бога, только сначала наведи порядок со своей жизнью, а потом выправляй других.
Уже все про всё знают: и что все мужики – козлы, и только из-за них у нас ничего в стране не ладится, и что… Я так скажу: раз всё так плохо, что-то здесь не так. Ну, и полез разбираться и разобрался. Оказалось, что эта воинственная особа до сих пор пытается перед кем-то там извиниться за свои поступки. Святое дело, но когда капнул поглубже, то картина нарисовалась не такая радужная, как показалось в самом начале. Все её извинения свелись к какому-то бреду. Приплюсуйте сюда  то, как она своими ножульками истоптала окружающую среду и теперь если приспичит негде будет свою задницу пристроить никому на её территории.
Я ей всего три предложения сказал, а она два листа накатала. Тоже мне Дарья Донцова нашлась. Это как надо ей себя любить, чтобы своё будущее из пальца высосать? Значит, не зря медальку ей вручили – далеко пойдёт, если научится принимать жизнь не только так, как ей хочется, а как должно. Есть вещи, которые, если их неправильно воспринимать, начинают сопротивляться, а от этого и ссадины и синяки, и ушибы, а то и вовсе душевные расстройства. Ну, и зачем повторять горький опыт тех, кто так и не научился различать «белое» от «чёрного»?
А расскажу я вам вот эту историю. Ну, так для лирического отступления. Работал у нас вахтёром один мужичонка. Так человек, как человек, но одинокий и от этого часто срывался и пил. Что уж и как у него там произошло в жизни, я не интересовался, а вот однажды задержался на работе и уже собрался домой и внизу на выходе вижу, что этот «номенклатурный страж» из своей подсобки выводит женщину… Нет, всё же не женщину, а бабу и вся она такая, как пачка маргарина, что я даже испугался. Она, значит такая спокойная, а он весь на шарнирах возле неё и улыбается, мол, хорошо полежали. Он её за дверь и ко мне такой усталый с разговором. А какой у меня с ним может быть разговор, если я после работы, а он после секса? И вот этот «гигант» начинает мне хвалиться:
- Три раза и все без перерыва. Уложился в регламент.
Я молчу, ибо такого растрачивания себя  никогда в своей жизни не допускал. Он слюни утёр и дальше травит:
- Ты не смотри, что она такая… большая. Арнольдович, она же метиска. Понял? Это такой темперамент, что…
Я продолжаю молчать, а сам думаю: «Во, как мужика одиночество скрутило  - с любым готов поделиться своей радостью в области секса».
- А у тебя были такие? Вот, а ты попробуй… недорого. Я и телефончик черкану. Не боись - у неё и справка имеется о стерильности.
«Странно, что он об этом заговорил. У меня, к примеру, целых две справки из психушки и все они липовые, ибо написаны с потолка. А как иначе было им поступить, если приходилось лечить здорового человека? Эти эскулапы, чтобы оправдать затраты государства на своё содержание и не на то способны» - размышлял я, а вахтёр всё говорил и говорил.
Ну, потом я всё-таки сумел отбиться от него. Такой разговорчивый, гад… Пришлось соврать ему, что опаздываю на свидание. Поверил. А почему? Да добрый он. А вот какой я? Историю эту рассказал и кто я теперь после этого? Вот такие вопросы всё чаще стали ко мне приходить наедине. Сижу сам с собой и гоняюсь за обрывками мыслей. Что это такое знает тот, кто уже попадал во всё подобное. В двух словах состояние это не опишешь, но чувство вины нет-нет, да и возникнет, а потом головой тряхнёшь и понимаешь, что, если по серьёзному, то прав. И не потому, что так сам решил… Здесь всё гораздо сложнее, поскольку рассказывая чужие истории, даёшь возможность всем, ну и самим героям, увидеть всё происшедшее как бы со стороны. Где-то с иронией, где-то с болью, но всё это идёт от души и если всё так, нет смысла бросать в меня камнем за это. Ну, и если даже кто-то сорвался и бросил, пусть это так и останется. Зачем ломать историю из-за какого-то камня?
Конечно, можно измениться и стать таким как многие и не различать разницу в словах «грязь» и «грех». Но, что тогда со всеми нами станет? Если  со мной не согласны, значит, зря  своё время потратили на мою писанину. Ничего вы и не поняли… Как показывает практика, уже через день-два наши дороги разойдутся.
Собственно, это и случилось с той особой, что захотела одним мановением волшебной палочки стать непорочной. Замахнулась, девонька, да потянула рученьку. Её-то она вылечит, а вот то, на что замахнулась, так и останется на том же месте.
А вчера иду, размышляю о своём и не заметил, как прошёл мимо дома. Оглянулся и глазам своим не поверил: сияет пятиэтажка светом сказочным и так захотелось жить и людям помогать, и просто подсказывать им, куда и как идти дальше. Постоял и вспомнил, что Петрович у меня сидит взаперти некормленый. Нехорошо. Мы же в ответе за тех, кого приручили.


                25. Гороскоп от…

Нет, а чем я хуже других? И потом, я же без денег предсказываю, и знаете, пока ни одного попадания «молоко». Если уж задумали меня «возводить на костёр» за это, для начала выкладывайте доказательства против меня, а уж потом спичкам волю давайте. Думаете, что побегу? Вот чего-чего, а этого от меня не дождётесь. Вы лучше конкретизируйте свои обиды, а то через какое-то время накатит на вас, мол, неправильно всё это и надо было отнестись ко всему написанному с иронией, а не губы надувать, да возврата к прошлому уже нет. Я же не стою на месте: сегодня здесь и с вами, а завтра уже с другими и вон там, где вас нет. Ну, вот таким уродился и если оглядываюсь, то только для того, чтобы удостовериться, что все, кто из моего прошлого, ещё живы.
Ладно, засуньте свою нервозность в пакет для мусора и живите себе дальше, подпитываясь из «мировой паутины». А вдруг опять кто-нибудь клюнет на ваше обнажённое тело? Шучу, шучу, а то снова статусы запестрят всякой ерундой.
Когда на термометре «+38» и начальство вдруг засобиралось в Египет по горящей путёвке, в самый раз себя чем-нибудь занять. Кстати, эти дурни каждый год от нашей жары едут на юг. Надо на Север или на худой конец в Питер. Вот что значит стадное мышление.
Вот я не из их упряжки, да у меня и оклад так себе, а поэтому, как только они за порог нашего учреждения скакнули с чемоданами наперевес, я и решил, немного по практиковать и сунулся к «звёздам». Знаете, они добрыми оказались и не прогнали и столько мне про всех нас выложили, что я чуть «с катушек не съехал».
К примеру, «Рыбам» на ближайшее время выпало следующее: «Горбатого могила подправит, только не следует этому сопротивляться». Меня такой прогноз не обрадовал. Как почему? Я же и есть представитель этого знака Зодиака. Ну, посчитал своим долгом обратиться к небесным светилам за разъяснениями и если потребуется, то и опротестовать их прогноз и тут меня осенило, что всё правильно – так оно и есть. Интересно то, что и за доказательствами не надо было никуда ходить – всё рядом. Дело в том, что язык – враг мой. Скольких я хороших люде потерял уже в этой жизни из-за него. Как, как? Ляпну что-нибудь или напишу и всё… отстраняются. Ну, не нравится людям правду о себе слышать. Чего-нибудь сделают в своей жизни не так, а вид делают, что всё это в порядке вещей. Ага, такие пушистые и в белых перчатках, а тут я со своей откровенностью, мол, ничего страшного и всё такое, только больше так не поступайте. Вот, а они «хвостом» вильнут и прочь. Жаль. Конечно, надо мне меняться, только, кто тогда будет им говорить правду? Сами-то они промолчат. Выходит, что меня - горбатого только могила и подправит… Ну, туда мне ещё рановато, а поэтому погожу пока.
Вот к «Водолеям» у «звёзд» совсем другой подход и прогноз очень полезный, поскольку предостерегающий: «Аккуратнее с деньгами. Они фальшивые». Да я бы за такой прогноз мне расцеловал бы первого попавшегося мне на улице. И мужчину? Ну, куда деваться и его тоже, раз уже сказал.
Кстати, нашему председателю профсоюза кто-то на сдачу на рынке сунул фальшивую сотенную купюру. Та пришла на работу и в буфете решила ею расплатиться за газировку, но там у нас Зинаида. Этому Церберу в юбке в самый раз работать в Министерств финансов – она на ощупь определила, что сторублёвка палённая и устроила нашей общественнице скандал. Милицию решили не вызывать и на глаза председателя профсоюза прилюдно ту злосчастную сторублёвку сожгли. Эта, значит, купюра горит, а председатель профсоюза извивается в крепких руках нашей горы-бабы. Да, Ирина Анатольевна своё дело знает отменно и если кого обнимет, то лучше не рыпаться. Ну, Зинаиде за бдительность объявили благодарность в устной форме. Осталась довольна, а ту и я себя проявил, узнав, что виновница сожжения ассигнации родилась под знаком «Водолея». Слово в слово передал председателю профсоюза совет «звёзд». Та в истерику, мол, почему так поздно. Пришлось пожурить нашу общественницу, а заодно вскользь напомнить ей, что в рабочее время нехорошо шляться по базарам.
После этого случая всё наше «перьевое войско» потянулось ко мне за предсказаниями. Вот тут я и развернулся, как знамя на ветру впереди полка. «Козерогам» выдал без промедления: «Оставайтесь там, где вы сейчас находитесь. Это всё же лучше, чем ничего». Кстати, та, что подговаривала всех остальных наших женщин запасаться совсем недавно гречневой крупой, услышав этот прогноз, заявила, что ей по барабану и где хочет, сколько и когда будет решать сама. Я и не собирался с ней спорить, и не надо было так орать,  как будто её лишают девственности в тесном трудовом коллективе. Уже на следующий день её с переломом обеих ног поместили в больницу. Настырная женщина – решила спрыгнуть со второго этажа на спор. На кону были хорошие деньги. Конечно, она спрыгнула и спор выиграла и теперь выигрыш полностью покроет её лечение. Молодец, женщина! Принципиальная. Одним словом, чистой крови «Козерог».
Следом за «Козерогами» настала очередь «Стрельцов». С этими всё просто: «Прицеливаясь, закрывайте оба глаза. Сегодня вам лучше промахнуться». Вот это я понимаю – позитив и пожелание на доброе продолжение после воздержания. Этот бы прогноз нашим российским киллерам, а то прямо не продохнуть от их работоспособности.
А здесь лучше детям до шестнадцати лет свои глаза не напрягать. Речь пойдёт о «Скорпионах», а представители этого знака Зодиака, если верить их откровениям ещё те прикольщики. Видно, за это «звёзды» их и любят и оберегают, а отсюда вот такая забота об их завтрашнем дне: «Противопоказан онанизм. Дайте рукам своим выходной». Под этим знаком подписался только наш вахтёр. Нет, его понять можно, а особенно, когда сутки через двое в течение долгих месяцев провожаешь глазами мимо себя такое количество женских ног. Это какую надо силу воли иметь, чтобы свои желания держать на поводке. Конечно, потом можно оторваться на метиске по вызову, но всё равно это испытание не для каждого. Что касается меня, то всё равно наши женщины самые лучшие на земле. Я когда нахожусь в хорошем настроении, всех их называю девчонками. Им нравится – они млеют. Ну, а если у меня на душе всё нейтрально, то только коллегами. Ничего проглатывают.
После «Скорпионов» у нас по списку следуют «Весы». Тут звёзды не стали заморачиваться и посоветовали представителям этого знака Зодиака заняться инвентаризацией имеющихся запасов. Как именно? Да элементарно: перевесить все сыпучие продукты. Я ещё от себя добавил, что скоро в их личной жизни настанут перемены к лучшему. Ой, сколько благодарностей было всунуто мне в уши, а одна самая смелая даже коснулась меня своей коленкой. Ну, прямо приглашение к тому, чтобы расстаться мне со своим одиночеством.
Так, а вот «Девам» небесные светила указали на то, чтобы незапланированную беременность лучше всё же перенести на осень. А как это сделать, если уже окучили  и что-то маленькое лупит пятками по животу изнутри? И этой счастливицей оказалась наша Верунья – вчерашняя выпускница одиннадцатого класса. Вот беда так беда. Когда этот прогноз озвучил, она так на меня посмотрела, будто это я отец её ребёнка. Коллектив не сговариваясь встал на мою сторону и потом эта малолетка не в моём вкусе – слишком тонка в талии и мне бы кого постарше и потом не гожусь я в «спасатели». Не умею растить чужих детей. У меня сразу возникает желание отправить их из страны за рубеж и это несмотря на то, что стеснёно в средствах на собственную жизнь.
Ну, нашей «горе-бабе» как мог мягче разжевал совет «звёзд», мол, не подавитесь – большой кусок не для вашего рта и потом вот ещё это: «Подумайте, прежде чем глотать». Выслушала меня аномальная женщина и так долго не отходила, что я уже и не знал, чего от неё ждать. Я же видел, как она в буфете обнимала нашу общественницу и мне этого сильно не хотелось. Пришлось ещё раз повторить прогноз «звёзд» для представителей знака «Львов». Ирина Анатольевна ещё больше набычилась. Я уже в туалет захотел, а она всё стоит и не уходит. Тогда я сказал, что больше ничего добавить не могу и прошмыгнул мимо неё в туалет. Пробыл там минут пять, а когда вышел вот такая картина предстала пере до мной: эта особа вся синяя руками машет, как регулировщица, а наши женщины вокруг неё бегают с разинутыми ртами. Жуткая картина, а тут ещё до меня дошло со слов очевидцев, что эта «гора-баба» стащила у кого-то со стола кусок рулета и решали втихаря его сглотнуть. Не получилось – рулет встал в горле и теперь не вдохнуть, не пёрнуть. Я быстренько сообразил, что делать и головой этому монументу в живот со всей силы. Помогло. Но тут новая напасть – эта обжора накинулась на меня с упрёками. И снова коллектив встал на мою сторону.
Я торжествовал. Ещё немного и меня могли просто взять и подбросить под потолок. Ну, это было бы ни к чему, а тем более учитывая высоту потолков в нашем учреждении, это закончилось для меня, скорее всего, плачевно.
Чтобы сбить эйфорию с коллектива тут же перешёл к «Ракам». Я громко зачитал по блокноту: «У вас  всё хорошо. Ну, подумаешь, сгорел телевизор и в холодильнике пусто. Это же не смертельно». Меня дослушали до конца затаив дыхание. В этот момент я почувствовал себя Сталиным, стоящим на трибуне Мавзолея в Москве. Не хватало только Лаврентия Павловича для полноты ощущения. И только я про это подумал, как сзади кто-то часто задышал мне в затылок. Оглянулся. Боже мой, какой взгляд из-под очков! Ну, точно Берия только в юбке. У меня всё внутри похолодело. Я даже с первого раза не признал нашу тихоню. Ещё сбил меня этот запах. Мне почудилось, что так пахнут палачи после своей работы. Я затравленно повёл глазами по коллективу. Ни одного сочувствующего лица. Мне стало окончательно плохо – зачесались пятки и задница.
И тут на моё счастье в дверь нашего отдела толкнулась милое создание с такой пуговкой вместо носа. Ещё я обратил внимание на то, что под блузкой на ней ничего не было, и соски двумя тёмными пятнышками упирались в ткань. Она улыбнулась и спросила, оценив обстановку по-своему:
- У вас, что оргия? Нехорошо, коллеги… Все на одного… Мужчин надо беречь!
- Да-да, - я согласно закивал и потянулся своим щупленьким телом навстречу её тёмным пятнышкам на уровне груди.
- Виктор Арнольдович, вы это серьёзно? Это омерзительно! Это, ни в какие ворота не лезет… - её голос завибрировал.
Я взял себя в руки и спросил:
- Вы это о чём?
Она стушевалась ибо начавшаяся игра тут же оборвалась и ей пришлось из себя выдавить вот это:
- Ну, прямо пошутить нельзя, - и скрылась за дверью.
Тут я обернулся ещё раз, чтобы удостовериться, что там уже нет Лаврентия Павловича… в юбке. Никого. «Наверное, почудилось» - подумал я и чисто на автомате произнёс прогноз для «Близнецов»: «Светила небесные советуют вам выспаться, и если вы даже опоздаете к налу рабочего дня, вас поймут и простят».
За моей спиной раздался тихий голос: «А что у вас есть на «Тельцов»?» Я оглянулся. Что за чёрт – Берия в юбке всё ещё был там. Нервными движениями нашёл нужную страницу в блокноте и зачитал:
- Можете помечтать. Один чёрт ничего из этого не сбудется.
- Опять облом, - голос за моей спиной стал ещё тише.
Я перевёл дыхание. И как только я сразу не раскусил эту тихоню. Размечталась. Представляю себя в её объятиях. Это же союз удава и  котёнка. Господи, и откуда, только ты из выковыриваешь таких?
Когда эмоции улеглись, доложил «Овнам» о том, что их ожидает. Это прозвучало так: «Подальше держитесь от колющих и режущих предметов. Они сегодня готовы изменить вашу внешность».
Есть у нас в коллективе одна особа, которая постоянно себя подправляет. в этот момент она как раз выщипывала себе брови. Рассматривая своё мурло в карманном зеркальце. Вы бы видели, как погрустнели её глаза. Ну, все сразу бросились её успокаивать, мол, отложи реконструкцию до следующего раза.
- Ну, почему? – она хотела продолжить на зло «звёздам» приводить себя в порядок.
Я кивнул на Ирину Анатольевну и сказал:
- Вот она не послушалась и что из этого получилось?
Все согласно закивали и разбрелись по своим рабочим местам. Было ощущение, что жизнь замедлилась. Уже никто никуда не спешил, ибо все про всё знали про себя за раннее и просто находились в состоянии ожидания. Мне стало так одиноко среди них всех, что захотелось забраться на стол, снять штаны и пропеть басом, если получится, похабные частушки. Душа требовала экстрима.

                26. Штормовое предупреждение.

Да, это лето припасло для нас достаточно сюрпризов. Казалось бы, время отпусков, сжигание жиров, разлад каких-то там сентиментальных романов, если хотите даже разжатие страстных объятий без всякого обещания на продолжение и нате вам - вот такая жара с всякими аномальными перегрузками по линии матери-природы. На фоне всего этого уже не обращаешь внимание на всякого рода провокации.
Как-то еду по делам в центр города. Автобус набит до отказа. Вижу, одна особа приятная на ощупь пытается протиснуться между двумя телами мужского рода. Она вся в движении, а эти двое стоят к ней и тот, и другой спиной и такие безучастные ко всему происходящему, что глядя на эту сцену, понимаешь, как тяжело нашим женщинам жить на этом свете. Эта дама в какой-то момент застревает между молодцами и начинает извиваться. На её лице такими большущими буквами и мне так показалось, готическими прописано неудовольствие. Долго так продолжаться не могло и женщина заявляет:
- Мужчины, вы или пройдите, или повернитесь… как-нибудь.
А куда тут проходить, если все слиплись телами настолько, что через одежду ощущают что и на ком одето из исподнего? Эти двое, видно воспитанные на литературе нержавеющих классиков и накаченные в качалках советского периода, начинают одновременно поворачиваться. Это несколько затрагивает интересы их соседей и по салону автобуса ползёт недовольное ворчание. Молодцы не реагируют. Зажатая же женщина вскрикивает, ибо теперь ей не то, что говорить, дышать удаётся с трудом. Она умоляюще смотрит в лицо одному и пытается второго, к кому стоит спиной от себя оттеснить своей «пятой точкой». Мне захотелось даже крикнуть в её защиту: «Дайте свободе одинокой женщине!» Хотел, но не крикнул, да и она вдруг с такой интенсивностью стала извиваться между мужчинами, что у меня челюсть отвисла. Видно ей этого показалось мало, и она упёрлась руками в того, кто находился к ней лицом. Тот воспринял это нормально – улыбка прошмыгнула на его лице. Кстати, по отсутствию обручального кольца на руке я и определил, что она ничья. Так вот эта свободная особа вдруг оказывается в ситуации несвободной, ибо молодцы продолжают её зажимать теперь уже своими торсами. И вот ей всё-таки удаётся протиснуться. Не проходит и минуты, как она охает и начинает обратное движение. Один из мужчин размыкает рот и спрашивает:
- Женщина, вы, куда на этот раз засобирались? У меня такое ощущение, что вы хотите познакомиться… Василий, - произносит он, называя своё имя.
- Дурак ты, Вася, - особа так на него посмотрела, что мне стало жалко парня. – Я пакет с продуктами на передней площадке забыла.
Я мигом оценил её обратный маршрут, а там море голов и тела, плотно прижатые друг к другу. Мне стало жалко эту растрёпу. Ну, потом я представил её, как нормальный мужик, без одежды в тесном кольце распаренных тел. Конечно, если бы не моё удачное месторасположение, а я стоял на таком возвышении, для дополнительных сидений на задней площадке автобуса, ничего этого с моим ростом я бы не видел, но тут такая панорама. Приплюсуйте к ней мою фантазию, и вы меня прекрасно поймёте, что поездка становилась увлекательной и это несмотря на будничный день.
Так вот эта дама ценой неимоверных усилий протискивается обратно, откуда, только что следовала, там с кем-то цапается, хватает свой пакет и начинает давать задний ход и вследствие чего опять оказывается зажатой между двумя молодцами. Первая её реакция такая:
- Разве вы ещё здесь? Вы что сговорились?
Второй из мужчин не выдерживает и отвечает:
- Ага, у нас тут явка, а вы, как цветок в проруби мешаете нам сосредоточиться.
Ну, потом уже на последнем дыхании женщина пытается их обозвать маньяками и что только в этой стране, такие как они свободно разъезжают в общественном транспорте, и что нет ни на кого управы, и что всё так плохо у нас, что пора брать вилы в руки.
Когда всё так весело и это невзирая на призыв всем срочно вооружаться вилами, вдруг в колокол ударяют синоптики. И это в самый разгар лета. Куда только Создатель там смотрит? Совсем от рук отбился – обленился. Так вот, эти прогнозисты пускают бегущую строку по всем каналам, что на наш городишко движется буря, а это штормовое предупреждение и тут некогда разводить дискуссии по поводу того, кто и сколько украл из бюджета.
Наше ведомство, поскольку имеет дело с кипами бумаг, принимает решение - все листочки и бумажечки отныне хранить не на столах, а в столах, а для пущей сохранности всё под замок. Нам так начальство и довело до сведения, что утеря хотя бы одного листика, грозит всякими неприятностями вплоть до увольнения.
Ну, со мной проще – я военнообязанный и понимаю слово дисциплина и совсем другое дело, когда речь заходит о нашем «перьевом войске». Эти копуши, досконально изучившие домашний быт, на своём рабочем месте, увы, не смогли блеснуть пониманием, вследствие чего упала производительность труда, и показатели нашего отдела поползли вниз. Их счастье, что не было войны, а то бы их просто взяли и расстреляли, или отправили на перековку в бордель. В наше же время им просто объявили выговор и только почему-то в устной форме.
Вот-вот, в устной, а где-то на западе твоей Родины уже бушуют ураганы и чиновники в срочном порядке пакуют чемоданы на всякий пожарный случай. Эти пекутся о своей шкуре, а простой мужик об урожае, который на корню по совету соседа продал перекупщикам. Эти, как вороны слетели с гор, нынче земля орлов не рожает, и водят носами – им по барабану, что погода слопала их дивиденды и поэтому мечут молнии. Они своё вернут – у них это в крови. Потребуется пальнуть? Пальнут. Надо будет взорвать? Легко. И кто сказал, что они самые добрые в этой стране? Поэтому, то тут, то там возникают конфликты на этнической основе. Делят Богов и землю – всё делят и даже то, что раньше никогда не делилось. Математики, мать их. Всё бы и ничего, да вот так и норовят свою ложку дёгтя сунуть в нашу бочку мёда. И кто им помешает это сделать, когда разобщённость взяла нас всех в рабство? Наши доблестные стражи правопорядка в кокардах и при погонах перед ними как один все с протянутой рукой. Это называется кормлением. Когда руки протянуты, некогда нажимать на курки. Отвыкли следовать присяге, да и саму присягу давно втоптали в грязь, превратившись в «оборотней».
Вон наш участковый – хороший мужик, но если что-то в районе начинает назревать, он тут же уходит на больничный. Башковитый малый, а самое главное – знает, где упасть, чтобы не попали в него ненароком.
Прошлой зимой его сынуля-переросток с друзьями залезли в квартиру к одной пенсионерке. Чего уж там они с ней делали, никто не знает, но бабуленция зачастила к местному гинекологу. Пошёл гулять слух, что у пенсионерки обнаружилась запоздалая беременность. И откуда, только она в ней образовалась? Неужели пацанва порезвилась? Кстати, бабуленция настолько была потрясена их «визитом» что не смогла даже под диктовку написать заявление в милицию. Не смотря на это, репутация участкового всё же пошатнулась и он, чтобы в глазах общественности не прослыть эдаким никчемным папашей, взял дрын и отходил своего сопляка, приговаривая при этом так: «Бью не за то, что сделал, а за то, что получилось». Ну, Макаренко! Ну, чёрт!
Собственно, когда стоит аномальная жара, люди способны и на большее и случай с бабуленцией это семечки. Наука под всем подобным подводит черту, а к ней к этой черте вот такой вывод, мол, человеческие микросхемы просто текут. Когда такое через одного, хоть на улицу не выходи. Конечно, некоторые пытаются на ходу перестроиться, и вот тут из нас лезет наружу всякая чушь.
К примеру, моему соседу с нижнего этажа приходит письмо от старшеклассницы и в нём без единой грамматической ошибки та пишет, что жизнь для неё потеряла смысл… Интересно, из-за чего бы это? Оказывается, эта дурёха с почти оформившейся грудью влюбилась в этого старпёра. Ну, тот понятное дело – растерялся, и давление стало вести себя как-то уж совсем нехорошо. Он ко мне, мол, ответь ей, будь другом Арнольдович. Я ему:
- И рад, да рука не поднимется… Она же дитё…
- А ты прикажи ей… своей руке, - советует мне сосед и так ласково смотрит, а у самого слюни текут от перевозбуждения.
Я ему втолковываю:
- Мне уже лет много. Зачем ребёнка баловать вниманием? Опять же все мои аисты давно перемёрли от ранних заморозков и теперь мысли мои о другом.
- О чём?
- О вечном.
Отказал ему напрочь и этот романтический дедок решил сам в этом поучаствовать и такую кашу заварил, что старухи к подъездам стали по вечерам выходить на «политинформацию» с подкрашенными губами. Это же так интересно, а самое главное необычно: он и она. Одному осталось чуть-чуть и вспорхнёт на небо, а эта только-только по Интернету увидела, как надо делать детей по-взрослому. Сосед, смотрю, стал по утрам бегать вокруг дома. Думаю: «Зацепило деда» и тут нате вам, где-то дня через два ему вызывают карету «скорой помощи». Этот «марафонец» не вписался во время пробежки в поворот и угодил головой в палисадник, а там была такая оградка, как на кладбище. Одним словом, с сотрясением головного мозга забрали дедушку в больничку. Через неделю новость пришла, что сосед мой лишился рассудка.
А у нас у мужиков всегда так: или всё, или ничего. Вот теперь у моего соседа в башке – «ничего». Наверное, так и век свой закончит в этом состоянии. Я как представил себя на его месте, стал на работу за час раньше приходить. В коллективе сразу же отреагировали на мой трудовой порыв и даже от чрезмерного усилия пустили гулять слух, мол, у меня «сформировались отношения» с… Вот тут они явно перегнули, ибо крутить романы в столь ранние часы, да ещё в нашем учреждении, ну просто мне не в масть. Они, что же не спросив, меня подложили под вахтёра, этого любителя метисок по вызову? Я уже хотел было устроить им бойкот, но тут объявили о приближении шторма. Все, как по команде переключились на него.
Кстати, на этот раз синоптики не обманули народ - ошиблись только районом. Вихри прогулялись по соседней территории, а у нас даже не капнуло. Что и следовало ожидать - жара усилила натиск, и мозги у людей потекли. В новостях появилась информация, что с крыши девятиэтажного дома двое мужчин спрыгнули с крыши. Следствие установило, что причиной этому послужила безработица. Ха, а у нас в ТСЖ требуются дворники… Странные какие-то самоубийцы пошли. Вот теперь их родные залезли в долги, чтобы закопать своих  не состоявшихся «кормильцев».
Я представил себя безработным и странное дело, мне вовсе не захотелось прыгать с крыш или нырять в реку с грузом на шее. Уж как-нибудь я бы выкарабкался бы из этой ситуации.
Да у меня всё, как у спартанца: утром чашка чая, в обед «перекус», на ночь стакан кефира. Вот Петровича я балую: утром кефир, а потом, как придётся. Иногда подсаживаю его на соседний балкон, а там рыбка вялится и он лакомится солёненьким. Знаю, что нехорошо поступаю, но пока сходит с рук моему котяре, а может соседи просто любят животных.
Нет, с кризисом надо что-то делать. У нас одна старуха со второго подъезда у кошек и собак отнимает куски. Она отбирает, а по телевизору всякие кулинарные шоу крутят. Такое ощущение, что они там давно уже с Земли эвакуировались на другую планету: то кетчуп расхваливают, то майонез. А недавно один неврастеник ляпнул на всю страну, что после таких передач чувство голода притупляется. Если следовать его логике, то после просмотра криминальных передач, у рецидивистов пропадает всякий интерес браться за старое. Вот-вот, верится с трудом.
У нас буквально вчера поймали педофила за руку. Этот извращенец охотился на котят. Когда его взяли, у него за спиной оказался целый мешок мяукающей молодёжи. Наш участковый, не сходя с места, расколол его по семи эпизодам. Непонятно только - зачем ему котята?
А в соседнем доме муж откусил жене нос в порыве ревности. Он потом объяснил так своё поведение, мол, слишком часто на неё засматривались  мужики. Ну, не дурак? Теперь на неё ещё больше буду глазеть, поскольку нас всех подобное притягивает, как магнитом.
Да, пришли другие времена  и полетели носы в мусорку. Помню, когда только-только засветился серил «Санта-Барбара», участились случаи, когда женщины в порыве страсти своим половинкам в супружеских кроватях шептали на самое ушко: «Возьми меня, Мэйсон!» Ну, по-разному складывались после такого отношения в семье. Да, были разводы, но носы никто никому не откусывал.
Вот поэтому, когда  в соседнем районе ураган сорвал с домов крыши, а у нас даже не пукнул, всё равно среди народа началась паника. И тут я понял, что быть со всеми – это значит, подвергать себя заведомо опасности. Когда нас много и мы все в одной упряжке и если что-то где-то происходит нехорошее, нас начинает колотить. Другими словами в силу вступает закон природы: выживает хитрый. А когда ещё по непонятной до сих пор причине обесточили наш микрорайон, я пожалел, что родился и жил столько лет среди людей.
Пока местная власть искала способ устранить неполадку с электричеством, в пятом подъезде нашего дома подвыпившая молодёжь попыталась изнасиловать бывшего военного. Вот, дурни, он же ещё не старый, а если приплюсовать сюда всякие приёмчики, которыми его снабдило государство, то всё получилось, только наоборот: порезвился вояка во славу. Хорошо, что дядька оказался не контуженный и все остались целыми. Им бы ему в ножки поклониться, мол, ничего не порушил, так они на него в суд. Ага, один напал на пятерых и… Им очень видно этого хотелось, но судебная экспертиза не подтвердила их фантазии. Бывший военный вышел сухим из воды, а вот своё здоровье подорвал, пока ходил по судам.
О чём говорит этот пример? Правильно: о том, что любить ближнего надо, но только на расстоянии, а ещё всегда при себе иметь пару кулаков. А по-другому никак - слишком часто нас стало что-то штормить. Как бы ни смыло за борт всю нашу цивилизацию.

                27. Это не серьёзно.

Да-да, я так  и говорю всем, кто обижается на меня. Ничего страшного не происходит, а тем более, если кто-то, благодаря моей писание, сумел-таки себя рассмотреть со стороны. Где во всём этом состав преступления? Нет его. Ну, а если решили соскочить с моего грузовика на полном ходу, то это вообще смешно. Вот поэтому, думайте на будущее, чтобы в вашу сторону не тыкали пальцем и не улыбались по всякому поводу и без него. Кстати, объявлять войну – это сегодня не актуально. Все сражения ушли в прошлое, а «вендетты», так те и вовсе не несут никакой моральной компенсации. Лучше и мне, и всем остальным, кто ещё что-то хочет от этой жизни, надо научиться признавать свои ошибки и не винить в их наличии тех, кто давно ушёл и от меня, и от вас. Я не уговариваю и не прошу, ибо решение всегда останется за вами. Если брать мою ситуацию, я уже от обиженных ушёл на шаг вперёд. Хотите мира? Догоняйте. Нет? Тогда оставайтесь там, где споткнулись о пятки собственной тени. Так хоть будет у вас шанс попасть в цель. Стрелять сзади – это же так здорово! Не забудьте только перед нажатием на курок прищурить один глаз, чтобы не промахнуться.
Буквально на днях проснулся и очутился в другой стране. Оказывается, у нас ещё умеют говорить власти прямо в лицо, что жить так больше нельзя. Конечно, чтобы захотеть это услышать, надо сперва «наступить собственной песне на горло», а это уже сопряжено с такими переменами, что можно без всякого принуждения смело выбрасывать «белый флаг». Поймут ли? Опускаться до уровня толпы из коридоров власти не привыкли, да ещё при нашем российском менталитете. Если уж что-то и делать эдакое, для начала надо бы проконсультироваться с Создателем. А вдруг у него другие планы на счёт этого? Зачем же тогда ему карты путать? Пусть сам решает.
Что касается меня, я уже определился: больных на голову зауважал, а особенно тех, кого природа-мать обошла вниманием. К, примеру, голос дала, а слух забыла положить в кармашек. Кстати, таких тоже можно любить, главное чтобы они больше не делали глупостей. Бывает, спросишь таких мимоходом, мол, как личная жизнь, а в ответ взгляд - будто я прошусь к ним под одеяло. Боже упаси, а потом я и без этого развратный. По этой причине и не хожу в Интернете на плохие сайты, и фильмы эротические пропускаю. У меня от этой всей продукции температура поднимается, ну и всё остальное  за компанию.
Так вот, если я спрашиваю, значит, у меня имеются серьёзные намерения. Какие? Разные. Вот, к примеру, Предупредить человека об очередной его глупости. Какое имею я на это право? Имею. У меня язык хорошо подвешен для этой миссии. И потом, если я знаю, что ему от этого будет лучше, зачем же мне из себя гинеколога корчить? Да, специализация хорошая и если имеешь чуткие руки, можешь рассчитывать на успех. Всё так, но цели у меня совсем другие.
Вот недавно своей коллеге по работе сказал: «Милочка, у вас будет мальчик, только наберитесь терпения». Обрадовалась она или нет, я не понял. Краем уха ещё раньше слышал, что мечтает о дочке с такими кудряшками на затылочке, с ямочками на щеках, а тут я со своим прогнозом. Теперь, наверное, руки не подаст и стихотворение не прочитает по бумажке на 23 февраля. Ну, и ладно, переживу – не маленький, а уж стих я и сам себе прочитаю и не один, а целых два. Гулять, так гулять!
Я вообще, редко расстраиваюсь по пустякам. Недавно от меня хороший человек ушёл. Нет-нет, не в последний путь. Стоял, себе стоял, а потом в сторону и шагнул. Я по сторонам руками поводил. Нет его. Наверное, я не такой правильный, как ему показалось в самом начале. Тут я ничего не могу поделать, и потом каждый из нас имеет свою цену. Вот сколько, к примеру, вы дадите за меня? Что, денег жалко? Ладно, не изображайте из себя обиженных правительством. Давно пора привыкнуть, что оно не обижает, а просто берёт своё. Да, они там, в Кремле питаются лучше всех нас и одежды носят из экологически чистых тканей, и по праздникам даже выглядят моложе своих лет. Ну, и что? Я так своей мамане на её юбилее и пожелал, чтобы не завидовала всем им.
А я часто так говорю, ибо исповедую такие нормы, что ни социализму, а тем более капитализму никогда не подняться вровень с ними. Вот объясните мне, зачем нашим чиновникам большие зарплаты? Они, как брали, так и продолжают брать, только теперь ещё и из государственной казны их всех поголовно стимулируют. А всё почему? Так наш президент решил, что если им дать хорошо на государственном уровне, то чиновники через одного запишутся в ряды борцов с коррупцией. Какой он ещё ребёнок…
 А у нас именно через всё это никак у людей. Вот, случилась беда, и народ откликнулся и тут же из коридоров власти звучит: «Не положено». Как? Что такое? В чём дело? Пока разбирались, народ остыл  к милосердию. Это что же получается: если мы сами организовываемся для доброго дела – это подпадает подо что-то не конституционное? Это мы так скоро перестанем узнавать друг друга, здороваться, протягивать руку помощи. Странная она какая-то наша власть. Задумаешься над этим,  и вот такая мысль начинает кружить: «А может, ну её?» 
Мой давнишний друг ещё по школьной скамье как-то сказал мне, мол, с такой постановкой вопроса, меня можно в шесть секунд определить на нары. Я задумался. Вроде, запятые на месте и с точками никакой чехарды нет. И чего он на меня так-то? Я к нему за разъяснениями. Выслушал меня и говорит: 
- Витёк, ты или блаженный или того?
- Так у меня же справка есть и не одна даже, - хвалюсь ему.
- Тогда понятно. Как отсидишь, будет и третья… об освобождении.
- Не понял.
- И хорошо, что так. Живи и радуйся, но Кремль лучше не цепляй, а то на тебя обратят внимание… пристальное.
- Я что, «звезда» телеэкрана? – спрашиваю его.
- Бери выше – ты неблагонадёжный, - отвечает друг.   
- Даже так? Может мне тогда уже начинать разучивать революционные песни? 
- Учи. Займи себя музыкой, но с репертуаром поаккуратнее.
- Что, и здесь есть «буйки»? 
- А ты, как думал? 
- Да, никак. У нас же в стране демократия.
- Ага, с утра и до обеда и только по чётным дням и обязательно в зимние месяцы.
- Как всё сложно, - удивился я.   
- Россия.
Мне иногда кажется, что вот-вот и за мной  придут. Нет, не страшно. Обидно, что ещё ничего толкового в своей жизни не сделал.  Я даже ни в какую партию не вступил, только в профсоюз. И детей не настругал. Всё чего-то ищу для себя необычного. Порой вцепишься за юбку, а оглянется  такая потенциальная мать и супруга, перекрестишься и отпускаешь. Как можно с такой некрасивой мечтать о «воздушных замках»? Она такая и я весь непонятно какой. И кого мы воспроизведём на свет? Ещё одного Квазимодо? Я против.
Как-то на работе разгорелся у меня спор с «перьевым войском». Дошло до того, что мне пришлось повысить голос. Так-то у меня по жизни «тенор», а когда я на нервах, почему-то прорывается «сопрано». Как я выводил свои доводы! Мне так понравилось, что решил немного усилить акцент и так увлёкся, что сорвал голос. Все перепугались и только наша «гора-баба» повела себя не по-товарищески. Она заявила, мол, так  мне и надо. Ох, как я был на неё зол. Когда через несколько дней, голос ко мне вернулся, напомнил этой… Ну, одним словом, засунул её в самый конец моего списка и взял об этом ей и сказал без утайки. Как это её перекосило: и так-то в её биографии ещё не было мужчин, а тут ещё и я со своей щуплостью понизил ей рейтинг. Она на меня посмотрела так, будто ещё день или два и начнётся ядерная война и это ещё мягко сказано.
Собственно, каждый выбирает то, что выбирает. Учитывая то, что я быстро отходчивый, уже на следующий день я послал ей «воздушный поцелуй» и мы помирились.
Тут-то всё обошлось, а вот после того, как я процитировал некоторые кусочки из чужих жизней в своём повествовании, нашлись те, кто посчитал меня врагом под номером один. Как не помните? А вы двадцать первую главу перелистайте данного «опуса». Я до сих пор в шоке. Казалось бы, никого не рассекретил и взял только те примеры для повествования, что лежали на поверхности, а всё равно обернулось так, что я как бы выдал что-то секретное. Ну, и даже если так, зачем ластами бить по воде? Мы «рыбы» не приучены к такому обхождению. Опять же, у меня и мысли дурной не было, чтобы нанести какой-то там урон. Всё что я хотел, так это оградить всех нас смертных от повторения подобных ошибок, которые в конечном результате приводят к печальным развязкам. Жизнь и так коротка, а тут ещё все мы со своими болячками и проблемами. Нет, я понимаю, что всех под присягу не поставишь и, тем не менее, если на то пошло – ради дела можно попробовать, а не получится, так можно одних подкупить, других запугать, а третьих, так вовсе с лица земли стереть. Нет-нет, не пугайтесь, только в переносном смысле. Я сам не сторонник крайних мер и если что-то и говорю, это больше для красочности изложения.
Получается так, что произнёс слово, и если оно не попало в масть, сразу же начинается движение. Ну, в моём случае что-то примерное и произошло и теперь вокруг меня поредели ряды тех, кто совсем недавно внимал моим словам. Ну, что сказать на это? А ничего не буду говорить, и менять ничего не буду. Пусть так всё и остаётся. Да и не серьёзно это мотаться, то туда, то обратно. Я не клоун… Я просто Шпаргалкин Виктор Арнольдович.



                28. Ошибся раем.

Да, вот это я попал. И чего они так промахнулись со мной? Это я про своих стариков. Ну, родили, а потом одна бутафория полезла из всех щелей: то лозунг повесили перед самыми газами о счастливом детстве, то с этим Дедом морозом надули, то отправили в школу, только непонятно, за какие это такие грехи…
Нет, если бы сейчас со мной проделали всё это, я бы не роптал, но тогда, когда жил и верил в сказки и что добро всегда на коне… Кстати, где оно? Где скатерть-самобранка, сапоги-скороходы и вообще, где на худой конец царевна-лягушка? Что, всё разобрали задолго до меня? Допустим, но тогда не надо было «по ушам ездить». Я же помню, как маманя мне постоянно говорила: «Витюша, будь прилежным во всем, и боженька тебя отметит непременно». Ага, три раза уже это сделал со мной всевышний.
Первый раз, когда в третьем классе меня учительница не отпустила с урока в туалет. В те годы я всё впитывал в себя, как губка и от папани поднабрался фольклора. Вот я эту дуру и обозвал проституткой, чтобы не заносилась. Собственно, и зла тогда у меня было всего-то с напёрсток, но резонанс получился ещё тот. Кстати, так бы я промолчал, но у неё был один большой «минус» - из шлицы на юбке постоянно её труселя подмигивали всем желающим. Получается, что спровоцировала, зараза такая.
Второй раз, когда в десятом классе я проспорил одному придурку что-то по мелочевке, и он потребовал от меня, чтобы я переспал с самой некрасивой девчонкой из нашего класса. Я отказался, и этот гад в отместку за мою принципиальность пустил гулять слух по школе, что я трансвестит.
В третий раз, Создатель мне «помог», когда подложил под меня толстозадую Людку – бывшую мою супружницу.
Вот после всего этого я разуверился в чистоте помыслов небесных сил, а учение о рае стал трактовать так: «Рая нет, а Ад находится на земле». Я так мамане в открытую и сказал про это. Ох, как она на меня посмотрела. Сразу стало ясно, что родила она меня с большой неохотой. Если всё так и было, зачем так часто поминала о счастливом детстве? Да, в детском саду ещё что-то мелькало, но эти черти почему-то объявили манную кашу своим фирменным блюдом и кормили её и в буди и в праздники. Ага, а сами мясо сумками таскали после работы. Откуда знаю? Так маманя об этом то и дело упоминала, ругая их, на чём свет стоит. Теперь я понимаю, почему социализм в нашей стране не прижился. Собственно, по-другому и не могло оно быть. Вон в школе «загоняли палкой» на хор и заставляли петь песни о Ленине, мол, какой он вечно юный и весь из себя такой, что... Переусердствовали с его образом и теперь, как что все шишки на него сыплются, мол, книжки неправильные писал. И чего сейчас-то к нему пристали? Надо было  раньше его под локоток подталкивать. Ему теперь всё по-барабану: и мы, и наша демократия, и всё, что угодно.
Я думал, что после школы будет легче, а началось такое, хоть садись и начинай пить. Хорошо, что мой папаня к тому моменту мне уже дал несколько уроком на тему, что такое водка и почему от неё не становится лучше. Тут я ему благодарен, поскольку с моей комплекцией, да ещё водить дружбу с «зелёным змеем» – это же летальный исход.
Ну, учёба в институтах меня сильно не задела. Это было время, когда я мог себе позволить смотреть на женские ноги без ограничений, поскольку один чёрт на меня никто не зарился, как на мужчину. Вот поэтому в основном дружбу водил с учебниками. Много задавал вопросов, ибо интересовало меня то одно, то другое. Ответы получал, но как потом оказалось, все они, почти были взяты с потолка. Уже тогда я понял, что с такими «учителями», как те, что учили меня, наша страна ни в какой коммунизм никогда не придёт. Когда на эту тему я поспорил с папаней, мне хорошо от него осталось, ибо он верил в то, что при коммунизме не надо будет платить ни копейки за водку. Каждый о своём.
Уже позже пытался пристроить свой шаг к нарождающейся демократии, но воровать так и не научился. Меня вообще напрягало, когда при заполнении анкет, чиновники интересовались о судимостях. Если говорил, что таковыми не обзавёлся, они сокрушались в один голос, мол, какое упущение. Странные люди. Мне, например, было непонятно, как такие ещё сидят в кабинетах. Их столько повстречалось на моём пути, что ночами просыпался в холодном поту от одной только мысли, что мне однажды всё же придётся с ними бежать в одной упряжке.
Когда мне стукнуло… прилично, осознал всей глубиной своего нутра, что Бога нет и в подтверждение этого на балконе, на куске фанеры начертал: «Бога нет, и не будет никогда!» Пришёл участковый и посоветовал мне не гневить Создателя. Я «полез в бутылку» и чуть было не схлопотал за нарушение… Фанеру с надписью пришлось всё же убрать. Получалось так: если власть верит в Бога, значит, загробная жизнь существует, а если нет, то можно рушить церкви и сжигать иконы, как это уже было в семнадцатом году. Кстати, я против всяких разрушений и ничего общего у меня с нынешними «временщиками» нет и быть не может. Под них же не подладишься: то молятся, а то начинают иконы в огонь кидать.
Фанеру-то я с надписью убрал и это, наверное, правильно, ибо никаких прямых доказательств тому, что Бога нет, у меня отсутствовали, а тут ещё и учённые как-то себя стали вести осторожно: раньше-то с пеной у рта доказывали, что религия – это одна из форм человеческого заблуждения. Никак и к ним участковые приходили?
Ну, это пусть будет на их совести. А вот как быть мне? С одной стороны имеются сомнения, а с другой - стороны вся наша власть сегодня в крестах. Ещё немного и начнут свои часовенки возводить, да монастыри открывать имени себя, а там глядишь, и в моду войдёт хоронить их как царей. И где здесь равенство и братство? Одним всё, а всем  нам ничего. Выходит, что опять на грабли напоролись и если рай и есть, то для нас хода туда нет – всё по безналу. А откуда у меня такие средства?
Я к мамане за разъяснениями. Снова на меня посмотрела как на чужого. Горько стало от этого, а мысли-то при мне остались. Ну, к папане идти за консультацией вообще не имело смысла. У него на этот счёт всё просто: «Если Бог есть, то опохмелиться всегда кто-нибудь да подаст». Судя по тому, что пока всё у моего родителя «тип-топ», значит небеса не пустуют.
На работе для полной ясности решил эту тему раскрутить. «Перьевое войско» тут же меня приписало к сектантам. А какой я сектант, если иногда после туалета даже гульфик забываю застёгивать? Пришлось развеять миф о своей религиозности и спеть песню о Ленине. Мне неохотно подпели. Поскольку слов никто толком не знал, получился такой хоровой «бэк-вокал». И тут как раз проходил мимо нашего отдела наш самый главный начальник. Заглянул к нам и, увидев меня, сказал:
- Виктор Арнольдович, зайдите ко мне.
У меня непроизвольно вырвалось:
- Зачем?
- Надо.
Кто-то и «перьевого войска» пошутил в мой адрес:
- Прощайте, товарищ…
А что? в наше время  с этим никаких проблем нет: был человек и нет его. На всякий случай позвонил из приёмной своим старикам и доложился, куда направляюсь. Маманя видно, что-то почувствовала и произнесла, всхлипнув: «С Богом, Витюша…»
Вот и опять она о нём. Ну, и зачем так-то убиваться? Я же юркий выкручусь. Секретарша посмотрела на меня и спросила:
- Страшно?
- Есть немножко, - признался я.
- А думаете, мне было легко тогда на сцене, когда эта Таська крутила задом? – секретарша напомнила мне о «конкурсе красоты».
- Аглая? Что за тон?
- Нормальный тон… Подсудили, черви двуногие!
- Остынь, лапушка… Ты всё равно лучше всех… была. Столько открытости, непосредственности, - я нёс всякую чепуху, отгоняя от себя навалившийся страх.
Аглая скептически окинула меня взглядом и сказала, вздохнув:
- Ладно, проходите, смертник вы наш… Надеюсь, в следующий раз всё будет не так грустно.

                29. О чём кручинимся, дурынды?

Наш самый-самый начальник осмотрел меня с ног до головы и предложил присесть. Я наотрез отказался. Он повысил голос. Пришлось подчиниться – не люблю, когда на меня кричат.
Собственно, тема была так себе. В нашем главке, который нависал над всеми подобными учреждениями, как наше, кому-то в голову взбрело, что «песня  жить и строить помогает» и ещё куда-то там зовёт. Ну, на счёт того, что помогает «строить», тут явно было не про нас, а вот по поводу того, что «жить» тут доля правды имелась. Даже поверхностный анализ того, что вырывалось время от времени в виде мелодий из накрашенных ртов «перьевого войска», можно было с уверенностью сказать, что у большинства моих коллег жизнь не удалась. Раз так, то и звать никого уже никуда не надо было. Так-то оно так, но надо было засучить рукава и готовить конкурс исполнителей песни нашего учреждения, так сказать, поддержать инициативу верхов.
Я безотказный, а тем более, когда от меня толку на рабочем месте никакого, то почему бы не попробовать себя в общественной работе. Опыт у меня уже кое-какой имелся и работа закипела. Замечу, что «накипь» сразу же образовалась и дала себя знать. В какой-то момент мне хотелось отказаться, но потом, раскинув мозгами, решил, что не так страшен чёрт, как его малюют наши политики. Конечно, кое с чем мне пришлось пойти на компромисс и это правильно, ибо при нашей демократии с её непонятными загибами иначе никак нельзя вырулить в нужном направлении.
Во-первых, наш общественник, он же затейник и по совместительству ещё и художник дядя Вася по кличке «Гоген» никак не хотел выходить из запоя. Пришлось мне дать волю своим рукам. Несмотря на своё щупленькое телосложение, мне удалось его уговорить, на целых два дня посвятить свою жизнь «высокому искусству». Этого по моим расчётам должно было хватить, чтобы успеть украсить актовый зал. На этот раз я сразу же оговорил с ним, что никаких лозунгов времён революции… социалистической изображать не надо. Он меня сумел услышать и по стенам заулыбались «смайлики». Ну, времени на переделку этих художеств у нас не было, и я с таким решением согласился. Хорошо ещё, что к этим мордочкам он не пририсовал беличьи хвосты. Вот тогда бы точно конкурс пришлось бы переносить по причине засилья белками такого солидного учреждения как наше.
Во-вторых, «конкурс песен», это не «конкурс красоты» и здесь лучше своё тело не выставлять напоказ. Почему? Так, будет отвлекать. С некоторыми участниками конкурса пришлось попотеть. Нет, никакого интима: внушение и только внушение, что петь надо будет только верхней частью туловища, а точнее головой, а если быть более точным – ртом. Судя по тому, как наливались злостью глаза тех, кто думал иначе, мне предстояло пережить несколько «ярких» дней.
В-третьих, особым пунктом обозначилась тематика песен, выставляемых на конкурс. Предварительное прослушивание показало, что народ наш охоч до всякого рода сопливости. Все поголовно хотели поразить и жюри, и слушателей своей болью, связанной с потерей любимого. Это превращало сам конкурс в такой поминальник, поле чего надо было просто взять и умереть от всей той безнадёги, которой были напичканы подобные опусы. Пришлось обозначить рамки исполнительского материала. На меня попёрли, мол, в стране демократия и надо прислушиваться к гласу народа. Я был непоколебим, и потом от их нытья у меня кровь свернулась. Чтобы не свалиться на больничную койку, я устроил им такой разнос, что эти «выдры» полезли с жалобами к нашему самому-самому главному начальнику.
Тот незамедлительно затребовал меня к себе и долго убеждал пойти на поводу у «перьевого войска». Я стоял на своём, и он сдался, махнул рукой, что означало – так их непутёвых, только смотри, чтобы ни кто из них в петлю не полез. Ага, так я и буду по всем углам верёвки с мылом разбрасывать. Потерпят, чай не девочки. Им только дай повод, так они из-за каждого сказанного второго слова готовы на себя руки наложить.
В виду того, что у нас намечался всё же конкурс песни, а не выставка фотографий в траурной рамке, пришлось пригрозить, если что не так пойдёт, профсоюз им на похороны ни одного цветка не выделит. Метущиеся души как по команде утихли.

И вот конкурс распахнул двери актового зала. Валерик, наш незаменимый звукооператор пустил фоном музыку, что означало начало и ведущий, выскочив на сцену, заговорил стихами. В зале никого не было. Все находились за кулисами. Вот такая сто процентная готовность блеснуть талантом. Ну, я как мог, объяснил ситуацию нашему самому-самому главному начальнику. Тот поворчал для порядка, а потом поинтересовался:
- А тогда, во сколько всё это закончится?
- Ну, если грубо подсчитать, то сегодня вас дома пусть не ждут, - ответил я ему.
- Как?
- Можно, конечно подсократить… Например, исполнять только по одному куплету.
- Всё равно долго, - буркнул начальник.
- Можно тогда по две строчки, - предложил я.
- А если по одной?
- Надо подумать, - произнёс я, следя краем глаза, как ведущий частит рифмами. – Вы знаете, вряд ли меня поймут конкурсанты.
Начальник набычился и сказал:
- Ну, напомните им о регламенте, мол, в виду чрезвычайного положения, к примеру, в Испании или в Греции.
- Я попробую.
А что тут было пробовать, если заранее знал, что меня порвут на ленты для бескозырок. Вот поэтому я решил переговорить с Валериком. Ход мыслей он мой сразу уловил и погрустнел.
- Ели я вас правильно понял, Виктор Арнольдович, вы хотите меня сделать козлом отпущения… Если так, то я умываю руки.
- Почему? Откуда столько пессимизма? – я решил усилить акцент.
- После такого конкурса многих мы не досчитаемся в своих рядах, и первым в этом списке буду я, - Валерик тягостно вздохнул.
- А кто вторым будет?
- Вы, Виктор Арнольдович. До пенсии вы не дотянете.
- Кто тебе про это сказал?
- Интуиция, да и на лице у вас про это самое прописано.
- В каком именно месте? – поинтересовался я.
- Повсюду.
- Ты думаешь, что…
- Я в этом уверен. Вот поэтому ваше предложение не подходит, и я не буду отключать микрофоны исполнителям. Я всего лишь посредник, так сказать техник, а вот вы – это другое дело.
- Я?
- Да, вы или жюри.
Хлопнул себя по лбу и сказал:
- Точно, пусть жюри отрабатывает свой хлеб. Микрофон им в зубы и им решать: кому и сколько петь. Точно?
Уже через минуту я вручил председателю жюри микрофон и пожелал ему быть справедливым. Наш самый-самый начальник покраснел, горделиво окинул взглядом пустой зал и кивнул, мол, всё понял и доверие оправдает. Ну, в двух словах я объяснил ему, что у жюри есть такое право прерывать конкурсанта в любом месте, сославшись на международный опыт проведения подобных мероприятий. Начальник самодовольно улыбнулся и выдал:
- Это мой «звёздный час»!
«Ну и ладненько подумал я» - и дал отмашку ведущему, что стихов достаточно и надо выпускать первую конкурсантку.
Песни полились рекой. Но уже на пятом исполнителе, а точнее исполнительнице мне захотелось домой. Я посмотрел на часы. Увы, это было только начало. Нет, песни были хорошие и даже узнаваемые местами, если вслушиваться в слова, но вот мелодии, почему-то были какие-то странные. Я и не знал, что наш народ так склонен к импровизациям. Особенно это удалось нашей буфетчице Зинаиде. Она так аппетитно исполняла свой номер, что мои кишки стали ей подпевать уже на второй строчке. Несмотря на это, жюри оценило её невысокими оценками. Зинаида женщина с норовом и полезла опротестовывать их решение. Начальник так на неё посмотрел, что бедная буфетчица видно пожалела, что вообще подписалась на участие в этом конкурсе.
Конечно, и дураку было понятно, что конкурс получился так себе. Кое-какие моменты скрашивали однообразные подходы к песне, но в целом уху не было за что зацепиться. В какой-то момент я почувствовал общее настроение конкурсантов за кулисами и стал думать о путях отхода. Могли побить и даже больно, и возможно ногами, как выразился однажды классик, а мне этого меньше всего хотелось. Тут вот что ещё мешало дышать и двигаться согласно моему статусу: в целях экономии вместо живых цветов всем участникам конкурса предполагалось вручить не живые цветы, а просто почтовые открытки с изображением тюльпанов. Чтобы никому не было обидно, я приобрёл одинаковые. И только тех, кто мог взобраться на призовые места под конец этого мероприятия, ожидало кое-какое разнообразие: за первое место на открытке можно было разобрать розы, за второе – гладиолусы, а за третье - хризантемы. Согласитесь, что у меня неплохой вкус. Так бы всё и обошлось, но какая-то зараза за день до конкурса пустила гулять слух, что на этот раз призы будут «аховские». Эх, знать бы, откуда ветер подул, я бы автора этого слуха, как ахнул бы башкой об пол.
Ну, до финала надо было ещё дожить. На улице смеркалось, а у нас в актовом зале ещё только-только перевалило за середину. Председатель жюри несколько раз прерывал конкурсанток и поспешно благодарил за доставленное удовольствие. Когда он это самое проделал в отношении «горы-бабы», наша достопримечательность заявила, что она ещё не разошлась и заорала без фонограммы припев: «А я по полю снежному…» Все притихли, ибо в её голосе столько было драматизма, что никто не посмел её остановить. Сами подумайте - крупного телосложения женщина в образе бегущей возлюбленной по снежному полю навстречу своему любимому, а тот и не подозревает, что затормозить этой особе будет ох, как сложно, а значит, столкновение неизбежно и как назло поблизости ни оного медпункта. Вдобавок ко всему, она пропела аж четыре раза подряд этот припев. Это был явный перебор, но весовая категория исполнительницы настораживала своей внушительностью и все молча, внимали нашей Ирине Анатольевне.
Где-то ближе к трём часа ночи стало ясно, что финал и само награждение состоятся уже в лучах восходящего солнца. Наш самый-самый начальник смотрел на меня так, будто это я во всём виноват и что это была моя идея, а не его. Пришлось сделать вид, что он просто заблуждается в отношении меня, ибо далеко ходить не надо было, а просто взять и сравнить его зарплату с моей и всё сразу же встаёт на место: кто и какую музыку заказывает. С моими копейками все эти диезы и бемоли, только лишняя головная боль. Моё дело было организовать, а другими словами подчиниться указу сверху, что я и сделал и потом не моё это собачье дело, как оно потом себя показало. Кстати, при нашей системе исполнительные работники и вчера, и сегодня, всегда ставились, и ставятся выше всех остальных. В этом вопросе я оказался на должном уровне. Да, строй в стране сменился, но всё остальное, включая выражение лиц чиновников, осталось прежним… Чего теперь в набат бить, если мы привыкли так жить?
Пока я рассуждал на эту тему, на сцене произошла заминка и в зале повисла тишина. Я прыжками кинулся за кулисы. Так и есть – ведущий спал сном праведника свернувшись калачиком. Молодой ещё, вот и не выдержал нагрузки. Эх, молодёжь! Пришлось мне выходить вместо него на сцену и объявлять участниц. Поскольку по написанному я ничего в его бумагах разобрать не мог, лепил всё из башки, путая фамилии и имена. Это несколько развеселило жюри и тут меня осенило, и я стал в двух словах передавать содержание той или иной песни, после чего вообще отпадала надобность исполнителям появляться на сцене. Сами участники, подустав, уже не так рьяно бросались на меня, сонно следя за происходящим. Это позволило сократить время конкурса
И вот настала торжественная минута награждения. Я взмахнул руками, мол, Валерик давай фанфары. Ага, так он и бросился исполнять. Он спал, обняв аппаратуру натруженными руками. Чтобы ему не мешать я раздал открытки с наилучшими пожеланиями в творчестве и труде в полной тишине и на этом всё закончилось.
После такого напряга весь следующий день походил на съёмки документального кино в замедленном темпе. Все были как «варённые крицы» - ходили, шаркая ногами, и почти не разговаривали. Наш самый-самый начальник заперся у себя в кабинете, наказав своей секретарше Аглае ни с кем его не соединять и никого к себе не впускать. Та кивнула, и только он щёлкнул замком в двери, тут же отрубилась в приёмной прямо на столе, раскинув в стороны свои великолепные ноги, так сказать, бери и ничего тебе никто не скажет. А кому говорить-то? Мёртвое царство.
Ну, и как вы думаете - какой итог всему этому? Не догадаетесь. Всем ничего, если не считать почтовые открытки с изображением цветов, а мне наш самый-самый начальник влепил после сна «строгача». Я не стал пререкаться, но сам себе дал слово – больше никогда и, ни за какие посулы не заниматься общественной работой.

                30. Паника.

Этот день в конце июля я запомню до конца своей жизни. Ещё с утра начитавшись всевозможных гороскопов, я дал волю веселью, что непременно должно было как-то себя потом проявить со знаком «минус». Почему? А у меня всегда так – сначала ржу, как конь, а потом животом мучаюсь.
На этот раз о своём животе я и не вспомнил. Сидел, перебирал бумаги и нате вам – влетает Ирина Анатольевна и тут начинается такое, что…
Во-первых, с её комплекцией «влететь» - это уже что-то из области сверхъестественного, а тут ещё она принесла на своих губах новость. Какая, какая? Плохая. За это в старину головы рубили. Жаль, что в нашем отделе отродясь топоры не водились, а то бы рубанул по её шейным позвонкам. Тем не менее, взял на себя смелость и прикрикнул на неё, мол, чего с утра народ баламутишь, аж стены дрожат у здания. Но куда там – наше «перьевое войско» зашикало на меня. И куда мне против всех? Замолк. Ну, а эта «гора-баба» и давай руками махать, да ртом воздух хватать. Кое-как смогли разобрать, что ожидает всех нас вселенский потоп. «Тоже мне новость» - подумал  про себя и улыбнулся. А эта особа и выдаёт вот такую информацию, мол, Гренландия, чтоб ей было пусто, стала активно избавляться от излишков снега и льда.
Во-вторых, в результате этой новости началась в отделе паника. Меня просто смели с насиженного места. Это был вызов. Со мной в этом хаосе никто не хотел считаться. В какое другое время я бы устроил им разнос, но когда тебя топчут ногами твои сослуживцы, и ты не можешь самостоятельно встать с пола, тут уже нет никакого желания заглядывать им под юбки. Кое-как удалось, отползи в сторону. Затаился, пытаясь понять, в чём смысл такого движения в отдельно взятом коллективе.
А у нас всегда так: один сказал и всё, только ему верим и поклоняемся, а потом ещё и цитируем и если что, готовы в глотку вцепиться любому противнику этой самой нашей веры. Вот поэтому до сих пор в нашей стране не могут решить, в какую сторону народ вести к светлому будущему. Эти решают, а массы человеческие мечутся. В такой неразберихе ни одна система не сможет себя зарекомендовать с положительной стороны в глазах общества. «Ну, теперь всему этому настанет закономерный финал» - подумал я, представив на миг, как волны океана смывают с лица земли города и государства.
Тем временем, наши постепенно успокоились и, разделившись по двое, а то и по трое, принялись активно обсуждать эту тему. Я не стал ни к кому притискиваться, да и как тут было разорваться, когда вон, сколько надо было бумаг переложить с одного места на другое. Сижу, работаю, а у самого на душе неспокойно – так бы и рванул с места вглубь страны. Почему туда? Есть вероятность, что большая вода туда не достанет, так сказать успеет впитаться в почву.
На часы посмотрел, а там ничего утешительного – рабочий день только-только начался. Стал придумывать способы эвакуации. Поезда и самолёты сразу же отмёл в сторону, ибо чиновники со своими семьями нас простых служащих к ним не подпустят. Их же целая армия, а нас так себе и все мы порознь. Всякие автомобили – это вообще для меня роскошь. «Неужели придётся пешком драпать?» - мысль звизданула прямо мне в висок. Нет, это не для меня и потом я же не один: маманя, папаня, Петрович. Эх, лодку бы и обязательно с мотором, ну на худой конец с вёслами. Вода к нам, а мы уже наготове и не надо брать билеты на поезда и самолёты, разбивая носы чиновникам… Красота! Кстати, у папани в сараюшке есть одна резиновая, одноместная… Он по молодости ещё тот был рыбак – там собственно на природе и пить причастился, когда плохо клевало.
Вот тут до меня дошло, что на этом плавсредстве всем не спастись, а если быть более точным двоим было суждено просто смириться со своей судьбой. Кто эти двое? Кому решать? Маманю нельзя. Она мать. Мать – это святое. Папаню… Выходит, что его. Он своё дело сделал. Ну, с ним понятно, но лодка-то одноместная, а нас теперь двое, если не брать во внимание кота. Маманя грести не сможет. Она женщина и в возрасте к тому же. Значит, у меня есть шанс… такой махонький, только всё едино – это нехорошо матерями разбрасываться, да и без неё не имеет смысла бежать чёрти куда, а точнее плыть.
Конечно, можно и никуда не удирать. И потом, где гарантия, что вода будет так себе? Лучше мы сядем своей семьёй за стол. Я приготовлю что-нибудь вкусненькое для всех. Маманя пироги сварганит. Папаня за водочкой в магазин сбегает. Посидим, по рюмашке опрокинем, споём: «Наверх вы товарищи все по местам…» Что-то грустна какая-то песня. Тогда ещё по одной накатим и закусим. Вон папаня, когда три рюмки выпьет, сразу весёлым становится и такие «коры мочит». Он будет «мочить», а мы с маманей посмотри на него, да порадуемся. Точно, никуда не надо эвакуироваться, а потом вода пришла, вода ушла… Чего туда-сюда бегать?
За всеми этими мыслями день рабочий и догорел незаметно.
Домой вернулся, чуть припоздав – шёл медленно, всё ещё находясь под впечатлением от сегодняшней новости о Гренландии. Придя, осмотрел стены с книгами на полках, и стало жалко, что не все ещё прочитал. Не раздумывая, взял в руки Библию и, забравшись на диван с ногами, углубился в чтение. Петрович покосился на меня с подоконника, но наблюдательный пост свой не покинул. Я его похвалил: «Молодец, товарищ! Будь начеку. Как только покажется большая вода, дай знать своему хозяину и я тебя возьму с собой на последнюю трапезу в этой жизни…»
Ночь прошла в кошмарах. Что-то меня крутило и сны какие-то дурацкие… Ну, ни одного приятного момента: то я вляпался в дерьмо, то собака оттяпала мне пятку, то папаня по душевной доброте заставлял пить водку с горла. Проснулся с плохим предчувствием. Как бы там не было, но работу никто не отменял.

Ещё с порога на меня налетела наша вчерашняя выпускница школы Верунья – обладательница незапланированной беременности.
- А как же теперь мне быть?
- Не понял, - я уставился на неё, плохо соображая, о чём может идти речь.
- Я же теперь в положении.
- В курсе.
- Так как быть?
- Это не ко мне.
- А к кому?
- Обратись в профсоюз, - посоветовал я.
- А может вы, как мужчина…
- Что?
- Я подумала, что вы могли бы…
- Что?
- Вы не даёте мне договорить, - Верунья пустила слезу.
- А вот это лишнее. Сегодня у нас в стране не объявляли день траура, - я по-отечески обнял бедолагу. – Из головы дурное выбрось.
- Не получается, - всхлипнула она.
Хотел ей ответить шуткой, но передумал и сказал так:
- А ты ещё раз пробуй и так до тех пор, пока не получится.
- Вам хорошо… Вы один…А у меня вот… - Верунья погладила свой впалый живот.
- Лыко, да мочало… Соберись и сопли подбери. Мы не на похоронах. Я вот, к примеру, вообще, решил никуда не бежать.
- Правда?
Я перекрестился и сказал:
- Не вижу смысла.
- Так, говорят, что всем достанется…
- От судьбы не убежишь.
- Вы фаталист?
- Я прост трезво смотрю на вещи.
- Вы, молодец… А вот Ирина Анатольевна сегодня пришла на работу под градусом.
И тут я обратил внимание на нашу достопримечательность, сидевшую на столе. Её две огромные ноги раскачивались невпопад, стукаясь друг об друга. Остановив на мне свой затуманенный взгляд, криво улыбнулась и произнесла:
- Арнольдович, а хочешь, я тебя удовлетворю?
- Как? – я растерялся.
- А это ты сам выбирай. Я сегодня податливая на любые шалости. Жизнь заканчивается и мне себя беречь уже не хочется.
- Не понял.
- Да всё ты понял, кобель пархатый. Все вы мужики одним маслом мазанные… Ты вот мне скажи сначала, почему наши правители не запустили в производство «ковчеги»?
- Не знаю.
- Я тебе как девственница разведенцу скажу, что не думают они о народе и черта. Себе-то они уже всё изготовили, и если грянет, то «будут все в шоколаде».
- Сомневаюсь.
- А я нет. Слушай, Арнольдович, пойдем, распишемся. Такую жизнь развернём… А?
- Зачем?
- Хочется мне перед смертью походить в свадебном платье. Дай мне дуре толстозадой такой шанс?
- А почему именно я?
- Так других нет рядом.
- А на улице?
- Арнольдович, я женщина с образованием и на улице не знакомлюсь.
- Зря.
- Ты меня ещё учить будешь? – её голос заметно покрепчал.
Тут стали подходить работницы нашего отдела. Я попытался уйти от возникшей темы и предложил послушать всем новый анекдот. Увы, Ирина Анатольевна говорил громче меня.
- Вы посмотрите на него! Ему женщина с роскошным телом предлагает руку и сердце, а он губы корчит. Зажрались, сволочи… эти мужики! Всё по Интернету баб глазами щупают, а как дойдёт до дела, и свистнуть в свой свисток не могут…
- Я попрошу!
- Поздно, Арнольдович! Ты свой «бонус» просрал, батенька! Я дважды руку и сердце не предлагаю!
- Да мне и не надо ничего этого.
- А чего тогда канючишь тут с утра самого? Ты мальчика из себя не строй… Мы, что не видим, как ты на всех нас облизываешься?
- Это наговор!
- Наговор? А покраснел, как болгарский перец!
Вмешалась председатель профсоюза:
- Давайте эту тему оставим на потом.
- Я против! – Ирина Анатольевна попыталась спрыгнуть со стола и сорвалась и прямо лбом об пол.
Поднялся шум, гам и я, улучив момент, выскользнул за дверь. Весь остаток дня старался себя не обнаруживать, ибо наша «гора-баба» с посиневшим лицом от ушиба только по чистой случайности ни чего не помнила и всё что-то шептала губами, пялясь протрезвевшим взглядом в бумаги на своём столе. Другие тоже старались не возвращаться к теме о Гренландии. Всем хотелось просто жить.

                31. И всё-таки Гренландия.

Вот так всегда: «перьевое войско» покудахтало и забылось повседневностью, где всё привычное било наотмашь, а я завис по полной программе над глобальным потеплением на планете. Для начала собрал информацию об этих самых ледниках Гренландии и понял, что учёные не зря лай подняли – быть «концу света» и надо его ждать со дня на день, если отбросить некоторые неточности в расчётах. Я не шучу, господа хорошие и чтобы оторвать ваши задницы от мягких кресел и диванов перед телевизорами, решился развить эту тему чуть дальше, чем это пыталась сделать наша «гора-баба». Да и что с неё взять, если она спит и видит себя живущей в морозильной камере в обнимку с сардельками?
Когда всё так серьёзно, если верить светилам науки, то сами понимаете, что нет у меня интереса, вас просто так взвинчивать. Всё, что требуется от всех нас, так это аккуратнее относиться к разного рода прогнозам. Прошёл дождь или выпал снег не поленитесь, взять линейку и самолично измерьте уровень пожаловавших к вам осадков. Знаю, что синоптики держат руку на пульсе нашей планеты. А вдруг отвлекутся? С кого потом будем спрашивать? Вот поэтому всегда имейте под рукой измерительные приборы, ну и пару рюкзаков, так сказать на случай эвакуации.
Теперь о главном: как надо будет спасаться, если это потребуется. Ну, я уже решил для себя, что никуда не побегу – останусь там, где застанет меня стихия. Вопрос решённый, и не буду больше об этом распространяться. А вот для тех, кто захочет продлить свои мучения, предлагаю два варианта отступления: подальше и повыше. Подальше – это вглубь материка, а повыше – это в горы. Сразу оговорюсь, что всем места: и там, и там не хватит, а значит, придётся прихватить с собой огнестрельное оружие или на худой конец вилы. Кстати, последнее потом вам пригодится в хозяйстве. Хотя о каком хозяйстве может идти речь, если придётся всё начинать с нуля? Опять же наплыв людей будет таким, что земля пустовать не будет – ничего не будет успевать всходить.
Думаю, что не лишним будет подучить языки. Нет, про английский можно не заикаться. Этих сразу смоет волной, а вот на китайский стоит обратить внимание. Эти будут за себя бороться до последней капли крови. Да они уже сейчас показывают всем нам, как надо жить и делают это так, что ещё немного и американцы у них будут стоять на дверях в офисах. Кстати, есть версия, что к этому их подвигло учение Мао дзе Дуна. Не знаю, не читал, но то, какими темпами они двигаются вперёд, заставляет о многом задуматься и в первую очередь над тем: «А тех ли мы поставили у руля своей страны?». Лично мне кажется, что если всё бабахнет, то именно китайцы будут будущими царями над всеми уцелевшими на планете Земля.
Ну, меня к тому времени с вами уже не будет. Куда денетесь вы? Это как повезёт. Скорее всего, придётся приспосабливаться. Да-да, надо будет пахать, как проклятым, чтобы заполучить маленькую чашечку риса. Сразу же решится проблема с лишним весом. Все будут щупленькими, жилистыми и постоянно на сморщенных лицах надо будет выставлять улыбку, мол, всё хорошо. Нет, это только моё предположение, но в чём я точно уверен – американцы окажутся в самом конце списка выживших народов. Они впервые часы бросятся в разные стороны от стихии и это их погубит. А всё почему? Это всё от их образования, которое не предполагает углубленного изучения географии. Они поэтому до сих пор и путаются, когда им надо определиться, где находится их Родина. Блуждают по всей планете, как цветы в проруби. Когда их Америка сделает «буль-буль», те из них, кто выживут, долго не смогут определиться с координатами своего местоположения.
Замечу, что неплохо устроятся «хохлы». Эти как утки не потонут все разом. Их спасёт сало. Да-да, самое простое свинячье сало. Обмазав себя им, они все превратятся в амфибии и смогут выторговать у китайцев для себя немного землицы для выращивания кукурузы.
Вот евреям будет посложнее. Они не сразу смогут собраться с силами, чтобы отвоевать себе место под солнцем для обустройства нового Израиля. Они сумеют выжить и даже, чтобы им поверили в искренности, пообещают китайцам достать со дна мирового океана мумию Мао дзе Дуна и потом будут ему поклоняться ему как Иисусу, только бы закрепиться на маленьком клочке суши. Кстати, процедуру по доставке мумии китайского идеолога они будут в своих корыстных целях затягивать, прибегая к различным уловкам. Всё это будут обосновывать научными теориями, что, скорее всего, укрепит их авторитет в глазах китайских товарищей. Ну, потом их всё же раскусят и выгонят на самодельных плотах всех до единого в океан.
О нас русских мне трудно что-то сказать положительное. Знаю одно, что наше племя будет почти всё однорукое. Это потому, что за воровство, как в древности будут отсекать кисти рук. Ещё нас будет легко отличить по матерным выражениям и по тому, как часто мы будем устраивать всякие праздники, напиваясь самопальной водкой. Особенно, будет выделяться праздник ВДВ: много одноруких и все в «голубых беретах», сшитых непонятно из какой ткани, но обязательно со следами голубого неба.
Кстати, смертной казни не будет. А зачем? Смертность и так о себе даст знать. О рождаемости придётся на какое-то время забыть. Суметь прокормить оставшихся в живых, и то было бы благо. Да, вторыми после нас по количеству отрубленных рук будут итальянцы. Ещё они часто будут болеть простудными заболеваниями и их численность будет таять прямо на газах. Слабый народ… изнеженный.
Особо хочется сказать о женщинах. Этим предстоит работать наравне с мужчинами. Вся их парфюмерия уйдёт в прошлое, как сладкий сон и постепенно их трудно будет отличить от мужчин: запах пота, дешёвы сигареты и спиртное сделают их выносливыми машинами для самой грязной работы. Кстати, ни кошек, ни собак не будет. Все наши братья меньшие покинут эту грешную землю, предоставив нам самим, добивать друг друга.
Ну, и как вам вот такой прогноз? О, понимаю, что сейчас с вами происходит: ведь каждый из вас думает, что он самый-самый и что только ему Создатель протянет спасительную «пальмовую ветвь». Ага, протянет, а потом этой самой «ветвью» по бесстыжим глазам за все прегрешения. А иначе никак. Чего мы стоим, чтобы нами в который раз осквернят эту планету? Вы сами верите в своё спасение? Ведь лиц уже не разобрать – одни овалы с дырочками. А всё почему? Так, читаем мало. Разучились умножать в уме. Пишем с ошибками. А какие песни слушаем? О чём они? О нас с вами? Нет. О Родине? Ой, не смешите, а то я расплачусь от такой «правды». Да откуда быть таким песням там, где всё свелось к элементарному торгу? Куда не посмотришь, всюду демонстрация достатка. Вот-вот, а здоровьем-то блеснуть не можем. А нам же наплевать на него. Нам главное, чтобы у нас всё было и ничего за это нам не грозило. Такие не выживут. Они изначально прикованы к вещам. А что такое вещи? Это груз и он, ох, как тянет на дно… Когда за всем этим я наблюдаю, меня смех разбирает, но если вдуматься, то ни он, ни сарказм, ни ирония здесь неуместны, поскольку речь идёт о вымирании человечества.
Буквально вчера один олигарх решил перед друзьями хвастануть новой иномаркой и не справился с управлением и четверых пешеходов размазал по асфальту. Так вот этот пузан заявил, что все претензии по этому вопросу ни к нему, а к заводу изготовителю, мол, машина с браком. Правоохранительные органы тут же затеяли переписку с администрацией завода. Теперь лет эдак через несколько выяснится, что и дороги у нас неправильные, и пешеходы, попавшие под колёса иномарки, были пьяны и машина вообще какая-то левая. Вот так мы и живём.
А тем временем Гренландия освобождается от снега и льда. Думаю, недолго осталось ждать. Тут один проповедник, бывший актёришка заявил, мол, люди давайте меняться. Давайте! Я только «за»! Хотя не успеем до «судного дня», но пробовать надо. А вдруг кому-то из всех нас повезёт?

                32. Разбор полётов.
Не удивляйтесь, поскольку в этой главе я слово даю своему коту. Как это получилось у меня? Не знаю. Тем не менее, его речь выкладываю без промедления, ибо надо иногда прислушиваться к своим четвероногим друзьям. Итак, вот дословные его слова и мысли обо мне.
Ну что, хозяин, скис? Вижу, что хреново. А всё почему? По пустякам себя истратил. Да-да, и на меня так не смотри. Хоть мозги и кошачьи у меня, зато всегда приземляюсь правильно. Как? А на лапы. Их у меня четыре, да ещё хвост и гибкость не в пример твоей. Запустил ты себя, запустил. А ведь по годам своим ещё мог бы и в небе покружить. Это всё от неустроенности. Не спорь… Только время потеряешь. Я же наблюдательный. Ты думаешь, что мы коты к людям приходим, чтобы вы над нами глумились… Да? Ошибаешься, человек. Мы для пользы, а если конкретнее, то для обеспечения положительного фона в вашей среде. Конечно, не всем из нашего брата удаётся, как мне с лёту попасть в добрые руки. Вот поэтому, много нас тусуется под заборами, так сказать на вольных хлебах. Неправильно это. Спасибо старушкам сердобольным: подкармливают и слова добрые говорят про нас. Создатель за это их без очереди к себе призовёт.
Тебе про это ещё рано думать, да и я к тебе приставлен не ради баловства. У меня миссия специальная и поэтому жить тебе до… Ладно, об этом потом. Давай-ка лучше подведём итог. Как, какой? Всей твоей личной жизни. Нет, тебе ничего не надо будет делать. Всё, что мог, ты уже изобразил, а мне вот придётся над всем этим изрядно попотеть теперь, чтобы открыть твои бессовестные глаза на эти художества. Да-да, имеются некоторые неувязочка в твоей биографии. Какие? Да уж доложу, раз кормишь меня и лелеешь.
Ты же у нас мужчина свободный и вон, сколько вокруг тебя умных книг, а такое ощущение, что «не в коня корм». Ага, читаешь, читаешь, а выводы до сих пор не научился делать. О чём это я? Так о твоей свободе, батенька. Ты вот ответь мне на вопрос: « Ну, и на кой она тебе нужна эта самая свобода, если мыслями ты в постоянном  поиске?» Как, чего? Порта приписки. Что я не вижу, как вечерами смотришь в раскрытую книгу, а страниц не листаешь. Значит, упёрся в стенку башкой своей непутёвой. Так бы тебя с этой мёртвой точки стащить, как баржу, да вот сомнение меня одолевает. Ага, надо ли?
Для начала давай так: кратенько я пробегусь по некоторым эпизодам твоей биографии. А чего лоб наморщил? Я же сказал, что кратенько. Твоё же дело сидеть, не перебивать и слушать меня, а я уж тебе кое о ком напомню, так сказать, сделаю выверку тому, что ещё путается в твоей памяти. Мозги-то подчищать надо время от времени.
Ну что, поехали?
Как ты жил? Сносно. До медалей не дотянул, и, тем не менее, несмотря на свою щуплость, у противоположного пола интерес всё же вызывал. А вот почему, у тебя к ним такое слабое влечение? Я знаю, что говорю. Ты сам рассказывал, что мысли твои мешают тебе на полную катушку отдаться страсти. Было? Вот то-то, и потом я понимаю, что у тебя за спиной два института незаконченных. Это может немного объяснить твою рассудительность в выборе партнёрши для секса и всё же, надо как-то с этим тебе бороться. У нас у котов всё гораздо проще: раз - и ты уже отец.
Кстати, Людка, которую ты называешь толстозадой, несмотря на твою рассудительность, сумела-таки свою фамилию на твою сменять. Что же ты растяпа ногами сучил не в ту сторону? Вот только не надо «просить помощь из зала», а то опять какая-нибудь заставит тиснуть в твой паспорт штампик со своими инициалами, чтобы государство было в курсе ваших интимных отношений.
Да, хозяин, первый блин оказался комом. Странно, что она так легко дала тебе с себя соскочить. Сколько  вы прожили? Всего-то четыре месяца? Виртуоз! Видно она была немного того или ты не до конца её продавливал своим набором костей. Ничего-ничего, по молодости это случается у каждого второго. Вы же, когда в самом начале пути, всё норовите уподобиться хомячкам. Ну, это когда они живут в трёхлитровой банке и спариваются на глазах счастливой детворы – для них важен темп и количество раз. Кстати,  может быть из-за этого их век и короток на земле? Эх, люди, люди и чего вы такие торопливые? Надо же чувствовать такт и чтобы всё было красиво. Нет, на балконы лазить не надо. Это пережиток. И на дуэлях стреляться незачем. Перебьёте друг друга с дуру. А как надо? С выражением и обязательно опираясь на осознанность происходящего. Что тут непонятного? Прежде, чем «идти на штурм» возьми книжку полистай. Вот ты с Людкой книг-то не читал. Да помню я, что взяла она тебя пьяным в стельку. Ладно, что быстро сообразил: не любовь это у вас, не любовь, а то бы сейчас рассекал за ней с топором после каждого её «собрания» на работе. Эти толстозадые, ох, и любительницы по ним шастать, а потом приходить домой на подкашивающихся ногах, мол, устала сил нет. Они же так уверенны, что смогут отбиться от ревнивого мужа и это их и губит – гибнут от топоров, как мухи.
Дальше, кто у тебя был по списку? Вспомнил? Ну, ты ещё пытался её на работе в подсобке разглядеть. Запомни, что серьёзные отношения не начинают там, где хранится всякая хрень. Это хорошо, что ты отказал ей в близости. Эти молоденькие, ой, какие шустренькие. Ты ей слово, а она уже с себя одежду стаскивает. Прямо нудисты какие-то. Я так думаю, что если бы до неё у тебя не было интима с Людкой, ты её сделал бы на счёт «три». Среди вас людей подобный расклад считается нормальной увертюрой к семейной жизни и что характерно, даже дети потом рождаются. Для меня вообще-то, это дикость, поскольку подсобки и высокие чувства несовместимы. Ты тоже так считаешь? Вот видишь, здесь мы с тобой оказались в одной команде. Я рад, что ты у меня такой разборчивый. Кстати, а как её звали? Не помнишь? Ну, и Бог с ней.
Кто следующий? Ну, с Таисией ты вёл себя благоразумно – и пальцем не коснулся. Нет, телом-то ты её любовался, и этот факт не требует доказательств. Замечу, что женщин такое внимание молодит. Им без этого ну никак нельзя и если они чувствуют на себе взгляд мужчины, значит, правильным курсом гребут по этой жизни. Кстати, против неё ты был так себе. Если бы у вас, не дай Бог, что-то там получилось, она на второй день от тебя ушла бы. Ну, сам подумай, зачем крепкому телу обмылок? Не обижайся. Надо «по себе рубить берёзку». И потом она же в душе стриптизёрша, а таких к себе пелёнками, да подгузниками не привяжешь. Благодари Бога, что таким уродился, а то сейчас уже состоял бы в списках отцов-одиночек. На вас «материнский капитал» не распространяется. Тьфу ты, вот страна – столько ещё недоработок. И куда только народ смотрит, выбирая во власть идиотов?
А вот «пигалица», ну которая сама пришла – сама ушла… Что запамятовал? Такая настырненькая: всё хотела серьёзных отношений… Вспомнил? Вот эта тебе подошла бы. Жаль, что блондинкой оказалась до мозга костей. Я как кот могу сказать следующее, что по молодости все они сами  не знают, чего хотят и, тем не менее, встречаются и исключения, но крайне редко. Кстати, ты тогда её хорошо «разворошил» - у неё чуть глаза не лопнули от счастья. Откуда знаю? Так ты сам мне хвалился. Забыл? Слушай, тебе срочно надо показаться врачам. Как, зачем? Пусть тебе память перезагрузят. Со здоровьем шутки плохи. Оно у людей должно быть на особом контроле, ибо от этого зависит благополучие нас - котов.
Так, на чём я остановился? Вот видишь, ты меня заразил. Что-то у меня мысли стали отлучаться временами. С кем поведёшься…
Ладно, пошли дальше. Кто у нас там на очереди? О-о, любительница «пиццы»! Прекрасный экземпляр для времяпрепровождения, когда нет желания обзаводиться семьёй. Угадал? По глазам вижу, что попал в «десятку». Да, упустил ты своё счастье, ротозей! Всё было так близко, а ты взял и просто остался стоять на месте. Запомни, чучело, женщине в любом возрасте нужен поводок. Они же бесшабашные и могут рвануть на край земли, чтобы убедиться в том, что их хотят. Зачем? А это загадка. Вот ты не побежал за ней. Ну, как же дела, а они у тебя особенные… Вот и результат: она утекла на паровозе, а ты… Думаю, что дальше продолжать не стоит. Что-то ты помрачнел. Ещё за ремень схватишься. Нас котов бить нельзя. Мы же болеем и без того часто. У нас это любимое занятие – лежать и изображать из себя умирающего. Вы, люди, думаете, что мы по жизни такие все ленивые, а тут совсем другое – мы ведь, сколько своего здоровья тратим на вас. Да, сначала тратим, а потом восстанавливаемся.
Кстати, по поводу любительницы «пиццы», ты правильно сделал, что её отпустил. Вот поэтому свои слова, что говорил в начале в твой адрес, беру обратно. Утекла, так утекла. А вдруг у неё получится? Ну, сможет дотянуть до старости, если не будет часто менять партнёров. Ты на неё зла не держи. Пусть ей повезёт. Её и так Господь обидел однажды.
А дальше у нас по списку чудо на каблуках. О, это яркая женщина! И как только у тебя ума хватило так смело посмотреть на неё? А я знаю, в чём здесь причина. Её улыбка. В ней столько света, что даже мне коту, когда ты рассказывал про неё, показалось, что ещё немного и я вцеплюсь тебе в рот. Вот как я проникся к ней уважением. Готов был от ревности исцарапать любого, в том числе и твою физию. Прости. А что? Если я кот, это ещё ничего не значит, и мне живущему среди вас, ничего человеческое не чуждо и потом нам котам тоже хочется купаться в лучах света. Мы же живые, чёрт бы вас всех побрал.
Нет, ты тоже излучаешь свет, но у неё он какой-то особенный. Ладно, не обижайся – я же от чистого сердца говорю всё это. Да, жалко, что у вас ничего с ней не получилось. Я бы заботился о ваших малышах: сказки мурлыкал бы, доедал за ними всякие вкусности, сны разгадывал, а ещё был бы вашим ангелом-хранителем здесь… на земле. Теперь-то что слюни распускать? Растаяла, как снежинка на своих каблуках. Кстати, на днях, кажется, она проезжала в своём авто мимо нашего дома. Хорошо водит – аккуратно. Ну, не получилось, значит, не судьба. Сам-то вспоминаешь её? Молчишь? Хозяин  - барин. Ты только в себе ничего этого не держи – отпускай ситуацию. И пусть ей повезёт.
Слушай, а ту с острова помнишь? Ага, которая «по вызову». Интересная особа. И что характерно, ни черта не боится. Наверное, опять на «точке» пасётся – на свою задницу приключения ищет. Казалось бы, всё ей Создатель дал, а вот ты смотри, как устроилась – торгует собой, как вещью. Ну, не знаю, что она там заработает, но уж болячек нахватает по самые ноздри. Фр-р! Хорошо, что с ней у тебя ничего не было. Ты, как евнух себя вёл. Молодец! А что? Тут я с тобой под одним флагом и если у неё ума нет, пусть себе дальше задом крутит. Тебе такой порт приписки нужен? Нет. И мне такое соседство ни к чему, а тем более, таких как не ублажай, один чёрт будет тянуть на сторону. Это не наша тональность с тобой, хозяин.
Кто там на очереди? Последняя? Наконец-то, а то я думал, до вечера буду подводить итог. И кто это у нас? Ах, ах, сама грация! И ведь как она тебе однажды сказала… Не помнишь? А я вот до сих пор в своей кошачьей голове держу её слова. Она тебе сказала так, мол, не захотел сделать её счастливой. Интересно, а что в её понимании счастье? Судя по тому, как ты ей ответил, девочка совсем ещё молоденькая. Нет, ты всё правильно сказал: и про классиков, и про уроки, и про её маму… Получилось так по-отечески, по-доброму без всякого передёргивания. Кстати, школу она закончила? С медалью? Молодчина! Слушай, я тобой горжусь - тебя любила медалистка! Эх, ты пентюх… И не надо на меня так смотреть. Это я в сердцах сказал. У меня может, быть тоже сострадание имеется, но я за тебя двумя руками голосую, поскольку иначе ты не мог поступить. Ты вон половину жизни уже отмаршировал, а она только-только с куклами распрощалась. Говоришь, что плакала, когда расставались? Это потому, что у неё так по-взрослому было в первый раз. Ну, вот как таким объяснить, что это неправильно? Ведь, как вобьют себе в голову и прут потом напролом до полной победы над своей девственностью. Безобразие. Нет, то, что с медалькой она – это здорово, а вот насчёт любви, тут она с азимута сбилась. Ну, теперь-то всё это в прошлом и больше не будем о сложностях. Да?
Итак, сколько у нас получилось? Восемь душ? Ну, до кобеля махрового ты не дотянул. Вон твой сосед через стенку каждую неделю с новой кувыркается. Вот здоровье ему Бог отсыпал. И ведь никто до сих пор за его художества ему голову не открутил. Наверное, в рубашке родился. Вот почему всё так? Как, как? Одним и здоровье, и рост, и смазливость, а другим одна щуплость. А ты не расстраиваешься – будет праздник и на твоей лестничной площадке. Сейчас чайку хлебнём и на боковую, а завтра я с утра твоему Богу за тебя помолюсь, если, конечно, ты не будешь против. Может, всё же услышит меня, простого кота небожитель?

                33. Мой ответ «Чемберлену».

Ну, уж после такого «разбора полётов», который устроил мне Петрович, мой сон Митькой звали – рванул так, что у меня чуть волосы на темечке не сорвало. Ещё раз перечитал «речь» моего четвероногого друга и решил, что если промолчу, то всё это будет, мягко выражаясь не этично по отношению к истине, тем более мне было что ему ответить.
Во-первых, как уважающий себя экземпляр, я указал ему на некоторые перегибы, ибо многое мною рассказанного ему, он воспринял почему-то только в одной плоскости. Меня это задело, ибо некоторые свои неудачи на любовном фронте, я таковыми не считаю, поскольку воочию убедился, что нет худа без добра. Вот поэтому, всем своим бывшим пассиям, пользуясь случаем, приношу слова благодарности за приобретённый опыт. Казалось бы, такая заурядная мелочь, но как полнит багаж жизненных наблюдений. Можно, книжку даже написать и я так думаю, что с картинками. Это для тех, кто не в ладах с навыками чтения.
Во-вторых, относительно тех, кто на меня затаил обиду. Люди, не держите в себе всякие там «гадости» в мой адрес. Выговоритесь, и вам станет легче. Нет, если вы не хотите с ними расставаться, тогда другое дело и мне только придётся смириться с этой участью и так сказать, с барского плеча оставить вам  все ваши «фантазии» на мой счёт при вас. А мне ничего не жалко ради «хороших» людей, а тем более, когда речь идёт о всяких «гадостях».
Кстати, у меня и мысли никогда не было, чтобы с кем-то из этого списка связать свою жизнь до самой старости. Мне бы это было скучно. Да, не герой и никогда им не был и не буду и всё, что делал и делаю сейчас со своей биографией  - это моё личное дело. Имею полное право и потом, я сложный человек и со мной нелегко, но вместе с тем есть несколько «плюсов»: не храплю и без причины не загазовываю пространство. Я вот, что скажу: на таких, как я -  надо ровняться, а не ждать, когда я приду в себя и начну названивать, мол, пустите, и я всё исправлю. Ага, сейчас все дела брошу и начну придумывать слова, чтобы меня услышали и простили. А мне это надо? И потом, я же думаю не о себе, а обо всех тех, кто остался за моей спиной, в моём прошлом. Сейчас они могут себе позволить: и на травке посидеть в обнимку с арбузом, и на песочке поваляться, подставляя свои тела летнему солнышку. Благодать? Просто нет слов, как хорошо. А вот со мной эта радость им была бы недоступна. Почему? Да у меня в голове совсем другие фантазии пляшут в хороводе, и я так скажу, что пусть благодарят Бога, что я и пальцем не пошевелил, чтобы сделать их счастливыми.
В-третьих, на мне свет клином не сошёлся – есть и другие правильные пацаны и пацанчики на этой планете и не надо зацикливаться ни на моих словах, ни на жестах, а тем более на запахах. А вдруг, что-то подвернётся более стоящее: и он зарплату будет приносить исправно сам, без напоминания, и если выпьет, то только по праздникам или с разрешения по нечётным дням в будни. Ну, хорошо же? А потом с таким можно даже раз в год смотаться на речку и подышать болотным воздухом на полную катушку. Не жизнь, а чистой воды разгул страсти. Кстати, если пробрести в дом второй компьютер, можно будет из разных комнат переписываться по Интернету. Это так трогательно – сидеть ночами и писать друг другу что-то ласковое. Ну, например, я тебя хочу, а он в ответ: «И я…» Наболтавшись в «мировой паутине» до рези в глазах, усталые будете ложиться в кровать и полусонными руками проверять друг у друга наличие всяких деталек на теле. Красота: все довольны – никакого секса, никакого продолжения рода. А зачем, когда и так счастливы?
В-четвёртых, по поводу моей щуплости. А может это у меня такая конституция? Если хотите, то я за неё буду стоять до последнего, ибо всем толстым дурам никогда спуску с моей стороны не будет. Я ещё в детском саду получил урок на всю дальнейшую жизнь от этих толстушек. Одна такая постоянно у меня отбирала хлебушек и компот. Скорее всего, я от этого таким и получился.
В-пятых, мне не понравилось, как Петрович смаковал мои интимные сцены. Это личное и потом, если уж об этом говорить, надо это делать без сокращений. Как? А как есть, так и говорить и резать правду-матку по самому живому. Мы же когда в туалет ходим, брюки расстёгиваем? Расстёгиваем. Так и в моём случае не надо замалчивать сюжет. Пора мыслить реалиями.
Ну, здесь я ещё с Петровичем поработаю, коль он так скор на расправу за каждую царапинку в моей биографии. Время у меня есть и у него его навалом. Да ещё эта жара стоит и не хочет уходить. И что ей так у нас приглянулось? Вон, смоталась бы в Америку, да там порезвилась. Глядишь и прыти у них поубавилось бы, а то заплыли жиром, любители хот-догов. У них, что ни доктрина, то напоминание всему миру, что они самые-самые. Мы это уже проходили, когда Адольфа Гитлера такая-то мать родила. Чем всё закончилось? Вот-вот, и потом, пока у нас есть войска ВДВ, спать спокойно никому на этой планете не придётся. Они же у нас с самим чёртом на короткой ноге и с этим придётся считаться, а иначе финдец неизбежен всем несогласным с нашей коммуникабельностью.
Нет, Петрович, есть ещё у нас кое-где порох и если уж ты мою интимную жизнь выставил на всеобщее обозрение, это ещё не повод, чтобы спать на моём месте, когда я отсутствую. Молод ещё мне указывать. Вот чего-чего, а о самом главном ты и не сказал, стервец. Как про что? Ну, хотя бы про то, что я не стесняюсь говорить о себе всё, как есть. Кстати, и не обижаюсь. А за что, если всё это правда? Ну, к примеру, что я развратный и что в грехах по самую макушку. Вот если бы я так сказал про тех, кто сейчас сидит с надутыми губами, меня точно распяли бы. Они же все правильные и пушистые и сексом ещё не занимались, ибо помнят, что мама заругает за это и вообще девственность у них на лбу прописана вот такими большущими буквами, мол, непорочна и верна. Да, не хотят в глаза правде смотреть  и всё из себя лепят недотрог. Вся жизнь от этого у них какая-то обтекаемая: и тут они в теме, и здесь все такие нецелованные. Ага, ровно по три раза и каждый раз с новыми претензиями в адрес следующего партнёра по постели. Это, значит, нормально, а когда им говоришь, что так жить нельзя, у них грудь начинает от негодования пуговки на блузках отрывать. Тут надо бы свои эмоции придушить маленько, а то давление подскочит, а там и нервозность сделает своё грязное дело и считай, что всем болезням двери нараспашку в твоё тело.
Вот у меня со всем этим проблем нет. Радуюсь каждому новому дню и благодарю Всевышнего… Кстати, когда придёт мой срок и я окажусь на небесах, каяться не буду. Что было того уже не исправить. Конечно, можно перед своим «отбытием» позвонить и всё уладить миром, но, если честно, не хочется. Вот махнуть рукой – это по мне. Ну, таким уродился и другим мне уже не быть. А зачем? Пока соберёшься, уже надо обратно вещи паковать. Я-то  про это знаю, а все эти укушенные одиночеством всё где-то витают. Вот как мне с такими можно было поступить по-человечески? Никак.
А за «разбор полётов», несмотря на некоторую вольность, выношу тебе в устной форме благодарность и нарекаю тебя «Чемберленом». Петрович, с твоими мозгами самый раз идти во власть. Тебе бы там цены не было. Разве я неправ?

34. Советы от Шпаргалкина.

Почему так официально? Да, захотелось мне своей щуплости предать немного виртуальной значимости. Кстати, это, вполне, законно и замечу, не требует никаких инвестиций. Зачем мне простому смертному уподобляться «временщикам»? У них, оказавшихся у «руля», что ни задумка, тут же про эти самые инвестиции рты разевают, мол, без них никак нельзя. А чего там, если у нас, что с ними, что без них, один чёрт получается, как в самой отсталой стране планеты. Ну, подумаешь, на Олимпиаде в Лондоне прыгнули не с той ноги. Да, нам теперь и не важно это – главное не победа, а участие. Во, как повернули, чтобы себе было не в обиду поражение. А всё почему? Так вымираем – мозги вытекают, раз не знаем, с какой ноги отталкиваться. Вообще-то, пора бы уже и запомнить, но что-то не получается у нас с этим пока никак.
Я уже с папаней на эту тему столько переговорил, что ещё немного,  и мы будем с ним друг друга академиками величать. Думаю, что нашей стране не хватает хорошего ремня. Мы-то привыкли себя жалеть, мол, то монголо-татарское иго, то поляки, то Наполеон, а потом по нарастающей дошло до того, что сами себя за чубы оттаскали. Куда это годится? И вот я решил на этой волне тиснуть в местную газетёнку несколько советов на счёт всего этого. Пришёл к главному редактору, такому седому старцу, и выложил перед ним всё, как на духу. Посмотрел на меня и попросил, чтобы больше моей ноги в редакции не было. А я и не обиделся, ибо сразу понял, что он за фрукт такой. Я-то сразу своей статейкой угодил в самые «помидоры». Вот он и заёрзал, ибо редактор профессионал, а до такого не додумался, а я с улицы враз допёр, как надо писать, чтобы тираж газеты не падал. Мне-то ничего - я собрал свои мысли и за порог, а ему теперь думать, чем своим работникам зарплату платить. Я так понимаю, что в ближайшее время будут людишки получать не копейки и рубли за свой труд, а нераспроданные экземпляры. Наедятся досыта!
Ну, так вот, я за порог, а у самого уже мысли шебаршат, и решил выбросить свои советы в Интернет. Решил и сделал так. О чём советы? Да обо всём.
К примеру, вот такой совет: «Не стоит кричать о своей любви на всех углах». Тут и дураку понятно, что быть беде. Желающих плюнуть в лицо счастливцу хоть отбавляй. Ну, и зачем обзаводиться чужими слюнями? Любишь и на здоровье, а кричать не надо. Вон мой сосед раззвонил у подъезда, что женится,  бабульки-говоруньи взяли и его пассии сболтнули про то, какой он на самом деле кобель. Та сразу на попятную. Её понять можно – у неё это уже седьмая попытка и каждая подсказка – это как координаты подводных рифов. И потом, надо же себя хоть немножечко уважать. Тут или сразу бежать, или притвориться глухой. Эта оказалась дружна со спортом и так рванула, что у моего соседа дар речи пропал. Он ведь уже всё рассчитал: и с образованием женщина, и машину водит,  и готовит сносно  и тут вдруг такой поворотец. Мне его даже жалко стало чуть-чуть.
А мне всех жалко. Носятся по жизни, как оглашенные, а потом, видите ли, хотят получить от жизни всё и сразу. Конечно, иногда получается, но не у всех. Вон одна моя знакомая подалась в бутафоры и пропала. Всё мечтала какой-то там Олимп оседлать. Мечтала, мечтала и оседлала, но только он звался не Олимпом, а просто… Ну, имя у него ещё такое армянское с рождения было. Оседлать-то оседлала, а потом потянуло её разнообразить свой быт, и появился второй, третий, четвёртый и все такие разные… Раньше бывало зайдёшь на её страницу в Интернете и вся она там нараспашку, а теперь ничего этого и нет. Первое время ей ещё удавалось перед фотообъективами погримасничать, а потом вытеснили её более симпатичные и удачливые. Нет, она не страшненькая – она, вообще, непонятно откуда вылезла. Я ей как-то спьяну так об этом и сказал, так она меня тут же из списка своих друзей и удалила.
А мне нейтрально и совет в связи с этим вот такой: «Друг не тот, с кем ты спишь, а тот, кто делает вид, что не хочет этого». И потом, что такое друг? Правильно – сегодня он может тебе и друг, а завтра уже никто. Таких друзей не должно быть много, поскольку тебе некогда будет заглядывать в глаза каждому из них и потом, если разобраться, такого друга легко может заменить четвероногое существо. Вот у меня, к примеру, есть Петрович – кот высшей категории, не требующий к своей персоне чрезмерного внимания. Это не то, что эта страшненькая. Ей до сих пор всё кажется, что она в теме. Ага, только в прошлой – хорошо забытой прошлой теме, ибо там она ещё умела слушать звуки окружающего мира, а сейчас всё погасло. Если смотреть на это по-простому, то она пополнила собой ряды однообразных существ с определённой длиной тела и соответственно кое-какой кривизной ног.
Далее у меня вот какой совет нарисовался: «Протягивая руку, думай о последствиях». А почему бы за раннее не запастись соломкой? Ну, на всякий случай, так сказать. Сколько раз уже так было: поможешь человеку, а он потом в твою сторону и не посмотрит. Так-то и Бог с ним, но уже в следующий раз к нему не шагнёшь навстречу. Конечно, плохо это, а тем более видишь, как сползает он вниз, а желания уже и нет – поучаствовать в его спасении.
Тут одна особа получила хороший пендель от судьбы и заскучала, ибо денег нет, любовь ушла, друзья отвернулись – одним словом, полный «писец», а тут ещё врачи сказали, что у неё будет ребёнок. И куда со всем этим? Кто решится такую поставить себе на довольствие? Желающих нет, а жить надо. А как? С кем? Ладно, если Создатель её гибкостью не обидел, и она сориентируется в нужный момент и правильно встанет, чтобы её заметили и оценили. А если нет ничего такого?
Эта тема столь обширная и злободневная, что можно смело писать самому президенту, а заодно спросить его, мол, когда в стране будет покончено с бардаком. Знаю по собственному опыту, что недели через две придёт официальный ответ: «Никогда». Начинаешь верить. Вот я и подумал, что вся наша идеология – это не что иное, как игра в порядочность на государственном уровне. Ну, посудите сами: то присягали красному знамени, то теперь трёхцветному. Это я ещё глубоко историю нашу не капнул, а там всяких флажков хватало. А что творилось с нашим гимном? А со словами? Нет, так нельзя. Это же чистой воды манипуляции общественным сознанием. Да, всё можно объяснить и даже переписать историю страны… Но как примирить людей настоящих с их прошлым? Пиф-паф? Да, это выход и, тем не менее, вопрос остаётся открытым по сегодняшний день. Мы же послушные «солдатики» или как там нас ещё называют – «шестерёнки» и если есть указание сверху, то согнёмся и будем целовать любое знамя, только бы дотянуть до старости. Нет, есть и другие среди нас – у них нет знамён. Как это может быть? Легко. У них счета в швейцарских банках и им не надо нас любить, и наша любовь им не нужна. Мы для них никто. А за что нас таких любить?
Соответственно и совет такой: «Прежде, чем присягать, подумай о Вечности, человек». Если следовать этим курсом, можно легко навести порядок на всей планете и при этом не размахивай флагами. Вон, сколько марксизмом головы забивали, а один чёрт вышло не по-нашему. Сейчас новое увлечение – каждый год пытаемся убедить себя, что ещё чуть-чуть и с коррупцией будет покончено. Ага, сначала она нас всех поимеет без всяких скидок на заслуги, а потом сама руки задерёт к потолку, мол, устала так жить, арестовывайте меня, пока не передумала, люди. И сплотимся, и запоём: «Весь мир голодных и рабов…» Зачем? Так надо же когда-нибудь становится другими. Вот мы и двинем всей массой в будущее.
Лично меня это не притягивает, ибо никогда ни знамёнам, ни крестам не кланялся, и при звуках гимна слеза в глазах не застревала, а уж при виде наших правителей, вообще, веду себя спокойно, ибо, знаю, что они не навсегда. Как сказал один мой знакомый, что совесть надо иметь, а всё остальное это так - ради фарса. Вот и следующий совет мой такой: «Всё устроится, если временами будет вам стыдно за свои неправильные поступки и слова».
Ну, советы по поводу неразборчивых интимных отношений, курения, употребления алкоголя, игромании, наркотиков – это само собой всё на первом плане, но почему-то в нашей стране, чем больше об этом идёт упоминания, тем меньше людей хотят с этим распрощаться раз и навсегда. Получается такое «Эльдорадо» человеческой беспечности с огромным знаком «минус». Непонятно, как нас ещё не поработила старушка Европа? Есть одна версия её медлительности – нас много и мы каждый день будем просить еды. Зачем кормить, если можно просто быть рядом и за копейки обсасывать всех нас, забирая электроэнергию, нефть. газ? Да, уж чего-чего, а умеют о нас другие народы вытирать ноги.
Вот такая она у нас правильная демократия в стране, где до сих пор не знают, что такое «счастливое будущее». Иногда глаза закроешь и гадаешь, кто следующий запустит свою клешню в наши «закрома». Ну, в старину понятно – был спрос на наших девок, и шли войнами, и голосила Русь по всем кустам, а теперь, всё стало проще: наши бабы сами туда стали организовывать «крестовые походы». Казалось бы, чего всем этим капиталистам ещё надо, так нет, заполонили страну шпионами. Мы-то привыкли к ним. Вот так идёшь порой по улице, а он сердешный с картой мыкается – не знает, как попасть на конспиративную квартиру. Ну, поможешь, а он начинает тебе руку трясти. Это так они вербуют себе агентов из местных. Меня как-то один тоже так решил приобщить к шпионской деятельности, так я ему вместо того, чтобы руку протянуть для рукопожатия, такой влепил воздушный поцелуй, что он весь сконфузился. Долго  потом вспоминал я эту сцену и веселился. Нас так просто не купишь – мы стоим дорого. Вот поэтому следующий совет мой такой: «Руку подать можно, но сначала взвесь все «за» и «против», а уж потом думай, что и как». Этот совет одинаково хорошо и для заморских «гостей» и для наших доморощенных идиотов, которые спят и видят себя продолжателями дела Штирлица.
Знавал я одного такого. Всё оглядывался по сторонам и всегда такой нервный был. Не поговорить толком – в вечном напряжении. Ещё у него привычка такая была – то и дело себя лапал за подмышку. Наверное, там у него был наган. Они же без оружия даже в постель не ложатся. А вдруг придётся отстреливаться? Да, не жизнь у них, а бесконечный сериал под названием – «Семнадцать мгновений весны».
Следующий совет мой касается всяких там прогнозов, гороскопов, предсказаний. И звучит он так: «Можешь - верить, можешь - нет, но врачам не забудь показаться, товарищ». Тут одна особа в «мировой паутине» предложила мне погадать на картах, мол, всю правду выложу. Тоже мне невидаль. Вот если бы она мне сказала, когда коммунизм наступит на всей Земле – это я понимаю, а что касается меня, то я знаю про себя даже то, о чём карты учтиво промолчат. А ещё одна моя знакомая в Интернете подсела на гороскопы и стала их на своей странице тиражировать, мол, это лето принесёт ей настоящую сказку о любви. Ага, такая сказочка с солёненьким хвостиком и при этом ни одного намёка на любовь. Эх, разве так делаются сказки? А как? Ну, для начала надо оторвать задницу от компьютера, забыть все обиды и вернуть всё на прежнее место. Это же элементарно, люди. Нет, я понимаю, что гороскопы – это такая маленькая последняя надежда для одиноких в «сети» и они верят, что так и будет: и одиночество их отпустит, и больше никогда не постучится в их дверь, и они буду счастливы, и… Девочки, давайте трезво смотреть на жизнь. Время проходит и вы стареете, а рожать надо пока есть силы. Всегда это не будет продолжаться, и однажды вы почувствуете, что всё заканчивается не в вашу пользу.
Вот недавно раскопал в «мировой паутине» свою давнишнюю знакомую и оставил ей комментарий под одной из фотографий, мол, как тебя время перекосило. Вы представляете, как её это задело. И что интересно, я ведь ничего не выдумал – сказал то, что со стороны бросилось в глаза. Нет, не хотят люди о себе знать правду.
Я вот временами прихожу на работу и прошу наше «перьевое войско» высказаться в адрес моей персоны всё, что у них наболело. Так стесняются. Они думают, что я им в ответ выдам что-нибудь такое, после чего им прямая дорога писать заявление «по собственному желанию». Ну, как можно? Мы ведь почти родственниками стали: дышим одним и тем же воздухом на протяжении стольких лет. Пуглив наш народ и недоверчив. И как с такими поднимать страну с колен? Неужели придётся в одиночку тужиться? А если что-то пойдёт не так? Конечно, я буду держать всё под контролем, но это такая трата энергии. У нас же это не ценят и памятник не поставят, а если и поставят, то потом забудут: кому и за какие заслуги. Людская память короткая. Раз так, то надеяться на неё не имеет смысла. Конечно, можно привлечь к себе внимание и по воде руками бить размашисто, только вот брызги - это не то, ради чего стоило в эту жизнь приходить.
Вот взять меня – мог бы уже рассекать в коридорах власти. В качестве кого? Не трудно догадаться, господа. И, тем не менее, ведь смог не поддаться соблазну и вот они там, а я с вами. Это говорит о цельности моей натуры. Мне наплевать на их зарплаты, и потом они всё время думают о том, как будут уходить из этой жизни. А чего там думать? Ящик красный и венки от сослуживцев, и духовой оркестр, и поминки в спецстоловой, и речи правильные и обещания, что будут помнить. Чего там помнить? Как народ обирали? Эх, мать вашу…
В этой связи и совет мой будет таким: «Деньги не главное в этой жизни. Главное -  здоровье».
Как мы живём? Скудно. Всё суетимся, а стоит остановиться,  и уже не знаем: куда ногу поставить, куда руки пристроить, куда голову приклонить. Это болезнь. Не хватает нам размеренности и рассудительности. Вот чего-чего, а сомнений полно и всё это приправлено мистикой. Вот по моей натуре, я бы не смог со всем этим ужиться. Ну, хватило бы меня на пару недель, а дальше я бы сиганул с обрыва. Нет, не на смерть, а так, чтобы отлежаться под присмотром врачей. Раны затянутся, и я весь такой продуманный шагнул бы в жизнь  с новыми намерениями. Вот верьте или нет - даже профессию сменил бы, чтобы чему другому научиться в этой жизни. Чему именно? Ну, к примеру, забивать гвозди одним ударом. В хозяйстве такой навык всегда пригодится.
Нет, советов у меня целая куча. Конечно, есть спорные  и даже противоречивые. Кому-то может показаться, что я, таким образом, хочу секту новую организовать. Ну, почему сразу такие крайности? Ведь всё гораздо проще: дурни дурнями и останутся, а дурынды так и не встретят своих принцев, ибо есть закон у одиночества, по которому всем им плыть по течению до скончания их века. Судя по тому, что их полки множатся – этот процесс не обратимый, а значит, все мои советы пройдут мимо их. Раз так, разрешите откланяться. Надо кое-что подправить в своей биографии, а заодно долбануть гранатой по очередной одержимой дуростью. Сколько можно опускаться перед такими на колени. Пора дубасить все эти «неопознанные» объекты, засоряющие мой горизонт.

                35. Жесть.

Это может быть только у нас. С утра открываю газету за вчерашнее число и вот тебе такая пощёчина от жизни. Оказывается, что меня и именно вчера ожидала счастливая встреча. Напряг свои извилины. Нет, ничего существенного не вспомнил: утром на работу, потом с работы и вечером перед сном погладил Петровича. Вопрос: «Для чего надо было писать, если всё так скромненько?» Так-то я понимаю, что всё подобно замануха и тем не менее, в тайне души хочется верить, что вот-вот, что-то подобное со мной должно произойти. Ага, три раза и все разы подряд – в одну и ту же воронку. Ну, в меня значит, долбанёт.
Я вообще-то, на счёт этого большой скептик. Как-то прочитал: «Кто-то, глядя на вас пускает слюни». И вот зачем мне такая слюнявая нужна? Ни поцеловать, ни обнять, а о сексе я и не упоминаю. И потом, что это ещё за чувства такие, что рот слюной переполняется? Раз речь идёт о любви или о влюбленности, замешанной на страсти, подай мне гигиену в лучшем виде, а со всем остальным я разберусь. А у меня характер такой. Я через это может быть, в жизни ни разу не болел венерическими заболеваниями. Нет, читать-то я о них читал, а вот чтобы «ручкаться», не доводилось.
Раз еду в автобусе, а рядом женщина стоит и такая вся из себя упругая, что вот так взял и облокотился бы. Пригляделся, а у неё, как у мужика со стажем, усы под носом. Стал далее рассматривать. Боженьки мои – и бородёнка проклёвывается. Ну, мне же интересно и я глазами ей в вырез платья шмыг, а там… Да, вот как мать-природа издевается над своими детьми. Для неё отдаёшь всего себя без остатка, а она что хочет, то и вытворяет: эту всю волосами утыкала, а на моём теле они только там, где прижились. И вот как после такого беречь эту самую природу? Да, и не мать она никакая нам, раз так извращается. Вот стоит упругая женщина и вся мохнатая. Я как представил её с собой наедине, меня сразу же вывернуло наизнанку.
Нет, когда речь заходит об отношениях между мужчиной и женщиной, лучше не доверять всякого рода предсказаниям. Получается так, что ты её хочешь, к примеру, а тебе говорят, мол, не тронь, а то плохо будет. А может мне этого хочется? Тут, конечно так,  хозяин-барин.
Вот мой один знакомый, мы с ним вместе в институте штаны протирали, был такой мнительный, что верил всему, что имело хоть какое-то отношение к нему. Так вот, одна бабёшка ему нагадала, что будет у него четверо детей. Он грудь распрямил и давай девкам намёки делать. Ага, так они и прыгнули к нему под одеяло. Это какую надо силу воли иметь, чтобы подписаться в нашей стране на многодетность? Женский пол от него врассыпную. Он ничего понять не может и талдычит одно и то же, как заговорённый, мол, хочу семью и всё тут. Ну, одна всё-таки сжалилась. Она у нас училась так плохо, что ей наука не светила, да и работа таких обходит стороной, как правило. Видно, припёрло её будущее своими реалиями, и она к нему под бочок и прыгнула. Он её и так и эдак окучивал. Нет, не набухает избранница. Давай её по врачам таскать, а те руками разводят и так подозрительно на него посматривают. Пришлось и ему через все эти процедуры пройти, чтобы с себя всякие подозрения снять. Как прошёл-то, и стало ясно, что чего-то там у него не хватает. Опять природа-мать смухлевала. Вот и решил мой знакомый с собой свести за это счёты. Несколько раз пытался голову в петлю просунуть, да вот всегда с расчётами ошибался: то петля маленькая, то верёвка гнилая. Намучился бедолага. Я ему и так уже говорил и по-тоарищески, мол, радуйся чудак-человек, а он ничего слышать не хотел. Однажды после очередной неудачной попытки суицида так мне и говорит, что хочет слышать постоянно детский смех. Пришлось раскошелиться и купить ему целую кассету этого смеха. Вроде приутих и даже стал по утрам зарядку делать. Как жена? Да ушла от него. Мир не без «добрых» людей – уже парочку родила.
Вот была моя воля, я всех этих прогнозистов за языки к телегам привязывал бы. Как-то читаю, что меня кто-то тайно хочет. Это что ещё за «мадридский двор» на территории России? Хочешь? Так и сажи. Чего круги нарезать на пустой желудок? А может, я откликнусь? Ну, почему сразу потащу в постель? А поговорить? А мороженым угостить? А потрогать за самые сокровенные мысли вопросами? Эх, люди, что же у вас на уме один секс-то? Нет, я не против интимных действий. Да и слеплен из того же теста, что и все, но держусь же… Не скрою, из последних сил, но зато, как красиво получается: весь такой обработанный туалетной водой, брови подкорректированы и самое главное – начитанный до рези в глазах. Ну, чем не «принц»? Конечно, я это так брякнул, так сказать в общем смысле, а если по существу, то во мне ещё надо как следует разобраться, чтобы понять. Нет, переспать – это потом. Сначала всё же надо справиться о здоровье, что-нибудь о погоде спросить, мол, жарко или ещё можно потерпеть. Я понятливый и красивые слова воспринимаю, как следует. Сам конечно, признаюсь, грешен - люблю по матушке запустить временами, но это только в исключительных случаях, так сказать для общего блага.
Кстати, не так давно со мной вот такой случай приключился. Шёл по делам. Каким? А я помню? Вот то, что шёл, в голове засело, как кол и всё потом случившееся прямо, так и стоит перед глазами. Дело в том, что где-то за час до этого в бегущей строке прочитал, мол, сегодня встречу свою судьбу. Вот-вот. именно сегодня. Меня это насторожило, ибо время было позднее, а наш город в такие часы ну просто напичкан женскими телами под самую завязку. Иду, и через шаг кто-нибудь обязательно меня поманит ласковым словом, а через каждые десять шагов ещё посмотрят как на потенциальный заработок, и чувствуешь себя эдакой свиной котлетой среди множества тарелок и надо выбрать, на какую лечь.
Ну, я иду и весь такой из себя и тут мне навстречу… Нет, этот вариант я сразу  в сторону  отмёл. Почему? Так у неё ноги кривоватые, а у меня такие уже были в коллекции. У таких особей, как правило ладони всегда потные и ещё всякие фантазии с белыми чулочками так и лезут наружу. Вот поэтому я развернулся на сто восемьдесят градусов и делаю вид, что мне в другую сторону, а сам глазами по стонам шарю – ищу лазейку, чтобы улизнуть. И тут меня это создание окликает по имени. «Что за чертовщина? – думаю, но не оборачиваюсь. – И голос знакомый, и в речи кое-какой дефект угадывается». Не выдержал, обернулся. Стоит передо мной одна из тех, с кем мы когда-то «кулинарили». И как я её сразу не признал-то?
Ну, состарилась, и потом я тоже сдал чуть-чуть. Да, потускнела, а может, это такое освещение неудачное было. Нет, так-то всё на месте: и вырез до самого пупка, и на каблуках, и даже что-то там отклячила позади себя. Мне-то всё это уже без разницы – потерял интерес ко всему внешнему, а тем более столько лет прошло и мысли о том, что когда-то я мог её целовать, заранее отогнал от себя. Стоим, смотрим с ней друг на друга и такое ощущение, что я вообще здесь случайно оказался, а она, так вовсе не она, а лебедь с переломанными крыльями и что где-то недалеко укрылся охотник и вот-вот должен по ней пальнуть из своего ружья.
Она молчит и я за компанию. А что я мог ей сказать утешительного? Врать меня ещё папаня в первом классе отучил. Тут ему от меня за это большущее спасибо. Пока я соображал, как от неё избавиться, подлетают на иномарке какие-т чувырлы и что-то у меня спрашивают с таким ещё кавказским акцентом. Мы в школе языки горцев не проходили, и я пропустил их слова мимо ушей, мол, глухой и пошли вы все в горы, пацаны. Ну, они хвать её за шиворот и к себе в машину и по скоростям. Я успел только подумать: «Вот дела, так дела – уже страшненьких стали на панель брать. Куда мы катимся, Россия?»
Да такие эпизоды заставляют на многое взглянуть совсем по-другому. Вот был у меня случай. Это я только-только с Людкой развёлся, имущество поделили и каждый раз, приходя после работы и приняв душ, слонялся по квартире, в чём мать родила. Ну, потом стал ещё обматывать своё хозяйство полотенцем, как это делают индийцы. И как-то, вот точно так фланирую и тут звонок в дверь. Я по привычке её нараспашку. А там…
Ага, две особы: одна в платке по самые брови, а другая вся из себя. Ну, прямо модель, твою мать, только ещё лучше. У меня сразу реакция себя обнаружила на вторую и полотенце брык с меня к щиколоткам и сползло. Стою и не могу пошевелиться. Эти две в четыре глаза меня сразу оценили и та, что в платке была и говорит:
- Ну, вот и мы.
- А кто вы? – чисто автоматически спросил я.
- Сёстры мы, сёстры.
- Двоюродные? Что-то вы друг на друга не похожи.
- Мы совсем другие сёстры, - отвечает та, что в платке, а эта красивая всё что-то пытается на мне рассмотреть ниже пояса.
- Вы бы глаза отвернули, а то я весь…
- Не мешайте ей. Она медитирует, - та, что в платке, пытается сделать шаг через порог, а тут я весь такой расхристанный ей навстречу.
Женщина упёрлась в меня и вдруг скривилась и плаксиво так произносит:
- Не тронь убогонькую.
- А, так вы за подаянием? – догадался я и полотенце так одной рукой с пола хоп! И начинаю на себя его накручивать по-новой. – Так вам не повезло – у меня шаром покати.
- Это сразу видно, - та, что в платке была, отступила от меня на шаг. – Флагшток на месте, а самого вымпела нет… Поистёрся выходит вымпелок-то?
Тут до меня дошло, о чём речь и я выдал в сердцах:
- А вот вас это не касается. Ходят тут всякие «сёстры», а потом газеты из почтовых ящиков пропадают. Чего вам надо? Я вас не вызывал.
- А мы сами приходим. Ты же одинокий, мужчина?
- И что?
- Значит, ты наш.
- Это что ещё за намёки?
- Какие же это намёки? Это констатация факта.
- А не пойти ли вам на?..
- Бог, если пожелает, мы со всей душой, а так не имеем такой возможности…
- А-а,  так вы «сёстры» по линии Иеговы? – я широко улыбнулся и хлоп дверью перед самыми лицами этих особей.
Тут точно такие же ходили всё по квартирам год назад по двое, так народ заволновался, а один мужик даже нехорошую болезнь подхватил. Во как! Ну, то, что они себя выдают за «сестёр» – это, конечно, они палку-то перегнули и ещё какие-то проповеди читают – одна читает, а другая  смотрит и смотрит на тебя. Это у них называется вовлечение людей со слабой психикой в паству последователей Иеговы. Непонятно только, почему они решили, что я их человек? Я когда дверь перед ними захлопнул, на целый час заперся  в туалете и разгадывал подвернувшийся под руку там кроссворд до тех пор, пока задница не посинела от сидения на унитазе. После того случая дверь нараспашку уже не открываю. Стал осторожным.
А вчера прихожу на работу, а наше «перьевое войско» всё в движении. Оказывается нашей Ирине Анатольевне, ну, которая гора-баба, улыбнулось счастье. Нашёлся-таки один смельчак в нашем городе. Не оскудела, значит, земля степная настоящими мужиками. Наша «принцесса» не раздумывая, дала добро на предложение этого «камикадзе». Раз дала, то половину дела уже сделала, и осталось только решить – в чём быть на собственной свадьбе. С этой проблемой и заявилась на работу. Наших женщина дважды спрашивать не надо – они заводятся с первого раза, а тем более, когда речь идёт о шмотках.
Закипела дискуссия. Председатель профсоюза на полном серьёзе предложила ей нарядиться как на конкурс красоты: фартук и кокошник. «А что, - сказал наш лидер, - это было эффектно». Ирина Анатольевна что-то там сказала про то, что в одну реку дважды не войти. Нет, ну определённо мужику повезло – эта ещё помнит что-то из школьной программы.  Да, наша система образования всем системам на Западе, как кость в горле – у них же всё по-другому. Вон наши кинулись «лечь» под них и до сих пор не могут остановиться на позе: сидя, стоя или можно по старинке. Как? Я так думаю, что нагнувшись. Ну, это уже другая история и о ней лет через десять поговорим, когда поймём, что не той дорогой шли к своему «завтрашнему дню».
Возвращаюсь к теме о шмотках. Кто-то из наших даже посоветовал Ирине Анатольевне надеть на себя брючный костюм, так сказать дат пощёчину традициям. Я, кстати, тоже добавил свою ложку дёгтя в бочку предполагаемого счастья и предложил, чтобы, дважды не тратиться, платье подобрать из чёрной материи. Меня не поняли и подняли шум. Кто-то предложил за это в обеденный перерыв подбросить единственного мужчину к потолку. Однажды такое они со мной проделали в мой день рождения, но тогда была причина – не захотели раскошелиться на подарок. Кстати, тогда поймали, а вот, теперь, они могли этого не делать, ограничившись, тем, что подкинут и в стороны. Меня это не устраивало и потом, как бы им не пришлось, потом собирать деньги на мои похороны. Вот тогда точно бы свадьбу пришлось отложить. И не факт, что жених стал дожидаться, а потом в таких делах нужна скорость, чтобы не соскочил с крючка. Как правило, таким крупным женщинам делают предложения в состоянии алкогольного опьянения. А как иначе объяснить тягу нас мужиков ко всему монументальному? Именно, в состоянии алкогольного опьянения, когда нам море по колено мы покоряем «Эверест». Пришлось мне свои слова взять обратно, чтобы не расстраивать Ирины Анатольевны свадьбу.
Взять-то я взял, а вот если вдуматься, прав был на все сто процентов. Во-первых, чёрный цвет скрадывает недостатки фигуры, так сказать, лишнее отсекает или даже вот так – маскирует. Во-вторых, такого ещё не было никогда, и здесь появлялся шанс попасть в книгу Гиннеса. И, в–третьих, надо думать о будущем, а оно проклёвывалось уже в миноре, ибо такую женщину прокормить, а тем более окучить просто не под силу среднестатистическому мужику. Кстати, а почему надо сбрасывать со счетов то, что любая радость может омрачиться скорбью, а тем более, когда этому есть все предпосылки? Когда в конце дня за «молодой» зашёл ей будущий супруг, «перьевое войско», не сговариваясь, пустило слезу. Ну, а когда этот «смертник» в присутствии всех назвал её ещё пушинкой, стало ясно – мужик попал. То, что его потянуло на рекорд - это его личное дело и потом нас мужиков часто что-то неведомое подталкивает на всякие подвиги, но в любом случае надо «рубить берёзку по себе». Я мысленно стал готовиться к самому худшему.
Вот такая новость. Свадьбу назначили на осень. Значит, у мужика ещё был шанс отправиться в бега.
Да, совсем забыл – где-то за две недели до этого ко мне одна замужняя пристала, мол, чувствует ко мне тягу и всё тут. Я ей:
- Аргументируйте.
- Виктор Арнольдович, я вас знаю ровно три года. У меня уже всё продуманно, - она смотрела на меня с надеждой.
- Что, именно? – поинтересовался я.
- Всё. Муж в курсе и…
- Что? – у меня  перед глазами почему-то промелькнула вся моя жизнь – одним вагоном.
- Он дал согласие.
- Не понял, - у меня заняли зубы.
- Ну, что же вы так-то? Мы цивилизованные с ним люди: он гуляет и мне захотелось от этой жизни свой кусочек откусить…
- Тоже мне нашли бутерброд в моём лице. Я своего согласия не даю.
- Жаль… у нас за городом дом.
- И?
- Мы смогли бы с вами там уединяться… по-взрослому.
- Да не хочу я ни с кем уединяться и потом у вас взрослый сын.
- У него своя жизнь. Так, как?
- Нет.
- Вы хотите, чтобы я пошла по рукам?
- Я хочу, чтобы вы пошли к своему мужу и проделали с ним всё то, что намериваетесь проделать со мной.
- Он по два раза одно и то же кино не смотрит.
- Подключите фантазию, - посоветовал я ей.
- Виктор Арнольдович… - она умоляюще сложила руки на впалой груди.
Тут я повысил голос и сказал, что дам адрес одного хорошего врача, и он ей обязательно поможет. Она вскинула брови и спросила:
- Вы за кого меня принимаете? Я так не могу… А вдруг он захочет меня?
- Во-первых, не он, а она и во-вторых, выбросьте из головы всю эту чушь. А знаете, что? А вы разведитесь и тогда зажигайте на всю катушку.
- Вот всё у вас у мужиков по одному сценарию, - она обидчиво поджала губы. – А если я не хочу разводиться? Эх, вы, Виктор Арнольдович…
- Да что вы от меня хотите? У вас есть муж – вот все вопросы к нему.
- У него на всё всегда один ответ, мол, это изнанка жизни. А мне может то же хочется этой изнанки жизни, и чтобы не я его ждала всю ночь на стуле в прихожей, а он меня.
- Романтики вы какие-то: один дурнее другого. Вы, когда женились, о чём думали? Ну, дом, машина – это понятно… А чувства, а ответственность?
- Вот видите, какие вы правильные слова говорите… Ну, Виктор Арнольдович? Вы подумайте, а я к концу рабочего дня ещё к вам подойду.
И тут меня чёрт за язык дёрнул и я ляпнул, что мне ещё раньше нагадали, что женюсь я только теперь на вдове. Она посмотрела так внимательно на меня, а уже через неделю узнаю, что её супруг оступился и лежит в больнице с тяжёлыми переломами. Мне стало так неуютно, что попросил у начальства один день без содержания, чтобы привести свои мысли в порядок. Неуютность эту я всегда привечаю, ибо она помогает мне оставаться человеком.
Однажды пошёл в гости к дальним родственникам по линии папани. Так-то мы с ними раньше часто пересекались, а вот последние десять лет, что-то никак не получалось. Купил торт, пачку чая. Ага, у нас так заведено – с собой продукты приносить. Иду, представляю нашу с ними встречу и такая радость во мне, что прохожие стали на меня оглядываться. «А пусть смотрят – один раз живём», - думал я, вышагивая с тортом в одной руке и с пачкой чая в другой.
Пришёл. Впустили. Смотрю, они всем семейством облепили телевизор и глаза у них как у лемуров – слезятся от переутомления. Ну, сел, пытаюсь вникнуть в суть происходящего на экране. А там передача про то, что Бога нет, и никогда не было, и что всеми нами руководят какие-то змеи, живущие в недрах земли, и что они держат под контролем все страны мира. Во, куда потянуло людей. Ну, мне это неинтересно, да и зачем мне всё то, что не имеет доказательной базы. Наш народ падок до всего этого – ему бы лишь бы только не работать, а вот дай по мозгам так, чтобы смогли удивиться. Ну, криминалом нас уже не притянешь к телевизору, а вот чем-то таким ещё можно зацепить.
Они сидят, и я рядом с ними и молчим. Нет, я понимаю, что не вовремя припёрся и надо бы откланяться, и домой топать, а потом подумал: «А вдруг последний раз видимся?» И остался. Час прождал, пока их зомбировали передачей про этих змей. И тут чувствую, что я чего-то не догоняю. Во-первых, у отцовского брата были две дочки, а тут два пацана носами шмыгают рядом с родителями. Ещё подумал: «Может пол сменили?» По сторонам повёл глазами – вроде живут бедно, а с таким бюджетом не до операций там всяких. Во-вторых, и хозяин совсем не похож на моего папаню. Раньше-то был сухой и высокий, а сейчас среднего роста и круглый, как арбуз и жена под стать ему – то же вся такая, как кубышка для заначек. Сижу, рассуждаю: «Ну, за десять лет могло с ними и не такое приключиться… Но зачем детям пол менять? Позвонили хотя бы… Я, когда развёлся, всех обзвонил… Ага, а как иначе? Людка у меня была ещё та стерва – всё деньги у всех занимала от моего имени. Ну, одно дело, когда мы спали под одним одеялом и совсем другое, когда перестали… Нет, что-то здесь не так… Вон и на меня как-то смотрят странно. Особенно хозяйка всё ноздрями по коробке с тортом  водит».
Хозяин спрашивает:
- Как дети?
А откуда они у меня? Нет, точно ошибся адресом. Адресом ошибся, но ответил всё же:
- Хорошо.
- А у нас слух прошёл, что старшенькую твою… Томку посадили.
Тут мне пришлось попотеть, но я нашёлся что сказать:
- Всё обошлось. Ничего серьёзного… Судебная ошибка…
- Повезло. А сам как?
- Нормально, - отвечаю.
- А где твои вещи? Или ты в гостинице остановился? Мог бы и здесь… У нас, конечно, метраж так себе, но ради гостя с севера мы уж как-нибудь уплотнились бы.
Ну, тут мне стало ясно, что они меня тоже приняли за своего и даже с самого Севера и стал я искать повод, чтобы уйти и при этом обязательно с тортом, а хозяйка всё водит и водит глазами по коробке. Мне прямо нехорошо как-то стало. И тут опять по телевизору запустили что-то из области «неопознанного» и что оно вот-вот должно нас всех поработить. Семейство снова к телевизору, а я на цыпочках в прихожую и по-английски за дверь. Вышел на улицу, огляделся и тут только понял, что ошибся не только подъездом и квартирой, но ещё и домом. Посмеялся над собой и пошёл домой. Не стал о себе напоминать родственникам по линии папани, а потом я был не уверен, что они мне будут рады.
Вечером Петровичу за чашкой чая рассказал про своё сегодняшнее гостевание. Он слушал и уплетал крем с торта. Оказывается, коты любят сладости. Надо будет на день рождения купить ему что-то подобное.
Уже ночью долго не мог уснуть и всё думал про нашу жизнь. Столько времени прошло после того случая, а вот и сейчас нет-нет, да и посещает меня мысль, что это не жизнь, а самая настоящая «жесть». Вот такой расклад получился.

                36. Смех сквозь…

А у нас часто так бывает: хочется плакать, а то ли по привычке, то ли от безделья заливаемся смехом, как перекормленные собаки в холодное время года.
Вот взять меня – живу на виду у всех, и если что-то происходит в моей жизни «аховское», сразу половина города об этом знает. Ага, я хожу и каждому встречному,  поперечному об этом докладываю. С какой целью? А пусть то же за меня порадуются. Радости с каждым годом всё меньше и меньше среди нас, а тут вот такая благотворительность в моём лице: и мне хорошо, и людям есть над, чем задуматься.
К примеру, был у дантиста и тот посоветовал чистить зубы мне два раза в день. Выходит, что до этого я ухаживал за своими клычочками неправильно. Ну, теперь-то я во всеоружии и этому «кариесу» несдобровать. Он у меня ещё получит. Так, почему я про это должен умалчивать? А вдруг кто ещё, как и я живёт себе и не знает, как чистить правильно зубы?
Как-то обратил внимание на то, как выгуливают своих питомцев наши сограждане. Ну, то, что четвероногие создания гадят, где им понравится – это меня заинтриговало, поскольку по всем телевизионным каналам, а особенно в последнее время, постоянно говорят, что их мозг по некоторым показателям стоит на ступеньку, а то и на две выше человеческого. Задумался и получилось у меня следующее, что они такие потому, что их так воспитали хозяева. Вот поэтому, где стоят, там и валят.
У нас во дворе есть одна такая любительница собак. Так-то посмотришь и привитая, и не курит часто, но если рот откроет, то… Я по весне ей ещё сделал замечание, мол, почему гуляем без намордника, уважаемая. Она мне в ответ:
- Я сейчас на тебя его надену.
- Интересное дело… И за какие это такие заслуги? – спрашиваю её.
- А чтобы питался правильно и не задавал глупых вопросов, - отвечает.
- Но позвольте? Есть закон, есть правила.
А она не хочет слушать и выдаёт:
- Бедной собачке проходу не дают.
- Какая же она бедная, если она весит больше меня?
- Это не мои проблемы, и потом, достал ты меня праведник. Учти сосед - будешь настаивать, я на тебя своего Павлушу спущу, и пусть тебе тогда повезёт.
- Э-э, мадам, сбавьте обороты и своим Павликом меня не стращайте. Я же собачникам позвоню, а они с ним церемониться не будут.
- Не успеешь, - хохотнула соседка.
Ну, и вот как с такими вести беседы на светские темы? Никак. И вот приходится как-то изворачиваться: и жить в одном доме, и дышать и с ними, и с их Павликами одним и тем же воздухом.
Казалось бы, и закон уже написали, и всякие там передачи показывают, где всё по полочкам разложили, так нет, тянет их голос повысить. А чего его повышать, если надо просто соблюдать элементарные правила?
Тут к нам повадились наезжать «бритоголовые». Как ночь они на своих «тачках» встанут возле нашего дома и «гур-гур-гур», «гур-гур-гур». Что им дня не хватает на все эти свои разговоры? Ладно бы, только «гур-гур-гур», а то ещё цепями на своих шеях гремят, как сторожевые псы. Один старик не выдержал, взял ружьё (он с малых лет охотой баловался) и стрельнул поверх голов. Что тут началось – стрельба, мат… Ну, прямо взятие рейхстага  и только. Народ переполошился - подумали, что в стране разразилась очередная революция, и каждый давай из кладовок садовый инвентарь тягать, так сказать вооружаться и на улицу. Они значит туда, а там уже полиция понаехала. Раньше всё было понятно – «моя милиция меня бережёт», а что от этих полицаев ждать, никто не знает, а тут ещё наш участковый как цветок в проруби носится и никакого просвета. Пока разобрались, «бритоголовые» в свои «тачки» запрыгнули и убрались, а полиция тех, кто был с инвентарём под протокол – «за несанкционированный субботник в вечерне время».
Нет, я в этом не участвовал. Да у меня и нет ни лопаты, ни граблей. Конечно, можно с ведром было выйти, но сразу не додумался, а потом вроде уже и, ни к чему – всех разогнали.
А совсем недавно по утру и это было в воскресенье - только-только я успел обрадоваться тишине нового дня, как в дверь мою позвонили. Ещё подумал: «Раз незваный гость, значит, татарин». Открываю и точно – стоит мой школьный дружок. Нет, так-то он русский, но за его хитрость, мы его прозвали ещё тогда «татарином». Сейчас-то он пообтёрся – размазня размазнёй, но работает в местной газете корреспондентом. Пишет хорошо. Ему бы с его талантом в столице ошиваться, а он как раненный в голову заладил одно и то же, мол, где родился, там и помру. Да, ради Бога, кто бы был против?
Так вот, прибежал и начинает мне «плакаться в жилетку». Дело в том, что лет десять тому назад была у него пассия и в один из дней слиняла от него в другой город. Эта разлука его довела до такой худобы, что он стал сам на себя непохожий. И вот этот недоделанный литератор написал о ней книгу и даже издал её на собственные средства. Его после этого даже позвали в союз писателей. Не пошёл. Сказал, что не ради этого пришёл в эту жизнь. Во, как! Ну, Бог с ним и потом я всегда его не понимал, но выслушивал с интересом. Собственно, он, поэтому ко мне и припёрся с утра пораньше.
На этот раз его любовная история получила продолжение. Эта сбежавшая прочитала его книжку и решила ему «дать бой», мол, всё выдумка и никогда она не была с ним и что вся его писанина потянет на хороший срок. Тут ещё работодатель этой особы решил поучаствовать в этом действии и что-то ему нехорошее написал в Интернете. Литератор ему ответил и видно попал в тему удачно, и «забурлила вода в стакане».
Я ему ещё десять лет назад говорил, что такими, как его пассия скоро будут дороги мостить. Не поверил, а зря. Вот его и припёрло. Кстати, тот работодатель какой-то путанным оказался и фамилия ещё у него корейская – всего две буквы. Чем занимается? Фотограф. Ага, специализируется на фотографировании женских задниц. Я так предполагаю, что импотент. А как иначе, если через день смотрит на всю эту красоту в фотообъектив? Ещё у него что-то с головой – сам с собой разговаривает в «Контакте». Прямо беда, а тут ещё эта история и у мужика «крыша потекла» от переутомления.
Мой дружок где-то в Интернете фотки этого импотента надыбал и всё это мне и вывалил, мол, смотри, какие силы «знамёнами размахивают». Мужику за сорок, а он всё из себя мальчика строит. Это я про фотографа. Какие же надо было иметь ему мозги, чтобы вязаться во всё это?
Я спрашиваю своего дружка:
- Ну, а я чем могу тебе помочь?
- Ты только выслушай и больше мне ничего не надо, - отвечает.
Так я не только  выслушал, а ещё и посоветовал. Что? Да пустячок: купить бутылку дорогого коньяка, выдуть её и изменить своей пассии. С кем? Ну, тут вариантов куча, главное, чтобы он не передумал. Знаете, этот гад вместо того, чтобы отблагодарить меня, бросился с кулаками в мою сторону. Пришлось мне благотворительность свою свернуть, и мы с ним изрядно поборолись у меня в прихожей. Теперь и не знаю, как ему в глаза посмотрю? Я ведь тогда его так разделал. Ну, почти под «хохлому». И чего он такой обидчивый? За страхолюдину готов весь мир порвать в клочки. Вот так желаешь человеку добра, а он на тебя с кулаками. Нет, пора завязывать подставлять свою «жилетку» под всякие сопли.
Я недавно пересматривал старые фильмы. У меня случаются такие моменты в жизни и когда что-то в делах ползёт к нулевой отметке и ты весь становишься похожим на скомканный лист бумаги, надо просто взять паузу и послать всех и всё к такой-то матери. Чтобы эффект происшедшего не затерялся в эпизодах повседневности, беру фильмец и ухожу от реалий. Там, куда я устремляюсь, есть то, чего всем нам сегодня катастрофически не хватает. К примеру, если смешно, то мне не нужен никакой постановочный смех за кадром, как это сегодня пытаются мне навязывать создатели всевозможных сериалов. Я буду смеяться только тогда и там, где это действительно надо делать. Кстати, тоже самое происходит со мной, когда речь идёт о грусти. Почему-то в прошлом кинематографе таких удач было больше. Конечно, кое-что встречается и сегодня, но что-то мне подсказывает, что в основном вся эта киноиндустрия работает для идиотов. Я себя к таковым не отношу, и поэтому приходится самому находить  те отдушины, которые помогают держать мне равновесие.
Жить в мире, где балом правит посредственность, трудно. Её стало сегодня слишком много. Взять те же самые социальные сети. Вот где настоящее «лежбище» тех, кому лень даже мозгами пошевелить и всё это живёт, размножается и даже пытается под себя подминать то, что никоим образом не может подчиниться всему подобному.
Тут у одной особы читаю в «Контакте», мол, всех железнодорожников с праздником. Ну, хорошо же? Ещё бы. Мне сразу захотелось купить билет, сесть в поезд, как в молодости и выспаться под стук вагонных колёс, а когда проснусь, обязательно, чтобы оказаться в своём прошлом. Мечта? Да, она самая. Пусть такая и без всяких изысков, но она живая и вполне реальная и что интересно, не бьёт по карману и почти выполнима. Надо только захотеть сделать это.
Вот тут и начинаются всякие отговорки, придумки и мечта уже и не мечта, а так, что-то несбыточное. А если вдуматься, то счастье и есть реализация всего того, о чём мы мечтаем. И даже если с кем-то ты расстался, и она, как ребёнок ещё старается себя успокоить, мол, одиночество это и не так страшно – это всё едино схоже с бредом. Прежде чем она поймёт это, ей надо как следует удариться головой о поверхность планеты и только потом, кто-то сделает её матерью, и она назовёт своего первенцем в память о тебе твоим именем. А почему бы и нет, если её память хранит о тебе только хорошее?
А вчера позвонил мой друг, ну который литератор и отрапортовал, мол, встретил женщину и счастлив. Как всё просто: его пассия у чёрта на куличках с фотографом импотентом штурмует какие-то взгорки, а этот тут обрёл наконец-то покой. Надеюсь, что на этот раз у него всё получится. Конечно, та приблуда ещё будет ему о себе напоминать, ибо, всегда какая-то неустроенность тянется таким шлейфом за нами. Тут только не оборачиваться и ни о чём не жалеть.
Кстати, надо будет к этому счастливцу в гости наведаться. А вдруг у его новой знакомой есть подруга или сестра? Я человек свободный и имею полное право разнообразить своё одиночество. Будем на рыбалку ездить или по грибы. Эх, хорошо бы по вечерам, как в чеховские времена на веранде чаи гонять, да рассуждать о переустройстве мира без всяких там НЛО и змей.
Нет, не ценим мы друг друга. Всё нас тянет в какие-то крайности. Совсем недавно готовились к концу света. Верили каждому сказанному слову по телевизору. Вышло, что зря – эти индейцы ещё теми прохвостами оказались. Неучи, мать их… Сколько из-за них людей раньше времени поставили на своей жизни крест. Хорошо, что я не поддался на провокацию. А всё почему? Так наблюдательность у меня первостатейная. Ну, если всё катится в «тартарары», то зачем людям стремиться к богатству? У нас по статистике количество автолюбителей так выросло за этот год, что впору не только в столице дороги расширять. Конечно, московский мэр деньги закатает в асфальт, только пробок от этого меньше не станет. Наш народ, если что-то задумал, никакой оглоблей с выбранного пути не сшибить.
У нас во дворе один расторопный мужичок будку установил и табличку приколотил  с надписью: «Живая вода». Люди потянулись с канистрами за здоровьем, а через неделю выяснилось, что данный гражданин оказался мошенником. Этот гад продавал за деньги воду из простого трубопровода. Вот так и живём: одни дурят, а другие терпят.
Вот я не такой. Помню, что было это под Новый год. Наш председатель профсоюза стала какие-то списки составлять, и меня туда вписала, ничего не объяснив. Это потом вскрылось, что я у неё проходил по тем спискам, как отец двух милых крошек. Суть этой комбинации была в том, чтобы получить на несуществующие рты новогодние подарки. Ну, понятно, что страна, в которой воруют газ, нефть и лес, не обеднеет, так эта шельма ещё и с каждого официального подарка по одной конфете умыкнула в свою пользу. Её каким-то образом наши женщины вывели на чистую воду. Ох, как они её… После выволочки меня снова перевели в разряд одиноких мужчин. Я не в обиде и потом с моим окладом двойню мне никогда не потянуть бы. Если уж государству нашему не под силу сделать всех детей счастливыми, то обо мне можно вообще промолчать, чтобы аппетит вам не портить. Нет, я не протестую - я констатирую факт. Кому не нравится такая страна, те уже давно живут одной ногой за границей. Есть и такие, кто пополнил собой ряды оппозиции и теперь их часто показывают по телевизору с заломленными руками за спину. А в остальном всё осталось на прежнем месте.
Вон сосед из четвёртого подъезда решил объявить голодовку. Причина? А он влез в кредит и тут его с работы выдворили, мол, иди парень в бомжи. Тот не растерялся и пошёл на власть с собственным желудком наперевес вместо автомата. Телевидение зашуршало – репортажи о нём полетели в эфир. Стал известным: на улице узнают, просят автограф, ну а дальше по нарастающей. И тут одно рекламное агентство скумекало, что этому голодающему эфирное время бесплатно предоставляется. Стали его: то в одну майку наряжать, то в другую, а на тех майках всякие слова, через которые рекламировался то один товар, то другой.
Ну, голодовку пришлось отменить, да и сам президент страны вмешался, мол, зачем хорошего человека обидели, и его восстановили по просьбе Кремля на работе. Сразу интерес телевизионщиков к его персоне пропал, а за ними и рекламное агентство отобрало у него все майки со словами и сел мужик на мизерную зарплату. Теперь ходит на работу и мечтает о том дне, когда его вновь попрут с работы, чтобы опять объявить голодовку и стать известным на весь город.
Вот сплошной смех сквозь слёзы, да и только.

                37. Абсурд.

Решил я отправиться в кругосветное путешествие. А вот улыбаться не надо, мол, концы с концами с трудом сводит чудак-человек, а туда же. Да, моё государство такое и нас у него уйма, кому живётся так себе. Да, к кому-то оно более снисходительно, но таких мало. В основном они или во власти, или в тюрьме. А по-другому никак: пока эти сидят, другие готовятся занять их места. Ну, а чтобы время попусту не терять, руководят нами, так сказать срок себе зарабатывают – те выйдут, эти на их нары и всё в комплекте. Это как круговорот воды в природе: искупил – можешь по-новой портиться. Я может быть, поэтому и институты свои не стал заканчивать. А зачем мне состоять в списках тех, кто шарит по коридорам власти в поисках своего куска хлеба? На воздухе оно и вольготней, и вообще с нервами никаких заморочек. Да, и фактурой я не вышел, чтобы восседать в их кабинетах. Зато я умею хранить государственные тайны, пока меня пытать не начнут. Какие? А всякие. Ну, к примеру? Ага, так я и расслабился вам. У меня с бдительностью договор о неразглашении и потом совесть свою ещё не пропил. Почему? Так времени всё не было. Ага, всё работаю, работаю… Устаю так, что порой книгу возьмёшь перед сном в руки и глаза сами закрываются.
А я знаю, почему вы улыбаетесь. Вот сейчас я вам всё расскажу всё как на духу. Да сдались вам эти тайны. Я лучше про себя.
Когда меня осенило и желание увидеть мир собственными глазами, так сказать пощупать каждую складочку неизведанного, стало каждую ночь мягкими лапочками водить по моему изголодавшемуся телу, я пошёл к своим старикам и признался им в том, что хочу вот и всё тут. Папаня сразу засобирался в «последний путь» и прямым текстом выдал, мол, денег у него нет и вот-вот скоро его самого с нами не станет. Я-то его понял, а потом к старости жадность стала из него такие верёвки вить, что не приведи Господь дать ей однажды над собой это проделать. Вот маманя – это душа. Она сразу свою кубышку  откупорила и всё, что втайне от папани собирала себе на чёрный день все эти долгие годы, мне без всякой расписки отдала. Тот как увидел это, тут же впал в коматозное состояние: ни ест, ни пьёт, а только лежит и беззвучно матерится, глядя в потолок. Маманя обрадовалась. Шутка ли столько лет он ей мешал жить, как она хотела, а теперь можно было и налево шагнуть и никаких тебе запретов. Ну, возраст, сами понимаете, вводит кое-какие ограничения, а поэтому она могла себе позволить только чтение книг вслух сидя у постели «умирающего».
Собственно я ещё с недельку подождал, ну чтобы папаню землёй присыпать, а он всё не уходит и не уходит. Плюнул я и в шесть секунд собрался: Петровича в сумку посадил, деньги по карманам рассовал и…
Уже на улице узнал от соседей на подъездной скамейке, что прошёл ровно год, как федеральный центр у нас в городе закончил  строительство морского порта международного значения. Я удивился этой новости, ибо кругом целинные земли и все реки в нашем регионе кое-как доживают свой век. Да, и откуда такая щедрость у власти? Мне объяснили, что эта затея состоялась благодаря строжайшей экономии на воздвигаемых объектах в Сочи, к зимней Олимпиаде 2014 года. Я снова давай удивляться и опять мне глаза открыли мои соседи по дому, мол, вся эта экономия получилась в результате неудачных выступлений наших спортсменов на протяжении последних десяти лет на всяких соревнованиях. Чиновники рассудили так: «Раз всё на таком уровне, зачем столько денег вбивать непонятно во что?» На выходе получились хорошие средства. Они хотели уже их по устоявшейся традиции рассовать по своим карманам, но тут выяснилось, что там всё под завязку в этих самых карманах. За пазуху тоже не сунешь – вроде как не принято, да и в руках держать опасно. Нет, ради себя можно было и в руках подержать, да тут президент страны взял и ляпнул на весь мир, что в стране с коррупцией покончено и что он сам всё взял под собственный контроль. Вот как с этим не считаться тем, кто ходит под ним? Вот поэтому и решили вбухать все сэкономленные средства в стройку века и вбухали все до последней копеечки в морской порт среди уральских степей.
Чтобы у народа не возникало левых вопросов по поводу строительства, сказали, что строят аквапарк. Собственно, этой чести мог удостоиться любой другой город страны, а поэтому в выборе места стройки просто с закрытыми глазами тыкнули в карту, чтобы другим городам не было завидно. Повезло нашей глубинке. Ну, когда построили, русло реки углубили, расширили, и вот как совпало: я собрался в кругосветное путешествие и власть за день до этого ленточку красную разрезало. Повезло.
Петрович моей затее с путешествием отнёсся с пониманием, и потом ему самому хотелось посмотреть на заграничных котов, так сказать, померяться с ними интеллектом. И вот мы с ним  уже в порту. Только-то мы шаг сделали по направлению к комфортабельному плавучему средству и нам под ноги бросаются две шишиги и «просятся на ручки». Я сжалился, а потом у меня давно не было женщины. Петрович только вздохнул, но промолчал.
У трапа всех пассажиров круиза встречал сам капитан. Чем-то он напомнил мне капитана Флинта: тоже вместо одной ноги деревяшка, правый глаз под чёрной повязкой и на плече такой горластый попугай. Кстати, Петрович на птицу не запал. Я уже знаю: если он так себя ведёт, значит, быть беде. И только эта мысль проследовала через меня, как капитан хватает двух шишиг, что пригрелись возле меня и пинком под зад и одну, и другую, а потом говорит мне:
- Гражданин, этого товара в наших трюмах под самую завязку, - и так головой позывает на палубу.
- Батюшки мои! – воскликнул я.
Столько длинноногих фурий я ещё в своей жизни не встречал. Я поплыл, как кусок масла на сковороде. Капитан крякнул от понимания того, что со мной в данную минуту происходит и выдаёт:
- А вот это лично вам от компании, - и подманивает к себе такую махонькую в обтянутых штанах с такими узкими глазами.
Я обмер. Ну, вылитая китаянка, только ещё лучше. Ну, врождённая скромность и всё такое полезло из меня, и я хотел было уже отказаться. И потом, если мне приспичит, как быстро я смогу её разногишать? Капитан видно угадал мои колебания и говорит:
- Инструкцию получите позже.
Тут подлетел ко мне стюард и перехватил мой чемодан. Он ещё хотел взять и сумку с Петровичем у меня, но тот на него так посмотрел, что молодой человек отказался от своего намерения. Под громкую команду на украинском языке меня ввели на судно. Ощущение было такое, будто речь шла о полёте в космос, а ещё за спиной то и дело покрикивал капитан с чёрной повязкой на правом глазу: «Швыдче, швыдче…»
А вот дальше всякие приятности закончились – меня вместе с китаянкой провели через всё судно и как в одном старинном фильме: «Верные друзья» погрузили на такой добротный плот с местом для костроивища и с палаткой цвета хаки на два места. Я даже не успел возмутиться. Стюард, видно не по своей воле был задействованный во всей этой процедуре, отвёл глаза в сторону и шепнул в полголоса мне, мол, цены на билеты внезапно скакнули вверх и моих средств только на вот это и хватило.
Конечно, это был удар. Там в фильме их было трое, а нас… Собственно, нас тоже было трое: я, Петрович и китаянка. Присутствие последней меня успокоило частично, и потом я ещё никогда в своей жизни не занимался сексом на плоту.
Уже к вечеру, и это для меня до сих пор остаётся загадкой, мы оказались у берегов Африки. Не верите? А вот как вы посмотрите на то, что по берегу сновали люди без одежды и все из себя чёрные? Когда я направил плот поближе к суше, до слуха донеслись знакомые матерные выражения. «Ох, и могуч наш великий… - подумал я. – Где мы, а где Африка и вот оно такое тебе близкое и родное и уже не хочется клеймить всё это всякими правильными словами, и даже сердце защемило… Эх, хорошо-то как!» Ну, а что тут такого? И вообще, пора сделать наш язык международным, ибо, когда речь заходит о торжестве лучшей жизни над нашей обыденностью, именно он становится проводником в понимании того, как тесен мир, в котором мы живём.
Так вот, стоило приблизиться к берегу, всё встало на свои места. Да, это была не Африка, в чём лично я сильно сомневаюсь даже сейчас и, тем не менее, удалось рассмотреть совсем не африканцев. Кто же это были? Наши… Какие-какие? Наши пожарные, которые боролись с очередным очагом возгорания. Почему они были без одежды? Так пекло стояло такое, а тут ещё огонь, вот они и разделись, опять же вода манила к себе их разгорячённые тела. Это потом у меня появилась другая версия, когда я вспомнил, как одного их начальника пришли арестовывать, а он закрылся в туалете, оккупировав унитаз их чистого золота, и отказался выходить. Нет, ну наши спецслужбы могли и к штурму прибегнуть, но тут огляделись по сторонам, и стало им жалко всю эту красоту, а потом у них вагон свободного времени был, вот, они и расположились с ночёвкой. Опять же жена этого неудачника в погонах под руки подвернулась пацанам, а там, где всё это присутствует, не обошлось без азартных игр. Раскинули карты и сыграли на раздевание с хозяйкой дома. Не повезло женщине.
Я когда эту историю китаянке рассказал, она только улыбнулась загадочно. Сразу видно, что не обучена была нашему языку, но из своих штанов так и не выбралась. И чему только их в этом Китае учат? Наша на её месте сообразила бы в шесть секунд, что её хотят,  а эта… кулёма.
На второй день мы попали в туман. Я так думаю, что это мы подплывали уже к Англии. Чтобы не наткнуться на их подводные лодки или ещё на какие-нибудь миноносцы, посадил Петровича смотрящим. У котов зрение в десять раз лучше человеческого и потом у них чувство опасности такое, что мы люди с ними и рядом не стояли. Долго мы плутали, пока среди ночи я не расслышал голоса. Говорили не по-нашему. На всякий случай призвал на помощь свои познания в иностранных языках. И тут кто-то сзади меня обнял. Это были женские ладони с такими тонкими пальцами и эти пальцы так шустренько пробежались по моему телу и я… Да-да, проснулся на в самом интересном месте.
Вот тебе и сон приснился - и это же надо взрослому человеку столько надеж обломить всего за несколько секунд: и Англия, и китаянка, и путешествие… Как не хотелось возвращаться в реалии. Конечно, и Африка, и Англия там были не настоящие, но всё равно я верил в это, как ребёнок и потом. Петрович был такой понятливый, и эта китаянка… Кстати, а как её звали? Чёртовая рассеянность – я даже не спросил её имя. Эх, она осталась там и, наверное, уже подплывет к Америке, а я здесь в этой «двушке», заваленной книгами и только стены вокруг меня и завтра опять на работу по этой жаре – по нескончаемой жаре августа.
Петрович лежавший у меня в ногах приподнял голову и сонно посмотрел в мою сторону. Вид у него был такой, будто он ставил диагноз моему состоянию. Да что там диагноз, когда и так было ясно, что мне хотелось взять зонт и сигануть с балкона. Я встал с дивана и… Нет, я не пошёл к балкону и потом синоптики обещали похолодание. Конец августа уже не будет принадлежать жаре и «чучмеки» навезут арбузов. На вкус они будут так себе, но мы люди будем их покупать, ругать выходцев с юга и снова покупать и ругать за мыльный привкус во рту и сравнивать с теми ощущениями, которые хранит наша память ещё с детства. Эх, взять бы этих торгашей, да лбами об асфальт. Ну, что за народ? Нет, это какие-то обезьяны с паспортами, планомерно расселяющиеся по нашей земле. У них же ничего на лицах не прописано – одни деньги. Вот чего-чего, а улыбаться они ещё не разучились, и пахнет от них поездами. Так хочется иногда крикнуть на все стороны: «Люди, вы где?»
А вот возьму и крикну и ещё начну говорить во весь голос всю правду про нас. И про себя? А я что делаю, начиная с первого абзаца этой писанины? Всего себя наизнанку вывернул, а вам всё мало. Собственно, а чему я удивляюсь, когда у нас так заведено: про других всё, а про себя только самое приличное. Вот, и кто мы после этого? Двуликие? Это мягко сказано. Надо так: двужопые. Что глаза отворачиваете? Не про вас это? Тут вороти не вороти, а попал в самый зрачок. Ну, теперь-то что кулаками махать – дело сделано.
Так, что-то мой Петрович стал вещи свои собирать. Договорился, мать твою… Эти коты приходят в наш жизнь только с одной миссией – сделать нас лучше. Выходит, что со мной у него всё получилось  и теперь… Эх, надо было следить за ударением в словах. Ведь уйдёт, гад такой. Власть что ли похвалить, пока не поздно? Взять, да и сказать что-нибудь в ритме старых лозунгов о светлом будущем, а потом рявкнуть речёвку о нашем президенте, мол, спасибо тебе за нашу светлую жизнь. товарищ… А какой он нам всем товарищ, если страну на куски рвут его соглядатаи? Ой, теперь точно уйдёт…
- Слушай, Петрович, остался бы… А? Вон сколько книг ещё не перечитано… А хочешь?..
Кот обернулся на меня и вдруг заговорил, чем ввёл меня в ступор:
- Ты чего, хозяин? Сегодня же чистый четверг… Надо бы бельишко постирать. И вообще, ты, когда обещал меня искупать? Нехорошо слово своё не держать.
Тут я себя ущипнул, но так и не проснулся. Теперь и не знаю, кто из нас двоих главный на этих метрах.


                Август 2012г.